Текст книги "Прости, мама, я дизайнер"

Автор книги: Алексей Курлаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Предисловие
(кто перелистнет предисловие, тот дурак)

В первую очередь я хочу извиниться перед родителями. Товарищи родители, если вы это читаете, то знайте: ваш сын матерится в этой книге, и матерится он как матрос дальнего плавания. Я пытался обыграть фразы без матов, но в результате текст получался каким-то измученно-художественным и неискренним. А я тут пытаюсь правду-матку рубить, поэтому без них никак. Когда мне плохо, я матерюсь, ору и вообще веду себя как живое существо. Поэтому прошу вас, родители и читатели, отнестись к сквернословию просто как к художественному ходу, не более. Со своей стороны обещаю впихивать его там, где он действительно нужен, а где не нужен – не впихивать.

Теперь про суть, кому данная книга может оказаться полезна. В первую очередь, конечно, дизайнерам и в принципе тем людям, чья профессия связана с визуализацией чего-либо. Мой опыт будет любопытен, так как волею судеб я собрал все видимые и невидимые шишки на пути профессии «дизайнера». А так как в России дизайнером принято называть человека, который что-то там может в «Фотошопе», то мне довелось поработать дизайнером полиграфии, фотографом, верстальщиком, оператором фотопечати, иллюстратором, веб-дизайнером и наконец UX/UI-дизайнером.

UX/UI-дизайнером работаю уже лет 10, и то, что выделяет меня среди прочих, это интерфейсы для сложных систем, таких как нефтеперерабатывающие заводы, медицинские системы, военные, финансовые продукты. В данный момент тружусь над проектом, связанным с big data и интернетом вещей. При этом никакого высшего образования у меня нет, богатых и влиятельных родственников тоже. Родом я из маленького городка, что находится в центре Сибири, поверьте, это очень далеко от Москвы. Учитывая, как я учился в школе и какие вещи делал, можно сказать, что я максимально усложнил себе путь во взрослую жизнь, несмотря на все старания моих родителей обеспечить меня хоть каким-то запасом полезных навыков перед ней. Все их наставления и уроки я вспоминал, только когда наступал на те самые грабли, от которых они пытались меня уберечь.

С другой стороны, не пройди я через всё это, то и книгу писать было бы не о чем. И хоть я и сомневаюсь, что какого-то человека возможно научить чему-то на чужом опыте, всё же предлагаю вам эту историю как некий гайд по дизайнерской жизни. Вам хотя бы в общих чертах будет понятно, что и как делать на разных этапах своего роста, вне зависимости от того, каким именно видом дизайна вы занимаетесь. Те основы, которые тут описаны, применимы к любому из направлений. Ну или просто расслабьтесь и читайте этот, как мне кажется, замечательный дизайнерский эпос.

Второй тип, кому данная книга будет полезна, – это те люди, что надоумили меня её написать. Заметки о своей не самой обычной судьбе ваш покорный слуга начал создавать ещё пару лет назад в соцсети «Твиттер». Треды о деятельности незадачливого дизайнера понравились интернет-общественности, тогда и появились сообщения, мол, а ты книгу не думал написать? Идея хорошая, но для полноценной мотивации этих сообщений явно не хватало. Пока не появилась Настя.

Настя – это девушка, если верить её профилю, из Новосибирска. Она сказала, что мой тред попался ей на глаза, когда она устроилась на свою первую работу и частенько даже убегала в туалет на 10–15 минут почитать продолжение линейки сообщений. Он помогал ей пройти через все эти «50 оттенков серой взрослой жизни».

В её вроде коротком отзыве на мою историю я почему-то ощутил всё. Все те голодные ночи, что я сидел и развивал свои навыки дизайнера, без каких-либо надежд, что это когда-нибудь окупится, все те волнения перед новым пластом информации, что мне предстояло втолкнуть в мою крайне тупую голову. Страхи быть плохо принятым новым коллективом, страхи остаться никчёмным куском говна. Так вот, если вы испытываете какое-то из этих чувств, то в этой книге я постараюсь показать вам, что вы не одиноки. И если вас накроет какой-нибудь беспросветной хернёй, вы можете открыть эту книгу, почитать про мои злоключения, поржать от души, чтобы собраться с силами и снова встретить ту хуйню, что ждёт вас в реальном мире.

Бесперспективняк

«Долбаный кусок говна! Да что же это такое-то!» Знакомьтесь, это я, ору на свой компьютер, периодически подчёркивая важность каждого произносимого мной слова ударом кулака по столу. Сейчас за окном 2013 год, я нахожусь в городе Краснодаре, и за окном замечательная августовская погода.

Причина гнева следующая. Неделю назад я отозвался на все вакансии, в которых встречались слова: веб-дизайн, UX, UI, проектировщик интерфейсов, художник ПО (да, даже такое было) – и ответов получил чуть более, чем нисколько. Вообще. Молчок. Даже писем с фразами «Мы рассмотрели ваше резюме, но так как вы днище тупое, вам не перезвоним» не было. А что это значит? Это значит, что по сравнению с другими кандидатами в глазах HR я выгляжу как просто пустое место, которое не заслуживает никакого внимания.

Осознание этого и привело меня в бешенство. И если честно, я считаю, что имел на него полное право. Вот только представьте: уйти с нагретого места в полиграфии, год жить впроголодь, занимаясь обучением, а затем наконец реализовать сложнейший медицинский проект с крайне непростым интерфейсом. И что в итоге? Я не заслужил даже малейшего внимания от ВСЕХ компаний. Не шучу, никто не ответил.

Больше всего добивало то, что теперь я не знал, что делать. Куда развиваться. У меня было чёткое чувство, что я не просто «попробовал» и «не получилось», а что я сделал всё что мог. У меня больше нет идей, что ещё надо учить, что ещё предложить этим сукам в IT-компаниях, чтобы меня взяли.

Избиение стола и вопли продолжались до тех пор, пока я не почувствовал, что мой банхаммер накрыл уже не просто стол, а что-то более ценное. На столе лежал огромный лист А1, покрывавший его полностью. Этот лист был чем-то вроде моей чертёжной доски, чтобы делать заметки/зарисовки во время работы, и кажется, в этот раз под ним что-то лежало. Да. Это был мой телефон, на дисплее которого теперь красовалась трещина, а сам экран показывал какую-то разноцветную мозаику.

«Ну охуеть теперь», – на вдохе произношу я, успокоившись. Сев на диван, вспомнил, где такую сцену уже приходилось видеть в детстве, только в роли орущего в гневе существа выступал мой отец. У него тоже были причины орать. Вот только тогда я думал: «Да как так можно себя вести? Возьми себя в руки!» А сейчас прекрасно понимал его чувства.

Когда в жизни всё идёт через жопу и ты чувствуешь полную беспомощность, а от тебя зависят члены твоей семьи, то периодически орать просто необходимо.

Судорожно мой мозг пытался найти выход из сложившейся ситуации. Те немногие деньги, что у меня остались, таяли с каждой минутой, и я ощущал это физически. Идеи, которые подкидывало сознание, были одна тупее другой. В какой-то момент я даже серьёзно начал обдумывать вариант поехать работать вахтовым методом, но тут же на глаза попалась стена, что была напротив меня. Год назад я уже пытался организовать ремонт квартиры своими силами. И эта «попытка» сразу говорила, насколько мои руки торчат из жопы, когда дело касается реальных физических объектов, а не картинок в компьютере. Из меня вахтовик такой же, как и балерина. «Нет. Я больше ничего не умею», – произнёс я вслух. Стоило мне это сделать, как опять накрыла волна воспоминаний. Эта фразу я уже говорил, но при других обстоятельствах.

Первая профессия

Передо мной сидит отец, его крепкие руки сложены в замок, а локти упёрлись в колени. Немного наклонив голову, он смотрит на меня. О, мне известна эта поза. Она говорит: «Чувак, разговор сейчас будет серьёзный».

– Ну что, сын, – начинает он, – школа закончилась, ты уже определился с университетом?

Услышав этот вопрос, мои полужопия расслабились. Я-то думал, что опять что-то натворил и сейчас получу люлей. А ответ для меня был очевидным.

– Да, определился, – ответил я. – Это будет ТГАСУ (Томский архитектурно-строительный университет).

– Это то, чем ты хочешь заниматься? Архитектурой?

В голосе отца чувствовалась неуверенность. Слишком уж быстро я ответил на такой, как ему казалось, важный вопрос.

Услышав его, я понял: задача сейчас – это объяснить отцу, что мой выбор имеет под собой хоть какие-то основания. И возможно, ещё он мне не доверял. Недоверие ко мне – это вообще нормальное состояние. Лет до 20 я был тем ещё тупым идиотом, много врал и развивал далеко не лучшие свои стороны, поэтому отца вполне можно было понять.

– Нет. Просто я больше ничего не умею, кроме рисования, – подумав, ответил я.

Это была чистая правда. Единственные экзамены, на которых я мог хоть как-то проявить себя, это где перед тобой ставили мольберт и просили что-нибудь нарисовать. По факту удивительно, что я хотя бы это умел. Школа, учёба были всегда для меня пыткой. И что самое смешное, причина была не в том, что я не хотел учиться. Я не понимал ЗАЧЕМ. Огромное количество людей, да и сам отец не работали по специальности. Они меняли профессии по 30 раз. А успех приходил зачастую к последним отморозкам. И хоть я и был тупым идиотом, но уже тогда заметил, что корреляции между «успехом в жизни» и дипломом как-то не видно.

Услышав мой ответ, отец набрал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но замер, ухмыльнулся и кивнул. Да, с его точки зрения, я тоже ничего больше не умел.

Забавно, но в сам ТГАСУ я так и не поступлю. Хотя у меня были вполне себе толковые шансы попасть на бюджет. В тот же год именитый универ ТГУ открыл факультет дизайна, что автоматически привлекло внимание моих родителей, ибо ТГУ не ТГАСУ, известен всем по всему миру, и шансы на хорошую жизнь у их не самого умного сына должны возрасти. Вот только незадача: бюджетных мест нет, все места за денюжку, да не маленькую. Хоть мы никогда не бедствовали, лишних денег у нас не водилось, и университет явно бил по семейному бюджету молотом, периодически проверяя его на прочность.

Сказать, что учеба в университете не задалась, это ничего не сказать. Особенно плохо на мне сказывалась архитектурная школа, в которую я ходил параллельно с обычной школой в 10–11-м классе. Сказывалась она тем, что вложила в меня основы адекватности изобразительного ремесла. Которая в ТГУ явно была лишней. Как позже выяснится, факультет дизайна в ТГУ открыли бывшие преподаватели-художники, которые не понимали в дизайне ничего, зато умели рисовать картины. И вот первый раз в жизни мне было очевидно, что факультет дизайна – это не более чем просто маркетинг. Попытка как-то заработать на красивом и модном слове и на невежестве окружающих. Но моя проблема была в том, что в школе я был патологический врун. Со стажем. И само собой, когда я начал говорить об этом родителям, что, мол, это всё разводка, никто меня не слушал и списывалось всё на то, что я опять придумал херню, ибо лентяй. А так как образование стоило немалых денег, споры между мной и родителями были жёсткими.

Мне было противно ощущение того, насколько цинично этот университет зарабатывает. И это притом что процесс обучения занимал ни много ни мало 6 лет. В будущем это боком выйдет некоторым моим сокурсникам: вместо того чтобы получить настоящие знания о дизайне, они научатся отлично рисовать картины и будут абсолютно бесполезны для работы дизайнера.

В общем, на фоне таких раскладов пришлось признать пару пунктов. Закончив универ, шансов стать дизайнером у меня было мало. И это не голословные заявления, попытки устроиться на работу на втором курсе даже за еду или хотя бы за опыт не увенчались успехом. А разговор с работодателями на тему, пригодится ли мне умение рисовать живопись масляными красками в совершенстве, вызвал небольшое недоумение. Если не сказать больше. Те знания, что нам давали, были бесполезны. Поэтому была первый раз выбрана попытка самообучения.

О великий Торрент! Ты был нам не только оазисом, путём к бесплатным играм и фильмам, но и к программам, которые за их реальную стоимость не смог бы себе позволить ни один простой смертный из СНГ.

Так я начал изучать старую добрую классику: «Фотошоп», «Корел Дро», «Иллюстратор». Благо книг и видеоуроков в сети хватало.

После отрисовки первых плакатов для ближайших знакомых моя уверенность в себе стала крепнуть. Цель была ясна – найти нормальную работу. И самым главным препятствием на этом пути стал сам университет. Как я ни старался, но учиться очно и работать у меня получалось только каким-нибудь промоутером в костюме Деда Мороза, раздавая листовки. Никому в дизайне человек без опыта и на неполный день нужен не был.

Так родилась моя первая авантюра. Детали того, как она была реализована, я, пожалуй, опущу, опишу лишь основные моменты. Было решено взять академический отпуск без ведома родителей и на это время устроиться на работу. Вуаля, я рассказал вам костяк плана. Что будет после его завершения даже в случае успеха, я не особо задумывался. В моей голове просто крутилось непонятное чувство, что вот если работу найду, вот тогда всё будет хорошо.

Итак, неважно, какими методами, академический отпуск был получен, и для конспирации я, как и прежде, делал вид, что хожу в университет. Хотя на самом деле втайне от всех искал работу. Вообще трудно передать вам ужас происходящего. Мой отец… это скажем так, человек, который при должном желании заставит вас высрать свой собственный позвоночник. Он крайне серьёзный перец, и идти против его слова, да ещё в первый раз в жизни, было ой как не просто. Каждое утро Штирлиц был близок к провалу, но каким-то макаром умудрялся сохранять свою тайну. Правда, появилась следующая проблема.

Помните гипотезу насчёт того, что я был не нужен компаниям на полный день? Так вот, в неё требовалось внести следующие корректировки: я и на полный день им никуда не впёрся. Как выяснилось, те плакаты, что я рисовал для знакомых, не особо впечатляют работодателей.

А первый месяц моего академического отпуска уже подходил к концу. У меня оставалось всё меньше времени, ведь к сессии я вряд ли смогу сохранить свою маскировку и либо покажу результаты, либо огребу так, как не огребал ещё ни разу.

Вскоре места, куда я мог пойти на собеседование, закончились. Чтобы хоть как-то проводить время с пользой, я начал ходить в разные спортивные секции университета.

Там я и встретил его. Имени его я точно не помню (поэтому, чел, если ты это читаешь, то прости, если ошибся). Стратегически будем звать его Кирилл. Мы не были такими уж близкими знакомыми, но в те короткие случаи, когда нам удавалось пообщаться, как мне кажется, оставили хорошие впечатления друг о друге.

Дело шло уже к весне, я стоял недалеко от спортивного корпуса ТГУ и перекладывал вещи в рюкзаке. Настроение у меня было, само собой, хреновое. Даже по самым плохим раскладам я считал, что к этому времени буду вовсю впахивать на первой работе, а не вот это вот всё.

Когда я возмущался тому, что мой рюкзак не может впихнуть в себя «невпихуемое», меня окликнул Кирилл. Он откуда-то знал, что я пошёл учиться на дизайнера, и, не став тянуть кота за яйца, предложил работать на него. Не в обиду будет сказано Кириллу, но тогда он не выглядел как надёжный работодатель. Лично я больше бы поверил, что он ёбнулся наглухо и идёт по той протоптанной дорожке, когда у человека всегда есть «гениальные проекты», ему бы только чтоб кто-то на них бесплатно поработал лет 10. Проекты у таких «работодателей» обычно меняются каждый месяц. Плюс, как выяснилось, сам проект – это журнал. Хоть я и был в самом начале дизайнерского пути, но уже тогда понимал: для того чтобы сделать журнал, нужны совсем другие программы и знания. Это вообще другая профессия – верстальщик. Но Кирилла мои пробелы в знаниях не смущали, что ещё больше настораживало. Хотя плевать, что там меня настораживало, за моей спиной как-то не замечалась очередь из работодателей, желающих меня нанять, поэтому я решил попробовать что-то там сделать для журнала. Так что, можно сказать, в тот момент мы были созданы друг для друга.

Но мой скепсис был недолгим. В субботу мы договорились встретиться в офисе журнала, где я буду проходить собеседование.

В указанное время я стоял как вкопанный перед входом в редакцию.

– Кирилл, я не понял, ты что, предлагаешь мне устроиться в «Серебряный кофе»?

Кирилл уклончиво ответил: «И да, и нет», попросил меня не стоять на месте, а быстрее подниматься вслед за ним по лестнице, что вела к входу в здание.

«Серебряный кофе». Этот журнал не знал только уж самый нелюдимый человек Томска. Глянец с качественной печатью. Его можно было назвать эталонным. Уверенности в своих шансах у меня сразу поубавилось, я не мог придумать ни единой причины, зачем такому именитому изданию брать меня пусть и в пилотный проект.

Мы зашли в большое помещение, внутри которого располагались офисы. На дверях были надписи «Журналисты», «Печать», «Бухгалтерия». В конце стоял кулер. В офисах было пусто и тихо, только было слышно, как этот самый кулер урчит в своём углу. Я сразу понял, что люблю пустые офисы. И возможно, поэтому моя продуктивность на работе в будущем будет проявляться либо рано утром, когда никто не пришёл, либо поздно вечером, когда все уже разбежались по своим семьям и домам. Есть что-то магическое в том, чтобы сидеть одному в огромном помещении, в котором ещё пару часов назад общалась/шумела/бегала куча людей. А теперь ты один сидишь тут, как последний выживший на земле.

Кирилл отвёл меня в один из офисов и усадил за компьютер. Сейчас я уже точно не помню, но по какой-то причине тестовое задание я делал в этом офисе. Это был разворот нового журнала про скейт, сноуборд и остальные стильные-модные-молодёжные направления. Запустив компьютер и открыв программу «Корел» (да, тогда работать в «Индизайне» я ещё не умел), начал ваять свой «шедевр».

Вскоре мне предстоит узнать, что для того, чтобы начать работать над данным проектом, хорошего тестового задания недостаточно. Важно быть правильно одетым.

Примерно через 20 минут дверь офиса, в котором сидели мы, была с грохотом открыта внешней чужеродной силой. Это был директор «Серебряного кофе». О том, что он директор, я узнаю почти сразу, данный мужчина, ни секунды не колеблясь, представится. И звучать из его уст это будет как звание, а не как должность. Пинал он эту дверь с конкретной целью – чтобы все обосрались. И частично цель была достигнута, Кирилл подпрыгнул на стуле как ошпаренный. А я вот нет. Но не потому, что моими яйцами можно колоть орехи, а потому, что я уже был напуган. Мёртвых уже ничем не испугать. Тот факт, что за несколько месяцев я не смог найти никакой работы, приводил меня в такой ужас, что все остальные раздражители казались мелочью. Директор уставился на меня. Края его губ изогнулись в ухмылке.

– Пропагандируете восточный образ жизни? – спросил он.

Сначала я нахмурился, а потом, оглядев свою одежду, понял, о чём он. На мне была чёрная классическая китайская рубашка «танчжуан», украшенная здоровенным золотым драконом. И я улыбнулся в ответ. Если честно, мне стало очень приятно, что он обратил на неё внимание.

– Я им живу, – ответил я.

И хоть это звучало как понт, да это и был понт, но не было ложью. В то время я тратил львиную часть своей жизни на изучение восточных единоборств, культуры, философии Китая и Индии. Свято надеялся, что духовное в человеке преобладает. Я и сейчас надеюсь, но, скажем так, с некоторыми оговорками.

В общем, данный персонаж показал жестом мне пройти за ним. Вставая из-за компьютерного стола, за спиной я услышал сдавленный голос Кирилла:

– Удачи, Лёха!

Ага. Значит, настоящее собеседование вообще начнётся только сейчас.

Выйдя в коридор, никакого мужчины я не увидел. Где-то в углу помещения услышал фразу «Иди сюда». Как оказалось, в этом углу была спрятана ещё одна дверь, которую я не приметил сразу. Это был офис директора. Заходя в него, я охренел. Справа от входа стоял красивый самурайский меч на подставке. В центре кабинета стоял большой стол, который ломился от всяких статуэток, подставок для ароматных палочек, восточных календарей и т.д. Его кабинет можно было принять за лавку восточных товаров, если бы не грамотная расстановка и композиция всего этого добра. Вещи смотрелись красиво и больше давали ощущение храма. Чувствовалось, что за каждой вещицей есть какая-то история. За столом с той же самой наглой ухмылкой сидел директор. В руках он держал моё резюме, которое пристально изучал. Хотя что там было изучать. Работа официантом, работа разнорабочим и как бы конец. Три строки на листе А4.

– Чем занимаешься? – спросил он.

И я сразу понял, что спрашивает он не про учёбу, а про мои восточные увлечения.

– Ушу, карате. Очень люблю тайцзы-цуань.

Он кивнул. И внезапно стало понятно, что это и есть правильный ответ для того, чтобы меня взяли на работу. Как бы странно это ни звучало. Карате, ебать. Вот та херня, что качнула маятник, для того чтобы меня взяли. Когда-то давно отец говорил мне, что знания, навыки хорошо просто иметь, даже если они никогда не пригодятся. Никогда не знаешь, где и что окажется нужным элементом. И это, пожалуй, первый раз в моей жизни, когда я начал понимать, что он имел в виду.

Но не всё так гладко. Мы подумали, и он решил, что платить мне деньги – это слишком.

– Алексей, – сказал он, – я дам тебе шанс. Справишься, журнал взлетит, там и поговорим о зарплате.

Само собой, я сразу согласился. Плевать мне было на деньги. Опыт. Вот что мне нужно было. Хоть какое-то оправдание того, что взятый академический отпуск был не зря. Да ещё и в «Серебряном кофе». Господи, да если бы я мог, сам бы им доплачивал, только дайте работать.

На том и порешили. Далее начались мои первые рабочие будни, детали которых я помню смутно. Потому что я был счастлив.

Кирилл познакомил меня с ещё одним участником нашей команды, это была Марьяна, его девушка. Они с Кириллом были основоположниками данного проекта. Так же они выступали в роли журналистов. Наш журнал назывался Grind, даже спустя больше 10 лет я помню это название. Забавно.

Так как мы находились в том же помещении, что и редакция журнала «Серебряный кофе», нам было у кого учиться. Лично я оккупировал офис моего тёзки верстальщика Алексея, что и дал мне понимание того, как устроено печатное дело. Показал программу «Индизайн», в которой на тот момент и работали все прогрессивные верстальщики, рассказал о предпечатной подготовке, показал базис ретуши фотографий.

Не скажу, что сумел всё запомнить, информации было много, работы было много, и отработать все полученные знания я просто физически не успевал.

Сроки поджимали. Только сейчас понимаю, что с самого начала моей карьеры не было ни единого проекта, у которого бы не поджимали сроки. Мы работали с самого утра до позднего вечера.

В моей памяти остался такой эпизод. Был поздний вечер, я сидел и верстал новый материал, как вдруг услышал грохот в коридоре.

Приоткрыв дверь, увидел следующую картину. Крупный парень раскручивает, а потом запускает, как метательный диск, офисный стул, на котором сидит маленькая Марьяна. И та с такой скоростью пролетает вдоль коридора, что стул слегка подлетает на не особо ровных участках импровизированной гоночной трассы.

Перед следующим запуском Марьяна, повернувшись к этому крупному молодому парню, сказала:

– Сейчас запусти меня чуть правее, в прошлый раз я чуть в угол прохода не врезалась.

Сказано это было таким будничным голосом, что происходящее сразу стало нормальным видом деятельности в офисах, никак не сопряжённым с риском для жизни.

Кто был этот парень, я, если честно, не помню. Несмотря на странные увлечения в виде запуска девушек на стульях, мне он запомнился как человек с отличным чувством юмора.

В общем, время шло и с горем пополам мы отдали в печать наш пилотный выпуск. Из-за нехватки времени мне даже не позволили готовить журнал к печати, только сверстать: времени объяснять, как это делать, уже не было. Так что надеюсь, что Алексею, верстальщику «Серебряного кофе», тогда заплатили небольшую премию, ведь ему пришлось отправлять в печать не один журнал, как обычно, а два.

Как бы там ни было, но через пару недель в моих руках оказался первый, а потом, как выяснится, последний пилотный выпуск журнала Grind.

Господи, как я был рад. Вот оно. Реальная работа и реальный результат. Но на этом подарки не заканчивались. Директор журнала всё же заплатил мне 4 тысячи и где-то 200 рублей. Хотя мы договаривались, что никаких денег не будет. Сейчас я понимаю, что для него это были небольшие деньги, он просто хотел похвалить меня за проделанную работу. Хотя на самом деле сделал гораздо больше – подарил мне зачаток уверенности в себе, который потом прорастёт и позволит мне стать тем, кем являюсь сейчас. Спасибо ему.

В любом случае, я не потратил ни копейки из этих денег. Всё до последнего рубля положил в пакет с пилотным выпуском журнала «Гринд» и пошёл к родителям на поклон.

К тому времени сессия уже шла к завершению, скрывать свою аферу было уже просто нереально. В целом, родители не стали бить меня розгами, но и от счастья они не плясали.

Мы договорились, что я всё же вернусь к учебе, и я по глупости согласился.