Текст книги "Вестник смерти"

Автор книги: Алексей Калугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– А кормить здесь будут? – поинтересовался он у Лукони.

– Сомневаюсь, – усмехнувшись, покачал головой тот. – А если что и предложат, то тебе это явно придется не по вкусу. Даже я в этой компании только чайком пробавляюсь.

– А свой харч можно достать? – поинтересовался Антип.

Не евший с полудня, он испытывал огромное желание забраться в свой заплечный мешок и посмотреть, что там ему положила мать в дорогу.

– О чем речь! – взмахнул свободной рукой Луконя. – Здесь демократичное общество. Каждый волен делать все, что ему вздумается, если при этом он не ущемляет чьих-то других интересов.

Развязав мешок, Антип первым делом извлек завернутую в полотняную тряпицу буханку серого хлеба. Сразу же несколько мертвяков вскинули головы и потянули носами.

– Угощайтесь, – предложил Антип и, нарезав хлеб ножом, раздал каждому по большому ломтю, не забыв и себе один оставить.

Упыри от хлеба отказались, но зато с радостью приняли предложенную Антипом кровяную колбасу, кольцо которой также обнаружилось в мешке.

Вареную курицу Антип оставил себе, поскольку к ней никто не проявил интереса, за исключением Лукони, отломившего крылышко.

Мертвяки ели хлеб медленно, растягивая удовольствие. Отщипывая от своих ломтей крошечные кусочки, они аккуратно клали их в рот и тщательно разжевывали. Временами кто-нибудь из них подносил хлеб к провалившемуся носу и с наслаждением вдыхал его аромат.

– Я думал, мертвякам не нужна еда, – тихо обратился к Луконе Антип.

– Они едят не для того, чтобы жить, а ради того, чтобы получить удовольствие, – ответил Луконя. – А хлеба им давно видеть не доводилось. Хлеб для них – это воспоминание о настоящей земной жизни.

Антип быстро разделался с курицей и запил еду остававшимся в кружке чаем. После этого он вытянул ноги и прилег на локоть. Сейчас, когда он был сыт и всем доволен, компания навья вовсе не казалась ему такой ужасной, как в первый момент знакомства. И, что приятно удивляло, от них вовсе не пахло гниением и тленом, только влажной землей и свежескошенной травой. И так и эдак обдумав странную ситуацию, в которой он оказался, Антип пришел к выводу, что не имеет никакого значения, с кем пить чай, с живым или мертвяком, главное, чтобы человек был хорошим и чай – вкусным.

Окончательно уверившись в том, что находится в полной безопасности, Антип утратил всякую бдительность и даже начал потихоньку клевать носом.

Он еще не успел по-настоящему заснуть, когда внезапно каким-то внутренним чутьем, обострившимся после выпитого колдовского чая, почувствовал, как изменилась эмоциональная атмосфера в кругу собравшихся у костра. Былая добрая непринужденность в момент куда-то улетучилась, уступив место напряженному ожиданию чего-то недоброго.

Вскинув голову, Антип посмотрел на Луконю. Лицо маленького бесенка, с которого прежде не сходила веселая улыбка, помрачнело и даже как будто вытянулось, что при необычной форме головы Лукони казалось почти невозможным.

– Что случилось, Луконя? – спросил негромко Антип.

– Карачун идет, – так же тихо ответил ему Луконя.

– И что? – не понял Антип.

– А кто его знает, – пожал плечами Луконя. – Все зависит от того, в каком он нынче настроении. А, все равно, – Луконя с досадой махнул рукой. – Пропала ночь.

Карачун появился внезапно.

Вначале Антипу показалось, что он заметил легкое колебание воздуха чуть в стороне от костра. Затем тьма уплотнилась и приобрела очертания человеческой фигуры. Антип не успел и до пяти сосчитать, а темный призрак уже материализовался в существо, похожее на очень высокого и неимоверно худого человека с длинными руками и провалившимся животом. Но при всей внешней схожести с человеком человеческого в нем было меньше, чем в любом из сидевших у костра мертвяков. От всей голой фигуры Карачуна веяло замогильным холодом и ужасом смерти, неотвратимой, как удар занесенного топора.

Вскинув руку вверх, Карачун выхватил из темноты черный плащ и обернул его вокруг своей голой фигуры. Отбросив с лица длинные жидкие волосы серо-стального цвета, Карачун окинул всех собравшихся тяжелым взглядом маленьких, глубоко посаженных глаз.

– Ну, что, отродье, – процедил он, почти на разжимая губ. – Гниете потихонечку?

Никто ему не ответил.

Да Карачун и не ждал никакого ответа. Подойдя к костру, он ударом ноги опрокинул стоявший рядом с ним котел с чаем. Поймав взглядом Луконю, который попытался было спрятаться за спину сидевшего рядом с ним мертвяка, Карачун криво усмехнулся:

– И ты, выродок, здесь объявился.

Луконя нервно сглотнул и коротко кивнул.

– Тебе-то что здесь нужно? – продолжал Карачун. – Своих бесовских дел не хватает?

– Да я так… – оправдываясь, развел руками Луконя. – В гости забежал… Ненадолго…

Луконя проворно вскочил на ноги, словно собираясь тут же бежать прочь отсюда.

– В гости… – скривившись, передразнил его Карачун. – Нашел себе друзей.

Карачун с размаха ударил кулаком в голову одного из мертвяков, и голова, отвалившись с сухим треском от туловища, покатилась куда-то в кусты. Мертвяк упал на спину и судорожно задергал конечностями.

– Мразь, – с отвращением сплюнул на землю Карачун. – Отродье, ни на что не способное.

– Зачем явился, Карачун? – с неожиданной дерзостью обратился к ночному гостю упырь по имени Оззмозис.

– А тебе что за дело? – огрызнулся Карачун.

Глаза Оззмозиса сверкнули недобрым огнем. Упырь злобно оскалился, обнажая гнилые, стершиеся, но все еще способные вцепиться в горло противнику клыки.

Впрочем, самого Карачуна реакция Оззмозиса совершенно не волновала. Он даже не взглянул на упыря.

– Давно пора разогнать этот притон вырожденцев, – прошипел он сквозь зубы и оглянулся по сторонам, ища, на ком бы еще сорвать свою злость.

Не найдя достойного противника, Карачун присел на корточки возле костра, положив локти на колени так, что свесившиеся вниз кисти рук почти касались земли.

Он просидел так минут десять, опустив голову и глядя в землю. Вокруг царила мертвая тишина, слышно было только, как бьются о землю кулаки и стопы обезглавленного мертвяка.

Внезапно Карачун вскинул голову и вытянул руку вперед, нацелив длинный указательный палец на Антипа.

– А это еще кто такой? – почти выкрикнул Карачун.

Антип, все это время полулежавший на ступенях склепа и старавшийся остаться незамеченным, понял, что скрываться далее смысла нет. Выпрямившись, он посмотрел в глаза Карачуну.

Встретившись с холодным взглядом неподвижных глаз странного потустороннего существа, Антип почувствовал, как тот буквально парализует его. Конечности парня сковал могильный холод. Позвоночник превратился в деревянный кол. В голове поплыл туман. Мысли путались и ускользали, словно рыбешки на мелководье.

– Ты кто такой? – медленно повторил свой вопрос Карачун, обращаясь на этот раз к самому Антипу.

– Кто? – голос Антипа едва не сорвался на фальцет. Поэтому, прежде чем продолжить, он сделал паузу и набрал полную грудь воздуха: – А сам-то ты кто будешь?

Вместо ответа Карачун уперся своими длинными руками в землю и, не поднимаясь с корточек, по-лягушачьи прыгнул вперед. Для того чтобы добраться до Антипа, ему нужно было сделать два больших прыжка. Но прежде, чем Карачун успел прыгнуть во второй раз, Антип выдернул из-за голенища и выставил перед собой нож. Карачун замер на месте, опираясь на крепко сжатые кулаки и покачиваясь в неустойчивом равновесии.

– Еще вопросы есть? – процедил сквозь зубы Антип.

– Мальчик хочет поиграть, – усмехнулся, не двигаясь с места, Карачун. – Мальчик выдает себя за вестника смерти.

– Он и есть вестник смерти! – не сдержавшись, выкрикнул Луконя. – Посмотри на его нож!

Стоя на четвереньках, Карачун подался вперед, так что его длинный нос почти коснулся едва заметно подрагивающего острия ножа, который держал в руке Антип. Оставаясь в таком довольно-таки неудобном положении, он наклонил голову сначала влево, а затем вправо, чтобы осмотреть нож со всех сторон.

– Верно, – сказал Карачун, снова опускаясь на корточки. – Это нож вестника смерти. Да только держит его рука обычного человека.

– Я вестник смерти! – крикнул Антип, с трудом заставляя свой голос не дрожать.

– Да что ты говоришь! – Карачун по-птичьи наклонил голову к плечу. – И сколько же душ ты успел загубить?

На мгновение Антип растерялся, не зная, какое число назвать: десять, сто или, может быть, тысячу?

– Много! – с вызовом ответил он на вопрос Карачуна, так и не придя ни к какому решению. – Я не считал!

Карачун снова слегка подался вперед и тихо, с чувством произнес:

– Врешь.

– Почему это я вру? – старательно изобразил недоумение Антип.

– Потому что я не чую за тобой ни одной загубленной души, – все так же проникновенно объяснил ему свою позицию Карачун. – А в этом мне нет равных. Вот хоть у него спроси, – взглядом указал Карачун на Луконю.

Антип удивленно посмотрел на замершего бесенка.

– Ну что, мальчик, – снова обратился к Антипу Карачун. – Сам отдашь нож или мне придется силой у тебя его отобрать?

– Я должен отдать нож вестнику смерти, – прохрипел внезапно пересохшим горлом Антип.

Видя, что напугать Карачуна ножом не удается, он сунул нож за голенище, давая тем самым понять, что разговор на данную тему закончен.

– Можешь и мне отдать, – сказал Карачун. – Разницы никакой.

– И после этого ты дашь мне уйти? – с надеждой спросил Антип.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулся Карачун. – После этого мы немного повеселимся. А еще я собираюсь выяснить, кто тебя сюда притащил.

Антип быстро глянул на Луконю и едва не пропустил момент, когда Карачун кинулся на него.

– Берегись, Антип! – пронзительно закричал бесенок.

Обернувшись, Антип увидел летящую на него темную тень. Антип испытал даже не страх, а завораживающую глубинную жуть, как во сне, когда чувствуешь близость смертельной опасности и при этом не можешь даже пальцем пошевелить, чтобы попытаться спастись. Он только смог откинуться назад, а рука его медленно, преодолевая колоссальное сопротивление собственной плоти, потянулась к торчащей из-за голенища рукоятке ножа. Рука едва дотянулась до бедра, когда тень Карачуна накрыла его. Антип почувствовал, как у него перехватило дыхание. Грудь словно сдавило широким металлическим ободом. Смертельный ужас парализовал сознание. Из последних сил Антип потянулся за ножом, но рука не слушалась его. С ужасающей ясностью Антип понял, что должен умереть, но неожиданно почувствовал, как ладони его коснулся прохладный металл витой рукоятки ножа. Как нож оказался у него в руке? Антип не понимал этого и не собирался сейчас ломать голову над этим вопросом. Вместе с прикосновением рукоятки ножа к руке вернулась былая сила. Не теряя времени понапрасну, Антип поднял руку перед собой и крест-накрест рассек блестящим даже в полной темноте клинком обволакивающий его мрак.

С душераздирающим воем, который, казалось, звучал одновременно со всех сторон, темнота отшатнулась от Антипа, и он снова увидел костер и все так же неподвижно сидящее вокруг него навье. Поднявшись с земли, Антип полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух, пропитанный запахами сырой земли, прелой травы и могильных цветов.

Черная тень упала на землю и, обретя плоть, снова превратилась в Карачуна. Душегуб лежал на спине, раскинув руки в стороны и судорожно поджав колени. Из груди его, располосованной двумя глубокими разрезами, сочился зеленоватый туман, оседающий вниз и стелющийся по земле.

Антип удивленно посмотрел на свою руку, в которой все еще был зажат нож вестника смерти. Что бы ни говорили про этот нож, но на этот раз он спас Антипу жизнь. Уловив мысленный приказ хозяина, он каким-то чудом оказался у него в руке и сам сделал все, что от него требовалось. Сообразив, что произошло, Антип почувствовал радость, смешанную со страхом. В руках у него находилось грозное оружие, способное убивать, подчиняясь даже неосознанным желаниям своего хозяина. Теперь, когда Антип познал силу ножа вестника смерти, весь вопрос заключался в том, сумеет ли он подчинить нож себе или же нож завладеет его душой, превратив в хладнокровного убийцу.

– Эй, парень, – дернул Антипа за рукав оказавшийся рядом с ним Луконя. – Ты долго собираешься так стоять?

Антип вновь перевел взгляд на поверженного Карачуна. То, что минуту назад казалось мертвым телом, вновь начало обретать жизнь. Или же только видимость жизни, каковой, наверное, и являлось по сути своей существование любой нечисти. Тело Карачуна судорожно дергалось, то переворачиваясь на бок, то снова падая на спину. Внезапно костлявые руки Карачуна с растопыренными пальцами, похожими на тонкие, сухие сучки, взлетели вверх. Замерев на мгновение в таком положении, они затем снова упали вниз, обхватив ладонями вскрытую ножом грудь. Изо рта Карачуна вырвался гортанный крик, одновременно с которым он сдавил грудь руками, сводя вместе края ран.

– Ну? – снова требовательно дернул Антипа за рукав Луконя.

– Что? – непонимающе глянул на бесенка парень.

Карачун рывком поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Казалось, он все еще плохо понимал, где он находится и что с ним произошло. Он поднял руку и медленно провел ладонью по лицу. Взгляд его прояснился и без промедления отыскал Антипа. Карачун оскалился и попытался что-то сказать, но из горла его вырвался только нечленораздельный клекот и хрип.

– Бежим! – пронзительно вскрикнул Луконя и, не дожидаясь реакции Антипа на свой призыв, кинулся в кусты.

Недолго думая, Антип подхватил свой мешок и побежал следом за бесенком.

Действие колдовского чая помогало парню выбирать дорогу во мраке, который не был для него непроглядным. Антип ясно, хотя и в необычном, кажущемся странным зеленоватом свете, видел кусты, темные провалы могил, покосившиеся могильные камни и даже непонятные письмена на них, но все равно не мог угнаться за ловким и юрким Луконей, который не просто бежал без оглядки, а петлял, словно заяц, уходящий от собак. Проламываясь с треском сквозь заросли кустарника, Антип не мог понять, слышит ли он на самом деле шум и крики приближающейся погони или же ему это только кажется.

Антип едва успел заметить, как Луконя, наклонившись, юркнул в низкую дверцу маленького склепика, наполовину провалившегося под землю. Антипу для того, чтобы заглянуть в дверь, пришлось встать на четвереньки. Что находилось внутри склепа, Антип рассмотреть не смог, он только услышал какую-то возню и напряженное сопение.

– Луконя, – негромко позвал своего провожатого Антип.

– Лезь за мной, – прозвучал откуда-то издалека голос бесенка.

Антип почувствовал сомнение. Склеп, который скорее всего не имел другого выхода, вовсе не казался Антипу безопасным убежищем. Однако у Лукони на сей счет, похоже, имелось иное мнение.

Встав на четвереньки, Антип затолкнул в склеп мешок со своими пожитками, а затем и сам с трудом протиснулся в узкую дверь. Оказавшись внутри, он пополз вперед, ориентируясь на звуки, производимые Луконей.

Вскоре Антип почувствовал, что руки его упираются уже не в холодные каменные плиты, выстилающие пол склепа, а в сырую землю. По бокам от него были такие же земляные стены, их Антип то и дело задевал плечами. Когда же он попытался приподнять голову, то уперся затылком в низкий свод. Судя по всему, в склепе брал начало подземный ход, о существовании которого было известно Луконе. Хотя с таким же успехом это мог оказаться лаз, прорытый каким-нибудь зверем, обосновавшимся на заброшенном кладбище.

Как бы там ни было, трудов создатель лаза потратил немало. Длина прорытого под землей пути оказалась внушительной. Антип не брался определить с точностью, но считал, что прополз не меньше версты, пока впереди не забрезжил слабый, едва различимый сумеречный свет.

Выбравшись из лаза, Антип поднялся на ноги и потряс головой, чтобы избавиться от набившейся в волосы земли.

То ли ночь сделалась темнее, то ли действие колдовского чая начало ослабевать, только, осмотревшись по сторонам, Антип смог определить лишь то, что находится на песчаной отмели. Хотя и в этом ему помогло не столько зрение, сколько слух, уловивший негромкое журчание воды и скрип песка под ногами.

– Откуда здесь вода? – удивленно обратился Антип к стоявшему неподалеку от него Луконе.

– Река, – коротко ответил бесенок.

– Сосенка? – еще больше удивился Антип.

Ничего не ответив, Луконя полез в заросли камыша.

– Мы не могли так быстро добраться до реки! – уверенно заявил Антип, следуя за Луконей.

– Я же говорил тебе, что на кладбище полно водилок, – не оборачиваясь, ответил ему Луконя. – И чужих могил, которые лучше обходить стороной.

– Я этого не понимаю, – покачал головой Антип.

– А нечего здесь понимать, – ответил ему Луконя. – Лучше помоги мне.

Антип вошел в воду и, протянув руку вперед, ухватился за деревянный борт лодки. Пятясь, вытащил лодку из зарослей камыша на открытую воду.

– Что теперь? – спросил он у почти невидимого в темноте бесенка.

– Теперь садимся в лодку и плывем, – ответил Луконя.

– Куда?

– Вниз по течению.

– Послушай, мне нужно к Запрудам…

– Если не хочешь плыть со мной, – не дослушав, перебил Антипа Луконя, – можешь оставаться здесь и ждать, когда из лаза выберется Карачун.

Сказав это, Луконя полез в лодку.

– Ладно, – пожал плечами Антип и, кинув в лодку мешок, перешагнул через низкий борт.

– Садись на весла, – тут же распорядился Луконя. – Надеюсь, что гребешь ты лучше, чем обращаешься с ножом.

Глава 4

Антип налегал на весла, а сидевший на корме Луконя бодрым голосом отдавал команды:

– Энергичнее левым веслом!.. Еще!.. Теперь правым! Быстрее работай правым веслом!..

Вокруг стояла такая тьма, что не видно было даже берегов, и у Антипа складывалось впечатление, что либо лодка плывет по какой-то очень узкой, бесконечно петляющей протоке, либо бесенок попросту издевался над ним. Однако высказывать свое предположение вслух Антип поостерегся. Как бы там ни было, Луконя спас ему жизнь, уведя от Карачуна, и сейчас, когда они плыли неизвестно куда, Антипу вовсе не хотелось портить с бесенком отношения. Лишь однажды Антип робко предложил Луконе на время сесть на весла, на что тот ответил решительным отказом. Хорошо еще, что плыть нужно было по течению, а не против него, иначе к тому времени, когда на краю неба забрезжил рассвет, Антип совершенно выбился бы из сил.

Когда еще не взошедшее солнце разогнало кромешный мрак настолько, что темное небо приобрело сероватый оттенок, Антип смог рассмотреть, что лодка плывет по широкой полноводной реке. Расстояние между холмистыми берегами, поросшими редкими невысокими деревьями, составляло не менее четырехсот локтей.

– Это не Сосенка! – приподнявшись со скамьи, изумленно воскликнул Антип.

– А я и не говорил, что мы плывем по Сосенке, – резонно заметил Луконя.

– Ты обещал вывести меня к Запрудам, – с упреком произнес Антип.

– Когда это было, – беспечно махнул рукой бесенок.

– Ты обманул меня!

– Ты тоже сказал мне, что ты вестник смерти, – тут же парировал Луконя. – И из-за этого нас обоих чуть было не достал Карачун. Это из-за тебя мне пришлось спасаться бегством!

На это Антипу возразить было нечего. Он снова опустился на скамью и взялся за весла.

– Где мы сейчас? – спросил он у Лукони.

– Далеко, – коротко ответил бес.

– Далеко от чего? – попытался уточнить Антип.

– От всего, – ответил Луконя. – От заброшенного кладбища, от Запруд, от Устоя… Что конкретно тебя интересует?

– Как мы здесь оказались?

– Тебя какая версия больше устраивает: про дырки в пространстве, про иные измерения или про водилок? – ехидно поинтересовался Луконя.

Антип обиженно насупился и ничего не ответил.

Солнце поднялось над правым берегом реки, окрасив воду в розоватый цвет.

– Как мне назад попасть? – спросил Антип.

– Поворачивай к левому берегу, – сказал Луконя, делая вид, что не услышал заданный ему вопрос.

Антип послушно исполнил команду, надеясь, что на берегу Луконя наконец-то объяснит ему, что к чему.

Едва лодка ткнулась носом в прибрежный песок, Луконя проворно выпрыгнул из нее на берег.

Антип собрался было последовать за ним, но Луконя жестом велел ему оставаться в лодке.

– Здесь высаживаюсь только я, – сказал бес.

– А как же я? – удивленно развел руками Антип.

– А тебе дальше плыть, – усмехнулся Луконя.

– Ты бросаешь меня?

– А почему, собственно, я должен тебя сопровождать?

– Но ты же обещал меня проводить, – напомнил Луконе его обещание Антип.

– Кто же верит бесу, – усмехнулся Луконя. Он выпрямился, подбоченился и даже как будто сделался выше ростом. – Ты что, думаешь, я действительно принял тебя за вестника смерти? Да мне с самого начала ясно было, что ты просто до смерти перепуганный мальчишка, к которому случайно попал проклятый нож. Ты ведь даже не знал, как с ним нужно обращаться! Ты боялся и этого ножа, и себя самого, поэтому и бежал куда глаза глядят! Я ведь и к костру тебя привел только потому, что жалко тебя, олуха, стало. Не думал, что и Карачун явится туда сегодня. Признаться, ты меня удивил – не думал, что сумеешь завалить этого бугая. В конце концов, я вывел тебя с заброшенного кладбища, а ты мне за это даже спасибо не сказал.

– Я шел к Запрудам, – напомнил Антип.

– И что дальше? – насмешливо посмотрел на него Луконя. – С ножом вестника смерти за голенищем ты ни на одном месте долго не просидишь!

– Что же мне теперь делать? – едва ли не со слезами в голосе спросил Антип.

– Плыви дальше, – указал на реку Луконя. – Ищи свое место в этом мире!

– Я хочу вернуться домой.

– А это уж не моя забота, – усмехнувшись, покачал головой Луконя. – Я бес, а не ангел-хранитель.

– Сам-то ты теперь куда? – спросил Антип.

– У меня свои дела, – ушел от ответа Луконя. – Бесовские.

– Можно мне с тобой? – без особой надежды спросил Антип.

– А, пустой разговор!

Луконя ухватился руками за нос лодки и легко, без видимых усилий столкнул лодку в воду.

Антип вскочил на ноги. Лодка колыхнулась из стороны в сторону и едва не опрокинулась.

– Тебе туда! – махнул рукой в направлении противоположного берега Луконя. – На этом берегу на сотни верст вокруг ни одной живой души.

– Скажи хоть, где я нахожусь? – в отчаянии крикнул Антип.

– Река называется Солма, – как будто с неохотой произнес Луконя. – Про Великие Степи слыхал? – Луконя топнул ногой по земле. – Вот здесь они и начинаются. А по другому берегу граница Подлунной Империи проходит. Правда, до обжитых мест там тоже не близко, но если постараешься, то еду и кров отыскать сумеешь. Все. Прощай.

Луконя повернулся спиной к реке и решительно зашагал вверх по склону холма.

Антип обиделся на бесенка настолько, что даже не стал смотреть ему вслед, – сразу же сел на весла и выгреб на середину реки. И только когда сильное течение подхватило лодку и понесло ее в полную неизвестности даль, Антип бросил весла и в отчаянии обхватил голову руками. Он рассчитывал пару недель отсидеться в Рустерове у старого приятеля отца, а вместо этого оказался на границе Великих Степей и Подлунной Империи. Для того чтобы попасть в родные края, ему нужно было пересечь Великие Степи. Но пускаться в путь, не имея ни средства передвижения, ни достаточного количества еды, да к тому же еще и не зная точного направления, было бы полнейшим безумием. Не говоря уж о возможности попасть в плен к диким степнякам, орды которых, если верить рассказам купцов, все еще бродят по бескрайним степным просторам.

Как следует все обдумав, Антип пришел к выводу, что Луконя – хотя он бес, обманщик и негодник! – пожалуй, был прав, советуя ему пристать к противоположному берегу. У Антипа было при себе немного денег, которые дал ему отец. При разумном расходовании их должно было хватить дней на десять-двенадцать. По рассказам все тех же купцов, золотые монеты любой чеканки охотно принимались во всех областях Бескрайнего мира. А позже, глядишь, и работа какая подвернется. Антип ведь не только в поле работать умел, но еще и столярничал неплохо, и дом поднять мог пособить.

Молодости не свойственно долго предаваться унынию, а потому вскоре Антип пришел к выводу, что даже неплохо будет провести какое-то время не в Рустерове, где ему был знаком едва ли не каждый двор, а в Подлунной Империи, о которой много чего интересного рассказывали, но где не бывал ни один из Антиповых знакомых. Если прежде Антипу небольшой уездный городок Устой с его ярмарками и зверинцем представлялся центром Вселенной, то теперь перед ним расстилался весь мир, и впервые в жизни он волен был сам выбирать себе дорогу.

Антип помнил о своих родных, которые, конечно же, будут беспокоиться, узнав о том, что до Рустерова сын их не дошел, но он рассчитывал, что со временем найдет способ подать им весточку о себе. А когда-нибудь он и сам вернется в Устынь, и не с пустыми руками…

Ну, здесь фантазии Антипа понеслись в запредельную даль. В них уже не присутствовало никакой конкретики. Без какой-либо связи с реальностью Антип воображал себя то удачливым купцом, сколотившим огромное состояние, то лихим воякой, беспримерная храбрость которого принесла ему мундир, усыпанный орденами, и шитые золотом генеральские эполеты.

Но ни одну из этих фантазий Антипу не удавалось довести до счастливого конца. Все время мешала одна-единственная, но весьма существенная деталь – нож вестника смерти, рукоятка которого высовывалась из-за голенища сапога. Пока этот проклятый нож был при нем, он оставался изгоем, инородным телом, которое общественный организм исторгал из своей структуры как потенциальный фактор риска. Следовательно, о карьере на время нужно было забыть. Вначале он должен был научиться жить с ножом вестника смерти, не привлекая к себе внимания окружающих или же используя это внимание с пользой для себя. Вторая возможность в настоящее время казалась Антипу весьма сомнительной, но, оценивая все плюсы и минусы своего нынешнего весьма неопределенного положения, он не хотел отказываться даже от призрачных шансов. Существовал еще и третий вариант возможных действий: попытаться избавиться от ножа. Но на нем Антип почти сразу же поставил крест. После того как знакомство с кладбищенской нежитью едва не закончилось для него гибелью, Антип не имел ни малейшего желания искать встречи еще и с вестником смерти. А возможность просто выбросить нож, прежде казавшаяся Антипу вполне приемлемой, теперь, в свете недавно произошедших событий, выглядела как самая что ни на есть несусветная глупость. После того как нож каким-то чудом сам оказался у него в руке, Антип окончательно уверовал в то, что его связывают с ножом если и не колдовские чары, то некие незримые узы, разорвать которые по собственному желанию он был не в силах.

Положив весла на борта лодки, Антип осторожно прислонил ладонь к ноге и попытался уже осмысленно повторить то, что само собой произошло ночью на кладбище. Посмотрев на витую рукоятку ножа, высовывающуюся из-за голенища, он мысленно приказал ножу переместиться к нему в руку. Нож остался на месте. Антип попытался усилить мысленный приказ, но нож снова не подчинился.

Потратив минут десять на упражнения с ножом и не добившись никакого результата, Антип пришел к выводу, что либо нож сам решает, когда прийти на помощь своему хозяину, либо для того, чтобы привести его в действие, нужно мысленно произнести некое магическое слово, которое он совершенно неосознанно воспроизвел во время схватки с Карачуном, после чего напрочь забыл его.

Снова взявшись за весла, Антип принялся не спеша грести, помогая лодке плыть вниз по течению великой реки. При этом он держался ближе к правому берегу, стараясь высмотреть на нем что-нибудь, что могло бы указать на близость человеческого жилья. Но вдоль берега по-прежнему тянулись невысокие холмы, поросшие редким кустарником да деревцами с тонкими стволами и полупрозрачными кронами.

День был погожий и ясный. Солнце, поднявшееся над холмами, светило так ярко, что глазам было больно от прыгающих по волнам солнечных зайчиков. Такие теплые безоблачные дни в конце лета обычно возвещают о том, что близится ранняя осень с ее непогодой и ночными заморозками.

Несмотря на бессонную ночь, спать Антип не хотел, а вот пустой желудок давно уже давал знать о том, что пора бы и перекусить. Положив весла в лодку, Антип заглянул в свой мешок, чтобы выяснить, что в нем осталось съестного. Весь хлеб ночью съели мертвяки, но Антипу удалось отыскать на дне мешка пару вареных картофелин, большой пупырчатый огурец и шматок сала размером с ладонь, с розовыми прожилками мяса. Разложив всю эту снедь рядом с собой на скамье, Антип приступил к позднему завтраку.

Наевшись, он аккуратно завернул оставшийся кусок сала и половинку огурца в чистую тряпицу и убрал в мешок. Еды оставалось всего ничего, а сколько ему еще предстояло плыть до ближайшего жилья, трудно было даже загадывать. Подумав, Антип решил причалить к берегу и осмотреть окрестности. Кто знает, возможно, местное население не имело привычки селиться по берегам рек и Антип проплыл мимо уже не одно селение, скрытое от него прибрежными холмами.

Антип уже взялся за весла, когда вдруг до него донеслось негромкое протяжное блеяние. Бросив весла, Антип вскочил на ноги и посмотрел на берег. На вершине недалекого холма, привязанная длинной веревкой к вбитому в землю колышку, паслась самая что ни на есть обыкновенная белая коза. Глядя на Антипа, коза вытянула шею и еще раз призывно проблеяла.

Антип сел на скамью, снова схватился за весла и, развернув лодку поперек течения, принялся изо всех сил выгребать к холму, на котором паслась коза. Тут уж никаких сомнений быть не могло: раз коза на привязи – значит, и люди близко.

Сильное течение все же снесло лодку ниже холма, к которому правил Антип. Едва только лодка ткнулась носом в песок, Антип выпрыгнул на берег. Быстро оглядевшись по сторонам и никого не заметив, он ухватился за нос лодки и выволок ее на берег, чтобы не унесло течением. После этого, подхватив свой заплечный мешок, Антип начал торопливо подниматься по склону. Ему не терпелось наконец-то увидеть людей.

Коза, пасшаяся на холме, ткнулась носом Антипу в бедро, едва он подошел к ней. Антип потрепал козу по голове и направил свой взгляд на местность, расстилающуюся по другую сторону холмов. Вопреки ожиданиям, он увидел не село и даже не маленькую деревеньку, а всего один неказистый домишко, стоявший на полпути между берегом реки и лесом, которому не было видно ни конца, ни края. К дому прилегал небольшой огородец, а чуть в стороне от него стоял крохотный сарай, в котором, должно быть, проводила темное время суток встретившая Антипа коза.

Антип с досадой цокнул языком – совсем не такое убогое жилье рассчитывал он увидеть, причаливая к берегу. Да и кто мог жить в этом домишке, вдали от людей? Как бы не встретить снова какую-нибудь нечисть…