Текст книги "Девушки в погонах"

Автор книги: Алексей Фомин

Соавторы: Сергей Смирнов,Михаил Ребров,Александр Терехов,Михаил Вербинский,Василий Соколов,Ирина Волк,Станислав Аслезов,Н. Завьялов,Александр Нестерский,А Сергеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Я только беззвучно кивнула головой, но Паша, скорее всего, этого уже не видел. Собравшись с силами, оторвалась от стены и взяв в его шкафу полотенце, отправилась в ванную комнату.

Смывая с себя следы нашей страсти, понимала, что судя по всему кончил он в меня. Я в порыве эмоций даже не сразу это осознала. Не знаю, о чём он думал в этот момент, но почему-то и меня это сейчас не особо беспокоило. Было какое-то странное чувство опустошённости внутри. Будто моё тело существовало отдельно от души.

Когда вышла из душа, обёрнутая в полотенце, было уже достаточно поздно. Но мы, судя по всему, по-прежнему находились в квартире одни. По полу гулял сквозняк, обдавая влажные ступни прохладой.

Паша стоял на балконе, в одних боксерах и курил. Было непривычно и чуждо видеть его с сигаретой. В моих воспоминаниях он был парнем с упором на здоровый образ жизни и любящим спорт. Но, видимо, место, где он находился последние полтора года, не смогло не оставить своего отпечатка. Каждого ломает по – своему. И, думаю, это не самый страшный порок. Точнее, на фоне всего произошедшего и вовсе не порок.

Беззвучно зашла к нему на балкон.

– Тут холодно. Кир, иди спать. – проговорил не оборачиваясь и выпуская в воздух клуб дыма.

Мне бы послушаться и уйти, да только я всё сделала наоборот. Нерешительно подошла к нему ближе и уткнувшись лбом в обнажённую спину, обвила его талию руками.

Сначала он напрягся, но потом немного расслабился и снова затянулся. Тишина словно била по ушам. Пока Паша её не нарушил.

– Я же сказал, забудь. – его голос сел, отдавая хрипотцой. Словно ему каждое слово давалось с трудом.

– Не смогла. – ответила, обронив слёзы. Пыталась быть бесшумной и не показывать своих чувств. Но удавалось мне это, прямо скажем, отвратительно.

Снова затянувшись сигаретой, откинул обугленный бычок в открытую створку окна.

– Прости, кнопка. – проговорил еле слышно, обхватив мои руки своими. А меня прорвало. Я рыдала уже не беззвучно, а в голос, сотрясаясь всем телом. От предыдущей опустошённости не осталось и следа, эмоции пёрли через край. Меня разрывало изнутри.

Отстранившись, подхватил меня на руки и отнёс в комнату. Я прижималась к нему, как маленький побитый котёнок. Его тепло было сейчас жизненно необходимым.

Уложив меня на постель, швырнул полотенце, которое сползло с моего обнажённого тела, лёг рядом и укрыл нас одеялом. Лежала на боку, прижатая к его груди и давилась слезами.

– Прости меня, маленькая. – шептал мне в шею и нежно гладил рукой по животу. Я только вцепилась в его руку крепко-крепко, не желая отпускать. Как же мне этого не хватало. Не хватало его нежности, тепла, заботы. Не хватало его самого.

Впитывала в себя каждое мгновение, сохраняя в памяти. Так и уснула под его ласковое бормотание и поглаживания. Сама не поняла, как отключилась.

Глава 14.

Павел

Каким же куском дерьма я себя почувствовал. А всё потому, что именно им и был.

Смотрел сейчас на спящую Киру и понимал, что ни чуть она не изменилась. Такая же, как и была. Нежная, чуткая, ранимая, такая же красивая и по – прежнему что-то в груди ёкало, глядя на неё.

Я не винил её в том, что со мной произошло. Уж кто-кто а она точно не виновата. Если отмотать время назад и снова оказаться в той же ситуации, сделал бы всё тоже самое. Ни секунды бы не думал, даже зная о последствиях.

Просто, если откровенно, я не хотел её видеть из-за того, что она была прямым напоминанием о произошедшем. Она как мой личный триггер. Может это не по-мужски с моей стороны, глупо и трусливо, но пересилить я себя не мог в тот момент. А сейчас и не знаю, если честно.

Всё время, проведённое в заключении, пока отбывал срок, думал о том, как лихо изменилась моя жизнь. И, к сожалению, далеко не в лучшую сторону.

Первое время меня ломало. Так сильно, будто кости трещали и все внутренности в узел завязывалась. Просто на разрыв. В какой-то момент понял, что ещё немного и я сломаюсь. Состояние обречённости и бессилия давило неподъёмным грузом. В тюрьме в принципе нет ничего хорошего. А когда в добавок ко всему приплюсовывается тот факт, что ты там находишься не особо и заслуженно, то это и вовсе как контрольный в голову.

Всякое было за эти полтора года. И прессовали по началу. И самое хреновое, что понимаешь: если прогнёшься, то потом так опустят, что не подымешься. А если отпор дашь, то опиздюлишься так, что после мама родная не узнает. Вот и существовал там то отмудоханный, то более – менее живой.

Только спустя половину отбытого срока как-то устаканилось всё, если можно так сказать. Скорешился с одним бывалым мужиком, который взял надо мной своего рода опеку. За какие мои заслуги до сих пор понять не могу. Но, тем не менее, был благодарен. Единственное, что он сказал мне тогда: «На воле сочтёмся.». Но мне было плевать, как и когда. Хотелось тупо выжить.

С того момента я впервые смог более – менее спокойно спать ночами, не опасаясь какой-то неведомой хуйни. А до этого спал с открытыми глазами: вечно на стрёме от любого движения или шороха. И не безосновательно. Пару раз меня крепко пиздили именно ночью, что с утра походил на еле живую отбивную. Никогда не был ссыклом и размазнёй, но именно в стенах тюрьмы в полной мере прочувствовал свою никчёмность и своего рода беспомощность.

Я прекрасно осознавал, что когда выйду, то так, как прежде, уже не будет. Как не крути, как не изгаляйся. Часть жизни просрана. Пусть это всего полтора года, но последствия и отголоски растянутся на всю жизнь. Будут преследовать, идя по пятам.

Не просто так я тогда сказал Кире забыть. На хрена молоденькой девчонке такой ворох говна в моём лице? Уверен был, что если по началу её и будет крыть и разрывать, то со временем отпустит. Я же каждый грёбаный день травил в себе чувства и воспоминания о ней. В какой-то момент мне это даже удалось. Попытался вычеркнуть и вроде смог. Но, видимо, ошибся. Сам себя переиграл.

Уверен был, что она живёт своей жизнью. Матери запретил говорить о ней. По началу она постоянно порывалась что-то рассказать о Кире. Но после пары жёстких пресечений тему больше не поднимала. И я смирился. Отпустил.

Да бля… нихуя я не смирился. Вот сейчас, именно в этот момент понимаю, что от смирения не осталось и следа. Идиот. Теперь только и думаю, а что дальше? Я же как полуфабрикат в морозилке. Чего с меня взять? Чего я дать-то могу? И так в жизни устроиться толком не успел, а сейчас и подавно. Бывший уголовник без особых перспектив.

Пока лежал и варил в голове кашу из мыслей, Кира перевернулась на другой бок и прильнула вплотную ко мне. Закинула на меня ногу и обхватила рукой. Жмётся, как котёнок. Милая такая. Аж дыхание перехватывает.

Неужели так бывает? Неужели реально ждала и до сих пор любит? А я?! А я себя вообще не понимаю. Вроде бы вот она. Рядом. Бери и не отпускай. А вроде и барьер какой-то. Не проходят совсем бесследно самовнушения по вычёркиванию человека из жизни. И в то же время отпускать-то не хочется от слова совсем.

Честно, охренел, когда увидел её у себя дома. Словно током прошибло. Двести двадцать через себя пропустил. Мать с Асей ни слова не сказали. Тихушницы. Хоть предупредили бы, а то стоял и смотрел на неё, как баран на новые ворота. И она в ответ наградила потерянным и испуганным видом.

Весь вечер, пока сидели за столом, гасил в себе злость и раздражение. Сам не понимал из-за чего и на что. Но крыло не хило. И главное: я понятия не имел, что со всем этим делать. Я вроде и рад в душе, но одновременно с этим безумно напряжён. Хотел сбежать поскорее. Знал, что ещё немного и просто раздавлю Кнопку. Словно катком пройдусь.

У меня внутри всё закипело, стоило воздух свободы вдохнуть полной грудью. Хотелось куда-то бежать, до конца не понимая куда. Думал: встречусь с парнями из той своей прошлой жизни, зависнем где-нибудь, пар спущу. Да, сука, тот же сексуальный напряг. А тут такой «сюрприз». Но забил на все внутренние метания и связался с парнями. Когда озвучил свои планы на ночь, Кира словно потухла. Плечи опустились, глаза заблестели, пальчики заламывать начала. Стояла с видом побитой собаки. Да, я тот ещё мудак. Ощутил это как никогда явственно.

Переборол себя внушая, что так правильно. Так надо. Ага, как же. Идиот. Когда Кира с мамой и Асей ушли, выдохнул полной грудью. А тяжесть так и не ушла. Висела мёртвым грузом.

Быстро принял душ и пошёл одеваться. Охренел малость, когда раздался звонок в дверь. А после охренел уже конкретно сильно, когда за дверью обнаружилась Кира. Стояла тряслась и дышала так, словно марафон пробежала. А после начался откровенный пиздец.

Держался изо всех сил. Но когда она сбросила с себя одежду, сорвался. Как пёс цепной сорвался. Сам хреново помню, как и что было. Словно волной накрыло.

Где-то на задворках сознания понимал, что делаю Кнопке больно. А остановить себя не мог. Тормоза отказали, контроль потерян. Меня несло на скорости двести и по встречке.

Когда услышал от неё, что ждала, что никого к себе не подпускала. Всё. Дальше пелена. Накрыло с головой. Не выплыть. Сам тону и её за собой ко дну тяну. Эгоист конченый.

Но я совру, если скажу, что ничего не дрогнуло. Капец как пробрало. Всё нутро наизнанку, словно через мясорубку пропустило. Маленькая Кнопка стойко принимала всё, что я давал. Боль вперемешку с наслаждением. Слёзы от близости или близость до слёз. Наверное, всё и сразу. Именно этого я и опасался, когда хотел трусливо сбежать из собственного дома.

Прекрасно помнил это ощущение: когда себя толком не контролируешь и инстинкты берут верх над разумом. Будто это было не в другой жизни, а буквально вчера. С ней так и было раньше. Только тогда было лишь наслаждение без привкуса горечи. Без ощущения, что вместо крови кислота бежит по венам.

Отправил её после в душ, а сам ушёл курить. Стоял на балконе и смолил одну за одной. Будто это как-то поможет и облегчит груз от произошедшего. Понимал, что не облегчит, но целенаправленно продолжал себя травить.

А потом, когда ощутил на своём теле её маленькие и тёплые ладошки, накрыло по новой. Только на этот раз другой гаммой чувств и эмоций. Какой же мразью я себя почувствовал. И не вспомнить: считал ли я себя ещё когда-то такой тварью, как именно в тот момент.

Хер знает, как заслужить прощение. За слова, поступок, грубость. Она ведь, как цветочек: нежная, хрупкая. А я чуть не сломал. Надеюсь, что только чуть, а не основательно. И уверен, что она-то меня простит и забудет. Тут вопрос стоит иначе: как самого себя простить? Да за тот же игнор, длинной в полтора года.

Жаль, нельзя время назад отмотать. Хотя, кто его знает, смог бы иначе? Не уверен. Да и прощение даже самого себя, к сожалению, прошлого не изменит. Но ведь оно в какой-то степени даёт шанс на будущее. Попробовать построить это будущее? Наверное, да. Надо только для начала в себе окончательно разобраться. А то я хуже бабы истеричной. Тут хоть и не истерика, но по степени неадеквата близко.

Так и не сумев уснуть, решил пойти выпить воды. Да и покурить сходить тянет.

– Паш? – Кира вцепилась в меня намертво, когда начал подниматься с постели. Неужели так чутко спит? Или тоже толком уснуть не может?

– Спи, Кнопка. Сейчас вернусь. – поцеловал её в висок и вылез из постели.

Вдоволь напившись ледяной воды, вышел на балкон. Тоже не менее ледяной. Погода говно, как, впрочем, и моя жизнь. Похоже, единственное светлое в ней – Кира. А я и её чуть не замарал собой и чуть не сломал.

Снова курил одну за одной, не в состоянии вернуться назад. Миллион мыслей покоя не давал.

Чего я ещё сейчас хотел? Я хотел отомстить. Сам ещё не знаю, каким именно способом, но то, что я не оставлю всё как есть – это факт. Я ни одной ночи за решёткой не провёл, не мечтая о возмездии. Слишком многое потерял, чтоб закрыть на всё глаза. Слишком многое поломано, чтоб смириться с несправедливостью. И спустить всё на тормозах я тупо не смогу.

Правильно это или нет, мне плевать. Слишком долго это всё во мне сидело и зрело. Это как граната с выдернутой чекой. Пока держу, но ненадолго меня хватит. Рано или поздно разожму руку и выпущу всех демонов наружу. Рванёт и зацепит каждую тварь, причастную к моей отсидке.

Выкурив ещё одну сигарету, вышел с балкона и вернулся в постель. Стоило лечь, как Кира снова прижалась ко мне всем телом. Горячая на контрасте с моей кожей, продрогшей на прохладном воздухе, особенно ярко чувствовалась. Так и уснул в итоге, впитывая в себя её тепло. И далеко не только физическое.

Проснулся утром малость помятым. Мне бы ещё спать и спать, а организм привык к подъёмам по расписанию, так что выспаться нормально я в итоге так и не смог.

Собрав себя в кучу, оделся и практически бесшумно вышел из комнаты. Пусть хоть Кира нормально выспится.

На кухне уже во всю шуршала мама.

– Доброе утро, сынок. – отложив в сторону тарелку, подошла и крепко обняла. Только спустя пару секунд понял, что она плачет.

– Мам, завязывай. – аж сердце кольнуло от её слёз.

– До сих пор поверить не могу, что ты дома и всё позади. – всё, да не всё. Позади отсидка, но не моё моральное освобождение.

– Нормально всё. Хватит слёзы лить, а то давление подскочит. – попытался донести до неё отсутствие необходимости плакать.

– Я от радости, сынок. – отстранившись, улыбнулась и потрепала меня по короткому ёжику волос. – Завтракать будешь? Я тут уже приготовить успела твои любимые оладьи.

– Буду. С удовольствием. – никогда не думал, что так радоваться буду домашней еде. Даже после армии такого не было, а сейчас словно на седьмом небе счастья. Мелочи, казалось бы. Только эти мелочи, как оказалось, слишком ценные.

– А Кира? – мать спросила немного настороженно. Она прекрасно знала, что Кира осталась со мной. Это было не сложно понять хотя бы по её обуви, стоящей в коридоре.

– Спит ещё. – постарался ответить максимально ровно и спокойно. Хотя самого отчего-то подрывало внутри. Хер знает почему. Но подрывало не негативно, а это уже хорошо.

– Правильно. Пусть выспится девочка. А то все предыдущие дни не спала толком.

– От чего? – вопрос вылетел без промедления. Хотелось знать, что на столько тревожило Кнопку.

– От чего?! Дни считала до твоего возвращения. А последнюю неделю, как на иголках была. Будто в тень превратилась. – огорошила меня своим ответом мать.

Пока я прокручивал в голове слова мамы, она поставила передо мной тарелку с оладьями и кружку с кофе. Сама села напротив и тоже начала завтракать. Долго сидели в тишине, пока она её не нарушила. Сначала тяжёлым вздохом, а после разнесла меня в щепки словами.

– Паш, не обижай её.

– И в планах не было. – ответил, а сам вспомнил сегодняшнюю ночь. К сожалению, уже обидел. И вряд ли бы слова мамы что-то поменяли, даже будь озвучены несколько ранее.

– Знаю, что тяжело тебе сейчас. Но девочка к тебе тянется. Всё время рядом с нами была. Мне помогала, Асе с учёбой помогала. Ты запрещал мне про неё говорить. Но… – снова тяжёлый вздох и напряжённая пауза. Такая, от которой даже воздух вокруг наэлектризовался. – Но, Паш. Она ведь на нескольких работах работала, чтоб вместе с нами оплачивать адвокатов и закрывать долги. Всю себя на плаху положила. Я понимаю, что сердцу не прикажешь, но не обижай её. Ты мне сын, но и она теперь не чужая. Если понимаешь, что совсем ничего к ней, то отпусти сейчас. Насовсем. Не изводи девочку. Я же видела вчера твою реакцию на неё. Но сейчас она тут и мне хочется верить, что не просто так.

Слова мамы пробили в груди дыру размером с галактику. Пиздец. Пока я планомерно на протяжении полутора лет вычёркивал Кнопку из мыслей, сердца и памяти, она продолжала за меня бороться. На пределе возможностей. Всю себя отдавая. Невзирая на мои последние слова в зале суда. Не смотря на долгую разлуку. Наплевав на беззаботную жизнь. Была рядом с моей семьёй, когда я не мог. И ждала. Сука, меня ждала!

И без того паршивое состояние от выплеснутого дерьма в её сторону, ощущалось ещё острее. Какой же я мудак.

– Она здесь не просто так. – слова давались с трудом. Язык словно онемел и двигался через не могу.

– Ты ведь многого не знаешь. – продолжала мать, засаживая мне в грудину боевые патроны. На разрыв, блядь. – Она ещё до приговора боролась. С матерью по сей день не общается толком за то, что та взятку взяла за Кирино молчание. Пороги тех тварей обивала. Паш, я лезть не буду. Но девочка тебя любит. И скажу честно: вряд ли ты найдёшь ещё такую, которая полюбит так же сильно. Знаю, что сердцу не прикажешь. Но если у вас и не будет ничего, я её всё равно не выкину из своей жизни. Понравится тебе это или нет. Но я ей обязана многим. Не только помощью, но и моральной поддержкой.

Мой взгляд застыл в одной точке. Рукой с силой сжимал вилку так, что металл погнулся под напором. Хотелось головой о стену. С разбега. Чтоб мозги на место встали. Хер знает, когда бы я вышел из оцепенения, если бы не неожиданные крепкие объятия со спины.

– Пашка, так соскучилась по тебе. – Аськин голос выдернул меня из пучины мыслей. Но я-то знаю, что это временный эффект и меня ещё накроет с новой силой от только что услышанного и полученной информации.

– И тебе доброе утро, малая. – кое-как выдавил из себя слова.

– Ты чего в такую рань проснулся? Я думала ты отсыпаться будешь! – продолжала щебетать сестра.

– Успею ещё. Сама-то чего подорвалась?

– Как чего? Услышала, что вы не спите, и не смогла пропустить утреннюю болтовню с любимым братом. – чмокнув меня в щёку, уселась рядом. – А Кира спит ещё?

Похоже, уже ни для кого не секрет, что она тут. Ну, в принципе, это и не тайна.

– Да, спит пока. – ответил, отпивая кофе.

– Ну и правильно. Ой, я так обрадовалась, когда мы от соседки пришли. Поняла, что она тут и прям клааасс!

– Тебе-то от этого какой профит? – вопросительно уставился на сестру. С чего такая радость, интересно?

– Пффф, скажешь тоже! Она же офигеть какая клёвая. Я нафиг забила на своих говно-подружек. С Кирой как-то лучше.

– Ася! – встряла мама с небольшим укором в голосе.

– Ну, а что не так? Если они действительно такие. Жалко, поняла я это не сразу. Но лучше же поздно, чем никогда!

Действительно, лучше поздно, чем никогда. Хотя, желательно всё же сразу. И это я уже не про сестру, а про себя. Слова мамы о Кире так и не выходили из головы. Словно на гвозди приколочены. Необъяснимый ужас сковал всё тело. Как же паршиво на душе было.

Это получается: она для меня всё, а я её чуть не растоптал. Продолжая общаться с семьёй, быстро доел, ополоснул тарелку с кружкой и, поблагодарив за завтрак, прямой наводкой двинулся к себе в комнату.

Кира продолжала спать, обняв мою подушку. От одного взгляда на неё, сердце в бешенном ритме заходилось. Скинул с себя одежду, улёгся обратно в постель. Мне сейчас будто жизненно необходимо было почувствовать её рядом.

– Ммм. – сонно промурлыкала Кнопка, пытаясь улечься поудобнее.

– Иди ко мне, Кнопка. – сгрёб её в охапку и крепко прижал к себе. Она мне сейчас казалась настоящим сокровищем. Хотя, почему казалась? Она им и была. Маленький боевой воробушек. И откуда только в ней столько силы. Я оказался слабее. В разы слабее. Хотя раньше казалось наоборот.

– Паш, поцелуй меня. – тихонечко прошептала, уткнувшись мне в шею. Маленькая. Даже дрожать начала, произнеся эти слова.

Немного отстранившись, приподнял её голову за подбородок и не раздумывая ни секунды накрыл её губы своими. Чуть искры из глаз не посыпались от этого контакта.

Кира льнула ко мне, прижималась. Впивалась пальчиками в кожу, размыкая губы и пуская в рот мой язык. А я, блядь, дышал ей.

Хер знает, как всё будет дальше. Но, не попробовав, не узнаю. Раз всё сложилось так, как сложилось, будем пробовать, как умеем. Как сможем. Получится или нет – время покажет. Но хочется, чтоб получилось. Если ещё вчера я хотел её забыть, оттолкнуть и не видеть, то сейчас мне совершенно не хотелось её терять. Какой же я кретин.

Глава 15.

Кира

– Ну что, сегодня опять у своего Ромео ночуешь? – спросила Юлька, очищая мандарин, пока я сидела за столом и переписывала конспекты.

Я честно пыталась наверстать упущенное в учёбе, но получалось слабенько. Слишком много пропустила, слишком сильно задвинула учёбу на задний план.

Может это и не правильно, но кто мне судья? Разве что сама себе. А я считала, что поступала правильно. Ни о чём не жалею. Ну не отличница больше и что с того? Планета с оси не сошла. Мир не рухнул. Восполню пробелы постепенно. На столько, на сколько смогу.

– Да, Паша обещал заехать после десяти. – ответила подруге, не отвлекаясь от своего занятия.

– А чего опять так поздно? – задала вопрос, не скрывая удивления в голосе.

– Раньше он не сможет – занят. – произнесла нехотя.

– Интересно, чем он таким важным занят? Всё какие-то тайны, недомолвки. Или он уже на работу устроился?

– Пока только подработка в сервисе. Постоянного ничего не подобрал. – и это чистая правда. Паша устроился к знакомому парню в автосервис. Не сказать, чтоб полноценно, но ничего другого он пока не нашёл.

А мне, тем не менее, тоже было не очень понятно, чем он последнее время занят. В сервисе он заканчивал работу значительно раньше. Мне он ничего не говорил. Я сначала спрашивала, но потом поняла, что бесполезно, и перестала. Но как-то не спокойно было на душе.

– Ты извини, конечно, но он что-то темнит. Вот жопой чую!

– Не знаю, Юль. Я что-то уже вообще ничего не знаю. – покачала головой, отодвинув от себя конспекты.

Прошло чуть меньше месяца с момента Пашкиного освобождения. Поначалу всё было хорошо. Ну, на столько, на сколько было возможно.

Он иногда уходил в себя и в такие моменты я старалась к нему не лезть. Поняла уже, что ему просто нужно время. Оно если и не лечит, но притупляет то, что камнем висит на душе. А у Паши на душе был целый камнепад. Это и не удивительно. Я могла его понять. Ну, а в остальном всё было более чем хорошо.

Паша снова смотрел на меня глазами, полными теплоты. И это заставляло бабочек в животе бить крыльями с удвоенной силой.

Та наша первая встреча после полутора лет разлуки стала забываться. Новые хорошие моменты перекрывали давний негатив.

Юля сначала крыла Пашку на чём свет стоит, когда я без углубленных подробностей рассказала ей о той встрече после его освобождения. Но потом всё же сменила гнев на милость. Правда, всё равно продолжает быть на стрёме. Может потому что за меня переживает, может из-за того, что меня чувствует. А может из-за всего сразу.

Но если мне казалось что всё наладилось, то последнюю неделю он постоянно где-то задерживается и делиться причинами не торопится. От этого мне немного тревожно. Но я держусь. Не хочу истерить. Слишком хрупко всё, как мне кажется.

– Поговори с ним уже. Хватит делать вид, что всё в ажуре. – продолжала сокрушаться подруга. А я и сама знала, что надо, но отчего-то страшно было. Было внутреннее предчувствие, что ничего хорошего эта информация мне не принесёт.

– Поговорю, Юль.

– Вот и поговори. – сказала с нажимом, закидывая в рот очередную дольку мандарина.

Решив продолжить с конспектами уже завтра, пошла в душ. Немного освежившись, стала собираться. Закинула в рюкзачок сменную одежду, навела небольшой марафет и начала отсчитывать минуты до Пашкиного приезда. Как же тянулось время! Ужас просто.

Когда телефон зазвонил, подорвалась с места, как ошпаренная.

– Да?

– Готова, Кнопка? – невольно расплылась в улыбке, стоило услышать его голос.

– Да. Уже заждалась тебя.

– Ну, тогда спускайся. Я возле общаги. – на расстоянии чувствовала, что он тоже улыбается.

– Бегу!

Сбросив звонок, начала в темпе одеваться. Сапоги, куртка, которую даже застёгивать не стала.

– Ладно, Юлёк, я побежала! – махнув рукой, чуть ли не вприпрыжку понеслась к двери.

– Стой, растяпа! Рюкзак-то возьми! – притормозила меня подруга своими словами.

– Блин. – совсем рассеянная. Влюблённый мозг как-то выборочно функционировал. Схватив рюкзачок, повторила попытку с выходом.

– Ох, уж эта любооовь. – донёсся мне в спину смеющийся голос подруги.

Ну да, такая вот любовь. Что хочется лететь на всех парах, забывая про всё на свете, лишь бы поскорее оказаться рядом с объектом обожания.

Возможно, кто-то бы меня осудил. Кто-то на моём месте затаил бы обиду на Пашу за его грубость и жёсткость в начале нашего воссоединения. Назвал бы меня размазнёй бесхребетной без гордости и достоинства. Ведь я даже не обижалась на него. И не могла, и не хотела обижаться. Да, мне вообще было плевать на гордость и тому подобное.

Лучше быть собой, но счастливой, чем гордой и несчастной. Я ведь знала, чувствовала, что моё счастье и мой ориентир – это Паша. Глупо, наивно, по – детски. Но какая разница, когда в ход идёт веление сердца? Разум тут не властен.

Вылетела из общежития, земли не чувствуя под ногами. Распахнула дверь машины и прыгнула внутрь.

– Привет. – тут же потянулась к его губам. Паша облегчил мне задачу, наклонившись навстречу. Обхватил затылок рукой и впился в губы поцелуем.

Как же я любила наши поцелуи. Вечно как на качелях: он целовал то нежно и невесомо, то дико и жадно. Причём разгон от одного до другого менялся за считанные секунды.

– Ты чего куртку на застегнула, Кнопка? Заболеешь ведь. – сказал, оторвавшись от моих губ, и, щёлкнув меня по носу, начал возиться с замком.

– Тут тепло уже, нормально. Да, Паш! – взвизгнула, когда он в одно движение, застегнул молнию на куртке до самого моего носа.

– Вот теперь порядок. Можем ехать. – улыбнувшись и подмигнув, завёл мотор и выехал из двора.

– Тиранище. – деланно возмутилась, наслаждаясь его заботой.

– И не говори. – только усмехнулся моим словам.

Приятно так было, что я не могла не улыбаться. Уткнулась носом в ворот куртки, пряча довольную физиономию.

Сейчас с ужасом думаю о том, как я была без него полтора года. Сколько приятных моментов было потеряно. Но я успокаивала себя тем, что мы всё наверстаем. Сполна компенсируем упущенное время.

– А куда мы сейчас? – спросила, когда поняла, что едем мы не в сторону его квартиры.

– Заедем быстро в одно место. Буквально на пару минут и потом ко мне. Хорошо? – спросил, глядя на меня, на несколько секунд отведя взгляд от дороги.

– Без проблем. – мне не принципиально было где и куда. Главное: вместе и рядом.

Спустя минут двадцать мы подъехали к какому-то зданию. По вывеске поняла, что это скорее всего клуб. Хм, и зачем мы здесь, интересно?

– Посидишь? Я быстро. – спросил, глуша мотор.

– Да, конечно. – ответила согласием, поглядывая на вход в здание.

Когда Паша скрылся за дверью, я сидела гипнотизируя ту самую дверь. Странное место. Какое-то безлюдное и мрачноватое. Не знаю, что он тут забыл, но мне здесь не нравилось. Прям отторжение вызывало.

Через десять минут дверь распахнулась и Паша вышел, держа в руках какую-то папку. Судя по всему с документами. Открыв дверь, бросил её на заднее сидение и сел в машину.

– Думал быстрее освобожусь. Извини. – снова улыбнулся, но на этот раз немного напряжённо, что от меня совершенно не укрылось.

– Ничего страшного. А что это за место? – не смогла сдержать своего любопытства, граничащего с необъяснимым волнением.

– Да так. Попросили документы забрать. Забей, Кнопка.

Я ничего не ответила, но отметила про себя его не желание говорить на эту тему. И в очередной раз проглотила этот момент, мысленно себя ругая за недостаточную напористость. Иногда мне этого не хватало. Хотя и мямлей по натуре своей не была.

Пока ехали к Паше домой, болтали обо всём и ни о чём. Он в очередной раз настаивал на том, чтоб я ушла со второй подработки и вплотную занялась учёбой. Ругал меня за то, что скатилась с «отлично» на «удовлетворительно».

Это было не наигранным волнением с его стороны. Он когда-то сказал мне, что не может себе простить того, что из-за него я похерила свою жизнь и цели. Только для меня он и есть жизнь. Всё остальное приложится. Но я клятвенно пообещала ему исправиться. И чуть ли не под расписку дала обещание уволиться со второй подработки.

Понимала, что он прав по сути. Сейчас уже не было такой острой необходимости, как раньше. Поэтому, да. Теперь буду подтягивать хвосты. Пообещала ведь. И слово своё сдержу. Ещё папа учил не разбрасываться пустыми обещаниями. И я этому правилу свято следовала по жизни.

В квартире было непривычно тихо, когда мы в неё зашли.

– А где все? Оксана Витальевна и Ася? – спросила разуваясь.

– На даче сегодня остались.

– А что там делать-то сейчас? Вроде не сезон ещё. – не смогла скрыть удивления.

– Не поверишь, сам задаюсь этим вопросом. Но знаешь, пофиг, зато мы с тобой одни сегодня. – проговорил мне в губы, притянув к себе, стоило нам снять верхнюю одежду и разуться.

У нас было не так много шансов и возможности побыть наедине. И каждый такой момент был по – особенному ценен. Слова о том, что мы одни, разлились приятным теплом по всему телу. Мысли о том, что последует дальше, будоражили и подстёгивали к активным действиям.

Видимо, у Паши были схожие ощущения, потому что накинулся он на меня, как оголодавший. Губы с напором сминали мои. Язык во всю хозяйничал у меня во рту, сплетаясь с моим. Прикусывал, оттягивал зубами нижнюю губу и после зализывал языком.

Меня тут же окатило волной возбуждения. Живот до боли свело от напряжения. Внизу всё пульсировало и исходило влагой. Уже сейчас чувствовала, что ещё чуть-чуть и одежда будет насквозь мокрой.

Не разрывая объятий и поцелуев, двигались в сторону спальни, задевая косяки и мебель. Вокруг нас что-то падало с жутким грохотом, но нам было плевать на всё. Словно во всей вселенной не было ничего важнее нас. Всё замерло, давая нам возможность в полной мере насладиться друг другом.

Добравшись до спальни, судорожно срывали одежду. Рваное дыхание и предвкушающие стоны заполнили вокруг нас всё пространство.

Оставшись полностью обнажёнными, рухнули на кровать. Паша утянул меня за собой, из-за чего я оказалась сверху. Оседлала его, продолжала целовать. Скользила промежностью вдоль возбуждённого члена, который слегка подрагивал от напряжения. Паша сжимал мои бёдра, ягодицы, скользил ладонями по талии, ласкал чувствительную грудь, задевая затвердевшие соски. Каждая наша близость была пропитана безумием и какой-то животной похотью. Мне до потери пульса хотелось ощутить его в себе.

– Тихо, Кнопка. – чуть отстранившись, потянулся рукой к тумбочке и достал из ящика презерватив.

Разорвав зубами упаковку, бросил её на пол. Опершись на колени, немного приподнялась и с жадностью наблюдала, как Паша раскатывает латекс по твёрдому и возбуждённому члену. До боли прикусив губу, в нетерпении покачивала бёдрами.

Обхватив меня за талию одной рукой, другой направил член в меня. Опустившись, приняла его в себя до основания, не сумев сдержать стона удовольствия. Да я и не пыталась. Эмоции накрывали с головой, чувство наполненности заставляло сердце биться с бешеной скоростью.