Текст книги "Заселение Земли человеком (с иллюстрациями)"

Автор книги: Алексей Окладников

Соавторы: Елена Окладникова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Тайна филимошских галечников

На берегах Амура располагается крупная равнина Дальнего Востока – Зейско-Буреинская. Своеобразие географического положения этого района, благоприятные климатические условия способствовали развитию здесь древних культур, независимых от прямых влияний.

Мы уже сказали, что на берегах Амура и в Приморье обитают животные, чуждые северным областям Азии, родина которых на юге, в теплых странах Юго-Восточной Азии, в Китае, Корее и Японии. В реках Дальнего Востока водятся речной рак, сазан, сом, вьюн, белуга, а в лесах – древесная лягушка. Все они, как показал академик А. С. Берг, сохранились в дальневосточном убежище, в то время как их сородичи на западе, где нарастали ледники и складывались приледниковые ландшафты, пострадали. Они уцелели и дожили до той новой эпохи, когда сложилась современная нам климатическая обстановка, оформились современные ландшафты.

Отсюда не следует, конечно, что грозные явления ледниковой эпохи вовсе не коснулись нашего Дальнего Востока. Установлено, что было, по крайней мере, два похолодания. Наблюдаются и следы деятельности ледников в горах. В пещере Географического общества на Сучане, у бухты Находка, оказались кости мамонта, дикой лошади и других животных плейстоценового времени. Но все же здесь были существенно иные, более мягкие климатические условия, чем в Сибири и на соседнем северо-востоке Азии.

Эти своеобразные природные условия, существовавшие тысячелетия назад, не могли не наложить определенный отпечаток и на образ жизни древнейших обитателей Дальнего Востока, на всю их культуру. Культура Дальнего Востока должна была с самого начала иметь какие-то своеобразные черты по сравнению с арктической, приледниковой культурой соседней Сибири. И действительно, наиболее ранние остатки деятельности человека на Дальнем Востоке настолько отличны от палеолитических, сибирских, что их трудно сопоставить с какой-либо из известных нам сибирских палеолитических культур, в том числе с палеолитом Забайкалья.

Именно в голоцене – современном геологическом периоде произошло оформление всех видов флоры и фауны Дальнего Востока, какой мы видим ее сейчас. Животный мир этого ареала сформировался из представителей плейстоценовой фауны и состоял к моменту расселения человека на этих территориях из хищников (волк, медведь, тигр), непарнокопытных (лошадь), парнокопытных (косуля, олень, изюбр, лось). Человек на дальневосточной земле расселялся преимущественно по берегам рек и озер. Природа благоприятствовала его расселению в южной части Дальнего Востока уже в нижнем палеолите. Первые находки археологов оказались относящимися к удивительно раннему времени.

...Это было на реке Зее. Наша лодка причалила к высокому, 15-метровому, похожему на слоеный пирог берегу реки. Мы поднялись к обрыву, на котором слои гальки были перекрыты чистым речным песком и глинами, встречались гальки сланцевых, кварцитовых и иногда изверженных пород.

Высокая степень окатанности и правильная форма их свидетельствовали о том, что галечник имеет древнеаллювиальное происхождение. Среди галек лежали камни, которые сразу же привлекли к себе внимание,– это были орудия древнего человека. Это сразу стало ясно, как только мы извлекли из толщи отложений несколько оббитых галек, сконцентрированных на одном сравнительно небольшом участке, протяженностью около 20 м вдоль берега. Все они, кварцитовые окатыши, валунчики, могли быть разделены по характеру обработки на три типа орудий: наиболее простые по способу обработки, требующие меньших усилий, и более совершенные рубящие орудия «с носиками», а также орудия с грубо намеченными остриями на конце, выемками-лезвиями. Найденные в обрыве у зейского берега у села Филимошки оббитые камни по внешнему облику напоминают знаменитые галечные орудия Африки, которые, являясь древнейшими, как полагают многие ученые, обработанными человеком камнями, предшествовали первым ручным рубилам шелльских и ашельских форм.

Нам, к сожалению, пока не известен возраст галечников, в которых найдены оббитые камни у села Филимошки. Неизвестен и возраст перекрывающей галечник толщи песков и глинистых отложений. Но структура и размеры все же свидетельствуют об их древнем возрасте.

Таким образом, мы можем констатировать бесспорный факт широкого распространения в нижнем плейстоцене архаической галечной индустрии, близкой культурам нижнепалеолитического горизонта не только Африки, но и Европы, а также глубинной Азии – Пенджабу и Кашмиру (Индия).

Находка потрясла нас. Найденные орудия красноречиво говорили о том, что берега Зеи были заселены людьми еще 300—400 тыс. лет назад. Возможно, что люди жили здесь не длительное время, постепенно меняя места обитания, но они были здесь! Вот что важно! Они, современники синантропа, разожгли на этом крутом мысу первый костер. Здесь, на территории Зейско-Буреинской равнины, жили архантропы, которые заложили основы фундамента новой, самобытной, независимой от китайского очага древней культуры. Скорее всего, она находилась в тесной связи с центральноазиатским, монгольским очагом или, возможно, далекой Индонезией.

Находки обработанных архантропами галек на реке Зее поставили перед нами вопрос исключительной важности. Может быть, у села Филимошки на реке Зее сохранилось уникальное на этих территориях стойбище людей нижнечетвертичного периода, единственное в своем роде? Но оказалось, нет, не единственное.

Новым подтверждением обитания человека на Дальнем Востоке в нижнем палеолите явились находки галечных орудий в селе Кумары, в бассейне Амура. Орудия, изготовленные на основе галек, были найдены на поверхности береговой террасы Амура, все они, а их несколько десятков, представлены тремя основными видами: чопперами, чоппингами и орудиями с остриями-«носиками».

Третий, не менее замечательный по своей древности и примитивности техники обработки камня памятник палеолита был найден в долине реки Зеи, около поселка Усть-Ту. Здесь, в мощном слое древнего галечника, вновь встречены каменные изделия из галек. Это массивные галечные скребла, а также орудия с выемками и характерные орудия «с носиком», образованным двумя выемками на противоположных краях гальки. Слой гальки, в котором залегали эти предметы, перекрыт слоем супеси и песка.

Значение находок галечных примитивных изделий в Филимошках, в Усть-Ту и Кумарах для археологии Дальнего Востока и соседних с ним областей Азии, а также в решении проблемы заселения человеком Земли трудно переоценить. До недавнего времени наиболее ранними следами человека и его культуры в ближайших к Сибири и Дальнему Востоку областях являлись находки в пещере Чжоу-Коу-Дянь, в Северном Китае. Орудия из Филимошек и Кумар расположены гораздо севернее 54° северной широты и, возможно, древнее последних. Они относятся к тому отдаленному времени, к той изначальной эпохе нашей истории, когда происходило становление человека и общества, когда человек делал свои первые шаги на пути преодоления зависимости от природы.

Хронологически находки в Кумарах, Усть-Ту, Филимошках могут быть сопоставлены с ашелем и синантропами. Ашельская культура довольно широко распространена в Азии, Америке и Европе.

На первый взгляд кажется маловероятным проникновение шелльского человека из Юго-Восточной Азии в бассейн Среднего Амура. Но ашельские памятники Средней Европы так же отдалены от возможного района формирования дошелльского человека Африки и тем более Юго-Восточной Азии, как бассейн Амура. Природные условия в это время на территории Средней Европы и бассейна Амура также были сходными. Костные остатки животных в слоях одного уровня (в тех, в которых была найдена гейдельбергская челюсть) представлены носорогом, бизоном, лосем, медведем. Судя по палинологическим данным (анализ ископаемой пыльцы), в то время здесь росли лиственные смешанно-дубовые леса.

Условия существования синантропа были, видимо, еще более суровыми и относились по времени, скорее, к первому на территории Дальнего Востока среднечетвертичному оледенению. Синантроп был уже настолько развитым существом, что мог жить даже в таких суровых условиях. Он уже знал живительную силу огня и успешно пользовался им для обогрева пещер, а также при защите от хищников и для приготовления пищи. У синантропа были такие же примитивные орудия труда, как и найденные в Кумарах и Филимошках. Он выделывал их из песчаника, кварца и кварцита. Для синантропа характерны галечные орудия.

Если синантроп мог жить в Северном Китае в период оледенения, то древний человек в бассейне Амура также мог существовать в ранне– и среднечетвертичное время. Синантроп охотился в основном на гигантского оленя, пещерного медведя и других животных. У человека нижнего палеолита, жившего в бассейне Амура ориентировочно 300—400 тыс. лет назад, основным источником существования была охота, хотя в Филимошках с галечными орудиями не найдено костей ископаемых животных. Это объясняется, скорее всего, характером отложений, перекрывающих культурный слой. Как известно, супеси хорошо проводят влагу и воздух и не способствуют сохранности костей животных. Но на Дальнем Востоке все же были найдены останки трогонтериевого слона, залегавшие в среднечетвертичных отложениях.

Условия существования древнего человека в бассейне Амура были, по-видимому, несколько благоприятнее, а может быть, такими же, как и у синантропа в Северном Китае. Человек в бассейне Амура, так же как и на соседних территориях, несомненно, вел кочевой образ жизни, охотился на диких животных. Жил он, по-видимому, в пещерах. Таким образом, найденные в Филимошках и Кумарах орудия труда свидетельствуют о неожиданно раннем времени заселения Амура и его бассейна человеком.

Человек, архантроп, не жил на этих территориях постоянно. Под воздействием изменения климатических условий, связанных с оледенением, он, возможно, ушел на юг. Однако, как нам удалось установить в процессе раскопок, в бассейне Амура имеется несколько местонахождений с типично леваллуазскими нуклеусами, которые появились в конце ашеля и в раннем мустье. В Приморье известны несколько памятников, в которых наряду с галечными орудиями, характерными для предшествующего этапа, появляются новые – леваллуазские формы нуклеусов. Так, в Кумарах, неподалеку от первого местонахождения, где на обширной речной террасе были найдены галечные орудия, также обнаружили орудия из камня, изготовленные последователями архантропов, людьми эпохи среднего палеолита. Аналогичную по своему типу, леваллуазскую индустрию мы отыскали в 1963 г. в окрестностях Благовещенска. Среди орудий, собранных в русле небольшого овражка, были и галечные грубые орудия. Другое местонахождение с леваллуазскими нуклеусами сохранилось на берегу Бородинского озера на Среднем Амуре. Подобные им нуклеусы были обнаружены при исследовании палеолитических местонахождений Монголии и Узбекистана.

Новые приемы обработки камня

Открытие леваллуазской техники на Амуре важно потому, что оно является не только свидетельством глубокой древности поселений, где такая техника представлена, но и доказательством прогрессивного развития культуры древнего человека на этой территории, а также связей его культуры с культурами глубинных областей соседней Азии. Техника леваллуа, возникшая еще в ашеле и мустье, означает крупный сдвиг в эволюции техники палеолитического человека и всей его культуры. Появление техники леваллуазского типа, из которой вырастает со временем верхнепалеолитическая техника, свидетельствует о важных изменениях в эволюции производственной деятельности древнейших людей, о большом качественном сдвиге в самой основе исторического процесса – в производительных силах того отдаленного времени.

Как известно, эволюция труда и трудовой деятельности человека на ранних этапах своего становления и развития теснейшим образом связана с эволюцией его физического облика и высшей нервной деятельности. Новые виды нуклеусов и пластин, т. е. новая техника расчленения камня и изготовления орудий труда, свидетельствуют и об одновременной прогрессивной эволюции организма человека, о вызревании в нем новых признаков, характерных уже не для древнейших, а для более высокоорганизованных людей, переходящих со ступени палеантропа, т. е. питекантропа и синантропа, на новую ступень.

Техника леваллуа широко представлена и в палеолите Монголии. Надо полагать, что появление леваллуазских нуклеусов на Амуре и широкое их распространение связаны с палеолитом Монголии, что обе эти области – Верхнее Приамурье и Монголия, географически близкие друг к другу, были родственны и в историческом плане: проходили в палеолите сходный путь развития культур.

Наиболее ранние следы человеческой деятельности в Приамурье были найдены не только на берегах Амура, Зеи, но и близ г. Уссурийска, около села Осиновки. Там существует уникальный геологический разрез, который может поведать о событиях межледникового времени. Самые ранние следы трудовой деятельности древнейших людей, которые сохранились в осиновском разрезе, располагаются в нижних его слоях своеобразными скоплениями, или гнездами. На местах этих гнезд когда-то существовали древние мастерские, где люди каменного века обрабатывали свои орудия. Материалом для изготовления орудий служила речная галька, сколотые с таких галек отщепы лежали рядом.

Культура нижних слоев осиновского местонахождения принадлежит палеолитическому времени, но она резко отличается от известных нам палеолитических культур Сибири. Это объясняется тем, что древние племена Дальнего Востока жили и развивались не в пустом пространстве. Они должны были вступать в разнообразные связи с племенами, населявшими другие территории и страны, связи, то мирные и дружественные, то враждебные, но так или иначе отражающиеся на судьбах и культуре. При всем своеобразии каменные изделия из Осиновки имеют, несомненно, больше общего не с арктическими культурами приледниковой зоны Евразии, а с культурами южных областей Азии, вплоть до Вьетнама, Таиланда и отчасти Индонезии, где развитие хозяйства и культуры шло издавна иначе.

Вместо охоты на крупных толстокожих животных и на северного оленя основным занятием здесь были охота на мелких животных и собирательство. Так, например, в верхнем гроте Чжоу-Коу-Дянь вместе с костями мелких животных были найдены раковины. На Юго-Востоке Азии не существовало той специфической материальной культуры, которая была характерна для палеолитических охотников Севера и так похожа на культуру современных охотников Арктического побережья.

Для сбора съедобных растений, выкапывания корней, ловли мелких животных было вполне достаточно и простой деревянной палки. Употребляемая в качестве охотничьего оружия, она была только заострена на огне или при помощи грубого каменного осколка. Не было у древних племен Восточной и Юго-Восточной Азии и постоянных поселений с прочными полуподземными жилищами, построенными из костей животных и земли. В них не нуждались, так как не было арктических холодов. Бродячие охотники и собиратели довольствовались временными жилищами, скальными навесами и пещерами.

Некоторые черты этой древней культуры проявляются до настоящего времени у наиболее отсталых племен, обитателей изолированных островов южных морей вроде Цейлона или жителей непроходимых тропических джунглей Южной Азии.

Так, должно быть, жили и первые обитатели Осиновского холма, после которых там не осталось никаких сколько-нибудь заметных следов сооружений, приспособлений для жилья; жилищами им служили, надо полагать, простые шалаши или навесы, сооружавшиеся из древесных ветвей и травы.

Можно, следовательно, сделать вывод, что оригинальная осиновская культура представляла собой как бы крайнее на Севере звено цепи культур, принадлежавших племенам собирателей и бродячих охотников Юго-Восточной Азии, обитавших здесь в позднем палеолите и мезолите. Это была, следовательно, не северная, а южная по своему характеру культура, хотя и находившаяся в определенных связях с соседними северными племенами Монголии и Восточной Сибири. Мы знаем эту культуру уже достаточно развитой. Но нужно думать, что характерные для нее черты быта и технические традиции, наиболее отчетливо выраженные в своеобразных формах рубящих орудий, изготовленных из целых галек, уходят глубоко в прошлое населения Юго-Восточной Азии, в их исконную и древнейшую культуру. По крайней мере, именно так, из целых галек, изготавливали свои чопперы люди нижнего палеолита Бирмы и Индокитая. Из целых галек делали свои грубо оббитые рубящие орудия и синантропы Чжоу-Коу-Дяня.

Рано появившись, эти технические приемы уже в качестве традиции продолжали, несомненно, жить и позже, вплоть до неолита. Так было и в Индокитае, где на протяжении тысячелетий устойчиво существовали одни и те же в основе приемы обработки камня, употреблялись сходные рубящие орудия и скребловидные инструменты. То же самое, очевидно, было и у нас на Дальнем Востоке.

Архантропы на дороге Ветров

Очаги древних культур в сердце Азии

Африка, Европа, Сибирь, Дальний Восток – огромные пространства Старого Света – были прародиной человека. Но существовала и еще одна область на Земле, которая, как считали ученые, могла претендовать на эту роль. Она привлекала внимание исследователей еще в прошлом веке. Именно к ней обращались американские, а несколько позднее и русские ученые с целью найти подтверждение своих гипотез, восстановить этапы развития человека, процессы эволюции. Эта страна надежд историков и археологов, Эльдорадо естествоиспытателей и палеозоологов, располагалась в Центральной Азии. Это – Монголия. Очаги древних культур локализовались здесь.

Когда палеонтология в период своего бурного развития, в XIX—XX вв. являла миру одно за другим открытия (находки костей вымерших животных огромных размеров, настоящих чудовищ), ученые обратили внимание на одно весьма странное обстоятельство. Нередко находки, разделенные тысячами километров океанской поверхности, гор, пустынь, льдов, имели между собой поразительное сходство.

Именно в то время возникли гипотезы о расселении животных по поверхности планеты. И не только животных, но и человека. Как показали дальнейшие работы в направлении изучения памятников древнекаменного века в Монголии, этот регион занимает важное место в решении целого ряда проблем древнейшей истории человечества. Более того, в ходе исследований родилась новая гипотеза, суть которой заключается в том, что Центральная Азия является настоящей прародиной человечества. Материалистически мыслящие исследователи Г. Ф. Осборн, Е. Д. Мэтью, Д. Блэк, П. П. Сушкин и другие, развивавшие взгляды Ч. Дарвина, создали в XIX—начале XX в. стройную и логически убедительную концепцию, согласно которой Центральная Азия являлась центром, где произошло выделение предков человека из мира животных. Они высказали мнение, что причиной, заставившей древних высокоорганизованных обезьян, ближайших предков человека, оставить древесный образ жизни и спуститься на землю, было исчезновение лесов в центре Азиатского материка. Леса исчезли здесь, с их точки зрения, вследствие мощных горнообразовательных процессов в третичном и начале четвертичного периодов – постепенного поднятия этой области земного шара. Климат из теплого или умеренного превратился в резко континентальный. Вместо лесов появились степи и пустыни. Обезьяны в борьбе за существование приспособились к новым природным условиям, перешли к наземному образу жизни, к прямохождению.

Следовательно, согласно этой гипотезе, именно в Центральной Азии должны были быть найдены останки древнейших обезьянолюдей и самые древние орудия труда. Но в ходе длительных и детальных исследований было установлено, что такого значительного перелома в климате Центральной Азии на рубеже третичной и четвертичной эпох еще не было. Климат этой части планеты и тогда был весьма континентальным. Она издавна входила в зону растительности с опадающей зимой листвой, а в таких лесах жизнь теплолюбивых животных невозможна. Не могли жить там, очевидно, и обезьяны – предки человека. От старой эффектной и заманчивой теории пришлось отказаться.

Гоби, далекая и таинственная

Тому, кто увидит сегодняшнюю Гоби – каменистую пустыню в Монголии, трудно, конечно, поверить, что гипотеза о существовании антропоидов и древних людей на этих огромных мертвых пространствах вообще может быть построена. Сколько километров исколесили мы по ее выжженным солнцем просторам! Это был край первозданной дикой природы Центральной Азии, еще не тронутый рукой человека. Такой видели когда-то Монголию участники первых научно-исследовательских экспедиций, например американские ученые во главе с профессором Р. Эндрюсом и наши соотечественники, спутники Н. М. Пржевальского. Он одним из первых посетил пустынные области Тибета и Монголии. Такими они снились нам с детства, после книг о походах великих русских путешественников, удивительные страны, носившие столь же странные, сколь и фантастические имена: Ладак, Амдо, земли Тангутов и ергаев.

В составе советско-монгольской экспедиции в 1949 г. одному из авторов довелось посетить окрестности Хобд-Сомона, где были обнаружены великолепные памятники искусства – петроглифы и следы пребывания древнего человека. Вот как он рассказывает об этом:

– На западе Монголии – от Улан-Батора до Эрдэни-Дзу, на востоке – до реки Халхин-Гол, а на юге – до Далан-Дзадагаду и Баиндзака, на севере – от Улан-Батора до Кяхты кроме многочисленных памятников неолита, эпохи бронзы, петроглифов нам удалось обнаружить палеолитические местонахождения. К числу таких поселений относится стоянка на реке Орхон, чистой и глубокой, как синяя лента. Самое большое палеолитическое поселение, обследованное нами, располагалось вблизи древнего Каракорума – бывшей столицы монгольских ханов в местности Мольтын-ам, что в переводе обозначает «Черемуховая падь». Здесь добывалось каменное сырье, выделывались заготовки.

И сколько захватывающих загадок вставало перед нами, археологами, каждый раз, когда мы сталкивались с камнем, древними орудиями, обработанными рукой человека!

Мы двигались на небольшом выносливом газике от Хобд-Сомона к Далан-Дзадагаду. Тот день запомнился нам тем, что неожиданно с безоблачного неба хлынул проливной дождь. Струи воды заливали лобовое стекло, но водитель неумолимо вел машину вперед. В результате мы заблудились и, обнаружив небольшую тропинку, к вечеру оказались в тупиковом ущелье. Ночь под монгольским небом наступает быстро, и мы приняли решение заночевать тут же. Утром, выйдя из палатки, мы увидели перед собой удивительную картину: палатка наша стояла у края каменного коридора ущелья, стены которого были расцвечены всеми цветами радуги – красной, зеленой, желтой яшмовой мозаикой. В лучах восходящего утреннего солнца они сияли и переливались. Кругом были разбросаны мириады камней. Я наклонился и поднял один – это было великолепное каменное орудие, затем другой, третий... Все они несли следы работы человека. Мои спутники и я бросились с жадностью собирать орудия, вот уже два больших мешка были наполнены. Но тут мы поняли, что собрать весь камень в ущелье невозможно. Отобрав лишь самые совершенные орудия, тронулись в путь. Мне еще не приходилось видеть такого скопления, таких россыпей орудий человека, жившего здесь десятки тысяч лет назад. Это была уникальная мастерская человека каменного века, равную ей по величине (раскинулась на сотни километров) и значению трудно назвать в Центральной Азии. Люди приходили сюда ненадолго, запасали каменные орудия, а иногда и просто заготовки, а затем шли в свои родные места, которые могли быть расположены в сотнях километров от ущелья.

Очевидно, палеолитическое население этого региона в условиях существовавших тогда ландшафтов вообще не имело постоянных источников пищи и, соответственно, не могло вести сколько-нибудь оседлый образ жизни. Люди не строили прочных жилищ, не задерживались подолгу на одном месте. Только лишь в немногих местах, богатых сырьем, бродячие охотники останавливались на некоторое время, чтобы сделать заготовки для орудий труда, а затем снова уходили в поисках охотничьей добычи. Здесь, на берегу Орхона, в устье прозрачного источника, находилось сезонное стойбище (мастерская), привлекавшее палеолитических бродячих охотников своим выгодным расположением и близостью галечных отмелей, откуда они брали наилучшее в местных условиях, практически неисчерпаемое каменное сырье в виде окатанных, испытанных на прочность в речном потоке галек.

Первые обитатели поселения Мольтын-ам, оставившие нам свои изделия, по общему облику их культуры были очень близки к людям среднего палеолита. У них господствовали еще архаические приемы обработки камня.