Текст книги "Лимит везения"

Автор книги: Алексей Махров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Алексей Махров
Лимит везения

– Да, что я такого сказал? – засопел Матео.

– Послушай-ка, Матео, давно хотел тебя спросить… – внезапно прервал тишину Макс. – А за каким чертом тебя понесло в эту экспедицию? Ладно там, я или Дрон, нас, аутсайдеров отдела давно пихают во все дыры. В прямом и переносном смысле… А ты? Только из Академии, отличник, красный диплом, блестящие перспективы…

– Ты еще забыл упомянуть моего дядю – начальника сектора! – сказал Матео, не поворачивая головы от монитора. В ответ на эту реплику Макс снял ноги с пульта и развернул кресло в сторону напарника, ожидая продолжения разговора. Но в рубке снова повисла тишина. Подождав минуту, Макс снова принял исходную позу – развалился в кресле, забросив ноги на пульт. В его руке опять появилась большая пластиковая чашка, на белых стенках которой виднелись отчетливые отпечатки губной помады и подписи к ним. С отвращением глянув на плещущуюся в чашке коричневую бурду, гордо именуемую сервис-автоматом «кофе-эспрессо», Макс глубоко вздохнул и с храбростью отчаяния сделал большой глоток. Следующая реплика напарника прозвучала только минут через десять, когда «кофе» был уже допит и командир корвета ДР-71 (именуемого в узких кругах «Матильдой») старший лейтенант Максим Малин (носящий в еще более узких кругах кличку Везунчик) бесцельно пялился в мониторы. Мысли командира витали уже довольно далеко и от корабля и от задания и от немногословного напарника, поэтому фраза Матео дошла да Макса с большим опозданием.

– Вот что меня раздражает в вас, «стариках», так это почти непрерывное брюзжание по поводу козней тупого начальства и ударов злой судьбы, – тихо сказал младший лейтенант Матео Хамисуваари. – Пришел на флот – так служи! Вы с Дроном тоже Академию с отличием закончили, да и не так давно это было – всего три года назад! Работаете в Даль-разведке, в двадцать два года уже старшие лейтенанты, ты – командир корвета, Дрон – штурман! Экспедиция – блеск, мечта гардемарина – соседний спиральный рукав! А вы все ноете, словно торчите на борту канонерки, болтающейся на геостационаре…

– Все сказал, солобон? – мрачно поинтересовался Макс. Матео обиженно кивнул. – Так вот, еще раз вякнешь что-нить про судьбу, блестящую экспедицию и великолепный карьерный рост – будешь катапультирован за борт! Поболтаешься там пару-тройку часиков, наедине с пустотой, научишься не искушать судьбу! Тоже мне герой-первопроходимец! А за перерасход аварийного запаса кислорода я потом перед твоим дядей отпишусь!

– Не буди лихо, пока тихо! – отрезал Макс. – Ты думаешь, я виски белым подкрашиваю, чтобы девушкам больше нравиться? Нет, салага! Это у меня самая натуральная седина! Про рейд в шестую зону слыхал?

– Конечно! – выдохнул Матео, ему сейчас очень хотелось встать по стойке «смирно». ТАКИМ он своего командира еще не видел. И куда только делся рубаха-парень, любитель постебаться. – Кто же в нашем отделе не слышал про этот рейд! Вот только я не знал, что ты… что вы тоже в нем участвовали!

– А я теперь по этому поводу не распространяюсь, – кивнул Макс. – Тоже ведь летели туда, шашками махали, щенки восторженные… Вот и накликали беду! Как я жив остался – до сих пор удивляюсь! Так, что лучше поплакаться… ОН (Макс потыкал пальцев в потолок отсека) обиженных любит! Все понял, салага?

– Так точно, господин старший лейтенант! – Матео все-таки выметнулся из кресла и встал по уставной стойке.

– Что за шум, а драки нет? – за разговором пилоты не заметили, как прошелестела дверь отсека и в рубку вошел старший лейтенант Андрей Воронов, по кличке Дрон. Теперь штурман «Матильды» с удивлением смотрел на развалившегося в кресле командира и торчащего перед ним навытяжку второго пилота.

– Ерунда! – откликнулся Макс, снимая ноги с пульта. – Провожу с молодежью практические занятия!

– По строевой подготовке, что ли? – усмехнулся Дрон. – Ну-ну! Не буду мешать!

Штурман отошел к своей консоли, плюхнулся в кресло и со скоростью опытной машинистки забарабанил пальцами по сенсорам. Макс усмехнулся, посмотрел на Матео снизу вверх и негромко сказал:

– Ко мне можешь по-прежнему обращаться на «ты», а также «Макс» и «командир». На брудершафт мы с тобой уже пили, а в написании доносов ты пока не замечен. – Макс все-таки поднялся и ободряюще похлопал Матео по плечу. – Лучше по пути побрюзжать, зато домой живыми вернуться, а не в пластиковом мешке.

– Понял, командир! – прошептал Матео.

– Ну, вот и отлично! – сказал Макс и повернулся к штурману. – Дрон, что скажешь?

– Что тебе сказать? – переспросил Дрон, продолжая с бешеной скоростью барабанить по «клаве». – Тебе по существу, или анекдот?

– Свежие анекдоты у тебя кончились трое суток назад! – хмыкнул Макс. – Поэтому отвечай по существу.

– Ну, по существу, так по существу…, хотя пара анекдотов у меня еще есть, – пробормотал штурман. Он перестал стучать по сенсорам и теперь внимательно всматривался в бегущие по мониторам строчки данных. – Так, други мои верные, коллеги и собутыльники, могу вас порадовать – до выхода из «гипера» осталось три часа. Судя по показаниям масс-детектора, система совершенно обыкновенная – звездочка класса «желтый карлик», пара планет на близких орбитах, четыре более массивные – на дальних. Плоскость эклиптики не больше пятнадцати градусов. Выскочим мы аккурат возле орбиты второй! Или будут другие пожелания?

– Нет, и так нормально! Не надо будет потом елозить на планетарных движках, энергию зазря жечь. Наверняка всё самое интересное – на ближних к звездочке планетах. А остальные – газовые гиганты. – Сказал командир.

– Э… А ведь на Проксиме-7 жизнь обнаружили как раз в атмосфере газового гиганта, – робко вставил слово Матео.

– Нда… А во всех остальных случаях – газовые гиганты – пустышка! – усмехнулся Макс. Он знал, о чем говорил. Несмотря на молодость, капитан успел принять участие в нескольких сотнях разведрейдов.

Принцип гиперпространственного джампинга был разработан уже в начале двадцать первого века. А первое наземное испытание аппарата прошло всего через пять лет после обоснования проекта. Правительства США И России, при поддержке Евросоюза в рекордные сроки сумели договориться о совместном субсидировании постройки космического аппарата. Сбывалась вековая мечта человечества – ему открывалась дорога к звездам.

Объединенные усилия ученых и инженеров многих стран быстро принесли плоды – первый космолет ушел в гиперпрыжок в 2045 году. И буквально в первом рейде наткнулся на землеподобную планету. Радости людей не было предела. Лидеры Индии и Китая стали строить долгосрочные планы колонизации «дальних земель». Да и в США охота к перемене мест посетила многих. Гиперпрыжковый космолет оказался настолько простым в постройке, что их начали штамповать, как автомобили. Корабли практически не отличались от самолетов, для перевозки людей не требовались специальные системы жизнеобеспечения. А изобретение дешевого гравитационного двигателя только подстегнуло экспансию. Было открыто еще шесть землеподобных планет. В следующие пятьдесят лет Землю покинул почти миллиард человек.

Что интересно – процент эмигрантов из России был самым низким. Даже меньше, чем из Израиля. Самая большая доля эмигрантов пришлась на Азию и Африку. Оттуда переселялись целыми племенами и кланами. Оплачивали этот поток богатые гуманитарные организации из Америки и Европы. Там совершенно справедливо считали, что чем подпитывать голодные рты постоянными подачками, лучше отпустить их на «вольный выпас». Из цивилизованных стран ехала в основном авантюрно и романтически настроенная молодежь. Да и то, большую частью это были люди, не сумевшие (или не захотевшие) реализовать себя на Земле.

В результате, к концу двадцать первого века на планете-матери сложилась весьма интересная демографическая ситуация. Население Китая и Индии сократилось вдвое, и даже не столько от эмиграции, а из-за того, что Землю покинула в основном репродуктивная молодежь, а старшее поколение постепенно выбыло по естественной причине.

Также сократилось население в странах Европы, в основном по тем же причинам, что и в Азии, плюс из-за оттока реэмигрантов. То же произошло и в США. Наоборот увеличилось население России. Какая то часть россиян покинула Родину, в большинстве своем городская молодежь, но в массе своей русские предпочли продолжить освоение своих собственных громадных территорий.

Такой расклад довольно быстро сказался на экономической ситуации. США, потерявшее собственную интеллектуальную элиту и лишенное подпитки мозгов извне, за несколько десятилетий докатилось до полной стагнации. Производящие компании с трудом поддерживали минимальный уровень выпуска. На территории страны не велось ни одного научного проекта. Отказавшиеся улетать в неизведанное, белые из среднего класса и живущие на вэлфер черные, тихонько вымирали, кто от ожирения, а кто от наркотиков.

России же «кровопускание» напротив пошло на пользу. Лишившись за полвека космической экспансии четверти коренного населения, страна, тем не менее, сумела удержаться на плаву и сохранить свой интеллектуальный потенциал. К концу века в состав Российской Федерации добровольно вошли бывшие азиатсткие республики СССР (там почти не осталось населения) и несколько стран восточной Европы (по той же причине).

Сейчас шел век двадцать третий. В наиболее крупном политическом образовании – Поднебесной Империи, состоящей из двадцати планет с преимущественно китайским населением, проходил референдум о присоединении к Земной Конфедерации, состоящей из планеты-матери и пяти наиболее промышленно развитых колоний. И это ни у кого не вызывало удивления.

К примеру, несмотря на глобальное превосходство в численности населения (соотношение сто пятьдесят к одному) Поднебесная располагала флотом всего в семьсот вымпелов. А Конфедерация, являвшаяся правопреемницей Российской Федерации, легко могла выставить пять тысяч только военных кораблей. Практически все поисковые рейды в Галактике осуществлялись корветами Космофлота, соответственно сливки с новооткрытых планет снимала Конфедерация.

Экипаж корвета ДР-71 считался наиболее успешным, на их долю приходилась львиная доля значимых открытий. В среднем по одному на два рейда. А капитан корвета – Макс, уже третий год нес заслуженную славу самого удачливого капитана Дальразведки.

– Ладно, лейтенант, ежели на ближних ничего не найдем, пошарим на гигантах. – Смилостивился над Матео Малин.

– А что мы собственно ищем? – небрежно спросил штурман.

– То есть? – воззрился на друга Макс. – Ах, да! Я и забыл, что на инструктаж ты опоздал по причине…

– Не надо меня дискредитировать! – быстро вставил Дрон. – Побойся бога, Макс, здесь же молодой, неоперившийся…

– Хорошо, хорошо! – усмехнулся командир. – Побережем его невинность… Но за это он нам расскажет то, что сумел запомнить из инструктажа! Матео, тебе слово!

Хамисуваари снова вскочил и вытянулся.

– Восемь суток назад в системе аванпоста «Дальний берег» неожиданно протаял материальный объект. Шаровидной формы. Диаметром триста метров. Масс-детекторы так и не смогли установить его подлинную массу – она непрерывно менялась – от пятисот тысяч до восьми миллиардов тонн! Совершив по системе ряд маневров, объект на три часа восемнадцать минут завис рядом со станцией аванпоста. На станции были приведены в готовность все системы. Но объект агрессии не проявил и вскоре мгновенно исчез. Общее время пребывания объекта в системе – восемнадцать часов тридцать семь минут.

– Ни фига себе! – присвистнул Дрон. – Неужели ОНИ?

– Вольно, лейтенант! – скомандовал Макс Матео. – И, пожалуйста, хватит уже уставных стоек! Ты нас пугаешь своей выправкой!

Матео сел в кресло. Штурман, продолжая насвистывать, смотрел сквозь него.

– ОНИ это или не они – не суть важно! – заметил командир. – Объект полсуток болтался возле боевой станции, а с ним даже не попытались вступить в контакт!

– Ребята в гарнизоне просто наложили в штаны! – сказал штурман. – А ты бы на их месте что сделал?

– Сел бы в бот и попытался подойти поближе! – отрезал Макс. – А там – как повезет!

– Командир у нас – орел! – сказал штурман, обращаясь к Матео.

– А кто такие, эти ОНИ? – решился вступить в беседу двух «ветеранов» младший лейтенант.

– Да ходят по Космофлоту слухи, уже который год, что в разных системах периодически появляются неопознанные объекты, явно искусственного происхождения, – ответил Макс. – Но такой большой гость обнаружен впервые!

– Кстати, а почему мы собственно прёмся в соседний спиральный рукав? – снова подал голос штурман. – Какая связь с появлением чужих в системе «Дальнего берега»?

– Матео, объясни, пожалуйста, нашему непоседливому штурману, – вздохнув, попросил командир. – Только, умоляю – не вскакивай!

– Через два дня после появления «гостя» на аванпост прибыл спецкорвет эсбэшников, – начал Матео, – с помощью секретной аппаратуры они установили траекторию прибытия и убытия объекта в гиперпространстве.

– Это детектор «горячего следа» что ли? – усмехнулся штурман. – Тоже мне, секретная аппаратура! Так ведь он показывает только направление!

– Вот мы и летим по направлению, – хмуро сказал командир. – Ближние звезды уже обшарили ребята из Второй эскадрильи, а нам достался космос дальний!

– Эх, а ведь иногда накладно быть на хорошем счету у начальства! – возмутился Дрон.

– Это мы то – на хорошем?!! – командир не выдержал и захохотал. – Нет, Дрон, ну ты меня уморил! У тебя сколько взысканий?

– Ну, шестнадцать… – буркнул штурман. – Так ведь все они получены за залеты на базе, а за рейды – одни поощрения! Хватит уже из себя штрафника строить! Ты же самый молодой командир в Первой эскадрилье!

– Ага! – согласился командир, вытирая проступившие от смеха слезы. – А ты – самый молодой штурманец, а Лёха был самым молодым вторым пилотом. А теперь у нас второй пилот – еще моложе! Ни о чем это не говорит! Ладно, кончаем базар, приступаем к финишным процедурам! Я пойду переоденусь в чистое…

– Чего это он? – удивленно спросил Матео Дрона, после того, как за командиром закрылись створки люка.

– Традиция у него такая, – пояснил штурман. – Как только дело начинает пахнуть жареным, командир переодевается в чистое. Мол, перед НИМ нужно предстать в приличном виде!

– А что, Макс действительно во все это верит? За пару минут до твоего прихода он мне такую выволочку устроил. Мол, ОН все слышит и не фиг трепаться, чтобы не испытывать судьбу!

– Эх, салага! – штурман хлопнул лейтенанта по плечу. – Побывал бы ты в тех переделках, что довелось нам, не то чтобы в бога – в зеленых фей поверил бы! Это у командира еще не самый странный бзик, у предшественника твоего, Лёхи, так и вообще пунктик был – терпеть не мог, когда при нем черта поминали, особенно к ночи! Ну, всё, хватит лирики! Приступаем к процедуре финиша!

Через четыре час по внутрикорабельному времени «Матильда» неподвижно (с нулевой относительной скоростью) висела в нормальном пространстве. Все системы наблюдения были развернуты и обшаривали пустоту. Но пока никаких следов разумной деятельности обнаружено не было. Система им попалась довольно скучная – никаких следов космического мусора, ни комет, ни астероидов. Только у одной планеты – третьей по счету – имелся спутник – планетоид диаметром в шесть тысяч километров. Первые две планеты оказались размером чуть поменьше Земли, на второй даже наблюдалось присутствие атмосферы. А периферийные действительно были газовыми гигантами.

Посовещавшись, экипаж решил подобраться ко второй планете поближе. После нескольких маневров на гравитационных движках, «Матильда» встала на стационарную орбиту. На планету были направлены все имеющиеся на борту корвета средства наблюдения. И активные и пассивные. Поверхность Терра Инкогнито была скрыта от глаз густым покровом облачности. Судя по показаниям радара и лазерного сканера, большую часть планеты занимала вода. Лишь изредка попадались небольшие фрагменты суши (острова?) с причудливым рельефом. Состав атмосферы и гравитация планеты вполне позволяли жить на ней землянам. Было бы где…

– Слышь, салага! – панибратски обратился штурман к Матео. – По старой традиции Космофлота, право наименования планеты принадлежит самому молодому члену экипажа, то есть – тебе! Дерзай, придумай что-нибудь красивое!

– Только не надо умных слов! – усмехнулся Макс, – всякие научные термины не катят! А мифологические чудовища давно кончились, пару лет назад, по-моему… Попроще что-нить, попроще! Отлично идут имена подружек и чем экзотичнее – тем лучше! Как у тебя с подружками?

Щеки Хамисуваари покрылись ярко-красным румянцем. В настоящий момент с подружками у свежеиспеченного выпускника Академии было не очень. Вернее – совсем никак! Стараясь скрыть от явно прикалывающихся коллег смущение, Матео судорожно думал, как выкрутиться. Ничего, кроме имени любимой мамочки ему в голову не приходило.

– Хорош скрипеть мозгами, лейтенант! – уже откровенно веселился Дрон. – Так много девочек, что выбрать не можешь? Тогда скажи как звали маму!

– Прасковья, – выдавил из себя Матео.

– Отличное имя! – поддержал новичка Макс. – Дрон, хватит скалиться, глянь в реестре, не было ли такого названия!

– Нет, вакансия свободна! – пробежавшись пальцами по сенсорам, доложил штурман.

– Властью, данной мне правительством Земной Конфедерации, нарекаю сию неисследованную планету – Прасковьей! – торжественно провозгласил командир. Матео осторожно сглотнул. А Макс продолжил, – приступаем к подготовке посадки! Штурман – рассчитать оптимальную глиссаду! Второй пилот – проверить бортовые системы! А я займусь оружием…

– Думаешь, может понадобиться? – удивился Матео.

– Береженого – бог бережет, – пожал плечами командир.

– А небереженого – конвой стережет! – не оборачиваясь от мониторов, подхватил Дрон. – Матео, эти железки – любимые игрушки командира! Рейда не проходит, чтобы он хоть пару раз не стрельнул! И сам же потом отписывается, мол, я думал, что тот кустик – вовсе и не кустик, а злой сухопутный осьминог!

– Разговорчики на палубе! – прервал треп друга Макс. – Давайте все сделаем аккуратно, чтобы потом не было стыдно за зря потраченное время!

Через час «Матильда» плавно сошла с орбиты и стала осторожно снижаться, скользя по самой границе плотного слоя атмосферы. Все было спокойно, по ним никто не стрелял, их не атаковали вражеские перехватчики, в атмосфере не крутились мощные вихри. Наконец командир решился пробить облачный покров. Нижняя граница облаков находилась на высоте девяти тысяч метров. Экипаж впился глазами в мониторы наружного обзора. Под кораблем раскинулось безбрежное море, изумительного изумрудно-бирюзового оттенка. Корвет сбросил скорость до восьмисот метров в секунду. Небольшие островки, лежавшие на ровной штилевой поверхности воды, были совершенно пустынны. Просто голые скалы.

«Матильда» шла над морем широким зигзагом, прочесывая и картографируя полосу поверхности шириной в пятьсот километров. Прошло уже несколько часов, корвет, словно нож, срезающий с яблока кожуру, перешел на следующую дорожку. Ничего интересного так и не обнаруживалось. Экипаж по-разному реагировал на вынужденное безделье. Матео откровенно наслаждался прекрасным видом своей первой планеты, Дрон скучал, а Макс настораживался все больше и больше. Ну, не нравилась ему эта идиллия! И предчувствие его не обмануло!

Внезапно погасли мониторы наружного обзора. И тут же запищал сигнал аварийной сигнализации.

– Черт! – выдохнул Макс, – все-таки, началось…

Командир, приняв управление, машинально кинул корвет в боевой вираж, уводя корабль с директрисы предполагаемого противника. Вслепую, только по показаниям приборов, выровняв «Матильду» над самыми верхушками волн, Макс спросил слегка обалдевших от случившегося коллег:

– Кто-нибудь понял, что это было?

– Мне показалось, что за мгновение до выключения мониторов, что-то сверкнуло! – хриплым от волнения голосом доложил Матео.

– Я тоже видел вспышку, – голос штурмана был совершенно спокоен. Воронов безостановочно долбил пальцами по «клаве», анализируя работу систем внешнего обзора.

– Дрон, что с камерами? – несколько секунд спустя, поинтересовался командир.

– Не знаю, ослепли, – немного растерянным голосом ответил штурман, – к тому же что-то повредило антенную решетку радара. Датчики радиации на броне зашкаливают! По нам явно чем-то вмазали!

– Откуда? – немедленно поинтересовался командир.

– Сейчас прокручу запись… – ответил штурман. Он вывел на мониторы последние тридцать секунд записи наружных камер. Экипаж внимательно смотрел на экраны. За десять секунд до предполагаемого обстрела в поле зрения попал довольно крупный остров. Он находился справа по борту от первоначального курса. Вспышка действительно имела место и вспыхнуло как раз с правой стороны.

– Так-так, вот у нас и появился противник! – нехорошо усмехаясь, сказал командир. – Штурман, место засек?

– Так точно, командир!

– Тогда уходим на орбиту, чинимся, и возвращаемся за сатисфакцией, – решил Макс, вздыбливая пятидесятиметровое тело корвета.

Чтобы осмотреть полученные повреждения, надо было выйти наружу. Этим занялись Макс и Матео. Днище корвета, на которое пришелся основной удар представляло собой мрачное зрелище. Полностью были «смыты» наружные слои легкой обшивки. К счастью, основная броня не пострадала. Композитный материал, из которого она состояла только слегка «закоптился». После того, как радиационный фон упал до приемлемых величин, экипаж приступил к ремонту. На замену оптических датчиков и антенной решетки ушло пять часов. Корвет снова был полностью готов к бою. Сомнения в агрессивности оппонента Макс не испытывал и сумел «заразить» своей уверенностью остальных членов экипажа. Было решено подобраться к острову, с которого произошло нападение, на сверхмалой высоте.

Второй вход в атмосферу Прасковьи был по-боевому быстр. «Матильда» резко пробила облака, спикировала к поверхности и пошла над водой, буквально цепляя днищем верхушки волн. Аппаратура слежения корвета работала в пассивном режиме. Приблизившись к таинственному острову на триста километров, Макс сбросил скорость корабля до черепашьей. Теперь земляне шли к объекту, преодолевая десять-двенадцать метров в секунду. Неведомый противник пока никак не проявлял себя. То ли действительно не видел, то ли решил подпустить поближе.

Несколько часов томительного подкрадывания – и вот остров появился на горизонте. Осмотр береговой линии при максимальном увеличении камер ничего не дал. Голые скалы, галечный пляж… Ни фауны, ни даже флоры. Подобравшись к объекту на пять километров, Макс опустил «Матильду» на воду. Корвет погрузился, оставив на поверхности только верхнюю часть корпуса.

– Посидим, посмотрим, послушаем… – негромко сказал командир. – Может что и появиться…

– Ага, выползет на берег боевой излучатель на гусеничном ходу, – пошутил штурман. – Или огнедышащий дракон взлетит.

Неведомый враг по-прежнему не подавал признаков жизни. Стемнело. Корвет, тихонько подрабатывая гравидвигателями, двигался вокруг острова. Матео стал отчетливо «клевать носом» и был немедленно отправлен спать. Ночь, длившаяся восемь часов не принесла наблюдателям новой информации. Противник не показывался. Макс и Дрон по очереди покемарили перед самым рассветом. В рубке появился свеженький Матео, с ходу предложивший начать активные действия. Макс окинул его хмурым взглядом и жестом предложил заткнуться.

– Парень прав, – поддержал пилота Дрон. – Мы так скоро мозоль на заднице натрем! Давай хотя бы зонд запустим! Пускай остров облетит!

– Засекут запуск! – не слишком уверенно сказал командир.

– Не засекут! – твердо сказал Дрон. – Я его аккуратно под водой выведу на другую сторону, а уж там в воздух подниму!

– Ну, попробуй! – махнул рукой командир. – Только давай запустим сразу два – с разных направлений! Одним будешь управлять ты, другим – Матео. А я подстрахую, держа руку на пульсе…

Разведчики надели вириал-шлемы, натянули сенсорные перчатки и откинулись в креслах. Пальцы Дрона и Матео едва заметно шевелились, управляя подготовкой зондов. Но вот их движения стали более размашистыми – зонды покинули корабль и пошли под водой к острову. Макс переключил изображение с камер зондов на боковые экраны рубки, центральный экран по-прежнему показывал общую картинку. Те же голые скалы и пустой галечный пляж.

Зеленоватые струи воды на боковых экранах мгновенно сменились видом на белый кисель облаков. Зонды синхронно выскочили из «укрытия» и, плавно набирая скорость, кинулись к цели. На центральном экране Макс увидел две сверкающих капельки. Но потом его внимание привлекла трансляция с зондов. За внешним кольцом скал показалась зеленая долина, на дне которой мелькнули какие-то массивные сооружения, правильной геометрической формы. Постройки?

Вспышка слева! Картинка с зонда пропала! На центральном экране видно, что разведывательный аппарат окутался дымом и камнем упал на землю. Дрон тут же кинул своего «ведомого» резко вниз. Но второй зонд пережил собрата всего на три секунды. Блеснула еще одна вспышка и трансляция прервалась.

– Вот как! – задумчиво сказал Макс. Разведчики, сняв шлемы вопросительно смотрели на командира. – Дрон, ну-ка, прокрути запись!

Активная жизнь аппаратов, не считая подводной части, составила семнадцать и двадцать секунд соответственно. Экипаж несколько раз покадрово просмотрел запись. При увеличении изображения было отчетливо видно, что в красивейшей долине, покрытой густой растительностью, среди струй гейзеров стоят несколько зданий. Три больших сооружения и несколько десятков маленьких. Причем одно из больших просто поражало размерами – компьютер оценил габариты этого гиганта – триста метров в длину и сто восемьдесят в высоту. По форме здание представляло собой ступенчатую пирамиду.

– Ну, конечно же, пирамида! – тихонько сказал Макс. – Как же обойтись без пирамиды?!! Как только обнаруживаются следы деятельности разумных – то обязательно что-то будет напоминать пирамиду! Но эта уж больно похожа на настоящую…

– Что делать будем, коллеги? – уже громким голосом обратился командир к экипажу. – По уставу полагается в экстренном порядке смотаться отсюда, доложить по команде и пускай дальше начальство думает!

– Ага! Они надумают… – усмехнулся Дрон. – Пришлют экспедицию, к гадалке не ходи! А поскольку мы толком не выяснили, кто же тут балует, ребята сожгут кучу техники, да и несколько голов сложат, как пить дать!

– И что ты предлагаешь? – усмехнулся командир, прекрасно зная ответ.

– Надо здесь пошебуршиться еще, пока не выясним что-нибудь конкретное, – убежденно ответил Дрон. Матео согласно кивнул. – Раз по нам до сих пор не стреляют, значит – не видят! Ведь, как выяснилось, стесняться они не привыкли. Подкрались мы, стало быть, грамотно. Надо этим пользоваться. Пошлем еще один зонд! Только на этот раз ночью!

– Мне почему то кажется, что его собьют и ночью! – ответил командир. – А зонд у нас – последний! Сделаем по-другому…

К наступлению темноты на корвете все было готово к новой экскурсии на негостеприимную территорию. Макс предложил подобраться к острову на боте под водой. Затем, прижимая аппарат к скалам, подняться на гребень и высадить там наблюдателя. В случае удачи скрытного проникновения, разведчик должен был установить замаскированные камеры и так же тихонько убраться.

Идти на остров загорелось, конечно, всем, но командир выбрал кандидатуру Матео. Мотивировал он это тем, что пора бы уже молодому набираться опыта. Были у Макса и другие мотивы, среди которых чисто командирские, циничные рассуждения, что без командира или штурмана корвет на базу не вернется, а без второго пилота – легко. Тем не менее, Хамисуваари чуть ли не прыгал до потолка от радости.

Как только невидимое за облаками светило закатилось за горизонт, из док-отсека корвета выскользнула пятиметровая «пуля» бота и бесшумно, как малотоннажная подводная лодка, понеслась к острову. Вынырнув из воды у самых скал, бот быстро поднялся до гребня и завис. Макс не смог не оценить прекрасное пилотирование Матео. Все-таки «краснодипломник».

Минуты медленно текли за минутами, но, кажется, маневр разведчика остался незамеченным. Выждав четверть часа, Хамисуваари осторожно повел свой аппарат вдоль гребня, выискивая подходящую площадку для посадки. В принципе, бот мог садиться на любом пятачке, но в данном случае необходимо было, чтобы землянина не было видно со стороны долины. Нужное место нашлось сравнительно быстро. Матео сел за громадным валуном, полностью заслонившем корпус аппарата. На всякий случай выждали еще пятнадцать минут. Все было тихо.

Несмотря на внешнюю браваду, пилот покинул бот не без внутренней дрожи. Психологически тяжело было остаться без кажущейся надежной защиты хотя бы и легкой брони. Пригибаясь, словно под обстрелом, лейтенант приблизился к обрыву. В долине не светилось ни одного огонька. В нормальную оптику неизвестные сооружения практически не различались. В инфра-диапазоне Хамисуваари увидел множество тепловых пятен. Создавалось ощущение, что обитатели домиков топят печи или жгут мощные светильники.

Немного освоившись, а главное – поняв, что непосредственной опасности нет, Матео приступил к развертыванию сети скрытого наблюдения. Макс и Дрон следили за действиями молодого коллеги через нашлемную камеру. Пилот настолько вошел во вкус приключения, что почти перестал таиться и даже стал насвистывать популярный мотивчик. Командир уже хотел сделать лейтенанту замечание, чтобы тот не испытывал судьбу, но не успел.

Старшие товарищи увидели на своем экране, что слева от пилота мелькнули какие-то тени. Сам Матео должным образом не среагировал. Через мгновение пилота завалили, приложив головой о каменистый грунт, нашлемная камера почему-то вырубилась, хотя была рассчитана и не на такие удары. Одновременно пропал сигнал личного маячка. Некоторое время Макс и Дрон еще слышали, доносящееся по радио шумное дыхание своего коллеги. Потом стихло и это. Командир и штурман сидели как ледяные статуи.

Первым вышел из ступора Малин. Он резко выдернул корвет из воды и бросил его к острову. Гравикомпенсаторы не успели убрать перегрузку и экипаж вдавило в кресла, а шпангоуты бедной «Матильды» обиженно заскрипели. Рывок до цели занял всего десять секунд, но возле приметного валуна никого не было. Отсутствовал и бот…

Едва корвет показался над гребнем скалы, как по нему опять чем-то шарахнули. Но Макс подсознательно был готов к нападению и успел дернуть корабль в сторону. Оставаться здесь было нельзя, и командир стал уводить «Матильду» от острова. Дрон, ощущая полное бессилие, длинно и замысловато выругался.