Текст книги "Тени Асгарда"

Автор книги: Алексей Лебедев

Соавторы: Кирилл Воронцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

15. Игорь Белкин

На Луне я недавно. Не за длинным рублем погнался, а за романтикой. Зачитывался в детстве советской фантастикой. Думал писать о трудовых подвигах отважных космопроходцев. А тут вся романтика если и была, то кончилась еще до моего рождения. Есть, конечно, и космопроходцы, но гробят они себя исключительно за большие деньги. Есть ученые: астрономы, физики – они, конечно, делают свои открытия, от которых никому ни тепло, ни холодно. Остальная масса – обычные земные люди, живущие в почти земном городе, а что вокруг – их мало заботит. Может, так и должно быть?

Коллеги мои – люди симпатичные, но недалекие. Любят быть в гуще событий, ловить «жареные факты», распускать сплетни. Есть у нас и пара аналитиков, пользующихся большим уважением, хотя весь их анализ – компьютерный. Нет полета мысли!

Меня в редакции считают чудаком и философом. Вот и решили, что с Аккерманом я найду общий язык. А уж Троммеля послушать сам Бог велел. Возражений с моей стороны не было.

Честно говоря, я и сам чувствовал: что-то неладное творится под куполом, все как-то вышло из равновесия. Но ведь предчувствия в компьютер не заложишь! Теперь Номер Тринадцатый их только усилил. Он знает больше, чем говорит. Может, потому, что никому до конца не доверяет, или у него просто нет понятных нам слов. Шутка его, конечно, дикая и о состоянии психики свидетельствует, но что тогда сказать обо мне, исполнителе?

Для пресс-конференции «лунатики» арендовали помещение старого кинотеатра «Полярис». В фойе продавалась обычная для подобных мероприятий литература: гороскопы, книги по уфологии и оккультизму. Как все-таки живучи суеверия! Большая часть этой ерунды была написана более ста лет назад, а ее заботливо переиздают и оформляют, используя все достижения современного дизайна. Значит, кому-то это нужно, верно?

Публика была разная: из солидных изданий, которые честно купились на «археологическую сенсацию»; были странные типы не от мира сего, которые попали в родную стихию; были и обычные проныры-журналисты вроде меня.

Наконец, все началось. В президиуме сидели несколько женщин бальзаковского возраста, пара благообразных старичков, один весьма элегантный господин с прилизанными волосами и сам Троммель, то и дело подкручивающий свои усы. На столе стояла пластмассовая бутыль с водой – этикеткой наружу, чтобы все могли видеть фирменный знак спонсора.

Встал элегантный господин и начал речь. Прежде всего он поблагодарил всех, благодаря кому эта конференция стала возможна, и туманно упомянул о неких недоброжелателях. Затем он начал перечислять научные заслуги Августа Вильгельма Троммеля, бесстрашного и свободно мыслящего исследователя, беззаветно преданного своему делу. Заслуги эти сводились к участию в экспедициях по раскапыванию каких-то древних поселений с непроизносимыми названиями. Но главным было не это, а смелая теория о существовании цивилизации Великих Древних, следы которой он неоднократно находил в своих раскопках. Окончательное подтверждение он нашел здесь, на Луне.

Во время речи бесстрашный исследователь глушил воду стаканами, так что у меня возникли сомнения, не произойдет ли задуманное раньше времени – тогда шутка не удастся.

К тому времени, когда Троммель получил слово, зал уже был изрядно заинтригован. Оратор зачем-то встал, уперся руками в стол и обвел собравшихся холодным взглядом голубых глаз. Наступила тишина, в воздухе повеяло средневековой жутью. Должно быть, это был обман чувств, но только Троммель весь как-то переменился – не бюргер стоял перед нами, а рыцарь, хоть и без доспехов. Голос у него стал таким низким, что шел словно из-под земли:

– Внимание, люди! С вами говорят Высшие Неизвестные, наследники Великих Древних. Наш мир погиб, но вместе мы сможем возродить его. Вы достигли Луны, обители богов, но путь откроется только избранным. Тех, кто пойдет с нами, ждет великое будущее. Вы станете владыками звезд, повелителями миров. А тот, кто отринет нас, падет во прах и исчезнет без следа. Пламя Асгарда очистит мир от скверны…

Последние слова Троммель вымолвил с явным трудом – его аж скрючило, глаза лезли из орбит, но неведомая сила не хотела отпускать его, пока вдруг все тело не свело судорогой, изо рта брызнула жидкая рвота – на стол и на сидящих в первом ряду. После этого Август Вильгельм в бессилии опустился поперек стола, закатил глаза и уже нисколько не интересовался царящей вокруг суматохой. К нему спешили санитары; председатель попытался было им что-то втолковать, но это было бесполезно. Шутка удалась на славу.

16. Шериф Кеннеди

Настроение у меня было скверное, а хлопот прибавлялось с каждым днем.

Во-первых, не давали покоя штурмовики Хэрриша. Назвал их так не я, а Майкл Петрович, который все видел в еще худшем свете. Народ, конечно, собрался разный, что и говорить. Всех объединило желание навести порядок – кто как его понимал. Был организован штаб, но никто его по-настоящему не слушался, а там и не настаивали. В результате получилась куча народу, которая шаталась по городу, встревала во все дела, цапалась с полицией и задирала всех, кто им не нравился. Хорошо еще, что им не дали серьезного оружия – хотя у многих, видимо, было свое. Официально нам предписывалось сотрудничать, а по сути мы вынуждены были контролировать эту ораву и далеко не всегда успешно. Вместо обещанного порядка получался дополнительный беспорядок. Участились драки на почве расовой вражды. При невыясненных обстоятельствах было ранено несколько человек. Виновники оставались безнаказанными, прячась под крылышком Хэрриша. Ситуация становилась все более взрывоопасной.

Во-вторых, расследование дела Кашина зашло в тупик, как и прежние дела о преступлениях Стальной Метлы. Сразу можно было предположить, что так будет, но общественность это никак не устраивало. Оппозиция начала разговоры о «русской мафии» и ее разборках. Гадали о степени причастности мэра к преступлениям его заместителя. Относительно личности убийцы делались самые дикие предположения – вплоть до кары Господней или происков дьявола.

В один из этих сумасшедших дней мне передали, что со мной хочет встретиться журналист Игорь Белкин. Я подумал, что раз он русский, то вряд ли из оппозиции. Не думайте, что я уж так политизирован – шериф должен охранять закон при любой власти. Но не при такой, которая сама устраивает беспредел!

Я думал, он хочет взять у меня очередное интервью, но дело было в другом. С заговорщическим видом Белкин достал из-за пазухи фотографию и положил на мой стол. Я вгляделся и понял, что сделан снимок во время моего проникновения в кабинет Кашина – был виден труп, однако его почему-то загораживал чей-то темный силуэт. Не понятно, кому он мог принадлежать, – не мне, точно, но больше никто в кабинет тогда не вошел.

– Кто это? – спросил я.

– А вы как думаете? – усмехнулся Белкин.

– Там никого не было! Должно быть, это фотомонтаж.

– Нет. Если бы я не был в этом уверен, то не пришел бы к вам. Дело серьезное.

– Вы хотите сказать, что на фотографии – убийца?

– Разумеется.

– Послушайте, там был я и еще человек десять репортеров – все отлично видели, что кабинет пуст.

– Да, и у большинства оказалась потом засвечена пленка, а видеокассеты размагничены. Вы не знали об этом?

– Нет. Не интересовался.

– Жаль. Этот снимок – единственный, на котором видно, с чем мы имеем дело. Когда фотограф понял это, то хотел его уничтожить. Я отговорил.

– Почему бы вам тогда его не опубликовать? Будет сенсация: человек-невидимка на Луне! Мало нам было селенитов…

– Потому и не публикуем. Представьте себе, что начнется, – массовая истерия. Все будут искать невидимку у себя под кроватью. А за порядок в городе отвечаете вы, даже за молодчиков Хэрриша. Так что считайте это проявлением гражданской сознательности и доброй воли с нашей стороны.

– Вы действительно верите в невидимку?

– Это не так уж невероятно. Вам не приходилось часами искать какую-нибудь вещь или бумагу, которая все это время была у вас под носом? Можете не отвечать: это риторический вопрос. Мы часто смотрим, но не видим. А учитывая достижения современной психологии, и говорить не о чем. Ходят слухи, что это входит в практику некоторых спецслужб, но почему тогда не воспользоваться и преступнику, верно? Снимок я оставляю вам. Могу достать и негатив, если это поможет в расследовании.

– А с чего вы решили нам помогать?

– Потому что под этим куполом есть еще люди, которым небезразлично, когда все катится в пропасть. Кстати, вам привет от Номера Тринадцатого. Он просил передать: вы кое-что забыли.

17. Номер Тринадцатый

Я сидел у кровати мирно спящего Августа Троммеля и думал о разных вещах. Глядя на него, трудно было поверить, что пару часов назад он запросто рвал металлические скобы, которыми мы пытались его удержать, и нечеловеческим голосом сулил нам страшные кары и бедствия. Доктору удалось вколоть ему какой-то наркотик, и больной затих. Но лишь на время.

Я сидел и думал о том, готов ли перейти к активным действиям вместо подсказок. Последний раз я занимался экзорцизмом лет двести назад. Правда, можно вспомнить и тибетскую практику незадолго до моей последней смерти… Что делать, если моя чувствительность – оборотная сторона силы и знания, а каждый приступ отнимает их? Похоже, ничего не остается, как рискнуть.

– Я все устроил, – сказал Флетчер, входя в палату. – Он наш. А «лунатиков» я теперь и на порог не пущу. Хотят судиться – пусть попробуют. Правда на нашей стороне.

– Не волнуйтесь, доктор. В случае чего, можете все списать на заговор кровожадного безумца и продажного журналиста.

– Вы не безумец, Джедай! Вы больной, но не безумец.

– Спасибо за комплимент.

– Вы были правы насчет рецидивов – они наблюдаются. Несколько человек госпитализировано. Еще несколько подались в бега. Надеюсь, они еще где-то под куполом. Я предупредил моих коллег – к сожалению, не все мне поверили. Я говорил с психоаналитиками: они говорят, что многие жалуются на сны о Луне – с ними несчастные случаи происходят во сне, представляете? Похоже на психическую эпидемию, если такая возможна. Вы знаете об этом больше нас, Джедай, вы должны нам помочь.

– Всем я что-то должен. Не сомневайтесь, доктор, я не собираюсь отступать. Пожалуйста, достаньте мне мел.

– Мел? Зачем?!

– Чертить магический круг. Что, никогда в кино не видели?

Сумерки сгустились над Лондоном. Густой туман рассеивал тусклый свет газовых фонарей. Каждая улица казалась дорогой в бездну, а город – обителью привидений. Но Церковь мою не сокрушат и врата адовы…

Я вошел в исповедальню, сел, привычным движением поправив сутану, и приготовился слушать.

– Благослови, отче, ибо я согрешил, – раздался голос. Было в нем что-то пугающее, нездешнее…

– Слушаю тебя, сын мой.

– Я убил всех тех женщин.

– К-каких?

– Разве вы не слышали об этом, святой отец? Весь город только и говорит обо мне. Называют меня Джеком, а настоящего имени не знают.

– Джек Потрошитель?!

– Он самый, святой отец. Только зачем же так грубо? Я ведь не мясник. Я сделал все так, как приказал мне Хозяин. А это целое искусство!

– Кто приказал тебе? Кто твой хозяин?!

– А вы как думаете, святой отец? Вы должны его знать.

И я понял, о ком он говорит. Ужас охватил меня и в то же время – непреодолимое искушение взглянуть в лицо врагу рода человеческого. Я нагнулся к окошку, разделявшему нас. В лицо мне брызнул пучок тонких серых щупалец. Они опутали мою голову: одни лезли в уши и ноздри, причиняя дикую боль, другие пытались выдавить глаза и пролезть сквозь сомкнутые челюсти в рот, третьи холодным кольцом сжимали шею. Я терял сознание от боли и удушья, душа моя была охвачена невыносимым ужасом. Ад шел по земле!

И тогда меня постигло озарение. Я вспомнил все и понял, что происходит: Сила, избравшая Троммеля своим проводником, играла на поле моей памяти. Поняв это, я усилием воли разрушил кошмар и перешел на следующий уровень.

Я лежал в зловонной луже, истекая гноем и сукровицей, на металлическом полу моей камеры, изнемогая от адской боли и моля Господа о смерти. Но смерть забыла меня.

Открылась тяжелая дверь и вошел человек. Раньше я не видел его. Он был без защитного костюма, в новенькой форме СС. Лицо вошедшего перекосила омерзительная усмешка:

– Привет, Светлячок.

Так прозвали меня мои палачи. В темноте я действительно испускал тусклое зеленоватое сияние – это светилась моя кровь, насыщенная радиоактивными изотопами. Атомный огонь пожирал мою плоть. Экспериментаторов интересовало, сколько я проживу. Они даже делали ставки. Каждый день кто-нибудь проигрывал.

Человек подошел ко мне и пнул сапогом:

– Ты можешь говорить?

– Да, – прохрипел я и удивился: этот звук не было похож на человеческий голос.

– Хорошо, – вновь усмехнулся он. – Поговорим. Но сначала…

Он небрежно взмахнул рукой, и камера моя преобразилась: стены и потолок разошлись куда-то вдаль, все переменилось. Теперь я лежал на полу в каменном подземелье, освещенном багровым светом факелов. Кругом происходило какое-то движение, слышались звуки шагов, шелест одежды и гул голосов. Рядом с человеком в эсэсовской форме появились три ведьмы в полупрозрачных одеяниях. Повинуясь движению его руки, они подошли ко мне и, вонзив свои острые зубки в мое разлагающееся тело, стали отсасывать радиоактивную кровь – так, во всяком случае, мне казалось. Боль уходила, я чувствовал невыразимое облегчение. Раны стремительно заживали, силы возвращались ко мне. Через пару минут я уже смог встать.

– Хорошо, – повторил мой «спаситель», – я хочу заключить с тобой договор. Я дам тебе здоровье и долгую жизнь, полную наслаждений. Я щедр к моим слугам. А после смерти ты отправишься в мой мир. Поверь, он прекрасен. Ваша Земля – лишь жалкий его отблеск. Там люди равны богам.

– Я не верю тебе.

– Почему же?

– Я знаю тебя.

– Ничтожество! Никто не знает меня. Я отправлю тебя обратно – гнить заживо. Ты боишься попасть в ад? Для тебя есть ад на Земле. Твоя агония будет длиться вечно!

Стены вокруг начали сжиматься, и в этот миг перехода я смог разорвать цепи мучительных иллюзий. Еще один шаг был сделан.

Сверху сыпалась мелкая водяная пыль. Казалось, небо падает на землю. Ночь царила в городе и в стране. В оранжевом свете фонарей мы забывали о времени. О нас скажут потом: они пришли защитить демократию, парламент, Президента… Плоские газетные слова! Я пришел потому, что устал бояться. Я пришел, чтобы спасти свою душу от надвигающейся тьмы и безумия. Я был частицей живого кольца. Я ждал свой Армагеддон.

Они возвестили о себе гулом, подобным гулу землетрясения. Но чем ближе, тем отчетливей были слышны зловещий скрежет и рев бронированных чудовищ. Я стоял посреди пустой улицы – у них на пути. Они появились из-под моста как из преисподней, готовые нести смерть и разрушение. Так сбывались кошмары и пророчества. Нельзя бояться! Страх – оружие тьмы. Я шел навстречу ревущим машинам. Я знал: смерти нет. Металл гусениц проскрежетал по моим костям и кровь смешалась с дождем на мокром асфальте…

Я очутился на вершине мира. Нас было трое посреди вечных льдов: я, мой враг и Огненный Камень – Сокровище Гор. Враг подошел ближе. В сиянии Камня я увидел его лицо. Некогда этот человек был моим другом, но с тех пор осталась лишь оболочка. Существо, стоящее передо иной, убило нашего Учителя. Хранителем Камня стал я. На моих плечах отныне лежала судьба человечества. Голос мой нарушил тишину вечности:

– Как посмел ты войти в Святилище? Душа твоя черна. Запятнавший белизну снегов должен покинуть Шамбалу.

– Вошел в роль, брат? – ответил мне насмешливый голос. – Настоящий Хранитель – аж мороз по коже. Быстро ты занял место Учителя, прилежный ученик! А ведь, пожалуй, я больше достоин править миром. Впрочем, можно и на пару с тобой, не возражаю. Твои знания, моя сила воли – что еще нужно? Поверь, Земля станет веселым местечком…

– Не лги Хранителю, враг! Ты не получишь Сокровище Гор. Камень не подчинится тебе.

– Да? А мы посмотрим. Я за свободную конкуренцию.

Я собрал все свои силы для ментального удара, и он сделал то же самое. Наши импульсы сошлись в центре Камня и вызвали ослепительную вспышку. Далее все напоминало перетягивание каната – это была битва сил. Секунды растекались в века. И вот я понял, что мой контроль слабеет. Тьма наступала. Настал миг последнего решения. Мой враг понял это, и злорадный восторг его сменился испугом и отчаянием:

– Ты не сделаешь этого!

Но я сделал. Камень на миг утратил сияние, а затем брызнул струями жидкого огня. Содрогнулись земля и небо. Так не стало Сокровища Гор.

Я оказался между миров – это дало мне возможность собраться с мыслями и вспомнить, как все было на самом деле.

На самом деле мы погибли тогда оба, а Камень остался целехонек. Лежит себе на Тибете и ждет Того, Кто придет в конце времен. Я проверял.

У Белого Дома я действительно был. Стоял в «живом кольце», подхватил воспаление легких, но под танк не бросался.

Светлячок сгнил заживо без всяких фокусов.

А человек, назвавшийся Джеком Потрошителем, двинул мне в глаз и сбежал самым банальным образом.

Препятствий больше не было.

Выйдя из каменной стены, я увидел невдалеке свет – это Троммель спускался в свою пещеру – словно мышь на запах сыра, не зная, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Мне оставалось только остановить его. Затем я взял великого археолога на руки, как ребенка, и отнес к лунокару. Там я взглянул на небо, где среди немигающих звезд сиял голубой шар Земли и, почерпнув из этой картины достаточно вдохновения, сказал:

– Оставь мертвецов в покое, приятель, иначе они сожрут тебя. Все погибшие цивилизации заслужили свою погибель. Зачем повторять чужие ошибки? Важно не делать своих. Думай о жизни, Троммель. Жизнь прекрасна и удивительна.

Потом я медленно и с наслаждением вернулся в реальность, которую люди считают единственной.

18. Доктор Флетчер

Я нарушил все инструкции. Я стал пособником опасного сумасшедшего. Кто-нибудь из моих коллег наверняка уже успел сообщить об этом, а значит, меня ждут большие неприятности. Но я ни о чем не жалел. Потому что я верил ему. И верил в него.

Он пытался объяснить мне вещи, которых я так и не понял до конца. Получалось так, что город подвергается психической атаке неких сил, пытающихся превратить нас в своих рабов. И дело не в физических границах купола, а в духовных границах человеческого бытия. Всякий выходящий за эти границы подвергается смертельной опасности.

Что делает человека уязвимым? Страх, боль, одиночество и отчаяние, а равно и неуемный восторг. Когда затуманен разум и ослаблена воля, человека можно превратить в игрушку Тьмы.

Многое из того, о чем он говорил, было мне знакомо. Пара веков после Фрейда не прошла даром: психология глубоко проникла в тайны человеческой природы, и иногда она может быть не менее опасна, чем физика. Но все же мы никогда не признавали существования души, а тем более боялись думать о том, откуда она берется и куда уходит. Для него, напротив, все было ясно. Точнее, его вопросы и проблемы лежали дальше, за пределами нашего познания. Оставалось только верить.

Он сказал: «Костер горит. Искры гаснут во тьме…»

И еще он сказал: «Если я не смогу выйти из круга, пристрелите меня. Цельтесь в голову. Это лучшее, что вы сможете сделать, и да поможет вам Бог!»

Но он смог и вышел, скорее – выполз, стирая меловую линию.

Открыл синюшные глаза и улыбнулся мне:

– Вы принесли поесть? Я голоден, как волк.

Потом он жадно хлебал бульон и грыз сухари.

– Сколько времени я отсутствовал?

– Отсутствовал?

– Ну хорошо, был в трансе.

– Около двух часов.

– Надо же! Это рекорд.

– Вы, должно быть, потеряли много сил. Вам надо отдохнуть.

– Совсем наоборот. Поймите: я выиграл!

– Душу Троммеля?

– Нет. Игра шла на мою душу, и я выиграл себя. Открываются новые пути, новые возможности… Уже выиграв, я освободил Троммеля. Скоро я смогу освободить всех, кого вам удалось поймать, доктор. Это хорошая новость.

– А что, есть и плохая?

– Да. Меня должны убить.

– Боже мой, почему?!

– Я раскрыл себя. Теперь они знают, что у них здесь есть противник – не достаточно сильный, чтобы их победить, но способный сорвать им победу. Духовно уничтожить меня они не смогли, значит, попробуют сделать это физически. У них есть основания предполагать, что тогда я не смогу помешать их планам. Это логично.

– Но как они могут убить вас?

– Послав убийцу. Ведь они действуют руками своих слуг.

– Так же, как убили Сэма Кашина?

– Стальная Метла – слишком ценный агент, хотя возможно, пошлют и его. Поймите: я не боюсь физической смерти, мне жалко вас, живущих здесь. И в следующем воплощении мне придется иметь дело с более могущественным злом. Нет, это никуда не годится!

– Что вы собираетесь делать?

– Как это ни прискорбно, доктор, но я вынужден буду вас покинуть. Я становлюсь опасным соседом. Все более и более опасным…