Текст книги "Песчаная война"

Автор книги: Алексей Волков

Соавторы: Андрей Ерпылев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Пейзаж вокруг совсем не радовал глаз. Пески, редкие кустики да бесконечная череда невысоких, к счастью, холмов. Пока невысоких, но обещающих через пару километров превратиться в предгорья. А дальше высились уже настоящие горы. Розово-голубые в знойном мареве, безмятежно-акварельные отсюда, но тем не менее горы… За каким-то из пригорков успел скрыться сержант, но за каким именно, никто так и не успел толком запомнить – не до того было.

Впрочем, все равно не догнать. В отличие от бравого морпеха, почти все остальные в данный момент не могли похвастаться избытком здоровья и способностью к совершению стремительного марш-броска. Да еще по столь пересеченной местности.

– Надо идти туда, куда летел геликоптер, – убежденно произнес Айзек. – Не просто же так пилоты держали именно этот курс! У них были карты!

К сожалению, спросить о курсах и путях у пилотов было невозможно. Погибли ли они в самом начале или, что скорее, были ранены и не смогли выбраться, в общем-то, не играло никакой роли: вертолет превратился в крематорий для всех, кто там остался.

– Но он же вертелся! Вращался то есть… Когда подбили… вроде, – это была едва не первая фраза, услышанная Пограновым от дантиста.

По некой иронии судьбы зубной врач сейчас остро нуждался в помощи своих коллег. Если остальные счастливцы отделались многочисленными синяками и ушибами, то нижняя половина лица Джорджа превратилась в сплошную кровавую маску. И не говорил он в полном смысле слова, скорее, шепелявил по причине потери части зубов.

Кое-кто взглянул на мулатку. Как-никак представительница вооруженных сил, именно ей по идее полагалось указать спасительный выход. Только Бритни явно не отошла от шока, и помощи от нее ждать пока не приходилось. Еще странно, она не попросила забрать что-нибудь из амуниции и мужественно продолжала сама тащить бронежилет, винтовку, каску…

Шли со стонами. Так и хотелось повалиться на песок, дать отдых ослабевшим после пережитого телам, и лишь осознание близкой опасности заставляло с трудом перебирать ногами, хромать, спотыкаться и все равно идти. Не столь важно, куда, главное – подальше от догорающего вертолета.

Последний как-то быстро скрылся за холмами, и лишь поднимающийся к небу дым лучше любого маяка указывал на место трагедии.

– Вы заметили, Григорий Яковлевич, – по-русски тихо произнес Нелюбин. – Наша троица – в полном составе. Как ни ругай былую власть, но она сумела приучить нас выживать в любой самой грозной обстановке. Вот уж воистину не было бы счастья!

– Не было бы той власти, может, вообще давно на планете был бы порядок, – попыталась возразить встрепенувшаяся при этих словах доктора Летышкина.

Однако говорить весьма полной и не привыкшей к физической нагрузке правозащитнице было сейчас настолько тяжко, что фраза осталась единственной. На аргументы сил уже не хватало.

А ведь могла бы и соответственной речью разродиться! Не ко времени и не к месту, как обычно.

– Да уж, влипли, – некстати и с большим опозданием отозвался репортер.

Собственная пронырливость и предприимчивость впервые предстали перед ним иной стороной. Останься он в отеле, наверняка было бы лучше. По крайней мере – комфортнее. Хоть относительная безопасность, а главное, нет необходимости куда-то идти! Еще правая нога болит до безумия, и каждый шаг дается с трудом.

А ведь, если упадешь, тащить тебя никто не станет. Даже свои, не говоря об американцах. Пресловутая свобода: каждый волен загнуться так, как считает нужным. Да и какие они свои? Каждый сам за себя, хоть при этом хочется, чтобы за тебя же были и остальные.

Совершенно некстати подумалось, что массовый героизм и взаимовыручка «простых американцев» – стержень всех голливудских боевиков за последние полсотни лет. Увы, так же, как множество других явлений, проповедуемых на весь мир крупнейшей в мире «фабрикой грез» – практически не встречающееся в действительности качество «нации гамбургеров». Русская пословица «Сам погибай, а товарища выручай» за океаном так же чужеродна, как пресловутые балалайка, водка, матрешка. Правда, в последнее время «водку» в этом трио заменили на «калашников», но творение тульского оружейника-самородка как раз отлично вписалось в американскую действительность…

Погранов тряхнул головой и понял, что задремал на ходу. Усталость уже брала свое.

Где-то вдалеке послышался звук, напоминающий шум мотора. В иной ситуации он доставил бы радость, но тут, в неизвестности, наоборот, заставил всю компанию из последних сил побежать к какой-то скале, образовывающей козырек, способный послужить укрытием. Хотя бы с воздуха.

На этот раз им повезло. Звук отдалился, стал неслышимым, и бывшие пассажиры вертолета с облегчением перевели дух.

И тут же донеслась едва слышная короткая очередь. Затем – отдельные хлопки выстрелов, вновь очередь, после которой все стихло.

– И то, что мы представители интеллигенции, тоже здорово, – прокомментировал Нелюбин, ко всеобщему недоумению.

– Почему? – рассеянно спросил думающий лишь о спасении репортер. – Что вы имеете в виду?

– Подготовки нам не хватило. Физической, – пояснил медик, растирая по лицу грязную кашу из пота и пыли. – А так бы успели за тем прытким сержантом, и все.

– Что все?! – спросила, вернее, истерически выкрикнула Летышкина.

– Что? Одной очередью было бы больше, и все… Эй!

Восклицание относилось опять же к правозащитнице. При словах циничного врача женщина схватилась за сердце, побледнела и как-то осела, сдулась, будто шарик, из которого выпустили воздух.

– Эй, эй! Прекратите это! – на счастье тучной дамы, доктор в момент аварии был в летнем пиджаке: он просто не хотел расставаться с находившимися в карманах документами, и теперь на свет явились какие-то таблетки, завалявшиеся между ними. – Держите. Под язык и поскорее, чтоб вас черт побрал!

Правозащитница покорно взяла лекарство. На нее смотрели пять пар глаз. Абсолютно без жалости, если чем обеспокоенные, так лишь нежеланием иметь в составе компании обузу.

– У меня во рту сухо, – простонала она, но сунула в рот таблетки и задвигала многочисленными подбородками.

Хорошо, что пока двигаться дальше опасались, и Летышкина получила шанс немного отдышаться.

Глава девятая

Заседание совета, собравшегося у бассейна, шло уже добрых полчаса. Рассевшись на лежаках, еще совсем недавно служивших предметом раздора между отдыхающими, а теперь пустовавших, мужчины спорили до хрипоты. О том, что из отеля, окончательно растерявшего все свои прелести с того момента, как в паре сотен метров от берега на риф прочно сел пылающий танкер, надо убираться, даже не говорили – невозможно было себе представить жизнь в горячем нефтяном дыму. Вопрос был в том, как убираться. Вернее, на чем.

Море после случившегося с Пинскими отпадало сразу – вряд ли барражирующие над ним самолеты позволили бы покинуть берег хоть одному плавсредству. Во всяком случае проверять это на практике никому не хотелось. Про воздух и говорить не приходилось – искусством изготовления воздушных шаров никто не владел. Оставалась лишь суша, хотя представить себе пеший переход было немыслимо. Но ничего более приемлемого, похоже, и не предвиделось – автобуса, способного вместить всех желающих, не было. Да если бы и нашелся: в нескольких десятках метров от ворот отеля расположился импровизированный египетский блокпост, и объехать его не представлялось возможным. А ведь дальше могли быть еще и еще…

К заседавшей компании порою подходили новые люди. Одни подключались к спору, что-то пытались доказать, другие молча слушали, третьи скептически пожимали плечами и уходили. На их место приходили другие, чтобы зачастую тоже удалиться через небольшое время. Увы, но хотя убраться отсюда желал каждый, нормальному человеку для путешествия требуются транспорт и какие-то гарантии, что цель будет достигнута. В противном случае казалось намного надежнее дождаться какой-нибудь подмоги из большого мира. Пусть ни у кого не было веры в собственную страну, однако в свои силы веры было еще меньше. Есть же помимо России или Украины ряд других европейских стран. Теперь, когда их граждане спасены, они ведь не оставят в беде пусть чужих, однако тоже европейцев. Не сегодня, до вечера не столь далеко, но завтра наверняка прилетят или приедут военные и вывезут всех, здесь застрявших. Надо лишь терпеливо ждать.

Ну не могут в двадцать первом веке бросить людей на заклание! Война войной, но ведь существуют многочисленные межгосударственные соглашения, а жители СНГ не враги ни одной из сторон, всего лишь нейтралы. Все равно пешком далеко не уйдешь. Ситуация разрешится в ту или иную сторону…

Так думало большинство, и лишь некоторые согласились рискнуть. Тон неожиданно задал подошедший к немногочисленной уже группке Вояка.

– Видели сегодня толпу? Хотите повторения? Имейте в виду – в следующий раз может не повезти.

И – совершенно неожиданно – его поддержал чеченец.

– Убираться надо. Здесь хорошо не будет.

Долгие споры привели лишь к одному-единственному выводу: уходить на север от отеля надо берегом. Насколько это будет возможно – по пляжу и пляжам близлежащих отелей.

– Тут всего три-четыре отеля на север, – тыча в туристическую карту, утверждал Сергей. – А дальше – голый берег. Пройдем, это, без помех отели – считай, на воле.

– Думаешь, так легко по пляжу топать? – возражали ему. – Это тебе не до воды прошлепать от номера. За пару верст все ноги по песку вывернешь.

– Ну да, – поддержал оппонента Игорь. – Помню, на экскурсию к бедуинам ездили, так на песок даже и не вставали. Горячо, во-первых…

– Что вы сказали? – перебил молодого человека Вояка.

– На экскурсию ездили, – смешался Игорь. – Так песок такой…

– А на чем вы ездили?

– На квадроциклах… Это мотоциклы такие четырехколесные…

– Я представляю, что это такое. А сколько там этих квадроциклов?

– Понял! – просиял Сергей и от души так хлопнул Корнеева по спине, что едва не сбил с лежака. – Молодец, Игореха! Они по пустыне, как по асфальту, идут, а уж по пляжу – тем более!

– Спасибо… – парень с кривой улыбкой потер ушибленную спину.

– До фига их там, этих хреновин! – Сергей уже вскочил на ноги. – На всех хватит! Игореха! Пойдем глянем!

– Да, идите, – кивнул Вояка. – А мы тут пока обсудим детали…

* * *

– Ну и где они? – пустой загончик с сиротливо приткнувшимся в предвечерней длинной тени пальмы четырехколесным уродцем «посланцы» увидели издали.

– А я знаю? – Игорь развел руками. – Вчера только рядом проходил – все на месте были. Штук десять – не меньше.

– Может, это, в гараж загнали? – Сергей оглянулся. – А что? Экскурсий не предвидится – чего добру на солнцепеке стоять? Я бы точно так и сделал.

– А этот тогда чего оставили?

– Да не успели просто отогнать. Надо, это, сторожа спросить.

– Какого сторожа?

– Ну, это, который тут сидел, – крепыш ткнул толстым пальцем в стул, опрокинутый набок.

Теперь и Игорь припомнил, что у загона с квадроциклами всегда сидел один из охранников. Только куда он подевался теперь?

– Да отлить отошел, – пожал плечами Сергей на вопрос Корнеева. – Мало ли… Он, это, не человек, что ли?

Игорь оглянулся, только сейчас вспомнив, что тоже собирался по дороге зайти куда-нибудь «за кустики». Кустиков, как назло, поблизости не было. Только сарай, к которому и примыкал загончик.

– Я это… – помялся он. – Отлучусь на минуту…

– Да иди, – махнул рукой Сергей. – Хоть вот за сарай. А я пока с этим драндулетом поколупаюсь – посмотрю, что там почем…

– Я мигом!

Солнце стояло низко над горизонтом, и за сараем было сравнительно темно, что, впрочем, играло на руку молодому человеку. Он уже успел сделать все свои дела, когда обратил внимание на какую-то кучу, небрежно прикрытую сверху мешковиной. Игорь пригляделся к тому, что высовывалось из-под тряпки…

– Серега-а-а!..

– Что, квадроциклы нашел? – Сергей появился за сараем тут же, вытирая руки грязной тряпкой. – Что тут такое?

От неожиданности он выронил тряпку и побледнел…

* * *

– Да, это проблема, – Вояка поднялся на ноги и отряхнул брюки. – Это большая проблема. Как вы полагаете, кто это его?

Египтянин лежал на боку, скрючившись, будто человеческий зародыш на картинке в учебнике. Не нужно было иметь медицинского образования, чтобы понять, что он мертв безнадежно и довольно давно: кровь, сочившаяся из полуоткрытого рта, успела высохнуть и почернеть, а по телу уверенно сновали насекомые.

– Кто-кто… – буркнул Володя, ковыряя песок носком туфли. – Тот, кто квадроциклы увел.

– Точно, – поддержал друга Саша. – Замочили, гады, и сюда затащили, чтобы никто не увидел.

– Думаете, никто не видел?

– А хрен его знает, – пожал плечами Владимир. – Могли и не увидеть…

– А могли и увидеть… Короче говоря, план эвакуации меняется. Уходим не утром, а прямо сейчас.

– На ночь глядя?

– Да, на ночь. Когда его обнаружат, мы должны быть уже далеко.

– Многие не согласятся.

– Выбор – личное дело каждого. Тянуть за собой никого не будем. Только кто хочет. Оставшийся квадроцикл тоже используем. Навьючим на него воду, продовольствие. Сколько потянет. Этим займется… – Вояка подумал и ткнул пальцем в Сергея жестом, словно имел право отдавать приказания. – Вы. А вы, – кивок Володе с Сашей, – попробуйте спрятать получше тело. Конфликт с местными нам сейчас…

– Оружие бы… – вздохнул чеченец. – Хотя б какое…

– Да, – поддержал его Александр. – Несколько автоматов весьма бы пригодились. Да хоть помповиков. Все не с голыми руками.

Вояка посмотрел на мужчину пристально, оценивающе. Но смотри не смотри, взять что-нибудь стреляющее было попросту негде. Тут ведь не какой-нибудь охотничий рай. Обычный курорт. Если кто и вооружен, то только полиция, а нападать на представителей власти ради пистолета – себе дороже. Да что там пистолеты и автоматы! Нормальный кинжал взять негде. Разве что ножи для разделки мяса, но много ли от них толку?

Судя по обескураженному виду кавказца, у него с собой тоже ничего такого не было. В самолете не провезешь, да и кто мог предположить, будто может понадобиться не винтовка, так хотя бы что-нибудь обоюдоострое?

– Придется попробовать так. Все. Хватит рассусоливать. Потом обойдите ближайшие корпуса, спросите, есть еще желающие уйти прямо сейчас? – И добавил: – Но об убитом не говорите. И побыстрее. Надо выйти до темноты. Поэтому сбор на прежнем месте через полчаса. Предупредите: кто пойдет, много багажа с собой не брать. Время пошло…

* * *

– Я по корпусам пробегусь, – уже у самого номера известил Александр. – Только сумку прихвачу, чтобы не возвращаться.

– Так побежали, – не понял его Владимир. – Времени всего восемнадцать минут осталось.

– Ерунда. Если что, догоню. С женщинами быстро передвигаться точно не сможете.

Он говорил, а сам торопливо бросал в небольшую сумку смену белья, рубашку, таблетки, несколько пластиковых бутылок минералки, пару блоков сигарет. Повертел в руках бритвенный станок, но решительно отбросил его в сторону. Накинул легкую куртку, взвесил сумку в руках и решительно забросил на плечо.

– Да что с тобой?

– Да так… Хочу все-таки найти дорогу в Святую землю.

– Что?! – тоже начавший было укладываться Володя застыл с приоткрытым ртом. – Какую землю?

– Святую. Ладно. А то действительно не успею, – и шагнул к двери.

– Ты хочешь эту… Как ее? – начавший кое-что понимать приятель кое-как собрал все самое необходимое и догнал Александра уже в коридоре. – Ну, темноволосую?

– Я хочу ее отсюда вытащить, – медленно, едва не по слогам, произнес Саша, не прерывая движения. – Что-то неясно? И не «эту». Ее зовут Дина.

– Зачем?

– Чтобы не оставлять на растерзание. Думаешь, женщин не тронут?

– Да где ты ее сейчас найдешь? – с некоторым раздражением спросил Володя.

В отличие от сравнительно худощавого приятеля, он был покрупнее, и быстро передвигаться ему было трудно.

– Наверно, в номере. Четвертый этаж, – лифты в отеле не работали, и Александр уже весьма бодро поднимался по лестнице, шагая сразу через пару ступеней.

В нем произошла разительная перемена. Если раньше вид мужчины был вяловат и расхлябан, то теперь выражение лица жестковато, движения точны, словно подменили человека.

– Ты же ничего не помнил… – начал было слегка запыхавшийся Володя.

– Да? – неожиданно улыбнулся Александр. – Обижаете, шеф!

– Н-да, – поперхнулся приятель. – Ну ты…

– Вот именно, – Саша прошелся по коридору, всматриваясь в цифры на дверях, застыл перед одной, мгновение колебался, а затем решительно постучал. И почти сразу надавил ручку, даже не дожидаясь официального приглашения.

– Кто? – Дина сидела на кровати и сейчас встрепенулась.

Больше никого в комнате не было. Куда девалась подруга, а то и компания, оставалось лишь гадать. Но как раз на гадания не было времени, как не было никакого смысла заниматься подобной ерундой.

– Собирайтесь, – коротко проронил Александр.

– Куда?

– Уходим отсюда. Здесь скоро станет чересчур жарко. На помощь рассчитывать бессмысленно, попробуем как-нибудь выбраться сами. Группа выходит минут через десять.

– Но…

– Никаких «но», Дина. Обещаю доставить в целости и неприкосновенности в какое-нибудь безопасное место. Хоть в Святую землю. – Уголки губ Александра дрогнули в улыбке. – Слово менеджера или как его там? Один раз толпа сюда не дошла, однако что будет завтра… Собирайтесь. Самое основное, жизнь дороже любых вещей.

– А мои знакомые?

– Вы что, ничего не слышали? Все желающие покидают отель. Утром уже может быть поздно. Дина, я не шучу. Пять минут на сборы, мы подождем за дверью.

Девушка явно хотела что-то возразить, но тут издалека прилетел грохот очередного разрыва. Но это было уже привычным. Гораздо хуже, когда где-то, не то снаружи, не то в соседнем корпусе, раздался женский визг. И тут же смолк.

– Хорошо. – Дина вдруг вскочила, зашарила глазами по полутемной вечерней комнате. – Я сейчас.

– Ну и слава богу, – Александр деликатно вышел, повернулся к стоявшему в коридоре другу. – Порядок. Даже не опоздаем почти.

– Ну ты и даешь, ротный. – Володя ткнул приятеля кулаком в плечо. – И когда успел-то?

– Если честно – только что. Лишь номер узнал заранее. Как нас учили, главное условие – это тщательная разведка…

Вереница людей, тянущаяся по ночному пляжу, напоминала остатки разгромленной армии.

Полсотни теней, едва различимых на фоне серебрящейся редкими бликами темной воды, брели по песку. Кто-то тащил чемоданы и сумки, кто-то сгибался под навьюченными на спину мешками, наскоро сооруженными из попавшихся под руку покрывал. Но многие шли почти налегке – те, кто не дорожил вещами и предпочел взять в долгий путь лишь самое необходимое. Возглавлял процессию квадроцикл с тележкой, реквизированной в хозяйстве отельных садовников, сбежавших одними из первых.

Замыкал недлинную колонну беженцев Вояка. Он тоже не был чересчур обременен вещами, лишь сумка через плечо да импровизированный мешок с канистрой за спиной. Возле омываемой прибоем скалы он оглянулся в последний раз на покинутый отель и долго стоял так, пока товарищи, ступая по щиколотку в воде, не миновали преграду.

Глава десятая

Воздух насквозь пропитался гарью. И вроде бы танкер скрылся под водой, выставив наружу лишь баковую часть с бульбообразным носом да верхушку кормовой надстройки, и сгорело на нем еще раньше все, что только могло гореть, и времени прошло немало, а все равно дышалось с трудом.

Закрытые окна не помогали. Видно, вонь с легкостью преодолевала барьеры из стекла, так что не имелось разницы, сидеть ли в номерах или бродить по изрядно опустевшей и ставшей неуютной территории отеля.

– Надо было и нам уходить отсюда, – тяжело вздохнул Николай.

Только никакой искренней убежденности в его голосе не прозвучало.

– А куда идти? – посмотрела на него Ирина.

Это была та самая парочка, которую расспрашивали Сергей и прочая компания после первого нападения на аэропорт.

– Но сколько мы еще продержимся здесь? Ни воды, ни света…

– Пока не спасут. Или ты думаешь, нас так и оставят здесь на верную гибель? Американцы вон забрали своих. И немцы тоже.

– Не немцы, а французы, – машинально поправил супругу Николай.

– Один хрен. Увезли-то все равно немцев. Вот и нас прихватят отсюда в безопасные края.

– Кто? Наши? – тоскливо уточнил мужчина. – Держи карман шире! Щас, только прежде портативный губозакатыватель пришлют и сразу следом сами заявятся.

В готовность российских властей прийти на помощь согражданам он абсолютно не верил.

– Угу. Наши. Нашими будут те, кто нас спасет. А уж немцы ли, китайцы, без разницы. Наших точно здесь не увидим! – супруга в данном вопросе полностью разделяла мнение благоверного.

Государство наглядно и неоднократно показало, что ему глубоко наплевать на всех, кроме власть имущих, и поэтому не пользовалось доверием у простого народа.

– Кому мы нужны?

– Мы-то, может, и нет, но здесь ведь политика. Заметь, сколько всего случалось в мире, и всегда посторонних как-то вытягивали. Наверняка ООН уже приняла меры, – убежденно произнесла Ирина. – Нас обязательно спасут, слышишь, обязательно! Иначе быть не может! И нечего вздыхать! Или ты хотел, чтобы мы отправились с этой компанией и я сдохла где-нибудь по дороге? Если бы нас, конечно, еще раньше не убили эти… местные. Погибнут они все, вот увидишь, погибнут.

– Местные сюда тоже могут нагрянуть. А идти… Мне кажется, легче, чем сидеть и ждать. Да еще в такой вони и при отсутствии удобств.

– Тебя только удобства и волнуют! – Ирина повысила голос. Нервы, обычное дело. – А по дороге они что, будут? Здесь нас хоть охраняют, сам ведь видел, а вот ушедших… Зря они, зря! Или пример этого, кто на катере погиб, их ничему не научил? Ну за что нам все это, за что?!

И доказательства сменились рыданиями.

Что ж, можно понять…

* * *

Бегство большей части персонала имело и положительную сторону. Пусть никто не готовил обеды и завтраки, пусть никто не следил за чистотой, да и можно ли следить за ней, когда нет воды, зато в распоряжении оставшихся в отеле отдыхающих был весь комплекс зданий со всем содержимым. Многие продукты начинали портиться в оттаявших холодильниках, но оставались всевозможные консервы, а уж напитков имелось столько, что любой алкоголик почувствовал бы себя здесь на седьмом небе.

Да и что делать в ожидании спасения? Не купаться же, тем более что пляж был безнадежно испорчен, а не менявшаяся в бассейнах вода тоже отнюдь не радовала чистотой.

– У вас бумаги ни у кого нет? – Семецкий заглянул в один из баров, где уже который час заседала в общем довольно случайная, но уже почуявшая нечто общее компания.

Тут же несколько голосов прокомментировали, для чего Юрию мог понадобиться просимый материал.

– Я порисовать хочу, – никакого смущения Семецкий не испытал. Он был весьма раскрепощенным человеком и не привык обращать внимание на всевозможную ерунду.

– Что? – больше всех удивился холеный мужчина в летах, которого все звали по имени-отчеству: Дмитрий Дмитриевич.

Большинство или приняли к сведению, или пожали плечами. Мало ли какая блажь у человека?

– Лучше выпей с нами, Юрка, – предложил здоровенный, как лось, Эдуард.

Сидевший рядом с ним Аркадий поморщился, мол, стоит ли принимать в общество всех подряд? Но к его высокомерию привыкли и потому просто не обращали внимания.

– Наливай, – с готовностью произнес Семецкий.

– Ну, за искусство! – спародировал известный фильм Эдуард и первым картинно опрокинул рюмку в рот.

Толпа, посмеиваясь, последовала благодатному примеру.

– Че хоть хочешь нарисовать? – поинтересовался Эдуард, закусывая орешками.

– Танкер. Такая картинка! Берег, синее море и торчащий из воды нос. Мечта! – вздохнул Юра. – А уж дома сделаю настоящую большую картину.

– Слушай, ты вправду художник? – спросил Аркадий.

– Да, – пожал худенькими плечами Семецкий.

– А ты че, сомневаешься? – захохотал Эдуард, треснув соседа по спине.

– Послушайте, – поморщился тот. – Я все-таки член Самарского правительства, и потрудитесь вести себя хоть с некоторым уважением к представителю власти.

– Член он! Ладно хоть не… Ты лучше скажи, че за нами никого не прислали до сих пор? Долго еще куковать здесь будем? Пока пиндосы не подберут? Или турки какие?

Все с готовностью загалдели. Видно было, что ругань в адрес родных властей давно превратилась в одну из любимых тем собравшейся компании. Все были согласны, что своих тут не дождаться, как, впрочем, не найти и там, куда отправилась непоседливая часть отдыхающих. Гадали насчет того, кто именно выступит в роли спасителей – европейцы или американцы?

Ладно, понятно, что в первую очередь каждый вывозил соплеменников или тех, кого приказали временно считать своими, но теперь-то, когда земляков и приближенных к ним давно доставили в безопасные места, наступила пора позаботиться и обо всех прочих народах, недоброю волею судьбы занесенных на курорт накануне войны.

– Прислали бы, однако, как вы наверняка догадываетесь, никаких сухопутных границ с Египтом у России не имеется, – в голосе Аркадия прозвучали нотки сарказма. – Каким же тогда образом? Так называемым флотом?

– А мне плевать, каким! – Эдуард пошевелил пальцами, выбирая из многочисленных бутылок ту, содержимое которой он в данный момент хотел попробовать. – Хоть на космическом корабле. У Америки, как всем известно, тоже никаких границ с Египтом не имеется. Более того, она в другом полушарии. Вот! И ниче, упорхнули голуби сизокрылые. Улетели чайки наши перелетные.

– Пингвины летучие, – добавил кто-то под смешок.

– Бакланы ползучие!

– Кенгуру плывучие!

– Скунсы задумчивые!

– Вот услышат, как вы к ним относитесь, и больше здесь не покажутся!

– Еще как покажутся! Чудак, тут же нефть, а они на нее бегут, словно коты на валерьяну.

И кто-то вдруг гнусавым голосом запел:

 
Нефть да нефть кругом,
Путь далек лежит
Среди нефти той…
 

Дальше возникла невольная пауза, когда певец стал подыскивать рифму.

– А на нефти той Пиндостан стоит, – поправил певца Юра.

У него отсутствовал музыкальный слух, и поэтому сам он никогда не пробовал петь в компании.

Теперь взоры всех присутствующих обратились на Семецкого, и художник был вынужден продолжить:

 
Далеко стоит,
Но всю нефть берет,
А за нефть он ту
Баксы отдает.
Сам рисует их,
Продает потом,
Злато-серебро
Тащит он в свой дом.
 

Песня получилась незамысловатой, но ничего сложнее сейчас не требовалось. И веселье, и печаль живут в душе, а от человека самого зависит, что в данный момент из них выпустить наружу. Люди хотели смеяться и потому легко находили любые поводы.

– Поэт! Прямо Пушкин! А че? Нет? – Эдуард обвел народ таким взглядом, будто был готов немедленно кинуться в бой со всеми несогласными.

Несогласных не нашлось. Наверное, и к лучшему. Не пришлось прерываться ради драки и последующего примирения.

– А давай я у тебя картину закажу, – неожиданно заявил холеный Дмитрий Дмитриевич.

– Какую? – уточнил Юра.

– Вон ту, с затонувшим танкером. Повешу у себя в офисе, буду всем показывать. Сколько ты хочешь за нее?

– Ну, это зависит, в частности, от размера, – вести деловые беседы Семецкий сейчас был не готов.

– И я закажу. Че я, хуже? – подхватил Эдуард. – Даже две. С танкером и с разбомбленным аэропортом.

– Аэропорта я не видел, – виновато вздохнул художник. Почему-то вдруг некстати вспомнилось, что срок его путевки заканчивается завтра. Если заберут, как раз получится, что он полностью отгулял заплаченные денежки. А промедлят – можно считать, что фирма дополнительно подарила день отдыха в счет компенсации за последние события.

Зато в любом случае сколько впечатлений! Где и когда он сумел бы еще увидеть такое?

Так что, как ни странно звучит, но, пожалуй, Юра Семецкий был по-своему счастлив.

А спасение… Все равно ведь вывезут. Куда они денутся?

* * *

– Еще гости!

Небольшая компания молодежи вошла в бар и остановилась, увидев плотно оккупировавшую его толпу. На лицах парней отразилось явное недовольство, зато девушки смотрели на сидящих с явным интересом.

– Ну че? Проходить будете? Или язык проглотили? – первым нарушил молчание Эдуард.

– Ес не супрот кревиски, – с легким оттенком высокомерия поведал длинный белобрысый парень.

– Что он там сипит, аки змей? – подал голос один из приятелей Эдуарда. – Эстонец, что ли?

Как частенько бывает во время пьянок, кое у кого начинали чесаться кулаки.

– Ты че? Латыш! Отдыхал я пару лет назад в Юрмале. У эстов язык вообще не похожий. Сплошные гласные.

– А не один хрен? И те фашисты, и эти…

Вошедшие почувствовали, что дело принимает не слишком хороший для них оборот, и потихоньку стали пятиться к выходу.

– Какие мы фашисты? Мы европейцы, – с легким акцентом поведал приятель белобрысого.

– Во! И русский сразу выучили! Латышские стрелки, блин!

Но гости уже торопливо вымелись из бара, лишив отдыхающих возможности дополнить удовольствие от спиртного хорошей дракой и чужими женщинами.

Впрочем, сидеть в помещении скоро стало решительно невозможно. Электричество так и не появилось, а уже наступал вечер, и в ближайшие минуты бар должен был погрузиться в беспросветную тьму.

– Пошли наружу!

Мысль была высказана сразу несколькими людьми, и компания торопливо стала забирать с собой бутылки, рюмки и не слишком обильную закуску.

Проделано было это на редкость вовремя. Небо стремительно потемнело и вскоре обильно украсилось звездами. При отсутствии в окрестностях рукотворного света оно приобрело ощутимую глубину, невольно радуя глаз тех, кто был способен воспринимать величие открывшейся картины.

– Как в пионерском детстве! – возгласил один из мужчин постарше, устраиваясь прямо на земле. – Только костра не хватает.

– И шашлыков! – дополнили из темноты.

Но если костер развести было относительно реально – почему бы не пустить на хорошее дело часть деревянной мебели, раз уж хозяева покинули свои владения, то о мясе, увы, можно было только мечтать. Не сохраняется оно без холодильников в местном климате, а холодильники, в свою очередь, не желают работать без текущего к ним по проводам тока. Вот такая несправедливость судьбы, обусловленная природой.

Кое-кто уже попытался воплотить в жизнь мысль о костре, однако настроение собравшихся поменялось, и всем, в общем-то, стало лень чем-либо заниматься. Зачем, если пить можно и так, жарить или печь все равно нечего, а про игры, наподобие прыжков через пламя, никто, к счастью, не вспомнил?

Или просто до сих пор хватало идущего с моря запаха гари, чтобы добавлять к нему новый?

Тем более часть людей была привычна и не к такому, а света звезд хватало, чтобы разлить благодатную жидкость по разномастной посуде. Не слишком здесь и сейчас уютно, кое-кто даже порою испытывал определенную тревогу, но лучше уж в компании и со спиртным, чем томиться в темном номере, ожидая непонятно чего.

Впрочем, по мере продолжения импровизированного банкета настроение заметно улучшалось. Как бывает обычно во времена массовых гулянок. Тут даже был определенный колорит и определенная романтика, которая, как известно, обязательно предполагает какие-нибудь трудности.