Текст книги "Сегодня война"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Грузовикам пришлось намного хуже, чем бронированной машине. Они так и застыли на месте, продолжая впитывать в себя поток свинца. Возле кабины второй из них лежал последний из взводных. Выскочить лейтенант успел, а вот дальше… Дальше просто не повезло.

Уходящая БМП напоследок все-таки открыла огонь. И сразу стало легче тем, кто залег под машинами, за всевозможными кочками и пнями. Тридцать миллиметров, да практически в упор – тут уже не до ответной стрельбы. Быть бы живу…

Как раз расстояние спасло многих на той стороне поляны. Снаряды прошли выше. Некоторые взорвались от встречи с кустарником, другие лишь прошили его и сработали дальше.

Максим воспользовался паузой, в несколько шагов достиг леса и там упал за первым широким стволом. Сразу подтянул ноги, вспомнив наставления людей бывалых, постарался сжаться так, чтобы ни одна пуля не сумела достать какой-нибудь части тела. А вот Сергей среагировать не успел, и ему осталось лишь перекатиться на освободившееся место за так и не пробитым колесом. Грохот автомата Худойбердыева почти над ухом привел в некоторое чувство, заставил осознать старое правило. Не хочешь быть убитым – стреляй!

«Калашников» повело в сторону и вверх, рядом посыпались гильзы, и сразу стало как-то легче. Вдруг какая-то из пуль сможет зацепить противника, склонит чашу весов в нужную сторону?

Теперь стреляли практически все уцелевшие в первую минуту. Те, кто выскочил без оружия, теперь подбирали автоматы убитых. Сурен вообще завладел бесхозным пулеметом, разве можно пропадать такому добру, только, в отличие от многих, старшина старательно целился, выискивал прячущихся в кустах противников. Большинство же бойцов лупило по кустам, совсем не думая о боеприпасах. Хотя далеко не у всех имелись при себе запасные магазины – кое-кто снял разгрузку на время поездки, а другие так и не удосужились набить опустевшие рожки.

Веселое дело – перестрелка в упор. Непонятно, чем бы это все кончилось, только ротный не выходил из боя. Бээмпэшка лишь проскочила чуть дальше, затем застыла и открыла фланговый огонь по кустарнику.

Собственно, на этом и закончилась активная фаза боя. Одно дело: громить врага из засады, другое: лежать под вражеским обстрелом и не иметь возможности привстать, чтобы выстрелить в ответ из гранатомета. Если вообще было кому стрелять после случившегося.

Было, наверное. Кто-то же убегал прочь. Или отползал – в зависимости от темперамента. Благо, лес – прикрытие хорошее, и перестрелять в нем всех не сходя с места вещь практически невероятная. А погоню организовать было некому. Да и бойцы нужны другие, более подготовленные и управляемые.

Хотя нет. В той стороне тоже вдруг раздалась какофония короткой перестрелки, и лишь затем, предваряя появление Александра, послышался крик:

– Не стреляйте! Свои!

Глава одиннадцатая

Итог боя был катастрофичен. Небольшая, в дюжину человек, засада буквально расстреляла роту. Даже с учетом людей капитана и с экипажами БМП в строю осталось семнадцать человек – чуть больше половины нормального взвода. Плюс – полдюжины раненых. Ни грузовиков, ничего. И лишь слабое утешение – находка десятка вражеских трупов. Да уж лучше врагов упустить, чем своих потерять. Еще повезло, что первая граната не вывела из строя БМП, лишь продырявила ее да убила часть бойцов, а прочих – контузила. Могло быть еще хуже. Хотя, что в лоб, что по лбу…

Теперь две оставшиеся машины осторожно двигались дальше. Бойцы ощетинились стволами по сторонам, высматривали каждый куст: нет ли еще засады? Даже убитых пришлось оставить. Просто некуда было класть столько человек. Тут хотя бы раненых вывезти. И времени похоронить погибших бойцов нет. Дело даже не в естественном желании выбраться самим, в нем, разумеется, тоже, есть же еще приказ.

– Не вини себя. Пока хоть кто-то жив, врагу тоже покоя не будет. На то и война. А в зеленке обнаружить засаду почти невозможно. По прошлому опыту помню. Как карта ляжет. Но ты сработал молодцом, – попытался подбодрить ротного Александр.

– Угу. Только… – Ротному было плохо. А тут еще контузия. Надо бы отлежаться, да только где? Теперь и не понять, по чьей территории предстоит двигаться. Комбат молчит, комбриг – тоже. Со связью вообще вдруг наступил полный афедрон, но по идее, врага в тылу не должно быть очень много. Разве отдельные подразделения.

– Давай я головным пойду.

– Я сам, – едва качнул головой ротный. Голова тут же отозвалась болью.

– Как знаешь. Орелики! Боеприпасы собрали? Война еще не окончена!

Капитан внешне излучал бодрость. Словно и не было сдачи рубежа, отступления, жестокой бойни в лесу. Но должен же кто-то зажигать людей, внушать им, что все хорошо, даже когда плохо. Пока крепок дух, человек не побежден. Потому держаться, не показывать собственной усталости. Пусть думают, все не так плохо.

Дорога казалась бесконечной. Постоянное напряжение, лес укрывал от ненужных взглядов с воздуха, зато таил в себе возможность повторной засады. По здравому размышлению, не должно бы, не могут же просочившиеся группы перекрыть все просеки, скорее всего, и первая засада была во многом случайной. Как раз находились близко от пути отхода, услышали рокот моторов, затаились, а увидев немногочисленность, решили напасть. И лишь немного не рассчитали свои силы, вернее, не смогли вывести из строя первым выстрелом единственную единицу бронетехники.

Впрочем, при пересечении открытых пространств чувство настороженности никуда не исчезало. Или заметят с какого беспилотника и накроют артиллерией, или нанесут удар с дальней дистанции обычным ПТУРом – с обеспеченностью техникой у противника все в порядке. Еще счастье, что вывод спутников из строя лишил врага абсолютного преимущества. Иначе вообще труба. Да электроника работала явно хуже. В противном случае всю бригаду смели бы в первые минуты. Обещали, что накроется полностью, однако, раз небольшие разведчики еще летали, сделать это не удалось. Или – удалось? Последний видимый аппарат упал, а дальше небо было чистым. Ни одного следа рук человеческих, словно люди не только разучились летать сами, но и запускать разные навороченные штуки.

В эфире царила свистопляска. Наверняка противник нашел рабочие частоты и теперь старательно глушил их. Сплошной треск и гул, причем, даже переход на аварийные ничего не давал. Полное неведение насчет обстановки, и только первоначальный приказ с пунктом сбора. Может, враг уже окончательно победил, смел с лица Земли ополченческие бригады, и дальнейшее сопротивление сродни самоубийству? Или, скорее всего, взрыв просто вывел рацию из строя. Много ли надо? Отказал какой проводник, а то и просто где-то отходит контакт. Мало ли что бывает? На второй БМП с самого начала барахлил и приемник, и передатчик. Может, добарахлились, и в итоге ни приказ получить, ни донесения послать… Машины не новые, оборудование – тоже. Ладно, хотя бы ездят и стреляют.

Должны быть другие части. Бойцы не могли о них знать ничего, кроме слухов, даже офицеры были осведомлены не намного лучше, и все-таки, куда-то были отведены вчера подразделения внутренних войск, где-то формировались ударно-штурмовые части из бывших десантников, это даже не считая добровольцев, резервистов и людей случайных. Да и группы разведчиков и диверсантов бродят по вражеским тылам, точно так же, как неприятель попадается здесь. Линии фронта-то нет. И многого другого тоже.

– Прорвемся, орелики! Недалеко осталось, – Александр по старой привычке восседал рядом с башней. Автомат на коленях, в любое мгновение можно вскинуть и открыть огонь, пулемет рядышком, но это уже если положение окажется серьезным.

– Было бы куда…

– Кто сказал? – Занятый наблюдением капитан покосился на бойцов. – Думаете, мы проиграли? Черта с два! Вы же современные люди, все мерить деньгами привыкли. А знаете, сколько стоит один «Абрамс»? Или хотя бы «Брэдли»? Состояние, даже по кризисным временам. Еще один такой денек, ладно, пусть два или три, и наш противник просто обанкротится. Вылетит в трубу, и отнюдь не газовую. Сколько конкурентов сразу из игры выведем! Вот сейчас приедем на место, отправимся на переформирование, отдохнем, подучитесь как следует, и отправимся в заграничный вояж. Думаете, там вояки? Хрен без масла! Они же избалованы цивилизацией. Сплошь пидоры да педофилы. Будут свои услуги предлагать. Тьфу на них! Да и мало ли наши предки чужих столиц повидали? Бесплатные танковые туры по Европе! Вы – грядущие победители. И держались в бою орлами. До пункта назначения уже рукой подать. Так что…

«Так что» – выражение весьма неопределенное. Дорога под сенями лесов подошла к концу, однако связи по-прежнему не было, общее положение оставалось совершенно неясным, а на всем пути не попалось ни одного солдата – ни своего, ни вражеского. Будто и война-то давно закончилась, и остатки роты просто выехали на небольшой променад. Правда, постреливали в отдалении то с одной стороны, то с другой, порою грохотали далекие взрывы, да мало ли где что происходит?

Головная бээмпэшка внезапно встала, и соскочивший старлей призывно махнул рукой. Собрались втроем, ротный, капитан и старшина. Начальство в полном составе.

– Так… До деревни по дороге километра полтора, – сообщил ротный.

– Если это можно назвать дорогой, – пробурчал Александр. – Даже на направление тянет с трудом. Думаешь, стоит прежде разведать?

– Угу. – Ротный выглядел мрачновато. Ему было внове терять людей.

– Тогда прогуляюсь немного. Пока ноги от сидения на броне не затекли. – Капитан старательно изобразил легкомыслие. Получилось довольно неплохо. – Только за пулеметиком моим приглядите. За хорошей вещью глаз да глаз нужен. Приделают ей ноги. Благо, по нынешним временам едва не основная вещь в хозяйстве. А с собой тащить – несподручно.

– Присмотрим. – Старлей все же не сдержал улыбки.

– Вот и чудненько. Я с собой Комара возьму. Мужик он тертый, битый, присмотрит за мной, ежели чего. Если через сорок минут не объявимся, можете спокойно двигать за нами. К чему обратный путь проделывать? Вам на гусеницах легче, чем нам пехом.

Подумалось – может, прихватить десантника, тоже мужик с некоторой подготовкой, но пусть лучше отдохнет. Даже легкая рана лишает части сил, а кто знает, чем закончится на редкость длинный день?

– Комар! Пойдем, пройдемся. Только лучше автомат возьми.

Иногда скорострельность гораздо полезнее редких прицельных выстрелов.

Снайпер явно думал немного иначе. По крайней мере, автомат он взял, но и с «драгуновкой» не расстался. На каждый случай свой ствол.

Шли молча вдоль самой обочины. Звук голосов разносится далеко, а зачем предупреждать возможных доброхотов? Иногда лучше побыть одним своей компанией, а не шумно праздновать встречу с заморскими гостями.

Оказалось, осторожничали напрасно. Мужчины некоторое время старательно рассматривали открывшуюся деревню, только она пустовала. И явно не первый год. Покосившиеся заборы, вернее, участки заборов, большая часть успела завалиться, а то и сгнить, бурьян вокруг нескольких изб, собственно и составлявших поселение – деревенька была небольшой. Ни в бинокль капитана, ни в оптический прицел Комара никого обнаружить не удалось. Даже какой-нибудь приблудной собаки. Хотя, откуда ей тут взяться на безлюдье?

– Я схожу. Прикрой.

– Лучше я. Я помоложе, – вступил в пререкания Комаров.

– А я старше. В том числе и по званию. Выполнять!

Александр на всякий случай чуть ослабил проволоку на гранатных запалах, заранее перевел предохранитель автомата на автоматический огонь и прежде перебежками, а затем и в полный рост зашагал в деревню. Береженого и бог бережет, однако капитан привык доверять своей интуиции, а она говорила: нет здесь никого. Ни своих, которые давно должны были добраться до сборного пункта, ни чужих – ввиду отсутствия интереса к каким-то развалинам. Да еще расположенным вдали от нормальных дорог. Зачем? Тут таких деревень столько – никакой армии не хватит, чтобы их занять, не говоря уже о смысле подобных мероприятий.

Но почему своих нет? Насколько было понятно, здесь должна была собраться вся бригада. Не дошли? Такого просто не может быть. Кому-то предстоял более близкий путь. Тем же штабам, к примеру. Тыловым службам. Да и некоторым из рот. В засады все попасть не могли. Отступали-то разными тропами. Сколько могло быть диверсионных групп у противника? Не несколько же десятков, чтобы надежно перекрыть целый район.

– Чисто! – Капитан махнул издали рукой.

– А наши где?

– Сказал бы в рифму, но промолчу.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Ничего.

– Мне тоже. Может, планы изменились, а мы из-за связи не узнали? Блин! Двадцать первый век на дворе, а воюем по старинке! Ладно, Комар. Толку гадать. Посидим, покурим, подхода роты подождем. Там, может, чего и надумаем.

Комаров тоже извлек сигареты. Эмоции почти не отражались на его малоподвижном лице, однако капитан был уверен, что боец испытывает точно такие же чувства. Смесь растерянности и непонимания с невольной досадой: вдруг подставили?

– Слушай, Комар, давно хочу тебя спросить: в Чечне воевал?

– С чего вы взяли, товарищ капитан? Уголовник я. Пришил человека, вот и отмотал срок.

– Ой ли! Замашки у тебя бывалого солдата. Того, кто огонь и воду прошел, а не генеральские дачи строил. И на учениях, кстати, такое тоже не приобретешь. Как и в разборках братков. Ты же под пулями был, это за версту видать. Ведь был? – И сам же ответил: – Был.

– Мало ли кто где был? Сначала побывал в аду, потом – сел.

– Ну, да. Жизнь долгая. Всякое может случиться.

Читать морали капитан не собирался. Его товарищи не все вписались затем в мирное существование. Кое-кто пошел по наклонной плоскости. Державы, которую защищали, не стало, защитников средства массовой информации порою пытались представить, как преступников, а новым властям было наплевать на проблемы вернувшихся из-за речки людей. Что же говорить про следующее поколение воинов, которых постоянно предавала собственная страна?

– Может. Например, что тебя послали выполнять воинский долг, убивать врагов, а затем объявили, будто ты – убийца, – с неожиданной злостью отозвался Комаров. – И упрятать за решетку за то, что ты всего лишь выполнял приказ согласно воинской присяге.

Александр вздохнул. Теперь все стало на свои места. Понятно, почему снайпер озлоблен и совершенно не доверяет государству. Но вместе с тем честно выполняет свои обязанности и делает это умело. Скольких он уже успел отправить в сегодняшнем бою на тот свет? Такие не считают. Как и воюют не за ордена.

– Извини.

– Ладно. Проехали, – Комаров отбросил выкуренную до фильтра сигарету и извлек следующую. – Откровенность за откровенность. Ты-то почему из армии ушел?

– Не хотел служить режиму. Тошно стало. Страну продали, нас вместе с ней. И после этого выполнять приказы предателей? Не хотел я оставаться. Благо, сокращения, хочешь – уходи. Не старый советский принцип – получил погоны, изволь оттрубить четверть века. Я и пошел. В мирную жизнь.

– Теперь-то чего вернулся? Ты же вроде по возрасту уже никакой мобилизации не подлежишь.

– Стреляли, – усмехнулся Александр.

– Зря. Погибнешь вместе с нами.

– Когда ни помирать, все равно день терять. – Капитан пожал плечами. – А тут прихвачу с собой кого-нибудь из нехороших людей. Все на душе легче станет. Кстати, похоже, наши едут. Контрольное время быстро прошло. Только, кто бы объяснил, куда вся бригада подевалась? Хотя бы медики. Раненых куда-то сдать надо…

Глава двенадцатая

– Ну и куда теперь? – Ротному явно хотелось пнуть что-нибудь. Уцелевший кусок забора, куст, стену, в конце концов.

Посты выставлены, обе боевые машины укрыты, бойцам тоже отдан приказ по возможности не маячить и не высовываться. Вчера и сегодня утром противник постоянно вел воздушную разведку беспилотными летательными аппаратами. Сейчас их не видать, но мало ли что? Вдруг все вернется на круги своя и какой-нибудь соглядатай пролетит над деревней? Лучше перестраховаться.

– А что гласил последний приказ? – уточнил капитан. Вдруг он что-то недопонял и пропустил?

– Так прибыть сюда, на сборный пункт бригады. Совместно занять оборону до дальнейших распоряжений. Это еще перед отходом было.

– Насчет обороны немного странно. На кой черт противнику несколько пустых изб? Заночевать? Или поселиться здесь и окрестную землицу обрабатывать? Стратегического значения никакого, даже тактического не просматривается. Судя по карте, местечко на отшибе. Одно слово: глухомань. Может, прятаться здесь и хорошо, больше же никаких выгод не вижу. Да и что тут делать бригаде, пусть и весьма потрепанной? Фланги не обеспечены, скученность была бы страшная. Нанести отсюда какой-нибудь фланговый удар – чем, если техники у нас от начала практически не было, а подготовка… Разве что переформировать в темпе вдали от обжитых мест… – Капитан задумчиво повертел в руках сигарету и лишь потом, словно вспомнив, прикурил. – Есть, вообще-то, еще вариант. Для нас весьма невыгодный.

– Какой?

– Кто-то в штабе боялся не то «крота», не то радиоперехвата. И место это изначально ложное. А приказ о подлинной точке должны были передать позднее. По радио ли, вообще по старинке с посыльным… Иначе бы сюда кто-нибудь обязательно дошел. Тут ведь никаких следов… Даже все разрушения – дело рук времени. И надо нам в этом случае побыстрее отсюда отойти. Хотя бы просто в сторонку. Подумать в глубине лесов: куда двигать дальше? Где батальон, бригада? Наши вообще? Ладно, ротный, командуй. Здесь ничего хорошего не светит. Чем быстрее уберемся, тем лучше.

– Но приказ… Вдруг подойдет кто-то еще? – Громов колебался. Как каждый офицер, получивший конкретные указания. Пусть даже предполагалась их отмена. Но ведь не было же! Не получено!

– В сторонке подождем. Заодно и подумаем. Если за час никто не объявится, придется куда-то двигать. Наступит ночь, вообще застрянем. Давай, Дима, шевелись. Можешь валить потом все на меня. Рота! Подъем!

Они вышли буквально в последний момент. Покинутая деревня позади вдруг вспучилась от разрывов тяжелых снарядов. Избы, деревья, всякие постройки взлетали к небесам, сразу падали на перепаханную почву, и осталось благодарить судьбу за то, что зловещую картину можно наблюдать со стороны, а не с ее эпицентра. Доставалось заброшенным огородам, даже полям и опушке ближайшего леса – неизбежный разброс, только сама цель сомнения не вызывала. Гремело так, что даже на нынешнем расстоянии люди старались пригнуться. Оставалось благодарить судьбу и командование за отмену распоряжения. Иначе…

– Влипли мы, Макс, – Сергей сидел обессиленный. Пусть почти все время они перемещались на броне, однако был же перед этим бой, да и сама ситуация лишала остатков энергии.

Канонада порою вспыхивала с самых разных сторон. Частенько ухо ловило отдаленные перестрелки, обычно быстро умолкавшие. А день все тянулся и тянулся, став каким-то бесконечным, и до вечера было еще далеко. Звуки, казалось, сулили неизбежную беду. И никого из своих в округе, хотя небольшая колонна проделала не малый путь. Все исключительно лесами и перелесками, старательно обходя магистрали и любые населенные пункты. И нигде никого за все часа полтора, которые ополченцы провели в движении. Ну, не полтора, так все равно час с хвостиком. Лишь один раз на грунтовке посреди поля попались четыре разбитых армейских автомобиля и сожженный БТР. Судя по виду, простояли они уже минимум пару дней. Ни убитых, ни оружия вокруг. Кто бы ни обстрелял колонну, она явно была уничтожена не полностью, и уцелевшие забрали, что могли. Как маловероятный вариант – позднее здесь побывали неизвестные доброхоты, похоронившие убитых, а имущество их взявшие для доставки на ближайший склад.

– Ничего. Командиры у нас опытные, не лузеры какие-то, выведут, – отозвался Максим.

О дезертирстве не говорил даже Серанцев. Уж больно жутко казалось остаться одному посреди бесконечных лесов. Каким бы ты ни был индивидуалистом, однако наступает момент, когда хочется находиться с людьми, ища в них поддержку и опору. Особенно это касается тех, с кем поневоле сблизился, а если еще перенес какие-то трудности…

Да хоть и не сблизился. Все равно с ними намного безопаснее. В одиночку бродить по лесам вообще страшно. И непонятно, в какой стороне какой-нибудь большой город? На магистрали же, если суметь дойти до нее, вообще полный писец. Наверняка там идут бои, и как попадешь где-нибудь между…

Угораздило вляпаться, теперь поневоле надо выжидать удобного момента. И рвать когти не в просто большой город, а непременно в Москву. В ней затеряться легче посреди многочисленных знакомых. Взять Динку и махнуть с нею на ее же дачу. А что? Уж в дачном поселке искать точно не будут. Волосы не обрили, в горячке и сумятице было не до того, переодеться – никто и не скажет, что буквально на днях был солдатом.

По большому счету, искать непосредственно Серанцева вообще не должны. Куча народу погибла, где уж их знать пофамильно? Опять-таки призывали не конкретных людей по спискам, а просто хватали всех, кто подвернулся под руку. Нашествие угрожало этому городу, вот и власти проявили инициативу. В столице наверняка поспокойнее. Или всякие эксцессы по крайней мере не носят фатального масштаба.

Только добраться туда как?

Никакого покоя в Москве тоже не было. Мобилизация в столице не носила столь массовый характер. Вполне возможно, лишь потому, что на такую ораву призывников элементарно не хватило бы оружия и обмундирования. Не советские же времена, когда едва не у каждого мужчины в военный билет было вклеено, куда ему надлежит явиться в течение двух часов, а в качестве запасного варианта – в течение суток, а уж припасено было всякого и разного на несколько лет самой большой войны – от нового и до откровенного старья. Но когда это было?

Новые веяния покончили со старой практикой. Многое осталось в иных государствах, некогда бывших частью целого, многое утилизировалось, многое разворовывалось, многое пришло в окончательную негодность, а на его место фактически ничего так и не поступило. Теперь даже речи не шло об огромной армии. Так ведь и войны, если подходить с официальной точки зрения, не было. Довольно ограниченный контингент чужой державы вместо транзита по территории двинулся восстанавливать демократию, а что об этом никто не просил, кроме откровенных отщепенцев, – разве такие вещи нуждаются в просьбах? Да и кого при демократии интересует мнение простого народа? Все должно быть единообразно и предельно толерантно.

В иных обстоятельствах все могло пойти по уже много раз апробированному сценарию. Точечные удары по стратегическим объектам, массированная атака СМИ, пятая колонна и в верхних эшелонах власти, и в одураченных низах. Только авиация большей частью оказалась задействована на юге, и контингент лишился своего главного преимущества. После уничтожения ряда спутников и массированных хакерских атак с самых разных сторон Интернет едва дышал, не позволяя доводить до нужных групп правдивую информацию, а сами группы вдруг испугались, затаились в ожидании лучших времен. Вдобавок неожиданно стал рушиться новый миропорядок. Причем не здесь, здесь было бы половиной беды, нет, в странах, которые являлись его оплотом. Теракт в Кельне с применением ядерного заряда был страшен по количеству жертв, однако не менее страшным оказался последовавший за ним хаос. По сути, в цивилизованных землях началось то, что в предыдущие годы происходило на арабском Востоке, – гражданская война, благо повсюду хватало приверженцев ислама, не всегда хорошо организованных, зато исполненных отваги и энергии. Того, чего давно не хватало европейцам.

А тут еще Китай, смотревший на происходящее весьма неодобрительно.

Своя рубашка ближе к телу, и правительства больших и мелких стран отчаянно пытались удержаться на плаву, применяли какие-то запоздалые меры, уже не обращая внимания на проблемы соседей. А тут еще неизбежный в подобных обстоятельствах крах финансовой системы, коллапс промышленности, проблемы с продовольствием и товарами первой необходимости. Там, где их, собственно, давно не было.

С некоторых сторон Москва оказалась в более выигрышном положении, чем столицы иных стран. Недавняя революция после кратковременного периода либеральщины заставила новые власти всерьез заняться укреплением правопорядка, и теперь на улицах было сравнительно спокойно. А уж вслед за приказом о мобилизации вновь вернулся комендантский час, и даже самые оголтелые приверженцы свобод не имели ничего против некоторых ограничений.

Гораздо трагичнее для многих было то, что деловая жизнь почти замерла. Всякий офисный планктон слонялся без дела, а ведь в перспективе маячило гораздо более страшное – массовые сокращения сотрудников. И никуда от этого было не деться. Раз уж во всем мире такое, то куда нам, сиволапым?

Кое-кто ждал прихода чужих, но больше по старой памяти, как неких людей, которые живут заведомо лучше и могут и здесь поднять уровень жизни. Но только в свете последних событий и европейского бардака даже у ждущих закрадывались сомнения: если все так плохо ТАМ, то будет ли лучше после их победы? Может, наоборот? А события развивались стремительно, не давая времени на раздумья и уж тем более на действия. Те, кто ждал, помалкивали, и это обеспечивало сравнительное спокойствие тыла.

Невольно ждали бомбежек, ракетных ударов, косились в небо, многие наиболее предусмотрительные торопливо линяли на дачи или к родственникам в провинцию, если успевали убежать до получения повесток. Женщинам-то было полегче. Вот и говори после этого о полном равенстве.

Призыв же в столице был цивилизованным, по повесткам, с учетом предыдущих воинских специальностей. Брали и не служивших, подпадавших под Указ по возрасту, и все-таки у них был шанс, что враг сюда не дойдет и служба ограничится лихорадочной учебой и всякими нервотрепками.

Может быть. Но на войне всегда избыток сослагательного наклонения…

Офицерам было намного хуже. Они несли ответственность за бойцов, и все зависело от их дальнейшего решения.

– Связь нужна. Хотя бы узнать, что вокруг творится, – в очередной раз посетовал ротный.

– Звиняйте, хлопци, бананов нема, – отозвался Александр фразой из какого-то позабытого анекдота.

– Нема-то, нема, а нам что делать?

Капитан привычно хотел ляпнуть, мол, приказ выполнять, однако как раз приказа не имелось.

– Наших искать, – вставил Сурен. На правах старшины он тоже присутствовал на совещании. – Иначе…

– В принципе, можно и не наших. Но без связи все равно любая диверсия… – махнул рукой Александр. – Ладно. По-любому надо заглянуть хоть в какой-то населенный пункт и хоть там прояснить обстановку. Мобильники не действуют, спутники сбиты, сложная электроника большей частью накрылась, но вдруг найдем обычный телефон? Этакое древнее проводное детище Эдисона. Позвоним ноль-три, вызовем полицию, и пусть она закроет этих миротворцев к либерасовой матери. Хоть где-то проводная связь еще функционирует.

– Тогда попробуем выйти к Малышевке, – склонился над картой ротный. – Она ближе всех. Каких-то четверть часа, если не шибко спешить. И от магистрали в стороне.

Основной дороги поневоле сторонились. Не те силы, чтобы нарываться на серьезный бой. Погибнешь без всякой пользы в течение минут. Может, даже без наземного боя – заметят с беспилотника да обрушат несколько залпов. Много ли надо?

Дались эти беспилотники! Раз не летают, наверняка ведь и их электроника приказала долго жить. Иначе наверняка заметили бы хоть одну непернатую и неживую птичку. И все равно, думается. Обжегшись на молоке…

Александр чувствовал себя смертельно усталым. Годы, чтоб им пусто было! Нагрузка воспринимается иначе. Где ты, молодость, с ее прогулками по чужим горам? Выдерживал же тогда, не жаловался! Зато здесь – на своей земле, и деваться с той земли некуда.

Надо держаться, демонстрировать бодрость, тем паче, солдатики выглядят ничуть не лучше. Даром что молодые! Не привыкли к подобным нагрузкам, а тут еще изматывающая души неопределенность…

– А если к магистрали? – предложил Сурен. – Должны ведь наши ее удерживать!

– Должны-то должны… – протянул Александр, – да только где? Набросают в промежутках мин, сами на них подорвемся. Помните сапера? Этого, как его, Минакова? Думаете, один он такой? Я за Малышевку. Хоть раненых там оставим. Или договоримся, чтобы их вывезли. Должны же в деревне иметься какие-то машины! А то и фельдшер. Как и дороги в райцентры, еще куда.

Лицо ротного дрогнуло. Капитан понял начальника и ободряюще улыбнулся:

– Мы на войне, Дима. И первым делом – выполнение задачи. Эмоции потом. Пока человек не сдался, он еще не побежден. Прорвемся.

Хотел добавить, что бывало и хуже, но бывало ли? У него – да, только ставкой являлась лишь собственная жизнь да жизни окружающих.

Зря он, наверное, так и не выбрался к девушке. Теперь лишь сожалеть…