Текст книги "За что был убит Дин Рид (СИ)"

Автор книги: Алексей Крылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Крылов Алексей Николаевич

Крылов Алексей Николаевич

За что был убит Дин Рид

ЗА ЧТО БЫЛ УБИТ ДИН РИД

13 июня 1986 года при загадочных обстоятельствах погиб Дин Рид, американский певец и актер, хорошо известный в СССР. Люди, слушая его, меняли свое отношение к Советскому Союзу. А когда его арестовала пиночетовская охранка и бросила в тюрьму, восстала вся ооновская общественность и его освободили. Это были совсем не те игры, в которые играли наши советские либералы, считавшие, что Дин Рид стал певцом в странах Восточного блока, потому что на Западе никогда бы не сделал певческой карьеры. Эти 'друзья' просто не понимают, что Дин был больше, чем поп-звезда. Он был создателем фильмов, который сам писал сценарии, ставил фильмы и играл в них, обходясь без помощи каскадёров. Последний фильм, над которым Дин работал, должен был рассказать об осаде Ваундед-Ни в 1973 году. В предыдущем фильме, 'Братья по крови' (1975), он сыграл роль офицера, посланного на усмирение 'братьев по крови' в резне индейцев Санд-Крика. В одной сцене, когда вокруг него пылают в огне хижины, он ломает о колено древко американского флага. Этот символический жест отчаяния при виде безсмысленного истребления индейцев получил оценку как антиамериканский акт в снятой на канале ABC передаче.

Итак. Дин Рид, американец, ставший суперзвездой в странах близких Советскому Союзу, мёртв. Вне всякого сомнения, он был убит, однако западные средства массовой информации едва упомянули о его гибели. Он умер насильственной смертью, а ведь речь шла о гражданине США! Мать Рида, Рут Анна Браун, утверждает, что, несмотря на Венскую Конвенцию об установлении дипломатических отношений 1964 года и двустороннее соглашение между США и ГДР 1981 года, по которым госдепартамент не имеет права допрашивать или приводить к судебной присяге граждан Восточной Германии, это никогда не мешало Западу поднимать шум по поводу любой по их мнению, несправедливости. Получилось, что американцы уважают только своих, домашних бунтарей. Как только они покидают Америку и защищают угнетённых где-либо за рубежом, они становятся предателями.

Что касается советских СМИ, то они довольно скупо откликнулись на смерть Дина Рида: две статейки в 'Литературной газете' и 'Советском экране' и несколько коротких некрологов в других. После чего имя Дина Рида надолго исчезло из советских СМИ. И это, на первый взгляд, было очень странно, поскольку Дина Рида в СССР знали практически все – он ездил сюда два десятилетия.

Объединяя песней континенты,

Американский парень нам поет.

Он улыбался под аплодисменты,

И благодарен был ему народ.

Но слов английских мало понимая,

Все знали: песня эта о добре.

И Дина все своим считали парнем,

Таким же, как ребята во дворе.

Фирма 'Мелодия' регулярно выпускала пластинки с песнями в его исполнении, телевидение транслировало его концерты и фильмы о нем, пресса писала о нем восторженные статьи, и толпы людей ломились на его выступления в самом престижном концертном зале Москвы – Театре эстрады.

Более того, власти запретили кому-либо из советских друзей Дина отправляться на его похороны. Однако теперь, по прошествии времени, стало понятно, почему Горбачев и его команда наложили табу на имя Дина Рида. В свете взятого советскими властями курса на сближение с Западом американский борец за мир, ставший знаменитым в годы брежневской разрядки, оказался нежелательным персонажем.

Дин, Дин, Дин,

Отзовись из глухой темноты!

Дин, Дин, Дин,

Песней в сердце останешься ты.

Дин, Дин, Дин,

Прощай, наш товарищ и брат!

Дин, Дин, Дин...

С фотографий – смеющийся взгляд.

Дин, Дин, Дин,

Как жестока нелепость смертей!

Дин, Дин, ты,

Кто сражался за счастье людей.

Дин, Дин, Дин,

Среди нас ты в колоннах идёшь.

Дин, Дин, Дин,

Пламя песен волной не зальёшь!

13 июня бывшей жене Дина Рида Патрисии позвонили в США и сообщили о том, что он покончил с собой, утопившись в озере. 'Я была в ужасе, – вспоминала позднее Патрисия. – Я слишком хорошо его знала – ему были чужды мысли о самоубийстве'.

Сразу после этого сообщения, созвонившись с матерью Дина Рутой Браун, Патрисия принимает решение вместе с нею и дочерью Рамоной вылететь в ГДР.

Когда они прибыли в дом Дина в Потсдаме, их тут же стали уверять, что Дин покончил с собой. Это говорила и Рената, и бывшая его жена Вибке, и агенты 'Штази'. Гостьи попросили отвезти их на место, где произошла трагедия, и Рената нехотя выполнила эту просьбу.

Р. Браун вспоминает: 'Они сказали, что он ехал очень быстро, и действительно, он всегда ездил быстро, но ему нужно было очень сильно постараться, чтобы попасть в это злосчастное дерево'.

Мать Дина Рида – миссис Браун нашла в полицейском отчёте следующее. Нет никакого упоминания о суициде, а смерть Рида представлена как 'несчастный случай'.

'Полицейский отчёт напоминает фантастику! Они пишут, что он уснул, врезался в дерево, потом вышел из машины, дошёл до озера, где был маленький лодочный причал, наклонился, чтобы умыться, упал... и утонул! Когда мне поведали эту сказочку во время полицейского расследования, я просто не могла удержаться от смеха. Два года назад я наблюдала, как он работает на трапеции с одной из лучших европейских команд. Он прекрасно выполнял и собственные акробатические трюки, он был просто великолепен!'

Вскрытие показало, что он был здоровым 47-летним мужчиной, что ел перед этим овощи, возможно – но полной уверенности нет – выпил бокал вина. Таблетка снотворного ещё не растворилась в желудке, только начинала. Следов насилия на теле не обнаружено. Хотя Уилл Робертс видел на голове большой след от удара. Полиция утверждает, что ушиб был не на голове, а на груди. Были также упоминания о том, что вокруг шеи наблюдался след от шнурка.

Миссис Браун рассказывает, что у неё возникла масса вопросов по поводу этих версий и что её предположение об убийстве было с негодованием отвергнуто. Кажется, в ГДР нельзя вести собственное расследование, поскольку там стойко придерживаются мнения, что 'в ГДР нет преступлений!' Следовательно, у них на всё есть готовый ответ. 'Мы продолжали допытываться, почему он был так странно одет. Тёплой июньской ночью на нём оказалась плотная х/б куртка и пальто, оба на подкладке. Только через пару дней сыщики нашли, что ответить на этот вопрос. Якобы Дин не нашёл старого пальто для съёмок в фильме, поэтому купил новое и носил его постоянно, чтобы придать ему поношенный вид. Вроде бы он даже спал в нём!'

Мать Дина Рида была одной из тех, кто звонил ему в течение 5 дней с момента его исчезновения до того, как было обнаружено тело. 'Я звонила и говорила с Ренатой 16-го, но она ни слова не сказала о том, что он исчез'. Рассел Миллер – тот английский журналист, с которым у Рида было назначено интервью на 14-е, был ещё более смущён развитием событий. Он прибыл в Восточный Берлин вместе с женой в пятницу 13-го и позвонил Дину Риду. Ему ответили, что у Рида воспаление лёгких, и он находится в больнице.

'Я говорил с его супругой почти сразу после прибытия в Берлин, то же самое и моя жена, немка по рождению, бегло говорящая по-немецки, и у нас не возникло ни малейшего сомнения в том, что и она, и кинопродюсер Готлиб Высовковский говорят правду. Их поведение и настроение явно свидетельствовали о том, что и жена, и продюсер озабочены болезнью и госпитализацией Рида' (маленький штрих к большой загадке: не одно и то же ли лицо – продюсер, с которым беседовал по телефону Рассел Миллер, и Герхардт Лист, к которому якобы направлялся Дин Рид? Миллер говорит, что Высовковский дал ему свой тел. номер в Потсдаме, но когда он набрал его, оказалось, что человек с таким именем по данному номеру не проживает).

'Чего я никак не могу понять – почему от меня не избавились сразу же, как обнаружилась вся эта ужасная путаница. Вместо этого мне предложили перезвонить попозже, когда будут новости из больницы, и мы слонялись без дела, досадуя на возникшую проблему. Поведение их казалось странным и невразумительным. Вернувшись в Англию, мы были потрясены известием, что он умер утром в среду'.

'Я не разбираюсь в махинациях восточно-германской службы безопасности, но для меня бесспорно, что Дин Рид был чрезвычайно ценным орудием пропаганды, и оставался бы он им, находясь в Восточном Берлине. Стоило ему перестать быть таковым, он становился для них проблемой. Я уверен, что та настойчивость, с какой он стремился дать мне интервью, была вызвана стремлением предоставить нечто разоблачительное западным средствам информации. Думаю, что он считал 'Санди Таймс' газетой более лояльной к нему, чем американская пресса. Из того, что я читал, видно, что там считали позорным для американца сделать выбор в пользу Восточного Берлина'.

'Только после публикации моего материала в 'Санди Таймс' от 22 июня некоторые американские радиостанции связались со мной по телефону, но ещё больше изумляет меня позиция американской администрации. Насколько мне известно, последнее убийство американских подданных в Германии привело к бомбардировке Ливии. А здесь перед нами случай, когда подлинный, стопроцентный американец, который волей случая проживал в Восточном Берлине, погибает при загадочных обстоятельствах, и, оказывается, никому нет до этого дела. Когда я заговорил об этом с представителем американского консульства в Западном Берлине, он только пожал плечами и сказал: 'Какого чёрта!' Думается, это потому, что он считал Дина Рида коммунистическим выродком'.

Кто бы ни занимался расследованием загадочной смерти Дина Рида, наталкивается на глухую стену: во-первых, это железный занавес, во-вторых – зеркальное отражение отсутствующего взгляда сотрудника госдепартамента за столом с официальными документами. А между двумя стенами молчания, сокрушённое спецслужбами обоих государств, плавает тело Дина Рида.

Как и все те, кто заинтересован в расследовании дела, Рут Анна Браун перебирает множество сценариев того вечера. 'Тёплая одежда и то, что при нём был паспорт – а он никогда не носил его с собой, если не выезжал за границу – наводят на мысль о том, куда же он направлялся. Может быть, ему показалось, что за ним установлена полицейская слежка, и он решил пересечь границу. Вдруг кто-то решил, что он собирается выдать какую-то информацию репортёру лондонской 'Санди Таймс' или предать гласности какую-то умопомрачительную тайну...'

'Рената, которая могла бы рассказать мне о многом, плохо помнит тот вечер. В первый же день моего приезда она заявила, что у неё что-то с памятью. Её напичкали транквилизаторами, и, как я не убеждала всех, кто окружал её не делать этого, всё было бесполезно. Я знаю – ей не разрешали беседовать со мной, чтобы она не сболтнула лишнего, а я чувствую, что Рената знает много больше, чем говорит'.

В статье из "Литературной газеты" от 16 июля 1986 года приводились слова Ренаты Блюме: "Я никогда не встречалась и не разговаривала по телефону с Миллером. Никакого Вечавковского я не видела и никогда о нем не слышала. Любые предположения о том, что моего мужа убили – самая отвратительная клевета. Такие домыслы только оскорбляют

память о Дине, причиняя боль мне и нашей дочери. Мой муж утонул. Его нашли в озере мертвым. В последнее время у Дина резко ухудшилось здоровье: у него было больное сердце. Что касается предположения, что он хотел вернуться в США – и это абсолютная ложь. Ничего подобного он делать не собирался. Он жил мыслью о новом фильме. Он очень любил нашу дочь. Я считаю подлым иезуитством спекулировать на смерти моего мужа и очень надеюсь, что вы точно передадите мои слова". 3 мая Ренате Блюме исполнилось 42 года, и Дин подарил ей красивые английские часы для камина с трогательной гравировкой: 'Я люблю Ренату, с каждым часом все больше. Дин'. В тот день никто из супругов даже не мог себе представить, что Дину осталось жить чуть больше месяца (936 часов). Позднее Блюме откровенничала так:

'Я просто хотела наслаждаться моей жизнью больше, чем моя мать. Она отказалась от всего в пользу детей и мужа. Но она не чувствовала жертвенность. Это было содержанием ее жизни. У меня же эгоизм был уже выраженным. Я была честолюбива и хотела быть хорошей актрисой.

Гойко Митича я увидела после съемок случайно в фарфоровой лавке в Берлине. Из этой встречи началась 2-летняя интимная дружба. Молодые женщины стояли к Гойко в очередь. Когда-нибудь он выбрал бы другую. Я была очень ревнива, но также и очень последовательна.

– Но один человек все же смог завоевать ваше доверие – американский певец и актер Дин Рид.

– Мы работали в 1974 вместе над фильмом "Кит и Ко". Сблизились мы только после развода Дина. Собственно, я не хотела больше вступать ни в какую твердую связь. Однако романтичный способ ухаживания Дина захватил меня совершенно. Однажды я ехала с сыном в отпуск зимой. На автобане он остановил нас и привез нам теплый молочный коктейль. Если он находился в пути, он посылал ежедневно телеграммы. Он был полон невероятного внимания. Он всегда делал так, чтобы я понимала, что я – самая замечательная женщина в его жизни. Скоро мне стало ясно: мы принадлежим друг другу, и я еще раз могу решаться на это. В 1981 была свадьба – в белой одежде из романтичных кружев. Счастье было недолгим. В 1986 Дин утонул трагическим и таинственным способом.

– Выяснилась ли причина смерти с того время?

– Я только могу сказать, что все давно было бы известно, если бы все было однозначно. В спекуляции я не хотела бы участвовать. До тех пор пока я не смогу дать однозначного ответа, я не дам лучше совсем никакого.

– Работают ли над выяснением дальше?

– Нам сообщалось, что имеется еще материал в архивах ШТАЗИ (STASI). Там полны подвалы. Мы получим информацию, как только появятся новые сведения.

– Это была речь о самоубийстве. Поверили ли Вы в это?

– Собственно, никогда. Однако я замечала, что Дин становился все более недовольным и замкнутым, больше не восхищался Германией. Если он видел утром серое небо, он говорил только: "В Калифорнии сейчас синее небо". Если люди были здесь недружелюбны, он вспоминал об улыбчивых людях в его стране. Охотно он бы уехал с нами в Америку. Но я не хотела. Я должна была работать здесь. Вероятно, это удручало его, как и то, что я могла делать больше фильмов, чем он. Но разве это может быть причиной самоубийства? Через 5 дней после его смерти должны были начаться съемки фильма с нами обоими. За этот фильм Дин боролся многие годы. Все-таки незадолго до цели не кончают с собой.

– Испытываете ли Вы тем не менее иногда чувство вины?

– Я задавала себе тысячи вопросов: Что я не заметила? О чем мы не говорили? Что я не захотела понять, наконец?

– Находили ли Вы ответ?

– Мы просто слишком мало говорили друг с другом.

– Как вы выдержали такой удар судьбы?

– Сначала он меня совершенно выбил из колеи. Я думала, жизнь заканчивается – и я больше не хотела жить. Только работа над новым фильмом с Рольфом Хоппе вернула меня позже снова в жизнь и позволила понять: я не имею права обременять моего сына Александра своей депрессией. Груз, который я чувствовала, был слишком тяжел для его молодой жизни.

– С тех пор он является, конечно, самым важным мужчиной в Вашей жизни?

– Можно сказать и так. Смерть Дина имеет на меня и моего сына очень сильное влияние. Когда Александр переехал в собственную квартиру, это было горьким моментом в моей жизни'.

Ты не жил, а горел, ты взвивался, как пламя,

И ушел не прощаясь в загадочный дым,

Ах, красавец ковбой с голубыми глазами,

Суждено навсегда быть тебе молодым!

Конь твой верный был друг, а гитара – подруга,

В шляпе 'стетсон' и с пламенным сердцем в груди,

Чистый, звонкий твой голос узнала округа,

Ты в сердцах миллионов любовь пробудил

Ты улыбкой своей завораживал души,

Добротой и любовью светился твой взгляд,

Бросив вызов судьбе, все преграды разрушил,

Через тернии к звездам ушел в звездопад...

Когда 17 июня 1986 года нашли тело Рида, сообщили, что оно находилось под водой, заваленное камнями. Судмедэксперты сделали вывод, что певец умер почти четверо суток назад. Дальше данные о причинах смерти обрастают разными противоречивыми деталями. По официальной версии полиции смерть певца – несчастный случай. Однако его мать и первая жена Патриция уверены, что Дина убили за решение вернуться в Америку и предать гласности какую-то тайну. Каковы бы ни были причины убийства, Дин Рид был обречён на то, чтобы быть зажатым в расщелине расколотого надвое мира.

Его последняя жена Рената Блюме интервью не дает. Но однажды она проговорилась, что ее муж был убит пятью ударами ножа. Она не только ревновала Дина (скажем прямо, он давал ей поводы для этого), но и все более скептически относилась к его политической деятельности на поприще борьбы за мир. Ей казалось, что ориентация Дина на Советский Союз 'устарела'. Однако ситуация начала 80-х сложилась по-особому. В результате стараний президента США Рональда Рейгана, назвавшего СССР 'империей зла', в мире началась мощная антисоветская кампания. Дин продолжал ездить по миру и агитировать за мирные инициативы, исходящие от советского правительства. Кроме этого, он собирался в содружестве с советскими кинематографистами снять художественный фильм, где должна была быть показана агрессивная сущность американского империализма. Фильм назывался 'Окровавленное сердце' и повествовал о событиях февраля 1973 года, когда американское правительство жестоко подавило восстание индейцев в поселке Ваундед-Ни.

И все-таки большинство знакомых уверены, что после ссоры с женой певец решил свести счеты с жизнью. Об этом рассказывает его сосед генерал Эберхард Фэнш – они с женой слышали, как громко ругались Дин и Рената незадолго до трагедии. Спустя время стало известно, что на сидении машины погибшего певца осталась предсмертная записка, адресованная генералу. Сам Фэнш вспоминает, что мысли о суициде Дина посещали часто, но соседу удавалось его отговорить от страшного поступка. Фэнш горько признается: "Он пообещал, что ничего не будет с собой делать. Он поклялся, что не сделает этого, но сделал...".

Предсмертное письмо Дина Рида:

Моему другу, генералу Эберхарду Феншу.

Прости, мой друг. Ты для меня пример – как многие истинные социалисты от Чили до Ливана. Моя смерть не связана с политикой. И пусть наши враги, фашисты и реакционеры, не смеют объяснять это таким образом.

Хотелось спокойно навестить тебя вместе с Ренатой в воскресенье. Но вот сегодня вечером приехал я с ДЕФА и сел перед телевизором (мой сын Саша может это подтвердить), а Рената стала поддразнивать меня тем, что я всего-навсего шоумен и устроила мне, так сказать, 'шоу'.

Я попросил оставить меня в покое, но она вновь и вновь кричала, что я только плохой американский шоумен. Она мучает и терзает меня уже годы, потому что у неё болезненная ревность ко всем, кого я люблю, и кто любит меня. К профессору Велконигу, к Смиту, к Лезу, к Марлин Хофманн, к Мартину Вагнеру – но особенно к моей бывшей жене Вибке и дочери Наташе. Я принял её сына Сашу и люблю его, как собственного. Но Рената пять лет терроризировала меня, если мне хотелось увидеть Наташу. И она, и Вибке должны быть моими врагами. А я не могу ненавидеть тех, на ком прежде был женат. Я люблю Ренату, несмотря на её ревность, но не знаю, как разрешить эту проблему. Через неделю я должен начать съёмки трудного и важного для меня фильма, а без Ренаты дело не пойдёт. Она же постоянно кричит, что я всего лишь шоумен и у меня даже не хватает мужества свести счёты с жизнью. Она доводит меня до безумия, и неужели терпеть это до самой смерти? Единственный выход – это смерть, а я предпочёл бы погибнуть в Ливане или Чили, в бою с врагами. С теми преступниками, которые мучили и убивали повсюду моих друзей. Но и этого мне не дано.

Передавай Акиму мой привет и благодарность за всё. Не сердись – другого выхода нет. Я думал, что проживу с Ренатой, пока нас не разлучит смерть – она же убивала меня день за днём, а сегодня назвала трусом за то, что я не могу убить себя. Во время скандала ко мне подошёл Саша и сказал, что она ведёт себя безобразно. Он тоже хотел уйти из дома. Эгоизм Ренаты требовал самой отборной пищи – Франка, Гойко, меня – и она погубила всех нас. Я по-прежнему верю в превосходство социализма – люди доброй воли постоят прогрессивный, лучший мир. Оставайся таким же честным и искренним, каким ты всегда был. Будь мужествен и борись с нашими собственными противоречиями. Как жаль, что я не погиб вместе с моим другом Виктором. Но у каждого своя судьба. Я много сражался и старался отдать все силы и весь талант тем, кто нуждался в моей помощи. Надеюсь, моя жизнь имела какую-то ценность в глазах друзей из Никарагуа, Чили, Аргентины, Уругвая и Палестины. Это единственное утешение для ДЕФА – если я умру – потому что не могу брать деньги у этих людей для съёмок фильма, который, вероятно, никогда не будет завершён из-за того, что моя жена и дальше будет терзать и мучить меня – а времени для поисков другой актрисы у меня нет. Жаль Наташу, которая страдает из-за ревности Ренаты. Это так жестоко и несправедливо со стороны моей жены. Я люблю её сына, но я не могу не любить и мою собственную дочь.

Эберхард, ты всегда был верным другом – пожалуйста, не питай ко мне ненависти. Я уже вчера был на грани, но всё бы могло обойтись, не начни Рената снова называть меня трусом. Она ссылалась на твои слова, что, якобы, ты назвал вчерашнее 'спектаклем'. Она вечно лжёт, когда хочет рассорить меня с друзьями.

Передай также привет Эриху – я не во всём с ним согласен, но ведь социализм ещё не проявил все свои возможности. Это единственный способ решить все проблемы человечества на земле. Люблю тебя и многих других в Чили, Аргентине, Уругвае, Палестине, Советском Союзе, Чехословакии и ГДР, ставшей моим вторым домом на короткое время. Пусть все прогрессивные народы возьмутся за руки, и вместе вы создадите лучший мир – мирный и справедливый. Пожалуйста, пошли мой привет маме, скажи, что я люблю её и что она всегда была примером для меня, дочерям Рамоне и Наташе и сыну Саше.

Обнимаю тебя, Дин Рид.

Датирована 12 июня 1986 г., когда ночью в четверг Дин Рид ушёл из дома. "Моему другу и генералу..." – документы Штази, том 2, BStU 63-77. На 15-страничном письме по распоряжению генсека СЕПГ и председателя Госсовета ГДР Эриха Хонеккера был поставлен гриф "Совершенно секретно": версия "несчастного случая" была утверждена на самом верху.

Могли бы эти затруднения, известные теперь из этого документа, вынудить Дина к самоубийству? Я приведу его собственные слова. В 1985 году Дин выступал на телеканале АВС в программе Мировые новости с Сэмом Дональдсоном. В ответ на вопрос корреспондента Эла Дэйла Дин сказал: "Я сделал то, что хотел сделать. Я сказал то, что хотел сказать. Если я не могу иметь то, что хотел бы – быть в моей стране, с моим народом, я не собираюсь покончить с собой из-за этого". Он любил жизнь. Уилл Робертс вспоминает, что Рид однажды сказал: 'Единственной причиной самоубийства может быть диагноз смертельной болезни'. Но и тогда он скорее отправился бы в какую-нибудь 'горячую точку' планеты, чтобы погибнуть за правое дело. Он любил вызовы. Он доказал это в молодости, когда побежал наперегонки с мулом на 110 миль, победил его и выиграл 25 центов. Он также доказал этим, что его интересовали не деньги, а только вызов. И когда его ожидал важнейший вызов в его жизни (возвращение в США), неужели он бы прыгнул в озеро и заставил себя пойти ко дну? Если бы Дин и впрямь задумал самоубийство, не в его характере было бы сделать это в лесной глуши в полночь, в одиночку. Он бы сел на самолет, полетел в Чили, столкнулся бы со своим старым врагом Пиночетом, и умер бы, как он бы считал, славной смертью мученика, вечно поминаемого за то, что отдал жизнь за свои идеалы, в которые он верил. В сентябре 1970 года в столице Чили Сантьяго Дин Рид публично у здания посольства США выстирал в ведре национальный флаг Америки. Когда его спросили, зачем он это сделал, он ответил: 'Американский флаг покрыт грязью, на нем кровь вьетнамского народа, на нем кровь американских негров...' И первым, кто бросился тогда на помощь к Дину и вызволил его из тюрьмы, был чилийский коммунист Пабло Неруда.

По официальной версии, поссорившись с женой, Дин порезал себе руку и уехал. Его машина врезалась в дерево, а певец вылетел из нее и упал в воду.

Поверить в то, что чемпион по плаванию утонул, трудно, тут и появилось дополнение: был без сознания от удара.

Известно, что приехавшим из Америки матери и бывшей жене певца сначала отказались предъявить тело, объясняя, что лицо Дина изъедено рыбами. После трех дней настоятельных просьб их отвезли в морг. Патрисия вспоминала: "В затемненной комнате, через стекло, на расстоянии нескольких метров нам продемонстрировали труп. Когда занавеску отодвинули, я увидела лицо Дина. Это был он, вне всякого сомнения. Я заметила под горлом темный шрам и синяк на лбу. Он не был раздут и не выглядел как утопленник". Когда Патрисия высказала свое недоумение последним обстоятельством, врач проговорился, что Дина нашли не в воде. Но на него тут же закричал один из агентов Штази, и врач спешно удалился. Некие источники чуть позже сообщили, что Дина нашли на берегу озера, и в его легких не было обнаружено воды.

Больше никаких объяснений американкам никто не давал. Через несколько дней тело Дина Рида кремировали, видимо, чтобы в дальнейшем ни у кого не возникало желания осматривать его вновь. Через год Рута Браун добилась, чтобы урну с прахом сына выдали ей для захоронения в Колорадо.

'Что касается продюсера Герхардта Листа, который встречал нас (дочь Рида Рамона и его первая жена Пэтти прибыли вместе с миссис Браун) и служил переводчиком, я сразу его невзлюбила. Первое, что он сказал, было: 'Вы знаете, на его теле нет следов насилия!' Сказал это почти весело! Он и другие члены съёмочной группы крутились вокруг меня всё время. Они организовали поминальную службу и кремацию, на 5 дней предоставили машину и водителя. Всё это очень мило с их стороны, но подчас грань между сопровождением и надзором слишком тонка'.

Пусть в прошлое навек закрыты двери,

Но не забыть мне твоего лица.

И в смерть твою по-прежнему не верю,

Ведь ты же сам сказал, что нет конца.

И снова я приду на этот берег,

И снова в воду опущу цветы,

И, может, на мгновение поверю,

Что где-то здесь со мною рядом ты.

Как будто в той воде тебя частица.

Ведь где-то есть твоя душа, она жива!

Я не устану за тебя молиться,

С надеждой к Богу обратя слова.

Пускай тех дней ушедших не догонишь,

Не умер ты, а лишь ушёл на небеса.

Ты в сны мои приходишь, значит помнишь,

Ведь ты же знаешь сам, что нет конца.

Эва Киви уверена, что ее любимого сначала отравили, а потом бросили в озеро. По ее словам, 'Дин настолько был увлечен красивой идеей социализма, что ничего вокруг не видел. Дин только кивал головой и молчал, когда я, затащив его в ванную и пустив воду, шепотом просвещала. Я всегда относилась к советской власти скептически и наивно пыталась раскрыть ему глаза на действительность: 'Как ты можешь жить в СССР?'. В ответ он искренне поражался: 'Что ты говоришь? Это же самая свободная страна в мире!'.

Он любил приезжать в Советский Союз – его здесь обожали... Жил в хороших гостиницах, щедро расплачивался с таксистами и не имел ни малейшего представления о зарплате советского человека. Однажды я даже отправила его в рабочую столовую, так после 'дегустации' у него два дня болел живот...'

Скептическое отношение Эве Киви к советской действительности – отголосок настроений тогдашней советской творческой интеллигенции из числа так называемой либеральной. И Дин за годы своего знакомства с СССР уже успел привыкнуть к подобным взглядам, поскольку 'первоспитать' его пыталась не одна Киви, но и некоторые другие скептики из интеллигенции. Слушая подобные речи, Дин не мог взять в толк, отчего такие настроения. Ведь жила советская интеллигенция значительно лучше простого народа, однако жизнью своей была почему-то недовольна. Ему было удивительно слышать брюзжание советских интеллигентов по поводу того, что на Западе, дескать, их коллеги живут куда более свободно. Но Дин-то знал, что все это далеко от реальности: в той же Америке хоть и существует свобода слова, однако ее границы строго определены. У кого деньги, тот и банкует. А деньги в руках хозяев жизни – банкиров с Уолл-стрит и всяких 'фондов'. Кстати, все советские СМИ регулярно оповещали об этом свое население, однако творческая элита отмахивалась, считая это пропагандой. Самое удивительное, что она не верила и живому представителю Запада – Дину Риду. Как заявил Дину один из таких спорщиков: 'Вы попали под влияние наших доморощенных идеологов'. На что Дин ответил: 'А вы в таком случае под чье влияние попали?' Ответа на этот вопрос он так и не дождался.

Да, советская интеллигенция (не вся, а определенная ее часть, прозападная) являла собой уникальное явление. На словах радеющая за народ, на деле она этот самый народ откровенно презирала. Например, в то время как простые люди выстаивали очереди за различным дефицитом, интеллигенция проникала через 'заднее крыльцо' (выражение Аркадия Райкина). И в общественных столовых она тоже не питалась, предпочитая элитные заведения вроде ресторанов 'Арагви', Дома кино, Дома литераторов и ВТО, гостиниц 'Националь', 'Метрополь'... 'Утром мажу бутерброд, сразу мысль: а как народ?..'

Но это ладно бы! Однако, уплетая осетрину с икрой, запивая армянским коньяком, интеллигенция между делом склоняла на чем свет стоит 'ужасную советскую власть'. Власть, конечно, не самую идеальную на земле, однако ту самую, которая эту интеллигенцию, что называется, обувала и одевала. Отправляла в заграничные командировки, давала звания и квартиры в элитных домах, различные премии и т. д. и т. п. Видно, зря давала, поскольку скептики из элиты настолько разжирели, что со временем стали воспринимать свое обеспечение как нечто само собой разумеющееся.

Между тем, когда к скептикам добавилась возлюбленная Дина, этот факт по-настоящему огорчил. Видимо, от Эве Киви он подобного не ожидал. И на это были причины. Вот её воспоминание о 1973 годе: 'В Чили было очень неспокойно. Однажды утром бросили бомбу во двор кубинского посольства. Потом обстреляли наше. Советским гражданам не разрешали выходить на улицу. Я жила в гостинице и не знала о предупреждении – обо мне все забыли. Вот я и отправилась на центральную площадь слушать последнюю речь Альенде. Вся огромная площадь была запружена народом. Проталкиваться к трибуне пришлось, наверное, час. В толпе меня заметил Эдуардо. Он бросился вниз с трибуны и буквально по головам пробился ко мне: 'Немедленно уходи. Тебя же убьют!' Дал знак спецназовцам, и меня отвели в гостиницу. Вскоре там появился и сам президент со свитой. 'Тебе надо побыстрее отсюда уехать. Это начало конца', – сказал мне Альенде, и по его щекам потекли слезы. Я испугалась, представив, что могут сделать с советской гражданкой люди Пиночета. Их ненависть к СССР я уже успела почувствовать. На открытии Недели фильмов я появилась на сцене в красном платье. На следующий день многие газеты вышли с заголовками: 'Экраны Чили перекрашены в красный цвет'. Мне позвонили какие-то люди и настоятельно посоветовали: 'Госпожа Киви, больше не надевайте это платье'. Я возмутилась: 'Вот еще! Мне идет красный, и потом, по поводу туалетов я никогда ни с кем не советуюсь'. Юрий Озеров, руководитель делегации, тут же сообщил об этом в Москву. Там мой поступок сочли чрезвычайно идейным и сознательным. А у меня и мысли не было о патриотизме, я просто возмутилась: 'Кто-то там будет орать по телефону, что мне носить?!' С тех пор в Госкино я прослыла отважной коммунисткой'. Поэтому Дин заявил ей со всем пылом своей романтической натуры: 'Как ты можешь так говорить, ведь вы же самая свободная страна в мире! Знала бы ты, как живут твои коллеги на Западе'. Дин был прав, когда говорил, что те же работники западного кинематографа имели куда больше проблем, чем их советские коллеги.