355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Костенко » Безмолвная рябь (СИ) » Текст книги (страница 2)
Безмолвная рябь (СИ)
  • Текст добавлен: 2 июля 2020, 07:30

Текст книги "Безмолвная рябь (СИ)"


Автор книги: Алексей Костенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Аш рассеяно кивнул.

– Если он прав в этом, значит верна и кластерная теория. Она предполагает, что кластеры пространства смещены друг относительно друга в более высоких измерениях, а значит, будет происходить преломление сигнала.

Он нарисовал рядом окружность, потом перечеркнул ее, и нарисовал что-то, больше всего похожее на цветок ромашки.

– Их взаимное расположение подчиняется четким законам, а это значит…

Он начал линию от центра, и, каждый раз, когда она натыкалась на границу лепестка, Аш слегка менял направление. И описав полный круг, она вернулась к центру.

– Это значит, что любой сигнал, рано или поздно, возвращается в точку, откуда был послан.

Абигейл пыталась переварить услышанное.

– То есть, волна отразится от стенки…

– Нет, – перебил ее Аш. – Искажение возникнет одновременно в каждой точке, и мы сможем зафиксировать его отражение.

– Так почему бы не попробовать?

Аш развел руками.

– Здесь есть два нюанса. Для эксперимента понадобится огромное количество энергии. Вряд ли, правительства пойдут на то, чтобы отключить от энергоснабжения мегаполисы.

Подумав, Абигейл согласно кивнула.

– Вы сказали, есть два нюанса.

Вармер достал коммуникатор и запустил программу.

– Не смотря на то, что гравитация является свойством пространства, и, с точки зрения Ньютона, распространяется мгновенно, – сказал он, не отрываясь от расчетов, – при прохождении границы кластера будет возникать задержка во времени: сигнал будет словно исчезать за пределами трехмерного пространства, а потом снова появляться в нашем континууме.

Он углубился в расчеты, а Абигейл наблюдала за его длинными пальцами, и думала, что не зря послушалась Оскара, когда тот посоветовал именно этот отель, узнав, что она собирается покататься на лыжах.

Девушка вздрогнула когда Аш сказал:

– По приблизительным расчетам получается около ста сорока лет.

Профессор Вармер совершенно забыл, что приехал сюда любоваться снегом.

2079

– Переключи на Нобеля – попросил Ричард.

Бармен окинул взглядом почти полностью заполненное заведение, и равнодушно ткнул кнопку на пульте. Гиру, крупному парню со сломанным ухом, было плевать на посетителей, но эти двое постоянных клиентов вызывали в нем некоторое уважение, подкрепляя его каждый раз щедрыми чаевыми.

– Между прочим, это финал лиги, – пробурчал сидящий рядом Клаус.

Ричард не оборачиваясь, ткнул пальцем за спину.

– Думаешь кому-нибудь из этих животных есть дело до футбола? Их интересует только то дерьмо, которое каждые два часа привозит поезд.

Клаус бросил взгляд назад, и пришел к выводу, что Ном имел ввиду не людей, а именно то, что везут пассажиры.

Зал был заполнен разношерстной компанией, но особенно бросались в глаза арабы и азиаты. Наверное потому, что казались неуместными на Аляске, так же, как и сам город на маршруте. Москва, Нью-Йорк, Лондон и Ном. Четыре узловые станции вакуумного монорельса, из которых путешественники разъезжаются по всему миру.

Клаус постоянно порывался спросить Ричарда, случайно ли так получилось, что экспериментальная площадка находится в городе, название которого звучит так же, как и его фамилия. Но, подозревая, что это всего лишь банальное совпадение, предпочитал не знать ответа и строить домыслы, скорее всего, не имеющие ничего общего с действительностью.

Когда выяснилось, что газовый пузырь неподалеку от Фэрбанкса, залегает на меньшей глубине, чем показала предварительная разведка, власти Нома, в котором не насчитывалось и десяти тысяч жителей, сделали все, чтобы станцию построили именно здесь.

Почти полное освобождение от налогов и привлечение дешевой рабочей силы помогли добиться желаемого. Но по окончании строительства, город по уши увяз в кредитах. Мэр ожидал помощи от инвесторов, но те, привлеченные небывало выгодными экономическими условиями, не спешили идти навстречу, шантажируя полным закрытием бизнеса, при изменении финансовых обязательств.

Город пошел ва-банк, и объявил себя зоной свободной для предпринимательства, предпочитая не замечать, что бюджет, по большей части, наполняется за счёт проституции и тирекса.

Конечно, в Номе, как и по всему миру, блистер из семи разноцветных таблеток, официально был объявлен вне закона, но это не мешало любому желающему, даже не знающему ни одного из международных языков, купить желаемое. Достаточно было знать название. Или даже просто, поджав руки к груди, издавая рыки, покрутить головой, изображая динозавра.

Новый наркотик не зря получил такое название. Описать его можно было одним словом: мощный. Он стал настолько популярным, что вызвал отток игроков из виртуальной реальности, а каждая таблетка получила свое имя: красная – «поцелуй», желтая – «солнце», зеленая – «тоска» и так далее. Разумеется, больше всего названий, было у черной, которую нужно было принять, чтобы наркотик начал действовать. «Базовая», «ключ», «яд», «телепорт», названий было великое множество, как и вариантов воздействия на психику. Все зависело от комбинации и времени между приемами таблеток разных цветов, и от того, чем запивать. Вода, сладкий чай, алкоголь – каждый по-своему, мог в корне изменить действие «радуги».

Как ни странно, сам препарат был относительно безвреден, чего нельзя было сказать о людях, под его воздействием.

Все больше энтузиастов искали новые комбинации, публикуя схемы употребления. Некоторые даже шутили, что пора вводить эту дисциплину в олимпийскую программу, и даже дав одной из комбинаций название «Олимпиада».

И именно это и вызывало опасения. Как выяснил один из адептов нового наркотика, если разбавить радугу «Хулиган» тыквенным соком, то бесшабашное бесстрашие сменяется такой глубокой безмятежностью, что больше чем у половины людей, воспользовавшихся рецептом, останавливалось дыхание.

Но это не остановило поиски комбинаций, а, наоборот, подстегнуло их, добавив пикантности: теперь каждая новая радуга встречалась с ещё большим восторгом, а на автора сыпались комплименты о его смелости и самоотверженности.

К счастью, изготовление препарата, представляло некоторые сложности, предполагая кое-какие знания и наличие, пусть и не очень сложного, но специфического оборудования. К тому же, он состоял из девятнадцати компонентов, большая часть из которых могла быть синтезирована только в лабораториях семи крупнейших корпораций. Подвох был в том, что все эти лаборатории работали на нужды фармакологической промышленности. Все попытки запретить производство лекарств, включающих в себя вещества, необходимые для тирекса, натыкались на ответные жесткие иски о недобросовестной конкуренции. Максимум, чего удалось добиться, это запрещения одновременного распространения в каждом из жестко разграниченных регионов более 30 % препаратов из «списка тирекс».

Ном тоже входил в один из таких регионов, но, в отличии от других городов, в нем не было уголовной ответственности, за хранение запрещенных препаратов. Поэтому, пассажиров на контрольном пункте не спрашивали, зачем им, например, шестьдесят упаковок ребетадина. Может быть, он везет их по просьбе родственников, страдающих болями в суставах.

Клаус снова посмотрел на «родственников». Половина тряслась в ожидании дозы, но не решалась проглотить таблетки, пока не встретят прибывших путешественников. Парадоксально, но в городе практически отсутствовала преступность, и каждый турист знал, что может заработать легких денег, ничем не рискуя. Ном стал городом, где словно конструктор, собирался тирекс из частей, свозимых из разных концов мира.

– Вообще-то, я смотрел, – проворчал Клаус.

Ричард рассмеялся.

– То, что ты немец не делает тебя страстным болельщиком. Спорю, что ты даже не знаешь, сколько в команде защитников.

– Левый, правый, полулевый, полуправый, – наобум ответил Клаус

Ричард снова рассмеялся.

– Полуцелые игроки? Узнаю профессиональную деформацию.

Немец, не уверенный, что верно назвал позиции, но не желающий это признать, спросил:

– И как же, по-твоему, они правильно называются?

Ричард пожал плечами.

– Понятия не имею. Именно поэтому, я и попросил переключить на трансляцию Нобелевской премии. Уж в этом то мы, друг мой, худо-бедно разбираемся.

Клаус скривился.

– Ты же сам говорил, что она давно уже превратилась в шоу, где важнее рейтинги, чем реальные достижения.

– Именно, – согласился Ричард. – И с нетерпением жду, когда введут онлайн голосование, чтобы каждый желающий мог высказать свое мнение, за что вручать награду: за описание физической модели темной материи или изобретение тостера, который сам будет нарезать хлеб.

Ричард с такой силой опустил стакан на стойку, что Клаус подумал, что не выдержит либо стекло, либо дерево

«Что будет, если всеразрушающее ядро врежется в неразрушимую стену?» – вспомнил он детскую загадку.

– Ядро разрушит себя, – сказал Ричард, и Клаус понял, что как это часто случается, когда он задумывается, последнюю фразу пробормотал вслух.

На экране, на несколько секунд, появился Кирк Вармер. Излучая голливудскую улыбку, он делал вид, что увлеченно слушает седовласого японца.

– Как будто он хоть слово понимает из того, что говорит ему Саито! – Ричард одним глотком опустошил стакан, и сделал знак бармену повторить.

– Ну почему же? Мистер Саито-сан очень неплохо говорит по-английски – немец, казалось, выплеснул весь сарказм, отпущенный ему природой.

– Вот, Клаус, – словно не услышав последней фразы, Ричард ткнул пальцем в направлении телевизора, где снова появился Кирк. – Именно это лицо современной науки.

Клаус поднял свой стакан, с легким звоном коснулся стакана друга, который тот сжимал в руке, словно стараясь раздавить, и сказал:

– Пока есть такие как ты, старый хоппи, для физики еще не все потеряно.

Ричард, по своему обыкновению, хотел было едко ответить, но, было видно, что похвала ему приятна, и на лице появилась улыбка.

– За хоппи, – поддержал он тост.

Они соприкоснулись стаканами, и выпили.

– В конце концов, не тебя ли «Лайф» назвал человеком науки этого года?

Ричард скривился

– Долго ты еще будешь меня донимать этими «гравитационными турбинами»?

– Турбинами на гравитационных подшипниках, – наставительно подняв палец, поправил Клаус.

Ричард тяжело вздохнул, а Клаус рассмеялся.

– Ну, по крайней мере, суть твоей работы они не переврали.

– Ну да. И я этим удивлен не менее твоего. Как это Кирк донес хотя бы часть правды?

Клаус ненадолго задумался, непроизвольно барабаня пальцами по стойке, и осторожно сказал.

– По-моему, ты несправедлив к нему, – он жестом остановил Ричарда, готового снова бросить какую-нибудь колкость. – Все-таки, именно его центр финансирует перспективные разработки. В том числе, и твои турбины.

Ричард фыркнул.

– Его интересует только то, что можно продать репортерам. Да и кто бы его слушал, не будь Аш Вармер его отцом.

Клаус кивнул.

– Он не ученый, с этим я согласен. Но, будем откровенны, для того, чтобы ты и я могли делать свою работу, нужны такие как Кирк. Нужны администраторы.

– Денежные мешки ты хотел сказать, – проворчал Ричард.

– Не совсем, – Клаус покачал головой. – Сколько времени тебе понадобилось, чтобы запустить опытный образец?

– Четыре года, – неохотно ответил Ричард.

– А сколько до этого ты пытался заинтересовать «денежных мешков» своим проектом? Молчишь? А я помню, как ты два месяца искал деньги на генератор, чтобы продолжить эксперимент.

– Насос высокого вакуума, – поправил его Ричард.

– Неважно, – отмахнулся Клаус. – Зато теперь, ты можешь не только спокойно работать, но и чуть ли не каждые выходные, покидать свой мрачный Лондон и ездить в солнечный Ном.

Ричард выглянул в окно, словно ожидая увидеть море и песчаные пляжи. Но чуда не произошло: на улице все так же сверкал снег.

Зал потихоньку стал заполняться пассажирами с прибывшего поезда, и то тут, то там шла оживленная торговля.

В дверь вошел новый человек, и заметив, брошенный на него невзначай взгляд, направился к стойке.

– Хей! Налей три текилы! – крикнул он бармену, и для верности показал три пальца.

Гир кивнул, поставил перед незнакомцем три стопки, и наполнил их. Парень небрежным жестом подвинул две текилы завсегдатаям, поднял свою, и произнес:

– За знакомство! – ловко опрокинув стопку, он потянулся за лимоном.

– Боже храни королеву! – улыбнулся Клаус, и проигнорировав недовольный взгляд Ричарда, не менее ловко оприходовал свою.

Видимо, решив, что необходимый ритуал выполнен, незнакомец развалился на стуле, и, так же небрежно, как до этого выпивку, бросил на стол упаковку веретида.

– У меня с собой еще триста, точнее, двести девяносто девять таких пачек, – сообщил он с довольной улыбкой.

Ричард уставился на него с явно читающимся ужасом в глазах.

– Надеюсь, вы сдавали его в багаж? – он ткнул пальцем в рюкзак за спиной парня.

Незнакомец смотрел на него с непониманием.

– Разумеется нет.

– Судя по выговору, вы из штатов?

– Ну да. Сел на поезд в Нью-Йорке.

– И все это время, препараты были при вас?

– Конечно, – ответил незнакомец, не понимая, к чему клонит собеседник.

– Триста упаковок, – покачал головой Ричард. – Мне вас искренне жаль.

– Да в чем дело? – запаниковал американец.

– Триста упаковок, – Ричард обхватил голову руками. – От самого Нью-Йорка.

– Да что случилось-то? – незнакомец сорвался на крик.

– Дело в том, – сочувственным голосом продолжил Ричард – Что упаковка не герметична. Обычно, это неважно, но триста штук… Видите ли, действующее вещество этого препарата весьма эффективно, а одним из побочных последствий его приема, является импотенция.

Незадачливый продавец побледнел, глаза его расширились так, что казалось, прямо сейчас перед ними проносится вся жизнь.

Клаус не выдержал, и расхохотался.

– Да ну вас к черту! – со злостью бросил незнакомец, и схватив упаковку, направился в зал. – Найду других покупателей.

– Спасибо за выпивку! – бросил ему вслед Клаус, и потянулся за текилой, к которой Ричард так и не прикоснулся.

– Знаешь, он чем-то похож на Кирка, – сказал Ричард, глядя в спину незнакомца – Так же ищет где заработать лишний цент, не особо задумываясь о законности сделки.

– Ага. И это именно те деньги, которые ты тратишь на турбину в лаборатории, и на выпивку в Номе.

– Я не об этом, – отмахнулся Ричард. – Помнишь, когда началась вторая космическая гонка, казалось, что вот, наконец-то, ресурсы пойдут в нужное русло, и мы двинемся вперед с небывалой скоростью.

Ричард перевернул ладонь, и согнув два пальца, вызвал голографическое изображение со вживленного коммуникатора.

– Еще больше цветов, выше четкость, и полуживая лунная база. А мы так и продолжаем выпрашивать деньги на фундаментальные исследования.

Клаус пожал плечами.

– Хоппи не ходят на баррикады. Нельзя мгновенно поменять сознание, заставив людей отказаться от привычного комфорта, предложив взамен великую цель. Да просто представь, что тебе урезали финансирование, например, чтобы основать колонию на Марсе, как бы ты отреагировал?

– Это разные вещи, – насупился Ричард.

Клаус поставил стакан, и в упор посмотрел на друга.

– Ты понял о чем я.

Ричард отвел взгляд, и кивнул на экран.

– Давай послушаем, что он скажет.

Широко улыбаясь, на сцену концертного зала в Стокгольме поднимался Кирк Вармер.

Представитель фонда протянул руку для приветствия, и пожимая ее, Вармер слегка повернулся на каблуках, увлекая за собой распорядителя, чтобы предстать в более выгодном для камер ракурсе.

– Для нас большая честь вручить вам эту награду.

– Для меня не меньшая честь, оказаться на этой сцене, – ослепительно улыбнувшись, ответил Кирк.

Он стоял под лучами софитов, наслаждаясь взглядами, прикованными к его персоне, и почти не слушал речь с перечислением заслуг. Кирк всматривался в лица, с легкостью читая эмоции. Очень красивая девушка в третьем ряду смотрела на него с восхищением, настолько явным, что ее спутник от беспокойства начал ерзать в кресле. Вармер на секунду задержал на ней взгляд, слегка наклонил волевой подбородок, отчего незнакомка пришла в полнейший восторг, и тут же забыл о ней, продолжая всматриваться в зал.

Замечая интерес, он тут же оценивал финансовый потенциал человека, и если находил его достаточно интересным, делал мысленную пометку пообщаться с ним на предстоящем фуршете. Эта премия была ему как нельзя на руку: кто же откажется поговорить с нобелевским лауреатом?

За время, пока представитель фонда говорил, Кирк успел наметить более дюжины потенциальных инвесторов, и, оценив вероятность успеха примерно в 80 процентов, остался доволен результатом.

– За достижения в области физики в этом году награда вручается Ашу Вармеру, за открытие способа модуляции гравитационной волны.

Несмотря на то, что Кирк был полностью поглощен своими наблюдениями, его мозг безошибочно среагировал на ключевые слова, и он изящно поклонился публике.

Взяв награду, он снова повернулся к залу, выдержал эффектную паузу, и поблагодарил с искренностью в голосе:

– Я благодарен всем вам, за столь высокую оценку заслуг моего отца перед лицом науки. К сожалению, в связи с тяжелой болезнью, он не смог лично прибыть на церемонию, но в зале присутствует моя мать, жена Аша Вармера, которой вы можете выразить свое уважение.

Он театральным жестом указал на Абигейл Вармер. Жест получился слегка смазанным: Кирку понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где сидит мать.

Раздались аплодисменты, и распорядитель, привыкший к краткому заключительному слову, направился к Кирку, чтобы еще раз поблагодарить перед тем, как тот покинет сцену.

Но Вармер не шевелился, терпеливо ожидая пока стихнут овации, а потом продолжил:

– Как вы знаете, я являюсь руководителем фонда инновационных исследований имени Аша Вармера. Имени человека, который является не только моим отцом, но и одним из величайших ученых нашего времени. Наша цель не только дальнейшее развитие идей моего отца, но и, если можно так выразиться, поиск путей их применения на благо всего человечества.

Кирк ожидал аплодисментов после этих слов, но и повисшая тишина его совершенно не смутила. С удовлетворением Кирк отметил, что почти все из намеченных инвесторов продолжают слушать его с интересом.

– Мой отец – великий ученный. И он дал нам в руки могучий инструмент для исследования мира. Аш Вармер потратил долгие годы на разработку своей гравитационной теории, и я не знаю человека более достойного этой награды.

Кирк замолчал на несколько секунд, и, вдруг, резко подавшись вперед, продолжил хорошо поставленным громовым голосом:

– Но неужели у нас не достанет фантазии пойти дальше? Модуляция, без сомнения, ключевой эксперимент, приоткрывший нам тайны гравитации. Но я снова спрошу вас: что дальше? Будем ли мы без конца разбирать Вселенную до самого мелкого кирпичика, до самой мелкой шестеренки, узнавать все ее законы, все механизмы, и радоваться новым знаниям? Или же мы сделаем шаг, смелый шаг за горизонт, туда, куда человечество и не надеялось шагнуть, пока Аш Вармер, мой отец, не показал как мы можем это сделать.

Кирк замолчал, на этот раз, наслаждаясь тишиной. И помолчав, тихим голосом добавил:

– Скажите мне, готовы ли вы пойти дальше?

Он тянул паузу дольше, чем это было нужно, почти физически ощущая сконцентрированное на нем внимание. Кирк едва заметно улыбнулся: весь зал с нетерпением ждал продолжения.

– Как все вы, без сомнения, помните, более тридцати лет назад, в дискуссии с профессором Свенсоном, отец предложил эксперимент, который должен был подтвердить его теорию.

В этот раз, он сделал паузу, просто чтобы насладится нетерпением публики. Наконец, Кирк был в своей стихии, и полностью контролировал ситуацию.

– Суть его весьма проста, что нисколько не умаляет гения моего отца. Если пустить гравитационную волну, то она, словно круги на воде, разойдется во все стороны, и обойдя всю Вселенную, снова вернется к нам.

Кирк отметил, что услышав основную интригу, часть публики потеряла интерес к дальнейшему рассказу. Он мысленно улыбнулся. Искусство удерживать внимание публики уже давно превратилось в науку, и Вармер ее в совершенстве освоил.

– Само по себе это знание бесценно. Но что, если я вам скажу, что мы сможем узнать еще кое-что. Что-то более важное?

Он с некоторым мстительным удовольствием бросил взгляд на заскучавших было зрителей, и продолжил, словно обращаясь именно к ним:

– Что, если я вам скажу, что мы сможем понять замысел Божий?

Вармер любил яркие сравнения, и сейчас, как никогда, была бы уместна фраза «тишину можно резать ножом». Поразмыслив несколько мгновений, Кирк, с сожалением, решил от нее отказаться, не сумев придумать, как можно было бы вставить ее в речь.

– Ведь что такое, по сути своей, модуляция? Изменение свойств волны, чтобы она могла нести информацию. И я спрошу вас, так ли важно, что мы отправим? И вы мне ответите: нет. Важно, что мы услышим в ответ.

Кирк замолчал, наблюдая за публикой. Как он и ожидал, сначала раздались разрозненные хлопки. Все больше людей подхватывали аплодисменты, и вскоре грохот оваций стал просто оглушающим. Улыбаясь, он поклонился и спустился со сцены, надеясь, что не слишком много людей правильно поняли его мысль, и он сможет лично растолковать ее избранным инвесторам. Кажется, речь получилась настолько удачной, что их не придется долго уговаривать.

И он оказался прав: ни один не сумел отказаться.

Сидя в домашнем кресле, все еще в смокинге, Кирк снова и снова возвращался к сегодняшнему вечеру, снова и снова переживая свой триумф. Он настолько был доволен собой, что хотелось с кем-нибудь поделиться этой радостью.

Кирк отбросил мысль разбудить жену – она никогда не интересовалась наукой. Он вспомнил об отце, и набрал его номер.

– Да? – послышался сонный голос.

– Поздравляю, па. Ты теперь нобелевский лауреат!

– Я слышал. Шесть часов назад. По телевизору.

– Ты видел мою речь? – улыбнулся Кирк.

– Выключил на середине твою телепроповедь. Знаешь ли, разные часовые пояса.

Кирк вздохнул. Старик иногда был просто невыносим. Возраст, что поделаешь.

– Извини, что разбудил, па.

– Ничего. Спокойной ночи. И поздравляю.

– Спасибо, па. Спокойной ночи.

Кирк отключился. Настроение было настолько чудесное, что даже отец не смог его испортить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю