Текст книги "Сфера"

Автор книги: Алексей Непомнящих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Он шел бок о бок с ней, неся мешок с провизией. Жилище старейшины было не близко, но она за циклы привыкла к дороге, и могла дойти туда ночью с завязанными глазами, и довольно быстро. Уходя от старосты, она заметила пару недобрых взглядов, брошенных в их сторону, и знала, что они не остались незамеченными Рииром. Теперь он будет дуться всю дорогу и не замечать ее. Она поспешно начала болтать про все подряд, как только они вышли из Дола, лишь бы он не закрылся от нее внутри себя. Про урожай, про то, как изменились Л’сандер и Гал за год службы защитниками, про Ринию, про Д’риана, что он вот-вот уедет в столичный город учиться на исследователя, и что они останутся вдвоем. Вдвоем. Мама в последнее время часто спрашивала, чем бы она хотела заняться. Она искренне отвечала, что тем же, чем и сейчас – помогать ей на ферме. Каждый цикл заботиться о садах, и собирать щедрый урожай, как делали папа с мамой, хранить их дом. Выдать Ринию замуж, она еще так молода и красива. Гал как-то по секрету сказал, что один защитник частенько спрашивает брата как дела у его матери, тот непонимающее отвечает, а все защитники смеются над недогадливым Л’сандером и влюбленным эльфом. И правильно делают, ее матери не нужен робкий ухажёр, чего-то расспрашивающий у глупого брата. На этой мысли она запнулась, рассказывая про забавный случай в таверне. Она старалась держать Риира в курсе всех событий Дола, чтобы он чувствовал себя частью селения, и постоянно упоминала его в беседах с другими эльфами, нравится им это или нет, но он тоже один из них, а не просто задержавшийся гость старейшины, который куда-то может уйти. К ее досаде и разочарованию, мало кто в Доле считал Риира своим, и в глубине сердца она боялась, что он уйдет, оставив ее одну. Девушка вернулась к повествованию, отметив, что юноша рассеяно кивнул в ответ не ее продолжение. Рассказывая дальше историю, признаться, не сильно интересную, Талия вернулась к образу брата. Он больше не задавался и не воображал. Дома он не рассказывал про случившееся на испытании, но весь Дол и так все знал. Три луны заживало его тело и дух. Однажды Хакон навестил его, посидел с ним наедине, и на следующее утро брат ушел в дом защитников за заданием. Его отправили в патруль с Галом на дюжину дней, по истечению которых Л’сандер выглядел как раньше, только глаза не вернули былой блеск. Этого она не могла ему простить: отказаться от своих надежд и планов после первого поражения было так же глупо, как и строить из себя всезнающего эльфа в детстве. Думая о брате, невольно приходит на ум Галедан. Гал, возмужавший, но оставшийся собой после трагедии. Возможно, ставший смелее, и она заметила это сразу. Он стал заметнее выражать свою симпатию к ней, пару раз говорил о своих чувствах открыто. А два дня назад позвал ее замуж. Вот так просто. Бедный Гал, он очень славный и честный эльф, но Талию никогда не тянуло к нему. Не так как к Рииру. Наскучившая ей самой дурацкая история, услышанная в таверне закончилась, и она решила вызвать юношу на разговор темой поострее.

– Галедан сделал мне предложение на днях, вот, думаю, согласиться или нет, – игриво пропела девушка и, не глядя на юношу, слегка увеличила шаг. Не услышав шагов позади, она уже решила, что Риир онемел от удивления или, как было бы славно, ревности. Талия обернулась, – Риир? Чего молчишь, что ты на это скажешь?

Юноша замер на месте, глаза невидяще смотрели вперед. Ветер трепал узел мешка и волосы, собранные в хвост на затылке. У Риира был приступ.

Что ж, подожду, – вернулась к нему девушка. Она попробовала вытащить тяжелый мешок из его рук – узел не поддался, казалось, потяни она сильнее, и Риир упадет следом за поклажей. Иногда его руки слабеют во время приступа, и их можно освободить, и даже аккуратно посадить юношу, надавив на плечи, пару раз Талия так делала, и у него было смешное выражение лица, когда он приходил в себя и пытался шагать дальше, сидя на земле. Но обычно Риир просто замирал и стоял столбом, мышцы не натянуты, но и не расслаблены, как сейчас. У нее было минуты три, и она беззастенчиво стала рассматривать его. Простое лицо, правильное, светловатое, но без бледности. Обычно наморщенный лоб распрямлен силой болезни, и Риир выглядит младше нее на пару циклов. Волосы такие же светлые, как у большинства жителей Дола. Ростом чуть ниже брата, широкие плечи, если конечно рядом не стоит могучий Галедан.

– А ты позовешь меня замуж? – оглядевшись по сторонам, Талия провела рукой по лицу застывшего юношу. Прикрыла глаза рукой и поцеловала. Теплые вялые губы и язык, лежащий пластом, создали впечатление будто девушка целует собственную руку, как она делала в детстве, пытаясь понять что такого занимательного находят взрослые в этом занятии. Мерное дыхание носом вместо горячего шепота, уверявшего в ее красоте и привлекательности, тоже не добавляло очарования. Талия оторвалась от лица возлюбленного и снова огляделась, нет ли свидетелей, – немного лучше, чем в прошлые разы, но тебе надо еще многу научиться, Риир! Где страстные объятия, будь напористее, покажи, как ты меня любишь. Ведь любишь? – девушка с тоской посмотрела на безучастного друга. Вздохнула и стала ждать.

…в общем, Хакон был в малочисленной группе эльфов, к которым он относился с симпатией, но в то же время, он прервал ход мыслей, удивившись тишине. Талия смотрела прямого на него. Какая же она красавица.

– В чем дело? Ты так и не рассказала до конца про этот случай с торговцем вина в таверне, – и тут по ее смущенному виду он понял, что произошло. Змеево семя! Как же ему надоели эти приступы одеревенения. Как можно планировать свою жизнь, имея такой недуг, ограничивающий его возможные занятия. Недужный отщепенец! Зачем такой Талии? – опять?

– Опять, – подтвердила она и закусила губу, – значит, ты не услышал конец рассказа?

– Нет.

– Ничего страшного, там все равно не смешно, я уже и забыла, зачем вообще начала его, – она залилась хохотом, и он сам невольно улыбнулся.

– Сколько?

– Сколько? Ааа, а ты про это, минуты три-четыре, – отмахнулась девушка как от чего-то незначительного, – видел бы ты, как Д’риан наседал на него с вопросами!

– Опять пытал несчастного путника насчет жизни в столичных городах? – не тысячу же лет теперь страдать из-за проклятого замирания. На него напало то самое, так любимое им настроение, когда на смену тяжелых утомительных раздумий приходит легкость и приятное безразличие. Будь что будет! – наш умник выудил что-нибудь новое?

– Только очередное подтверждение тому, что и так знал, – улыбнулась она в ответ на его оживление, – знаешь, я не удивлюсь, что через пару лун Д’риан просто исчезнет. Знаешь, уйдет не попрощавшись. Оставит какую-нибудь записку с дурацкой шуткой и отправится в один из столичных городов, да еще в тот, что подальше.

– И вернется через много лет известным исследователем, но слава о нем опередит его, и мы будем гордиться, что знали его, когда он был непоседливым юнцом, – подхватил он. Ему нравился Д’риан, ему явно было не место в Доле с его любознательностью. Риир на самом деле не удивился бы такому исходу. Он был уверен, что сын трактирщика все еще живет в селение только из-за Талии. Долгие жадные взгляды, бросаемые им на девушку, не были так заметны, как того же дурака Гала, но не оставляли сомнений в своей природе. Странно, что сама Талия не понимала их. Или не хотела понимать. – Будем по нему скучать, то такова жизнь, он тянется к делу исследователей, и мы как его друзья обязаны поддержать его, ведь ты же тоже желаешь ему добра? – он с ревностью поглядел на нее.

– Да, конечно, ему не стоит терять время здесь с нами, – искренне ответила она, и в груди потеплело. «С нами». Она сказала: «С нами».

– Расскажи, что нового вычитал и вызнал наш будущий исследователь Сферы? – он перекинул мешок на другое плечо, и они весело зашагали дальше.

Хорошо было вот так вместе идти, посмеиваться над другом и вспоминать забавные случаи из прошлого. Талия, конечно, желала успеха Д’риану и верила в него, но ей не хотелось потерять его. Он был ей нужен. Нужен до тех пор, по крайней мере, пока Риир не найдет свое место в Доле. С каждым циклом, приемный сын старейшины мрачнее и мрачнее смотрел на жизнь в селении, и как она боялась, на жизнь в целом. Глупые нападки и непрекращающиеся россказни про его происхождение ожесточили его. В ответ не ее уверения, что не все в Доле относятся к нему плохо, и что хранители гармонии Сферы сами обязаны жить в гармонии между собой, он встречал циничными репликами. Риир парировал ее жизнерадостность не только примерами из своей горькой жизни, но и многочисленными историями, поведанными ему старостой и Хаконом, которые, как она была уверена, были рассказаны ему в слишком раннем возрасте. Она даже высказалась по этому поводу однажды. Старосте, конечно, Седая Коса вызывал в ней почтение, граничащее со страхом. Талия признавала, что ее взгляд на жизнь, возможно, наивен, и что она воспринимает истории о жадности, предательстве и убийствах как нечто выходящее за рамки обычного мира. Как единичные проявления зла в Сфере, живущей в гармонии. Проблема была в том, что Риир наоборот принимал эти жуткие истории за норму жизни. Для него праздники урожая и гармонии, взаимовыручка эльфов Дола, преклонение перед мудростью старейшины, – все это было проблесками света, не всегда настоящего, в мрачном мире, полного борьбы и лжи. И она не могла его переубедить или хотя бы поколебать в собственной правоте. Здесь и пригождался Д’риан. Моложе их (она всегда считала Риира своим сверстником, с тех пор, как старейшина во второй раз привел его в Дол), он знал куда больше свидетельств жестокости жизни, чем Риир, но смотрел на них как бы с высоты. Они не горячили его сердца и не напитывали душу гневом или пренебрежением. Занимая срединную позицию между ними, он одновременно возвышался над спорящими друзьями. Риир чувствовал, что за спокойной мудростью, не понятно, откуда взявшейся в молодом эльфе, стоит правда, и признавал себя неправым, считая Сферу за шар тьмы в холодном космосе. Поэтому Талия хотела, чтобы оба ее друга были рядом, чтобы самый дорогой из них не лишился необходимой ему поддержки и защиты от навязчивых мыслей.

Дорога за приятным разговором летела под ногами, и впереди показалось жилище старейшины – естественная пещера в низком холме, в противоположной от Предела Мира стороне к Долу. Пока не пришли к дракону, она должна успеть поговорить о главном, рассказать наконец-то Рииру, как он ценен для нее, и что его место в Доле, с ней.

– Почти пришли, – сказала она, думая, с чего бы начать

– Да, не устала? Хочешь, передохнем?

– Нет, что ты, – отмахнулась она. На ходу будет легче говорить, чем сидя лицом к лицу. – Риир, а что ты будешь делать?

– Ну, расскажу старейшине про встречу со старостой и хранительницей, передам пару пустяковых посланий, спрошу, чем могу быть ему полезен.

– Да я не про это, – перебила она его, не поддаваясь возможности отложить сложный разговор, – я имею в виду, что ты будешь делать в будущем, со своей жизнью? – она увидела, как вся легкость разом покинула Риира, его красивое лицо снова нахмурилось, закрылось.

– Ну, не думаю, что пойду с нашим умником в исследователи, два кандидата из Дола будет для них чересчур, – неловко пошутил он, но Талия, наконец-то начавшая этот разговор, проигнорировала его попытку уйти от ответа.

– Верно, ты не хочешь быть исследователем.

– Не могу, ты наверное хотела сказать, – резко вставил юноша.

– Нет, не хотела, и ты мог бы, – твердо глядя ему в глаза, ответила она, – не спорь. Д’риан хочет стать исследователем. Я хочу выращивать ан’жир в Доле с мамой. А ты? Чего хочешь ты?

– Не все, чего бы я хотел, я могу, и ты прекрасно это знаешь. Буду делать то, что получится, выбор невелик.

– Из чего ты выбираешь, какие у тебя варианты? – наседала она. Они остановились и смотрели друг на друга. Риир одновременно и прятал глаза от нее, и бросал пронзительные взгляды, стараясь показать, какой он взрослый и сильный – выглядело жутко и неприятно.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу знать, что ты планируешь делать в будущем. Не завтра, не через цикл, но потом. В будущем, – Талия сдерживала подступившие слезы и боролась с желанием обозвать его дураком и убежать домой. Она открыла свой секрет и свое намерение допытаться ответа матери, и та предупредила ее, что будет трудно довести разговор до конца. Также Риния предупредила о возможной реакции юноши, и что Талия не должна обращать внимания на его «игры», как назвала их мама, и спокойно добиться ответа.

– Не знаю! Ты это хотела услышать? – взорвался Риир, все его хорошее настроение испарилось. В глазах застыли слезы. – Я хотел бы работать в таверне, всегда быть среди других эльфов, но ты знаешь, что папаша Д’риана терпеть меня не может и постоянно болтает чушь про меня. Я хотел бы стать учеником старосты, чтобы помогать Долу жить в гармонии и быть посредником между эльфами и старейшиной, но все жители против этого, нет, не перебивай! Да, кто-то относится ко мне хорошо, не откажу им в этом, но спроси их, хотели бы они однажды увидеть меня, приемыша с темным прошлым, во главе селения? Я бы хотел стать и фермером, и разводчиком грифов, но у меня нет своего угла, и никто так меня и не взял в ученики, я уж не говорю про усыновление.

– Риир, – плача, тихо позвала его Талия, протягивая руку и робко касаясь его руки. Он отвернулся, пряча слезы, но руки не отдернул, хотя и не ответил на пожатие, – прости меня, Риир, я все это знаю. Я не хотела причинить тебе боль расспросами. Скажи только одно, ты хочешь жить в Доле?

– А куда я денусь? Здесь мне не очень рады, но вряд ли в другом селении меня встретят с распростертыми объятиями, – успокоившись и с горькой обреченностью ответил он, – кому нужен сирота неумеха…

– Неправда, ты многое умеешь, не прибедняйся. Д’риан часто говорит, что ты умнейший эльф, какого он встречал после него самого, – она попробовала было разрядить атмосферу, но осеклась и рассердилась на себя за неуместную шутку. И на юношу, который, утопая в жалости к себе, забыл или игнорировал ее существование. – Значит, ты считаешь, что никому не нужен во всем Доле? Что всем наплевать, исчезнешь ты сегодня или нет?

– Нет, конечно, – он замялся, ошарашенный ее резким переходом от деликатной осторожности к яростной атаке.

– Великий Дракон знает, мне тоже дороги далеко не все эльфы селения. Тот же Д’риан постоянно ругается с собственным отцом. Но для меня Дол – это мама и наш сад, ты и друзья, мудрые и хорошие эльфы. Я, я не представляю жизни без тебя!

– Я тоже, Дол для меня это в первую очередь ты и Риния, потом уже староста и хранительница.

– Вот и живи с нами! – выпалила она, чувствуя как дрожит ее голос.

– С вами? – непонимающе переспросил он

– У нас дома, Риния будет рада такому помощнику, я с ней все уже обсудила. Будем жить одной семьей, она станет тебе мамой. А я, я – женой, – заплетающимся языком она наконец-то высказала заранее подготовленную фразу и чуть не потеряла сознание от неимоверной тяжести сказанного. Она выдохнула, облегчив сердце, но вдохнуть не смела. Сказанное повисло в воздухе и грозило раздавить ее в любое мгновение.

– ??? – он смотрел на нее, и она не могла понять его выражения.

– Я люблю тебя! – выпалила она последний аргумент, и зажала рот ладонью от страха.

– Я тоже люблю тебя, – прошептал он еле слышно.

– Люблю тебя, как жена любит мужа, как мама любила папу, – выведенная из себя его скупой реакцией она бросила ему в лицо, ожидая ответа поэмоциональнее.

С мягким стуком упал на землю мешок, и его руки обвили ее тело. В нос ударил его запах, губы, живые и подвижные, искали ее губ, покрывая поцелуями лоб, нос, щеки. «Наконец-то я целую его, Риир целует меня», – кричало ее сердце, а разум, не способный различить в потоке его признаний отдельные предложения, отобрал самое главное – он тоже любит ее, и они будут жить вместе в Доле.

Эйфория отпустила его. Сколько они так простояли, обнявшись, целуясь и обещая друг другу сотни циклов счастливой жизни. Никогда он не чувствовал себя так хорошо, таким уверенным в будущем. Но Хакон всегда говорит, что каждый эльф должен отвечать за себя. Он успел удивиться внезапно возникшему образу старого защитника в такой момент, но воспоминание было ко времени. Ему было нужно дойти до жилища старейшины и проводить подругу, нет, возлюбленную, обратно домой. К ним, Талии и Рииру, домой? И успеть до заката вернуться домой. Домой ли? Родная и привычная пещера старейшины, казалось, навечно ставшая единственным своим местом в мире, теперь, на фоне готовой воплотиться мечты о полноценной жизни с Талией, казалось чужой дырой в далеком холме. Все прошедшие годы разом покрылись мраком, слились в один далекий день. Где сегодня был его дом было непонятно, но завтра было связано только с любимой девушкой, ее домом на окраине, с приветливой и веселой Ринией. Она же не шутила?! Невозможно, только не Талия! Вот она стоит, довольная, радостная, возможно даже счастливая. Смотрит на него.

– Все хорошо? – робко спрашивает он, чтобы как-то заполнить тишину.

– Да, все замечательно, – краснея, ответила она. Он надеялся, что она тоже испытывает неловкость. Также было ясно, что сейчас не время снова душить друг друга поцелуями и объятьями.

– Думаю, нам стоит идти дальше, ты не против? – чувствуя себя идиотом, пробормотал он.

– Угу, – быстро согласилась она, и он поднял с земли узел. Наклонившись вперед под грузом мешка, он протянул ей левую руку. Талия взяла ее с улыбкой. Уверенно и мягко. И они зашагали, поглаживая пальцы друг друга.

Говорить было трудно, все самое главное уже сказано, чего добавить? Не про погоду же болтать после такого.

– Можно спросить?

– Конечно, Риир, – подбадривающее пожатие ладони.

– Я все правильно делал? Ну, то есть, я никого раньше не целовал, – замямлил он, сгорая от стыда, – даже в щеку. И, кхм, может я целовал тебя слишком медленно или, кхм-кхм, сделал тебе больно?

– Милый, не переживай, все прекрасно, – она залилась смехом.

– Кхм, Талия, – через пару минут он не вытерпел, – если что, ты сразу говори, хорошо?

– Риир.

– Да?

– Помолчи.

– Помолчи, – кажется, он подчинился с облегчением. После того потока слов и чувств, прорвавшегося из каждого, сейчас самое лучшее просто идти рядом в тишине. Она чувствовала, что улыбается, и знала, что захоти она убрать улыбку с лица – у нее бы не вышло. Великий Дракон! Как же хорошо. Она наконец-то смогла открыть свои чувства. И чего она так боялась, какие-то несколько минут, пара прямых вопросов и все. Он знает о ее чувствах, и самое главное, она знает, что любима. Солнце никогда так ярко не светило, а эта узкая тропка, затерянная в лесах вокруг Дола, были ли она всегда такой прекрасной, ласкающей взгляд. Он останется. Он будет с ней. Они будут вместе. Хранительница соединит их души, старостп соединит их разум. Д’риан до своего отъезда успеет сделать что-нибудь этакое на их свадьбе, что-нибудь такое, что потом весь Дол будет обсуждать. Мама будет рада, она всегда поддерживала ее и не позволяла нести чушь про Риира в ее присутствии. Риния сильна как Хакон. Свадьба будет открыта для всего Дола, но она не ждет что все придут. Плевать, со временем все увидят какой Риир замечательный, и как смехотворны их наветы. А Л’сандер? Она почти не разговаривала с братом в этот год. Насколько сильно в нем детское предубеждение? Потерпит или переедет в дом защитников. Всегда можно построить для нас с Рииром отдельный домик на ферме, этажа в два для начала. А как появится ребенок, – тут Талия зажмурилась от удовольствия, погрузившись в мечты. Поистине, это был лучший день в ее жизни.

– Почти пришли, – вывел ее из сладких грез голос Риира.

– Скажем старейшине?

– Конечно!

– Интересно, как он отреагирует?

– Будет рад за меня, за нас – уверенно ответил Риир и добавил, – он часто разговаривал со мной о моем будущем в последние луны. Уверен, что он благословит нас.

– Я тоже так думаю, старейшина добрый и хороший дракон, не то, что другие, – она засмеялась.

– Какие другие? В Доле давно не видели драконов кроме старейшины и его внука. Да и Берг несколько циклов назад улетел.

– Я про Берга и говорила, – спохватилась она. Они с Д’рианом поклялись, что пока не возникнет необходимость, не рассказывать Рииру, что они видели в ту страшную ночь. Она поспешила сменить тему. – Помню, что он был не очень дружелюбным. Знаешь, когда он вернется и вернется ли вообще?

– Старейшина редко говорит про него, и это одна из тех тем, на которые он не разговаривает. Спрашивать бесполезно.

– И много у него таких тем?

– Хватает, – рассмеялся Риир, – в основном касающихся перворожденных. Но бывает, что немое табу лежит на самой обычной вещи.

– Например?

– Например…например, разведение грифов. Я как-то спросил его, как и когда эльфы стали ездить верхом.

– А дракон?

– А твой хороший дракон проигнорировал вопрос. Три раза за день. Я думаю, что он просто не знает, и решил сделать вид, что это великая тайна, чтобы не упасть в моих глазах, – весело закончил он.

– Не думаю, что это возможно, – подхватила она, – я про падение.

– Верно, – серьезно сказал Риир, – я испытываю к старейшине непоколебимое уважение и благодарность. Для меня он воплощение Великого Дракона. Помнишь, как Д’риан рассказывал про воплощенных – драконов, в которых много силы Великого? Они считаются его воплощением, грозой тварей тьмы и хранителями Сферы. Готов поспорить, что наш старейшина будет посильнее любого из них. Вблизи него я чувствую, как свет напитывает меня, как во времена исхода, когда перворожденные создали эльфов, поделившись своей силой. Старейшина словно делится своей силой каждый день, странно, что ни ты, ни Д’риан не чувствуете этого

– Может быть, все дело в том, что ты много времени проводишь с ним, – ей стало стыдно, что она хранит такой большой секрет от любимого. Нужно поговорить с Д’рианом, и пока он не уехал, вместе все рассказать. Но не сейчас. На сегодня хватит откровений и неожиданностей.

– Наверное, – легко согласился он. Вдруг остановившись, он чмокнул ее в щеку и взял за руку покрепче, – вперед, поделимся нашей радостью, Талия.

Держа ее за руку, он с непривычно легким сердцем вышел на знакомую полянку, оставив позади длинную лесную и тропу и, как казалось, все печали.

– Старейшина! – крикнул он, и, повернувшись к Талии, пояснил, – если он спит внутри пещеры, лучше заранее предупредить о своем приближении.

– Он напугается? – смешливо спросила она.

– Скорее напугает тебя, – серьезно ответил он. – Но сейчас его здесь нет. Хочешь пить?

Она кивнула, и он поспешил оставить мешок в пещере, взял кружку и сбегал к роднику. Быстро напился сам и осторожно понес полный сосуд ей. Он был рад сбегать за водой – оставаться наедине было почему-то неловко, он не знал что говорить и куда девать руки. Вернувшись на полянку перед пещерой, он залюбовался Талией. Она сидела на поваленном дереве, выгнув спину и упираясь руками в ствол, лицо было обращено к солнцу и растянулось в улыбке.

– Красавица, – невольно прошептал Риир. Один ее глаз приоткрылся, при этом другая половина лица смешно сморщилась.

– Ты чего?

– Любуюсь тобой, попей. – Он смотрел, как она пьет, и нежность заполняла его. Казалось, нет, он был уверен, что во всей Сфере не было эльфа, зверя или растения красивее Талии, изящнее и гармоничнее. И уж точно не было никого, кто был бы ему дороже.

Девушка напилась, но не успела отдать пустую кружку, как их обоих чуть не смело с дерева резким порывом ветра. Воздух бил их снова и снова, но они уже крепко стояли на ногах, задрав головы кверху – старейшина вернулся. Огромный дракон цвета кости завис над входом в пещеру и плавно опускался, делая редкие широкие взмахи. Когда кончик длинного хвоста лежал на земле, он грузно приземлился на четыре лапы, собрав крылья. Последнюю ударную волну поглотил шатающийся лес.

– Старейшина, – оба молодых эльфа склонили головы.

– Талия, Риир, – мягко прорычал дракон. – Вижу у вас все хорошо и есть славные вести. – Риир открыл было рот, но старейшина продолжал, – и я выслушаю их в свое время. Сейчас же ты, девочка, должна уйти, нам с Рииром нужно обсудить важный вопрос, – дракон проигнорировал возгласы и удивление на лице юноши, – еще светло, уверен, что ты спокойно вернешься в Дол до сумерек.

– Я побегу, старейшина, – озорно ответила Талия, – видимо, вы все уже знаете, я же поспешу обрадовать маму.

– Но как так, – недоумевал Риир. Она же смеясь чмокнула его в щеку, прошептала «Все хорошо, будем ждать тебя дома», поклонилась дракону и исчезла в лесу.

Старейшина молча повернул голову в сторону убежавшей девушки. Эльф с нетерпением ждал, когда дракон начнет разговор.

– Риир, что ты знаешь про свое происхождение? – без предисловий начал перворожденный

– Мои родители погибли, и вы взяли меня к себе, старейшина, привели в Дол, – Риир отвечал просто, не виляя и не гадая к чему такое начало. Он знал, что дракон не любит терять времени зря и научился отвечать его требованиям. – В селение я сразу не прижился. Были проблемы с развитием разума в первые годы, я их совсем не помню. Со временем я стал нормальным эльфом, но в Доле меня многие недолюбливают, болтают чепуху про темного эльфа, хотя всем известно, что вы бы не оставили меня в живых, появись я на свет порченным тьмой. – Риир нахмурился, но тут же расслабился и улыбнулся. – Но теперь это все не имеет значение, я обрел дом в Доле.

– Я рад за тебя и юную Талию, она и ее мать хорошие эльфы. И твоя история достаточно соответствует правде.

– Достаточно? – перебил настороженный юноша. Значит, его пересказ не есть его жизнь.

– Ты так и не научился не перебивать дракона, юный эльф! – грозно прорычал старейшина, но Риира было не обмануть, он знал эту интонацию. Ворчливый дядюшка, так он называл ее про себя. Но в следующей фразе дракон был серьезен, и юноша похолодел. – Сегодня вечером тебе лучше не забываться. Слухи о тьме в тебе волнуют не только эльфов Дола. До заката сюда явится воплощенный наших земель – дракон, наделенный могучей силой. Он проверит тебя. Не смотри на это как на оскорбление. Наоборот. Это будет твоим последним оправданием перед всей Сферой. После вердикта воплощенного, только полный дурак будет упорствовать в своих заблуждениях. А болтливые дураки не могут нарушить гармонию мудрого. Будь мудрым и будешь счастливым.

– А как он проверит меня? – Риир осмелился на вопрос после минутного молчания старейшины.

– Он посмотрит на тебя истинным взором. Может быть, задаст вопросы до или после. Тебе не о чем беспокоиться, проверка займет не больше времени, чем наш разговор. И столько же неудобств. Подкрепись, ты же принес припасы? Новости Дола подождут, я удачно поохотился, и тоже нуждаюсь в покое.

– Старейшина, последний вопрос, – попросил побледневший юноша, – а что если он найдет во мне следы Змея?

– Не найдет. Обнаружь я в тебя зачатки тьмы, я бы уничтожил тебя. Ты живешь. Отдохни и успокойся, до заката для тебя начнется новая жизнь.

Он проснулся задолго до заката. Повернувшись лицом к выходу из пещеры, он прикрылся ладонью от слепящего света. Старейшины не было в пещере. Риир вышел наружу, судя по солнцу, прошло часа два не больше, как Талия ушла.

– Риир! – раздался голос дракона, но не в ушах, а сразу в разуме. Плохой знак. Эльф не мог ответить мысленно. Кричать не стал, стоял молча, осматриваясь. – Я высоко, не ищи меня. Что-то не так вокруг нас. Гармония нарушена. Большего я не знаю. Беги в Дол, предупреди Хакона и старосту, скажи, что речь, по крайней мере, об одной твари тьмы. Пусть предупредят остальных и затаятся в селении. Скажи им, что скоро явится воплощенный, и им нечего опасаться. Пусть будут на чеку. Беги, скорей!

И он побежал. Страха не было, только возбуждение от неожиданности и от приятной ответственности. Старейшина в небе, он выследит и уничтожит тварь. Даже если она не одна. И воплощенный вот-вот будет здесь, Дол в безопасности. Еще утром многими нелюбимый и презираемый, вечером он явится спасительным посланником, предупредит и успокоит эльфов, заслужив их признание. Талия будет рада, что новость об их свадьбе завтра будет встречена благоприятно расположенными соседями, избегнувшими накануне страшной опасности, не без его, Риира, участия. Талия! Они же с Ринией живут на краю селения. Нужно сначала предупредить их, и уже с ними спешить к Хакону. Он ускорил бег. Страх появился и заполнил собой все.

Она тяжело дышала, в боку кололо. Что-то тянуло ее домой через силу, через усталость. Куда она спешит, Риния дома и никуда не денется, через час-полтора она бы и так спокойно дошла. Но если легкие и ноги горят от усталости и напряжения, то сердце ее переполнено радостью, и ею нужно скорее поделиться с мамой, пока эта она не разорвала ее изнутри. Вытерпев несколько глубоких вдохов и выдохов на месте, Талия снова пустилась бегом. Вот их дом показался впереди и стремительно приближался. Последний подъем вверх по склону. Ноги не бегут, прыгают и летят вперед. И она в изнеможении падает в высокую траву – добежала! Талия безмолвно хохочет и перекатывается сбоку на бок как молодой гриф. Сейчас она расскажет маме про их с Рииром согласие. Про то, какая замечательная жизнь ждет их впереди. Отдышавшись, она повернулась на живот и с любовью посмотрела на дом, на эту любимую башенку, являющуюся для нее осью Сферы. Эх, еще бы папа был с ними, Риир бы ему понравился. А вот и мама показалась со стороны реки. Несет первую корзину белья после стирки. Двор еще не колышется разноцветными парусами, но веревки уже разложены. Она почувствовала на лице озорную улыбку. Проползу незаметно в траве, потом поднимусь, когда она будет стоять спиной, и поздороваюсь, как ни в чем не бывало. Она вскрикнет, заругает и рассмеется. Потом мы вместе начнем развешивать первую партию белья, и я ей между делом скажу, мол, все любимая моя мама, женимся мы с Рииром. Ха-ха, или можно подождать второй корзины, нет, сама же не выдержу. Она прыснула в кулачок и неслышно поползла вперед, ветер качал стебли, и ее наверняка было не заметить со стороны. Риния приближалась как всегда статная и красивая. Талия устремила на нее взор и ползла. Вдруг краем глаза она увидела чье-то знакомое лицо чуть впереди. Девушка удивленно повернула голову и уставилась на знакомые черты одного молодого эльфа. Где же я его видела? – был первый возникший вопрос, перекрывший все прочие. Точно! Он же был среди кандидатов в защитники, один из двух пропавших цикл назад. Вместе с этим ответом пришли другие, одни страшнее другого. И почему его лицо на высоте ее, когда она ползет вдоль земли? Как он здесь очутился и что делает? Поморгав, она вгляделась в лицо нашедшегося юноши и не закричала во все горло только оттого, что страх парализовал ее. Дело не в том, что лицо отражало голод и лишения, в избытке пережитые за год. Это вызывало жалость. Ужас был вызван тем, что лицо застыло на голове, болтающейся на веревке, привязанной к поясу какого-то грязного эльфа. У Талии не было сил рассмотреть его, ужасная голова приковывала к себе ее внимание, лишала воли.