Текст книги "Цена империи"

Автор книги: Алексей Глушановский

Соавторы: Светлана Уласевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Эпилог
Одно мгновение из жизни бездушного

Спустя семь лет после окончания Великой войны

Великий император всех народов мира сидел на балконе и наблюдал, как в священной роще молоденькая егоза-дриада играет в салочки с его сыном. Юная… Совсем юная девочка-подросток, еще даже не начавшая округляться в нужных для девушки местах. Сейчас, спустя годы, Верлерадия вновь выглядела так же, как и тогда, в лесу, во время их первой встречи. После расставания с ним она вновь вернулась к излюбленному обличью.

Аларих печально вздохнул. Считая, что люди, лишенные души, не способны на чувства, богиня ошибалась. И ошибалась довольно сильно. Пусть не так явно, пусть не с той силой, но он все же скучал по ней и приходил сюда, чтобы сверху понаблюдать за тем, как та, которую он любил, играет с их сыном.

Она всегда чувствовала, когда он появлялся на балконе, и иногда махала ему рукой. В такие моменты Аларих в ответном приветствии салютовал сжатой в кулак рукой. И только сын видел, какой глубокой печалью наполнялись на мгновение глаза матери, совсем не соответствуя юному, даже скорее детскому облику их обладательницы.

Аларих же в свою очередь благодарил богов за незнание Рады о том, что бездушные не лишены всех чувств. Пусть думает иначе. Так ей будет лучше. Легче.

Прервав свои размышления, император мира покинул балкон и сел за письменный стол из драгоценного розового дерева, придвинув к себе толстую стопку ждущих утверждения смертных приговоров. Пора приниматься за работу. Но, прежде чем поставить свою подпись на первом из многочисленных «листков смерти», лежащих перед ним, император вновь поднял голову и полными тоски глазами всмотрелся в выходящее к священной роще окно, не в силах оторваться от наблюдаемой сцены.

Громко смеется растрепанный, одетый в одну только набедренную повязку черноголовый мальчишка со сверкающими голубыми глазами и, ловко прыгая по низко склоненным ветвям деревьев, старается поймать весело визжащую и нарочито медленно ускользающую мать. Мать, которая выглядит его ровесницей…

– Будь счастлив, сын, – еле слышно прошептал император. – Мне пришлось дорого заплатить за ваше благополучие, но ты, Аттал, будь счастлив и правь спокойно. У тебя врагов не осталось. Я позаботился об этом. – И сжавшаяся в кулак рука сомкнулась на рукояти кинжала.

Самый страшный зверь

Стоял знойный летний день. Такой, какой бывает в середине июля, когда воздух колеблется от жары и лень даже пошевелиться, чтобы не нарушить хрупкое равновесие организма с окружающей средой. С деловитым квохтаньем в огороде возились куры. Кот, разлегшись на заборе, равнодушно наблюдал за ними. Под забором развалилась собака и нехотя следила за шевелением кота.

Состояние общей дремоты разрушил стук конских копыт и металлический лязг, и вскоре на главной сельской улице появилось два рыцаря. Несмотря на смертельную духоту, местные сплетницы тут же оживились. К их великому восторгу, рыцари затормозили и, подняв забрала, заозирались.

– Эй, бабушка! – заметил правый рыцарь одну из местных кумушек. – Далеко ли до Турмена?

– Прилично, милок, еще сутки пути, – прошамкала одна из них.

– У нас еще неделя впереди, – заметил левый рыцарь. – Может, остановимся, отдохнем?

– Хорошая мысль, – согласился второй и спешился. – А где у вас тут постоялый двор и таверна?

– Вниз по улице и направо. Корчма «Веселый редьковод», – поспешила ответить одна из кумушек. – Там и комнаты сдают, и отдохнуть можно. А других заведений у нас и нетути больше!

Весело переглянувшись, рыцари направили своих скакунов в указанном направлении и вскоре уже сидели за грубо сколоченным, но чистым и довольно аккуратным, набело скобленным столом, дожидаясь заказа.

– Что будем пить, господа? – деловито поинтересовался корчмарь, расставляя перед довольными воинами глубокие деревянные тарелки с жареной бараниной и гречневой кашей, обильно политой чесночным соусом.

– Как что? – даже изумился подобной постановке вопроса один из «благородных сэров», молодой, отчаянно-рыжий парень лет двадцати пяти, с когда-то перебитым, неправильно сросшимся носом и хитрецой в глазах. – Если мне не изменяет память, то именно здесь мне когда-то удалось попробовать уникальный напиток из знаменитой молодильной редьки. – Он замолчал и выжидающе посмотрел на трактирщика, прикоснувшись рукой к висящему него на поясе приятно округлому кошельку.

– Брага как брага, – поморщился хозяин, похоже не разделяя восторженного отношения гостя к данному напитку. – На вкус – дрянь редкая. Одно только и достоинство, что сколько ни выпей – наутро никакого похмелья. Может, уважаемые господа все же предпочтут Можайское? Мне недавно завезли немного. Так что осмелился бы рекомендовать…

Однако данное предложение не вызвало никакого понимания у сидящих за столом. Дружно сморщенные носы однозначно показывали, что альтернатива никоим образом не устраивает пришедших, а слова второго из путников – черноволосого гиганта с бешеными и какими-то злыми черными глазами окончательно поставили крест на предложении трактирщика.

– Можайское? Эту кислятину?! Ты издеваешься над нами? – Рыцарь даже привстал, яростно сверкнув глазами, однако зарождающийся конфликт был немедленно погашен его спутником, похоже, привычным к подобным вспышкам ярости:

– Тише, сэр Эйтингтон, тише. Он просто хотел быть любезным. Не стоит учинять скандалов.

Коротко выдохнув, черноволосый сэр Эйтингтон послушно уселся на свое место и, взяв с тарелки баранье ребро, яростно вцепился в него зубами.

– Милейший, вы поняли, что неправы? – все так же кротко и спокойно обратился рыжий к побледневшему от страха трактирщику. – Если два благородных сэра, почтившие своим присутствием вашу убогую забегаловку, желают отведать божественного напитка, который изготавливается в этом захолустье, где по неведомому капризу Создателя только и произрастает молодильная редька, то вы должны немедленно его доставить, а не предлагать нам всякую кислую дрянь в качестве замены! Вы слышали – немедленно!!! – И его голос приобрел стальные нотки.

– Как пожелаете, сэр! – откликнулся трактирщик, однако, отступив на несколько шагов, все же решился на вторую попытку. – Осмелюсь только заметить, многоуважаемые, что напиток этот весьма недешев… Увы, но изготавливается он, как вы сами заметили, из…

– Ты еще здесь? – неискренне изумился рыжий. – Сэр Эйтингтон, вам не кажется, что это уже начинает смахивать на оскорбление?

Черноволосый начал было приподниматься из-за стола, похоже среагировав на ключевое слово «оскорбление», но хозяин уже испарился из зоны видимости. И через какое-то время появился вновь, таща на подносе немалых размеров стеклянный штоф, заполненный мутноватой белесой жидкостью.

«Отдых» двух благородных кавалеров был в самом разгаре, когда дверь трактира отворилась и в нее вошел еще один мужчина, весь внешний вид которого указывал на его принадлежность к благородному сословию служивых рыцарей королевства Тараскан.

Увидев наших героев, он немедленно заспешил в их сторону.

– Приветствую уважаемых собратьев, – вежливо наклонил голову новопришедший, демонстрируя небольшую плешь на самой макушке. – Позвольте присоединиться к вашей компании? Встретить достойных собеседников в данном захолустье – большая удача!

– Прошу вас, – немедленно откликнулся рыжий, незаметно пихая в бок увлеченно обгладывающего баранью кость черноволосого. – Позвольте представиться: сэр Лакастерн. – Он слегка привстал со своего стула и вежливо поклонился.

– Сэр Эйтингтон, – на секунду оторвался от кости его напарник и снова вгрызся в уже изрядно обглоданный мосол.

– Сэр Варгерн, – назвал свое имя плешивый, присаживаясь с краю стола, и заинтересованно повел носом в сторону опустевшей на треть бутылки.

– Позвольте полюбопытствовать, что вы пьете? Неужели?..

– Именно оно! – горделиво приподнял голову Лакастерн. – Хозяин изрядная каналья, но если на него как следует надавить… – Он горделиво кивнул в сторону бутыли.

– Спасибо за совет, – откликнулся сэр Варгерн и заорал в сторону стойки: – Мне того же, что и у этих джентльменов! Включая и напитки! Живо, мошенник! – после чего обернулся к новым знакомцам. – Вы по королевскому призыву, в Турмен?

– Да. Известия о сборе армии застали нас в Лакстере, так что, дабы не объезжать горы, мы решили идти через Редькинский перевал. Захолустье, конечно, но, как гласит кодекс, рыцарь должен доблестно переносить все тяготы службы. Опять-таки возможность срезать три недели пути… – объяснил причины своего появления здесь рыжий сэр Лакастерн. – Вы, подозреваю, тут по этой же причине?

Сэр Варгерн кивнул. Тут наконец-то появился хозяин с очередной порцией гречки с бараниной и вожделенным напитком, и пришедшему рыцарю стало не до болтовни. Изрядно проголодавшись за время дороги, он немедленно приступил к насыщению.

Спустя еще полчаса к трем сидящем у стены рыцарям добавился и четвертый – невысокий и подвижный, словно капля ртути, светловолосый сэр Джорнетт, а по истечении часа и пятый прибывший вместе с оруженосцем – длинным, тощим пареньком с подозрительно бегающими глазами и щербатым передним зубом. За пазухой оруженосца копошилось что-то живое и заинтересованно пофыркивающее. Прибывшие расположились за соседним с компанией столиком, отговорившись малым количеством мест. Представившийся сэром Амеллом, незнакомец получил свою порцию гречки с бараниной, бутыль браги и принялся за еду.

– Что у вас за праздник такой? – потихоньку спросил корчмарь оруженосца, осторожно подсовывающего небольшие кусочки хлеба и овощей себе за пазуху и с завистью поглядывающего на мутную бутыль, стоящую перед рыцарем. – Никогда в нашем захолустье столько рыцарей разом не бывало. О драконе, что ли, прослышали? Так ведь мы года два как в его величества канцелярию запрос послали. Думали уж, что забыли все про наши беды, а тут целых пять благородных сэров… – Судя по взглядам, которые трактирщик кидал на обедающих рыцарей, такое внимание их деревеньку вообще и его самого как представителя этой деревни отнюдь не радовало.

– Да не, – взмахнул рукой с зажатой в ней ложкой оруженосец, – какой дракон? Просто король объявил сбор войск в Турмене. То ли эльфов воевать собирается, то ли ормасцам силу продемонстрировать, то ли просто скучно ему стало… Так или иначе, а кратчайший путь до перевала через ваши Большие и Горькие и пролегает…

– Большие Редьки! – обиженно поправил его трактирщик.

– Да хоть Хрены, – усмехнулся юноша и вновь весело захрустел бараньими ребрышками, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор.

Корчмарь печально вздохнул и отправился к себе за стойку, где принялся с отчаянной яростью протирать кружки, фальшиво насвистывая «Овечку Долли».

По всей видимости, обладающий минимальным музыкальным слухом оруженосец морщился, но терпел, а вот загадочное создание за пазухой парня, откликаясь на режущие ухо звуки, протестующее зафыркало и начало что-то грызть в такт трактирщиковому свисту.

Наконец длинный обед, плавно перетекший в ужин, был закончен и благородные рыцари, изрядно пошатываясь, поднялись из-за стола.

– Эй, ты, – махнул рукой, подзывая трактирщика, сэр Лакастерн. – Держи плату и прикажи приготовить нам комнаты получше да девок погорячее! – Последняя фраза рыжего рыцаря была встречена дружным смехом и одобрительными возгласами всей подвыпившей компании. Взлетевший в воздух золотой кругляш шлепнул по ловко подставленной ладони трактирщика и мгновенно исчез из виду.

– Ну, чего ты там телишься? – видя, что кабатчик не торопится выбираться из-за своего укрытия, раненым кабаном взревел сэр Эйтингтон. И без того небольшие глаза громилы злобно сощурились, быстро заплывая привычной яростью.

– Простите, господа, – с непривычной твердостью отозвался трактирщик, осторожно приоткрывая небольшую, скрытую за стойкой дверь и готовясь нырнуть в нее в случае нужды. – Прежде чем предоставить вам комнаты, мне бы хотелось получить остальную часть платы за ваш обед, – твердо закончил он.

– Остальную часть? Ты уже получил целый золотой! – с изумлением отозвался сэр Лакастерн. – О чем ты говоришь, мошенник? На эти деньги можно накормить целый взвод, тем более такой дрянью, как твоя каша!

– Речь не о каше, уважаемые, – с дрожью в голосе ответил трактирщик. – По распоряжению короля все заведения, торгующие напитками из молодильной редьки, – он кивнул на стоящие на столах бутылки, – не имеют права отпускать ее по стоимости ниже чем золотой за кварту, каковые деньги и обязаны вносить королевским сборщикам налогов при ревизии проданного. Испытывая искреннее уважение к вам, благородные сэры, я возьму с вас лишь стоимость налога… С вас еще пять золотых, – завершил он свою речь, вновь кивая на опустевшие бутылки.

– Да это издевательство, – вновь взревел сэр Эйтингтон, стараясь выбраться из-за стола и осторожно ощупывая висящий у пояса не такой уж и толстый кошелек. – Да я этого мошенника…

– Сэр, это приказ короля! – спешно ретируясь за дверь и готовясь ее захлопнуть, прокричал трактирщик.

Злобно заворчав, сэр Эйтингтон все же остановился. Идти на плаху за оскорбление его величества, чрезвычайно щепетильно относящегося к таким вопросам, черноволосому громиле категорически не хотелось. Впрочем, перспектива заплатить запрошенную трактирщиком сумму радовала его еще меньше. Похоже, четыре его новоприобретенных товарища также не удосужились полюбопытствовать о цене интересующего их напитка и теперь судорожно ощупывали свои кошели, целиком и полностью разделяя его мнение.

Разумеется, они вполне могли бы попросту повесить трактирщика, объявив его оскорбителем дворянской чести, но вставшую перед ними проблему подобное действие никак не решало, а скорее усугубляло. К пополнению казны король относился еще более щепетильно, чем к защите своей чести, и в случае невыплаты положенной суммы плюс штрафа за смерть трактирщика виновные в этом рисковали сами оказаться на том же суку.

В делах, касающихся золота и финансов, король был вовсе не склонен разбираться в степени вины и благородства. И если за заговоры, оскорбления чести и даже «покушение на величие» виновники-дворяне могли рассчитывать на благородное обезглавливание, то в вопросах, касающихся укрытия налогов, наказание было только одно.

И благороднейшие герцоги крови, уличенные в укрывании от казны части поступившего с имений дохода, вздергивались на ту же виселицу и той же веревкой, что и презреннейший из торговцев, не внесший мытарю положенную мзду за последнюю проданную партию скабрезных картинок.

– Я вижу, господа находятся в некотором затруднении?

Пока благородные сэры были заняты переглядыванием и судорожным подсчетом имеющийся наличности, к их столу незаметно подошел немолодой мужчина среднего роста в чуть более дорогой, чем у обычных селян, одежде.

– Мне кажется, я мог бы подсказать вам выход из возникшего небольшого затруднения, – тем временем продолжил пришедший, украдкой оглядывая заинтересованно повернувшихся к нему рыцарей.

– Что вы хотите предложить? – выразил общее мнение сэр Лакастерн.

– Позвольте представиться, – в ответ поклонился мужчина. – Фрай Немет, местный староста. А предложение у меня довольно простое и, надеюсь, достаточно привлекательное для столь могучих и отважных рыцарей, временно испытывающих некоторые финансовые затруднения. Да будет вам известно, что по указу его королевского величества благородные рыцари, взявшиеся за защиту любого поселка, деревни или города нашего благословенного королевства, имеют право на бесплатный стол и постель в любом из заведений данного населенного пункта. Причем без ограничения списков блюд и напитков, все за счет королевской казны…

– И от кого же вас надо защищать? – недоуменно спросил сэр Эйтингтон. – Какие могут быть враги почти в середине королевства?

– Ах, благородные сэры, – печально вздохнул староста. – Как говорится, было бы богатство, а враги найдутся. Вот и у нас… Вы, конечно, знаете, что деревня наша издавна занимается выращиванием ценнейшего продукта, что произрастает лишь на одном поле в горах недалеко от деревни. Я говорю о молодильной редьке, – поспешил уточнить он, не дожидаясь дополнительных вопросов.

– И что? – недовольный столь долгой преамбулой, спросил сэр Эйтингтон, выдвигая вперед нижнюю челюсть и осматриваясь вокруг себя, словно в поисках неведомого врага, покушающегося на ценнейший продукт.

– Э-э-э… – сбитый с мысли протянул староста, однако быстро опомнился и торопливо протараторил, дабы не раздражать и без того гневливого сэра Эйтингтона: – Дракона убейте, ваши милости!!!

– Какого дракона? – так и опешил от подобного обращения Лакастерн.

– Ну я же говорю! Который поля разоряет! – в отчаянии закатил глаза староста Фрай.

– Так. А теперь еще раз, коротко и по порядку. – Рыжий рыцарь, незаметно возглавивший их маленькое общество, властно взглянул на затрясшегося старосту.

– Рядом с деревней два года назад появился дракон. Жрет молодильную редьку. Особо не наглеет, людей и домашнюю скотину не обижает, но убыток наносит. Опять же помимо того, что сжирает, вытаптывает немало. А редька-то вся на учете стоит, королевский инспектор чуть ли не за каждым корнеплодом присматривает! Тут и на бражку-то, чтоб дома поставить, едва-едва спереть удается, а с этим лиходеем и вовсе беда… – Тут селянин сообразил, что говорит лишнего, и поспешно зажал себе рот ладонью.

Понимающе усмехнувшись, рыцари переглянулись и дружно сделали вид, что ничего не слышали.

– Ну… Вот… И это… – наконец отмер Немет. – Опасаемся, значит, вдруг ему редька надоест да мясного захочется? Клыки-то у него во какие! – Судя по разведенным рукам старосты, размер пожирающего драгоценную редьку дракона должен был быть чуть поболее, чем пологая горка, на которой и располагалась деревушка. – Сегодня он одно ест, а завтра другое будет. А ежели вы дракона ухайдакаете, то самые что ни на есть настоящие защитники и получитесь. Так я, значит, господину инспектору и доложу, и в бумагах отпишу, каких следует. А как защитникам вам кошт положен, значит, это насчет питания и напитков всяких, – он скосил глаза на пустые бутылки, – без отказа и ограничения. Правда, про брагу мы особливо писать не будем, сами понимаете… Как вам такое предложение, уважаемые?

– Ваша идея интересна… – задумчиво протянул сэр Варгерн, почесывая лысину.

– Очень интересна! – поддакнул сэр Джорнетт, одергивая кольчугу.

Сэр Амелл слегка кивнул и зачем-то посмотрел в сторону оруженосца, как раз подсовывающего небольшую морковку в ворот своей рубахи, из которой немедленно донесся довольный хруст.

– Дракон? – радостно взревел сэр Эйтингтон, картинным движением кладя ладонь на рукоять гигантского меча. – Покажите мне, где обитает эта тварь, и еще до наступления ночи я принесу вам его голову!

– Как вы понимаете, мы согласны с вашим предложением, – подытожил сэр Лакастерн, обращаясь к старосте. – И действительно, пожалуй, не будем терять времени. До заката осталось не так уж и долго. Выделите нам комнаты. Мы выспимся, а завтра с рассветом отправимся в бой.

– Конечно, конечно! – улыбнулся староста и, повернувшись к мальчишкам, играющим с собакой, крикнул: – Ишка! Проводи господ на постоялый двор и скажи, что это защитники наши. Пусть им кров выделят.

А когда рыцари удалились, ведомые подростком, староста подозвал второго пацаненка и, протянув ему медяк, наказал:

– А ты проследи, чтобы наши господа-защитники этой ночью от нас не смылись!

Ночью ничего не подозревающие сэры не сбежали и, встав рано утром, выдвинулись в бой. Всю дорогу сопровождающий их мальчишка нервно озирался и вздрагивал от каждого шороха. Не дойдя до логова дракона нескольких сотен метров, пацаненок махнул рукой в сторону виднеющегося между деревьями просвета и пролепетал:

– А дальше, благородные сэры, идите сами. Я не хочу вызывать на себя гнев зверя, если вы его не убьете.

– Ах ты трус! – взревел сэр Эйтингтон, сжимая ладони в здоровенные кулаки.

– Тише, друг! Погоди! – перебил его сэр Варгерн. – Не будем предупреждать дракона о своем прибытии! Иди себе, парень, – махнул он на мальчишку рукой.

Напуганный ребенок ошалело кивнул и кинулся прочь.

– Итак, благородные господа, что будем делать? – взял в свои руки инициативу сэр Варгерн.

– Драться! – горячо ответил сэр Эйтингтон и, прежде чем рыцари успели что-либо предложить, с громким ором кинулся по направлению к логову дракона, на ходу обнажая меч.

Лакастерн кинулся было за черноволосым товарищем, но его схватил за плечо сэр Варгерн.

– Стой! Дай своему другу проявить отвагу, мы вполне можем немного подождать и посмотреть, что из этого выйдет. Правда, сэр Амелл?

Сэр Амелл охотно кивнул и обернулся к оруженосцу, который медленно пятился в сторону деревни. Под укоризненным взглядом хозяина парнишка судорожно сглотнул и остановился. Рубаха на уровне живота подозрительно зашевелилась, словно там ворочалось какое-то странное существо. Светловолосый сэр Джорнетт брезгливо поморщился, но следовать примеру сэра Эйтингтона не собирался. Тем более что тот, судя по крику, уже успел достичь поляны, и его возглас на пару секунд сменивший тональность с победной в испуганную, внезапно затих. Затем последовал лязг металлических доспехов, глухой шлепок, и снова наступила тишина.

– Предлагаю тихонько подкрасться и посмотреть, что там произошло, – выдвинул очередную идею сэр Варгерн. – А если дракон будет занят поеданием сэра Этингтона, то мы кинемся внезапно и, пока он не опомнился, прибьем эту тварь.

Рыцари дружно кивнули. На бросившем спутника сэре Лакастерне не было лица. «Однако, – решил рыжеволосый, – лучше Эйтингтон, чем я!» Тем временем его товарищи тихонько подкрались к краю поляны и раздвинули кусты.

Дракон лежал на поляне и изнывал от жары. Огромная шипастая голова покоилась на крепких лапах с внушительными когтями. Все тело ящера покрывали роговые пластины с острыми краями и шипами. Размером он был с небольшую гору. «И как эта дрянь так вымахала на молодильной редьке?» – хмыкнул про себя Лакастерн. Четверых пришельцев в железных латах хищник встретил ленивым шевелением хвоста. Эйтингтон лежал в ста метрах от животного ничком.

«Прибил он его, что ли? – подумал рыжий рыцарь, внутри которого опять зашевелилась совесть. – Ладно, убью дракона и откачаю напарника. У него всегда был крепкий лоб. Ну а если все-таки погиб, так похороню с почестями!» И с этими мыслями он извлек из ножен клинок. Спутники последовали его примеру. В этот момент большой фиолетовый глаз с вертикальным зрачком открылся и внимательно взглянул на воинов. Оруженосец сэра Амелла боязливо попятился к краю поляны.

– Сдавайся, чудовище! – рявкнул светловолосый сэр Джорнетт, потрясая оружием.

Более умудренные опытом рыцари энтузиазма юнца не разделяли. Дракон фыркнул, обдав парня горячим дыханием, и шлепнул хвост под ноги бегущему рыцарю. Тот споткнулся и упал, пропахав носом землю. Ящер скептически посмотрел на потенциального убийцу, затем перевел взгляд на стоящих поодаль трех рыцарей с оруженосцем и, не видя с их стороны никакого проявления агрессии, флегматично перевернулся, подставив солнцу второй бок.

Сэр Джорнетт оказался упорным юношей и, поднявшись с земли, встал в боевую стойку с мечом на изготовку.

– Дерись, трус! – выдохнул он.

– Тебе надо – ты и дерись, – безразлично заметил дракон, зевая.

– Тогда сдавайся! – подошел к нему ближе юный рыцарь.

Дракон вновь открыл глаза и недовольно уставился на «противника».

– Отойди, – предупреждающе рыкнул он. – Ты мне солнце загораживаешь!

– Не уйду, пока не сдашься! – тряхнул головой сэр Джорнетт.

– Вот же какая несговорчивая молодежь пошла! – вздохнул дракон и, прежде чем Джорнетт успел что-либо возразить, подхватил незадачливого воина кончиком хвоста и швырнул прочь.

С легким ужасом рыцари наблюдали, как их товарищ, описав широкую дугу, скрывается за кронами деревьев.

– В атаку! – крикнул сэр Лакастерн и кинулся с мечом на дракона. К сожалению, клинок отскочил от того, не причинив никакого вреда.

– Ты мне чешую поцарапал! – взревел дракон.

– И что теперь будет? – осторожно спросил сэр Амелл.

– Консервы! – коротко отозвался дракон, делая глубокий вдох.

– Ка-какие консервы? – опасливо поинтересовался сэр Амелл, осторожно отступая назад.

– Рыцарь в собственном соку, – любезно ответил дракон, выдыхая огромный столб пламени.

Отважные сэры немедленно кинулись врассыпную, как тараканы, которых застал на кухне хозяин дома. Как наиболее опытный в сражениях с драконами, сэр Варгерн бежал первым; за ним, как наиболее молодой и резвый, несся сэр Лакастерн. Сэр Амелл воспользовался природной хитростью и, схватив своего оруженосца, толкнул юношу перед собой, а сам быстро скрылся в лесу. Испуганный оруженосец упал, и дракон уже наклонил над ним свою ужасную голову, обнажив гигантские клыки, но тут из-под рубашки у парня выбрался изрядно разозленный хомяк. Да-да! Самый обыкновенный хомяк. Ну то есть нет, не самый обыкновенный. Это был великолепный образчик чистопородного джунгарсийского хомяка, с длинной и ухоженной шерстью, мощными передними зубами, способными в пару укусов расправиться с любой, даже самой толстой и крепкой морковью, и маленькими, налитыми кровью глазами.

Джунгарсийские хомяки вообще не отличаются добродушием, с равной отвагой и яростью нападая как на близких им по размерам созданий, так и на тех, кто намного крупнее их самих. И немало, очень немало людей, возжелавших погладить чудесную живую меховую игрушку, уходили от клетки с прокушенными пальцами. Подобные вольности Хома, как звали этого маленького героя, позволял исключительно своему хозяину, да и то не всегда, а после задабривания чем-нибудь вкусненьким. А сейчас к тому же он был преизрядно рассержен! Ну кому понравится в течение долгого времени болтаться за пазухой пусть и любимого, но давно не мывшегося хозяина, а потом еще этот оболтус на вас наваливается всем своим весом, падая на землю?

Так что на животе у Кайра – так звали пострадавшего оруженосца сэра Амелла – сейчас имелось несколько глубоких царапин, в рубахе – приличных размеров дыра, в единый миг прогрызенная острыми зубами Хомы, а перед мордой дракона застыл маленький комочек длинной шерсти, острых зубов и бесстрашной ярости.

Надо вам сказать, что с точки зрения хомяка особой разницы в размерах дракона и человека как-то не просматривается. Особенно с точки зрения разъяренного хомяка. А Хома был зол. Очень зол. И прекрасный объект для вымещения этой злобы как раз сейчас наклонялся над его хозяином. Так что Хома не сомневался. Он действовал. Так, как привык действовать. Быстро и эффективно. Длинные острые резцы сомкнулись с едва слышным, но тем не менее зловещим лязгом.

Это было больно. Нет, не так. Это было ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ БОЛЬНО!!! Неприлично взвизгнув, Аррийоо резво отпрыгнул в сторону. Дикая, сводящая с ума боль в укушенном усе не давала даже вздохнуть, а не то что набрать воздуха для огненного вздоха.

Усы дракона – одно из очень немногих уязвимых мест могучего бронированного создания. Пронизанные мириадами чувствительнейших нервов, они позволяли ориентироваться в бескрайних просторах затянутого облаками неба, совершать тонкие и точные действия, невозможные для грубых и неуклюжих бронированных лап, ласкать своих избранниц и ощущать удовольствие от их ответных ласк… И вот этот-то нежнейший орган и познакомился с острыми и крепкими зубами Хомы.

«И остерегайся маленького неведомого пушистого зверька! – пронеслись у дракона в голове воспоминания родового пророчества. – И будут спереди у него два больших зуба…» Концовка предсказания затерялась, но, несмотря на это, ни одно поколение драконов не спешило его игнорировать. Аррийоо был не исключение, однако в пылу схватки когда-то вызубренное наизусть пророчество выскользнуло у него из головы, напомнив о себе лишь сейчас, причем самым что ни на есть пренеприятнейшим образом.

– Что это? – прорычал дракон, указывая на маленькое животное.

– Это хомяк, – кратко ответил Кайр, морщась от боли в ушибленной о какой-то корень голове и с изумлением глядя на настороженного дракона. Видимо, встреча с корнем не прошла даром, иначе чем можно было объяснить то, что в продолжение фразы у него вырвалась привычная шутка, которую он произносил всегда, знакомя друзей с пушистым питомцем: – Мой самый страшный зверь.

– И насколько страшный? – прищурился дракон, подозрительно поглядывая на Хому.

Никакой силой или сверхспособностью от щекастой твари, напоминающей мышь, не веяло, однако ус все еще побаливал, напоминая о предсказании, и Аррийоо вовсе не был намерен недооценивать безобидного с виду малыша. «Может, так в природе и задумано? – подумалось ему. – Ты расслабишься, а этот милый, безобидный с виду зверь рраз, и…» Что именно «и…» Аррийоо представить себе не мог, слишком уж велико было различие в их размерах, однако продолжавший болеть ус явно намекал, что опасность вполне может быть и непредставимой…

– Просто жуть! – невольно усмехнулся Карн, с трудом поднимаясь на ноги и беря хомяка в ладонь.

– И зачем тебя послали ко мне с этой жутью? – еще более настороженно спросил Аррийоо, на всякий случай отступая еще на пару шагов.

– Они хотят тебя убить, – честно признался оруженосец сэра Амелла.

– Ну, это не секрет, – вздохнул дракон, подфутболивая хвостом чей-то шлем. – Какой рыцарь не хочет принести своей даме голову убиенного чудовища? Проблема только в том, что нам, драконам, голов не хватит для того, чтобы помочь вашим странным мужчинам, закованным в железо, размножаться.

– Да нет, – поморщился оруженосец, – жители деревни хотят тебя убить!

– Почему? – изумился дракон.

– Ты их молодильную редьку вытаптываешь и портишь.

– Поклеп! – возмутился ящер. – Я ем только две редьки в день! Драконам, между прочим, стареть тоже неохота! Ну, еще штучек пять, возможно, и вытаптываю… – смущенно отвел он глаза в сторону, но тут же твердо добавил: – Пять штук, никак не больше!

– По словам старосты – чуть ли не четверть поля! – возразил оруженосец.

– Вот же гады! – немедленно запротестовал Аррийоо. – Сами обворовывают короля и скидывают все на меня! Это ж они на брагу собирают! Точно говорю. Я этот запах давно чую! Такой продукт на брагу переводить! Врут и не стесняются! Вот улечу от них, пусть сами с королем разбираются.

– А ты и улетай! – вмешался Кайр. – Если они тебя не ценят, то зачем ты будешь на них свое здоровье тратить?

– А редька? – недовольно произнес, поглядывая на поле, тот. – Это ж мне теперь опять для сохранения молодости за единорогами гоняться придется. А они, паразиты, проворные и рогами своими колются как ненормальные! Хотя… – Он призадумался и изогнул шею, скептически оглядывая себя со всех сторон. – Может, и правда стоит сменить диету… А то засиделся я тут, жиреть начал… Да и привязка постоянная… Эту же редьку каждый день по две штуки жрать надо, уже оскомина на зубах навязла, а единорога один раз завалишь – и на десять лет свободен… Да и вкуснее они намного!