Текст книги "Когда враг с тобой"

Автор книги: Алексей Наст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3

Лола любила сны про близость с супругом, с милым, добрым, ласковым Кареном. Он всегда знал, что ей нравилось, и доставлял удовольствие так тепло и сладко, что после хотелось плакать от счастья и полного расслабления. Карен по-настоящему любил её – это Лола знала точно. А вот она, в девичестве Лолита Шустер, еврейская дочь чистокровных еврейских родителей, любила ли она мужа, которого ей определил самый кровожадный мафиози Кубани? Это был вопрос. Да. Во сне она всегда любила Карена и часто плакала оттого, что всё у них так хорошо, и быта счастлива. Но стоило ей проснуться…

Сразу возникала душевная боль и захотелось закричать, громко, во всё горло:

– А-а-а-а-а!!!

Удар тяжёлой ладони обрушился на лицо Лолиты, и она, теряя сознание, только что освободившееся от оков сна, успела различить над собой двух африканцев. Один был серьёзен, а другой щерился в ехидном восхищённом оскале.

– Хороша, да?! – радовался Зинзе.

– Заткнись, – прорычал Мамбеле и ударил Лолу в середину груди, чтобы она задохнулась и потеряла сознание, но в то же время на теле не осталось следов побоев.

Лола удивилась, ощутив немыслимую боль: «Господи, за что же такое?» – и провалилась в небытие.

Лолита всегда быта взбалмошной девчонкой – и в детсаду, и в школе. Про дальнейшее упоминать не требуется. Она так трудно жила, что всегда стремилась забыться, уйти в выдуманный красивый мир. Родители не были крутыми умными евреями, у которых куча связей и куски золота под матрасом. Они были евреями-трудягами, которых миллионы по миру. Простыми, добрыми людьми. Мать с отцом работали с утра до вечера – с восьми до пяти на заводе, где платили при СССР хорошо, а потом, при Ельцине, совсем никак, а теперь, при устоявшейся демократии, скромную зарплату то и дело задерживали, и после основной работы приходилось ещё и калымить – работать где придётся почти за копейки. На воспитание детей времени не оставалось. Семья находилась на социальном дне, хотя родители не были пьяницами, не были опустившимися, махнувшими на всё рукой разгильдяями… Отец и мать упорно преодолевали жизненные трудности, ставили перед собой простые, повседневные цели, экономили, не давали места унынию в своих мыслях, но дальнейшей перспективы у них не было никакой. Денег порой не хватало на самое необходимое, а жила семья Шустер очень скромно.

Лолита провела детство в скромной, малогабаритной, старой планировки двухкомнатной квартирке, которую снимали родители в бедном районе Новороссийска. Помимо Лолы, в семье было ещё четверо детей, а это значило, что никому из них подняться вверх по социальной лестнице не светило… Конечно, был шанс – если приложить некие сверхусилия. Но кто на это способен?

Лола оказалась способна!

Вырваться из оков бедности – вот та цель, которая прочно поработила сознание Лолиты, и самый простой путь наверх ей подсказала жизнь – её красота начала волновать мужчин очень рано. Уже в школе она переступила черту, которая отделяет ребёнка от взрослого человека. Она поддалась домоганиям учителя, и у неё заметно улучшилась успеваемость. Она стала любовницей самого дерзкого обалдуя, который впоследствии прославился своей дерзостью сначала в своём районе, а потом и в городе. Так она попала на глаза мафии. Её присмотрели люди из клана Балаяна и вскоре пригласили поговорить с одним «влиятельным» человеком.

Ара Балаян взял красивую евреечку под своё покровительство: «Всё будет, институт, карьера, деньги, положение. Верь мне, девочка!»

Как Лола могла не поверить – ей бы голову отвернули, если бы дёрнулась в сторону! И она «поверила». И всё случилось. И институт, и муж Карен, и работа в газете дурака Савватея Суева. Ара сказал: «Будешь мне всё рассказывать о делах этих уродов. Данилов мне очень не нравится. Сделай так, чтобы и ты ему не нравилась, но чтобы Савва, его тупой зятёк, млел от тебя и сливал тебе информацию!»

– А Карен?

– Люби его.

Ара ущипнул Лолиту за щёку и отечески посмеялся:

– То будут не измены. Измены, когда любишь и предаёшь… Ты же не любишь Карена!

– Люблю! – взвилась Лола. Как он смел, этот наглый, старый «опекун», осмеивать её «чувства»!

Ара, добро улыбаясь, отрицательно мотнул головой:

– Нет, не любишь. Я тебе его навязал. Делай, как я скажу, и будет хорошо.

Лола кипела от обиды:

– Кому? Мне?!

– Всем!

…Когда Лолита пришла в себя, её руки и ноги были крепко, профессионально связаны верёвкой из какой-то местной африканской дряни, на которую у Лолы сразу проявилась аллергия.

Она лежала на дне грубой повозки, сколоченной из неошкуренных досок. Лолу трясло от озноба (вот тебе и Африка!); холод, казалось, проникал прямо в мозг, а высоко в бескрайней дали ночного неба мерцали огромные звёзды. Ужас сжимал сердце Лолы, а душа её трепетала! Она опять попала в передрягу. Её похитили ужасные африканские бандиты! А может, и не похитили, может, её продали в страшное, унизительное рабство! Конечно, так! От урода Данилова ждать другого и не приходилось!

Верёвка резала тело, а повозка вздрагивала на каменистой дороге. За что ей всё это? За что? Она не убивала, не крала, не предавала! Она обычная смазливая потаскушка. Но разве это великий грех, за который должно следовать столь несоразмерное наказание?! Господи, ты не прав!

Её судьба была там, внизу, на самом дне, где доживали свой тяжелый век её родители, а она, вопреки уготованному року, воспротивилась и поднялась на самый верх жизненного успеха. Вот и плата за быстрое, мимолётное процветание: сексуальные и моральные унижения от мафиози.

Куда её везут? Для чего? Хотят продать на утеху местному вождю или принести в жертву какому-нибудь божеству дикой саванны? Для чего она столько лет мучила себя, калечила душу и совесть? В результате – тупик.

– Отпустите меня! Отпустите! Сволочи! – что есть мочи заорала Лолита и попыталась ослабить путы, уткнувшись лицом в грязное дно повозки, пахнущее пылью и сухим навозом.

В ответ раздался громкий грозный окрик на непонятном языке и удар в спину, в область почек. От боли потемнело в глазах. Лолита выгнулась и беззвучно заплакала.

– Что она там кричит? – озлобленно обернулся назад, к повозке, Мамбеле.

Зинзе пожал плечами:

– Я почём знаю? Она орёт по-своему!

Мамбеле поправил автомат и зашагал быстрее, освещая фонарём вырастающие тут и там из ночной мглы колючие кустарники. Главное, не наткнуться на львов и гиен да чтобы змеи и другие ядовитые твари не вздумали покусать. Хорошо, что за день до похищения Мамбеле удалось купить у кочевавших мимо отеля дикарей осла с повозкой, и хорошо, что осла не задрали ни гиены, ни гепарды, пока он прятал его в окрестностях. Самое важное – добраться до приготовленного в укромном месте джипа, а там они с Зинзе прорвутся и сделают свой бизнес. Должно же когда-нибудь повезти! Мамбеле снова поправил автомат, бряцнув сбруей, – набрал в дорогу несколько подсумков с магазинами, гранаты, ракетницы. Осёл шел молча, сопел, не волновался и не упирался – не чувствовал хищников. Мамбеле не рискнул бы пробираться ночью пешком через саванну, если бы у него не было полной уверенности, что можно пройти.

Сейчас он гордился собой. Похищение красивой белокожей пленницы они с Зинзе провели идеально.

В отеле все спали (кроме охраны на входе). Спали даже те, кто обязан был сторожить доставленных на «шоу» пленников. Об этом Мамбеле тоже позаботился – подсыпал сонного зелья в приготовленный на кухне охлаждённый лимонад. Его не выпили только караульные на входе в отель, но Зинзе сработал чётко – вышел покурить, рассказал парням смешной анекдот и, когда они весело загоготали, вырубил двумя заученными ударами. Зинзе бил так сильно, что парни очнутся значительно позже тех, кто выпил сонного лимонада.

Мамбеле поднялся наверх, прошёл вдоль комнат, прислушиваясь – за хлипкими дверьми раздавалось мерное похрапывание. Он смог различить дыхание каждого.

– Эй! Эй, там! – Его голос в гнетущей тишине прогремел раскатом грома.

Ни звука, никакого движения. Если бы кто-то откликнулся, у Мамбеле выбора не оставалось – молниеносный удар ножом. Он подошёл к двери в комнату, где спала женщина, и решительно надавил на ручку. Двери предусмотрительно не были снабжены внутренними защёлками. Он заглянул в тёмную комнату – три кровати, все заняты. На которой из них Лолита? Мамбеле направил узкий луч фонарика – вот она.

Следом в комнату вошёл Зинзе.

Они наклонились над спящей Лолитой, взирая на неё – прекрасную и такую доступную теперь. Зинзе оскалился и жадно облизнулся.

– Хороша. Ты здорово придумал, Мамбеле, провернуть дело с бабой. Хорошие деньги возьмём и её поимеем. Я уже слюнями захлёбываюсь.

– Тише ты, – рыкнул Мамбеле. – Берём её и валим отсюда.

– А-а-а-а-а-а!!! – закричала вдруг женщина, а следом за ней, от неожиданности и нервного напряжения, Зинзе.

Мамбеле молниеносно влепил Лолите оплеуху, выключив её сознание.

Зинзе замолчал сам. Он сглотнул, выругался, огляделся – кучерявый и толстяк, «охранявшие покой» женщины, крепко спали.

– Давай, Зинзе, тащи! – приказал Мамбеле.

Он помог Зинзе взвалить бесчувственную Лолиту на плечо, тот крякнул – не такая уж она оказалась лёгкая.

Они быстро спустились по ступеням деревянной лестницы вниз, миновали вестибюль и ушли в ночную мглу.

На прощание Мамбеле оглянулся – всё тихо и спокойно. Он закинул автомат на плечо и уверенно зашагал прочь.

Приоткрытая дверь комнаты, где спали русский и чеченцы, тихо закрылась…

Глава 4

– Гамид! Га-а-а-ми-и-ид! Проснись, чёрт тебя дери!

Гамид еле разлепил веки – сон неумолимо тянул в свои сладкие, вязкие облака. Он успел осознать, что над ним стоит Антон.

Он проспал всё, что мог. Ещё секунда, и пленник сдавит своими крепкими пальцами горло – и тогда стопроцентная смерть!

В испуге Гамид вскинулся, сел на своей кровати и, оттолкнув от себя Антона, ошалело вскричал:

– Бежать хочешь?! Убить меня хочешь?!

Антон, улыбаясь, толкнул Гамида в плечо:

– Уймись, дурак!

– Что?

– Проснулся, наконец.

– А?!

– Вставай!

– Зачем? Убивать будешь?!

– Гамид, проснись! Ты что несёшь? Хотел бы убить, свернул бы тебе шею тихо, ты бы и не проснулся, – отозвался Антон. – Просыпайся.

Гамид протёр глаза. Все вокруг спали. А Антон стоял над ним с серьёзным лицом.

– Зачем разбудил? – спросил Гамид, наполняясь злобой и досадой.

– Дело есть. Я стоял у двери, смотрел в приоткрытую щель.

– Зачем? Что задумал? – сразу ожесточился Гамид. – Почему не спишь, как все?

– У ваших русских друзей, похоже, возникли проблемы.

– Их проблемы – это их проблемы. Наши дела – наши дела. Их дела – их дела. Понятно?

– Негры украли женщину.

– Что?! – Гамида словно пронзило током. Он вскочил и, подходя вплотную к Антону, смерил его взглядом – пленник здоровее его, в личной схватке, если бой будет честным, без подлых уловок, Гамиду не выстоять. Он отошёл к двери, чуть приоткрыл её и в щель оглядел пустой вестибюль.

– Как так вышло? Что делала охрана? Вы, русские, очень беспечны!

– Думаю, всех опоили чем-то. Подсыпали в питьё снадобье какое…

– Ты не спишь. Я не сплю.

– Тебя я смог разбудить. Видимо, ты мало выпил лимонада из того кувшина. Я же лимонад совсем не пил. А твои соратники пили и теперь спят без задних ног.

– Какие задние ноги? – удивился Гамид. – У них одни ноги, и передние и задние!

– Это поговорка такая, – усмехнулся Антон.

Вот же подходящий момент. Можно было бы рвануть в темноту – и выбираться в одиночку по дикой саванне к Найроби. Антон не был тупым дурачком. Его опыт подсказывал, что бежать сейчас – безумие. И к тому же африканцы украли женщину, россиянку, соотечественницу. Разве он, офицер, может пренебречь её судьбой и трусливо бежать в неизвестность, заботясь только о своей шкуре?.. Это для Антона было немыслимо. Поэтому он, став случайным свидетелем похищения, разбудил Гамида. Надо было спасать Лолиту!

Гамид обернулся. Посмотрев на громко храпевших соратников, соглашаясь, качнул головой:

– Да, они пили напиток из того стеклянного кувшина. Но я выпил оттуда немного. Да… Ты прав, Антон… Там могла быть сонная дрянь!

– И что будем делать? Ляжем спать со спокойной совестью?

– Зачем так говоришь?

– Идём за мной. – Антон кивнул на дверь и пошёл прочь из комнаты.

Гамид быстро надел штаны, обулся, натянул рубаху и поспешил из комнаты в коридор за Антоном.

Гамид осторожно взялся за ручку двери в комнату, где ночевали пленники Данилова, пытливо посмотрел на подошедшего Антона и потянул её на себя. Дверь бесшумно отворилась. Оба поняли – дверные петли кто-то заранее смазал, значит, похищение не было спонтанным, его готовили основательно. В комнате с тремя кроватями одна пустовала.

Один из охранников Лолиты пошевелился. Гамид и Антон напряглись. Это был Савватей Суев. Он раскрыл веки и хрипло спросил:

– Какого чёрта?

Гамид настороженно придержал Антона за рукав. Тот усмехнулся:

– Это он во сне.

Толстяк уже храпел. Оба посмотрели на стоявший в центре стола почти пустой стеклянный кувшин с остатками лимонада. Здесь тоже все опились сонной дряни.

– Да-а… Всё понятно, – протянул Гамид.

Антон, не скрывая презрения к охране, хмыкнул. Разве так соблюдают правила безопасности! Дилетанты!

– Что смеёшься? – обозлился Гамид.

– Обули вас африканцы. Сделали, как детей.

– Ты о чём?

– Почему не организовали дежурства? Вот и результат. А могли ведь тихо всех перерезать. Я удивляюсь, почему они такие добрые оказались – только усыпили.

Гамид решительно произнёс:

– Ладно. Идём к Арсану. Надо что-то предпринимать.

– Перебьют вас африканцы.

– Русский, о себе беспокойся!

– Я о себе и беспокоюсь. Вас завалят, и меня не помилуют. Для кучи.

– Шутишь всё!

Гамид с неприязнью посмотрел на спящих. Прав Камнев, что-то они совсем расслабились в последнее время. А излишняя расслабленность – прямой путь к гибели… Вздохнув, он вышел из комнаты.

Антон, словно дикая кошка, неслышно прыгнул к кровати кучерявого, обшарил его скрытую покрывалом фигуру, просунул руку под подушку. Оружия, как он ожидал, там не было. И у чеченцев стволов Антон не видел, значит, их «партнёры» африканцы ещё не вооружили боевиков. Странно. Что же здесь затевалось? В любом случае эта заваруха была на руку Антону – побег становился реальностью.

Антон вышел из комнаты. Гамид стоял у раскрытой двери в комнату, где спали Арсан и другие чеченцы. Судя по выражению его лица, там тоже все употребили достаточное количество лимонада.

Антон опять презрительно усмехнулся.

Гамид совсем растерялся.

– Что же теперь делать? – спросил он Антона.

– А что ты хочешь?

– Надо спасти Лолиту!

– Значит, надо спасать. Они не должны были далеко уйти.

– Ты не сбежишь?

– А что мне сейчас мешает сбежать? – ухмыльнулся Антон.

Эта фраза убедила Гамида – без оружия он Камневу не указ, но и тому бежать некуда – вокруг ночная мгла, скрывающая стаи свирепых хищников.

– Тогда вперёд! Догоним и убьём уродов!

– Голыми руками? – поинтересовался Антон.

Гамид не нашёл нужным отвечать – он уже принял решение. Стремительно сбежал по лестнице вниз, пересёк вестибюль.

Антон следовал за ним. Гамид распахнул входные двери отеля. Ночная темень встала стеной – уличное освещение было выключено. В стороне к стене привалились бесчувственные караульные. Гамид обшарил их – ни автоматов, ни пистолетов, ни гранат. Нашёл и включил фонарь – луч забегал по земле, уткнувшись в следы, уходящие прочь.

– Их следы! За мной, русский!

Антон тоже обшарил бесчувственных охранников. В отличие от Гамида он обнаружил у обоих за голенищами коротких сапог боевые ножи.

Теперь у него было три ножа!

– Ты где, русский? – раздался из темноты голос Гамида.

– Здесь!

Антон заспешил следом. Теперь он точно сбежит, подумал он. Вопрос только: в какой момент он примет это решение?

– Стойте! – громовым раскатом прогремел окрик на русском.

В ярком дверном проёме отеля вырисовывался силуэт толстяка Суева.

– Выруби его! – приказал Гамид Антону. – Не время с ним объясняться. Он думает, что мы украли Лолиту.

– Сейчас узнаем.

Антон подождал подбежавшего к ним Савватея.

– Что происходит? Где Лола? Все спят! – раздражённо пророкотал Савватей. У него ужасно болела голова и до безумия хотелось спать, но он через силу боролся с дремотой, уже осознав, что его опоили каким-то дурманом.

– Негры украли вашу спутницу. Мы видели это, теперь попытаемся их догнать. Надо спасать женщину!

– Я с вами!

Антон молча вручил Савватею нож.

– Только у них автоматы, – предупредил он.

– Главное, их догнать. А там поглядим.

Гамид, увидев, что Камнев идёт вместе с толстяком и болтает, разозлился:

– Зачем его взял?

Тут он разглядел в свете фонаря, что Камнев и Суев сжимают в руках боевые ножи с широкими лезвиями. Вот какой поворот – врагов больше, и они с оружием, подумал он. Русский обманул Гамида, сговорился за спиной с соплеменником. Что же теперь с ним будет? Зарежут его, как покорного судьбе барана?

Но Камнев был абсолютно спокоен.

– Он с нами, – коротко пояснил он.

Было тихо, и шорох сухой травы под их ногами, казалось, разносился на много миль вокруг. Их услышат ещё на подходе, обеспокоился Антон. Следовало идти аккуратно, но вместе с тем быстро.

Луч фонаря скользил по земле, выхватывая недавно оставленные в пыли следы. Гели идти скорой ходьбой, они настигнут похитителей довольно быстро. Но и свет фонаря виден очень далеко, значит, подобраться незамеченными не удастся.

Обо всём этом Антон размышлял, шагая вслед за Гамидом, и выжидал его реакции. Если между ними завяжется схватка прямо сейчас, он был к ней готов и считал себя в более выигрышном положении, чем Гамид, даже если Суев примет сторону чеченца. Хотя, скорее всего, произойдёт обратное – Савватей встанет на сторону Антона. Видимо, так считал и Гамид. Он шел всё быстрее и быстрее, думая только о погоне, – луч его фонаря дёргался, суетливо выхватывая сухие кустарники, высокую траву.

Суев замыкал шествие; и что было у него в голове, Антон мог только предполагать. Может, он поторопился, вручив толстяку нож?

Антон оглянулся. Савватей потряхивал головой, словно запыхавшийся боров, смотрел насупленно.

Сознание Савватея постепенно прояснялось после одуряющего действия снотворного, и он задал себе вопрос: зачем он увязался в эту погоню за дикарями? Данилов поручил ему убить Лолу Балаян, но её выкрали негры, и что с ней станется? Скорее всего, сгинет в этом чёрном муравейнике, каким является Африка. Но сейчас она жива. Что он скажет Данилову? Что всё проспал? Его и так чуть не убили, а теперь сто процентов, что удавят!

Тем не менее Савватей не представлял себя вне клана Данилова. Он должен выполнить задание «дона» и заслужить прощение, хотя ему до сих пор не было ясно, в чём он перед ним провинился.

– Тяжело? – Камнев толкнул в плечо Савватея, отвлекая того от невесёлых мыслей.

– Совсем плохо. Как после великого перепоя.

Антон хмыкнул:

– Что ж, так много пил?

– Я не пил!

– Я про лимонад.

– А-а-а… Вот ты про что!

Савватей посмотрел на нож в своей руке, прорычал сердито:

– Нагоним африканцев – им хана!

– Главное, Лолиту освободить.

– Я её не упущу.

Антон покачал головой: что он этим хотел сказать? Ход мыслей Гамида можно предположить – он боевик, и Антон в их психологии худо-бедно разбирался, но обычные бандиты были для него выходцами с другой планеты. Вроде соотечественники, а полные уроды, алчные и пропитанные злобой.

– Стой! – Гамид резко остановился и поднял вверх руку, тут же выключил фонарь – темнота окутала, словно густой туман.

Навстречу синхронно двигались два огонька – фары. Отчётливо различался шум двигателя – кто-то ехал на автомобиле.

Гамид упал на землю. Антон последовал его примеру. Савватей Суев остался стоять, зачарованно глядя на приближающийся автомобиль. Камнев пнул толстяка в ногу. Тот опомнился и повалился в пыль.

– Заметили, – с сожалением произнёс Гамид.

Свет фар и звук двигателя стремительно нарастали.

Глава 5

Данилов и его люди ехали в последнем джипе, в трёх передних разместились горцы и встречавшие их кенийцы. Солнце пекло нещадно, зной приближался к дневному апогею, и на машинах были натянуты тенты, но они не спасали от жары. Дурное настроение у Данилова ухудшилось ещё больше. Придумал же глупость – ехать в проклятущую дыру ради того, чтобы наказать жуткой смертью дурака Савватея и его шлюху. Это можно было сделать и дома, в России. Сам намудрил сверх всякой меры. А теперь пыль, жара и самое гадкое – неизвестность: что творится дома, почему никто не отвечает на телефонные звонки? Сиди, терзайся догадками!

Во время пути Гун несколько раз пытался воспользоваться сотовым, но связи не было – зона покрытия, видимо, ограничивалась небольшим районом кенийской столицы.

Крепко сжав губы, Данилов смотрел на местные «прелести». Да, это только со стороны всё красиво, когда сидишь в удобном кресле перед широким экраном домашнего кинотеатра и попиваешь холодное пиво или ароматный чай. Знал бы, насколько всё это тяжело, не влез бы в кенийскую авантюру – велел бы удавить Савватея по возвращении на родину.

Гун и его боевики настороженно обозревали проплывающие окрестности. Недовольство затеей «дона» явно читалось на их лицах.

Двигатель джипа ревел, как недовольный носорог. В этой развалюхе не было магнитолы, и весь путь, кроме рёва мотора, Данилов не слышал иных звуков. Говорить что-то архарам Данилов считал излишним. Для него они лишь бессловесные солдаты, а он для них Бог. Так было всегда и везде.

Наконец, кавалькада съехала с жёсткого просёлка и, нещадно пыля, прямо по высокой сухой траве, не сбавляя скорости, понеслась в глубь саванны.

Через полчаса передние джипы затормозили. Джип с людьми Данилова объехал остановившиеся машины и встал у самых дверей двухэтажного отеля, выстроенного в виде колониального бунгало. Водитель радостно рассмеялся и показал рукой, что путь завершён.

– Слава богу, – проворчал основательно пропылившийся Гун, толкая дверцу машины.

Стряхивая пыль с одежды, Арат крикнул Данилову:

– Африка!

Двери отеля распахнулись – на пороге показался высокий негр плотного телосложения, объявил отрывисто:

– Босс ждёт вас.

– Э, где мои люди? Почему не встречают? – спросил Шамиль, раздражаясь.

– Вас ждут. Следуйте за мной.

– Что говорит этот человек? – Шамиль посмотрел на Махида.

– Говорит, нас ждёт его босс.

Шамиль обратился к Данилову:

– «Дон» Данилов, организатор сафари хочет с нами пообщаться.

– Может, нам дадут хотя бы умыться с дороги. – Раздражение, копившееся весь путь, вылилось в ехидном сарказме по отношению к Арату.

– Махид, спроси, где мои люди?

Махид перевёл вопрос Шамиля, но негр лишь повторил приглашение следовать за ним в глубь отеля. Ничего не оставалось, как идти вслед.

– Что толку пререкаться на пороге? – смирился Шамиль. – Сейчас всё узнаем.

Провожатый провёл прибывших через вестибюль, заполненный вооружёнными автоматами африканцами, указал, что следует подняться по лестнице на второй этаж. Африканцев было более двадцати человек. У Данилова защемило под лопаткой – попал в самый центр осиного гнезда. Шамиль тоже потемнел лицом от дурного предчувствия, но, поднимаясь по старой лестнице вслед за «гидом», попытался объяснить Данилову:

– Видимо, это загонщики.

– Интересно, кто дичь? Может, теперь мы? – усмехнулся Данилов.

Провожатый проследовал по узкому коридору вдоль множества комнат и, остановившись у одной из них, отворил дверь и указал внутрь:

– Проходите.

В самом конце небольшой комнаты, оборудованной под кабинет, за столом восседал, сцепив руки в замок и внимательно глядя на них, жирный губастый негр лет пятидесяти. Его пухлые губы придавали его физиономии надменный и недовольный вид.

В комнате, помимо босса, находились шестеро африканцев в камуфляжах, с короткими автоматами, а еще двое были перепоясаны лентами с патронами, совсем как чеченские боевики, только чёрные.

Босс не поднялся, приветливо улыбаясь, как подобает радушному хозяину, а заговорил на местном наречии, продолжая смотреть на свои руки. Стоявший рядом с ним молодой боевик стал переводить на английский.

А Махид попытался перевести на русский:

– Говорит, что мы не честные люди. Обманщики.

– Вот тварь! – озлился Шамиль.

Вот почему его не приехал встречать Арсан и никого не видно в отеле, кроме вооружённых до зубов боевиков. Чернокожий жирдяй решил всех поиметь.

Шамиль ошеломленно оглянулся на Данилова:

– Это ловушка!

– Увы, мой друг, мы оказались в западне, – спокойно согласился «дон».

Жирдяй вдруг хлопнул ладонью по столу и заорал, а «переводчик» завизжал следом, перекрывая своим визгливым переводом ор хозяина.

– Что он орёт? – Шамиль ждал от Махида перевода на русский.

Тот бессильно пожал плечами:

– Тарабарщина какая-то.

– Что он хочет от нас?

– Ничего не понятно.

Жирдяй снова ударил ладонью по столу и вдруг сказал по-русски, ошеломив этим ещё больше:

– Я хочу порвать вам ваши белые задницы, вот что я хочу.

В наступившей тишине стало слышно жужжание у окна охотящейся на мух осы. Все с напряжённым вниманием смотрели на осу, пока она трижды атаковывала свою жертву и промахивалась.

Первым очнулся от ступора Данилов. Он посмотрел жирдяю прямо в глаза и произнёс:

– Не стоит так говорить с уважаемыми людьми.

Губы жирдяя растянула улыбка.

– Из всех здесь присутствующих уважаемый только я.

– Как вас зовут, мистер?

– Сика. Зовите меня Сика.

– Мы не понимаем, почему вы нас оскорбляете, уважаемый. Я Иван Данилов. Это Шамиль Аратский. Мы из России, и мы, как я помню, заключили с вами договор о предоставлении нам некоторых услуг, за что, мистер Сика, вы получили аванс. Или это не так?

Жирдяй поднялся из-за стола, скрестив руки на животе, закрутил большими пальцами.

– Вы Данилов? Очень хорошо. Ваши деньги, что пришли на мой счёт, дерьмо, и они очень маленькое дерьмо, по сравнению с тем, что вы хотели натворить в моей саванне… Вы решили, что вам всё позволено за ваши паршивые доллары?

– Где мои люди? Что с ними? – прервал жирдяя Шамиль.

– Они живы. Пока. И вы будете живы. Пока. Вам придётся как следует раскошелиться, если вы планируете продолжить свой бренный жизненный путь.

Жирдяй скрестил руки за спиной и подошёл к окну. Оса, пронзив одну из мух ядовитым жалом, с трудом полетела с тяжёлой добычей к открытой форточке. Жирдяй молниеносным щелчком сбил осу на пол и, усмехнувшись своему попаданию, обернулся к «обвиняемым»:

– Я всегда знал, что нельзя связываться с русскими, если не желаешь быть обманутым. Это правило я постиг ещё во время учёбы в вашей стране. Но за прошедшие годы я многое позабыл и поэтому попался – связался с вами, польстившись на очень небольшие деньги. Я принял ваших людей как друзей, а в итоге они напали на мой отель, напали посреди ночи. Придётся вам за это ответить.

– Кто на вас напал? Дайте поговорить с моими людьми. – Шамиль со злобой смотрел на самодовольного жирдяя. Давить таких упырей надо при первом удобном случае, подумал он. Что здесь стряслось? Негры, видимо, чем-то спровоцировали Арсана. А может, у них была стычка с людьми Данилова. Или… Могло вообще ничего не быть. Как он так прокололся. Попал в руки подонков. Такие планы у него в голове роились, а тут просто придавят их африканцы, и всё. Скормят зверям, как планировал он поступить с Камневым. Интересно, жив ли он?

Жирдяй, не убирая с лица благодушную улыбку, произнёс короткое слово на своём языке, и один из боевиков, перепоясанный патронными лентами, резким ударом металлического приклада автомата вырубил Шамиля.

Люди Шамиля бешено заорали, сжимая кулаки, но их мгновенно повырубали и всех уложили на пол. Данилов уткнулся лицом в пыльный пол комнаты. Вот оно, нашёл, что искал. Всесильный «дон»! Кто-то несильно ударил Данилова в затылок, и он больно клюнул носом. Потекла кровь. Данилов поднял голову, собираясь заговорить, но его снова ударили, заставив смотреть в пол. Африканцы истерично и громко визжали на лежащих на полу чеченцев, иногда пинали, не сдерживая истерику. В ответ горцы орали на своём языке и снова получали пинки и удары прикладами.

Короткое слово чернокожего «босса» прекратило гвалт. Данилов снова попытался поднять голову и вдруг ощутил, как его больно схватили за волосы на затылке и потянули вверх. Его глаза встретились с чёрными глазами жирдяя.

– Придётся заплатить, и очень много.

– Не надо со мной так разговаривать.

Жирдяй с силой ударил Данилова головой об пол, и у того в глазах потемнело.

– Так надо? – спросил жирдяй с издёвкой.

– Нужно поговорить, – прохрипел Данилов.

– Потом поговорим.

Жирдяй отпустил волосы Данилова, отдал приказ своим людям на своём языке, те пинками подняли всех с пола и погнали из комнаты. Толкая прикладами, их согнали по лестнице в вестибюль и принялись избивать. Данилов то и дело терял сознание от ударов, хотя особой боли не чувствовал.

Очнулся он на полу в углу тёмной душной комнаты. Он был один. Совсем. Лицо опухло и болело, на разбитых губах запеклась кровь. В носу тоже были запёкшиеся кровавые сопли.

Данилов, испытывая пронзительную боль в теле, приподнялся, кое-как примостился в углу. Вокруг роились жужжащие слепни. Хотя было темно, они не переставая жалили. Раз его так жутко избили, значит, уже не выпустят на белый свет, подумал он. Будут вымогать деньги, а когда он переведёт на их счёт требуемую сумму, убьют. На этом для него всё кончится. Наверное, это закономерный финал.

Что же станется с Ларисой? Она погибнет без его отцовской опеки. А может, уже… Не дай бог. Надо гнать прочь эти мысли. Он назло всем вырвется из западни и разберётся со своими проблемами там, в России. И всем намылит голову за молчащие телефоны.