Текст книги "Якудза из другого мира. Том IV (СИ)"

Автор книги: Алексей Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шажок

Вот и пришла та минутка, которая должна решить для вашего сердца следующую задачу – перейдете вы в следующую лигу вместе с Игорем Смельцовым, или останетесь терпеливо сидеть на берегу и ждать, пока килограмм ирисок проплывет мимо вас.

Для тех, кто всё-таки рискнет присоединиться, Изаму изобразит вежливый поклон и вечную признательность. Понятно, что не без ехидства, но иначе это был бы не Изаму Такаги.

Дальше идет развитие событий, где снова появится «старая гвардия», где хинину снова придется нелегко, где Шакко будет сражаться на «Черном Кумитэ», где новые враги коварнее и злее. И всё это с ненавязчивым юмором и славянским (слегка разгильдяйским) взглядом на устои и традиции японского общества.

До встречи на страницах книги, уважаемые читатели. И спасибо вам за то, что остаетесь с Изаму:-)

Глава 9

Вряд ли можно сказать, что Сэтору взглянул на меня спокойно. Скорее, я даже увидел, как дернулась его правая щека. Может быть ещё очко сжалось до размеров мышиного глаза, но это я уже не разглядывал. Я шел к его скамеечке.

– Такаги-сан, почему вы не в форме? – спросила учительница физкультуры Минори Икэда.

– Госпожа Икэда, доброе утро! Я всегда в форме, но сегодня имею освобождение. Легкая простуда не позволяет заниматься, – ответил я с улыбкой.

– Надеюсь, что на следующее занятие вы будете здоровы.

– Буду жив и здоров, в этом не сомневайтесь!

Минори кивнула и отвернулась, словно забыла о моём существовании. Впрочем, мои слова были адресованы не для неё, а для Исаи. Для того злобного духа, который сидел внутри моего друга. Надо было видеть, как перекосилось его лицо. Похоже, что Исаи пытался улыбнуться, но дух комиссара не давал этого сделать. А может быть это было подобие злобной гримасы.

Я же поднялся на скамейку к Сэтору и присел рядом. Моя рука в кармане черной ветровки оттопыривала ткань. Многозначительно оттопыривала.

– Почему ты жи… Почему ты жизнерадостный такой? – поправился Сэтору.

Правильно поправился. Нас могли услышать посторонние люди, а этого не хотелось ни мне, ни ему. Пусть рядом с нами никого не было, но оммёдо может позволить не только хорошо видеть, но и хорошо слышать. Не нужно чужим ушам принимать такую информацию.

Сэтору начал плести мудры, а я чуть дернулся к нему и отчетливее натянул ткань куртки:

– Не вздумай, а то я шмальнуть успею, несмотря на всю твою скорость!

– Не дергайся, это Кокон Непроницаемости… А вот насчет «шмальнуть» я бы не был так уверен, – хмыкнул Сэтору.

– Да мне насрать на твою уверенность. Я знаю, что ты огребешь раньше, чем на пальцах покажется огонёк, оябун Хино-хеби-кай, практикующий стихию Огня, – я чуть дернул рукой в кармане.

Со стороны она была не видна, но для Сэтору вполне могла казаться пистолетом. Да, я блефовал, но хороший понт дороже денег. Если меня поймают с оружием на территории школы, то это будет означать только исключение. Безвозвратная утрата тех друзей, с которыми уже успел сблизиться. Впрочем, на друзей у меня сейчас были свои планы… Пока же я отчаянно изображал пистолет в кармане.

Сэтору снова хмыкнул и завершил мудру. Вокруг нас появился едва видимый кокон, по которому пробегали голубоватые искорки. Похожие искорки я видел недавно, когда гнал их по боевым меридианам вниз, в стопы. Свисток Минори Икэда и выкрики ребят словно отрезало. Мы оказались внутри Кокона Непроницаемости.

– Почему ты не сдох? – спросил Сэтору.

– Эх, сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ я загубил… – пропел я таинственным голосом. – Не всё так просто, Сэтору, не всё так просто. Я оказался слишком хорош для ада и слишком плох для рая. Потому снова здесь – набрать недостающих баллов.

– Как ты выбрался? – чуть слышно спросил Сэтору.

– А тут вообще всё просто – мимо проплывала черепаха. Я цапнул её за ногу и всосал весь воздух из её легких. Потом отпустил наверх, чтобы она захватила кислород, и снова подтянул. Вот так вот и дышал, пока не допрыгал до берега. А там уже по сваям, по сваям… В общем, хочешь жить – не так раскорячишься.

– И что теперь? Хочешь жаркой мести? – спросил с усмешкой Сэтору.

– Буду. И тебе буду и ещё кое-кому. Но пора переходить к делу. Мы можем ещё полчаса поговорить о погоде, о птичках, о планах на урожай… по-аристократическому обычаю, но я предпочитаю брать быка за рога и пригибать его к земле.

– Это потому, что ты не аристократ, – заметил Сэтору.

– Нет, потому что я говорю с ровней себе, – отрезал я. – И могу с чистым сердцем сказать, что это я убил твоего отца. Убил не аристократа, а отпрыска хинина.

Сказал я негромко, но слова для Сэтору прозвучали громче взрыва петарды. Он побледнел и отшатнулся. Его ладони невольно дернулись друг к другу, а пальцы сложились было для исполнения мудры силы.

– Так всё-таки тебе втащить? Или выслушаешь моё предложение? – вкрадчивым голосом поинтересовался я. – Если сейчас состоится бой между нами, то тебя выкинут из школы. Заступиться уже некому – отец дожидается тебя на том свете, а враги будут только рады твоему низвержению. А если убьешь меня, то полицейские будут преследовать тебя всю жизнь. Они как раз прохлаждаются за воротами и изнывают от безделья.

– Ты грязный хинин…

– Твой отец сказал мне по секрету, что и в тебе протекает четверть хининской крови. Так что не будь таким букой – не ругай хининов…

– Ты врешь! Я настоящий аристократ!

– Да-да-да… Но ты забываешь, что аристократом нужно быть, а не казаться. Но мне насрать на твоё положение в обществе, насрать на твои гнилые корни, насрать на то, кем ты себя считаешь. Я считаю тебя рваным гандоном и хочу убить. Причем убить жестко и медленно, чтобы ты мог в полной мере ощутить все прелести смерти. Когда мы сможем сойтись в бою?

Ноздри Сэтору раздувались, как будто он изо всех сил сдерживал себя. Кровь отлила от побелевшей кожи и прилила к белкам глаз. Его руки сжимались и разжимались, словно тренировался с невидимым кистевым эспандером.

Я заметил, как Исаи оглядывается на нас. Он пытался прочитать по губам и я дал ему эту возможность. Губами проговорил фразу: «Нашел я хутор». Судя по румянцу на лице, он понял правильно, понял, что я вовсе не хутор имел ввиду. Однако, Исаи показал на бегущую Кимико и провел пальцем под подбородком. Трудно было не понять такой жест. Если я не участвую в «Черном Кумитэ», то Кимико прощается с жизнью.

В принципе, я мог бы и забить на это, но смерти одноклассниц не входили в мои планы.

Когда же повернулся к Сэтору, то заметил, что тот с натяжкой улыбается. Так могут улыбаться люди на толчке в минуту дикого запора.

– Хм… Заманчивое предложение, Изаму-кун, – сказал Сэтору. – Однако, я чуть не забыл, что обещал бой одной твоей подружке. И получится некрасиво обманывать девушку. Тем более, что если вдруг ты выиграешь и победишь меня, то её симпатичное колье заставит головку прыгать отдельно от тела. Да-да, Изаму-кун, я сделал небольшую закладку на непредвиденный случай. Вот поэтому я не боюсь что ты «шмальнешь». Ты слишком благороден для такой низости.

– Ты очень мало обо мне знаешь, оябун. Знал бы больше – убил бы раньше.

– Да уж, знал бы о смерти моего отца раньше… Вряд ли ты получил бы такую легкую смерть…

– У нас с тобой проблема, Сэтору. И сразиться мы не можем, и оставить всё просто так я не могу. Рано или поздно ты до меня доберешься. Знаешь что… – в моей голове мелькнул проблеск «гениальной» идеи. Кинув снова взгляд на Исаи, я решился сказать. – Мы поступим, как твой отец поступил со мной… Вызывай Дьявольский Шар.

Как вы помните, вызов Дьявольского Шара формирует в воздухе шаровую молнию, которая скрепляет договор двух людей. В своё время отец Сэтору поймал меня, тогда ещё неумёху и никчемыша, на эту самую молнию. Если одна из сторон нарушает договор, то его поражает удар молнии с небес. Своего рода договор без обмана на самый крайний случай.

– Зачем это? – сощурился Сэтору.

Его и без того узкие глазки вовсе превратились в щелочки.

– Договариваться будем. У меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я хочу твоей смерти. И ты хочешь моей. Это наше дело, но… Также и Шакко тоже в очереди на твой труп. Так что давай договоримся сразу – мы проведем три боя в одной команде против других команд. Три боя, после которых выступим против тебя.

– Двое на одного? – хмыкнул Сэтору. – Это же не благородно.

– Благородство у тебя появляется только тогда, когда оно тебе выгодно, Сэтору Мацуда, – хмыкнул я. – Неужели ты откажешься от такой возможности – убить двух врагов сразу?

– Я и так могу это сделать.

– Поэтому я и говорю тебе – призывай Дьявольский Шар. При нем мы договоримся и начнем нашу игру. Или погибнем на «Черном Кумитэ», а ты насладишься видом нашей гибели, или же пройдем все три боя и сойдемся в схватке с тобой. Ну что, Сэтору, готов?

Он немного подумал, пожевал губами, а потом улыбнулся.

– Знаешь, я уже не раз представлял, что скажу убийце отца, когда увижу его перед собой. В голову приходили разные пафосные глупости, грязные ругательства, умные слова. И всё это кажется таким нелепым, таким смешным, когда вижу тебя перед собой, хинин… Скажи мне, как умер мой отец?

– Дьявольский Шар, оябун. После него и поговорим.

Сэтору хмыкнул, кивнул и начал вязь мудр. Вскоре перед нами возникла шаровая молния.

– Как заключать договор? Какие нужны слова?

– Ну вот, сам просил вызвать Дьявольский Шар и сам же не знаешь, что и как говорить?

– Начинай… – с нажимом проговорил я.

– Я, Сэтору Мацуда, оябун Хино-хеби-кай, заключаю договор с хинином Изаму Такаги на предмет того, что не буду пытаться убить его до тех пор, пока он не проведет три боя… – медленно начал Сэтору.

– Не проведет три боя в паре с кицунэ Шакко, – поправил я.

– Пока Изаму Такаги не проведет три боя в паре с кицунэ Шакко, я буду терпеливо дожидаться финала боев. До этого времени Изаму Такаги не будет пытаться убить меня. И только после истечения трех сражений мы сможем сойтись в последней битве. Ты согласен, Изаму Такаги?

– Согласен! – буркнул я.

Из Дьявольского Шара выплеснулись две молнии и резко ударили по нашим ладоням. Я даже не успел отдернуть руку. Мгновением после этого Дьявольский Шар растворился в воздухе, как будто его и не бывало. Только отчетливо запахло озоном.

Занимающиеся на поле ребята обернулись на вспышку. Я улыбнулся в ответ и помахал рукой, мол, всё нормально. Видел, как пролегла озадаченная морщинка между бровей Минори, как склонила голову на бок Кацуми, как чуть приоткрыл рот Исаи. Всем им было крайне интересно – о чем мы договорились? Что случилось в Коконе?

Сэтору даже не взглянул в ответ на заинтересованные взгляды.

– А всё таки я не мог на тебя подумать… Ты был слишком слаб после кумите… Похоже, что я тебя очень и очень недооценивал. Возможно, надо было подольше остаться на пирсе, чтобы посмотреть на пузырьки воздуха… Хинин, а ты смелый парень. Если бы не вся эта свистопляска, то я с радостью взял бы тебя в вакагасиры. Мне нужны такие отчаянные ребята…

– Зато мне не нужны оябуны-предатели. Те, кто предают своих подчиненных потому, что им так выгодно. Шакко работала на тебя, а ты её так подставил…

– Вот только не надо мне читать мораль. Она всего лишь кицунэ, которой место в зоопарке. Что она увидит дальше в жизни, когда убьет меня? Только панель и ничего более? Да и то, панель будет самого низкого пошиба. Месть сожгла её душу, теперь это пустая оболочка, которая хочет только одного – убить!

Я смотрел в его холодные глаза. А ведь он и в самом деле верил в то, что говорил. А я? Что могу ему противопоставить?

Могу. Я могу противопоставить ему ту ненависть, от которой он сейчас сгорает. Сэтору подписал договор не со мной, а с небесными силами. Теперь мы оба будем ходить друг возле друга, как орущие коты, которые вздыбливают шерсть и выгибают спины. Но дальше оров и пускаемых искр дело не доходит до когтей.

Что мне дал этот договор? Гарантию того, что я доживу до последнего боя. Гарантию того, что Шакко доживет до последнего боя, а не взорвется её бедовая головушка от пожелания Сэтору.

Я с усмешкой помахал Исаи. Он пока не догадывался, что произошло. Дух комиссара внутри Исаи заорал бы от возмущения, узнав, что его сын лично подарил время жизни заклятому врагу. Для меня же этого времени было с избытком. Если мы с Норобу не сможем за неделю одолеть Исаи, то и на будущее можно особенно не рассчитывать.

Будущего просто может не быть. Но сейчас я улыбался. Маленькая победа одержана. «Черного Кумитэ» избежать не удалось, но зато мы станем сражаться в паре с Шакко, а это уже неплохо. Можно даже сказать, что это вообще отлично! Пусть эта девчонка подставила меня под удар, но обижаться стоило не на ранивший меч, а на руку, этот меч державшую.

Сейчас я с этой рукой скрепил договор, заодно слегка обезопасив своих друзей. Осталось только объявить об этом духу комиссара.

Что же, первая часть плана прошла неплохо. Теперь можно покататься по ушам Исаи. Что же, пора извлекать из-под языка колючки.

– Сэтору, я не буду угрожать тебе. Придет время и мы сразимся. Тогда я не буду смотреть на то, что у тебя была тяжелая жизнь. Я просто отберу её. Или отдам свою, если придется.

– Как умер мой отец? – проговорил Сэтору.

– Я отдал ему пистолет и предложил покончить с собой. В пистолете была всего одна пуля. И он направил пистолет на меня. Правда, он не знал, что пистолет испорчен… Остальное ты знаешь сам.

– Какими были его слова перед смертью?

У меня на миг мелькнуло желание спошлить, прикольнуться, выбесить этого урода, но я сдержал его и ответил:

– Он не хотел умирать и сказал, что ты отомстишь за него.

Сэтору взглянул на меня холодными глазами:

– Он был прав. Я отомщу за него. Ты пожалеешь, что родился на свет, хинин.

– Да? Тогда до встречи. Надеюсь, что мы не станем обниматься на прощание? Сними свой Кокон, оябун Хино-хеби.

– А все-таки, как ты выбрался из воды? – проговорил задумчиво Сэтору и убрал защиту от подслушивания.

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – поднялся я со скамьи. – Всего лишь ловкость рук.

Я быстрыми шагами спустился вниз, чувствуя спиной прожигающий ненавидящий взгляд Сэтору Мацуда. Ко мне подскочил вихляющейся походкой Исаи.

– Эй, хинин! Привет! Как ночь прошла? Надеюсь, что секса было вдоволь? Даже когда тебя вызвали к вакагасирам…

– Твоё остроумие похоже на два пальца, оно также вызывает рвоту, – ответил я с милой улыбкой.

Исаи чуть нахмурился.

– О чем вы говорили с Сэтору?

– Я вызвался на «Черное Кумитэ». Будем сражаться в паре с Шакко.

– С кем? – непонимающе поднял бровь Исаи.

– С кицунэ, которую ты подобрал и которой запудрил мозги.

– Ах, эта простушка. Да-а, её приятно было потрахивать в своё время. Значит, теперь она на «Черном Кумитэ»? Что же, она всё-таки докатилась до этого…

– Докатилась с помощью твоего сынули. Кстати, папаша, я сказал Сэтору, что это именно я убил тебя.

– Не ты убил, а пистолет в руках. Это был несчастный случай.

– Твоё рождение, комиссар, вот это настоящий несчастный случай. Не греби всё под одну гребенку. Ведь ты являешься прямым доказательством того, что человек может жить без мозгов. Ха! Да любому дураку было бы ясно, что никто в здравом уме не даст тебе заряженный пистолет в руки. А ты… «несчастный случай» – передразнил я его.

Надо было видеть, как румянец возник на щеках Исаи. Похоже, что своими колючками я вывожу его из себя. Что же, надо бы продолжить разговор в этом стиле.

– Не забывайся, с кем ты разговариваешь, хинин, – процедил Исаи.

– А я и не забываюсь. Ведь ты же наполовину сам хинин. Так что брат по крови. Вообще-то это примитивно и банально, но в твоём случае сойдет за глубокую и оригинальную мысль. И не морщи лобик, а то у Исаи после тебя морщинка останется.

– Обиделся на хинина?

– Обидеть может только равный, а ты мне вообще не ровня. Ты даже не человек, а всего лишь бесплотный дух, вышедший погулять на время.

– Заткнись! – прошипел Исаи.

– С чего бы это? Недостаток ума не стоит компенсировать хамством. Это чересчур даже для тебя, комиссар, – ответил я с улыбкой.

– Я буду убивать твоих друзей одного за другим. Вот тогда и посмотрим, как ты будешь улыбаться, хинин.

– Потому что я хинин – у меня нет друзей. Ты попал пальцем даже не в небо, ты засадил им себе в жопу по локоть и теперь ворочаешь там. Мало того – тебе это нравится, комиссар. Я буду выступать на Кумитэ. Так что твои угрозы смерти моим знакомым всего лишь пук в тазик с мукой. Уйди с дороги – мне нужно подготовиться к следующему уроку.

Я обогнул краснющего от злости Исаи. После этого пошел походкой свободного человека к школе. Вторая часть плана пришла в действие. Теперь надо только выдержать характер…

Глава 10

На уроке истории мы изучали Россию. Я даже взгрустнул слегка, когда увидел знакомые пейзажи. Березки, дубки, луга и поля. Также были города и мегаполисы. Москва и Санкт-Петербург… Вот обязательно съезжу туда, когда всё закончится.

Зачем?

Чтобы пройтись по знакомым местам и посмотреть, как они выглядят в этом мире. А что? Вы бы не хотели вернуться туда, где когда-то были и увидеть изменения? Сравнить с вашими воспоминаниями?

Я бы хотел. Хотел увидеть улучшения и улыбнуться. Или же увидеть ухудшения и чутка взгрустнуть. Никто же не думает, что в другом мире будет также, как и в предыдущем? Да, параллели есть, были войны.

Каких-то не было… Например, Гитлера остановили ещё в сорок втором. Война закончилась быстрым натиском и невероятно мощной атакой колдунов, которые вышли из Сибири. Язычество ходило наравне с христианством. Даже магия в России была разной – христианская – духовная, и языческая – природная. Тоже пять стихий развития магий и такие же, как и в Японии родовые кланы.

Всё, решено – съезжу! Вот закончу с делами и съезжу!

Сэтору сидел с легкой усмешкой на губах. Он явно был доволен тем, что сейчас происходит. Я тоже был доволен. Если Мацуда думает, что он победитель, то пусть находится в плену иллюзий.

Исаи переписывался с Кимико. Хм… Пускай переписывается. Бумажные лягушки прыгали с одного стола на другой, когда учитель Минори Такахаси поворачивался к доске, чтобы записать очередную дату или событие.

Кацуми поглядывала на меня, а я поджимал губы и делал рожу кирпичом. Я уже успел перекинуться смсками с Масаши Окамото и другими друзьями. Написал: «Сэмпай, ради нашей дружбы – мы должны придерживаться враждебной линии поведения. Так нужно. Я объясню, когда всё закончится».

В ответ приходили недоуменные рожицы-смайлики, но рядом стояли слова: «Если так нужно, то ты теперь мой враг!»

Исаи знал про наши отношения, так что необходимо было их порушить. Это тоже было частью плана. Ведь если нет друзей, то нет того, чья смерть задела бы больнее.

Кацуми не поняла смс, вернее, не захотела принимать без объяснений, поэтому придется бить девочку по больному месту. Нет, не по жопе – по гордости. Да, это будет жестоко, но ради жизни подруги на что не пойдешь?

– Таким образом, род Ростовых оказал неоценимое влияние на развитие технологического прогресса, – сказал Минору Такахаси, подчеркивая финал урока.

– Такахаси-сан! – поднял руку Исаи.

– Да, Макото-сан, – поднял бровь учитель.

– Скажите, а вот в России были крепостные… Они похожи на наших хининов или жили лучше, чем эти? – Исаи выразительно посмотрел на меня.

– Как бы вам сказать, Макото-сан. Крепостные в России были привязаны к какому-то одному человеку-хозяину, а вот у нас хинины были в роли неприкасаемых. Они были свободны, но находились на ступень ниже обычных людей. По крайней мере до тех пор, пока в силу не вошел антидискриминационный закон. Да, это случилось не так давно, поэтому ещё живы предрассудки. Изаму, я на вашей стороне и понимаю, как вам сейчас тяжело.

Я только ухмыльнулся в ответ.

– Значит, хинины были даже хуже крепостных?

– Не смешивай теплое и мягкое, Исаи-кун, – сказал я вместо учителя. – Крепостными называли крестьян, а хинины были свободными людьми. Крепостных можно было продавать, можно было менять, как рабов, а хинины… Впрочем, тебе ли не знать, как прекрасны бывают хинины по ночам.

По классу прошелестел смешок. Румянец вспыхнул на щеках Исаи. Я скорчил глупую рожу и захлопал глазками, как будто бабочка крылышками.

Бяк-бяк-бяк…

Прозвеневшая трель английского Биг Бена спасла дух комиссара от очередной глупости. Я же вздохнул, как будто сожалея о невысказанных словах.

– Господа ученики, не забывайте, что нужно прочитать параграф двадцать три. На следующем уроке поговорим про Альянс Победы. Тот самый, который перевернул весь ход сражения. До встречи на следующем уроке.

– Хорошо, господин учитель, – поклонились ученики.

Учитель Такахаси забрал свои материалы и вышел. Ученики достали бэнто. Настало время большой перемены. Я тоже достал своё и навострил палочки.

– Изаму, что с тобой сегодня? – подошла ко мне Кацуми.

В своей школьной форме она казалась такой беззащитной. Вот только можно ли назвать беззащитным человека уровня «мастер»? Надо ли бояться за неё? Всё-таки лучше будет обезопасить её.

– Утида-сан, прошу прощения? – сказал я максимально холодно.

Я заметил брошенный взгляд Исаи. Конечно, память Макото давала комиссару информацию о том, что мы дружим с Кацуми, поэтому надо было сейчас поссориться с ней. Надеюсь, что в следующий раз она меня простит.

Кацуми держала в руках бэнто с рисом, рыбой, овощами и листьями имбиря. На её губах играла застенчивая улыбка. Эх, такая милашка, что прямо скулы сводит.

– Почему ты не меняешься со мной бэнто?

– Утида-сан, я устал от вашей готовки. Честное слово, устал. Можно я поем нормальной еды?

Чувствовал себя гандоном, но иначе нельзя. Я должен был её оттолкнуть. Она вспыхнула, но осталась на месте. На нас обернулись. Одноклассники уже привыкли к тому, что Кацуми подкармливает бедного хинина, а тут…

– Ты же не говорил, что тебе не нравится моя готовка.

– Не хотел обижать, Утида-сан. А теперь… Теперь мой желудок протестует настолько, что хочется блевать. Даже при виде вашего бэнто.

Кацуми выпрямилась. Её губы сжались в одну полоску. Руки закрыли пластиковую крышку, а сам бэнто убрался за спину.

– Приятного аппетита, Такаги-сан, – чуть поклонилась она и отошла.

Род Утида является древним. А древность предполагает такие душевные качества, как сдержанность и выдержка. Её брат, Акира, один раз не выдержал, сорвался и сломал мне ногу, но тогда был очень жесткий повод. А так… Кацуми повела себя очень достойно – не посрамила свой род.

А я? А я может быть отвел от неё удар. А может и нет. Что в голове у этого пиздюка, который завладел телом моего друга?

Я старался не смотреть на Исаи, но боковое зрение отметило ухмылку на тонких губах. Вы не поверите, но и у Сэтору появилась такая же ухмылка. Как будто они оба пародировали одну и ту же ехидную усмешку.

– Ты очень грубо поступил, – прошипела Минори Матисуда, когда проходила мимо.

– Вот твоё мнение забыл спросить, – бросил я в ответ.

– Хам, – хмыкнула она. – Неужели ты переходишь в разряд хикикомори?

– Сама ты кикимора.

– Нет, дурачок, ты не понял. Хикикимори являются закрытыми от социального общества людьми. Неужели ты хочешь быть таким отщепенцем?

– Да насрать, – пробурчал я, закидывая в рот кусочек ярко-оранжевого лосося.

– Ты странный, Изаму… Может, поэтому ты мне и понравился, – прошептала Минори, коснувшись губами моего уха.

В голове помимо воли вспыхнули сцены из порнофильмов. Я невольно сглотнул и поймал взгляд Исаи.

– А ты мне ничуть не нравишься. Проваливай.

– Я знаю, что ты суров на вид, но очень нежен. Мне Кимико немало рассказала…

После таких слов Минори отошла прочь, чуть повиливая бедрами. Оставленный после неё легкий шлейф сиреневых запахов ещё полминуты будоражил кровь и вызывал шевеление ниже пояса.

Хикикомори… Люди, которые не хотят видеть других людей, не хотят социализации и вообще хотят только одного – чтобы их не трогали.

Был у меня в Питере такой знакомый-хикки… Сидел на шее престарелой мамы, бренчал на гитаре и мечтал о мировой славе, но чтобы не выходить из квартиры. Старушка подрабатывала уборщицей в офисе неподалеку, так как пенсии не хватало на прокорм двоих. Таскала покупки, готовила, стирала, убиралась под заунывное гитарное бренчание.

Знакомый только говорил, что у него депрессия, что он не может видеть людей, что он сейчас допишет песню, заработает миллионы и тогда… Старушка только вздыхала и продолжала убираться. Но рано или поздно всё заканчивается. Со смертью матери закончилась и болезнь знакомого хикки.

Голод вынудил идти к людям. Устроился грузчиком, стал сам себя обеспечивать. Нашел женщину с ребенком. Гитару продал. Жизнь более-менее устроил. Вот только маму этим он уже не вернет, а говорить ей банальное «спасибо» язык не поворачивался. Бабульки у подъезда говорили, что он убивался на могиле матери целую неделю, всё просил прощения за свою тупость и лень…

Но, если меня хотят считать хикикомори, то пусть считают. Я не буду возражать до тех пор, пока не выгоню духа из Исаи. До той поры контакты лучше минимизировать.

– Да уж, в этом и состоит различие между крепостными и хининами – крепостные не посмели бы поднять голос на господ, – сказал Исаи на весь класс.

– Может быть поэтому и вспыхивали такие частые восстания, что людям было что сказать во весь голос. А кто не хотел слышать, тому снимали голову с плеч, – ответил я не менее громко.

– Во, что-то мне послышалось, – Исаи выставил в мою сторону ухо. – Неужто у Изаму голос прорезался?

– Исаи, это вовсе не смешно, – ответила Кацуми. – Такаги не виноват, что у него род ниже твоего. Если бы мы сами могли выбирать, кем нам родиться, то все были бы императорскими детьми.

– Ты права, Кацуми. Не мы выбираем, а небеса – кому родиться в достойной семье, а кому в семье хининов, – соскользнул Исаи. – Видишь, хинин, даже твоя подруга против тебя.

– У тебя твои мозги против тебя, но ничего – живешь же как-то, – вяло бросил я в ответ. – Ты вставляешь свои слова в рот Кацуми, а это недостойно мужчины, который привык отвечать за свои поступки.

– Откуда хинину знать о достоинстве? – скривил губы Сэтору.

– Правильно, сынок, так его, – улыбнулся Исаи.

На эти слова Сэтору резко повернулся к улыбающемуся и одним текучим движением оказался возле него. Мало кто в классе заметил, как Сэтору успел схватить Исаи за лацкан пиджака и подтянул к себе. Многие увидели только как Сэтору прошипел в лицо одноклассника:

– Ты что – в отцы мне намылился? Ещё раз такое скажешь и будешь подбирать кусочки поганого языка по всей школе.

– Сэтору! – вскрикнула Кимико.

Она подскочила к ним и схватила Сэтору за поднятую руку. Я даже не стал вмешиваться – вот бы сынуля нахуячил папаше…

– Ох, совсем испугался, – улыбнулся в ответ Исаи. – Ты такой грозный, что меня даже гордость распирает. Правильно, только таким должен быть человек, который хочет управлять стаей волков.

– Идиот, – отшвырнул его Сэтору. – Ты слишком часто бился башкой о дерево.

Исаи упал на стул, а возле него тут же начала хлопотать Кимико. Я наткнулся на взгляд Исаи – он показывал мне поднятый большой палец. Я же показал в ответ палец средний. Думаю, что мы поняли друг друга. Ему понравилось, что сделал его сын, а я высказал свои мысли о том, куда они могут оба пойти.

После уроков я задержался и присел на скамеечку. Хотел увидеть, как Исаи покидает школу – проконтролировать, что никто из моих друзей не пострадал. Масаши прошел мимо с каменным лицом. Даже не взглянул в мою сторону.

Красавец! Прямо-таки актерище!

Другие тоже шли мимо отщепенца, который принял на себя тяжелую роль хикикомори. Ну и пусть… Пусть идут, зато живые. А я потом найду, что соврать в своё оправдание. Сэтору прошел, сосредоточенный и не поднимающий взгляда. За воротами его встретил черный «Мерседес». Не сомневаюсь, что бронированный.

Кацуми тоже не посмотрела на меня. Прошла королевой. Даже не так – прошла оскорбленной королевой.

Ну что же, так надо, девочка, так надо…

Почти все вышли из школы, кроме Исаи. Вон даже показалась Минори Матисуда.

Правда, меня насторожило, что Минори шла одна, без своей лучшей подруги Кимико. Пусть Кимико и засранка редкостная, но она не должна сегодня умереть. Если этот гандон комиссар вдруг вздумал её убить потому, что мы встречались несколько недель, то я должен ему помешать.

Я подскочил к Минори и подмигнул ей:

– Привет, красотка!

– А ты не страдаешь раздвоением личности? – задумчиво задала она вопрос. – Недавно ты был редким говнюком, а теперь называешь красоткой.

– Да ладно, просто настроение было паршивым. Не выспался и всё такое. Ты извини, если что…

– Понимаю, у самой бывают ПМС…

– Чего-о-о? Нет у меня никакой ПМС, что ты за глупости говоришь?

– Вот, ты снова возвращаешься на привычный уровень говнюка, – опустила глаза Минори.

– Извини-извини. Что-то я последнее время слишком часто извиняюсь… А где твоя подруга?

– Ой, кто-то у нас ревнует? – подняла тонкие бровки Минори. – Пора бы уже отпустить Кимико из своего сердца.

– Да ладно, я просто поинтересовался. Может быть, я хочу пригласить тебя на свидание, но не хочу, чтобы рядом ошивалась Кимико.

– Даже так? Хм… Ко мне ещё ни разу не пытались пристать, чтобы подкатить шары к подружке, – улыбнулась Минори. – Это должно быть забавным.

– Рад, что тебя это развеселило. Так где эта… – я пощелкал пальцами, словно подбирал слово, которым можно назвать Кимико.

– Не утруждай себя в поиске ругательств. Я в принципе не против где-нибудь пообедать. Подружка в классе. Она осталась, чтобы убраться вместе с Исаи. Эй, ты куда?

– Я забыл в классе телефон. Сейчас заберу и мы пойдем… пойдем куда-нибудь, – махнул я рукой уже на бегу.

Добежал до класса и заглянул внутрь через замочную скважину. Внутри никого не было. Тогда я тихонько потянул на себя дверь и заглянул уже более серьезно. В классе никого. Только две сумки на столах. Сумка Исаи и сумка Кимико.

Они вышли куда-то?

В конце коридора краем глаза заметил легкое шевеление – это поднималась на второй этаж прическа Соника. За долю секунды я оказался внутри класса, тихо прикрыл дверь.

Зачем я так сделал? Спросите чего-нибудь полегче.

Голоса Исаи и Кимико приближались. На размышление времени не было, поэтому я метнулся туда, где стоял в стеклянном шкафу человеческий скелет. Двери шкафа были зашторены бамбуковой циновкой, которая не пропускала свет, чтобы кости не выцвели и не пожелтели ещё больше.

Рядом с этим экспонатом я и уместился, придерживая дверь изнутри кончиками пальцев. Снаружи меня было трудно увидеть, а вот сквозь щели в циновке я мог наблюдать за тем, что творится в классе.

А в классе творилось то самое, что так хотел сделать дух комиссара – он собрался заняться сексом с Кимико.