Текст книги "Кошки-мышки"

Автор книги: Алексей Костарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Мастер раскрыл книгу, насадил перо на ручку, достал из упаковки иглу и пододвинул всё это к Кате:

– Коли палец и расписывайся.

– Это договор? – образ восторженной неофитки уже давался Кате с трудом.

– Подписка о неразглашении. Враги не должны быть посвящены в наши таинства.

– А как расписываться – фамилией?

– Как хочешь, – небрежным тоном сказал Мастер. – Сатана – не паспортный стол. Хоть графом Монтекристо подпишись – он всё равно будет знать, что это твоя подпись.

Подписей в книге оказалось много – они занимали несколько страниц. В основном, это были имена без фамилий или клички: Упырь, Оборотень, Мышь, Русалка, Фендер, Калипсо, Металлика, Саурон и прочие, в той или иной степени экзотические. Больше всего поразили Катю Мерзавка, Стерва и Подколодная Змея. Не мудрствуя лукаво, она ниже росписи какого-то (или какой-то?) Зомби нацарапала «Кэт».

– Значит, так, – подытожил Мастер. – Приходи сюда завтра, к десяти часам вечера. Отведу на служение, на чёрную мессу. Будет и шабаш.

«Иес!» – завопила про себя Катя. – «Получилось!»

Конечно, это было несомненной и почти немыслимой удачей – после первой же встречи получить приглашение на самое тайное священнодейство сатанистов! Правда, оставалось пока неясным, чем за эту удачу придётся расплачиваться.

– Приду, обязательно приду, – заверила Катя.

– Знаю, что придёшь. Куда ж ты денешься? – вторая часть известной поговорки – «когда разденешься» – не прозвучала, и Катю это порадовало.

– Если завтра не испугаешься и не застесняешься, то станешь нашей. А испугаешься… – Мастер пожал плечами. Что можно было понимать двояко: либо «если испугаешься, то катись на все четыре», либо «попробуй только смыться – под землёй найдём».

– До завтра, – Мастер вынул ключ и отпер дверь.

Глава 3
Откровение Святого Каннибала

Домой Катя добралась в половине второго ночи. Как и следовало ожидать, первый автобус ускользнул из-под носа, следующий вообще не пришёл, а третий свернул в гараж, заставив тем самым Катю добрых пять остановок шлёпать пешком.

Несмотря на поздний час, Катя сразу же позвонила Каннибалу.

– Сашка, я приглашена завтра на чёрную мессу! – возбуждённо сообщила она.

– А? Чего? – судя по голосу, Каннибал после трудового дня основательно «вдарил по пиву», а, может, и по водке тоже, и Катин звонок бесцеремонно вырвал его из сладостных объятий хмельного сна.

– Меня пригласили на чёрную мессу и шабаш! Завтра! То есть, уже сегодня, – повторила безжалостная Катя. Каннибал посопел в трубку, с трудом осмысливая услышанное, потом сказал:

– Ну да, завтра же ночь с четверга на пятницу. Только чего ты радуешься, словно тебя позвали на именины Билла Гейтса?

– Сашка, ты что, совсем бухой? Это же шанс! Это ж обалденная везуха!

– Угу. Но, боюсь, что эта «везуха» не придётся тебе по вкусу, – буркнул Каннибал. – Лучше не ходи.

– Да ты в своём уме? Тогда ради какого чёрта я затеяла весь этот маскарад и моталась к чёртову Мастеру на край географии? – возмутилась Катя. – Ладно, давай, отсыпайся. На работу не проспи.

Она раздражённо брякнула трубкой. Не мешало бы тоже лечь спать, но сна не было ни в одном глазу. Прихватив блокнот и ручку, Катя расположилась на диване и записала «Евангелие от Лукавого». Не вставая, перетащила на диван стопку «ознакомительной литературы», благо размеры комнаты позволяли дотянуться с дивана до стола, и принялась отыскивать те места, где речь шла о шабашах и чёрных мессах.

На неё, всё-таки, произвело впечатление высказанное не столько словами, сколько интонацией, Каннибальское предупреждение. Что же такого утворяют на своих «служениях» сатанисты, если Сашка – тот самый Сашка, который не боится ни начальства, ни инфляции, ни пьяной урлы с «финарями» и «розочками», – говорит об этом исключительно туманными и угрюмыми полунамёками?

Первым леденящим кровь моментом стало отрытое в книгах упоминание о том, что во время чёрной мессы зачастую приносят в жертву Дьяволу девственниц. Девственницей Катя перестала быть восемь лет назад, и это немного успокаивало. Но и стать свидетельницей, и не только – пусть даже пассивной, но, всё же, соучастницей убийства ей совсем не хотелось.

Правда, Мастер не казался похожим на убийцу, однако чёрт их, этих дьяволопоклонников, знает!

Прочие прелести шабаша и чёрной мессы выглядели на этом фоне вполне невинными забавами. Что? Массовая оргия? Да видели бы господа сатанисты, какие оргии устраивались порой в университетском общежитии! С шествием нудистов по всей общаге, поливанием друг друга пивом, надуванием презервативов и, разумеется, с использованием оных по прямому назначению. К тому же, от непосредственного участия в оргии можно было легко уклониться по уважительным причинам, сославшись на месячные или недолеченную «венеру», а созерцание чьего бы то ни было совокупления ничуть не оскорбляло Катиных нравственных чувств. Целование в задницу чёрного козла? Да лишь бы он не пердел и не бодался! Чего, в конце концов, не сделаешь во имя великой цели, будь то победа Люцифера над Адонаи или написание сногсшибательной статьи?

Несколько успокаивали и Каннибальские слова о том, что Мастер – не любитель кровавых жертвоприношений, а также лабораторная пробирка с кровью. Ведь если кровь заготовлена заранее, то какой смысл резать кого-то для получения этой самой крови?

– Поживём – увидим. Цель оправдывает средства. Ненавижу чипсы, – произнесла Катя серию магических заклинаний. Отложила в сторону книги и потихоньку, чтобы не разбудить соседей, включила магнитолу – свой любимый «Русский альбом» БГ.

 
«Запрягай мне, Господи, коней беспредела,
я хотел пешком, да, видно, мне не успеть…»
 

Под БГ Катя, не погасив света, и уснула.

Катя никогда не была сторонницей ранних подъёмов, но в этот раз она побила собственный рекорд. Когда она проснулась, часы показывали три часа пополудни.

– Ничего себе я сплю! – сказала Катя. Соседи были на работе, так что ванная оказалась свободной, как независимая республика, и Катя залезла под прохладный душ. Вернувшись в комнату, она выскребла из банки остатки растворимого кофе и достала из хлебницы засохшую булочку.

Ночные опасения по поводу предстоящего дьявольского служения разгорелись с новой силой. А вдруг они действительно там кого-нибудь убивают? Разрешить Катины сомнения мог только Каннибал – раз он состоял в секте, то, наверняка, присутствовал на подобных мероприятиях. Значит, нужно было пустить в ход все средства, дабы вытрясти из Сашки душу, вне зависимости от того, продал он её некогда Сатане или нет.

Катя набрала Сашкин рабочий номер.

– Сашка, привет, это я. Ты всё ещё общаешься с диванами, или они уже ушли?

– Чего? – не понял Каннибал. С похмелья он соображал туго.

– В смысле, ты сильно загружен?

– Да нет. Мы с Витьком сегодня воздух пинаем. Ждём холодильников.

– Тогда сейчас приеду. Надо кое-что обсудить, – сказала Катя. – Встречай. Конец связи.

Каннибал сидел на заднем крыльце магазина и курил какую-то болгарскую гадость. Что ещё можно курить при зарплате грузчика и маниакальной страсти к пиву? Обойдясь без приветствия, Катя присела рядом.

– Есть сигарета? – спросила она. Каннибал сунул ей измятую пачку «Опала». Катя курила редко, а если курила, то, в основном, «Лаки Страйк», но приступить к настолько сложной беседе без сигареты было невозможно.

– Сашка, ты Мастера хорошо знаешь? – издалека начала Катя.

– Не очень. Во всяком случае, не он меня посвящал, – Каннибал ухмыльнулся как-то совсем по-людоедски. Смысл его ухмылки Катя поняла этой же ночью.

– А кто?

– Ведьма одна. Погоняло у неё – Альвария.

Катю распирало от радости. В кои-то веки Каннибал разговорился! Следовало любыми способами сохранить его разговорчивое настроение.

– Сашка, пива хочешь? – ненавязчиво поинтересовалась Катя. Катины финансы намеревались вот-вот спеть жестокий романс, но бутылка пива была такой мизерной ценой за Каннибальские откровения!

– Всегда хочу, – ответил Каннибал.

– Сейчас будет, – сказала Катя и рванула к ближайшему ларьку.

Вернулась она с двумя бутылками девятой «Балтики» – с тем средством, что составляет вопрос жизни и смерти для похмельного человека и переводит этого человека из состояния похмелья в состояние лёгкой поддатости.

– Ты со Стервой и Мерзавкой знаком? – спросила Катя, пока Каннибал жадно глотал вожделенное пиво.

– Знаком, – сказал Каннибал, вытирая с губ пивную пену. – Подружки-лесбиянки. Их, кажется, тоже Альвария инициировала.

Катя припомнила, что Альварией звали мистического персонажа, адского антипода Девы Марии. Изображалась Альвария в виде обнажённой порочной красавицы, верхом на свинье, в сопровождении жабы и чёрного кота, и если посвящавшая Каннибала ведьма хоть сколько-нибудь напоминала свою легендарную тёзку, то Сашке было грех жаловаться.

Но Альвария и лесбиянки Катю пока что мало интересовали.

– Сашка, расскажи про Мастера, – попросила она.

– Ты в него, часом, не влюбилась?

– Вот ещё! Если я буду влюбляться в героя каждой статьи, то что же тогда получится? Просто хочу выяснить, чего от него можно ожидать.

– От Мастера? Да чего угодно! Он постоянно ускользает.

Странно было слышать из Сашкиных уст столь образное и даже поэтическое определение, но оно как нельзя более совпадало с Катиными впечатлениями, полученными ею от общения с Мастером.

– Сашка, а как, по-твоему, он способен на убийство?

– Думаю, да. Могу побиться об заклад, что у него в шкафу спрятана парочка скелетов. Но при мне он никого не убивал.

Катя облегчённо вздохнула. Если Каннибал не лицезрел Мастера в роли убийцы, то можно было надеяться, что сегодняшней ночью никого не убьют.

– Оставь глоточек, – сказала она, увидев, что уже опустошивший первую бутылку Каннибал принялся за осушение второй. И возобновила допрос:

– Кто такой Епископ?

– Епископ он и есть епископ. Его преосвященство епископ Церкви Сатаны.

– Исчерпывающая информация, – хмыкнула Катя. – Он что, такой же, как и Мастер, – тоже ускользающий?

– Не, Епископ прямой и грубый, как прапорщик. Всю эту кашу с Сатанинской церковью они на пару с Мастером и заварили, но потом разошлись во мнениях насчёт сущности Дьявола. Теперь друг друга люто ненавидят. Переманивают один у другого паству, грызутся, как собаки, но при встречах демонстративно расшаркиваются. Наблюдал я как-то их встречу. Умора! Мастер – сплошная любезность. «Мой уважаемый оппонент», и всё такое. Вылитый доцент, разве что очков не хватает! Епископ кипит и бесится, но фасон держит: «Я считаю твою линию отступнической!». А Мастер ему как сказанёт: «Мой дорогой Епископ, я проводник Люцифера в мир, а вы, как ни прискорбно, на большее, чем быть телом для Молоха, ну, в лучшем случае, для Вельзевула, можете и не рассчитывать». Короче, культурно опустил. Епископ позеленел – того и гляди, морду бить полезет. Но не полез, только пробурчал: «В последний день нас Дьявол рассудит».

– Понятно. Оба – чокнутые, – сказала Катя.

– Они там все чокнутые, – заявил Каннибал. – А эти двое – из самых опасных чокнутых.

– Что-то мне Мастер шибко опасным не показался, – поддразнила Катя Каннибала. – Хотел напугать, да не вышло. И в постель, как ты предрекал, не пытался затащить.

– Ничего, ещё попытается. Ты думала, сразу набросится и станет насиловать? Нет, он сначала пудрит мозги, заговаривает зубы и потихоньку сводит с ума. Епископ, тот прёт напролом, он – фельдфебель, танк, а Мастер – змея.

– Откровение Святого Каннибала! – съязвила Катя. Мысль о том, что ей придётся иметь дело с обычными шизиками, а не с шизиками-убийцами, заметно подняла настроение. – Так бы и говорил – змий-искусатель. А, может, он, вдобавок, Зверь Апокалипсиса? Мне он, между прочим, представлялся Антихристом.

– Это ещё скромно. Частенько Мастер называет себя воплощением самого Сатаны. Блин, Катька, холодильники едут! Кончилась спокойная жизнь!

– Ну, тогда я пошла. Счастливо потрудиться! – пожелала Катя и встала с крыльца.

– Катька! Не ходи туда! – крикнул вслед Каннибал.

– Ты паникёр! – через плечо бросила Катя. И чем ей, в самом деле, мог повредить разыгрываемый компанией ненормальных богохульный спектакль?

До назначенного часа встречи с Мастером оставалась уйма времени. Катя купила в ларьке хот-дог и направилась домой. Настроение по-прежнему было приподнятым. Предстоящая задача казалась простой и лёгкой, посещение чёрной мессы – увлекательной экскурсией.

Соседка грохотала на кухне посудой. Катя скинула туфли в коридоре, прошла к себе в комнату и ткнула пальцем в магнитолу.

 
«Запрягли, взнуздали мне коней беспредела,
А кони понесли – да всё прочь от Тебя…»
 

Глава 4
«Вэлкам ту зэ хэлл»

На сей раз Кате не пришлось изнывать в ожидании перед закрытой дверью. Дверь распахнулась прежде, чем Катя вознамерилась постучать.

– Ага, пришла! – весело констатировал Мастер. – Выходит, я не ошибся.

Сегодняшний Мастер разительно отличался от того, с которым Катя рассталась накануне, и основное отличие заключалось даже не в том, что он был теперь гладко выбрит и одет в отутюженные брюки и чёрную рубашку. Изменился взгляд, изменилась манера держаться, переменился голос. Огоньки в глазах, некоторая развинченность движений и улыбка, волшебным образом превратившаяся из презрительно-демонической в открытую и располагающую, – всё это делало его похожим на проказливого школьника.

«Протей», – подумала Катя. – «Натуральный Протей».

– На помеле летать умеешь? – спросил Мастер. – Нет? Ну, не беда, сейчас организую транспорт.

Он состроил уморительную рожу, закатил глаза и важно произнёс:

– Ёкарный бабай! Нет, не то… Ёжкин корень! Снова не то. Трах-тибидох!

Какое-то время он постоял, изображая напряжённую работу мысли, и под конец растерянно развёл руками:

– Вот незадача! Позабывал все заклинания. А без них я ни в какую ездовую скотину превратиться не могу. Придётся тебе на шабаш ножками топать.

Жрец Сатаны задорно, совсем по-школьнически рассмеялся, схватил Катю за руку и повлёк за собой. Со стороны никто бы и не предположил, что это маститый служитель Дьявола и начинающая неофитка направляются к месту отправления дьявольского обряда. Просто парень ведёт свою подружку на дискотеку или в кино на последний сеанс.

Мастер долго водил Катю задворками и закоулками, мимо заборов, свалок, зарослей бурьяна, разрушенных домов, через кусты и пустыри, затем через кладбище, так что Катя вскоре окончательно потеряла всякую ориентацию. Она начинала опасаться, что затея с чёрной мессой – не более чем розыгрыш или оригинальный способ совращения. На кладбище Мастер усадил её на могильную плиту и велел подождать, пока он перекинется кое с кем парой слов. Отсутствовал Мастер минут пять. Катя же посвятила эти пять минут размышлениям о том, с какой же, всё-таки, целью он устраивает свою клоунаду.

В итоге они вышли к приземистому кирпичному сооружению, возле которого громоздились кучи строительного мусора. Вероятнее всего, сооружение было цокольным этажом недостроенного коттеджа. Строительство забросили явно не один год назад, и под стенами буйно разросся кустарник, грозя в скором времени совсем скрыть из виду следы созидательной деятельности человека. В наступивших сумерках это место выглядело достаточно мрачно и таинственно для прибежища сатанистов.

Мастер дробно постучал в железную дверь. С той стороны двери лязгнул засов, и дверь приоткрылась – ровно настолько, чтобы в неё мог боком протиснуться человек средней комплекции.

– Жди здесь, – приказал Мастер Кате и скрылся внутри сооружения. Засов снова лязгнул.

Катя села на корточки, прислонившись спиной к стене. Стена оказалась холодной и влажной. Кате вдруг ужасно захотелось курить, но сигарет не было.

Мастер не появлялся. Катя начала злиться. Если он над ней подшутил, то не очень-то остроумно. Когда Катино терпение почти истощилось, дверь заскрипела, и из неё показалась голова полуразложившегося трупа.

Кате потребовалось несколько неприятных секунд на осознание того, что голова принадлежит не мертвецу, не сифилитику в последней стадии и не больному проказой. Просто на голову натянута сине-зелёная резиновая маска с провалившимся носом, жутким оскалом и спутанной копной нейлоновых волос.

Похоже, Мастеру показалось недостаточным потаскать Катю по кладбищу и оставить её в одиночестве на забытой стройке. Он напялил дурацкую маску и сейчас прохрипит: «Ай’м ливинг дэд!», [1]1
  I'm living dead (англ.) – Я – живой мертвец.


[Закрыть]или что-нибудь в этом роде.

Но ничего такого замаскированный не прохрипел. И вообще, это был не Мастер. При всей своей изменчивости Мастер никак не исхитрился бы подрасти на двадцать сантиметров и раздаться в плечах. Он не отличался богатырским сложением, а этот детина размерами почти не уступал Каннибалу.

– Это ты – Кэт? – осведомился детина. – Заголяй зад! Да не, не боись, всего лишь печать поставлю.

И «покойник» действительно вытащил из кармана печать и штемпельную подушечку. «Господа сатанисты переняли практику ночных клубов», – догадалась Катя. – «Только в ночных клубах вместо входного билета ставят штамп на руку, а эти нашли более интересное место».

Делать нечего, пришлось ей спустить джинсы и развернуться к детине «интересным местом». Тот приложил печать и дружески шлёпнул Катю по заднице.

– Меня зовут Цербер, – представился он. – А попка у тебя симпатичная. Вэлкам ту зэ хэлл! [2]2
  Welcome to the Hell! (англ.) – Добро пожаловать в ад!


[Закрыть]

Если в этом сооружении, как в цокольных этажах всех коттеджей, планировалось устроить гараж, то рассчитывался гараж на по меньшей мере пять «кадиллаков» и пожарную машину. Дьявол знает, какими путями корпорация «Мастер Сотоварищи» завладела этими хоромами, но она, определённо, не прогадала.

Катя с облегчением увидела, что её не надули. Все ритуальные предметы, отсутствие которых разочаровало Катю у Мастера дома, здесь наличествовали. Был и алтарь, были и четыре чёрных свечи по его углам, и жаровня с углями. Над алтарём красовался нарисованный, судя по стилю, той же рукой, что и на стене у Мастера, Бафомет, а напротив Бафомета стоял грубо сколоченный деревянный трон. Освещался дьявольский храм допотопной керосиновой лампой у входа и коптящими факелами. Дым от факелов клубился под потолком и медленно выползал в стенное отверстие.

Напротив входной двери находилась ещё одна дверь, занавешенная рваным одеялом. Одеяла и матрасы лежали и возле стен, из чего следовало, что храм служил также местом ночлега.

Сейчас здесь присутствовало человек двадцать. Они слонялись по залу, сидели на матрасах, группировались по углам, что-то увлечённо обсуждая. Обстановка была весьма непринуждённой, а публика довольно пёстрой. Мелькала рокерская атрибутика – «металлюжные» балахоны, цепи, заклёпки, среди этого попадались и «цивильные» рубашки. Кое-кто вообще не обременял себя одеждой. Удивила Катю одна девушка, одетая в рыбацкую сеть на голое тело. «Она что, в таком виде сюда и пришла?» – поразилась Катя.

– «Надеюсь, меня здесь не заставят раздеваться?»

На всякий случай она незаметно сняла крестик и спрятала его в карман.

Почти сразу же к Кате подскочила молоденькая девчушка.

– Привет! – крикнула она. – Ты новенькая? Тебя как зовут?

– Кэт, – сказала Катя.

– А я – Лилит, – кажется, в качестве псевдонимов члены секты перебрали весь адский пантеон. И, всё же, выбор такого псевдонима – имени супруги Дьявола – Катя сочла поступком чересчур самонадеянным.

– Тебя, говорят, Мастер привёл? – спросила Лилит. – Значит, он тебя и будет посвящать. А меня прямо сегодня инициируют. Тоже Мастер! У, какая я счастливая! Я хотела, чтобы Мастер, а не Епископ. Мне Валькирия сказала, что Епископ это делает очень грубо.

Лилит приплясывала от возбуждения. «Вот кому не надо притворяться восторженной дурочкой!» – подумала Катя. Она поискала глазами Мастера. Его нигде не было видно.

– Меня Мастер одну сегодня посвящает, – без умолку тараторила Лилит. – Значит, я до утра буду королевой бала! Только всё равно немного страшно. Ведь когда тебя инициируют, то как бы приносят в жертву – не взаправду, понарошку. И я ещё не была с мужчиной так близко.

Катя задумалась. Что такое «жертва понарошку»? И каким боком она касается интимной близости? А Лилит никак не могла угомониться:

– Вон, видишь двух девчонок возле алтаря? Та, которая брюнетка – это Альвария, а беленькая – Каталина. Они взаправдашние ведьмы! Будут ассистировать Мастеру.

«Взаправдашние ведьмы» больше смахивали на жриц любви. Одеты они были в одни лишь коротенькие юбочки и занимались открыванием бутылок с вином. Когда они покончили с этим занятием, Каталина принесла большую чашу, и Альвария выплеснула туда кровь из пробирки. Пристально посмотрела на Лилит и поманила её рукой.

– Зовут, – прошептала та и на негнущихся ногах пошла к алтарю. В Катиной душе шевельнулся страх. «Мастер при Каннибале никого не убивал, но вдруг за него это делали ведьмы?»

Альвария и Каталина сноровисто раздели Лилит догола и стали чем-то натирать её тело. Затем поднесли ей к губам стакан со светлой жидкостью. Лилит послушно выпила. Ведьмы уложили девушку на алтарь, заставили широко раздвинуть ноги и встали по обе стороны алтаря.

Цербер, так и не снявший маску, приволок откуда-то огромный барабан, поиграл в руке войлочной колотушкой и с оттяжкой ударил по мембране.

– Бумм! – гулко разнеслось по залу.

– Один! – выдохнула толпа.

– Бумм!

– Два!

– Бумм!

– Три!

Всего ударов было семьдесят семь – по числу находящихся в подчинении у фельдмаршала адских войск Вельзевула демонских легионов. После семьдесят седьмого удара Альвария подошла к жаровне и бросила в неё горсть порошка. К потолку взвился белый дым.

Тотчас, словно по волшебству, загорелись чёрные свечи. Катя понимала, что тут не обошлось без технических средств, но как это было проделано, осталось для неё загадкой. Лилит лежала на алтаре, с блаженной улыбкой глядя на пламя свечи. В питьё, которое ей дали, наверняка был подмешан наркотик.

Катя поёжилась. Спектакль становился жутким.

Одеяло, занавешивавшее вторую дверь, сорвало, словно ветром. В дверном проёме стоял Мастер. Катя смотрела на него – и не узнавала. В неверном, колеблющемся свете факелов он выглядел истинным демоном, изринутым на землю из ада.

На Мастере был чёрный бархатный плащ с непомерно широкими рукавами, резко контрастирующий с неестественной бледностью лица. Зрачки Мастера расширились настолько, что не стало видно радужной оболочки, и горели странным огнём. «Атропин? Первитин? Эфедрон, или ещё какая наркота?» – гадала Катя.

В правой руке Мастер держал клинком вверх обнажённый меч. Меч, в отличие от деревяшек толкиенистов, был настоящим и казался отточенным очень остро. Мастер шагнул в зал, обвёл собравшихся невидящим взглядом, прошёлся кругом по залу и подошёл к алтарю.

Альвария подала ему чашу с кровью. Каталина продолжала стоять в полной неподвижности, как образцовый дневальный на тумбочке. Мастер обмакнул в кровь левую руку и покропил на четыре стороны. Каждый раз при этом он рисовал мечом в воздухе перевёрнутый крест. Затем Мастер брызнул из чаши на распростёртое тело Лилит. За время всех этих действий на его лице не шевельнулся ни единый мускул.

«Если он псих, то стопроцентный, если актёр, то гениальный», – пробормотала Катя. К счастью, никто не обратил на неё внимания.

– Люцифер, дух свободный, дух гордый и светлый! – воззвал Мастер. Каждое слово падало тяжело и гулко, будто удар в большой барабан. – Люцифер, отец наш, сладостен звук твоего имени! Люцифер, который есть Свет, Любовь и Радость, осени нас своею дланью! Не оставь нас до конца мира и после него, и да пребудут с нами воины твои – Молох, Астарот и Баал-Зебуб!

Запрокинув голову назад, он встал перед изображением Бафомета, над лежащей Лилит.

– Люцифер, отец наш! – повторил Мастер. – Душа возлежащей на твоём брачном ложе жаждет воссоединиться с тобой. Примешь ли ты её?

Звук, донёсшийся снаружи, мог быть чем угодно – песней заплутавшего пьяного, воем собаки, стоном ветра в недоделанной системе вентиляции, но он, случившись так кстати, был воспринят присутствующими как утвердительный ответ Сатаны.

– Омен, – сказал Мастер.

– Омен, – эхом откликнулся зал.

– Веришь ли ты, что Сатана есть Свет и Радость? – спросил Мастер Лилит. Она слабо кивнула.

– Веришь ли ты в его торжество над Адонаи?

Лилит кивнула снова.

– Готова ли ты принять его в себя?

– Да, – шепнула девушка.

Над обнажённой Лилит сверкнул меч. Катя зажмурилась. Но когда Катя открыла глаза, она увидела, что клинок проносится на безопасном расстоянии от тела Лилит, не задевая кожи. Наверное, это и означало «жертвоприношение понарошку».

– Сатана, отец мой! – закричал Мастер. – Пусть дух твой войдёт в меня, и ты возрадуешься!

Он передал меч Каталине и распахнул плащ. Под плащом у него не оказалось ровным счётом ничего, даже плавок. Мастер опустился на посвящаемую неофитку и жадно впился губами в её губы.

Тело Лилит выгнулось. Она вскрикнула. Цербер в такт движениям Мастера исступлённо колотил в барабан.

Наконец, Мастер сполз с почти бесчувственной девушки. Между её раздвинутыми ногами на алтаре рубиново блестели капли крови.

– Отец наш рад, – объявил Проводник к Радости. – Консуматум эст.

Он пересёк зал и утомлённо воссел на трон. Альвария и Каталина подхватили Лилит под руки и куда-то увели. Возвратившись, они наполнили вином ту же самую чашу, из которой дьявольский посвятитель кропил храм, и принесли чашу Мастеру.

– Братья и сёстры! – призвал он. – Люциферу отрадно созерцать вашу радость. Причаститесь из Чаши Радости!

Чаша пошла по кругу. Вино тоже содержало какие-то психотропные добавки, потому как с Катей через несколько минут после причащения случился приступ эйфории. Все вокруг сделались милыми и родными, братьями и сёстрами, а Мастер – так тот казался самым старшим, любящим и заботливым братом. Кто-то притащил магнитофон. Что играло, Катя не запомнила, но это и не имело значения – главное, что музыка была ритмичной и быстрой. В помещении стало жарко от дыхания и огня факелов. Катя безо всякого стеснения стащила с себя футболку и сорвала лифчик. Случайно столкнувшись с Каталиной, Катя в припадке вселенской любви расцеловала её.

Из гущи танцующих, смеющихся и братающихся выскочила голая Лилит и бросилась Кате на шею.

– Кэт, я думала, что будет страшнее! Теперь я посвященная! И королева бала! А тебе дату посвящения ещё не сказали?

– Пока нет. Лилит, ты такая прикольная! И вообще, здесь все такие классные!

Потом кто-то обнимал Катю сзади, бесстыдно лаская её соски, и Кате это было совсем не противно. Мастер сидел на троне, усадив к себе на колени Лилит, пил вино, часто и громко смеялся.

Катя заснула поперёк постеленных в ряд матрасов, среди обнажённых и полуобнажённых тел. И только утром, придя домой совершенно разбитой, она обнаружила, что из кармана пропал крестик.