Текст книги "Бесконечный Октябрь (СИ)"

Автор книги: Алексей Фоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Зависимость – главная преграда на пути к свободе. У всех она своя, но в большинстве случаев она выражается в двух вещах – люди и деньги. Будем ещё более точными. Любимые люди и любовь к деньгам. Подпунктов много. Материальные ценности, эмоции, по силе уступающие любви, привычки, убеждения, самообманы и прочее – прочее. Краткий состав рецепта абсолютной свободы.

Сегодня я обрела кусочек свободы. Ровно столько, сколько мне сейчас нужно для того, чтобы оставить её, получив взамен любовь.

Я заплатила зависимостью от Гвида. Я заплатила страхами, которые делали меня зависимой. Теперь я достаточно независима, чтобы идти дальше.

Я не стала таскать за собой книгу. Меня не покидает чувство, что Гвид всё ещё жив, и что он обязательно явится ко мне, как минимум за тем, чтобы свести со мной счёты, а стопроцентным гарантом этого дела является его зависимость в книге. Забрал у него книгу, я даровала ему свободу, но ей он предпочтёт другое. Помимо всего прочего я чувствую, какое влияние на меня оказывает слишком долгий контакт с этой проклятой литературой. От неё исходит темная энергетика, которая способна влиять на весь мой внутренний свет.

Даже если я и погибну – я не допущу, чтобы книга снова оказалась в руках Гвида. Сколько ещё мерзостей он сможет натворить с её помощью. Я не допущу этого.

Закопал её у подножья креста на том самом холме, который я не так давно покорила впервые, я молча смотрела на город. Для меня стало странно и дико чувствовать свободной, но, тем не менее, я свободна. В этот раз я делаю шаг в сторону города, пусть даже и не того, в котором я была прежде.

Господи.. Возможно уже сегодня я увижу Аксея. Пусть это случится, прошу тебя!

Весь прежний мир изменился вместе с тем, как изменилась я сама. Прежний город, его улицы и фасады домов замерли в однообразии. Я вижу его иначе, но теперешний взгляд на него не содержит восторга, скорее, наоборот. Теперь, как и везде, я вижу вокруг себя множество красивых мелочей, которые раньше ускользали от моего взгляда куда – то прочь. Но в городе всё иначе. Все эти красивые мелочи безнадёжно мелькнут на фоне теперь ещё более обнажившейся, исключительно городской серости и рутинности. Вокруг меня всё те же люди, я слышу те же голоса и ловлю на себе прежние взгляды, но сама я теперь смотрю на все эти вещи иначе. Пока не знаю, хорошо это или плохо, но я не чувствую своей принадлежности ко всему этому.

Суета. Город кипит. Шумный мегаполис не знает покоя. Мне хочется украдкой взглянуть на себя со стороны, дабы увидеть себя на фоне этого людского быта. Нет никаких сомнений в том, что я выделяюсь на общем фоне. Яркий контраст создает одно только старинное платье, что сейчас на мне. Вдобавок к этому я босая, несмотря на то, что на дворе уже конец октября.

Теперь я не могу чувствовать себя здесь комфортно. Всё моё нутро кричит, что мне здесь нет места. Многие прохожие смотрят на меня со странными выражениями на лице. Что они видят? Может, они просто что – то чувствуют на инстинктивном уровне, что – то такое, давно погибшее в них самих? Возможно, но скорее всего они видят лишь то, что видят. Красивая, но странная босоногая девушка разгуливает по городу в старинном одеянии.

Что вижу в их лицах я? Больно признавать, но подавляющее большинство прохожих напоминает мне давно уснувших крепким сном и созданий, которые просто следуют своим инстинктам и живут только привычками. Они ведут себя так, как положено, так, как давно кем – то придумано, кем – то написано. Даже до всего случившегося со мной я не была настолько безнадёжной. Я находилась в том самом меньшинстве, которое сейчас уверенно теряется в толпе «спящих», которые просто живут и многие из них даже не знают, для чего. Они боятся странных мыслей, чтобы не навредить себе. Им страшно думать о смерти, хотя, как по мне, куда страшнее жить пустой жизнью.

Дорога до Бирмингема оказалась не такой уж и короткой, как хотелось бы. Гвид затащил меня в Уэльс. Теперь мне хотя бы известно, где я была всё это время. Я Добралась до Бирмингема всеми подвернувшимися мне способами – пешком, бегом, в прицепах грузовиков, в тайне от их водителей и многим другим более – менее подходящим для этого транспорте. Я предстала на глаза людей уже только в самом городе. Чем ближе я к дому Аксея – тем чаще мне приходится теряться в темных подворотнях от людских глаз, чувствуя себя изгоем общества. Тяжелейший путь позади и теперь я уверенно направляюсь к дому Аксея. Никогда прежде моё сердце не колотилось так сильно от подобного. Что не говори, но именно сейчас я переживаю самый волнительный момент в своей жизни. Для этого есть бесконечное множество предпосылок, главной из которых является моё нетерпение как можно скорее встретиться с тем человеком, которого я так сильно люблю.

Я не могу вот так просто взять и явиться к нему. Как минимум два момента служат преградой в осуществлении этого неудержимого желания. Один из них очевиден – я навлеку на него опасность. Гвид узнает, что я дурачила его. Он поймёт, что я совсем не одинока. Страшно от одной только мысли, что он начнёт воплощать мою ложь в реальность.

Второй момент заключается в том, что Аксей, возможно, уже и не ждёт меня. Естественно, что это глупость. Я уверена в том, что он ждёт, но я не смогу успокоиться, пока не буду уверенна в этом до конца.

Я захожу во двор соседнего дома. Преодолел всю высь пожарной лестницы, я оказалась на его крыше. Отсюда открывается хороший вид на окна квартиры Аксея. Я всматриваюсь в них. В квартире темно. Возможно, что он спит. Моё нынешнее зрение помогает мне понять, что постель пуста. Внутри нет ни малейшего признака жизни. На прежнем месте нет мотоцикла, но это ещё ни о чем не говорит. Возможно он куда – то уехал, но это лишь предположение.

Видимо от волнения в моей голове появляется куча вопросов, ответы на которые мне хочется получить сию же секунду. Где мне их найти? Ничего более разумного, чем забраться в квартиру в мою голову не пришло. Я спускаюсь с крыши и направляюсь к подъезду дома напротив. Прежний код от домофона сработал. Не дожидаясь лифта, я мигом оказываюсь на нужном мне этаже. Аксей всегда оставлял один ключ в щели между дверным откосом и стеной. На моё счастье он оказался на прежнем месте. Аккуратно провернул ключ в замке, я тихонько открываю дверь.

А вдруг Аксей дома? Плевать! Пусть будет так. Я не в силах бороться с желанием отказаться от встречи с ним, когда он уже может быть вот за этой дверью. Я уверенно переступаю порог.

Коридор пуст. Слева от меня кухня. Лишь лунный свет наполнил собой всё её пространство. Тонкая, давящая тишина затмила всю мою внутреннюю тревогу и волнение. Мне стало легче анализировать ситуацию. На первый взгляд здесь ничего не изменилось, но, тем не менее, для меня всё ново. Я подхожу к стене с фотографиями. Глядя на них, впервые за бесконечно долгое и мучительное для меня время я почувствовала себя дома. На моей душе стало легко и спокойно. Я несколько месяцев не могла позволить себе расслабиться хотя бы на миг. В итоге у меня всё получилось, и сейчас я стою у этой стены с нашими фотографиями, на которых мы с Аксеем счастливо улыбаемся. Море, европейские страны, фотографии родных, друзей, мимолетные кадры. Всё это здесь. Эти кадры убеждают меня в том, что каждый пережитый мной болезненный миг оправдан. Смотря на фотографии, я почувствовала сою принадлежность к этому месту. Я по – настоящему вспомнила, что я не одна и вся моя прежняя жизнь оказалась не только сказочным сном.

Я протягиваю к одной из фотографий руку и нежно провожу по её поверхности кончиками пальцев.

– Аксей.. – шепотом выдавливаю я из себя.

По моему телу волной покатились мурашки. Я всхлипываю. Закрыл глаза, я опёрлась головой о стену, продолжая при этом нежно теребить одну из фотографий. В моей голове не укладывается, почему всё это случилось именно с нами? Всё позади, но даже теперь мне нет покоя. Всё может перемениться в мгновение ока. Теперь я чувствую себя законченно эгоисткой, поставившей под удар всех своих близких. Возможно это неверное суждение, но доля правды в нём есть. Я не знаю, чего мне теперь ждать от Гвида. Быть может он даже и погиб, но я не смогу спокойно жить до тех пор, пока уверенности в этом не будет достаточно. Моя интуиция, в первую очередь, и моё хорошо сложившееся представление о Гвиде яростно кричат мне, что это ещё не конец.

Полумрак незаметно заполнил весь коридор. Сквозь стены и перекрытия послышались голоса соседей, явившихся домой в конце привычно прожитого для себя дня. Их разговоры возвращают меня в реальность, которая тут же начала требовать от меня решительных действий.

Наконец – то, оторвавшись от стены, я направилась на кухню. На улице стало светлее от горящих снаружи фонарей. Фасады противоположного дома засияли светом из окон квартир. Люди возвращаются в свои обители, к своим семьям, к своим разговорам и житейским радостям.

Окончательно переборов свои эмоции я начала двигаться дальше. Обойдя каждый уголок квартиры, я поняла, что кроме меня в ней никого нет. Единственная необследованная мною комната – это спальня. Теперь я стою перед дверью и в неё. Крепко обхватил ладонью холодную ручку, я провернула её с невероятным внутренним волнением. Послушался легких щелчок механизма. Дверь открыта. Я вхожу.

Как и на кухне, в окно спальни настойчиво врывается уличный свет. На его фоне вырисовались силуэты всё так же стоящих на подоконнике орхидей, которые я не так давно выращивала в подарок Аксею. Я сделала несколько коротких шагов внутрь комнаты и закрыла за собой дверь. Не трогаясь с места, я изучаю комнату взглядом. Всё её содержимое до боли родное и знакомое. Я уловила тонкий аромат своих же духов, стоящих точно на том же месте, где я оставила их в день моего последнего пребывания здесь. Я подошла к комоду и взяла их в руки. Все эти мелочи медленно, но уверенно возвращают меня в моё законное прошлое, которое теперь является и настоящим и будущим, и не важно, насколько тернистым к нему окажется мой путь. Брызнув на себя духами, я поставила их на место.

Открыв шкаф, я увидела в нём свои вещи. Меня наполнило внутреннее тепло. Мои вещи тоже здесь, и это значит, что он ждёт меня. Несчастный Аксей. Сколько же боли он вынес, ожидая моего возвращения, после того, как я канула в «небытие», не оставил после себя ни единого следа. Господи, я надеюсь, что здравомыслие не покинуло его голову, и он не натворил каких-нибудь глупостей.

Тихонько прикрыв дверцы шкафа, я уселась на постель. Теплая, нежная постель манит меня лечь. Я рухнула на неё без малейшего сопротивления. Засим я так и не смогла заставить себя подняться до самого рассвета. Всю ночь я так и не сомкнул глаз. Всё это время я упивалась воспоминаниями и думала. Я думала, как быть дальше. Как мне теперь поступать. Всё нужно делать крайне осторожно. Нужно идти против системы.

Сбеги бы я от какого-нибудь обычного психопата – я бы первым делом направилась в полицию. Явись я к ним со своей правдивой историей – психопатом сочтут меня. Далее, решившись действовать в открытую, показав тем самым всем, кем я теперь являюсь, я потеряю свободу действий, и уже никак не смогу бы защитить других и себя от Гвида.

Сколько раз за эту ночь меня одолевало желание послать всё и просто отправится к Аксею, но нет, я не так глупа и проста. Всё будет сделано более умно. Я прошла слишком длинный и тяжелый путь. Теперь с моей стороны будет крайне глупо лишить всю эту пытку разумной оправданности.

Дождавшись рассвета, я встала на ноги. Я позаботилась о том, чтобы в квартире не осталось ни единого следа моего пребывания. Привел всё в порядок, я оставила лишь пару нужных мне ниточек, по которым Аксей будет двигаться дальше. Их должен заметить только он один, и я устрою всё таким образом, что он обязательно их заметит. Справившись с этим, я делаю следующие шаги. Теперь каждая секунда дороже золота. Отсчет запущен.

Я нашла в шкафу джинсы и толстовку Аксея. Малахитовое платье прямиком из прошлого века будет слишком уж приметным. Переодевшись, я засовываю платье в рюкзак, который я планирую захватить с собой. Естественно он заметит пропажу некоторой одежды, но я рассчитываю на то, что мы с ним встретимся раньше этого. Уже закрывая за собой дверь квартиры, я накинула на голову капюшон. Ключ остаётся на прежнем месте. Я вызываю лифт. Он поднимается. Я вхожу, нажимаю кнопку с цифрой один, дверь закрывается. С тихим поскрипыванием он спускает меня вниз.

Я прихватила с собой немного денег, без которых, к сожалению, мне сейчас не обойтись. Добравшись до вокзала, я купила билет на автобус, который доставит меня домой. Я не буду показываться на глаза своим родителям. Мне будет достаточно увидеть их со стороны, пока. Убедившись, что они в порядке я успокоюсь. Сейчас я не могу обойтись без этого. Возможно, случится так, что это будет последний раз, когда я их увижу. Я стараюсь не думать о плохом финале этой истории, ведь я верю, что всё сложиться как нельзя лучше, но всякого рода мысли всё же находят для себя место в моей голове.

Дорога загород всегда была красивой, но сейчас она намного краше: бесконечным пространством стелются зеленеющие поля низкорастущих озимых, ограничивающиеся лишь бесконечно длинными полосами краснеющих деревьев. Почти вся их листва уже сброшена в низ. Многие листья не смогли улететь далеко, оставшись поблизости от своих деревьев. Теперь они наполняют собой пустое пространство между стеблями едва проросших зерновых. Неповторимый контраст цветов в нынешнее время года трудно встретить где-нибудь ещё, как ни здесь. Осенние облака повсюду разбросали свои тени. Гонимые ветром, они то медленно переливаются друг в друга, то вовсе растворяются в бескрайнем небе. Справа от меня чистый сосновый лес, слева от меня бежит холодная, осенняя река. Благородный олень преградил дорогу нашему автобусу. Водитель плавно притормозил, чтобы пропустить вышедшее из леса животное к реке. Зверь спокойно подошло к её берегу и, склонил голову, начало утолять жажду. Теперь я точно знаю, что он смотрит на меня. Теперь я точно знаю, чего ему хочется. Теперь мы с ним существом в одном мире, и разница лишь в том, что я могу быть в двух мирах сразу. Наверное, ему лучше, чем мне, ведь в нем нет ничего человеческого, и это помогает эму оставаться чистым и невинным существом.

Я вышла несколькими остановками ниже обычного. Пройдя примерно с полкилометра, я вышла на невысокий холм, с которого открывается вид на мой дом. Здесь есть качели, основанием для которых служит старый дуб. Я помню их с самого раннего детства. Усевшись в них, я начала всматриваться и вслушиваться в то, что сейчас происходит в моём саду, в моём дворе.

В то, что происходит внутри меня сейчас вслушиваться не нужно. Мне бы хоть как – то приглушить этот крик, не позволил ему воплем разнестись по все округе.

Как же странно оказаться в старом месте, в котором ничего не изменилось, тогда, как ты сам в корень другой. Мне хочется говорить с родными местами. Мне хочется рассказать им о том, где я была, как меня кидало, швыряло и трепало. Мне хочется излить родным местам душу. Мне хочется впиться ногтями в эту землю и полить её своими слезами.

Родные места выслушают меня. Они разделят мою боль. Они ответят мне.

Слева от меня пошатнётся берёза, справа ко мне донесутся ароматы полевых цветов. Взглянул на свои ноги, я вижу на них бабочек. На ветку, которая над моей головой, садится соловей. Он начинает петь. Я закрываю глаза и слушаю. Добавляется фоновый шум. Ох, это снова ветер шустро пролетает сквозь сухую листву. Где – то вдалеке слышится раскат грома. Аромат полевых цветов перемешался с запахом дождя.

Я открываю глаза.

Да, это слёзы, сквозь которые я вижу маму, усевшуюся в беседке и пусто глядящую куда – то вдаль. Я пала. Я не могу сдерживать ураган эмоций, который настолько сильно сдавливает всё внутри.

– Мама, – сквозь слёзы выдавливаю я хриплым шепотом, а она только сидит и смотрит вдаль.

Мне не нужно гадать, о чём она сейчас думает. Я знаю это наверняка. Мама, я здесь, я рядом. Почувствуй это и успокойся.

Её волосы стали ещё белее, а её кожа приобрела куда большую бледноту. Вся жизнь вышла из несчастной женщины вместе с теми слезами, которыми она оплакивали своё бесследно исчезнувшее дитя.

Гвид никогда не поймет, сколько боли он причинил всем тем людям, которым я так дорога. Быть может это и к лучшему, но лишь в одном случае – он никогда не узнает, что я его дурачила. Он не станет мстить, причиняя мне боль от потери дорогих для меня людей, ту боль, которую он уже сам того не ведая причинил многим другим.

В саду появляется мой отец. Мама даже никак не отреагировала на его присутствие. Собравшись, я начинаю вслушиваться в их разговор.

– Я дома, – говорит отец.

– Здравствуй, дорогой. Как прошла смена?

– Долго. Мне казалось, что она будет длиться вечно.

Измотанный отец уселся рядом с мамой. Его лицо стало ещё морщинистее, а взгляд тверже. Прошло всего несколько месяцев, за которые при беззаботной жизни такие перемены невозможны. Я могу, но не берусь представлять, что же творится с ними внутри.

Как же пусты их голоса. В них одно лишь отчаянье и грусть. Держитесь, дорогие мои. Скоро всё будет хорошо.

– Аксей заезжал, – снова заговорит мама.

Я едва не вытянулась струной, услышал это.

– Как он?

Мама выдерживает паузу.

– Хорошо, – медленно кивая головой, ответила она, оставил свой взгляд прикованным в прежнее пустое пространство. – Он пробыл у нас не долго, и засим сразу же поехал к родным, на прощание пообещал вскоре заехать снова.

Услышал это, я сорвалась с места. Теперь я знаю, куда мне идти. Шагая, я обернулась назад, чтобы ещё раз взглянуть на родителей.

– До скорого. – Всхлипываю я.

Вернувшись в город, я пересела в другой автобус. На нём я доберусь к дому Аксея. Я снова, по настоящему ощущаю внутри себя жизнь, волнение и трепет от бесспорно предстоящей скорой встречи с любимым. Я счастлива и нетерпелива.

За всем этим я теряю бдительность. Возможно именно сейчас в той же толпе, что и я находится Гвид. Раз за разом это ощущение отдергивает меня от набирающего обороты счастья. Я пытаюсь успокоить себя тем, что это всего – на всего мои страхи, реальной почвы для которых ничтожно мало. Мало, но они есть, и в этом я бесконечно права. Я не знаю, где он, но я чувствую, что он жив, зол и собирается мстить. Теперь я его главная мишень.

В автобусе тихо и уютно. Он плавно покачивается из стороны в сторону, точно лодка на волнах. По радио играет спокойная музыка. Я села на самом дальнем ряду. Рядом со мной никого нет, но и без этого автобус полон лишь наполовину. Я жутко устала за последние дни. Меня клонит в сон.

Тяжелые веки медленно, но верно смыкаются над глазами. У меня получается расслабиться. Через некоторое время я засыпаю сладким и крепким сном.

Я вышла из автобуса на нужной мне остановке. Ещё некоторое время я шла по дороге, провожая взглядом скрывающийся за поворотом, легко посвистывающий автобус.

Вокруг сгущаются сумерки. Дом Аксея совсем близко. Остались считанные минуты пути. Я поворачиваю на первую же колею, которая, как и все остальные, выходят на луг. Оттуда я смогу понаблюдать за происходящим в саду Аксея. Мне крупно повезет, если я увижу его там в тот же миг, а иначе мне придется дожидаться темноты, чтобы бесследно проникнуть во двор.

Со стороны все мои движения должны выглядеть абсолютно случайными и непринужденными. Всё это на тот случай, если Гвид всё же наблюдает за мной. Быть может это паранойя, но пусть лучше так, нежели мои опасения по поводу мерзавца оправдаются.

Я накидываю капюшон на голову. Волнение, с которым я никогда не справлюсь, заставляет сердце биться в разы чаще, чем это происходит обычно. Во чтобы – то ни стало, я сегодня обязательно увижу любимого. Мне бы хоть просто взглянуть на него.

От колеи отходит узкая тропка. Я сворачиваю на неё. Дальше я перехожу речку по старому деревянному мосту, который был на этом месте ещё задолго до моего появления на свет. Очередной небольшой зигзаг сквозь ивы и я оказываюсь на лугу.

Боже.. Как же это волнительно. До последнего я иду, упёрто смотря только перед собой, только для того, чтобы не увидеть Аксея с неподходящего ракурса. Не смотря ни на что – сегодня я должна остаться незамеченной, а если и замеченной – то неузнаваемой.

Как же мне от этого тяжело. Я понимаю, что вот – вот он предстанет перед моими глазами. Он будет ко мне невероятно близко, но я не подойду к нему.

Трава так нежна. Я скидываю с себя обувь. Мои стопы мигом вымокли от влаги, собравшейся на зелёном ковре. Даже ветер сейчас гонит меня в спину. Он чувствует и знает, чего я сейчас по настоящему хочу.

Тёплый закат напоследок показался за армадой облаков. Я ловлю этот миг и именно в нем я останавливаюсь. Повернувшись направо, я медленно подняла взгляд со своих ног вверх, туда, где сейчас Аксей.

Он передо мной. Он сидит себе в качели, медленно раскачивается, покуривая сигарету. Его голова наклонена на бок. Он упёрся ею в крепление сиденья.

Он смотрит сквозь всё, что перед ним таким взглядом, будто перед ним лишь туманная пелена. Его глаза печальны, но не пусты. Помимо всего плохого в них таится много прежнего, ещё не погибшего в нём счастья.

Кажется, что руки протяни, и они обязательно уткнутся в его грудь, но снова я вспоминаю, снова я напоминаю, что не сейчас.

Он поднимает свой взгляд. Он смотрит прямо на меня. Вместе с этим поменялось и его выражение лица. Оно немного оживилось. На нем появились нотки волнения.

Он не знает, что это я, но он чувствует. Я уверена в этом.

Я готова разорвать свою плоть, чтобы моя душа смогла свободно приблизиться к нему.

Снова. Да, это снова они. Я рыдаю от счастья. Он жив! О большем я боялась и мечтать, но я делала это каждый миг, который нещадно губил меня.

Я не верю! Я никак не поверю в то, что у меня всё получилось. Я же обещала, любимый мой, и вот я здесь.

Кто это? Я не могу узнать человека, который подходит к нему сзади. Вдруг это Гвид? Нет! Этого не может быть.

И тут я узнаю Насса. Он тихонько кладёт свою руку на плечо Аксея и только в этот миг его взгляд отрывается от меня.

Я ловлю себя на мысли, что это действительно мог бы быть Гвид. Какой же опасности я его могла подвергнуть.

Мои ноги сорвались с места. За доли секунды я примчала к реке.

Я падаю. Во всех смыслах. Я реву, что есть сил. Мои крики могут быть услышаны. Я прикрываю рот рукой. Второй рукой я рву в клочья траву, землю, я крошу ею камни.

Приподнявшись, я закрываю лицо обеими руками. Недолго они были сухими. Мои руки в моих слезах, а моё лицо теперь перепачкано грязью.

Я пытаюсь встать, но мои ноги подкашиваются. Я падаю, как мешок картошки.

Снова из меня вырывается душераздирающий вопль. Снова я заставляю себя замолчать.

Во мне ещё никогда не было столько боли и счастья одновременно. Горечи и сладости. Сейчас я позволю горечи взять верх. Я спускаю её с цепи.

Всё, мне пора уходить.

– Меня никто не должен здесь видеть, – напоминаю я себе снова и снова.

Я встаю и иду вдоль реки, по берегу которой растут ивы. За ними меня уж точно не видно.

Я ухожу в лес. Я выжду момент и проникну к Аксею. Я подам ему знак. Сегодня же ночью я вернусь к его дому. Более того – я попаду внутрь него.

Время движется невероятно медленно. Я пытаюсь на что-нибудь отвлечься. Сидеть на месте нет сил, и я просто прогуливаюсь лесом.

Пройдя несколько сот метров, я почувствовала запах крови. Не человеческой. Я решаюсь идти на него. Ещё метров с пятьдесят от меня что – то шевелится в кустах пожелтевшего папоротника. Подойдя вплотную, я увидела в них молодого оленёнка. Его передние лапы были изорваны. Кажется, что этот бедолага стал жертвой хищника.

Жуткое зрелище. Животное тяжело дышит. Из его ноздрей сочится кровь. Про его лапы ничего и говорить не стоит. Сплошное мясо. Вообще удивительно, как он смог спастись.

Оленёнок замечает меня. От испуга его быстрое дыхание превратилось в сопение. Он пытается встать, но тут же падает. Он вытягивается от боли. Несчастное животное. Откуда только в нём ещё есть жизнь. Перепуганный зверь смотрит мне прямо в глаза. Я читаю в них ужас от боли, страх от моего присутствия и мольбы о помощи. В этой ситуации я могу решить все его проблемы. Я могу помочь ему быстрее отмучаться, но я никогда не пойду на подобное. Я пытаюсь дать ему понять, что меня не стоит бояться. Я аккуратно сажусь рядом с ним. Глядя ему в глаза я осторожно кладу свою руку на его живот. Я побуду с ним, пока он не умрёт.

Животное не может понять, что я не желаю ему зла. Несмотря на все страхи, дыхание его выровнялось. Он начал успокаиваться.

Что я вижу.. Рядом с моей ладонью на его брюхе рваная рана.

Это продолжение всех чудес, которое случились со мной за последнее время. Она начала затягиваться. Через каких – то десять – пятнадцать секунд от неё не осталось ни следа. Я оторопела. Быстро понял принцип произошедшего, я поднесла свою ладонь к одной из его лап. Я чувствую лишь легкое тепло между моей рукой и его лапой. И эта рана затянулась на глазах. Я продолжаю проделывать это и с остальными его бедами. Раны, одна за другой исчезли.

Животное вскакивает на лапы. Теперь он понял, что меня не стоит бояться. Он решается понюхать меня. После этого он немного попятился назад и чихнул, да так, что сел на свой хвост. Несколько раз качнув головой он встал и прошелся вокруг меня. Кажется, что я вызвала у него интерес. Он недоумевает, кто же я. С виду я человек, но оленёнок чувствует, что внутри этой оболочки таится что – то иное. Там затаилась сама природа. Там затаилось единство со всем живым, единство со всей жизнью вокруг, со всем светом, ветром, дождями и грозами.

Подойдя последний раз на несколько секунд к моему лицу, животное вновь понюхало меня, и сразу же убежала вглубь леса. Я снова одна. В лесу уже порядочно темно. Пора возвращаться обратно. Сегодня я не умею ходить медленно. Всю меня несёт на встречу с Аксеем. Пересей окраину леса, я остановилась практически на том же месте, откуда я немного ранее наблюдала за любимым. Я вижу, что в доме горит свет. Я видела Насса. Наверняка они сейчас сидят за столом.

Я решаюсь и делаю первый шаг в сторону его дома. С каждым шагом уверенности и решимости всё больше. Вот я уже практически поднялась в сад, в котором в такт с пением сверчков поскрипывают раскачивающиеся на легком ветре качели. Меня догоняют воспоминания, связанные с этими местами, но я игнорирую их, как только могу. Я отбрасываю всё в сторону. Единственное, что меня сейчас действительно беспокоит – конспирация. Я должна оставаться незаметной даже для собственной тени.

До окна кухни остаётся несколько десятков метров. Я преодолеваю их одним прыжком, в котором моё тело на короткий миг окунулось в свет, излучаемый фонарём. У меня получилось приземлиться абсолютно бесшумно. Я усаживаюсь под окном, опершись о стену дома и внимательно слушаю, о чем беседуют собравшиеся на кухне люди.

– Да, папа, хорошо мы тогда поработали. Девушка была нам бесконечно благодарна. Бедняжка живёт в том доме совсем одна. Страшно представить через что ей пришлось пройти, пока она не вызвала нас, – я узнаю голос Насса.

– Аксей! Вот допустим твой случай. Может,  Яники уже и нет в живых, а ты и не знаешь этого. Мы можем помочь тебе! – отец Насса, вероятно, сошел с ума! Что он такое говорит?

– Асандр! – резко отрезала Агиа.

– Простите меня. – Аксей практически мигом покинул кухню, после сказанного Асандром.

Его грустный и пустой голос нагнал на меня тоску. Как же жаль, что я не могу ничего исправить сию же секунду своим появлением.

Аксей уходит в ванну. Я мигом бросаюсь к следующему окну.

Он стоит у зеркала. Из крана бежит вода. Я никогда ещё не видела его в таком подавленном состоянии. Он будто ждёт ответы на все вопросы от своего собственного отражения, которое медленно исчезает за слоем проступающего пара. Его взгляд напрочно приковался к зеркалу. Умыл лицо, он снова уставился в своё отражение. Прошло минут пять, а он лишь несколько раз опустил взгляд в раковину, смотря, как вода уходит из неё медленной воронкой. Не стоит даже и гадать, какие мысли в тот момент были в его голове.

Он подышал на зеркало, и от этого оно покрылось паром ещё сильнее. Поднеся к нему руку, Аксей нарисовав на нем пальцем вопросительный знак. Наконец – то он решается выйти.

У меня больше не осталось сил, чтобы смотреть на него. Я никак не могла представить, что увиденная мною картина может оказаться столь печальной.

Я снова борись с желанием просто войти в дверь, и я снова же вспоминаю, что мне ни в коем случае нельзя вот так легко и просто явиться в этот дом. Мне нужно организовать с ним встречу один на один. В людном, хорошо знакомом нам месте.

Я не хочу искушать себя. Мне нужно побыть в стороне от всего происходящего и как следует продумать следующие шаги. Одно я знаю точно – сегодняшняя ночь будет последней, когда он уснёт без меня.

Я в саду. Моё тело медленно раскачивается в качели от необычно теплого для этого времени года ветра. Вероятно, что сейчас на дворе последние дни бабьего лета, за которым грянут холода. Здесь меня точно никто не застанет врасплох. Даже если кто – то будет стараться красться ко мне крайне бесшумно – он будет услышан мною, и я успею скрыться. Я дожидаюсь, когда в доме все лягут спать. Уверенности и решительности на моё бесшумное проникновение внутрь у меня достаточно. Остаётся лишь выждать наиболее подходящее время.

Я наслаждаюсь неизменной красотой здешних мест, которые сейчас можно видеть достаточно четко в ярком, лунном свете. Только лениво проплывающие облака, время от времени препятствуют ему согревать собой умирающие цветы, которыми усеян весь нижний луг. Эти облака снова похожи на корабли из детства, которыми я с восторгом любовалась вместе с Аксеем. Передо мной всё та же тополиная полоса, тянущаяся ни одну сотню метров. Казалось бы, что здесь ничего не изменилось за последние месяцы, но, всё же, что – то теперь не так. Всё дело во мне. Я впервые взглянула на всю это красоту иными глазами. Я дышу этим чистейшим воздухом другим телом, я ощущаю эту прохладу другой кожей, и я слышу своим новым слухом, как сверчки вновь заиграли свою неповторимую симфонию. Те же ночные птицы запели причудливые песни, и вместе со всем этим я снова слышу что – то всегда особенное для меня – это всё тот же ветер разбивается о листья деревьев. Закрыл глаза, я сосредотачиваюсь только на нём.

– Видишь, теперь всё иначе, – я так сразу и не пойму, с грустью или радостью произнёс это Аксей.