Текст книги "От тайны к тайне"

Автор книги: Алексей Прийма

«МЫ ПОЖИВЕМ У ВАС…»

«Опишу вам случай, о котором рассказывала мне моя мать, очевидец, – пишет пенсионерка А. Гусева из города Череповца Вологодской области. – Мама родилась в 1882 году. А случай был в деревне Дмитровка Егорьевского района Московской области. Маме было в ту пору лет десять – двенадцать…

У соседа было два сына, оба – женатые. И вот сосед решил отделить старшего, выселить его из дома. Тому это показалось обидным, и он, уходя, сказал отцу: «Я тебе сделаю!» И сделал.

Вот как все это было: в скором времени по сеням, в горнице, по двору начался такой шум, словно табун лошадей мчится. Что ни привезут из города к празднику – все, глядишь, разбросано, перемешано… И с потолка сыплются обрывки бумаги – да такой, какой в доме никогда сроду не водилось.

А хозяин дома – звали его все по-простому дедушка Иудей – все время ходил голодный.

У нас в деревне ели из общей большой миски. Все едят, а дедушка Иудей не может. Чуть черпнет ложкой из общей миски, поднесет ложку ко рту – а из нее все тут же летит в разные стороны в воздух!

Пригласили в дом священника отслужить молебен, принесли иконы, поставили их на лавки. Не успели оглянуться, а иконы – прыг! – и под лавку сами собой спрятались. Священник начал молебен. И почти сразу же полетело в него полено. Дьякон стал кропить помещение святой водой. Так некие невидимки накинули на него шубу. Потом «они» стали подбрасывать в воздух малолетних детей, находившихся в доме. И те, взлетев с воплями к потолку, звучно шлепались затем на пол. Взрослые спрашивали у них: «Ну что, сильно ушиблись?» А те отвечали: «Нет. Вообще не ушиблись. Нам не больно».

Мама моя вспоминала: наберут они с подружками ягод в лесу и хотят угостить ими голодающего не по своей воле дедушку Иудея. А тот отнекивается: «Мне нельзя». Девчонки говорят: «От нас можно. Мы – хорошие, мы – маленькие». И дают ему ягоды. А они из его рук летят в воздух, как картечь!.. Приехали однажды из Москвы ученые люди – трое. Один из них и говорит: «Тебе, дед, надо к врачу идти. Надо бы полечиться». Не успел сказать, как в него полено полетело. Потом другое полено полетело – в другого приезжего из Москвы. И затем третье полено – в третьего приезжего. Дрова, что интересно, летели точно торцом в них – как толстые стрелы, выпущенные из лука. Все трое москвичей кинулись гурьбой из дома вон. Больше они в деревне не показывались. Все это происходило на глазах моей матери. А когда дедушка Иудей от голода умер – все тут же прекратилось.

А то вот еще местный священник рассказывал. Вечером услышал он голос:

– Хозяин, мы поживем у вас.

– Да ведь много детей у меня, – ответил растерянно священник. – Шумно-то от них в доме…

– Ничего страшного, – раздалось в ответ. – Мы маленько на печи поживем.

И посыпались прямо с потолка на стол баранки, конфеты, печенье!

Невидимки жили в доме священника две недели. Они шумно сопели, вздыхали, переворачивались с боку на бок на полатях на русской печи. Хозяева дома неоднократно заглядывали на полати, а там – никого нет. Между тем баранки и конфеты продолжали каждый день сыпаться на стол с потолка.

Спустя две недели опять послышался знакомый голос:

– Ну, хозяин, прощай. Уходим далеко.

– Да поживите еще, – радушно сказал священник. – Мне не жалко. Хлопот с вами нет никаких.

– Нет, хозяин. Дольше жить у тебя не можем. У нас срок вышел. А вот гостинцы наши ешьте в свое удовольствие. Это вас постоянно обвешивают в местной лавке, а обвешанное, у вас украденное все равно не идет в прок владельцам той лавки. Так мы у них обвешанное забираем и возвращаем по долгу справедливости вам.

Священник спросил:

– А кто вы такие?

– Мы – проклятые люди, – ответили ему невидимки».

Автор другого интересного письма Вера Максимовна А. из поселка Солёное Днепропетровской области на Украине пишет:

"Мне было в ту пору лет шесть. Мы с девочками гуляли возле дома, как вдруг к нам подошла женщина в белом халате – наверное, медик. Она что-то говорила нам, а я с восхищением смотрела на ее белый халат и думала, что, когда вырасту, стану тоже доктором. И в этот момент я вдруг стала расти, расти и стала такой огромной, что эта женщина оказалась далеко внизу, превратившись почти в точку. Моя голова как бы упиралась в небо – было даже больно затылку. На том месте, которым я упиралась головой в небосклон, осталась у меня по сей день крупная отметина… Потом я внезапно опять уменьшилась в росте и осознала, что стою рядом с женщиной в белом халате.

А дальше начались странности. Иногда я просыпалась по ночам с чувством, что меня кто-то осматривает, кто-то копошится в моих мозгах. Сколько мне стоило слез и бессонных ночей, покуда некто неведомый ковырялся в моей голове, – даже сказать не могу!.. С тех пор те, кто влез в мой мозг, так и не вылазят, наверное, оттуда. Временами я осознаю чужое присутствие в собственном сознании. Присутствующих – несколько. Они, наверное, мои друзья и вместе с тем мучители мои… Я так думаю: они выбирают тех, в кого хотят вселиться, в детстве, и потом ведут их сквозь годы по жизни как информаторов. А еще я думаю: они держат в своих руках весь наш хрупкий человеческий мир. Нам, людям, нужно учиться работать с ними, но у нас высмеивают тех, кто имеет с этими таинственными существами контакты. Мне вот, к примеру, тоже не верят – считают ненормальной. Да разве же я – ненормальная, если хожу на работу, воспитываю детей, хорошо справляюсь со всеми домашними обязанностями?.."

Сообщает А. Евстратова из Ростова-на-Дону:

«Это было в 1935 году вскоре после смерти моей матери. Уже наступали сумерки, но еще все было хорошо видно… И вдруг во дворе возле небольшой кучки угля появляется шар диаметром около полуметра, весь покрытый длинной шерстью, какой-то грязной, свалянной. А я в этот момент стою буквально в паре шагов от кучки угля. Шар медленно ползет на вершину кучки. Ну, я, естественно, совершенно шалею от страха и кричу: «Вот Господи, да что же это такое?!» И волосатый шар тут же исчезает. При этом раздается щелчок, как при электрическом разряде.

А спустя десять лет был еще один случай, когда мне тоже пришлось вспомнить Бога, – в тот день муж мой погиб.

Муж работал врачом-ветеринаром. Он должен был вставить кольцо в нос свирепому бугаю-быку. Отправился он в степь – туда, где рядом с драчливым быком поджидали его пастухи… И не вернулся.

Прождала я мужа всю ночь, наплакалась и в конце концов поняла, что его уже нет в живых. Убил его бугай-бык! Перед самым рассветом начал смаривать меня сон. Вдруг слышу – открылась дверь, и заходит в дом муж – и походка его, и палочкой характерно постукивает по полу. Я вскинулась радостно на постели, но тут мне на ноги навалилась какая-то чудовищная тяжесть и медленно поднялась по туловищу к горлу. Обхватила кольцом горло – и давай душить. Я только и сказала: «Вот Господи, да что же это такое?!» И к моему удивлению, тяжесть мгновенно испарилась с моего тела куда-то, а «муж», незримо вошедший характерной своей походкой в комнату, сгинул вместе с ней.

Это не муж домой вернулся, а его призрак приходил – вестник его смерти…»

Наконец, еще одно письмо – от А. Цветковой из города Коканда:

«Много лет назад, когда было мне 32 года, произошла со мной странная история.

Однажды уложила я детей спать, а сама легла много позже – около полуночи. Не успела задремать, как услышала сильный стук в окно. Подумала, муж приехал в неурочное время с работы. Вскочила с кровати, открыла дверь – за ней ни души. Я испугалась.

На другой день легла спать примерно в это же время. На одной постели со мной спал мой малолетний сын. Вдруг чувствую, что ребенок подскакивает на кроватной сетке, будто по ней кто-то снизу колотит, кулаками бьет! Включила свет, обыскала всю комнату – опять никого…

На третий день почувствовала, как над моей головой кто-то стоит и шумно душит. Это снова было около полуночи. Неведомо кто ухватился за спинку кровати, на которой лежала я. А кровать была на колесиках. И вот стала она, подталкиваемая незримыми руками, ездить туда-сюда по комнате на своих скрипучих несмазанных колесиках. Я опять вскочила, включила свет, сразу же тишина в доме, «фокусы» прекращаются.

На следующий день заперлась я со страху вместе с детьми на ночь в чулане. Там стояла широкая кровать – все мы на ней поместились. В ручку двери чулана воткнула швабру, чтобы нельзя было открыть дверь с ее обратной стороны. Через некоторое время начался вдруг такой сильный стук по потолку, что с него на нас штукатурка посыпалась. Я включила свет – все сразу стихло. До утра свет не выключала.

На шестую ночь – то же самое… Я отправилась к своей маме, жившей на одной из соседних улиц, и рассказала ей все. А она говорит, – мол, это домовой и надо спросить у него: «К худу или к добру?» Он ответит и уйдет, не будет больше приставать.

Так я в следующий раз и сделала. Переборола страх и, как мама научила, спросила.

В ответ низкий мужской голос ответил гулко: «К худу!»

Я пришла в ужас. Включила в комнате свет, обняла детей и до утра горько плакала. Думала, что с детьми что-то плохое случится.

Но случилось другое: через пару дней мой муж ушел от нас… Вместе с ним сгинул и домовой, возвестивший «К худу!».

АДСКИЙ КРУГ

– Эта невероятная история произошла недавно с моей подругой в квартире ее бабушки, – рассказала в 1995 году Ю. Филякина из Москвы. – О старой Инге – так звали бабушку – еще во времена нашего детства ходили разные слухи, весьма специфические по содержанию. Местные тетушки да девчата в периоды личных катастроф частенько прибегали к ее приворотным штучкам. Говорят, помогало…

Чудодейственная сила и многовековые знания, передававшиеся в семье из поколения в поколение, должны были достаться по наследству моей подруге Марианне, внучке бабушки Инги. Правда, двадцатипятилетнюю внучку куда больше привлекали радости реальной жизни, а не "мистической".

Как-то под вечер Марианна и ее друг, малоизвестный композитор Олег Сачков забрели в гости к старушке. Однако той, к сожалению, не оказалось дома. Ключи от квартиры имелись у Марианны… Олег по-бренчал на старинном рояле, стоявшем в комнате, помечтал о предстоящих гастролях. А потом на пару с Марианной занялся со скуки… спиритизмом!

Днем раньше Марианна случайно обнаружила бабушкин тайник, в котором та прятала чародейскую книгу. Полистав ее и почитав заклинания, молодые люди решили вызвать духа стихий. Он, как сказано было в чародейской книге, мог исполнить любое желание.

В точности следуя указаниям, изложенным в книге, Олег и Марианна нарисовали на полу "магический круг". Погасили в доме свет. Зажгли свечи и приступили к обряду.

Заклинание, которое они читали вслух, было длинным, непонятным и труднопроизносимым. Свечи горели ровным и спокойным пламенем. Ни сыростью, ни сквозняком не веяло. Заклинание было прочитано трижды, но ничего экстраординарного не произошло. Дух стихий, который должен был возникнуть внутри "магического круга", так и не появился там. Олегу наскучило бубнить непонятный длинный текст, и он стал собираться, решив отправиться к себе домой. А время близилось к полуночи…

Юноша и девушка сидели на стульях буквально в паре шагов от круга, нарисованного ими на полу. Олег, собираясь уходить, случайно наступил ногой на нарисованный круг.

Неожиданно на него обрушился сверху "столп огня", а сам он, по его собственным ощущениям, начал куда-то проваливаться, падать. В панике Олег дернулся всем телом в сторону и, размахивая руками, в конце концов как-то выскочил из "магического круга".

Марианна тем временем тоже, мягко говоря, не скучала. Она внезапно увидела, как ее приятель… исчез из комнаты! Никаких "столпов огня" она при этом не наблюдала. Зато узрела нечто иное – в комнате начались дикие метаморфозы. Дореволюционное жилище рассыпалось в разные стороны, как карточный домик. Стены и потолок сгинули невесть куда, а вместо них клубилась со всех сторон мглистая чернота.

Но тут вдруг Олег опять появился неведомо откуда перед Марианной, а комната в ту же секунду приобрела прежний вид. Юноша, на которого в "магическом круге" обрушился "столп огня", ничуть не обгорел, однако. Ни единого ожога не было на его лице и руках. Одежда тоже не обуглилась.

Зашвырнув чародейскую книгу под кровать, наша обезумевшая от ужаса парочка спиритов-неудачников спешно покинула дом бабушки Инги. Через пятнадцать минут они уже барабанили в дверь отчего дома композитора, который жил неподалеку. Мимолетный взгляд, брошенный на часы, заставил их оторопеть, – было пять часов утра. А по личным ощущениям Марианны и Олега чертовщина в доме старой Инги длилась буквально считанные секунды – не дольше.

На другой день Марианна получила от старой Инги вместо объяснений произошедшего крепкий доходчивый подзатыльник!..

«СГУСТОК ПЛАЗМЫ»

По сообщению исследователя аномальных явлений М. Короткова из Петербурга, история, которую я сейчас перескажу, произошла в середине восьмидесятых годов. М. Короткое записал ее со слов героя невероятных событий, которого зовут Владимир Иванович М. В ту пору, когда все это случилось, Владимиру Ивановичу было сорок лет. Он имеет педагогическое образование и по сей день трудится на ниве просвещения.

Как-то в конце августа, в погожий день Владимир Иванович собрался в лес за грибами. Обычно он ходил вместе со своими приятелями в определенные, давно облюбованные места, где грибов было много. Но тут вдруг почему-то захотелось ему отправиться в лес в одиночку. Он и сам не мог понять, почему возникла такая нестерпимая потребность. А она была, по словам Владимира Ивановича, именно нестерпимой – словно бы некая незримая сила толкала его в спину: отправляйся в лес один!

Наш педагог сел в электричку на Финлядском вокзале в Ленинграде (теперь – Петербурге), доехал до станции Кирилловская – как и обычно. Но затем вместо того, чтобы отправиться к давно облюбованным, заветным местам, что обретались в районе здешнего зверосовхоза, Владимир Иванович зашагал в другом направлении. Ведь и знал же заранее наш грибник, что места там – болотистые и никто не ходит туда! А вот захотелось непонятно почему направиться именно туда, хоть ты тресни.

Какое-то необъяснимое предчувствие особого обилия грибов в той заболоченной местности заставило его свернуть со знакомой, нахоженной тропинки.

Настроение было отличное, самочувствие превосходное. Солнышко… Тишь… Свежий воздух, пропитанный запахами хвои… Владимир Иванович, собираясь за грибами, прихватил с собой из дома переносной маленький портативный радиоприемник, флягу с чаем и бутерброды. Пройдя пару километров по лесной дороге, он решил свернуть с нее и углубиться в лес. К его удивлению, грибы попадались довольно часто, хотя места вокруг были явно не грибные: низкий кустарник, высокая трава.

Набрав с полкузовка добротных крепышей, грибник решил отдохнуть и перекусить. Сел на старый пень посередине небольшой опушки, достал бутерброды, включил радиоприемник, и тут вдруг выяснилось, что тот не желает работать. На всех волнах, на всех диапазонах раздавались какие-то странные рычащие хрипы, отнюдь не похожие на обычные радиопомехи.

"Может быть, я в низине нахожусь, – подумал удивленно Владимир Иванович, – и радиоволны просто не доходят сюда?.."

Он протянул руку, чтобы выключить приемник. И ни с того ни с сего накатило на него какое-то ужасное состояние, обуял его дикий иррациональный ужас. Захотелось вскочить с пенька и бежать куда глаза глядят. Однако убежать он не мог, потому что вместе со страхом возникла в душе тоже иррациональная, необъяснимая потребность направиться в лесную чащу в строго определенном направлении.

Грибник был не в силах сопротивляться странному позыву. И, покорно повинуясь непонятному влечению, побрел туда, куда оно как бы само вело его за собой…

Чувство страха постепенно рассеивалось, исчезало, а вскоре истаяло совсем. Между тем влекшая за собой таинственная сила нарастала с каждой минутой, подобно магнитному либо гипнотическому воздействию.

Вскоре Владимир Иванович вышел на болотистую поляну. Там он обнаружил огромный камень высотой почти в два метра. Из-за камня било во все стороны загадочное фосфорическое свечение. Первое, что пришло в голову, – висит за камнем, наверное, шаровая молния, которую до сего дня Владимир Иванович никогда в своей жизни не видел.

Страшно заинтригованный, он стал опасливо обходить камень по широкой дуге. И действительно, увидел позади него нечто сильно светящееся. При взгляде на это светящееся не ощущалось ни рези, ни боли в глазах. "Должно быть, так выглядит плазма", – подумал грибник. Светящийся "плазменный сгусток" имел эллипсовидную форму с конусообразными вытянутыми боками. По центру его опоясывало кольцо – тоже, как и само тело, "плазменный сгусток". От кольца вниз к земле отходили на равных расстояниях друг от друга три световых потока. Каждый поток походил на испарение воздуха в жаркую погоду. Он струился сверху вниз подобно отработанным газам из сопла ракеты.

Владимир Иванович в течение нескольких минут стоял на месте как завороженный, не сводя глаз с "плазменного чуда"… А потом то ли полностью потерял сознание, то ли наступило какое-то частичное затмение у него в мозгах – словом, все, что происходило в дальнейшем, походило на сон.

Некая неведомая сила подняла грибника, по его ощущениям, в воздух. Он оказался парящим над землей в горизонтальном положении. Воспоминания, оставшиеся о творившемся в эти минуты, были отрывочными, туманными, неясными. Запомнилось наиболее ярко нечто овальное, напоминающее человеческую голову, которая без шеи плавно переходила в некое вроде бы туловище. Собственно туловища Владимир Иванович не видел. "Голова" находилась очень близко от его лица, и видна была лишь она, а также отчасти "плечи". На "голове" четко различались две точки там, где должны были находиться глаза, и выпуклость, напоминавшая нос…

Неизвестно, сколько продолжалось у грибника такое полуобморочное состояние, но когда он пришел в себя, то обнаружил, что находится далеко от того места, где помутилось у него в голове. Опрокинутый кузовок валялся на земле возле его ног.

Владимир Иванович полностью, что называется, очухался. Он осмотрелся по сторонам, растерянно ох-лопал себя руками по бокам и несказанно удивился, обнаружив, что невесть куда пропали маленький переносной радиоприемник, висевший на ремешке на груди, а также наручные часы с запястья одной руки и наручный же компас с запястья другой. Зато фляга с чаем по-прежнему покоилась на бедре, пристегнутая к ремню.

Грибник прошелся туда-сюда по лесу в поисках пропавших вещей, но нигде не обнаружил их.

Надо так понимать, что тот внеземной умник, который загипнотизировал Владимира Ивановича, а потом, видимо, обследовал его, оказался, ко всему прочему, еще и мелким воришкой. Он нагло свистнул у грибника переносной приемник, часы и компас.

ОТКУДА ВЫСУНУЛАСЬ РУКА?!

А теперь приведу отрывок из «Петербургских воспоминаний» почти напрочь забытого нынче русского писателя Георгия Иванова (1894–1958), эмигрировавшего в 1918 году из России во Францию. Воспоминания опубликованы в конце сороковых годов в Париже.

"Это было зимой во время войны – должно быть, в 1915 году, – вспоминает Г. Иванов. – Мой приятель Вольдемар Шилейко очень нуждался. И когда он неожиданно явился ко мне в одиннадцать часов вечера и начал с того, что пришел просить меня об услуге, я подумал, что он по-товарищески хочет перехватить у меня пять или десять рублей. Точно отвечая на мои мысли, он вынул из кармана скомканную двадцатипятирублевку.

– Вот, – сказал Шилейко. – Деньги есть. Хватит на всё. Возьмем такси. Это далеко, на Охте.

Он путано и неясно объяснил, что от меня требуется.

– Видишь ли… Впрочем, это все равно. Он ждет меня, и если не поехать, то все расстроится. Конечно, я не верю, что он – маг: магия – высокая светлая сила. Если овладеть магией, можно все иметь – славу, деньги, любовь, власть. Но откуда ему быть магом? Он – простой мужик. Кажется, раскольник. Однако какая-то необыкновенная власть у него есть… Только мне не хочется ехать одному. Поедем со мной, пожалуйста. Возьмем мотор и через четверть часа будем там. Если ничего не выйдет, потеряем вечер. А вдруг выйдет?! И деньги есть. Ему надо дать десять рублей… Я потому и прошу тебя поехать, что ты ничего не знаешь. Я-то кое-что знаю и не доверяю себе. Самовнушения со своей стороны боюсь. А ты – другое дело. Увидишь – значит, правда было. Не увидишь – значит, и не было ничего.

– А куда мы едем?

– Едем мы производить магический опыт к Василию Петровичу Венникову, мужу больших познаний… Если и не выйдет ничего, посмотреть на него – и то любопытно. Одевайся.

На Михайловской улице мы взяли таксомотор. Шилейко молчал. Только когда мы были на Охтинском мосту, он спросил отрывисто:

– Пушкинское заклинание помнишь?

– Еще бы!

– Ну-ка, прочти.

Я начал:

– "О, если правда, что в ночи…"

– Не так, не так, – взволнованно перебил он меня. – Не так читаешь. Интонация неверная. Это не обыкновенные стихи, а магические, колдовские. Пушкин сам не знал, что он написал. По существу, он был простой малый, хотя и гений. Всё по поверхности скользил… И вот вдруг взял не умом, а силой гения, договорился до последних вещей, до самой глубины глубин. Вот как надо читать:

 
О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустуют тихие могилы,
Явись, возлюбленная тень!..
 

– Перестань, пожалуйста, – сказал с досадой я. – Ты хочешь, чтобы я был беспристрастным свидетелем какого-то опыта, а шипишь и свистишь так, точно сам колдун. Мало ли что может померещиться от одного такого чтения?

Он нервно усмехнулся.

– Ну, от моего чтения ничего не померещится. Это все глупости. Мы же едем нечеловеческое поддеть на крючок…

Дом был одноэтажный, новый. Новенькая вывеска "Столярная мастерская В. П. Венникова" весело сияла в свете автомобильных фонарей.

Сам хозяин открыл нам дверь. И в его наружности тоже не было решительно ничего таинственного. Синяя поддевка, бородка клинышком, ярославские, светлые, с хитрецой глаза.

– Надумали-таки приехать, – протянул он не то недоуменно, не то недовольно. – Я полагал, уже не приедете, час поздний. Ну, все равно, пожалуйте.

Он пропустил нас в чистую большую горницу. Пахло щами и свежими стружками. Чиж спал в клетке.

– Чайку с мороза не прикажете, господин Шилейко? Не желаете? Делом, значит, сразу займемся. Как угодно.

Он вздохнул. Что-то недовольное или недоумевающее опять промелькнуло по его лицу. Как будто не хотелось ему заниматься "делом", за которым приехали мы…

– Садитесь, господа, прошу покорно. Как крещены? – обратился он ко мне. – Георгий – значит Егор. Ну-с, начнем благословясь.

Мы уселись. Хозяин посередине. Справа – я, слева – Шилейко. Накрытый холстом стол смутно белел перед нами. Минуту длилось сосредоточенное неприятное молчание. Потом тихим монотонным голосом, немного нараспев, столяр начал бормотать:

 
Стоит мать-сыра земля,
Бегут по земле три кобеля,
Растут на земле три гриба.
Идут по земле три Божьих раба,
Владимир, Егор и Василий.
У каждого кобеля свои дела.
У каждого гриба своя нога.
У каждого человека своя судьба.
У Владимира. У Егора. У Василия.
 

Потом понемногу стал он нашептывать быстрей и быстрей. Монотонный распев перешел незаметно в свист, мягкое оканье сменилось каким-то металлическим шелестом в голосе. Совсем как Шилейко читал в автомобиле пушкинское «Заклинание».

"О, если правда, что в ночи…" – вспомнил я. – Если правда, что этот мужик-столяр нашептывает сейчас какую-то таинственную сагу, то что-то непонятное, сверхъестественное сейчас и произойдет…" А он шептал все быстрее, все лихорадочнее. Голос его все меньше напоминал обычный человеческий голос.

Я взглянул ему в лицо. Оно было мутно-белое. Глаза закатились, губы прыгали.

Мне стало холодно, грустно, страшно, отвратительно. Свистящая скороговорка, помимо моей воли, увлекала меня куда-то. Что-то мутно-липкое было в этом мерзком постепенном опутывании разума набором ритмических свистящих слов, где, как припев, повторялись наши имена вперемежку с Богородицей, Христом, зелеными лугами, морями-океанами и какими-то замысловатыми присказками.

Несмотря на елейный смысл, неуловимый оттенок кощунства был во всем этом.

Еще все время повторялось о руке – "белой руке", "сахарной руке", "царской руке", о которой тоскуют и от которой чего-то ждут Владимир, Егор и Василий.

 
Явись, рука, из-под бел платка
Владимиру, Егору и Василию…
 

Вдруг совершенно отчетливо я увидел на столе перед собой женскую руку! Это была прелестная живая теплая смуглая рука, не переходившая в плечо! Она шевелилась и точно тянулась к чему-то, она вся просвечивала, словно сквозь нее проникало солнце…

Шилейко дико вскрикнул и в ужасе отшатнулся. Он тоже увидел руку. Столяр не бормотал больше.

Вид у него был разбитый, изможденный, глаза мертвые, на углах рта – пена… А рука, пошевелив еще какое-то время своими прелестными пальчиками, внезапно исчезла со стола".