Текст книги "Джонни и "Зов предков" (СИ)"

Автор книги: Алексей Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Жандарм

Джон встрече обрадовался, Карл удивился, но оба не подали вида. Джонни буркнул, что пора свиданку закруглять и, вообще, делом надо заниматься.

–Вот ты, пойдём, поможешь, – обратился он к Карлу, уходя.

Карл изобразил вынужденную покладистость и пошёл следом. В фотолаборатории Джон усадил нового приятеля за рабочий стол. Со словами: «А мы кофейку сейчас», налил воды в прибор для стерилизации инструментов и нажал на клавишу пуска. Заметив недоумение Карла, Джон объяснил, что до фотолаборатории здесь была обычная процедурная, только её перенесли, а стерилизатор не перенесёшь, потому что розетки запрещены, чтобы персонал на себя ток не мотал. Вот и стерилизуют тут всякое, ещё и за кипятком постоянно лазят, достали, блин.

–Да ты не думай чего, всё стерильно, фирма гарантирует, – попытался Джон снять напряжение каламбуром, доставая банку растворимого кофе, одолженную Харпёром из офицерского довольствия.

–Ага, а ничего, что там вон то плавает? – опасливо спросил Карл, указывая на медицинский инструмент.

–Ну, ты даёшь! Они ведь железные! Получай, – протянул Джон приятелю кружку. Достал из стола кулёчек сахару, – угощайся.

–Спасибо. А ты? – Карл его немного стеснялся.

–Кружка одна, давай по очереди.

–Тогда ты первый!

–Ладно. А ты, раз рот свободен, расскажи, как твоего сержанта угораздило.

–Да напали и всё. Что тут рассказывать? А ты что тут делаешь?

–Приятель попросил подменить, надо ему, – уклончиво ответил Джон, прихлебнув из кружки.

–Правда, настоящее кофе?

–Правда, можешь поверить. На слово, – усмехнулся Джон.

–Да ладно тебе, не жадничай!

–А ты не ври. «Просто напали», – передразнил его Джон.

–Как ты кого-то просто подменяешь! Меня бы кто-нибудь так попросил, блин!

–И не вру я, вовсе, Дэн бы меня точно попросил, если б успел. Арестовали его.

–Фотографа? Штатского?! – не поверил Карл.

–А на нём не написано. Дэн с моим направлением попал, случайно. Так что я его здесь подменяю…

–А он тебя на губе?! Ха-ха-ха! – развеселился Карл.

–Уф, тебе кофе сделать? – Джон допил из кружки, – тогда не трави мне тут про Дэна. Давай про сержанта.

–Не – сперва про Дэна. А ты кофе-то наливай, раз обещал… Ага, спасибо. Как тебе удалось такое провернуть?

–Случайно, конечно. Я б специально и не взялся, наверное, не понимаю ж тут ни хрена. Рентген-аппарат вон поломался, а как его чинить?

–А ты сам бы поменялся с кем-нибудь, кто понимает?

–Хм, с тобой, что ли?

–Не. Братишка младший со мной служит, вот он головастый, только убьют его в жандармерии.

–Где?!

–Джон, у тебя точно папа полицейский? – насторожился Карл.

–У мамы моей спроси, – не стал врать Джонни.

–Ха-ха-ха! Жандармерия у нас полевая, за военным порядком следим.

–На губе тоже ваши?

–Конечно.

–Дэну помочь можно?

–Можно. Если братика пристроим в лабораторию.

–Ладно, Карл. Только два условия. Во–первых, Дэн через неделю должен быть здесь, живой. Иначе тебе трындец. После братика, его первого ухайдакаю, – по-дружески душевно предупредил Джон.

–Я почему-то тебе верю. Сказать почему? Твой отец не полицейский и уж точно не капитан Ха-на.

–А я никогда и не настаивал. Однако вот моя солдатская книжка, – пожал плечами Джон.

–Да хоть десять, блин! Ни один полицейский никогда не станет выручать кого-нибудь просто так. Что взять со штатского? А ты и с меня ничего не потребовал. Но главное, ты не наркоман.

–А у копов все детки укурки? – усмехнулся Джон.

–У капитана Ха-на сынок, по очень достоверным слухам… папка ему, говорят, даже права сделать постеснялся. Так он берёт чью-нибудь машину покататься, человек, не разобравшись, сразу бежит заявлять. А людям задерживать придурка, потом извиняться, отпускать, конечно, а самим на биржу труда из-за папы его…

–Нормально! Я, значит, на любой тачке могу рассекать!

–Блин, точно. Ты, похоже, многое можешь. Не всякого бы капитан Ха-на лично на сборный пункт провожал. В розыске?

–Да кому я нужен? Ладно, насчёт Дэна ты понял? За нарушение формы одежды больше недели не дают, я это точно знаю.

–Да, понял я, договорились. Придётся рискнуть, братишке ж так и так не жить!

–Да в чём дело-то, Карл?

–В именах наших. Я, вообще-то, Чарли. А он Пол.

–И что?

–Мама нас Карлом и Паулем звала, как бабушка назвала. Она из Этарха родом, вот. Однокашник его раззвонил, так заедают парня.

–А ты?!

–А меня тоже. Только давай Пауля ещё до обеда сюда перетащим?

–Давай. Но сначала ты мне честно расскажешь, что вы такое в развалинах делаете, и из-за чего вас отоварили.

–Да сам же всё увидишь, раз ты вместо Пауля… ну, ладно-ладно, только кофе ещё угостишь?

–Запросто, начинай.

Карл начал издалека. С любви к Родине. Собрались люди за её здоровье выпить, да кто-то выпивку уволок. Десять ящиков вискаря!

–Сколько?! – не поверил Джон.

–Ой, ну мы ж не сами собирались всё выхлебать! Вот взять наш сборный пункт. Расположили его в развалинах, только развалины эти официально – населённый пункт.

–Тоже мне Такию открыл! – фыркнул Джонни.

–Теперь смотри, сколько народу сюда пригнали. Им же скучно, вот работой их обеспечили. Сколько объектов всего восстанавливается? Сюда штаб округа переедет, расширяться они думают. И по мелочи всякого добра разместят. А дороги? А канализация, водопровод, электричество?

–И нафига?

–Блин! Да народ сам задарма всё восстановит, чтоб в отремонтированных очагах культуры бабло просадить! На одной работе жизнь не заканчивается, сам понимаешь. Развлекаться как-то народ норовит, да никто и не препятствует, наоборот.

–О-па! Это ж насколько земля подорожает?!

–Ни насколько. Скупили всё загодя кому надо, не беспокойся. Кто её сейчас будет продавать? Вот когда победим или наоборот… Просто представь себе, сколько таких городков в Такии! Сколько народу мобилизовано! И какого народу! Орлы – пробы ставить некуда, блин! Золотая молодёжь – для всех госчиновников в обязаловку деток сдавать. Везде переаттестация началась, главный анкетный вопрос – где сыновья?

–И много они навоюют?

–Да не жалко же! И деньги считать не приучены.

–А вы?

–А мы за этим зоопарком должны приглядывать. Хорошо, хоть нормальные тоже попадают. Слышал, что мобилизация пройдёт в несколько этапов? За отсрочку от призыва только на текущем этапе штука баксов – нормально?

–Угу. Очень интересно. А по состоянию здоровья?

–Повторяю для тупых – отсрочка от призыва по состоянию здоровья…

–Ну, ни хрена себе!

–Да нам-то не один пень?

–Нам? Не знаю, как нам, а вот сержанту, видимо, аукнулось.

–Ага, только с другого боку. Понимаешь, бухать в расположении запрещено, ну и не пропускаем с бухлом, досматриваем, изымаем лишнее. Но бухать-то пока больше негде! Вот солдатики к нам иногда обращаются.

–Постоянно?

–Ну, да. Нормально всё было, мужики к нам с понятием, да и мы сильно не борзеем. Сержант у нас темой рулил в развалинах. Так, представь, в руинах этих кроме нас ещё крысы какие-то водятся!

Джон нехорошо посмотрел на приятеля. Не любил он это сравнение. Но Карл чуткости не проявил и продолжил. – Бичи какие-то мутные умудрились вычислить, проследить и окучить. Да аккуратно так – только вырубили и обобрали. А как вискарь упёрли, никто и не заметил!

–Это не крысы, – уверенно заявил Джон.

–Ангелы, блин!

–Может быть и ангелы. Но я тебе точно говорю – крысы бы не просто вырубили. Можешь мне поверить, – усмехнулся Джон.

–Эге, а ты в этом понимаешь?! Блин, батя мне говорил, тут шакалы до нас располагались, ихняя учебка была. Вот бы оставили хоть одного!

–А батя не говорил, куда шакалы делись?

–Известно куда – на зачистку. Я ж тебе повторяю, сколько таких городков в Такии?

–Ага. Ладно, дружище Карл, веди Пауля, а после обеда пойдём знакомиться с твоими.

–И с твоими уже, Джон. Я сейчас вернусь, только ты не передумай, пожалуйста.

–Бегом, боец!

***

Карл резко стартовал, но вернулся через пять минут, когда Джонни уже задумчиво поглядывал на рентген-агрегат, подумывая, чем бы убить время ожидания. Карл видом своим являл загадочную радость и обещал неожиданный сюрприз тут неподалёку. Джон в сомнении положил отвёртку на место и пошёл за ним следом. Джон совсем не удивился тому, что тот привёл его в комнатку дневного стационара. Всё-таки без контуженого сержанта, непосредственного начальства Карла, вопрос не решался. Начальство, пребывая в явно болезненной задумчивости, морщась, проявило озабоченность:

–Э… боец, вольно. Пара вопросов к тебе…

Джон недоумённо воззрился на Карла, тот изобразил лицом настолько умильно умоляющую просьбу, что не улыбнуться было невозможно.

–Я сказал что-то смешное? – сурово возмутился сержант, не мог он с кровати видеть рожицу подчинённого.

А Карл, видимо, решив исправить ситуацию, судорожно попытался придать физиономии официальную серьёзность, с уклоном в жертвенную суровость. Джон прыснул, не выдержав. Сержант впал в ярость, Карл в отчаянье, и Джонни сам решил направить разговор в нужное русло:

–Расслабься, чувак, а то не выздоровеешь скоро и насовсем. Одна контузия у тебя есть? Мало тебе?

Чувак захлопнул уже раззявленную для начальственного ора варежку, сморщил анфас, размял губы и почти по-человечески улыбнулся.

–Эта, дружище, ты ж тут ренголик? – проговорило сержантское лицо человеческим голосом и получив подтверждающий кивок, перешло к деловой части собрания. – А скажи-ка, правда, что с моей болезнью без рентгена никак?

Чарли усиленно закивал, едва не нагнав на больного сквозняку. Джонни уже немного привык к его ужимкам и смог солидно ответствовать:

–А как же, чувак? У тебя же голова! Пробитой башне рентген – первейшее средство. Рекомендую, дружище!

–Да я б обошёлся, ты скажи, это обязательно?

–Конечно! Как клизма с промыванием. Кстати, тебе ещё не делали?

–Не-е-е… Ты пока погоди с клизмой. Ты скажи, сломался твой агрегат? Чарли вот говорит, что поломался, и мне надо в госпиталь, а мне туда совсем не надо, понимаешь?

Джонни мысленно довольно усмехнулся, начав понимать механику Карла, – похоже, что повезло ему с интриганом.

–Ну, я не знаю… я могу пока не докладывать, что рентген поломался, но фельдшер всё равно потребует снимки.

–А ты ей какие-нибудь чужие дай, а мой боец тебе тут всё-всё быстренько починит. Бесплатно!

–Не-е-е, бесплатно не получится. Как я скажу, что он тут делает? И нафиг оно мне?

–Бутылка вискаря, боец! Литровая! – перешёл сержант к деловой части.

–Совсем больной, взятки предлагать? – возмутился Джон. – И кто за твоего бойца служить-то будет?

–Но тебе ж, пока аппарат поломатый стоит, делать нечего? А если его скоро не починят, турнут тебя к быкам в общее стойло. Госпиталь же сюда скоро переведут с нормальным рентгеном, и нафиг ты нужен с поломанным агрегатом? – сержант попробовал быть убедительным.

–Ну и езжай тогда в госпиталь, всё равно ж скоро с ним обратно приедешь, – делано затупил Джон.

–Да нельзя мне! На моё место сразу другого назначат! – Вырвалось у сержанта наболевшее.

–Тогда ящик, – вынес приговор Джон.

–Да ты охренел! – обречённо прокомментировал сержант.

–Ага, с детства. Не напрягайся так, чувак, не жмись, готовься к клизме, – успокоил его Джонни.

–А без неё можно обойтись? У меня ж голова всё-таки болит!

–Нельзя тебе больную голову тревожить, а лечить как-то надо, – изобразил Джонни профессионализм.

–Ладно, ящик и блок «Палыма», но чтоб без клизмы! – вякнула жаба из глубин заболоченной сержантской души.

–Договорились. Тебя ещё не кормили? – проявил Джонни участие.

–Не, а что?

–Потерпи пока, промывание скоро…

–Два блока, но чтоб вообще без лечения! Договоришься?

–Совсем без лечения нельзя, военная ж всё-таки медицина. Придётся хоть зелёнкой тебе башню намазать, я сейчас принесу. Заодно отведу Чарли на укольчик, а то истерика у него, кажись. Жадные вы в жандармерии! – укоризненно покачал Джонни головой.

Карл к окончанию торга стёк по стеночке в положение на корточках и, зажав двумя руками рот, в нирване ритмично тукался об неё затылком.

***

У ребят, облаченных сержантом высокими полномочиями, остающаяся суета прошла без сучка, но с задоринкой. Сходили на КПП за Паулем, он там исполнял самую тяжёлую работу, шлагбаум опускал за верёвочку. Так был нужен, что его даже отпускать не хотели до вечера. Ну, Джон возражать не стал, мол, нет, так нет – он спорить не берётся. Придётся выпустить из санчасти на часок контуженого сержанта.

Так он и десяти шагов сделать не успел, как его догнали и прям таки всучили Пауля и пирожков в дорожку. Типа, домашние, одному мамка нажарила, вот сержанту с наилучшими пожеланиями. Делать было нечего, не отказываться же! Пришлось брать и Пауля в придачу, кстати, не зря – объеденные были пирожки, а сержант пожеланиями уже объелся.

Им же к питанию по военному времени нужно относиться серьёзно, а то вон Поли худенький какой задохлик, даже и не скажешь, что полицейский сынок. Потому первым делом дружной компанией направились в столовку к Харпёру пообедать и Пауля ему представить, надо же парню будет где-то кушать.

Толстый не успел толком соскучиться по Джонни, изобразить радушие у него не получилось, вот Джон и решил его сперва слегка порадовать – мол, зашёл попрощаться. Переходит на довольствие в жандармерию. Сюрприз удался, Харпёр, смутившись, забормотал, что будет скучать, и вовсю демонстрировал искренность. За поеданием третей добавки второго, гуляш у Томаса как всегда удался, Пауль, наконец, проявил любезность. Отвлёкся от тарелки на общий вопрос, почему толстый Харпёр? Толстому вопрос пришёлся по душе, он аж переполнился собственной значимостью. Оказалось, что харпёр – зверёк, очень редкий в этих местах, но распространенный на родине повара. Он с детства научился их исключительно вкусно приготавливать, и когда господам офицерам надоели консервы, и они уже грозились пустить на салат для начала уши толстого, его выручил Джон. Добыл по описанию Томаса пару харпёров где-то в окрестных лесах…

Карл с Паулем вытаращились на невозмутимого Джонни. Ну, откуда было Томасу знать, где ближайший окрестный лес, если он из кухни вообще не вылазит? И ободранных кошек никогда не видел – редкие они в его местах. По мнению Джона, настал психологический момент свернуть разговор на окончательную Харпёрову радость. Он, положив руку на плечо вычищающего тарелку Поля, поведал толстому, что вот этот худенький юноша теперь за него.

–За троих тебя, – только и смог пролепетать Томас.

Джон выразил надежду, что это только поначалу за троих, попросил паренька не обижать, а то он, Джонни, сильно огорчится, если узнает. А что узнает, Харпёр может не сомневаться. Судя по грустному лицу Томаса, он и не сомневался. Оставив его в размышлениях о первичности пищи духовной и суетной бренности избитых прописных истин инструкции по столовке, направились водворять Пауля в санчасть.

Джон счёл своим долгом задолбить малому, что сержант ему больше не начальник, и, вообще, кроме Джона ему никто не указ. Но уж Джона он должен понимать даже не с полпинка, поскольку и полпинка Джонни для него будет многовато. Пауль недоумённо оглянулся на брата, но прочёл на его лице лишь серьёзное согласие с роковой неизбывностью сказанного.

–Так надо, брат, просто поверь, – необычно сурово напутствовал его Карл.

–Яволь, – неуловимо весь подобрался Пауль.

Вот такие они полностью соответствовали образу полицейских сынков, Джону это пришлось по душе, и он облегчённо отбросил сомнения в ребятах. Потому вживление Пауля в санчасть прошло у него легко и вдохновенно. Поль, удостоившись девичьего внимания, очаровательно смущался и алел высокими скулами. Джонни показал ему лабораторию, рентген-кабинет, вручил монтировку от входных дверей и на всякий случай, посоветовал не хлюздить, и они, пожелав Паулю удачи, направились на дальнейшую защиту Такии. В жандармскую столовку, конечно, обед же пропустили за хлопотами.

***

По гениальному замыслу Родины каждый жандарм любому вояке становился личным врагом. Для этого военному достаточно провести недельку на гауптвахте. А учитывая шансы всякого военного загреметь туда с первого же дня службы, все военнообязанные буквально сочились любовью к жандармерии. Потому и не было для жандарма разницы между суицидом и переводом в обычную часть. Этот естественный для себя момент Карл забыл уточнить Джону, и он, когда понял, как попал, перегрыз бы ему шею, да деваться уже было некуда, пришлось дружить с Карлом дальше. Ведь Карл имел серьёзные основания выполнить свою часть уговора – спасти Дэна. И способ был один – отстоять на губе весь Дэнов срок с Джоном на пару. Сделать это было несложно – к чести жандармов дежурства там они не любили. У них отчего-то всегда находились срочные, просто жизненно важные дела как раз на время дежурства, но начальство неумолимо. Оставалось взывать к состраданию сослуживцев, но и они сострадание толковали двояко. В общем, даже за деньги подмениться очень непросто. А тут и Дэна надо спасать, и Джону поначалу нужно поменьше мелькать в жандармской казарме, и отношения с ребятами улучшить на будущее.

Дежурства на губе, то есть истязание арестантов, выматывали жандармские души, и руководство всячески стремилось внести в процесс игровой момент. Каждое утро дежурные выбирали «виноватого» солдатика, били и могли балдеть до вечера, пока арестованные на работах. Но! Вина должна быть логичной, неочевидной и новой. На вкус начальника губы лейтенанта Зо-на. В противном случае он сам назначал несчастного, а дежурные отрабатывали строевые приёмы, по очереди временами отвлекаясь на беднягу в одиночке. Карла с Джоном умничать не тянуло, вина Дэна была очевидной, его «добровольный» мундир, и всё шло, как по маслу. А когда начальнику губы это надоедало, и он закрывался в кабинете «вздремнуть», Дэна выпускали убирать сортир. Хотя Дэну сильно досталось в первый день, он, вообще, не понял, почему в армии так не любят губу – спи себе в одиночке, да гадай, что за бурая хрень въелась в бетонные стены. Иногда ребята заходят поболтать – всё не так скучно. И кабы не эти туалеты, эх! Отоваривали его лишь при оправках – солдатикам было неприятно, что этот поганый шакал явно по блату устроился на дневную уборку сортира, когда честные арестанты надрываются на непосильных работах или воют под ботинками конвоиров.

Но удивлялся он всего неделю, а Джону с Карлом с губы бежать было некуда, их срок был пожизненным. Штатский коммунист-фотограф-рентгенолог Дэн стараниями друзей вернулся к защите Отечества, просто с губы ни к чему другому вернуться невозможно, а ребята, облегчённо вздохнув, резко поумнели. В свои дежурства они больше ни разу не топтали плац, а чужих им не надо, а то нашли дурачков!

***

В жандармерии Джон ужился без особых проблем. Карл, рассказывая о придирках, сильно сгустил краски. Не совсем такийские имена послужили даже некоторым объяснением и оправданием общей неподготовленности ребят. Инструкторы говорили курсантам, что этих-то хоть уродиться такими угораздило, а остальные тупо филонят. Джон благодарно воспринимал инструкторские инсинуации, с теплотой вспоминая свои первые недели в учебке – после губы ему тогда показалось, что он попал в рай. А текущая ситуация больше напомнила школу в лучшие времена, когда там действительно чему-то учили. К подготовке жандармов Родина отнеслась со всей серьёзностью. Матёрые полицейские натаскивали их на силовое задержание, что Джону изначально было чуждо. Сама натура его бунтовала против одной мысли тратить на ликвидацию угрозы или устранение помехи лишние секунды жизни и ватты энергии. Но всякий опытный коп – прежде всего психолог, инструкторы моментально прокачали его как типичную «крысу развалин». Удивляться не стали, армейский закон – жри, что дают, потому просто в подготовку Джонни внесли поправки. Он стал дежурным демонстрационным объектом силовых задержаний с разрешением делать, что в голову взбредёт. И стало до Джонни доходить, что главное-то, чтоб в голову взбрели нужные идеи в нужное время. И полёт упакованного Цербера носом в асфальт уже не вызывал недоумения, если предположить, что брали его ребятки, похожие на инструкторов. И первой же идеей стало осознание, насколько ему повезло с такой ролью. Джон лопатой выгребал драгоценное инструкторское внимание на себя, а что огребался при этом, так ничего необычного в его жизни, в общем-то, не происходило. Тем более что обучение велось по определённому плану и под чутким общим руководством – главной его задачей было именно обучение, а не отсев. Ведь курсанты являли собой основную опору режима просто по происхождению. Это немного не касалось Джона, но это в свою очередь не касалось инструкторов, им интересно было играть с забавным зверёнышем.

Простой вознёй с падениями игра не ограничивалась. Тренировки с оружием и скоротечный, внезапный огневой контакт – тема всеобщего помешательства. Что поделать – традиция! Рейнджеры, охотники за головами. Оружейная их больше напоминала коллекцию фаната стрелкового оружия, каковой, в общем, и являлась. С той лишь разницей, что все экспонаты были действующими, и из них настоятельно рекомендовалось стрелять. Ну, кроме ухода, обслуживания и прочего. А сам огневой контакт отрабатывали на полицейской пневматике с резиновыми пулями – жалели их инструкторы, и гематомы с жандармских ляжек и задниц не сходили, как при многомесячном курсе внутримышечных инъекций.

Сильно выручало интенсивное кровообращение при частой смене впечатлений. И, само собой, физподготовка в извращённых полицейских формах. Джонни, вспоминая слова Цербера, как «его несли братья», добродушно улыбался. Они братьев вытаскивали, типа, спасали из условно заваленных подвалов, покорёженных автомобилей, горящих учебным пламенем, снимали их, понарошку раненных, с высоты на верёвках. И верёвки эти совсем не понарошку – штурмовали макеты зданий «с крыши», лазили в заброшенные много лет назад туннели, подземные технические коммуникации, прежде всего в канализацию. Именно там Джон впервые опробовал и оценил костюм химзащиты. А где и в чём ещё тренироваться в применении боевых отравляющих веществ? Джонни в этом деле особенно преуспел, у него не оказалось ни малейших признаков клаустрофобии. Прочие фобии тоже почему-то не проявлялись, и он увлечённо отдавался учебному процессу.

Самое смешное, что на почти добровольных началах. Количество учебных часов квотировалось в общем, по отделениям, инструкторы считали по головам и «не замечали» подмен. Отчего так? Не все жандармы были, гм, жандармами – ну, угораздило иного мальчика родиться сыночком большого начальника, а дитё темноты боится, и боли, и высоты, и вообще всё «по…». Да и ладушки – время ещё на это тратить, пусть лучше нормальные пацаны потренируются. Служебные сутки, кроме тревог, включали в себя четыре учебных и шесть служебных часов. Вот Джонни и шёл навстречу отдельным просьбам поменяться с ним на время его стояния на КПП или обхода периметра. За малую чисто символическую благодарность. Джон по доброте своей жалел всех, единственным исключением стал Карл – его он всюду таскал за собой, и у них получалось восемь-десять учебных часов!!! Бедняга проклял день, когда не расстрелял нахрен машину с капитаном Ха-на и его «сыночком» на КПП как подозрительную и без пропуска.

***

Отдушиной для Карла явился жандармский клуб. Жандармы вообще жили по-семейному, демократично. Общались в своём кругу без излишков субординации, запросто, чужих там не было. В клубе играли в покер и на бильярде, инструкторы и сержанты позволяли себе пиво, но ребятам это дело усиленно не рекомендовали. Да им и без пива было за счастье наказать грозных полубогов на бабки. Игра, конечно, велась на деньги, и было бы Карлу совсем кисло, кабы не искренняя благодарность товарищей за посильную их с Джоном учебную помощь. А так парень дорвался до стола и самоутверждался во все тяжкие, потроша в шарики сослуживцев, пока Джонни скромненько обирал их в покер. Общение с полицейскими волкодавами уже повлияло на Джона, что-то пробудив в его душе. Они вскоре перестали снисходительно говорить ему, как другим курсантам: «Дай дядьке сыграть, малыш, притащи пока пивка мужчинам». Им стало действительно интересно играть с ним в блеф. Курсанты же отчего-то перестали задерживаться за его столом.

Джон с интересом поглядывал на бильярдный стол. Его увлекли интересные комбинации, неожиданные ходы. Он мысленно ставил себя на место игроков и радовался, когда они, как прочитав его мысли, воплощали найденные им решения. Но вот беда – он сроду не держал кий в руках. Его душа не вынесла терзаний и подвела к просьбе к Карлу научить. Тот понимающе хмыкнул, взял кий и повёл Джона к барной стойке. Положив на неё пустую пивную бутылку, предложил Джонни попасть кончиком кия в бутылочное горло, держа его без упора вот с такой дистанции. Джон принял правила и весь вечер тыкал палкой в дырку, добившись некоторых успехов. На другой вечер он смело подошёл к бильярдному столу, но был снова отправлен тренироваться к стойке. На вопрос, до каких пор? Карл ответил без слов, взяв кий и одним точным, мощным ударом выбив бутылке через горлышко дно.

Поняв, что это надолго, Джон пересмотрел своё жалостливое отношение к курсантам. Все служебные часы Карл стал исполнять обязанности за двоих, а Джон тренировался. Так что Карл даже обрадовался, когда через неделю Джон три раза подряд повторил его фокус с бутылкой и даже вознамерился продолжить занятия, усложнив задачу. Типа друг будет бутылки подбрасывать, а он научится разить их влёт. Карл сразу отрезал, – нафиг-нафиг, пусть бутылки кидает, кому заняться нечем.

И в тот воистину исторический момент Карл предложил продолжить тренировки непосредственно за столом. Он, дескать, видал такой в одном заброшенном доме, надо только шариков добыть и пару киев. Джон в тот раз попенял другу за халатное отношение к службе. Надо же – в развалинах отвлекаться на игры! Нет, они пойдут другим, честным путём. Будут тренироваться днём. Джонни договорится с инструктором по физподготовке, чтоб отпускал их за условную мзду, он же и так все нормативы сдал. А Карл скоро сдаст, никуда не денется, Джон в нём почему-то уверен. Карл спорить не стал, надо – так надо, только внёс уточнение. Они ж таким макаром могут все свои служебные часы конвертировать в учебные, и выкупить их у доброго инструктора. Получится недёшево, уйдёт почти половина их стартового капитала. А если учесть, что без служебных обязанностей доходы резко сократятся, то хотелось бы понять, нафиг оно вообще?

–А ты представь, как я однажды поставлю остальную половину на бильярдный стол, – мечтательно протянул Джонни.

Карл помолчал, потупившись, и, наконец-то решившись, махнул рукой:

–Ладно, хоть играть научишься. А что научишься – уж ты мне поверь! Уж я всё тебе припомню, курсант!

***

Но ребят выучила… гауптвахта! От дежурств на ней никак не получалось отвертеться, топтать плац у них желания, само собой, не было, поэтому ребята каждое дежурство изощрялись в выдумках всем на удивление. Даже обратили на себя благосклонное внимание лейтенанта Зо-на, и с его позволения парней допустили в комнату отдыха. В ней они обнаружили бильярдный стол, и на Джона просто накатило вдохновение! Главным достижением его фантазии стал визит к начальнику гауптвахты с литровой бутылкой вискаря и маленькой просьбой поиграть в бильярд с заключёнными в комнате отдыха. Лейтенант бутылке обрадовался, особых возражений не высказал, лишь полюбопытствовал, зачем это понадобилось Джону, и на что он собирается играть.

Джон честно признался, что играет лажово, а тренироваться у него денег не хватит. Вот если кто из арестантов ему проиграет, отправится в карцер, а коли выиграет подряд десять партий, пускай моет сортир до отбоя. Начальник посмеялся, одобрил, в общем, только сказал, что литряк в день даже для него многовато, достаточно двух пачек «Палыма» каждый день и литра в неделю. А Джонни со своим приятелем Чарли могут играть на губе, когда захотят и с кем вздумается, даже в не свои вахты.

Из-за пристрастия к бильярду у ребят пострадала репутация, даже жандармы их стали обзывать садистами. Ведь губа была одна на сборный пункт и гарнизон города, дежурства выпадали по графику не чаще раза в неделю, а парни туда, мягко говоря, зачастили. Ну, не могли ж они рассказать, что просто тянутся к интересным людям! И впрямь попадались интересные персонажи. Не всякому отчаюге толщина кишки позволяла решиться на игру с такими ставками, ведь возомнившим о себе криворуким бездарям жандармы в отместку за даром потраченное время, вискарь и сигареты ломали пальцы, ну, кроме прочего. Зато настоящие мастера благородной игры весь срок на губе могли предаваться любимому занятию, попыхивая сигаретами и поглощая бутерброды с кофе.

Естественно, что одним бильярдом общение ограничиться никак не могло, и взрослые мужики с видимым удовольствием просвещали фактически ещё пацанов в жизненных и служебных вопросах. Ушлый Карл, прирождённый интриган, полицейский в третьем поколении, не мог нарадоваться завязанным знакомствам. Для Карла каждый был непросто собеседником – номером связного телефона, явочным адресом, глазами, ушами, и, конечно же, языком. Всякий коп немного мафиози, а коп наследственный просто врождённый организованный преступник. И не мог Карл понять Джона, не замечающего за игрой таких интересных вещей.

А Джонни стеснялся рассказать, что доигрался до глюков – он стал разговаривать с шарами. Мысленно, но, всё же, Джон к ним обращался, и самое стыдное – они отвечали. Причём всегда по делу и никогда не ошибались. На то, что с другом творится что-то необычное, Карл обратил внимание случайно. Просто проиграв ему партию.

–Ну, конечно же, случайно, – решил Карл и, естественно, выиграл. Потом, проиграв ему ещё раз, удивился не так сильно, решил, что слегка растерял форму с арестантами. Напрягся, форму восстановил и с ужасом убедился, что он не в состоянии выиграть у Джона не то, что партию, перехватить удар не может без его согласия. Как будто Джонни не решал задачи, но ставил их, как стихи писал или картины.

Однако радоваться было особенно нечему, Джон и так болтливостью не отличался, а тут стал не то что замкнутым, а как не здесь. Карл не мог понять его взгляда, глаза друга, ни на чём не фокусируясь, будто блуждали, с лица не сходила полуулыбка, он как тронулся. Попытка вывести его из транса обернулась печальными последствиями, Джонни просто нейтрализовал Карла. Без лишней жестокости, но и совсем неласково. Карл был точно уверен, что Джонни не идиот, но и не прикидывается. Придурком он прикидывался в их жандармском клубе, изящно проигрывая в бильярд, спешащим свести с ним покерные счёты ребятам. К чему это Джон затеял, Карлу нетрудно было догадаться, и мешать ему он не собирался. Просто по своей интриганской натуре хотел выжать из ситуации максимальную пользу при минимуме вреда. Здорово, конечно, что Джон оберёт сослуживцев в день выдачи денежного довольствия, но кто потом захочет с ними не то, что играть, просто разговаривать? И мысль Карла заработала над задачей, как бы отвлечь Джонни от бильярда. Клин клином вышибают, вахты на губе нужно сменить на службу на свежем воздухе, в развалинах.