Текст книги "Скучно в городе Пекине"

Автор книги: Алексей Бабий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

8

Весь день меня распирает смех, и за завтраком я вообще подавился компотом. Третьей из теток (не помню, как зовут, кажется, Марья Ивановна), пришлось треснуть меня по спине.

Люсино лицо утром говорило: «Да, да», но я сделал вид, что не понимаю. В основном, конечно, из вредности. И отчасти из-за честного пионерского.

Мы не уславливались о новой встрече, но после обеда я пришел к ним в гости с букетиком тюльпанов (я – и цветы! да более противоестественное сочетание и выдумать невозможно! но я купил их, я даже вспомнил, что их должно быть нечетное количество. Сюжет складывался оригинально, и на этом повороте я чувствовал, что нужно придти, и именно с цветами.)

Тыдра Люба встретила меня, как родного сына. Я был напоен чаем и накормлен вареньями. Люба подшучивала и намекала. Мы с Люсей сидели именинниками, время от времени встречаясь глазами и прыская в ладошку.

Люся была по домашнему, в халатике, и это меня, конечно, возбуждало. На мой взгляд, женщина лучше всего смотрится в халате (и, добавим в скобках, на кухне), или уж совсем без него.

И был мощный поход чуть не до самых верховий речки, из-за которого мы пропустили ужин. А мы не заблудимся, спросила Люся, смеясь. Нет, сказал я, не заблудимся. И, как в воду глядел: мы мило проболтали всю дорогу, но пришли домой засветло.

А как там Петро поживает, спросила она, когда мы прошли мимо моего санатория.

Обещал вернуться, соврал я. Что-то со мной случилось. Искра в землю ушла, что ли. И в великой задумчивости шел я домой, грустно напевая:

 
А вчера, расставаясь у сада,
Подарил ты мне медную брошь…
Ты скажи, а ты скажи, че те надо, че те надо,
Я те дам, я те дам, че ты хошь…[37]37
  А этот шедевр подарила мне Татьяна. Эта песня длинная, и они распевали её в колхозе еще в начале семидесятых, и тогда ее мало кто знал. А в конце девяностых она вдруг стала жутко популярна благодаря «Балаган Лимитед». Тут же оказалось, что я ее напрочь переврал.


[Закрыть]
 

Доводилось ли вам когда-нибудь топить котят? (Ну разумеется, не из садизма, а из необходимости!). Их надо топить сразу же, пока они не обрели имя и приметы. Одно дело – спустить в помойное ведро некий объект, с четырьмя лапами, условно живой, и совсем другое дело – Барсика, который потешно жмурится, а на задней лапке у него белое пятно.

И что еще характерно. Приехал как-то в таежную дыру, где я как раз проводил свое босоногое детство, медвежий цирк. Ну и, конечно, ажиотаж кругом, хотя чего-чего, а медведей мы и без цирка повидали во всяких видах, а особенно в вареном. Да вот, как раз в этом году в нашем бараке жил медвежонок, и жрал сгущенку килограммами, а я с ним понарошку боролся.

Ажиотаж тем не менее был, и мне билета не досталось. Я стоял и ревел, размазывая сопли и слезы, но тут мне сказали, что сегодня же цирк поедет в поселок Рассвет, и я рванул туда, не спросившись родителей. Градусов было минус тридцать, а километров – восемь, но я дошел, не поморозившись, и взял билет, и дождался приезда гастролеров, но тут искра ушла в землю, и я отдал билет ошалевшему от счастья незнакомому пацану, и заревел от непонятного унижения, и пошел домой ночной дорогой, опять размазывая леденеющие сопли.

Ехала на ту беду из поселка Рассвет пожарная машина, и меня подсадили. Пожарники все были пьяные, как сапожники, а особенно шофер, и мы не вписались в поворот, и перевернулись. Я оказался на самом верху и вытаскивал всю эту пьянь из машины, а пьянь еще и упиралась.[38]38
  Вот эта история вылезла неизвестно откуда и неизвестно зачем. Точнее, откуда – известно, случай такой со мной был. Странным образом я чувствую, что этот кусок здесь очень к месту. Вынь его – и всё, «Пекина» нет. Но к чему он? Я гадаю об этом уже пять лет. Одно, грубое объяснение, готов предложить на Ваш суд: речь идёт о том, что то, к чему стремишься, не всегда самое хорошее. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Я, например, не поимел медвежьего зрелища, зато попал в настоящую аварию. Мне все пацаны завидовали! Но это очень грубое объяснение, хотя и близкое к истине.


[Закрыть]

9

Получив поражение сразу на двух любовных фронтах, моя соседка по столу с горя умотала в город. Мы с Марьей Ивановной и Надеждой Петровной[39]39
  Заметьте: он уже запомнил имена. Он старательно пытается войти в контакт с человечеством. Ну просто изо всех сил!


[Закрыть] ведем светские беседы из серии «для тех, кому за сорок». Они скармливают мне соседкину порцию. Неплохие, в общем, тетки.

Они говорят:

– о том, что в прошлом году ягоды было много, а грибов мало, но пару ведер Марья Ивановна все же засолила;

– о том, что дочь у Надежды Петровны невезучая, от одного мужа ушла сама, а второй ее бросил;

– о том, что под Ойшей было крушение поезда, и разбилась цистерна со спиртом, так мужики лакали из луж;

– о том, что Надежда Петровна купила себе на базаре кофточку, ну такую славненькую, а она через неделю полезла;

– о том, что если рис отварить в четырех водах, сливая сразу, как закипит, в нем сохраняются всякие полезные свойства;

– о том, что… ну, и так далее.

А я тоже по-честному рассказываю им:

– о том, что зарплата у нас не очень плохая;

– о том, что с продуктами у нас неважно;

– о том, что с одеждой у нас получше;

– о том, что… ну, и так далее.

И более того. Я обнаружил, что у Марьи Ивановны неплохой формы рот, который ее красит, и красил бы еще больше, если б она его не красила. И что глаза у Надежды Петровны тревожные и синие. И более того. Я даже запомнил, как зовут нашу многофронтовую подругу. Ее зовут Эмилия. Дурацкое имя. Но красивое.

10

Я коллекционирую Люсю. Мы проводим вместе все время, свободное от процедур. Вообще-то мы предпочитаем шататься по лесу. Но, отдавая дань традиции, пьем чай из трав в «Марале», под дикие крики Ротару: «Только этого мало!!!!!» И едим мороженое в «Шоколадке», и шашлыки неизвестного происхождения на улице, а однажды нас даже занесло в видюшник, где несравненный Чарльз Бронсон выкосил из кольта и пулемета целую армию ихних американских урок.

И я коллекционирую Люсю. Коллекционирую ее словечки и привычки («Да почему?» «Да разве?»). Она курносая, что, по-моему, для рыжих нетипично. Глаза у нее большие, настолько большие, что кажется, что она постоянно чем-то удивлена (иногда я склоняюсь к мысли, что мне это не кажется). Ее губы постоянно норовят растянуться в улыбке, но удерживаются в полувопросительном изгибе.

Мы так и не переспали, и уже явно не переспим. Как-то вот все идет в таком стиле, что секс туда не вписывается. Мы хохмим, и язвим друг над другом, и играем в флирт, но это никак не флирт. Люсю я близко не подпускаю. Хотя, может быть, я ее даже и люблю (но очень странною любовью[40]40
  Вот отсюда я уже дописывал со скрипом. Уже без всяких штучек-дрючек, открытым текстом – для тех, кто до сих пор ничего не понял. Это уже полные кранты: до сих пор герой считал, что всё от того, что он инопланетянин, и контакта с землянами нет. М вот – такая же инопланетянка, и результат тот же. Контакта нет. И надежды нет. Всё было напрасно. Вот это уже полный крах. Абсолютный.


[Закрыть]). А точнее, как раз поэтому. Тем, кто меня любил – трудно позавидовать. Но стократ хуже пришлось тем, кому я ответил взаимностью.[41]41
  Вдруг кто не понял: это цитата из Лермонтова вообще-то…


[Закрыть]

А разговор без хохмочек у нас был всего один. Мы шли по ореховой аллее, и рядом гремели разудалые танцы, и я взял Люсю под руку и прибавил шагу.

– А почему ты не любишь танцы? – спросила она.

И так все это сработало – и аллея, и шум танцевальный, и лицо ее, вполне серьезное – что я сказал чистую правду. Я сказал, что от танцев пахнет ложью, что эта та же водка, та же работа; и то, и другое, и третье – чтобы забыться, чтобы не думать. Но водка – это хоть честно, работа – это хоть полезно. А танцы… Я нечасто чувствую себя одиноким, но на танцах – всегда. Я ухожу куда-нибудь в поле, мордой в небо – и у-у-у-у-!

– Вот! – сказала Люся. – Точно!

– Э! – сказал я. – Да мы с тобой одной крови – ты и я!

– Похоже на то, что так. – сказала она.

– Ну представь – во время пикника на обочине подпивший таукитянин на спор принимает облик чьего-нибудь папаши или там голубя. И вводит в заблуждение чью-то там мамашу. И в результате появляется на свет этакий жук в муравейнике. И все ему здесь ну так дико![42]42
  А вот это уже опять Оля В…


[Закрыть]

– Как Штирлицу!

– Во-во! А жить-то надо – тут! И что остается делать? Он изучает нехитрую технологию жизни землян. Мимикрирует. Приучается в компании бичей изъясняться изысканным матом. И шпарить почти что по латыни на интеллигентской попойке.

– И дамам говорить любезности, если надо.

– И дамам. Но это не он. Это скафандр. Отличный скафандр из добротной четырехслойной непробиваемой иронии. Боевая раскраска, как у американского пехотинца. А внутри – он, во всей таукитянской наготе: шесть щупалец…

– Жутко удобная штука!

– …восемь глаз…

– Из которых не менее пяти смотрят внутрь…

– Что, знакомо?

– Еще как!

– И вот представь – в скафандре хорошо, но уж очень плохо. Например, любовью заниматься в скафандре…

– Бр-р-р, – сказала Люся.

– И время от времени приходится из него вылезать, совершая самоубийственную попытку контакта цивилизаций…

– А скафандр-то уже сросся с телом!

– И все-то ты понимаешь…

11

 
Я очки снимаю с носа,
И гляжу на них я косо,
И с размаху их бросаю в набежавшую волну!
Вяло дужками вращая,
Тускло стеклами сверкая,
Все одиннадцать диоптрий отправляются ко дну.
И гляжу я напряженно
Глазом невооруженным
В мир, который мне доселе был неведомым почти
Без очков не видно дали,
Но очки мне в детстве дали,
Может быть, не те, что надо, мне подсунули очки!
По корыстным по мотивам
Искажали перспективу,
Да и с цветом, очевидно, тоже что-нибудь не так…
Подозрительно красиво,
Поразительно фальшиво.
Я носил очки полжизни. Ну какой же я дурак!
Я собою очень гордый,
Я держусь почти что лордом,
Жалко только, в этом мире я не вижу ни черта!
И знакомлюсь с чем-то твердым
Регулярно, прямо мордой.
Что-то, братцы, очень странно исполняется мечта!
…Я глазам своим не верю,
Я бегу скорей на берег,
И с размаху я бросаюсь в набежавшую волну,
Нацепив на шею камень,
За своими за очками… Без очков мне жизни нету:
Не найду – так утону![43]43
  Вообще-то этот стих здесь не совсем к месту. Это написано про тех, кто сперва воодушевился перестройкой, а потом – растерялся и повернул обратно. Но странным образом это – и о герое, который тоже попытался вырваться из себя – и не вырвался. Вот ещё один печальный смысл рассказа, и едва ли не главный.


[Закрыть]
 

12

Что-то я рассказывать устал. Тем более, что и рассказывать больше нечего. Перейдем-ка сразу к эпилогу.

Эпилог. Мы ждем автобус и болтаем ни о чем. Я не дал Люсе ни адреса, ни телефона. Один из немногих мудрых поступков в моей жизни.

Автобус, наконец, пришел. И прощание, было дело, проходило в нужном стиле, но Люся чуть все не испортила: на полуслове, на полусмехе, бросилась мне на шею – и ну рыдать! Я сказал: «Ну, ну» и отодрал ее от себя со всей твердостью, на которую только был способен. Она села в автобус, и он уехал. И, будь я героем нашего времени, или хотя бы героем наших фильмов, я бы, может быть, кинулся бы вслед и загнал бы чьего-нибудь «жигуленка».[44]44
  Конечно, намёк на Печорина.


[Закрыть] Но я пошел в свою комнату и лег спать. Во сне жизнь проходит немного быстрее.[45]45
  Вот эта фраза, вот эта концовка – это всё и ещё маленько. Понимаете ли, насколько скучно в городе Пекине? Что человек хочет, чтобы жизнь поскорее прошла… Вот настолько он изверился, сломался, потерял всякую надежду что-нибудь изменить. Человек кончился… И пусть Вас не обманывают хохмы и хохмочки, вдоволь раскиданные по тексту. Суть рассказа – в этой последней фразе. Собственно говоря, с неё рассказ и начался. Это была первая пришедшая мне в голову фраза, и я сразу знал, что этой фразой я закончу рассказ. «Но я пошел в свою комнату и лег спать. Во сне жизнь проходит немного быстрее». Именно этого мне хочется, как только у меня выпадает свободная минута и я немедленно вспоминаю Олю: чтобы эта нескладная жизнь поскорее закончилась, и в новом воплощении мы встретимся с Олей снова, и тут-то я маху не дам!


[Закрыть]