Текст книги "Навклер Виал 4: Негостеприимные воды"

Автор книги: Алексей Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Но это порт, по сути, другой город, поглощенный более крупным соседом. А это накладывает отпечаток на местных. Как отличаются крестьяне от граждан города, так и жители порта отличаются от них.

Эгрегий с Мустифом направились в гавань, чтобы среди докеров найти работу на день. Складские помещения занимали огромную территорию, а рук там никогда не хватает. Молодые мужчины легко найдут работу, никто не станет задавать вопросов, что только во благо.

Глава 3

Гавань была огромной, как и в прочих городах, разделенная на две части. Военная гавань находилась на севере, за мысом. Проход в нее закрыт. Крепость, что защищала гавань возвышалась на мысу, защитники с нее могли простреливать и южную, и северную часть.

Между бойницами блестели бронзовые накладки на рамах орудий. Их не стали убирать в чехлы, чтобы всякий прибывший в город, мог наблюдать ужасные машины.

Торговая гавань, занявшая русло реки в южной части города, почти не имела укреплений. Если не считать небольшой стены с чередой башенок. В случае войны, все строения бросались, а люди уходили в верхний город. Настоящие люди, а не какие-то рабы или чужестранцы.

Снабжение осажденного города должно вестись через военную гавань, так что в гражданской был настоящий хаос.

Улицы замусорены, брусчатка местами вспучилась или ее не было вовсе. Видать, местные вынимали камни, чтобы строить свои дома. Строения были серыми, не имели побелки и уж точно никаких украшений. Не считая тряпок, вывешенных сушиться, да редких горшков с цветами.

Почти все жилые дома были двух, трехэтажными. Первые этажи из кирпича или камня, а вторые – деревянные балки, а стены из плетня. Словно крестьянские домишки вдруг забравшиеся на каменные пупы. Стены никто не трудился замазывать, сквозь щели в домах можно было подглядывать за жизнью горожан. Если кому-то интересно глазеть на грязных и нищих жильцов.

Пара фонтанов снабжали эту часть города водой. Там круглые сутки толпился народ, громоздились кучи битой керамики. Воды не хватало на всех. Многим приходилось пить собранную дождевую воду, если не что похуже.

Эгрегий не удивился, увидев на улице сотни нищих, среди них десятки калек, а так же мертвецов. Трупы убирали только тогда, когда они уже начинали гнить. Обычно этим занимались владельцы ближайшего дома, которым уже невмоготу терпеть вонь.

Общественные рабы были, они даже где-то работали, но явно не в этой части порта.

Еще больше было карманников, но они были такими слабыми, что предпочитали нагло хватать пояса встречных – вдруг, что удастся сорвать. Если одного из них побьют, так другие успеют скрыться с добычей.

Прямо как вороны, вырывающие добычу у орла.

Клейменные ходили не скрываясь, бросаясь на горожан, в поисках добычи. Калеки хватали прохожих за одежду, тянули на себя и тыкали своими обрубками.

Чужестранцам приходилось постараться, чтобы спасти свои вещи. Эгрегий и Мустиф выбирали дорогу так, чтобы между ними и ворьем всегда оказывался кто-нибудь другой. Но даже с такими хитростями совсем незамеченными не удалось пройти.

Обломки керамики хрустели под подошвами сандалий, идти босиком тут просто опасно. Эгрегий на мгновение подумал, что Виалу будет тяжко – с его-то раненной ногой, но быстро отмел эти мысли. Мустиф поспевал за ним, казалось, ничуть не испытывал неудобств от того, что его толкают, задевают, а ушей доносится какофония звуков.

Тысячи народов, сотни языков. Никто не трудился говорить на языке данаев, вскоре от гула начала болеть голова.

О яркости Виорента или его городов спутников, не напоминало ничего. Эгрегий ожидал увидеть богатый, цветущий город, но оказался в каких-то трущобах.

Даже поблизости от пирсов впечатления не улучшились. У причалов столпились сотни судов, если не больше. Кое-что Эгрегий уже понимал в торговом ремесле, так что смог отличить пузатые тиринские корабли от чуть более стройных и хищных кораблей данаев.

Отличались они не только формой, но и цветами. Тиринцы предпочитали синий цвет, а глаза их кораблей подчеркивала жирная линия туши. Ахтерштевни украшены головами лебедей или иных птиц, а корабли данаев несли образы морских коней – хвосты или конские головы. Узорная резьба подчеркивала уключины. Корабли блестели от позолоты и серебряных украшений, не каждый дом богача так сверкает, как эти корабли.

Тиринские корабли столпились в самой южной части гавани. Видать, это не лучшее место для стоянки. Вода из реки, в устье которой устроена гавань, выносила весь городской мусор именно в это место.

К городской вони прибавилась вонь сточных вод. Поверхность была черной от грязи, мусора и иных веществ. Но среди всего этого начал пробиваться смоляной дух, испускаемый кораблями. Приятней вдыхать запах старого корабля, чем старого города.

– Лучше пойти на юг, – сказал Мустиф.

Эгрегий не сразу услышал его голос, легко теряемый в гомоне толпы.

– Думаешь, тиринцы будут щедрее?

– Нет. Но они честно платят за труд.

Уверенность в голосе кемильца, заставила Эгрегия прислушаться к его совету. Сам-то он склонялся к тому, чтобы найти работу среди данаев. Это все-таки цивилизованные люди, а не восточные варвары. Но за последнее время это впечатление изменилось.

К тому же, за все время Эгрегий ни разу не имел проблем с тиринцами. Не считая мелких стычек, которых вполне можно было избежать.

Пожав плечами, парень направился в южную часть гавани. Пространство немного расчистилось, посторонний люд сюда забредал редко. Мусора вокруг меньше не стало, тиринцы не считали своим долгом очищать пирсы Парнеста. Их и так обложили огромными пошлинами.

Поблизости была таберна, где собирались моряки. Но наниматься на судно парни не собирались. Им требовалась быстрая работа, а ее можно получить только у портовой команды.

К счастью, корабли тиринцев обслуживали различные иноземцы. Данаи не унижались до того, чтобы таскать грузы каких-то варваров.

В порту погрузка и разгрузка шла всегда, лишние руки требовались всем. Так что чужаков прогонять не стали. Эгрегий узнал у работающих варваров, где они могут подзаработать несколько монет. Идти далеко не пришлось, эти же варвары и наняли парней. Благо они бегло говорили на тиринском. Мустиф знал этот язык хорошо, так что общался с докерами.

– Десять медяков каждому, – ответил бригадир.

Мустиф перевел спутнику.

Эгрегий не знал нормальная ли это плата, не додумался спросить у старшего товарища. Он взглянул на Мустифа, а тот просто кивнул.

– Только учтите, мальчики, – предупредил бригадир, – уйдете до заката, ничего не получите. И бездельничать не получится.

Возможно, он сомневался в способностях парней. Выглядели они не слишком крепкими, заметно выделялись на фоне плечистых и приземистых грузчиков. Эгрегию они чем-то напомнили резчиков, только слишком обгоревшие на солнце. Какого они племени, спросить не удалось. Вокруг стояло множество паллет, в которых были закреплены амфоры с маслом. Эти тяжеленные сосуды приходилось вчетвером затаскивать на корабль, ставить в положенном месте.

Эгрегий не понимал почему паллеты ставятся в те или иные места, да и не было у него времени задуматься. Черный как смоль корабельщик указывал куда заносить груз и ставил пометки в восковой табличке. На палубе имелись какие-то обозначения, нечто похожее ставилось на паллету.

От правильности загрузки зависит остойчивость судна, так что купец лично проверяет груз, составляет схему его расположения на судне. Порой загружают корабль булыжниками для балласта или компенсации крена. Все зависит от конкретного судна и груза.

Виал как-то объяснял общие правила погрузки, но Эгрегий пропустил это мимо ушей. Зато теперь на собственной шкуре изучал торговое ремесло. Право же, за столом да с вином эти знания приобретались легче.

Работали без отдыха, загрузили сначала один корабль, затем другой. Рвали жилы до полного изнеможения. Эгрегию было чуть легче, но даже он к концу дня стал сдавать. Сказывалась еще нехватка воды, тех запасов, что они принесли с собой, едва хватило до полудня.

Перерыв пришлось тратить на то, чтобы подняться в город, пробиться к фонтану. Не обошлось без драки, пока Эгрегий убеждал горожан пропустить его вне очереди, Мустиф наполнял бурдюки водой. Заодно облегчал боль в ладонях.

И все ради двадцати медяков, но пришлось вернуться. Не бросать же дело на полпути. Это вопрос принципа, нельзя отступать, когда сталкиваешься с трудностями. Хотя Мустиф наверняка поспорил бы, но бросать товарища не стал.

Так и работали до захода. От усталости они уже не могли никуда идти, хотя докеры предлагали парням проследовать в таберну, где бы их угостили. И не только – один рабочий показал Мустифу понятный ему жест, сведя указательный и большой пальцы. Парень улыбнулся, но покачал головой. Так зарабатывать он не собирался.

Даже дармовая выпивка не особенно заинтересовала парней. Или страх того, что эти жалкие медяки тут же утонут в кружках с разбавленным вином.

Опираясь друг на друга, парни вернулись туда, где условились встретиться с Виалом и Хенельгой.

Расположившись на камнях, парни отдыхали, наслаждаясь теплом. Солнце прогрело руины.

– Сейчас бы в баню сходить, – промурлыкал Эгрегий.

– Здесь это не получится.

– Почему? Слишком дорого?

– Данаи не пускают чужеземцев.

– Какая глупость! Зачем терять доход. А если нагрянуть в квартал варваров? Тех же тиринцев.

– Этого я не знаю, могут и пустить, а могут потребовать особой платы.

Эгрегий засмеялся, с него такой платы точно никто не возьмет. Пусть он молод, строен, но его внешний вид не укладывается в общественные нормы красоты. Мустифу в этом плане повезло больше, так что зарабатывать деньги ему легче.

– Что же ты отказался от предложения докеров?

Если он полагал, что смутит кемильца, то не угадал. Мустиф ответил:

– Ты бы отдал золото за керамическое блюдо?

– Нет, но ситуации могут быть разными. Иногда золото дешевле, чем кажется.

Мустиф кивнул, но их ситуация не походит на эту.

– Тогда так, – объяснил он, – продавшись раз, я заработаю денег, но утрачу даже ту толику прав, что имею. Твой господин наверняка воспользуется этим.

– Виал мне не господин.

Но про себя Эгрегий согласился. Его товарищ наверняка тут же избавится от парня, сдав его в публичный дом, откуда он уже не вырвется. Это не жестокость, как может показаться, а обычная практичность.

Виал долго не возвращался, Эгрегий уже начал волноваться и собирался идти их искать. Больше он беспокоился за Хенельгу, к которой этот город враждебнее. Старший товарищ всегда сможет выкрутиться, если его не проткнут железом в темном переулке. О своей подруге Эгрегий не мог сказать такого.

Страшно представить, как город данаев может изломать их всех. Словно прибой, размалывающий гальку на берегу.

К счастью, Виал с Хенельгой все же появились. Пусть и пришли намного позже захода.

Эгрегий поднялся и заметил, что торговец идет без свертка. Значит, от меча ему удалось избавиться. Но выглядели они не лучше, чем Мустиф с Эгрегием.

– Чего это вы, словно целый день амфоры таскали? – спросил Эгрегий, обняв подругу.

– Меня этот город сводит с ума! – Виал рухнул на камни.

Из мешка он достал кувшинчик вина и отпил из него, а затем передал Эгрегию. Вино пошло по кругу, каждый делал по глотку и передавал соседу.

– Да, этого нам не хватало весь день, – сказал Эгрегий.

Только после глотка вина он понял, как хочет пить. Вода из общественного фонтана не могла утолить жажду, а вино, пусть разбавленное, насыщало тело и утоляло жажду.

– Я знал, что вам это потребуется, – Виал улыбнулся. – Как успехи?

– Двадцатка. Ерунда полная.

– На большее нам рассчитывать не стоит. Эти монеты нам пригодятся.

– За меч ты выручил больше, – Эгрегий покачал головой.

– Вот это как раз не так.

Виал рассказал, что со свертком пришлось долго бродить по рынку. Сначала он обратился к торговцам оружия, что логично, но те ни в какую не хотели покупать меч. Словно догадывались, что оружие взято «незаконно». Или просто не хотели поощрять чужестранцев.

– Если бы местный притащил чужой меч, так точно бы купили! – ругался Виал.

– Нам даже еды не хотели продавать, – сказала Хенельга.

Она измучилась, весь день проходив в этом плаще. На улице слишком жарко, но с непокрытой головой на нее обращают внимание. Она не хотела мешать Виалу, так что терпела неудобства, но даже так на нее поглядывали – обнаженные голени приковывали взгляды мужчин.

– Никто хоть не лез? – хмуро спросил Эгрегий, сжав кулаки.

– Нет, только попрошайки. Пришлось парочку успокоить, а потом убегать.

Виал хихикнул и продолжил:

– Убежали с рынка, ну, направились в район тиринцев. Там уже удалось найти человека, кому эта железка приглянулась.

– Тиринцы, да-а. Сколько хоть?

– Сотня медяков. Неплохой улов для этого города.

В родном городе они могли бы продать меч за большую сумму, но тут и сотня была в радость. Впрочем, от этого все четверо понурили голову.

– Мы застряли? – спросил Эгрегий.

– Боюсь, что да. А как вы? Ну, кроме двадцатки вашей.

Эгрегий рассказал, хотя чего тут? Целый день таскали груз, занозы на руках и ногах, кровавые мозоли, одежда совсем истрепалась. Мустиф сачковал, не перетруждался, но Эгрегий упомянул об этом без злобы, просто как забавный момент. Им четверым так нужен был повод для смеха.

После покупок их общий капитал составил чуть меньше сотни монет.

– Крыша над головой будет, – подытожил Виал.

– А стоит ли?

– Стоит. Без сил мы ни на что не годны, отдых нужен. Завтра купим одежду, приведем себя в порядок и пойдем искать корабль. Хоть до Виорента, там нашего брата проще найти.

– А если использовать ту ткань, что вы мне купили? – спросила Хенельга.

Эгрегий удивленно уставился на нее. Считалось, что она не должна об этом знать, но как бы удалось скрыть это от ее взгляда.

– Не стоит. Ткань слишком ценная, приметная будешь. И ее проще продать. Среди нас не так много мастериц. Оставим на будущее.

– Если нужны деньги, – предложил Мустиф, – я могу попробовать переводчиком устроиться, составлять письма.

Виал захотел подшутить, но вовремя сдержался. Решил парню объяснить все мягче:

– Данаи не станут просить помощи у варвара. Для составления писем и прошений у них достаточно своих грамматиков.

– Корабль-то найдем? – спросил Эгрегий.

Виал пожал плечами. Его товарищи, пока работали в порту не видели ни один гирцийский корабль. Не зря эти воды остаются негостеприимными для них. Виалу пришлось признать, что его намерение найти проливы бесполезно. Пока здесь не обоснуются купцы из Гирции, никто не отправится дальше.

– Но ты хоть узнал, что собирался? – спросил Эгрегий.

Он намекал на участие Тритогении в подготовке к войне.

– Да где мне, на порог таберн даже не пускали.

– В порту нас не прогоняли, – возразил Мустиф.

– То были тиринцы.

Разбираться с этим решили уже по утру. Для начала нашли дешевую гостиницу, где опять вчетвером разместились. Без такого комфорта, как днем ранее, но деньги надо экономить. Теперь уже не было ничего такого, что можно продать. Кроме самих себя.

Мустиф и Эгрегий не могли работать. Хотя они старались не подавать виду, говорили, что отправятся в порт, но Виал запретил им. Все равно подбирать одежду проще вместе.

Парни вздохнули с облегчением, услышав это предложение. Даже не скрывались.

Купить тряпки удалось только у тиринцев. Ткани самые простые, но соответствующие местным представлениям о приличном. У брадобрея по соседству привели себя в порядок, смыв грязь и убрав лишние волосы. Бани не хватало, но в портовом районе запахи не особенно тревожат горожан. Все так пахнут.

Мужчины взяли себе простые туники из грубой шерсти и плащи. К тем вещам, что у них были, этого вполне достаточно. Для Хенельги подобрали одежды лучше. Среди данаев принято украшать своих женщин, которые своим видом славят богатство семейства.

Богатыми путешественники не могли бы себя назвать. Потому купили опрятную и хорошую одежду. Женщина была благодарна, получив длинную столу из тонкой ткани. В ней не так жарко и она скрывает фигуру. Кушак из цветной ткани поддерживал грудь, а так же в нем можно было спрятать ценности и оружие. Плащ, которым она покрывала теперь голову был простым, закреплялся простой фибулой.

Оглядев Хенельгу, мужчины остались довольны. В родном доме она редко носила типичные для женщин тряпки. Оказывается, они были ей к лицу.

Старые вещи выбрасывать не стали, наверняка еще пригодятся.

После всего этого в запасе оставалось пять десятков монет с лишним. Спрятавшись под навесом ближайшей лавки, Виал сказал спутникам, что на это они могут еще пол месяца жить. С едой возникнут проблемы, но что поделать.

– Пока предлагаю, вам троим отправиться в порт, найти подходящее судно.

– А ты что будешь делать? Опять плести интриги, разнюхивать сплетни?

– Найду человека, что составит письмо в коллегию.

– Зачем?! Потратишь деньги, а Мустиф сам может написать.

Мустиф кивнул, подтверждая слова Эгрегия.

– Написать может. Написать могу и я, – возразил Виал, – но переслать письмо на запад, сможем?

– А тут что, есть такая возможность? – удивился Эгрегий.

Пришлось объяснить, что пересылкой займутся служители храма Энносигея. Самый надежный способ, если разобраться. Подобные храмы есть и в Гирции, так что письмо без проблем дойдет до отеческих земель.

В самом Циралисе подобного храма нет, но из ближайшего города его доставят с помощью курьера. Это не так дорого стоит, но все же из общего котла Виал отнял три десятка.

Ближайшим городом, где был храм Энносигея, являлся Дирахий.

– Разве это не рискованно? – спросила Хенельга.

– Письмо может вообще не дойти. Его тут же могут выбросить, – признался Виал. – Но послать его я обязан.

О чем будет послание он не уточнил, но сам для себя решил не упоминать ничего откровенно. Наверняка эти письма просматриваются, так что писать откровенно: «Тритогения и Виорент готовят флот», неразумно.

И никто не поверит этому посланию. Виал не имеет официальных регалий, он просто торговец. А значит, должен поступать так, как торговец.

Он может предупредить коллегию о предстоящих проблемах на востоке. И он это сделает. А руководители организации смогут прочитать между строк, что хотел передать навклер.

Это сообщение наверняка не единственное, которое ищет путь на запад. Таких писем, отчетов, слухов сотни. Еще одно послание может быть и бесполезно, а может – перевесит весы в сторону гирцийцев. Рисковать Виал не хотел, зная, как на войне важны данные разведки.

Отправляясь в храм, навклер мысленно составлял текст сообщения. Писать это сообщение будет храмовый служка. Ведь если передать ему запечатанную табличку, то ее наверняка прочтут, заинтересуются тем, кто отправитель. Могут найти скрытый умысел в письме.

Не скрывая текста, Виал полагал, что сможет уберечься от внимания фрументариев данаев.

Храм Энносигея располагался далеко от порта, что могло показаться странным, если не знать историю города.

В прошлом боги боролись за право царствования в Тритогении. Мерились силами, могуществом, влиянием, всей той ерундой, которой гордились. После осталось только два божества – Энносигей и Тритогения. Кто одержал победу в соревновании, теперь очевидно.

Но Царя черновласого в городе не забыли. Его почитали, боялись, посвящали богатые дары в его храмы. Не для того, чтобы заручиться поддержкой морского владыки, а чтобы он на мгновение забыл об унижении, что постигло его.

Храмы Энносигея были богатыми, величественными, но стояли в стороне от общественных сооружений. Не было их и на акрополе, где теперь царствовала Тритогения.

Зато через служителей этого храма проще всего отправлять послания. И, Виал мог на это рассчитывать, жрецы не особенно лояльны к горожанам, проще смотрят на чужеземцев.

В переулке за высохшим руслом ручья, располагался большой, как всегда приплюснутый храм. Восемь колон в два ряда поддерживали его портик, не имеющий украшений. Стена вокруг священного места была невысокой, но отделяла квартал от храмового строения.

Внутри столпился народ, довольно много людей, очевидно, приезжих. Гирцийцев или других варваров среди них не было, но никто не взглянул на Виала. В своем наряде и с бородой он теперь почти не отличался от даная. Просто сын какого-то далекого племени, может с юга Аретии.

Храмовый служка, сидевший у стола с писчими принадлежностями, поприветствовал гостя и спросил, что ему нужно. Виал не стал скрываться, назвал свое настоящее имя и откуда родом. Казалось, что упоминание о Гирции ничуть не удивило служителя.

Прислужник составил письмо – гирцийским он владел, – взял плату с чужестранца и предупредил, что послание может идти месяц.

– Я знаю, тут ничего срочного, просто отчет о путешествии, – сказал Виал.

Все тридцать медяков ушли. Неприятно чувствовать пустоту в кошельке. Зато теперь карманники не так страшны. Кроме небольшого ножа, да крепкого ремня у Виала не было никаких богатств.

Он решил пройтись по кварталам, стараясь держаться крупных улочек. Рассчитывал встретить собратьев или иных варваров, что могут по пути зайти в Гирцию.

Все чужестранцы будут держаться главных улиц, стараться ходить толпой. На одинокого иноземца поглядывали с любопытством, обменивались недобрыми комментариями. Виал старался не реагировать на слова, притворялся, что не знает языка.

На грязных улочках легко заплутать. Тритогения недавно перестраивалась, но это словно не отразилось на ее планировке. Кривые улочки, перепады высот и дома, ушедшие в грязь.

Лишь храмы сверкали свежей побелкой, отличались яркими красками. Но местами эти украшения отвалились, обнажив кирпичную кладку. Старые храмы есть только на акрополе, а тут уже строили по признанной технологии, что пришла из Гирции – кирпич, цемент, арки.

Колонны возводились из кирпичей, обмазывались веществом, в состав которого входит мраморная крошка. Так из дешевого материала делали видимость дорого. Мрамор не для порта, тут повсеместно строили из кирпича, а верхние этажи из дерева и плетня.

Питейные и харчевни не имели украшений. Порт Тритогении не пытались украшать так, как это делали в Виоренте. Ведь все дела делаются наверху, туда, куда чужестранцам путь заказан. Если их не пригласят в гости богатые горожане.

Так отсеивается чернь и мелкие торговцы, вроде Виала.

Но и богатым гражданам той же Гирции сложно получить приглашение. Сейчас в Тритогении могло находиться не больше ста сограждан Виала. Добраться до них не получится, хотя их помощь навклеру точно бы пригодилась. Сограждане не бросят его в беде, помогут деньгами или влиянием. Не принято в Гирции закрывать двери перед нуждающимися согражданами. У магистратов до сих пор сохранился обычай оставлять двери дома открытыми и днем, и ночью. Вдруг кому из граждан потребуется помощь, защита влиятельного человека.

Да не добраться до них в чужом краю.

Не было подходящих чужестранцев и среди уличной толпы. Встречались группки тиринцев, которые пробираются во все земли, до которых могут долететь их корабли. Татуированные пираты из Темина, с юга Аретии. Были варвары с севера: какие-то фризийские дикари в кожаных штанах и смешных шапках – это наемники, что охраняют покой данаев.

Никого, кто мог бы взять на борт четверых путешественников или хотя бы доставить секретное послание.

Оставалось надеяться на то, что спутникам в порту повезет больше.

День в порту был долгим; трем чужестранцам пришлось ходить от корабля к кораблю, спрашивать о пункте назначения. Данаи с чужаками не желали разговаривать, приходилось путешественникам дожидаться, пока кто-либо из корабельной команды освободится и обратит на просителей внимание.

С тиринцами было проще – они охотно разговаривали с гирцийцами, но говорили все на отвлеченные темы. Пока дождешься, когда удастся задать вопрос, пройдет чуть ли не час. Все равно, что ждать у корабля данаев, пока его разгрузят.

В итоге ни те, ни другие не собирались направляться на запад. Было несколько тиринцев, что отправлялись в Хомбат. Можно место на борту получить, но, во-первых, уходили они не раньше, чем через два дня. Тут был какой-то их праздник, запрещающий всякую деятельность.

– Интересно, а в море они тоже ничего не делают, – прокомментировал Эгрегий, когда с товарищами они ушли от тиринского корабля.

– Не делают, – сказал Мустиф, знакомый с обычаями восточных купцов. – Стараются выбирать дорогу так, чтобы пристать к берегу на шестой день плавания.

Подумав, Эгрегий решил, что это разумно. Все равно идешь вдоль берегов, вынужден делать остановки, чтобы пополнить припасы и набрать воды. Команде нужен отдых. А чтобы команда не пьянствовала, моряки не поубивали друг друга – пусть лучше славят богов.

Во-вторых, Виал предупреждал, что с западным городом тиринцев возможен конфликт. Так что гирцийцам лучше туда не соваться.

Но эти два судна все-таки давали надежду. Это была возможность выбраться из города за умеренную плату.

Полуостров, сам город, в котором они оказались, вызывали напряжение. Тягостное впечатление от грязного, замусоренного и неприветливого города настраивало на мрачные мысли.

Эгрегий хотел убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Даже вернуться в Виорент было не так уж плохо. Но, к сожалению, решает Виал, по вине которого они четверо тут оказались. Без денег, без связей, без корабля и надежной команды.

Вернувшись к облюбованным развалинам, Эгрегий сказал товарищам:

– Что ж, будем иметь эти корабли на примете.

– Пара дней на раздумье у нас есть, – кивнула Хенельга.

Эти два судна ей тоже понравились.

И хоть тиринцы на женщин смотрели не лучше, чем данаи, но в общении они были людьми более веселыми.

Мустиф по дороге объяснил, почему они выглядят такими радостными. По их верованиям, они созданы, чтобы наслаждаться жизнью. Их боги или бог не зря создали различные удовольствия. Конечно, не стоит полностью подпадать под власть наслаждений, но расслабляться никто не запрещает.

Хитрить они могут, даже любят, не зря же их создатель наделил их природной ловкостью и изворотливостью. Это, впрочем, не меняет их отношения к жизни. Легкомысленность не худшая форма мышления.

Остается загадкой, каким образом эти люди стали лучшими купцами во всех Обитаемых землях. Не иначе тут вмешались их боги.

– Нам стоит их опасаться? – спросил Эгрегий у Мустифа.

– Они с готовностью продадут в рабство нас, если будет такая возможность.

– В их город нам лучше не соваться.

– Можем сойти по пути, они упоминали, что пройдут мимо островов.

Хенельга не помнила, что это за острова. Единственный раз она на корабле Виала видела их, но не знала, что среди этих вулканических останков находится крупный полис. Столица всех этих островов, такая же пиратская вольница, как на юге Аретии.

– Не уверен, что там нам будет безопаснее, – засомневался Эгрегий.

Они останавливались на нескольких островах, но в сам полис никогда не являлись. Эгрегий смутно представлял, где расположен этот город. Виал никогда не распространялся о нем, хотя упоминал, что он союзник гирцийцев.

Все эти острова назывались Тринакрией, оставшиеся после разрушения вулкана в древности. Боги прогневались на эту землю, наслали на нее огненный дождь, серные облака, а затем и отправили на дно большую часть.

Не уцелел ни один город, но спасшиеся основали новые поселения. Одним из них стала Требула, столица всего региона. Один город, с которым не могли совладать ни тиринцы, ни гирцийцы. Город, не имеющий собственной хоры, полностью зависимый от поставок из внешнего мира.

Зато он расположен на пересечении торговых путей восток-запад, приходили туда корабли с севера. Положение обеспечило город богатством. А богатство – защитой. С Требулами решили не воевать, но сотрудничать. Золото из города поддерживало флот Гирции и Хомбата.

Побывать в этом городе хотели все, в том числе и Мустиф.

– Мой господин никогда там не бывал, – сказал бывший раб.

А раз не был его хозяин, то и раб не мог оказаться там. Бывшему рабу будет там вольготней. Острова Тринакрии известны как прибежище всех беглых. Им не обязательно вступать в пиратские ватаги, для умелых людей найдется работа.

Требула казалась не таким опасным, как полисов данаев. Из-за своего расположения, этот город просто вынужден относиться к чужестранцам без предвзятости.

Захочет ли Виал отправиться туда – вопрос, но спутники постараются убедить.

До восхода навклер не появлялся, товарищи уже начали испытывать нетерпение. Торговец вполне мог ухватиться за возможность подзаработать или послушать сплетни, не известив товарищей. К этому его спутники из Гирции привыкли, но все равно испытывали нервозность.

Уже хотели отправиться на поиски, но и днем город не выглядел приветливым, а с заходом солнца… Нет, на улицах все еще бродил народ, подгулявшие мастеровые, компании юнцов, слышался смех из соседних домов.

Для чужестранцев эти звуки не казались успокаивающими. Наоборот, голос веселящегося города лишь указывал чужакам, что они лишние здесь.

– Будем тут ночевать? – спросил Эгрегий.

В развалинах дома вроде бы безопасно, но нельзя ни развести огонь, ни поспать толком.

– Лучше в гостинице, – сказала Хенельга.

Деньги тратить она не хотела, но в четырех стенах безопасней, чем на улице. По крайней мере, там враги попытаются соблюсти видимость правомерности своих действий. А тут, на улице любой может стать угрозой для них.

Да и местные бродяги не будут рады чужестранцам. Даже для нищих чужаки – нелюди, которых можно безнаказанно обижать.

Решили накарябать послание для Виала. Писали на гирцийском, с которым местные не знакомы.

Не опасаясь, что их письмо прочтут чужие, оставили его на видном месте и ушли. Для письма использовали обломок черепицы, этот красный осколок прекрасно виден на серых камнях. Виал точно не пропустит.

Решили заночевать в той же гостинице, которую посещали прошлой ночью. Комнату взяли другую, рассчитывая, что Виал их все равно отыщет. Не так то это сложно, трое чужестранцев заметны в толпе местных. А уж за пару медяков удастся получить информацию.

Товарищи навклера не сомневались, что утром он будет ждать внизу, схватившись за миску горячей каши. Довольный и хорошим завтраком, и удачной «сделкой». Наверняка ведь нашел способ заработать денег или нашел судно, идущее в Гирцию.

Но утром Виал не появился.

Сначала Эгрегий, Хенельга и Мустиф не обратили на это внимания. Мало ли, где задержался торговец. Он вполне мог провести ночь в компании, осушая один кувшин вина за другим. Потому не пришел к завтраку. С выпивкой у навклера проблемы, он не может пить вино неразбавленным, как это делают варвары.

Если для дела требуется напиться – он напьется, но не стоит рассчитывать, что он поднимется с восходом после такого подвига.

Деньги у компании оставались, в гостинице можно провести еще несколько дней. Эгрегий решил не рисковать, снял комнату еще на ночь. Пусть потеряет пять медяков, но будет уверен в безопасности спутников. Пока навклер не появился, Эгрегий взял на себя заботу о товарищах.