Текст книги "Мерзкий старикашка(СИ)"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

До Аарты добирались на рысях, что мою спину, откровенно говоря, вовсе не радовало. С другой стороны, а какой выбор‑то, собственно? Или пострадать за корону, или пострадать за просто так ‑ шибко сильно я сомневаюсь, что мне, в случае афронта с троном, дадут спокойно дожить свой век в монастыре. Хорошо если просто пришибут, а то засадят в какую‑нибудь сырую камеру с крысами и тараканами...

Спасибо, что‑то не хочется.

В пути особо не болтали, и вовсе не оттого, что верховым разговаривать неудобно. Все там удобно, ‑ это в дурацких книгах суръёзные разговоры на привал непременно назначают, чтобы героев (даже если они не верхами, а пешкодралом передвигаются), значит, ничего не отвлекало от пафосно‑патетических речей, ‑ просто не о чем было. Да и витязям ко мне лезть с разговорами не по чину как‑то, а мне с какими‑то расспросами лезть, так и вовсе себя дурнем старым выставлять.

Ну и вопрос‑то у меня был лишь один: какого лешего дорога в половине дня пути от столицы не самого захудалого на свете государства ‑ грунтовка? Как по ней передвигаться ранней весной и поздней осенью, когда навигация на Великой Поо, мягко говоря, чревата неприятностями? В грязи же потопнуть можно!

И это при том, что даже в небольших городах большая часть улиц вымощена булыжником... Ну или дощатые мостовые устраивают, как мне память Лисапета подсказывает. От богатства территории камнями и лесом зависит.

И ведь не какое‑то у нас тут глухое Средневековье, с дворянско‑разбойничьей вольницей и общим фатализмом, переходящим в разгильдяйство, и его же и оправдывающим, ‑ вовсе нет. Все достаточно централизовано. Не так, как при приснопамятной вертикали или, того пуще, культе личности, конечно, но все же... Культура, театры там разные, ипподромы и бани в наличии имеются. А беды все те же ‑ дороги с дураками. Не иначе сие для лучшей моей в этом мире акклиматизации подстроено.

Нет, определенно, понять отсутствие нормальных дорог в Ашшории я не в состоянии, причем и донорская память ничего не подсказывает. Не строили никогда, и баста! Хотя у тех же парсюков, да и в Скарпии, мощеные тракты вовсе не редкость.

Может мне князя Софенине министром дорожного строительства назначить? А то при его откровенной дурости на что‑то более серьезное ставить нельзя, а царская благодарность уже обещана. Начальствовать же над строительством дорог ‑ дело нехитрое... если грамотных замов, которые самой материально‑технической частью заведуют, ему подобрать.

Ну и награду за каждый построенный участок трассы положить такую, чтобы Арцуду выгоднее было ее построить, чем воровать. А вот уж с чем лично не ворующий князь в Ашшории справляется лучше всего на свете, так это с воровством подчиненных.

Интересная мысль. Буду ее думать после коронации.

Зато чем, определенно, хороша грунтовая дорога, так тем, что пылища от быстро движущегося конного отряда видна изрядно издалека. Это я к тому, что примерно на полпути до столицы именно такая картина маслом и сыром нами замечена и была.

‑ Ваше высочество, необходимо срочно укрыться. ‑ Вака из Трех Камней, мой провожатый от Блистательных указал рукой на рощицу неподалеку. ‑ Судя по облаку, к нам приближается крупный отряд.

Я приподнялся в стременах и вгляделся в горизонт ‑ ни черта не увидел, конечно. И степь‑то, вопреки расхожему заблуждению, это не плоский стол, а овраги, сопки да курганы, мы же сейчас на западном берегу реки (если быть точным ‑ на северо‑западном, но сути это не меняет), тут кроме разной там растительности еще и рельеф, скажем так, имеется. А дорога, что характерно, между выступами этого рельефа петляет.

‑ Полагаешь, хефе‑башкент с князем Ливариади все же решились вырезать наш отряд?

Такой вариант мы рассматривали. Чего уж там, Касец его не то что рассматривал, а готовился на полном серьезе именно к этому развитию событий: лодьи специально были установлены так, чтобы их можно было за пару минут столкнуть в воду и слинять не принимая бой с превосходящими силами супостата.

Конечно, еще существовал риск участия в антилисапетовском путче морского воеводы, князя Михи из Гаги, а Поо в этой части вполне судоходна, так что стоило опасаться и появления пары‑тройки лузорий с верными кому угодно, кроме меня, экипажами. А на каждой из них народу, как весь наш отряд, да и тараны на боевых кораблях никто не отменял.

С другой стороны, синхронное прибытие кавалерии и галер, двигающихся, на минуточку, против течения, первый десятник полагал ну очень маловероятным, да и Поо, она хоть и Великая, вполне себе полноводная, но в ширину даже здесь, близ устья, никак не больше километра, так что если приналечь на веслах ааков всем личным составом, вполне можно успеть на другой берег даже под носом у доблестных ашшорских моряков.

Можно и не успеть, конечно.

‑ Это возможно. ‑ ответил Вака. ‑ В любом случае, я бы предпочел не встречаться неизвестно с кем, если он превосходит нас числом.

‑ Разумно. ‑ ответил я, поворачивая Репку с дороги. ‑ Что же, будем уповать на то, что обыскивать каждую рощицу на своем пути этим людям недосуг.

Отсиживаться среди потенциальных пеньков пришлось около часа ‑ заодно и перекусили всухомятку. Ошмуд засел в зеленке на опушке, наблюдать за дорогой, я и Вака расположились поглубже в чащобе (если это можно так назвать ‑ даже сушняк, бурелом и большую часть хвороста местные крестьяне порастаскали). Блистательный еще лошадям и морды тряпками замотал, чтобы не заржали в самый неподходящий момент, и не выдали нас, подлые.

Наконец топот копыт по сухой земле приблизился ‑ уроженец Трех Камней напрягся, да и я, если уж честно, тоже, ‑ стал громким, мы даже различили звяканье чего‑то (может сбруи, может брони и оружия, а может и того, и другого), дующий от реки ветер донес до нашего укрытия лошадиное ржание, заставившее Репку и остальных коняшек встрепенуться, а затем топот начал удаляться.

Волей‑неволей припомнился анекдот про "Тебя бы так пронесло" из эпопеи о Штирлице.

Ошмуд, появившийся из кустов неожиданно, как леший, выглядел довольно озадаченным.

‑ Кто? ‑ коротко спросил у него Вака.

‑ А пес их знает. ‑ в задумчивости отозвался порученец князя Тимариани. ‑ Точно не Блистательные, а вот гарнизонные или дружинные витязи сказать не могу ‑ знамя свернуто было. Но командир одет богато, да и эти, при нем, скорее как на смотр обряжены, а не в бой. И всего‑то их около двух дюжин.

‑ Мало. ‑ озадачено произнес гвардеец. ‑ Слишком мало для нападения. Вот для авангарда ‑ самое то, но признаков отряда за их спинами что‑то не видать...

‑ Простая передислокация войск? ‑ предположил я.

‑ Возможно, ваше высочество, возможно, но как‑то слишком уж по времени совпадает. ‑ вздохнул Блистательный. ‑ Надобно еще чуток переждать, чтобы пыль осела и мы могли быть уверены, что за этими витязями не двигается более никто.

‑ Не возражаю. ‑ согласился я. ‑ Заодно и лошадок покормим. Сами ведь пожрали, а бессловесную скотину голодом морим.

В общем, еще через полчасика двинулись дальше, и до Аарты ехали без приключений. Не без встреч, разумеется ‑ ближе к столице тракт изрядно оживился, караваны всяческие появились, крестьяне стада и прочие отары гнали, одинокие путники (преимущественно ‑ пешие) попадались, ‑ но без встреч неприятных.

Ближе к городу, по мере увеличения частоты встречаемых и обгоняемых, мы перешли с тряской рыси, грозившей мою поясницу доконать, на шаг ‑ и лошадки отдохнут, и царевич, и внимания привлекаем меньше. Всем хорошо.

А потом дорога резко пошла направо, объезжая холмик, река же, напротив, изогнулась влево, мы поднялись на пригорочек, и я невольно натянул поводья Репки. Перед нами, как на ладони, раскинулась Аарта.

Видать не только гольная память мне от Лисапета досталась, но и некоторые чаянья в нагрузку попали ‑ сердце зашлось бешеным стуком, в зобу дыханье сперло, а на глазах выступили слезы.

‑ Вам нехорошо, ваше высочество? ‑ всполошился Блистательный, завидев мою реакцию.

‑ Наоборот, мой добрый Вака. Мне очень и очень хорошо. ‑ я тронул лошадь с места. ‑ Просто я очень давно покинул столицу и даже и не представлял, как скучал, оказывается, по этому месту.

На физиомордиях обоих провожатых появилось выражение, которое я бы истолковал как: "Да уж, сгонял мужик по шурику на богомолье".

А вообще, конечно, главный город Ашшории, если разбираться, тот еще "мегаполис". Население за время царствования Кагена подросло, конечно, и местные расплодились за годы сравнительного спокойствия да мира, и понаехавшие добавились, но все одно ‑ тысяч двадцать горожан, край ‑ двадцать пять. И укрепления вокруг Аарты тоже далеко не стены Аврелиана. Вокруг Верхнего города, да, что‑то сравнимое, насколько помню, а вот Нижний город в плане фортификации не представляет из себя ничего примечательного ‑ метра четыре, с учетом высоты вала, беленые известью стены с редкими башнями, а по берегу Поо, аж до самой гавани и того меньше. Новострой же, как его теперь кличут "Кагенов посад" и вовсе прикрывают лишь валы с едва ли не частоколом, и то не весь ‑ с полсотни домишек снаружи приткнулись.

Блистательная, мать ее, резиденция царей, морские ворота Ашшории. Приходи кто хочешь ‑ грабь кого угодно. Тампуранк, и тот выглядит презентабельнее, хоть и в полтора раза меньше.

Нет, не с дорог, похоже, придется правление начинать.

Ворот у Аарты десять, и самые ближайшие к нам оказались так называемые Пристанные, у самого начала речного порта, однако вот туда‑то нам как раз и не надо ‑ по сведениям Ошмуда в тех кварталах сейчас едва не половина гарнизона шкуру трет. И вот к чему нам такие встречи? Двинулись через Зерновые ‑ тоже, в общем‑то, не самые почетные, но до Царских, во‑первых, это еще полгорода вкруголя объезжать, а во‑вторых, там лучше к прибывающим приглядываются. А тут, вместе с фуражом, авось незаметно и проскочим.

‑ Кто такие, по какому делу? ‑ замордованный городской стражник у ворот смерил нас безразличным взглядам. ‑ Жрецам и монахам вход беспошлинный, про их лошадей указа не было. С тебя, брат, полбисти крепостного сбора.

Я без спора бросил монетку в ящичек, который держал его напарник.

‑ Проезжай, не задерживай. Вы, господа. ‑ в глазах совместителя должностей патрульного инспектора и мытаря появился злорадный огонек. ‑ С витязей сбор по абазу, с боевого коня столько же, за саблю, палицу, копье или боевой топор сбор в полтора бисти...

Не любит пехота витязей, отвечает всадникам за их презрительное к более низкому сословию отношение пакостью при каждом удобном случае. Но этот что‑то совсем уж охамел.

‑ ...а с не состоящих на службе еще полуабаз... ‑ сразу видно, ветеран. ‑ ...и два бисти при отсутствии на коне поддева для конских яблок...

А мои провожатые, под этот мерный речитатив, начинают стремительно стервенеть. Нехорошо это. Да и сумма за въезд выходит ‑ не дай Солнце.

‑ ...и ко всему, по постановлению примаса Йожадату, праздничный сбор с каждого входящего в блистательную столицу ‑ полбисти. ‑ закончил, наконец, стражник. ‑ Въезжать будем, о храбрейшие?

‑ А как же.‑ зло усмехнулся Вака из Трех Камней, выехав вперед Ошмуда и, откинув полу шервани, продемонстрировал ножны своей сабли, украшенные накладками в виде крылатого ежа. ‑ Непременно будем, и бесплатно. Мы на царской службе, одноусый.

Таки да, действительно одноусый. Как и вся пехтура в Ашшории.

"Бородатое право" нашего царства‑государства тех, кто передвигается на двух ногах, а не на четырех, за полноценного воина не считает. Основа войска ‑ витязи, люди имеющие в собственности боевого коня (ну или лошадь ‑ кому что нравится), железный шлем с бармицей, длинную кольчугу ‑ это как минимум, желательно еще кольчужные чулки, наручи‑поножи, чешую али ламильяру, ну и прочие защитные ништяки, ‑ щит, окованный по краям железом, саблю, меч или спатыч, длинное копье, лук с колчаном и не менее полутора десятков стрел. Предки и их заслуги при этом никак не учитываются ‑ нету хоть чего‑то из этого набора, и будь твой отец что князь, что золотарь, ‑ не витязь ты, и всего один ус тебе положен, что выглядит... Ну уж как выглядит.

А пехота в Ашшории, это так, вспомогательная сила ‑ копать, обустраивать лагерь, создавать массовку на поле боя, ну и правопорядок в населенных пунктах поддерживать. Обучены и вооружены откровенно слабо, защитная амуниция тоже чисто для проформы. У лучников, так и вообще из всей брони ‑ один кожаный шлем. Нету у нас традиции гоплитов с триариями содержать. Считается, что там, где нужна тяжелая пехота, ее заменят спешившиеся витязи, а там где не нужна тяжелая пехота, витязи будут драться конным боем.

И это при том, что из‑за дороговизны доспехов всадническое сословие не особо многочисленно, и восполняет потери медленно. В общем, как говаривал мой ротный, маразм крепчал, еноты пели ‑ если нашу армию один раз разгромить наголову, следующая появится лет через пять, не меньше.

Нет, и не со столичных стен правление начинать надо...

‑ Прошу извинить, Блистательный. ‑ нехотя пошел на попятную стражник. Нехотя, потому что гвардейцы ему, формально, не начальство, но неприятности устроить могут, просто поговорив с командиром за сословную солидарность. ‑ Меня ввело в заблуждение отсутствие бороды у вашего спутника.

Гвардейцам, даже рядовым, таки положена небольшая бородка.

‑ Недавно у нас. ‑ не моргнув глазом соврал Вака. ‑ Ты мне лучше скажи, любезный, с каких таких пор примас начал въездными пошлинами распоряжаться? Меня почти месяц в столице не было, но когда я уезжал таких полномочий у него не имелось.

‑ Ах вы об этом... ‑ стражник совсем скис. ‑ Это необязательный сбор. Просто преосвященный Йожадату вчера огласил в центральном храме, что истинно крепким в вере мирянам стоило бы жертвовать в праздники хоть полбисти на нужды отечества, ну до нас сегодня на разводе сотник это благое пожелание и донес. Не иначе казна опять пуста, а на коронацию денег надо.

‑ А что, совет князей избрал регента? ‑ спросил Блистательный.

‑ Как, вы не слыхали? Лисапет, брат царя Кагена, в молодости ушедший в монастырь, оказывается жив до сих пор и едет в Аарту принять корону. Еще вчера‑сегодня его ожидали, хефе‑башкент половину гарнизона выгнал порядок наводить в припортовом районе, встречу торжественную готовит... Очень хочет на своем месте усидеть, жирная задница. А царевич со свитою возьми, да и зачни праздновать Громолет‑мясоед не доплыв до города. Теперь не раньше завтрего ожидаем.

Ну, блин! Нифига себе ларчик просто открывается! Князь‑то, оказывается, решил прогнуться, верноподданнические чувства проявить, а мы тут целую спецоперацию устроили, растрясли верхами будущего государя...

Да и кот остался без должного присмотра.

‑ Эк мы вовремя. ‑ усмехнулся гвардеец, извлек абаз и вручил его стражнику. ‑ Спасибо за новости. Вот, выпей за здоровье нового царя после службы.

‑ Благодарю вас, Блистательный. Всенепременно!

И куда вредносклочность у мужика пропала? Истину говорят, что бабло всегда побеждает зло!

‑ Что‑то, я погляжу, не слишком‑то сильно князя Штарпена в городском гарнизоне и жалуют. ‑ слова "Чего же Латмур его так опасается?" мной произнесены не были, но подразумевались.

‑ А пехоте‑то его за что любить? ‑ пожал плечами Вака, поравняв свою лошадь с Репкой.

Все ж таки хорошие в столице улицы. Мощеные, широкие ‑ пятеро всадников в ряд запросто проедут, ‑ и с тротуарами. Не все такие, наверняка, даже не половина ‑ особенно, думаю, в Кагеновом посаде, где обитает сплошь голытьба, ‑ но основные проезды вполне себе недурны.

И чисты, что характерно. Еще Лендед, когда строил акведук и городскую канализацию, ввел совершенно драконовские штрафы (сопровождающиеся, кстати, еще и телесными наказаниями) за помои, мусор и испражнения на улице. Лошадки, волы и прочая живность, что по городу передвигаются, гадят конечно ‑ скотине не прикажешь, ‑ но на то есть упомянутые давешним стражником поддев для вьючных, тягловых и верховых животных (балкончик из мешковины под задницей, фактически), да отбывающие трудовую повинность арестанты с метлами и прочим инструментом по благоустройству. Рабы в Ашшории массово как‑то не прижились, хотя на юге и западе от нее именно их труд является становым хребтом экономики, а вот административная ответственность деньгами и трудом считается исконно нашим изобретением, хотя на деле ‑ наследие пятого и последнего владычества парсюков, закончившегося почти что двести пятьдесят лет назад.

‑ Это ведь витязям гарнизона хефе‑башкент выдает довольствие и платит жалование без задержки, день в день, а за заслуги, случается, и одаривает из своего кармана. ‑ продолжил Блистательный. ‑ А пехотуре, порой, по два‑три месяца ждать приходится. Он выделенные на них от казны деньги отдает в рост, а если кто‑то отдавать не хочет, так тех же пехотинцев пообщаться с должником и посылает. Ну и доплачивает им из своей прибыли немного, чтобы не бузили да не жаловались. Так что, любить они его не любят... Но, вообще, бурчат и ругаются скорее по привычке, потому как о том, чтобы он не подкинул немного "за переживания", я ни разу не слыхал. Единственное что, заранее никогда не предупреждает о том, что жалования не будет.

‑ Стало быть, на штурм царского дворца по его приказу бы пошли? ‑ уточнил я.

‑ Да кто ж их, одноусых, разберет, что у них в голове? ‑ гвардеец пожал плечами.

Хороший мужик, столичный голова. Душевный. На должности оставлять ни в коем случае нельзя.

Нижний город миновали довольно быстро и без приключений, хотя на улицах напраздновавшихся до положения риз горожан было многовато, и они постоянно норовили под копыта влезть, у витязей в воротах Верхнего города тоже вопросов не вызвали ‑ все трое одеты прилично, сословия не подлого, зачем к людям приставать? ‑ и неторопливо, все в горочку, да в горочку, двинулись к резиденции ашшорских царей, Ежиному гнезду.

В горочку, потому что родные пенаты Лисапета, как и положено любой нормальной крепости, главенствуют над городом. Даже не просто главенствуют ‑ возвышаются,словно афинский Акропль, на вершине пусть и покатой, пускай и невысокой, но вполне себе горы, один склон которой омывает море, а второй ‑ впадающая в него Великая Поо. Помнится, с башен Ежиного гнезда вид открывается шикарный...

Хотя, конечно, именно что крепостью, в прямом смысле этого слова, царское жилище давно не является ‑ скорее дворцово‑парковым комплексом за не слишком мощными стенами.

Ну а кого правителю в собственной столице‑то боятся?

Лисапету было известно про два входа во дворец: Царские и Провиантские врата ‑ для торжественных и хозяйственных нужд, соответственно, ‑ однако ни к тем, ни к другим мы не поехали. На полпути к главному входу свернули от речной стороны города, поплутали среди стен обиталищ знати (они, оказывается, тоже те еще закутки образовывают), да выбрались к глухой стене дворцовых укреплений почти у самого обрыва в море, где, возле симпатичной квадратной башенки обнаружилась глухая калитка.

‑ Ну вот и прибыли, ваше высочество. ‑ покуда Ошмуд помогал мне слезать с Репки, Вака быстрым шагом подошел к двери и громко в нее постучал.

Ноль эмоций. Что называется, "приехали"...

Блистательный ругнулся себе под нос, и забарабанил в калитку сильнее, под конец пару раз пнув ее, не иначе для острастки, ногой.

‑ Заснули вы там что ли?!!

‑ Чего шумишь? ‑ в калитке открылось окошко. ‑ Кого надо?

Гвардеец из Трех Камней набрал в грудь воздуха, потому покосился на меня и шумно выдохнул.

‑ Дафдадамин, собака ты бешеная, открывай давай. ‑ только и выговорил он. ‑ Свои.

‑ Мать моя, морская рыба! ‑ донесся из‑за двери удивленный голос. ‑ Вака? Ты чего тут делаешь? Тебя же за царем послали.

Сквозь открытое окошко раздался звук отодвигаемых засовов, и калитка распахнулась нараспашку.

‑ Ошмуд, о лошадях позаботься, да своих предупреди. ‑ приказал Блистательный, и шагнул внутрь, держа ладонь на рукояти кинжала.

Вслед за ним проследовал и я.

‑ А это кто с тобой? ‑ подозрительно поинтересовался невысокий молодой мужчина, в изукрашенных крылатыми ежиками чешуйчатых доспехах и синем плаще, с изображением того же чернобыльского чудо‑зверя.

‑ Парень, ты не поверишь. ‑ я с силой хлопнул его ладонью по плечу. ‑ Царь. Во всей, так сказать, его мощи и славе.

‑ Царь‑царь. ‑ кивнул Вака. ‑ А ты чего один на посту?

‑ А... Э... ‑ я бы охарактеризовал состояние Дафдадамина, переводящего ошарашенный взгляд с меня на своего сослуживца, как технический нокаут.

‑ Ты бы ответил. ‑ ласково посоветовал я. ‑ Не видишь, человек нервничает?

‑ Так... Тревожная схема караула ‑ один на виду, напарник с сигнальным рогом наблюдает. Хефе‑башкент мутит чего‑то, атаки или проникновения опасаемся.

‑ Тю, а нам одноусый на воротах сказал, что Штарпен ожидает моего прибытия и готовит торжественную встречу. ‑ удивился я.

‑ Ну, говорить‑то они, конечно, могут... ‑ с сомнением протянул страж стратегической калитки, но тут же встрепенулся и добавил: ‑ Ваше величество.

‑ Не сглазь, пока еще высочество. ‑ вообще‑то опасения понятные, поскольку обещать и жениться, это не одно и то же.

Да и торжественная встреча вполне может закончится не менее торжественным арестом.

‑ Ржавый‑то у себя? ‑ вклинился Вака.

О! Шикарная погремуха! Прямо как в кино: "И железный лоб заржавел".

‑ Да, с князьями‑командующими совещаются. ‑ кивнул Дафдадамин.

‑ Это мы удачно зашли. ‑ констатировал я.

‑ Во дворе что? Блуждающих много? ‑ продолжил допытываться мой провожатый.

‑ Да какое там. ‑ отмахнулся караульный. ‑ Все по норам разбежались, даже министров, кроме главного, нету. Царевна с детьми у себя сидит с того момента, как державший ее сторону князь Баратиани заявил о первоочередном праве его высочества ‑ вообще никого, проще говоря. Разве что из слуг кого‑то повстречаете.

‑ Прекрасно. ‑ Вака энергично кивнул головой. ‑ Ваше высочество, не соизволите последовать за мной?

‑ Соизволю. Только не быстро. Спина, понимаешь ли, больная, а мы половину дня на рысях скакали. ‑ вздохнул я.

Хранитель тайного прохода отвернулся от нас, и махнул рукой кому‑то невидимому.

‑ Все, можете идти спокойно, я отсигналил, что свои. ‑ сказал он.

‑ Дафдадамин... ‑ Вака из Трех Камней усмехнулся.

‑ Чего?

‑ Пост сигнальщика в другой стороне. И я это знаю.

‑ Ну извини, уставы службы не я придумываю. ‑ смутился гвардейский привратник. ‑ Сам знаешь, что положено знак подавать куда угодно, кроме как в сторону наблюдателя.

‑ Молодец. Одобряю. ‑ похвалил я. ‑ Пойдем что ли?

За годы отсутствия Лисапета дворцовый парк изменился хотя и не до неузнаваемости, но вполне явно. Шли мы себе среди зелени и статуй, а сознание постоянно несовпадение воспоминаний и реальности отмечало. Вот этой беседки раньше в помине не было, тут в былые времена не розы росли, а вербейник с гладиолусами, то искусственное озерцо было поменьше, а вот эта дорожка раньше вообще не тут проходила...

И все это под накатывающие воспоминания ‑ вот тут мальцом еще от нянюшек прятался, а там у Кагена было первое свидание, за которым я с вон того дерева подглядывал... Покуда не спалился и братец уши не надрал. Здесь любил отдыхать после вечерних возлияний с дружками‑охламонами. Там... Тут... А это...

Голова кругом шла, и вовсе не от жары, и не от смешивающегося с запахом моря благоухания цветов, ноги подкашивались, сердце то начинало выскакивать, а то замирало и билось с перебоями, в глазах помутнело...

‑ Ваше высочество? ‑ встревожился мой провожатый.

‑ В глаз что‑то попало. ‑ я рукавом стер выступившие от полноты чувств слезы, тряхнул головой, отгоняя чужие эмоции, усмехнулся, и добавил себе под нос, тихонько, чтобы гвардеец слов не разобрал: ‑ Чуи, мы дома!

Вот что практически не изменилось ‑ так это казармы Блистательных. Все те же три длинных каменных дома,расположенных буквой П, все тот же плац, он же ипподром промеж ними, где в настоящий момент отрабатывали навыки пешего и конного фехтования десятка три витязей, и ничуть не пострадавший (но и не похорошевший) дом‑канцелярия капитана. И перед входом все так же двое гвардейцев в полной выкладке, с копьями и щитами.

‑ Стоять. ‑ распорядился один из них, при нашем приближении. ‑ Князь Латмур занят и никого не принимает.

‑ Глаза протри, Аук! ‑ рыкнул мой спутник, но требование исполнил.

Я тоже остановился, и тяжело оперся на свой посох. Все же дают, дают о себе знать годы.

‑ Ты?!! ‑ изумился второй охранник. ‑ Но ведь!..

‑ Именно! ‑ Вака кивнул в мою сторону. ‑ Объяснять надо? Могу громко, на весь двор.

‑ Не надо громко. ‑ оба были в шлемах без личин, так что было видно, как помрачнел Аук. ‑ Не дурные.

Он отставил в сторону копье и несколько раз громко стукнул своим бронированным кулаком в створку двери.

‑ Чего? ‑ дверь приотворилась, и на улице появилась встревоженная физиономия огненно‑рыжего паренька лет так семи с половиной‑восьми, с бамбуковым стержнем для письма, торчащим из‑за уха.

‑ Проводи к отцу. Срочно. ‑ распорядился так и оставшийся для меня безымянным страж особняка.

Едва мы переступили порог, как глаза юноши полезли на лоб.

‑ Вака?!! ‑ воскликнул он. ‑ А разве ты не с отрядом, который повел Касец?

‑ Как видишь, нет, Нвард. ‑ Блистательный дружески хлопнул парня по плечу. ‑ А ты чего, пишешь что‑то?

‑ Да... ‑ сын Латмура потупился и слегка порозовел. ‑ Я же послезавтра достигаю совершенных лет. Хочу вот экзамен на Блистательного держать. Готовлюсь.

Да‑да‑да! Ашшорские элитные витязи, это вам не д`Артаньяны сраные, которые, кроме как шпагой шинковать гвардейцев попа Гапона, ничего больше и не умеют! У нас, страна просвещенная, и для вступления в ряды Блистательных должно показать знания тактики и стратегии на начальном уровне, азы стихосложения и иносказательных изречений продемонстрировать, да еще математику на уровне пятого класса российской школы сдать.

Ох, как я тебе сочувствую, молодой человек. У нас в классе сын физички учился, вот он пар хватал... Пятерку ему получить ‑ чудом было, все время на дополнительных вопросах матушка валила, или за каждую незначительную ошибку оценку снижала.

‑ Ну готовься дальше, мы сами дойдем. ‑ бодро ответил Вака. ‑ Отец‑то в кабинете?

‑Да, но... Заругается же он, если без доклада.

‑ Поверьте, молодой человек, ‑ сказал я, ‑ на меня он ругаться станет вряд ли.

Сын Латмура ответил взглядом, полным неприкрытого скепсиса и пожал плечами.

‑ Ну коли вы так уверены, идите, чего уж.

Мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж, прошли по коридору до богато украшенной двустворчатой двери, и Блистательный одним толчком распахнул ее передо мной.

Трое мужиков, склонившихся над письменным столом с какой‑то, вероятно, картой, и что‑то обсуждавшие, моментом вскинулись, и схватились за рукояти сабель.

‑ Добрый день. ‑ спокойным, и даже чуть скучноватым тоном, произнес я, входя в кабинет капитана гвардии. ‑ Я ваш царь, дорогие мои.

В комнате ненадолго повисла гробовая тишина. Князья пялились на меня, осознавая факт "чудотворного" появления Лисапета в столице, я рассматривал их. Обликом будущих союзников в борьбе за престол интересовался.

Латмура Железная Рука выделить взглядом из этой троицы удалось легко. И по прическе не "великокняжеской", и... Ну реально ‑ ржавый, по цвету волос‑то. Пожилой уже, ‑ Нвард у него явно поздний ребенок, ‑ но не старец. Крепкий, подтянутый, без брюшка, а одежда хотя и богатая, какая по статусу положена, но без излишеств в украшательстве, практичная, насколько для его ранга это вообще возможно. И рукоять сабли простая, потертая, намекающая на быструю и беспощадную возможность применения оружия в отношении каждого, кто косо глянет.

Рыжевато‑русый, средних лет мужчина с воистину выдающимися усищами, как у сказочного Картауса Пауковича, и изрядными залысинами ‑ это, верно, князь Самватини, Осе. Чувствуется в нем мирельская кровь, как и в большинстве жителей его домена, да восточного Запоолья.

А темноволосый низенький "колобок" моего возраста, носитель выдающегося носа с горбинкой, должно быть Яркун Коваргинский ‑ его мать парсианка была, от нее цвет волос унаследовал. Редкой, помнится, красоты была женщина, даже Лендед, уж на что матушку Лисапета любил, и тот нет‑нет, да косился на княгиню в восхищении.

Мы с ее сыном дружны не были ‑ наверное именно потому он при Кагене и сумел в командующие Правым крылом выбиться. Так‑то я за ним особой воинской удали не припоминаю ‑ он юноша был серьезный, книгочей, да еще склонный к полноте уже тогда. Мы над ним с дружочками‑алкашочками все потешались промеж собой.

Кстати, надо бы будет выяснить, жив ли из них хоть один по сю пору, и приказать к столице на катапультный выстрел не подпускать.

‑ Ваше высочество? Слава Солнцу! ‑ первым пришел в себя Осе.

Командующий Левым крылом поклонился ‑ без подобострастия, но с почтительностью (боюсь, что напускной), ‑ остальные князья отстали от него буквально на мгновение.

‑ Нам сообщали, что вы встали лагерем в половине перехода от столицы, царевич. ‑ произнес капитан Блистательных.

‑ Там сейчас ваш побратим с Полуаршакскими князьями представление для соглядатаев устраивает. ‑ ответил я. ‑ А отважный Вака и знакомый вам всем витязь Ошмуд в это время сопроводили меня в столицу. Штарпен отряда ожидает, трое путников не должны были привлечь ничьего внимания. И не привлекли, как видите.

‑ Нам остается лишь восхититься прозорливостью и отвагой вашего высочества. ‑ произнес Яркун. ‑ Такой план и нам приходил в голову, но мы не решились предложить его вам, сочтя чрезмерно опасным.

‑ Кто не рискует, тот не пьет дорогих вин. ‑ я повернулся к своему провожатому. ‑ Иди, храбрец, мы с капитаном Латмуром обсудим и решим, какой награды ты достоин.

Блистательный перевел взгляд на своего командира ‑ тот незаметно кивнул, исполняй, мол.

Все верно, Лисапетушка, все правильно ‑ знай свое место. Ты, несмотря на происхождение, пока еще нет никто, и звать тебя никак. Так, приживалка при силовиках.

‑ Ну что же, давайте поговорим, князья? ‑ едва Вака прикрыл за собой двери, я доковылял до ближайшего кресла и опустился в него. ‑ Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах правды нет.

Не абы какая хитрость, дозволить заговорщикам в своем присутствии сесть, покуда они сами этого не сделали, но князья, кажется, оценили ‑ вон как переглядываются.

‑ О чем желает говорить ваше высочество? ‑ вежливо полюбопытствовал князь Самватини.

‑ Ну, с одной стороны, надобно обсудить текущую обстановку. ‑ я откинулся на спинку и вытянул ноги. ‑ Но это немного может и потерпеть. Сейчас мне гораздо важнее будет узнать, во что выльется ваша поддержка моей кандидатуры. Чего вы желаете за свою помощь, князья? Земель? Званий? Денег? Чего‑то еще? Говорите без обиняков, прямо.