Текст книги "Райгебок"

Автор книги: Алексей Июнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Рыцарский пехотный отряд короля Салкии – Беневекта III Милостивого. Вот проклятье! Райгебок оттолкнул склоненных у его тела мужчин и принял сидячее положение.

– Ни с места! – предостерегающе закричал один их рыцарей, которого монстр не сразу заприметил, так как он стоял чуть в стороне. На нем был округлый шлем с поднятым забралом. От остальных воинов его отличало не только более массивные доспехи, но и раскачивающееся на шлеме бархатное перо. Разумеется, выкрашенное в черно-бардово-золотые цвета. – Я – лейтенант королевского отряда герр Браустон – приказываю тебе, чудовище, исполнять мои веления. В противном случае мои солдаты кончат твое ошибочное пребывание на сей земле, которая принадлежит его величеству королю Беневекту Третьему и чью траву ты мнешь своими лапами! Тебе ясны мои слова, чудовище? Ты меня понимаешь?

Райгебок молчал, только перепугано переводил взгляд с одного рыцаря на другого. В голову пришла не подходящая для случая мысль, что Его Светлость герцог Ваершайз будет, мягко говоря, недоволен тем, что в его герцогстве Ваерском хозяйничают войска Его Величества.

Лейтенант переспросил его еще раз – понял ли он? Не дождавшись ответа, достославный рыцарь Браустон подошел к сидящему Райгебоку и пнул его ногой, обутой в железный сапог. Монстр ничего не почувствовал, а герр лейтенант взвыл от боли и запрыгал на одной ноге.

– Встать! – крикнул он, перекосив побагровевшее лицо и оскалив кривые зубы. – Встать, приказываю! Выполнять!

– Герр лейтенант, он, видно, не понимает человеческий язык, – предположил боброзубый Реппенштальц.

– Все он понимает! Ну-ка, ребятки, покажите-ка этой жабе, на чьей земле он появился!

Райгебок немедленно перехватил лапищей первое попавшееся древко направленного на него алебарды и рванул. Копейщик с воплем улетел в сторону и тяжело грохнулся на землю. Алебарда оказалась в руках у монстра, он, не размахиваясь, ткнул ею в напавшего на него солдата. Тот скорчился на траве, схватившись за живот. После этого Райгебок, яростно сломал оружие об щит другого война, и, отшвырнув переломанное древко, резко поднялся. Отпихнув еще двоих рыцарей, он бросился изо всех сил прочь. Что-то позвякивало у его ступней, но он даже не посмотрел. Мгновенно раздалась очередь из резких щелчков и ему в спину полетели сразу с дюжину металлических арбалетных болтов. Почти все они достигли цели, чудовище было слишком огромное, чтобы промахнуться. Он почувствовал напряженные уколы в спину и не более. Арбалетные болты, способные с такого расстояния прошить человека навылет, лишь вонзились в чешую, едва царапнув кожу. Охватываемый паникой, Райгебок ускорился и вдруг что-то остановило его ноги. Да так резко, что монстр упал на живот, ступни пронзила внезапная боль и показалось, что суставы ног вылетели из своих пазух. Шипя и оскаливая клыки, Райгебок обернулся.

Цепь. Толстая стальная цепь, прикованная к одной стопе, уходила на восемь-девять салкийских клинков, огибала сосну и возвращалась ко второй стопе. Стальные только что вбитые клинья в оковы не позволяли освободиться даже Райгебоку. Увидев, как чудовище разъяренно дергает ногами в попытке порвать стальные оковы, длинноволосый слуга, вбивший клинья, только хмыкнул и удовлетворенно сложил мускулистые руки на груди. Похвалу, а то и пару серебряных маар на кувшин вина да лепешку с мясом он себе заработал.

Осознав безвыходность ситуации, монстр встретил новую волну арбалетных стрел. Теперь уже в грудь и голову. Стальные болты пробивали чешую и царапали плоть. Райгебок поддался слезам.

Он плакал! Он в руках у королевских рыцарей, которые теперь могут сделать с ним все что захотят. Хорошо, если его убьют сразу, без издевательств. Только Райгебок и сам не знал, как его можно убить, но верил, что рыцари, если им поступит такой приказ от короля, достигнут всего. В детстве, когда ему едва исполнилось пять лет, подростки схватили его шипастым мэнкетчером и пытались забить насмерть цепным моргенштерном. Обычному человеку для мгновенного убиения достаточно было даже касательного удара, подростки же повеселились над маленьким монстриком от души. К всеобщему удивлению, Райгебок не превратился в мясное месиво с раскрошившимися костями, он, хоть и был изрядно покалечен, но выжил и даже очень быстро поправился. После этого случая других попыток лишить жизни «аусертское чудовище» не предпринималось, но и у Райгебока навсегда поселилась в душе отстраненность ото всех. Мама говорила, что это, так называемая, душевная травма. Райгебок не мог не соглашаться, однако и не собирался преодолевать ее.

Но, то были подростки, а теперь настоящие рыцари короля у которых есть любое современное оружие любые средства, любые возможности. До деревни Аусерт доходили слухи, что где-то далеко-далеко в Куштаме, на противоположной стороне Мира Юэ, придумали оружие, метающее стальные шары с помощью взрывов и огня. Кто знает, быть может у короля Беневекта III Милостивого уже есть подобные средства и он испытает его на проверку прочности райгебокской чешуи. Кроме всего прочего, король может приказать выставить его в клетке на центральной площади столицы Дрекс. Они могут сделать то, чего так боялся его отец.

Все! Теперь он принадлежит Беневекту Третьему, его жизнь в руках короля, который, по слухам, совсем не милостивый. Райгебок, со слезами на глазах, поднял голову на арбалетчиков, которые уже щелкали затворами и заряжали новые стрелы. Зарычав, он развернулся и схватил одного из мечников. Швырнул его во врагов. Началась гурьба, кажется, воин попал на острие выставленной на монстра алебарды. Следующим полетел боброзубый Реппенштальц, который успел замахнуться и полоснуть мечом монстра по загривку. Тогда на Райгебока налетели все разом, колотя его ногами, рубя мечами и алебардами, и пронзая арбалетными болтами. Монстр отчаянно ревел и прикрывался. Слезы застилали взор, ему было горько. Очень горько он не хотел принадлежать королю, пусть он будет хоть трижды милостивым! Он хотел домой к маме. Он звал маму. Он плакал.

Какой-то рыцарь прицелился ему мечом в морду, но Райгебок перехватил его руку и сломал ее. Случайно. Хрясть и рыцарь взвыл и отступил. Меч упал к ногам. Тогда герр Браустон не спеша вклинился в толпу, отстранил в стороны арбалетчиков и гвардейцев с алебардами. В его руке была зажата большая тяжеленная булава с шипами. Лейтенант размахнулся, покрутив оружием над головой, обрушил его на морду Райгебока.

Монстр, не помня сам себя от боли в деснах, отлетел назад, кровь хлынула изо рта и ноздрей. Райгебок завыл и закатился в агонии, боль ослепляла и оглушала. Он даже не понял, что давиться не только собственной кровью, но и выбитыми зубами. Изуродованные десны с левой стороны начисто лишились всех зубов. Райгебок орал. Видя, что поверженное чудовище совсем перестало представлять опасность, солдаты взбодрились и присоединились к своему лейтенанту. Какой-то особо смелый отобрал у слуги, что вбивал клинья в оковы, молот и теперь от души обрушивал удары по рукам и ногам Райгебока. В образовавшиеся раны тыкали мечи и острия алебард. Арбалетчики отдыхали, сейчас в такой суете от них не было пользы, а вот оруженосцы и слуги ликующе кричали и подбадривали своих хозяев. Кто-то с размаху кидал на чудовище большие камни, что-то колотил палками и сапогами.

Райгебок орал.

– Ма! – выл он в небо, заливаясь слезами и принимая на себя все новые и новые удары. – Ма!!!

Мамы не было, она ждала его далеко отсюда и не ведала, что творят с ее дорогим ребенком.

Райгебок закрывал голову лапами, но ударами булавы и молота рыцари переломали ему пальцы. Открывая морду, он подставлял ее под серию агрессивных тумаков, голова его дергалась назад и билась о землю. Он захлебывался в рыданиях, крутился, корчился. Королевские рыцари не знали, что измываются над ребенком, для них Райгебок был выродком, невиданным змеем, уродливым чудовищем, врагом рода человеческого.

Где-то за деревьями раздался стук копыт и скрип повозки, разбавленный ударами хлыста да мужицкой руганью. Повозка приближалась к рыцарскому отряду и лейтенант Браустон повернул голову. Трехцветное перо на его шлеме высокомерно качнулось. Точно к ним на поляну влетела повозка, запряженная взмыленным жеребцом с выпученными глазами и длинными пенистыми слюнями, стекающими с уздечки. На повозке сидел мужик, по всему видно – из крестьян. Огромное сильное тело, одетое в просторную серую рубаху, подпоясанную, однако кожаным ремнем с тяжелой бляшкой. К ремню был пристегнут увесистый кошель, но вот ножен не было. Не вооружен – значит не разбойник. Его голову накрывала новая шапка из выделенной свиной кожи, плохостриженная борода торчала как ежовые иглы. Увидев происходящее, мужик чуть не свалился с повозки. Его голубые глаза так распахнулись, что могли выпасть из своих впадин. Рот раскрылся в беззвучном крике.

Герр Браустон хмуро смотрел на крестьянина, его рыцари прекратили избиение и тоже обернулись. Мужик неотрывно смотрел на скорчившееся на траве чудовище. Кровь заливала морду Райгебока, глаза заплыли, из тела торчали две дюжины арбалетных стрел. Мужицкое лицо побледнело как рыбье брюхо, казалось, его сейчас удар хватит и он свалиться наземь.

– Вы… – прохрипел крестьянин и снял шапку, открыв растрепанные волосы. – Вы… Что вы с ним сделали…

– Эй, виллан! – сказал герр Браустон. – Езжай своей дорогой! Видишь, тут может быть опасно. С этим чудовищем разберется королевская гвардия!

– Так… Я же… Я же за вами! – вскрикнул мужик. – Достопочтенные рыцари, помощи прошу! Там! – мужик протянул руку куда-то за собой. – Там!

– Кто там? Разбойники?

– Там еще один такой ящер! Еще один!

– Что? Что ты сказал, виллан? – встревожился Браустон. – Еще?

– Да! Он напал на наш обоз! Там в низине, за ельником! У Оленьего ключа! Помогите, достопочтенные рыцари, подданным своего славного короля Беневекта Третьего Милостивого! Помогите! Вот такой же монстр как этот! – крестьянин кивнул на искалеченного Райгебока. – Загрыз троих наших! Я еле ноги унес, слышал, что где-то здесь королевский отряд, вот и побежал звать на помощь! Помогите, достославные рыцари!

Королевский лейтенант немедленно собрал свой отряд перед собой.

– Там в низине еще остались люди, они спрятались под повозкой, отбиваются косой. – Продолжал пришлый крестьянин. – Но не ровен час – монстр их сожрет! Невестке моей ногу уже отхватил! Сожрет, тварь мерзкая, всех! Надо спешить скорее, достопочтенные рыцари!

– Отряд! – громко скомандовал лейтенант в голосе которого смешались торжественность и робость. – Слушай меня! Идем спасать королевских вассалов! Быстро собираем оружие и за мной! С этим, – он указал на Райгебока, – останутся ты и ты! – герр Браустон выделил из отряда мечника Виллдрина, что со сломанной рукой и одного из арбалетчиков. – Остальные – за мной! Крестьянин, веди!

– Э… Нет, господа, не извольте серчать… Больше смерти страшусь я возвращаться! Боюсь как мышь дрожащая! Не видел до селе подобных чудовищ, аж сердце в пятках! С вашего позволения здесь я останусь. Этот монстр, вроде, не опасен уже, так я лучше тут схоронюсь. Под защитой ваших доблестных рыцарей. А туда я более не ногой! Кровь там одна да ужас несусветный!

– Отряд! За мной! Слуги и оруженосцы – с нами! Схватим и второго монстра, раз первого смогли!

– Так этого-то мы связали, покуда он спал, – попробовал напомнить лейтенанту один из оруженосцев, которому страх как не хотелось бежать на выручку каким-то там крестьянам из глухой глубинки и рисковать своей жизнью, тем более, что эта земля герцога Ваершайза, а значит и крестьяне принадлежат ему. Пусть его люди и проявляют отвагу. – А тот-то, видно, бушует! Людей пожирает! Изволю, с вашего позволения, посоветовать вызвать подмогу… Хорошо бы в Лойонц бежать за людьми Его Светлости герцога Ваершайза.

– Трус! – крикнул герр Браустон и огрел оруженосца металлической перчаткой в ухо, тот отлетел в руки своих товарищей и захныкал. – Еще одно подобное слово и сядешь в яму с голодными крысами, свинячий потрох! За мной, рыцари! Спасем невинно погибающих!

С этими словами отряд быстро исчез среди деревьев. Какое-то время было слышно железное поскрипывание лат и доспехов, разговоры, да хруст веток. На поляне помимо Райгебока остался взъерошенный крестьянин со своим молодым жеребцом и двое рыцарей – арбалетчик и мечник со сломанной рукой. Герр Браустон оставил их охранять не сколько людей от монстра, сколько монстра от людей, что могут случайно забрести на эту поляну. Райгебок казался ему совершено побежденным и не способным ни на какие действия, кроме как на скулеж. Оставлять тут лишних людей было не разумно, тем более, что на ловлю того другого монстра необходим был весь отряд. Кто знает, чем обернется эта ловля?

Райгебок лежал на боку и тихо рыдал. Ему было горько, его судьба сломана, теперь он принадлежит королю. «Прощай, дорогая мамочка, ты так и не узнаешь, что случилось с твоим сыночком», – плакал он. Волна горечи нахлынула на него от мысли о том, что мама будет считать его погибшим и тоже вот так рыдать, как рыдает он. Он представил заплаканные материнские глаза, почерневшие от траура и скорби. Райгебоку было жаль мамочку. Он хотел к ней, хотел домой, хотел, чтобы все было так как прежде. Ему ничего больше не надо в жизни, никаких благ, только бы вернуться в родной Аусерт. И пусть там над ним все издеваются, но ведь там его мама. Она его обнимет, поцелует, скажет добрые слова, посмотрит таким родным взглядом. И как она теперь без него? Как он теперь без нее? Что его ждет? Он в отчаянии сжал раздробленные рыцарской булавой пальцы, стиснул изуродованные челюсти. Он боялся выпустить обреченный вопль, который так и просился наружу. Пустые десны, разбитые рыцарями, пронзила боль и Райгебок все-таки заорал во всю глотку. Птицы слетели с деревьев, а оставленные герром Браустоном пехотные войны аж присели и испуганно переглянулись. Оставшись вдвоем они опасались подойти близко к монстру. Арбалетчик что-то пробормотал, и, зарядив в оружие новый металлический болт, нацелился чудовищу в глаз. Виллдрин с надеждой повернулся в ту сторону, куда скрылся отряд. Гвардейцы остались одни, если не считать крестьянина, который и сам был перепуган до смерти.

Райгебок же ревел и дергал цепь. Нет, он не всесильный, он ранен, обессилен, а цепь толстая и порвать невозможно. Дерево тоже не сломаешь.

Из-за всхлипов и плача он не слышал, что говорил появившийся крестьянин на телеге и не знал, почему рыцари так резко покинули это место. Но, конечно, они вернуться, иначе бы не оставили двух людей. Монстр прищурил заплывшие глаза и сквозь пелену слез увидел как косматый мужик, похлопал своего жеребца по морде, и, оглядываясь в ту сторону, куда ушел отряд, приблизился к одноухому мечнику Виллдрину, который, убрав острый меч в ножны, осторожно ощупывал сломанную руку. Его широкое лицо перекашивало боль и ненависть. Кажется, он прорычал какие-то проклятья в адрес Райгебока и даже плюнул в него. Мужичок же подошел к Виллдрину, будто желая завести разговор, а рыцарь морщился и кряхтел от боли в руке. Совершенно внезапно для всех крестьянин молниеносным движением руки со звоном извлек из рыцарских ножен меч. Виллдрин воскликнул, но сломанная рука не позволила ему вовремя пресечь действия косматобородого мужика. В одно мгновение он оказался без оружия и растерянным. У него оставался еще кинжал, но он был под той рукой, что была сломана. Крестьянин же, не давая опомниться второму рыцарю-арбалетчику, в то же самое мгновение просунул меч между нагрудными пластинами железного доспеха и, пробив кольчугу, вонзил острие в кожу. Арбалетчик дернулся и послушно спустил курок вверх. Выпущенный болт со свистом улетел в небо.

– Ты разбойник! – догадался Виллдрин стоя на месте. Крестьянин не ответил, он приказал королевскому мечнику поднять с земли сломанную алебарду, которую уходящий отряд оставил на земле, ибо переломанная рукоять делало это оружие бесполезным в бою.

– Руби! – приказал мужик, держа в заложниках арбалетчика. – Делай что говорю, иначе твоему сослуживцу – конец!

Виллдрин мысленно заметался. Видимо для него сейчас самым лучшим вариантом было – пуститься наутек в сторону ушедшего отряда, оставив за спиной и этого ужасного монстра, и разбойника в шапке и даже захваченного арбалетчика, который, к слову сказать, был ему совсем и не дорог. Он ему ни сватом, ни братом не являлся, а то, что они вместе пили вино в казарме еще ни о чем не говорит. В казармах все друг с другом пьют вино и играют в кости. Примерно такие слова и услышала вся поляна из уст трусливого Виллдрина. На что крестьянин-разбойник прорычал, что в груди арбалетчика будет торчать его – Виллдрина – меч! И как он потом это будет объяснять герру лейтенанту Браустону? Не его ли – Виллдрина – голова полетит в корзину с опилками после такой выходки? А быть может достославный Виллдрин предпочитает кол? Дыбу? Костер?

Несчастный мечник подошел к валявшейся алебарде и поднял ее здоровой рукой.

– Я все равно не разрублю ее, – произнес одноухий Виллдрин, встав над цепью, которой был приковал Райгебок, – тут нужен кузнец, а я…

– Руби сосну, болван!

Мечник нехотя подошел к стволу и размахнулся обломком алебарды. Оружие было нелегкое, Виллдрин работал одной рукой и без энтузиазма, поэтому от ударов дерево только тряслось и сыпало иголки. Рубки, как таковой, не происходило. Мужик с неаккуратной бородой прикрикнул на королевского рыцаря, сказав, что если тот будет так рубить, то у кое-кого лопнет терпение, на что Виллдрин огрызнулся, сказав, что у него только одна здоровая рука.

А дальше лесную глушь нарушил пронзительный звук рожка. Он, пробив спокойное воздушное пространство, разнесся по округе, эхом отдаваясь от далеких холмов. Это схваченный в заложники арбалетчик, рискуя жизнью, улучил момент, когда разбойник отвлечется на Виллдрина и незаметно отцепил от пояса свой рожок. Момент – и он уже трубит на помощь! Бородатый крестьянин выбил рожок и, размахнувшись с плеча вмазал обухом меча арбалетчику по тарелкообразному шлему. Раздался звонкий удар и рыцарь пал на земь лицом в молодую примулу.

– Райгебок! – крикнул крестьянин и только тогда монстр впервые проявил внимание. Его звали по имени? Значит, этот человек знает его! До сего момента Райгебок полагал, что появившийся мужик ни кто иной, как разбойник и только сейчас до чудовища стало доходить, что разбойники не нападают в одиночку, да при этом без оружия. И тем более на отряд полностью укомплектованных королевских рыцарей. Где компаньоны крестьянина? Их не видно.

И он позвал Райгебока по имени!

Монстр присмотрелся.

– Па! – не поверил он, признав-таки в крестьянине своего родного отца. – Па! Па!!!

Но отцу некогда было обниматься, двумя шагами он приблизился к Виллдрину и приказал отдать алебарду чудовищу. Рыцарь кинул ее в лапы Райгебоку и остался стоять совершенно неприкаянно, затравленно косясь на бородатого крестьянина и на свой же меч, нацеленный ему в самое незащищенное место у пехотинца – в основание шлема.

– Ты стой! – приказал отец рыцарю, – А ты, Райгебок, руби дерево! Да пошевеливайся, отряд…

Издалека донесся ответный рожок.

– …сейчас вернется, – закончил отец.

Райгебок поднялся с земли, взялся удобнее за обломанную рукоять алебарды и принялся махать ею по стволу, отдавая все свои последние силы. Дерево тряслось, щепки летели во все стороны, переломанные пальцы пронзала боль. Райгебок ревел и рубил. Ревел и рубил!

Рожок повторился, теперь уже значительно ближе. Можно было расслышать хруст веток и запыхавшуюся рыцарскую ругань. Стало ясно, что Райгебок не успеет. Тогда монстр отбросил алебарду и поднял цепь на стволе на максимальную высоту, туда где начинались первые ветви. Он отбежал на длину цепи и, собрав силы, принялся делать шаги дальше. Цепь натянулась. Райгебок делал шаг за шагом, наклонившись о самой земли, зажмурившись и сжав разбитые пальцы. Натянутая цепь тянула за собой сосновый ствол, он стал нагибаться. Все ниже и ниже, монстр рычал но шагал, хотя каждый маленький шаг давался ему с неимоверным усилием. Когти на ногах впивались глубоко в землю, не позволяя чудовищу упасть или вернуться назад.

Сосна затрещала.

Хрусть… Хря-я-ясть…

И, наконец, влекомый монстром, ствол переломился в месте рубки. Райгебок снял цепь с переломанного ствола. Отец прыгнул на телегу, а Райгебок побежал было рядом, ему казалось, что его вес был слишком большим для молодого жеребца. Дело в том, что в Салкии, как и в других королевствах на конях ездили верхом, а в повозки впрягали быков либо волов, и поэтому чудовище засомневалось, сможет ли телега вообще двигаться. Но отец крикнул, чтобы тот запрыгивал на повозку и не тормозил бегство. И в эту секунду на поляне появились рыцари. Стрелы в арбалетах были уже давно заряжены и на беглецов был выпущен целый рой звенящих в воздухе стальных болтов. Почему-то все старались стрелять по чудовищу, хотя в его спине уже и так торчало много стрел и очевидно, что больших неудобств они ему не доставляют. Арбалетчики не сообразили, что попади они в крестьянина или в жеребца – все было бы иначе. А соответствующий приказ от герра Браустона поступил слишком запоздало – беглецы скрылись в лесу.

– Но! – хлестал жеребца отец. – Но! Пошел-пошел!!!

Повозка рывками рвалась вперед, прыгая на ухабах и колдобинах, быстро выехала на колею, где моментально и оторвалась от пеших усталых от марш-бросков по лесу рыцарей в полном боевом облачении.

Не чуя под собой земли жеребец, подстегиваемый плетью, несся во весь опор, повозка тряслась и подпрыгивала, грозя рассыпаться на очередном ухабе. Под большим весом Райгебока она жалобно скрипела, но пока держалась. Отец беспощадно хлестал своего, купленного только сегодня днем на ярмарке молодого черного жеребца. Молодой жеребец, еще, видимо, не привыкший к такому отношению к своей персоне, протестующее фыркал и выпучивал глаза. Но гнался во весь опор.

Тем временем день близился к закату, тени незаметно удлинялись, а солнце приближалось к макушкам деревьев на западной стороне небосклона. Оказалось, что Райгебок в беспамятстве пробыл целый световой день и очнулся лишь к вечеру. Удивительно, что за это время на него вышли только отряд королевских рыцарей, хотя, быть может, монстра обнаружил кто-то другой и просто позвал доблестных воинов. Как бы то ни было за то время пока Райгебок был без чувств, рыцари под командованием достославного лейтенанта герра Браустона успели облачиться в полную боевую амуницию, и взяв с собой из Лойонца цепь и кандалы, и пешими прийти в лес на ту злосчастную поляну, где лежал Райгебок. Так как в отряде не было ни одного конника, говорило о том, что герр Браустон был совершенно уверен в том, что беспомощное чудовище можно будет одолеть и пехотой, возможно, он вообще полагал, что Райгебок мертв или совсем без сил.

Первое время Райгебок был бы прикован к дереву, а после, когда король принял бы какое-то решение, то монстра перевели бы во дворец в Дрексе или его ждала бы какая-то иная участь.

Сейчас же пешие рыцари остались далеко позади, отец Райгебока – бородатый Райгемах опасался, что посланные герром Браустоном посыльные на быстрых как вихри конях предупредят других рыцарей Его Величества или Его Светлости о возможном появлении крестьянина с огромным чудовищем. Поселение Барген-на-Русенгордии (не путать с Баргеном-на-Лодде, стертым с лица земли чумной эпидемией) в которое направлялись Райгемах с сыном-монстром, возможно было уже предупреждено о появлении непрошенных гостей, и, возможно, их уже поджидает засада. Дорога на Барген-на-Русенгордии оказалась на редкость ухабистая, Райгемах посылал проклятья и подстегивал несчастное запряженное животное, а Райгебок, поскуливая, лежал на раскачивающейся повозке и выдергивал из чешуи арбалетные болты, которые оказались с гарпунными наконечниками, что доставляло чудовищу дополнительных проблем и ему приходилось вырывать их прямо с чешуйками. А эта процедура была уже болезненной. У него болели пальцы, он не мог хорошенько ухватиться за стрелы, а отец гнал жеребца и не мог помочь. Выдернутые стрелы монстр не выбрасывал на дорогу (по ним можно было определить их путь), а завертывал в отрезок материи, чтобы выбросить потом.

– В Лойонце меня научили впрягать в повозку коня! – кричал отец, подстегивая несчастное животное. – Какой-то умелец выдумал новую упряжь, Райгебок! Вот посмотри на хомут… Видишь как он устроен, теперь он не давит животному на шею! Можно впрягать кого угодно, хоть оленя! Правда, новый конь и новая упряжь стоили как полстада коз, но оно того стоило, Райгебок! На вырученные деньги от продажи угрей, мы можем себе это позволить. Зато, посмотри, как быстро летит повозка! Ни у кого такого нет в нашем селении! Как тебе?

Райгебок не мог не согласиться с отцом, ни один бык не мог сравниться с конем по скорости. А скорость им сейчас была очень кстати.

В какой-то момент отец остановил жеребца у крохотного прудика на передышку и для того, чтобы животное хотя бы напилось. В этом же прудике, сплошь заросшем сильным камышом, Райгебок умыл свою окровавленную морду и промыл раны, и, осмотрев в водной глади свое отражение – не на шутку приуныл. Глаза заплыли, половина зубов не было, губы и десны изувечены. Райгебок хлопнул ладонищей по воде и отвернулся.

Они с отцом достигли Баргена-на-Русенгордии, когда небо было уже темно-синим, а вместо солнца уже в полную силу хозяйничал острый полумесяц. Отец оставил нового жеребца поодаль от изб, в тени сгоревшей ветряной мельницы.