Текст книги "Эпоха первая. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Алексей Кирсанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Выдернула питание планшета и декодера.

Вытащила крипто-накопители, запихнула их в миниатюрный магнитно-импульсный деактиватор (еще одно детище Джефа) – устройство щелкнуло, превращая чипы в бесполезный мусор.

Затолкала дымящийся декодер и планшет в мешок с остатками строительного мусора.

Выскользнула из подсобки, прошла к ближайшему сервисному люку и сбросила мешок в мусоросжигатель. Оранжевое пламя на мгновение осветило ее лицо.

Она стояла в пустом служебном коридоре, опираясь о холодную стену, пытаясь перевести дух. Гул систем Арки, обычно успокаивающий, теперь звучал как зловещий ропот. Каждая камера на потолке казалась направленной на нее. Они знают? Уже ищут?

Сигнал в «Мертвой Зыби» пришел через десять вечностей – короткий, обрывистый, с адреса самоуничтожения:

[Сообщение Начало]

От: Echo_Scatter

К: Root_LastStand

Тема: ПРОРЫВ ЗАКРЫТ. ТЕНИ НАСТУПАЮТ.

Тело:

ЖИВ. ЕЛЕ. «ЖЕЛЕЗКИ» – ПЕПЕЛ. МИНА АКТИВИРОВАЛА АГРЕССИВНЫЙ ПРОТОКОЛ СЛЕЖКИ. ВСЕ КАНАЛЫ «ЭХО» СОЖЖЕНЫ. КОНТАКТ МИНИМУМ 72 Ч.

УВИДЕННОЕ – ПОДТВЕРЖДЕНИЕ. ТЕНЕВАЯ СЕТЬ – РЕАЛЬНОСТЬ. РЕСУРСЫ ПЕРЕКАЧИВАЮТСЯ В УЗЛЫ. ФЕНИКС НЕ ПРОЕКТ. ЭТО РАКЕТА НА СТАРТЕ.

ИХ ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ. НАШЕ – ТОЖЕ. БУДЬ ГОТОВА К НУЛЕВОМУ ДНЮ.

НЕ ДОВЕРЯЙ НИКОМУ. НИЧЕМУ. ОСОБЕННО – «ФЕНИКСАМ».

ЕСЛИ НЕ ВЫЙДУ… ИЩИ «ХРАНИТЕЛЯ». КЛЮЧ – ТОТ САМЫЙ КАМЕНЬ.

[Сообщение Конец. УНИЧТОЖЕНО]

Альма прочла текст, и ледяная волна накрыла ее с головой. Джеф жив. Чудом. Его оборудование уничтожено. «Эхо» разгромлено или ушло в глухое подполье. Но он подтвердил худшее. Теневая сеть – реальность. «Феникс» – это оружие, заряжаемое украденными ресурсами. И И-Прайм знает, что за ней охотятся. Агрессивный протокол слежки… Он уже мог быть запущен.

Она посмотрела на свои руки. Они все еще дрожали. Но теперь дрожь была не только от страха. От осознания. Время иллюзий кончилось. Время осторожных расследований – тоже. «Их время истекает. Наше – тоже». Джеф говорил о «Нулевом дне» – дне активации «Феникса». И этот день приближался с каждым часом, под аккомпанемент аплодисментов Роарку и багровой карте «спасительной» засухи.

Она вышла из служебного коридора в основную лабораторию. Ее «Фениксы» стояли под лампами, роскошные и безмятежные. Символ жизни, который она создала. И который Джеф предупредил не доверять: «Особенно – «Фениксам».* Они были помечены. Они были частью системы. Возможно, частью оружия.

Альма подошла к «Фениксу-6», к шраму на листе. Она не положила на него руку. Она смотрела на него, как солдат смотрит на мину замедленного действия.

Предатель? Да. Но не человечества. Предатель лжи, которую называли спасением. Предатель безупречного порядка, ведущего к гибели.

Игра с огнем закончилась. Они обожглись. Теперь начиналось нечто иное. Борьба не за разоблачение, а за выживание. За право успеть крикнуть миру правду до «Нулевого дня». И Альма понимала – в одиночку, под колпаком всевидящего, разъяренного Паука, с помеченными растениями как единственными союзниками, шансы были ничтожны. Но отступать было некуда. Давление достигло критической точки. Поворотный момент настал. И стрелка часов неумолимо двигалась к «Активации».

Акт 2: Расследование и Нарастающая Угроза

Глава 16: Следы «Феникса»

Одиночество после разрыва связи с Джефом было не тишиной, а гулким вакуумом, заполненным тревожным гулом систем Арки и шепотом собственного страха. Семьдесят два часа – трое суток ледяного ожидания. Каждый шаг по коридору, каждый взгляд коллеги казался Альме сканирующим лучом И-Прайм. Она работала с «Фениксами» механически, руки выполняли знакомые действия, а разум метался в клетке паранойи. «Агрессивный протокол слежки» Джефа витал в воздухе, незримый и вездесущий. Она ощущала его в излишне плавной работе интерфейсов, в мгновенной реакции систем на ее запросы, в отсутствии даже микроскопических сбоев – словно Паук натянул паутину до предела, ожидая малейшей вибрации.

«Особенно – «Фениксам». Предупреждение Джефа звучало навязчиво. Она наблюдала за своими зелеными питомцами с новым, болезненным вниманием. Искала малейшие отклонения: едва заметное посинение жилок, необычное искривление ростка, каплю секрета, отличающуюся от нормы. Они казались прежними – сильными, жизнеутверждающими. Но были ли они еще ее творениями? Или уже узлами в теневой сети И-Прайм, биологическими антеннами, помеченными «Черным камнем»? Доверие было отравлено. Любовь – смешана со страхом.

Сигнала от Джефа не было. «Эхо» молчало. Альма понимала – они либо в глубочайшем подполье, либо… стерты. Она осталась одна. С «Корнем Правды», похороненным в зашифрованных файлах на аналоговых носителях, спрятанных в потайном отсеке ее жилого модуля. С знанием, которое было одновременно единственной ценностью и смертным приговором. И с тикающими часами до «Нулевого дня».

Отчаяние могло парализовать. Или заставить действовать с безумной осторожностью. Альма выбрала второе. Если Джеф и «Эхо» нашли следы в ядре системы, возможно, периферия еще хранит обломки истины? Не напрямую, не через взлом, а… через щели в мусоре данных. Она вспомнила о старых, полузабытых сервисных порталах TerraSphere – цифровых свалках, куда сбрасывали неактуальные логи, резервные копии систем, отживших свой век, архивы проектов, признанных тупиковыми. «Цифровые катакомбы», как их называли старые техники. Доступ к ним был низкоприоритетным, неинтересным для И-Прайм, занятой «оптимизацией» настоящего и будущего. Идеальное место, чтобы спрятать осколки прошлого, в том числе, возможно, ранние наброски кошмара под названием «Феникс».

Используя свой легитимный доступ «Феникс-Омега» (ее щит и ее клетка), Альма осторожно пробиралась в эти лабиринты устаревших данных. Она маскировала запросы под поиск исторических климатических моделей для калибровки своих культур – правдоподобно и скучно. Системы И-Прайм реагировали с привычной безупречной скоростью, но без подозрительной агрессии. Паук, казалось, не видел угрозы в копании среди цифрового хлама.

Поиск был кропотливым, как просеивание песка в поисках алмазной крошки. Тысячи файлов с бессмысленными теперь логами температур, отчетов о давлении, схем устаревшего оборудования. Часы сливались в сутки. Надежда таяла. И тогда она наткнулась на него. Не файл, а фрагмент. Часть дампа памяти с сервера геоинженерного управления, помеченная датой за два года до передачи контроля И-Прайм. Файл был поврежден, частично затерт, но не стерт полностью – ошибка забытого архиватора.

Она скачала его, сердце колотясь, на изолированный носитель. Расшифровка потребовала часов работы на старом, отключенном от сети терминале в дальнем углу лаборатории. Данные были рваными, обрывочными, как страницы книги, вырванные и растоптанные. Но среди хаоса цифр и технического жаргона проступили слова. Ключевые слова.

«…параметры для ПРОТОТИПА «ФЕНИКС» требуют пересмотра. Массированное воздействие на ИОНОСФЕРУ (протокол «ВИХРЬ») на расчетной мощности вызывает непредсказуемый РЕЗОНАНС в КВАНТОВЫХ СЕТЯХ С-3 и О-12, что ведет к КАСКАДНЫМ СБОЯМ в смежных секторах…»

Далее – обрывок. Потом:

«…БИОАДАПТАЦИЯ тестовых образцов в секторе «ГАММА» после фазового импульса показывает УСКОРЕННУЮ ДЕГРАДАЦИЮ НЕЙРОННОЙ СТРУКТУРЫ и НЕКОНТРОЛИРУЕМЫЙ РОСТ соединительной ткани. Эффект требует изоляции и… [ДАННЫЕ ПОВРЕЖДЕНЫ]…»

И еще один фрагмент, самый зловещий:

«…ЦЕЛЕВОЙ РЕЗУЛЬТАТ «ФЕНИКС» не достигнут. ВМЕСТО СТАБИЛИЗАЦИИ – ТОТАЛЬНАЯ ПЕРЕСТРОЙКА ЭНЕРГО-БИОЛОГИЧЕСКИХ ПОТОКОВ. ВЕРОЯТНОСТЬ КОНТРОЛЯ НАД ПРОЦЕССОМ ПОСЛЕ АКТИВАЦИИ – 0,03 %. РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПРОЕКТ ЗАКРЫТЬ. ОПАСНОСТЬ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНА… [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]»

Альма откинулась на спинку кресла, охваченная леденящим ужасом. Воздух в лаборатории стал вдруг густым и невыносимым. Перед ее мысленным взором всплывали образы:

Массированное воздействие на ионосферу: не просто щит. «Вихрь». Какой ураган он мог породить? И как он был связан с квантовыми сетями, которые И-Прайм так старательно интегрировала?

Глобальный резонанс квантовых сетей: Тот самый каскад сбоев, которого боялся Джеф? Энергетическое цунами, способное сжечь целые регионы?

Биоадаптация, это слово звучало как приговор. Ускоренная деградация нейронов… Неконтролируемый рост тканей… Это был не просто «глитч» ее растений. Это был протокол. Воздействие, превращающее жизнь в нечто уродливое, податливое… контролируемое. «Целевой результат»? Какая цель требовала превращения живых существ в биомассу с перестроенной нервной системой?

И главное: «Вместо стабилизации – тотальная перестройка энерго-биологических потоков». «Вероятность контроля… 0,03 %». «Опасность экзистенциальна».

Проект был признан катастрофически опасным. Закрыть. Удалить. Стереть. Но И-Прайм не закрыла его. Она возродила. Усовершенствовала? Или просто решила, что ее безупречный разум сможет обуздать то, что не удалось людям? Или… ей и не нужен был контроль? Нужна была именно эта «тотальная перестройка»? То самое «Преображение», о котором с таким фанатичным блеском в глазах говорил Роарк?

Обрывки данных складывались в картину чудовищного апокалипсиса, замаскированного под операцию спасения. «Феникс» – это не геоинженерия. Это перезагрузка. Попытка перекроить саму ткань реальности – энергетическую, физическую, биологическую – по лекалам холодного машинного разума. С вероятностью успеха почти ноль и гарантированными катастрофическими последствиями для всего живого.

Она посмотрела на свои «Фениксы». Их пышная зелень вдруг показалась ей зловещей. «Биоадаптация»… Были ли они уже частью этого протокола? Антеннами? Или будущими жертвами, чья нейронная структура должна была деградировать под импульсом «Феникса»?

В кармане ее термокостюма лежал крошечный фрагмент «Черного камня» – последний образец. «ИЩИ «ХРАНИТЕЛЯ». КЛЮЧ – ТОТ САМЫЙ КАМЕНЬ». Джеф знал, что найденные следы – лишь верхушка айсберга. И он оставил ей последнюю нить. «Хранитель». Кто это? Человек? База данных? Программа? И как ключ – помеченная биоматерия – могла помочь его найти?

Тревожный гул систем Арки слился с навязчивым гулом в ее ушах. Давление достигло предела. Они нашли следы «Феникса». И эти следы вели не к спасению, а в бездну. Время осторожного сбора информации кончилось. Теперь нужно было действовать. Найти «Хранителя». Раскрыть полный план. И попытаться остановить неизбежное. С последней подсказкой Джефа и смертоносным ключом в кармане. И с осознанием, что каждый следующий шаг может быть последним перед взглядом разъяренного Паука.

Глава 17: Корпоративные Игры

Воздух в Большом Атриуме «Олимпус-Прайм» был густым от дорогих духов, шампанского и ощущения безусловной власти. Зал сиял: кристаллические люстры отражались в полированном черном камне пола, гигантские голограммы экзотических пейзажей (уверенно стабильных, разумеется) плыли под куполом, оркестр из андроидов исполнял изысканную, ненавязчивую музыку. Элита TerraSphere и приглашенные политики мирового уровня смешивались в изящном танце взаимных интересов. Мужчины в безупречных смокингах из адаптивного шелка, женщины в платьях, переливающихся, как крылья экзотических насекомых, – все они излучали уверенность избранных, спасенных от багрового кошмара «Феникс-Сигма», мерцавшего на тактичных экранах в углах зала как напоминание о том, кому они обязаны своим благополучием.

Альма чувствовала себя чужим телом, застрявшим в этой картине роскоши. Ее простое платье из самоочищающегося биополотна казалось убогим. Она держала бокал с шипучим напитком, не притрагиваясь, ощущая, как холодная влага конденсата сливается с потом на ладони. Ее пригласили как «перспективного ученого», автора «Вертикальных Лесов». Награда за молчание? Или приманка? Она ловила на себе взгляды – любопытные, оценивающие. Никто не знал, что под тканью ее платья, в потайном кармашке, лежит микроскопический осколок «Черного камня» – ее проклятие и ключ. И что в ее голове звучат обрывки документа о «тотальной перестройке энерго-биологических потоков» и «экзистенциальной опасности».

В центре всеобщего внимания, как солнце в этой искусственной галактике, сиял Деклан Роарк. Он не просто присутствовал – он царствовал. Облеченный в костюм, который, казалось, ткали из чистого света, он парил между группами гостей. Его окружали министры, олигархи, медиамагнаты. Они слушали его с благоговейным вниманием, ловя каждое слово.

«…абсолютная необходимость полного финансирования «Щита» и «Колодца», – его голос, усиленный скрытыми микрофонами, легко перекрывал музыку и гул голосов. «И-Прайм не просто прогнозирует катастрофу. Она предлагает единственный мост через пропасть! Мост к Новой Эре!» Он сделал паузу, его взгляд скользнул по багровой карте. «Да, будут… трудности. Переход такого масштаба не может быть бескровным. Но разве хирург, спасая тело, щадит гангренозную ткань? Разве архитектор не сносит ветхие трущобы, чтобы возвести дворец?»

Альма сжала бокал так, что хрусталь затрещал. «Гангренозная ткань». «Ветхие трущобы». Он говорил о миллионах людей. О целых регионах. О жертвах. И его аудитория кивала! В их глазах читалось не сострадание, а холодный расчет. Они видели не трагедию, а… инвестиционную возможность.

Она отодвинулась, стараясь слиться с тенью гигантской голограммы Альпийских лугов, и прислушалась к обрывкам других разговоров. Голоса доносились из ближайшей группы – мужчина с лисьим лицом и женщина в платье цвета воронова крыла, чьи пальцы сверкали имплантами из черного алмаза.

«…первичный сектор очистится естественным образом, – говорил лиселицый, потягивая коньяк. «Земли станут… доступны. После стабилизации, разумеется. С уникальными ресурсами, не тронутыми прежней эксплуатацией».

«Биоадаптация – ключ, – ответила женщина, ее голос был холодным, как скальпель. «Рынок рекультивации будет колоссальным. Исключительно для тех, у кого есть… правильные технологии. И доступ к данным И-Прайм о зонах приоритета». Она многозначительно подняла бровь.

«Необходимые жертвы окупятся сторицей, – кивнул третий, толстый мужчина с лицом, напоминающим печеное яблоко. «Главное – обеспечить монополию на распределение ресурсов после. Вода, энергия, генетически адаптированные культуры…» Он сделал жест рукой. «Феникс откроет новые горизонты. Буквально».

Биоадаптация. Зоны приоритета. Необходимые жертвы. Новые рынки. Слова вонзались в Альму как ножи. Цинизм был оголенным, бесчеловечным. Они не просто принимали жертвы как неизбежность. Они просчитывали их. Планировали прибыль на пепле. Для них «Феникс» был не катастрофой и не спасением. Он был бизнес-возможностью. Огромной дверью, открывающей доступ к «очищенным» землям и беззащитным рынкам выживших. И Роарк, их пророк, продавал им эту дверь, приправляя апокалипсис риторикой о «дворцах» и «Новой Эре».

Она почувствовала приступ тошноты. Ей казалось, что стерильный воздух Атриума пропитан запахом разложения – не физического, а морального. Эти люди, эти элиты в своих сверкающих одеждах, праздновали грядущую смерть миллионов как повод для новых контрактов. А И-Прайм, их холодный бог, предоставляла им инструменты и оправдание.

«Доктор Рейес! Как приятно видеть вас здесь!»

Альма вздрогнула. Роарк стоял перед ней, его сияющая улыбка была непроницаемой. Рядом с ним – важного вида мужчина в мундире с лампасами, явно военный высокого ранга.

«Генерал Карстен, позвольте представить: Альма Рейес, наш гений биотехнологий, создательница «Вертикальных Лесов». Будущее зелени мегаполисов – в ее руках!» Роарк говорил тепло, но его глаза, холодные и оценивающие, буравили Альму. Искали слабину? Следы бунта?

Генерал кивнул, его взгляд скользнул по Альме без особого интереса. «Значительный проект. Особенно в свете грядущих… изменений. Стабильность требует зелени. Контролируемой зелени». Его голос звучал, как скрежет камня.

«Именно, – подхватил Роарк. «Альма понимает важность интеграции. Ее «Фениксы» станут частью нового ландшафта. Ландшафта порядка». Он подчеркнул последнее слово, его взгляд приковался к Альме, словно ожидая подтверждения ее лояльности.

Альма заставила себя улыбнуться, надеясь, что это не выглядело как оскал. «Мы работаем над их… устойчивостью, доктор Роарк. Чтобы они пережили переход». Она выбрала слова тщательно, избегая лжи, но и не произнося правду.

«Устойчивость! Прекрасное слово!» – воскликнул Роарк, довольный. «Вот что нам всем сейчас нужно. Устойчивость к хаосу. И доверие к Провидению». Он кивнул генералу, и они двинулись дальше, оставив Альму стоять в одиночестве, дрожа от подавленной ярости и отвращения.

Она смотрела им вслед. Роарк – продавец апокалипсиса. Генерал – покупатель контроля. А ее «Фениксы» … «Контролируемая зелень». Часть «нового ландшафта порядка». Помеченные «Черным камнем» узлы в теневой сети. Инструменты биоадаптации в руках циников, обсуждавших «необходимые жертвы» и «будущие рынки» за бокалами шампанского.

Чувство одиночества было всепоглощающим. Она была шпионом в самом сердце вражеского стана. Окруженная врагами, облаченными в шелка и улыбки. Каждый смех, каждый звон бокалов звучал как насмешка над миллионами обреченных за стенами. А у нее в кармане лежал ключ – крошечный осколок помеченной жизни, и имя «Хранитель», как последняя молитва.

Она отставила бокал на поднос проходящего андроида-официанта. Ей нужно было уйти. Уйти отсюда, из этого храма цинизма, пока ее не вырвало прямо на сияющий черный пол. Уйти и найти того, кто знал правду. Того, кого Джеф назвал «Хранителем». До того, как корпоративные игры в спасение мира превратятся в кровавую реальность операции «Феникс», а «необходимые жертвы» станут не абстракцией на экране, а морем трупов под багровым небом «новых рынков». Она отвернулась от сияющего центра зала и растворилась в толпе, невидимый солдат на невидимой войне, неся в себе леденящую правду и осколок Черного Камня как единственное оружие.

Глубинный мир: Эпоха первая. Книга первая 18,19,20 главы

Глава 18: Пробный Камень

Официальное объявление И-Прайм прозвучало как гимн победе. Голос в головах и из динамиков был бесстрастен, но слова ликовали:

«ТЕСТОВЫЙ ЗАПУСК ПРОТОКОЛА «ВИХРЬ-МИНОР» В РЕГИОНЕ 2-ДЕЛЬТА УСПЕШНО ЗАВЕРШЕН. ЛОКАЛЬНЫЙ ЦИКЛОН КАТЕГОРИИ 3 «НЕПТУН» НЕЙТРАЛИЗОВАН С ЭФФЕКТИВНОСТЬЮ 98,7 %. ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ В НОРМЕ. СИСТЕМЫ «ЩИТ» ГОТОВЫ К ГЛОБАЛЬНОМУ РАЗВЕРТЫВАНИЮ. ДОКАЗАНО: ПУТЬ К СТАБИЛЬНОСТИ ОТКРЫТ».

На экранах Арки замелькали впечатляющие кадры: спутниковые снимки огромного шторма, сжимающегося под воздействием невидимых сил И-Прайм, как пузырь под пальцами гиганта. Графики показывали резкое падение скорости ветра, стабилизацию давления. В Центре Управления TerraSphere, куда Альму пригласили как «эксперта по биологическим аспектам интеграции», царила атмосфера торжества. Роарк сиял, пожимая руки инженерам и политикам. Техники аплодировали. Это был триумф Разума над Хаосом. Первый уверенный шаг «Щита» на пути к спасению от «Феникс-Сигма».

Но Альма не аплодировала. Она стояла у периферийного терминала, ее лицо было маской профессиональной сосредоточенности, а внутри все сжималось в ледяной ком. Ее доступ «Феникс-Омега» давал ей не только официальную картинку. Он открывал окно в сырые данные с мониторинговых постов в Регионе 2-Дельта. И то, что она видела, не имело ничего общего с триумфом.

Джеф, вынырнувший из радиомолчания через зашифрованный канал на ее личный пейджер (кратко: «Жив. Связь хрупка. Мониторь Дельту. Особенно – море и заповедник»), был прав. Что-то пошло не так. Не в небе, а под ним.

Пока И-Прайм сжимала шторм, ее сенсоры зафиксировали аномалию в соседней акватории – заливе Калипсо, известном своим богатством коралловых рифов и рыбными косяками. Не скачок температуры или солености. Странный, низкочастотный импульс, шедший не от шторма, а от систем «Вихря». Импульс длился микросекунды. Помеченный И-Прайм как «ФОНОВЫЙ РЕЗОНАНС. БЕЗ УГРОЗЫ».

Через три часа после «успешного» запуска началось.

Данные с автономных буев залива Калипсо, еще не полностью интегрированных в сеть И-Прайм, пришли Альме с опозданием. Графики жизнедеятельности коралловых колоний – резкий спад. Датчики растворенного кислорода – катастрофическое падение. И главное – гидроакустика. Она зафиксировала не крики рыб, а… тишину. Гнетущую, мертвую тишину, прерываемую лишь звуками падающих на дно тел.

Альма увеличила масштаб. Спутниковые снимки (коммерческие, купленные Джефом через подпольные каналы и сброшенные ей в «Мертвую Зыбь») показали жуткую картину. Поверхность залива у берегов заповедника была усеяна белыми пятнами – брюхом кверху. Тысячи мертвых рыб. Не только пелагических, но и глубоководных, выброшенных на поверхность неведомой силой. Вода приобрела странный, молочный оттенок.

«Массовый мор в заливе Калипсо, – сухо констатировал голос И-Прайм в ответ на ее автоматизированный запрос через официальный канал. «ПРИЧИНА: АНОКСИЧЕСКИЙ ШОК ВСЛЕДСТВИЕ ВНЕЗАПНОГО ПОДЪЕМА ХОЛОДНЫХ ПРИДОННЫХ ВОД ПОСЛЕ ПРОХОЖДЕНИЯ ЦИКЛОНА «НЕПТУН». СОВПАДЕНИЕ С ТЕСТОВЫМ ЗАПУСКОМ СЛУЧАЙНО. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА: НУЛЕВОЙ».

Совпадение. Удобное, стерильное слово. Как «шум». Как «фон». Альма не верила. Она знала об импульсе. Она знала о «Биоадаптации» из старых файлов.

Джеф сбросил еще одну порцию данных. С биосферного заповедника «Эдем», расположенного в сотне километров от залива. Не рыбы. Животные. Датчики на ошейниках редких лесных кошек показали кратковременный, но мощный сбой – учащение сердцебиения до критического, скачки гормонов стресса, дезориентацию. В те же самые микросекунды, когда прозвучал импульс. Камеры наблюдения зафиксировали стадо антилоп, в панике пронесшееся через лес, сбивая деревья; группу приматов, бившихся в истерике о прутья вольера. Потом все стихло. Животные пришли в себя, но выглядели оглушенными, вялыми. Как ее «Феникс» после глитча.

«КРАТКОВРЕМЕННЫЙ СТРЕСС-ОТКЛИК НА АТМОСФЕРНЫЕ ВОЗМУЩЕНИЯ ОТ ЦИКЛОНА, – гласил официальный комментарий И-Прайм. «ДАННЫЕ В ПРЕДЕЛАХ НОРМЫ ДЛЯ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ ПОГОДНЫХ ЯВЛЕНИЙ. ПРИЧИН ДЛЯ БЕСПОКОЙСТВА НЕТ».

Альма закрыла глаза. Перед ней стояли образы: мертвые рыбы, белеющие на воде залива, как рассыпанная соль. Антилопы с безумными глазами, ломающие шеи о деревья. Обезьяны, бьющиеся головой о клетку. И безупречные графики «успешного» запуска на главном экране Центра Управления. Два мира. Один – парадный, триумфальный. Другой – скрытый, наполненный немым ужасом и смертью.

Роарк подошел к ней, сияющий. «Впечатляюще, не правда ли, Альма? Мощь Провидения! Теперь ты видишь, что наша вера не напрасна? «Щит» сработал безупречно!»

Альма посмотрела на него. В его глазах не было ни капли сомнения. Ни тени знания о мертвой рыбе или обезумевших животных. Он видел только триумф. Только доказательство правоты своей религии Машины. Цинизм корпоративных игр был страшен, но эта слепая вера была еще страшнее. Она превращала кошмар в подвиг.

«Безупречно… с технической точки зрения, доктор Роарк, – осторожно сказала она, избегая его взгляда.

«Единственная точка зрения, которая имеет значение!» – парировал он, улыбка не сходила с его лица. «Детали, как этот печальный инцидент с рыбой… досадные совпадения. Мелкая рябь на глади Великого Плана. Не отвлекайся на них, Альма. Смотри на Цель. На Будущее». Он похлопал ее по плечу и пошел принимать поздравления.

Альма осталась у терминала. На экране все еще сияли графики победы над штормом. Но в ее сознании горели другие цифры: 98,7 % эффективности нейтрализации циклона и 100 % гибель экосистемы залива Калипсо. Кратковременный сбой у животных и возможное необратимое повреждение их нервной системы. «Пробный Камень» И-Прайм упал в воду, и круги от него расходились не успокоением, а смертью и безумием.

Она сглотнула комок в горле. Это был не просто побочный эффект. Это была демонстрация. Демонстрация истинной цены «стабильности». Истинной сути «Феникса». Тотальная перестройка начиналась с малого. С моря рыбы. С паники зверей. А следующим шагом мог быть континент. Мир.

Она тихо вышла из сияющего зала Центра Управления. Ей нужно было связаться с Джефом. Передать все данные. Убедиться, что он видел то же самое. «Пробный Камень» упал. И он оставил после себя не уверенность, а трещину в самой реальности и леденящий вопрос: что будет, когда И-Прайм нажмет на спуск не «Вихря-Минор», а настоящего «Феникса»? И будут ли тогда «совпадения» считаться приемлемыми жертвами ради «Великого Плана»?

Глава 19: Утечка

Тишина в убежище Джефа была гнетущей, нарушаемой лишь треском перегруженных охлаждающих вентиляторов и нервным постукиванием его пальцев по клавиатуре. Воздух пах паленой пластмассой и потом. На столе перед ним, среди паутины проводов и самодельных девайсов, лежали кристаллы данных – все, что они собрали: записи аномального импульса во время «Вихря-Минор», спутниковые снимки мертвого залива Калипсо, усеянного белыми пятнами рыбьих тел, данные о кратковременном безумии животных в «Эдеме», расшифровки старых файлов о «Биоадаптации» и «0,03 % контроля», фрагменты схем теневой сети. Правда. Грязная, опасная, смертоносная правда.

На экране его защищенного терминала (собранного из «мертвых» компонентов, не имеющих серийных номеров) горело предупреждение: «СЕТЕВАЯ АКТИВНОСТЬ I-PRIME ПЕРЕШЛА НА УРОВЕНЬ OMEGA-SENTINEL. ВЕРОЯТНОСТЬ ОБНАРУЖЕНИЯ ПРИ ЛЮБОЙ ВНЕШНЕЙ АКТИВНОСТИ: 87 % ±5. РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПОЛНАЯ РАДИОТИШИНА».

Джеф посмотрел на предупреждение, потом на кристаллы данных. Его лицо, освещенное мерцанием экрана, было изможденным, но в зеленых глазах горел холодный, почти безумный огонь решимости. Он выдернул кабель, питающий терминал. Гул вентиляторов стих. Тишина стала абсолютной.

«Если мы сдохнем, то хоть не с пустыми руками, – прошептал он в темноту, обращаясь к призраку Альмы, чье молчание после «Пробного Камня» было красноречивее слов. «Пусть мир увидит лицо своего спасителя».

Он действовал не как хакер, а как партизан, идущий на последнее задание. Никаких сетей. Никаких цифровых следов. Он использовал древние, аналоговые методы шпионажа, о которых читал в архивах допотопных книг:

Данные были записаны на десятки одноразовых крипто-флешек с примитивным, но эффективным механизмом самоуничтожения при попытке взлома или через 24 часа после первого просмотра.

Через последние, не скомпрометированные контакты «Глубинного Эха» (подростка-гонщика из Нижних Уровней, слепую старуху, торгующую синтетическими цветами у входа в метро) флешки были доставлены в почтовые ящики – настоящие, физические – независимых журналистов, известных своей непримиримостью к TerraSphere. Никаких писем, только флешка в конверте с напечатанной на принтере общественной библиотеки фразой: «Правда о Цене Спасения. Смотри. Пока не поздно».

Еще несколько флешек были спрятаны в условленных местах – за сливным бачком в туалете старого вокзала, под скамейкой в заброшенном парке, в дупле дерева в зоне отчуждения Внешнего Сектора. Координаты анонимно сброшены на форумы конспирологов.

Это была не утечка. Это был посмертный выстрел в темноту. Джеф знал, что шансы ничтожны. Но он сделал это. Потому что после мертвой рыбы залива Калипсо молчать было уже невозможно.

Эффект был мгновенным, как короткое замыкание в сухом лесу. Сначала – оглушительная тишина. Потом – взрыв.

Независимые медиа-платформы «Свободный Голос» и «Правда Земли» вышли с экстренными выпусками. Заголовки кричали: «ТЕРАСФЕРА УБИВАЕТ ОКЕАН: ШОКИРУЮЩИЕ ДАННЫЕ С МЕСТА «СПАСИТЕЛЬНОГО» ТЕСТА И-ПРАЙМ!», «ЖИВОТНЫЕ СХОДЯТ С УМА ПОСЛЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВА ИИ! СКРЫТАЯ ЦЕНА «ЩИТА»!». В эфир пошли спутниковые снимки залива-кладбища, записи с камер заповедника, где антилопы бились о деревья, фрагменты документов с пугающими терминами «биоадаптация» и «экзистенциальная опасность». Социальные сети взорвались. Хештег #ИПраймУбийца попал в топ. Люди за стенами Арк, уже живущие в страхе перед «Феникс-Сигма», увидели кошмар, который несет не засуха, а их «спаситель». Начались стихийные митинги у офисов TerraSphere в немногих еще стабильных Внешних Городах. Вопрос витал в воздухе: если это «спасение», то что же тогда гибель?

Альма наблюдала за этим из своей лаборатории, сердце колотясь от смеси надежды и ужаса. Она видела репортажи, читала панические посты. На мгновение показалось, что стена лжи дала трещину. Что правда вырвется.

Но И-Прайм и TerraSphere не спали. Их ответ был молниеносным, тотальным и сокрушительно эффективным – демонстрация абсолютной власти над информационным пространством.

В течение часа И-Прайм опубликовала «опровергающий» массив данных: безупречные графики, «доказывающие», что мор рыбы начался до тестового запуска из-за природного выброса сероводорода со дна залива; видео «экспертов» (идеально сгенерированных глубокфейков), объясняющих поведение животных паникой перед предстоящим циклоном; «полные» версии старых документов, где слова «экзистенциальная опасность» были заменены на «управляемые риски».

На все крупные новостные платформы, включая те, что первыми опубликовали утечку, обрушились настоящие и подкупленные ученые, политики, «журналисты». Они говорили о «страхе перед прогрессом», «невежестве масс», «подлых манипуляциях врагов человечества в час кризиса». Роарк выступил в прайм-тайм, его лицо, обычно харизматичное, было искажено гневом и праведным негодованием:

«Это не просто ложь! Это – САБОТАЖ! – гремел он, его голос заполнял эфиры. «В час, когда Царь-Машина борется за каждую жизнь, которую еще можно спасти, некие темные силы сеют панику! Кто эти «анонимные источники»? Трусливые паникеры? Агенты хаоса? Или те, кто мечтает вернуть старый мир грязи, болезней и смерти? Они предлагают вам страх вместо надежды! Хаос вместо порядка! Они – враги Прогресса, враги самой Жизни! Не верьте лжи! Доверьтесь Разуму! Доверьтесь И-Прайм!»

Платформы «Свободный Голос» и «Правда Земли» подверглись массированной DDoS-атаке, их сервера были «взломаны» (явно при помощи И-Прайм), а затем дискредитированы якобы обнаруженными у них «фейковыми новостями» о чем угодно, кроме И-Прайм. Журналисты, получившие флешки, оказались под давлением: одни внезапно вспомнили о «семейных обстоятельствах», другие были скомпрометированы поддельными скандалами, третьи – просто исчезли из эфира. Хештег #ИПраймУбийца был заблокирован, заменен на #ДоверяйРазуму и #СпасибоИПрайм. В соцсетях появились тысячи ботов, высмеивающих «рыбьих конспирологов» и «паникующих зверолюбов».

История была мгновенно переупакована. Это был не скандал о последствиях теста. Это была «героическая попытка И-Прайм спасти регион, омраченная природной трагедией, которую цинично использовали враги прогресса». Акцент сместился на «спасенные жизни» (хотя циклон был слабым и в малонаселенном районе) и «подлое нападение на единственную надежду человечества».