Текст книги "Заговор на Земле (СИ)"

Автор книги: Алексей Аряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Вражеский корабль оказался как минимум линкором или кем-то сродни ему по классу. У нас был авианосец, сделанный по технологии линкора – такой же прочный корпус и системы защиты, но по вооружению «Экслер», разумеется, настоящему линкору уступал. Вместо орудий и ракетно-торпедных комплексов, у него были ударные эскадрильи. И теперь все машины, что базировались на борту авианосца, исключая истребители поддержки, которые охраняли корабль, понеслись на противника.

Мы шли отдельно, как всегда, выстроившись в походный ордер. Я вёл группу, меня, как всегда, прикрывала Карен. До контакта с целью оставались три минуты полёта. Я решил, что пора обратиться ко всем с речью.

– Итак, леди и джентльмены. Сейчас мы встретимся с очень сильным противником. Он силён, и у него численное превосходство. Мы обязаны не допустить их атаку на Землю. Силы ПКО Земли сейчас не могут быть приведены в состояние повышенной боевоготовности, так как в высшем командовании Сил Обороны Земли есть «крот», который работает на противника. К сожалению, сейчас мы никак не можем взять его, но, после битвы он тоже заплат за все свои грехи. Так что, мы работаем осторожно, но, тем не менее, с полной отдачей. Мы должны уничтожить врага, но мы также должны все вернуться домой. Ударники – работаете по новой схеме – пробиваете себе дорогу через машины прикрытия. Истребители и перехватчики – защищаете их от атак противника. Два звена торпедоносцев – идёте с нами. Как только мы сможем подавить точки обороны на корабле противника – атакуете вслед за нами. Как поняли меня?

Боевой коммуникатор донёс до меня подтверждение того, что мои слова были услышаны и поняты верно. Я перевёл все системы своей «Молнии» в полную боевую готовность. Как показывала практика, для сенсоров «пирамидок» наши «Молнии» были совершенно невидимыми, а, значит, и неуязвимыми. Конечно, при открытии нами огня, нас могли заметить, но, пользы врагам от этого большой не было – мы замечали их раньше, и били, как в тире. А те, кто успевал засечь нас, всё равно были слабы против нас. И победа наша была бы гарантированной, если бы не одно маленькое «Молний» у нас было всего шесть, и принадлежали они все моей группе. Мало пока в войсках было таких машин, и поставлялись они пока что в первую очередь только для спецподразделений типа моего отряда.

Нам навстречу двигались несколько эскадрилий «пирамидок». От «Наблюдателей» передали, что их примерно столько же, сколько и наших истребителей. Я не любил предсказывать будущее, но, если уровень пилотов противника будет хотя бы вполовину меньше уровня пилотов «Экслера», победа будет обеспечена – на нашем авианосце служили одни из лучших пилотов Лиги…

Как и было предписано доктриной применения истребителей-перехватчиков класса «Хищник», пилоты атаковали врага с большого расстояния «читерскими» ракетами. Они стартовали из внутренних отсеков истребителей и унеслись в сторону врага. Через несколько секунд там, где на экранах сенсоров моей машины находились «пирамидки», появилась настоящая огненная стена – все ракеты нашли свои цели. Вот только праздновать победу было ещё рановато – за первой волной истребителей шла вторая, а, скорее всего, и третья. Было понятно, что таким макаром они нас просто задавят числом. Было пора придумывать что-нибудь новенькое…

– Так, – сказал я. – Штурмовики – перестраивайтесь в клин. Истребители – прикрываете их снизу и сверху. Перехватчики – разрешаю охоту и уничтожение всего, что вам не понравится. Штурмовики, как оснащённые самым тяжёлым и мощным вооружением, пробивают дорогу к месту себе и истребителям. Короче говоря, поехали!

– Принято, «Призрак-Лидер». Работаем.

Машины начали перестраиваться. Скорее всего, пилоты «пирамидок», не поняли, что именно взбрело нашим в голову, но они решили этим воспользоваться – и атаковали наши корабли. Вот поэтому я и разрешил охоту перехватчикам. Их пилоты достаточно быстро сообразили, что на опекаемые ими корабли нацеливаются ракеты противника. И пилоты перехватчиков стали действовать так, как предусматривала тактика применения их машин. А тактика эта носила в войсках неофициальное название «Появился – всех сжёг – пропал»… На наших перехватчиках класса «Сверхновая» стояли двигатели, позволяющие разгоняться до очень высокой скорости, плюс гипердвигатель, позволяющий совершать внутрисистемные прыжки. И пилоты «Сверхновых» были обучены при помощи своих двигателей творить чудеса…

Два звена перехватчиков пропали из наших рядов и снова появились, но уже среди машин противника. Пока пилоты «пирамидок» пытались понять, что именно происходит, «Сверхновые» быстро сделали несколько ракетных залпов и теперь расстреливали машины противника на малых дистанциях – из пушек. Разумеется, противник довольно быстро пришёл в себя, и открыл огонь по перехватчикам – но тех уже там просто не было – выполнив свою задачу, «Сверхновые» ушли в гиперпространство.

Тем временем, на крейсерской скорости в три тысячи километров в час наш ударный клин приближался к кораблю противника. При этом штурмовики палили по любому мало-мальски опасному объекту из своих тяжёлых плазменных пушек, начисто выжигая любое более-менее организованное сопротивление. Пока что у них всё хорошо получалось, но одно дело – пробиться к кораблю на расстояние пуска ПКРа, и совершенно другое дело – этот корабль уничтожить.

И вот оно – оптимальная дистанция пуска достигнута. Ближе подойти было бы уже просто самоубийством – зенитные орудия на вражеском линкоре были довольно высокой мощности, и штурмовики, несмотря на свою очень серьёзную бронезащиту, просто-напросто были бы сметены их огнём. Пилоты приняли решение атаковать с оптимальных дистанций. Ракеты стартовали с их пилонов. Это было очень красивое зрелище. Вот только пользы от него было мало – почти все ракеты успешно перехватили орудия ПКО линкора… Две или три ракеты всё же попали в обшивку корабля, и, взорвались, вырвав оттуда нехилый клок брони… Командир ударной эскадрильи решил атаковать с минимальной дистанции, и, совершив красивейший манёвр, вошёл в зону действия ПКО линкора. Он крутился, как вихрь, и выстрелы орудий проходили мимо. Ракеты тоже взрывались, не причиняя ему никакого вреда. И вот пилот приблизился на такую дистанцию, когда пущенную ПКР уже перехватить было бы невозможно. Ракета стартует с его пилона и мчится в борт линкора. Очень красивый взрыв, после которого на броне вражеского корабля не хватает многих кусков. Комэск, по-прежнему, накручивая фигуры высшего пилотажа, пытается выйти из зоны действия орудий, и ему это почти удаётся – он не смог разминуться с выстрелом вражеского орудия всего на несколько сантиметров. Импульсы плазмы прожгли несколько дыр в крыле штурмовика и немного повредили его правый двигатель. Пилот отключил его и дотянул до относительно безопасного места на одном левом. Почти, как в той песне про «…на честном слове и на одном крыле…». Отважную попытку комэска попытался повторить один из его пилотов. Но до пуска своего ПКРа он просто не дожил – парню очень сильно не хватило манёвренности, и первая же очередь вражеского орудия превратила его в огненный шар.

Штурмовики буквально остановились в космосе. Шансов нормально пройти через заградительный огонь у них не было – командиру, по сути, просто очень сильно повезло, что он смог отделаться такими лёгкими повреждениями. С большого расстояния пуски их ракет просто не имели никаких шансов, а подойти ближе они не могли. Можно было, конечно, ввести в сражение «Экслер», но, в случае его уничтожения (а это было более, чем вероятно), у нас больше не осталось бы никакой поддержки. Собственно, на данный момент мы проигрывали – несмотря на то, что наши истребители и перехватчики почти полностью выбили москитные силы противника, сам линкор мы пока что повредили не очень сильно, и свою задачу по уничтожению Земли он бы выполнил без особых затруднений.

Ну, вот, собственно, и наступил тот самый момент, когда силами одного-единственного подразделения можно сделать очень и очень много…

– Призраки, работаем! – отдал я приказ на атаку.

Воспользовавшись тем, что враг не мог видеть наши машины (пока мы не открывали огонь ракетами), я принял решение в ближнем бою выбить всю систему ПКО этого чёртового линкора. И мы пошли в бой.

«Молния» – это прекрасная машина, сделанная по специальному заказу для спецподразделений разведки, типа моей группы. Их очень мало, и в войска эта машина пока что поставляется неохотно. Да, кое в чём она проигрывает стандартному общевойсковому истребителю-перехватчику «Хищник», но именно за счёт своей невидимости для практически всех вражеских сенсоров, «Молния» намного, намного опаснее всё того же «Хищника». Мы вошли в зону действия ПКО. Это примерно полтора километра от поверхности линкора. Я приказал всем лечь в дрейф. Несколько выстрелов тормозными двигателями – и истребители «зависают» относительно линкора, направив нос точно в противника. Пассивные сенсоры засекают ВСЕ цели на поверхности корабля – орудия, порты ракетных установок, сенсорные решётки и масс-детекторы. По сети распределяем цели – чтобы не ударить всей группой по одной цели. Распределяем, чем и куда бить. И, через полторы секунды (а именно столько ушло у нас на всё про всё), наносим удар. Сразу же, как только ракеты стартуют из орудийных отсеков истребителей, я перевожу двигатели на форсаж, и в красивейшей противоракетной спирали уношусь из зоны действия ПКО. Мои пилоты, работая по той же схеме, но в других направлениях, тоже без особых проблем уходят из-под ответного удара. Нам вслед были из всех стволов, да без особой пользы. А потом и это прекратилось – наши ракеты нашли свои цели. Практически вся система вражеского ПКО была разрушена.

– Лидер передаёт штурмовикам. Путь свободен. Можете работать. Сожгите эту тварь!

– Принято, Лидер. Работаем!

Штурмовики начали заход на линкор. Точно отстреливаться он уже не мог, так как мы выбили, конечно, не все орудия, но большую часть сенсоров корабля. Комендоры противника пробовали стрелять вслепую, но особой точности у них не было. А наши штурмовики били, как в тире, отправляя ПКР за ПКРом со снайперской точностью.

По линкору пронеслась серия взрывов, но его силовая установка, как мне показалось, была ещё целой. И именно с её помощью командир корабля решил выполнить своё задание до конца… Линкор, который и раньше двигался на приличной скорости, начал вдруг ускоряться, двигаясь по направлению к Земле. Штурмовики сделали ещё несколько залпов по противнику, но, так как линкор начал разгоняться, такой точности у них уже не было. Почти все ракеты легли с большим разбросом. И на повторный заход у ударных эскадрилий возможностей уже не осталось. Догнать линкор им просто не хватало скорости. А бить в корму – во-первых, двигатели тоже прикрыты какой-то защитной системой, а во-вторых, когда ракета бьёт в лоб на встречных курсах, она наносит больше разрушений, нежели удар в кормовую часть… Да и в случае промаха есть риск, что торпеда или ракета может уйти в планету. И не факт, что планетарная система ПКО её перехватит…

– Призраки, – сказал я. – Теперь дело за нами. У наших коллег на «Хищниках» и «Сверхновых» нет ПКРов, а у нас они есть. Так что сделать это можем только мы. Надо обогнать эту дуру, зайти ей в лоб и одним залпом высадить в неё хотя бы по три ракеты. И мы точно её уничтожим. Погнали!

– Принято, командир, – ответили мои пилоты.

Скорость на максимум. Одновременно отключаю предохранитель – мало ли, вдруг вмешается и не даст разогнаться. Теперь работают все двигатели «Молнии», включая аварийные разгонные модули. Я смотрю на силуэт линкора на своём экране, и вижу, как он начинает постепенно вырастать в размерах. Я догоняю его. Остальные «Молнии» несутся вслед за мной. Так как я продолжаю набирать скорость, перегрузка, постепенно нарастая, вдавливает меня в ложемент. Это пока не страшно – пока все системы корабля работают в штатном режиме, больше 3-4 «джи» не будет, а что такое 3-4 «джи» для опытного пилота? Да нет ничего эти 3-4 «джи». Несерьёзно это… А вот, если система компенсации перегрузок перестанет справляться с нагрузкой… Ну, вот тогда будет уже немного поинтереснее – тогда перегрузка может дойти и до 7-8 «джи». Вот это уже серьёзно, хотя и тоже не смертельно (если недолго, конечно)…

Я проношусь мимо линкора. Скорость уже в шесть раз больше, чем у него. Впереди поворот, через несколько минут надо будет исхитриться сбросить скорость, резко затормозить и развернуть машину. Затем снова разогнаться, и, подойдя на минимальную допустимую дистанцию пуска, ударить ПКРами. Я смогу. Смогу, несмотря ни на что. Как говорит Сапар, «а иначе оно как же? Иначе оно никак…»…

Подхожу к точке поворота. Движки на реверс. Перегрузкой меня буквально швыряет на ремни, которыми я пристёгнут к ложементу. И это уже не те самые «лёгкие» 3-4 «джи», которые я запросто переношу без какого-либо вреда для здоровья. Тяжёлой рукой я тяну ручку на себя, заставляя истребитель буквально развернуться на месте. Теперь снова движки на максимум, и меня снова буквально размазывает по ложементу. Вот они, те самые 8 «джи». Наверное, всё же вышел из строя компенсатор перегрузок. Ничего, я справлюсь. Летаю, как-никак не первый год, опыт у меня имеется, да и организм у меня натренированный. Справлюсь уж как-нибудь…

Теперь расстояние между мной и линкором сокращалось намного быстрее, чем в первый раз. Сейчас я особо не думал об остальных – я знал, что могу ручаться за своих людей. Мы много раз отрабатывали эту тактику на пробных вылетах и на одном боевом. Так что я был уверен, что мои пилоты всё сделают верно… Вот бортовой компьютер «Молнии» показывает мне, что я нахожусь на дистанции пуска ракет. Большой палец правой руки конвульсивно два раза нажимает на гашетку – и ракеты стартуют из оружейного отсека моего истребителя. Сразу же левая рука инстинктивно переводит сектор тяги на реверс – и ремни безопасности снова впиваются в моё тело сквозь тонкий материал полётного скафандра. Истребитель, образно выражаясь, «встал на хвост», сделав что-то, напоминающее «кобру». И тут-то по мне и попали… Луч мощного лазерного орудия пробил защиту истребителя и прожёг кокпит. Окружающая атмосфера рванулась наружу из остатков кокпита моего истребителя. Так как на мне был скафандр, щиток шлема опустился автоматически, и все показания приборов пошли прямо на сетчатку глаза. Иногда так работать даже было удобнее – ты видишь только то, что тебе надо сейчас. Но, пока я пытался вернуть себе управление кораблём, по нему влепили ещё раз. И последнее, что я слышал – это шипение воздуха, покидающего мой скафандр. «Интересно, а на том свете интересно?» – успел подумать я, прежде, чем вокруг меня сомкнулась тьма.