Текст книги "Два шага до горизонта"

Автор книги: Алексей Калугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я хотел попросить тебя помочь мне встретиться с Сирхом, – не двигаясь с места, сказал Граис.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – Минос быстро посмотрел на Граиса и снова отвел взгляд в сторону. – Я же сказал, что тебя ищут… Не знаю, откуда ты явился, спустя пятнадцать лет, но лучше уходи туда, откуда пришел. Так будет лучше для тебя… И для всех остальных.

– Значит, ты отказываешься мне помочь?

Дверь, ведущая в дом, снова распахнулась, на этот раз со стуком ударившись о стену. На крыльцо выбежала все та же женщина. Края туники развевались за ее спиной, словно крылья растревоженной птицы. Красивые черты лица женщины были искажены выражением крайнего недовольства.

– Дорогой мой! – голос женщины слегка подрагивал от пока еще сдерживаемого раздражения. – Ну сколько мне еще ждать?!

– Ты что, не видишь, что я занят?! – рявкнул Минос. – Убирайся отсюда! Приду, когда освобожусь!

– Ах, так!..

Взмахнув краями своего белого одеяния, женщина стремительно развернулась и убежала в дом.

– Ну что тебе еще от меня надо? – нервно повернулся в сторону Граиса Минос.

– Похоже, что ничего, – покачал головой Граис.

– Ты понимаешь, что я ничем не могу тебе помочь? – бессильно уронил руки вдоль туловища Минос.

– Понимаю, – кивнул Граис.

– Ну так уходи! – снова взвился Минос. – Иначе я буду вынужден приказать слугам схватить тебя и сдать шалеям!

– Ты не сделаешь этого, – усмехнувшись, уверенно произнес Граис.

– Почему? – недоумевающе и одновременно с опаской посмотрел на него Минос.

– Потому что ты боишься, что судебный исполнитель спросит тебя, по какой причине, едва только придя в Меллению, я явился в твой дом, – ответил Граис. – Разве я не прав, Минос?.. Ты всегда всего боялся. Тебе страшно оставить меня у себя, и не меньше этого ты боишься меня отпустить… Если бы не твой страх, Минос, то сейчас ты мог бы находиться на месте Сирха. Впрочем…

Не закончив фразы, Граис развернулся в сторону ворот.

– Стой! – неожиданно окликнул его Минос, когда ксенос уже отворил дверь, ведущую на улицу.

Граис обернулся.

– К Сирху не ходи, – дрожащими губами прошептал Минос. – Он все равно не станет с тобой разговаривать… Лучше уходи из Меллении… Уходи прямо сейчас…

– Спасибо за совет, – усмехнулся Граис и, выйдя на улицу, прикрыл за собой дверь.

Минос остался стоять перед закрытой дверью, кусая губы. Он, как всегда, не мог принять правильное решение. Разум его терзали сомнения и затуманивал страх. Больше всего он боялся того, что любое предпринятое им действие может только ухудшить ситуацию.

Открыв дверь, Минос выглянул на улицу, чтобы посмотреть, в какую сторону пошел Граис. Вернувшись во двор, он снова увидел стоящую в ожидании на крыльце женщину.

– Уйди! – заорал на нее Минос и побежал по дорожке, ведущей на задний двор усадьбы.

Увидев среди кустов квадратные плечи своего слуги эребийца, Минос всполошенно замахал руками.

– Сул! Ко мне! Скорее!

По тому, как был взволнован его хозяин, слуга решил, что случилось что-то неладное. И скорее всего связано это было с недавним гостем, приход которого так смутил господина Миноса. Подбегая к хозяину, он уже сжимал в руке плетку, готовый дать отпор любому, покусившемуся на покой дома, дававшего ему кров и пищу.

– Пошли за мной, быстро! – приказал слуге Минос, поворачиваясь в сторону ворот.

– Куда? – глухо пророкотал эребиец.

– Пошли! – закричал Минос, ускоряя шаг.

Не задавая более вопросов, слуга последовал за ним.

Выбежав на улицу, они свернули в ту же сторону, куда пошел Граис. Но в переулке Граиса не оказалось. Расталкивая людей, Минос добежал до конца переулка и, не найдя Граиса, повернул обратно.

– Куда же он подевался? – растерянно произнес Минос, взглянув на слугу.

– Тот, что приходил к тебе сегодня? – уточнил эребиец.

– Он самый, – кивнул Минос. – Я видел, что он пошел в эту сторону.

– Он мог пройти между домами, – предположил слуга. – Если так, то искать его нужно на площади возле дома общественной защиты.

– Обогни квартал, чтобы выйти на площадь слева, – велел слуге Минос. – Я пройду напрямую… Как увидешь его, сразу же хватай!

– Может быть, позвать стражу? – спросил эребиец.

– Мы сами должны его схватить! – Минос кулаком толкнул слугу в грудь. – Действуй, Сул! Награда за мной!

Подобные слова слуге не нужно было повторять дважды. Едва услышав обещание награды, он сразу же побежал в указанном Миносом направлении. Сам же Минос, пройдя между домами, вышел на площадь.

На противоположном конце площади возвышалось здание общественной защиты, у входа в которое в тени расположились пятеро патрульных шалеев. Неподалеку от того места, где стоял, оглядываясь по сторонам, Минос, как обычно, шла неспешная торговля. На продажу предлагались главным образом циновки, корзины и прочая плетеная домашняя утварь. Народа на площади было не очень много, и Минос, окинув взглядом торговцев и покупателей, сразу же нашел среди них того, кто был ему нужен. Граис не спеша шел мимо рынка, останавливаясь возле некоторых лавок и о чем-то расспрашивая продавцов.

Быстро перебежав открытое пространство, Минос притаился за палаткой торговца, продающего невыделанные шкуры.

Граис тем временем, похоже, уже разузнал все, что ему было нужно, и теперь уверенно двигался в сторону выхода с площади.

Минос смотрел то на Граиса, то в ту сторону, откуда должен был появиться Сул, который как назло где-то запропастился. От нетерпения Минос покусывал нижнюю губу. Видя, что Граис вот-вот ускользнет из поля его зрения, Минос рванулся вперед.

Он поймал Граиса за руку у самого выхода с площади.

Тот, похоже, совершенно не удивился, снова увидев Миноса, совсем недавно прогнавшего его из своего дома.

– Должно быть, Минос, ты вспомнил что-то весьма важное, если бросился следом за мной, даже не накинув на плечи платок? – насмешливо спросил Граис.

– Последний раз тебе советую, – зашептал на ухо Граису Минос. – Не ходи к Сирху… Не будет от этого добра…

– Лучше бы ты помог мне встретиться с ним, – ответил на это Граис. – Это не моя прихоть, а Путь, указанный мне Поднебесным. И я пройду по нему, вне зависимости от того, захочешь ты мне помочь или нет.

– Если бы и мой Путь был определен так же четко… – едва слышно произнес Минос. – Ты всегда точно знал, что тебе нужно делать, а нам, простым людям, каждый раз приходится мучиться, принимая решение… Да и после…

– Я не думаю, что тебе стало бы легче, если бы ты узнал все то, что известно мне, – покачал головой Граис.

Бросив взгляд поверх плеча Граиса, Минос наконец заметил на площади знакомую фигуру слуги.

– Сюда! – взмахнув рукой, закричал Минос и, как мигата-кровопийца, вцепился в руку Граиса. – Сюда, Сул!..

Эребиец кинулся на зов хозяина, обеими руками раскидывая в стороны прохожих, оказывающихся у него на пути.

А Граис между тем даже не попытался вырваться из не очень-то сильных рук Миноса. Он только улыбнулся и произнес:

– Спасибо тебе, Минос.

– Что?.. – изумленно уставился на него йерит.

– Задержи меня на улицах Меллении обычный патруль, – Граис взглядом указал на шалеев у входа в здание общественного согласия, двое из которых, заинтересовавшись происходящим на площади, следом за Сулом направились в сторону Миноса, – и меня сегодня же отправили бы в ту же тюрьму в Халлате, которую я два дня назад покинул. Ты же влиятельный горожанин, Минос, – на губах Граиса появилась насмешливая улыбка. – Ты знаком с самим Сирхом. И если уж ты самолично схватил на площади злоумышленника, то, следовательно, не позже сегодняшнего вечера я встречусь с преподобным.

Услышав это, Минос в первое мгновение онемел от изумления. Широко разинув рот, он смотрел на Граиса выпученными глазами, словно перед ним возник вестник смерти. Лицо Миноса, вначале сделавшееся мертвенно-бледным, начало покрываться багровыми пятнами. Казалось, невидимая рука сжимает ему горло, не позволяя вдохнуть воздух.

Улыбка Граиса сделалась едва ли не самодовольной.

– Так значит, ты… – с невероятным усилием выдавил из себя Минос. – Меня… Как в свое время и Фирона…

Минос бессвязно выбрасывал обрывки фраз, но Граис понял, что он хотел сказать.

– Я здесь ни при чем, – покачал головой ксенос. – Фирон в свое время сделал то, что хотел Поднебесный. Теперь настала твоя очередь, Минос. Только-то и всего.

– Да будь ты проклят! – выпустив руку Граиса, Минос отшатнулся назад, словно боясь подхватить от него какую-нибудь неизлечимую болезнь.

– Нет, Минос, – качнул головой из стороны в сторону Граис. – От судьбы не уйдешь.

Сзади на него навалился Сул и, вывернув руки за спину, стянул их веревкой.

– Что здесь происходит? – преувеличенно грубо и лениво спросил один из подошедших шалеев.

Другой зачем-то положил ладонь Сулу на плечо, словно собираясь потребовать от эребийца, чтобы он отпустил Граиса. Лысый слуга что-то невнятно промычал и указал подбородком на своего хозяина. Шалей перевел вопросительный взгляд на йерита.

– Мое имя Минос из Халлата, – кашлянув в кулак для того, чтобы прочистить горло, хрипловато произнес тот и, указав на Граиса, которого по-прежнему крепко держал за локти Сул, добавил: – Это он.

– Кто «он»? – не понял шалей.

Солдат только вечером прибыл со своей когортой в Меллению, и имя Миноса ему ровным счетом ничего не говорило.

– Болван! – неожиданно истерично взвизгнул Минос. – Это тот самый бандит, которого ты должен ловить! Один из троицы, сбежавшей на днях из столичной тюрьмы!

Шалей, должно быть, решил, что мужик просто испачкал штаны со страху, нос к носу столкнувшись на площади с опасным преступником, а потому и не придал особого значения тому, что на него, гражданина великой Кахимской империи, повысил голос какой-то йерит.

– Ну-ну, хватит орать-то, – снисходительно кивнул он Миносу и, окинув взглядом Граиса, заметил: – А по виду и не скажешь, что убийца. Как тебе удалось его распознать?

Минос устало провел ладонью по мокрому лбу.

– Спроси об этом у преподобного Сирха, – едва слышно произнес он.

Глава 8

– Ты уверен в том, что это Граис?

Сирх задал вопрос, даже не посмотрев в сторону Миноса.

– Это он, – пролепетал Минос. – Вне всякого сомнения.

– А, может быть, обознался со страха? – усмехнулся Сирх. – Ведь пятнадцать лет прошло.

– Он совсем не изменился, – ответил Минос. – И говорит так же, как говорил учитель…

– Он уже давно не учитель! – резко оборвал Миноса Сирх. – Забудь вообще это слово!

– Да, преподобный, – повинно склонил голову Минос, хотя Сирх по-прежнему не глядел в его сторону.

Минос прибежал к Сирху сразу же, как только шалеи увели схваченного с его помощью Граиса. Преподобный принял его во внутреннем дворике своего огромного дома, где он обычно пережидал полуденный зной. В центре дворика был расположен бассейн, заполненный прохладной, кристально прозрачной водой и изукрашенный мозаичными панно, изображающими невиданных морских рыб и фантастических тварей со множеством щупалец. Сам Сирх возлежал в шезлонге под шелковым балдахином. Рядом с ним стоял стол, уставленный графинами с любимыми винами преподобного и блюдами с холодными закусками. Для Миноса же слуга по приказу Сирха принес низкую скамеечку, которую поставил на самом солнцепеке. Сам Минос не решился передвинуть скамеечку в тень и теперь сидел по левую руку от преподобного, обливаясь потом и то и дело вытирая лицо носовым платком, давно уже превратившимся в мокрую мятую тряпку.

Преподобный Сирх был всего на два года старше Миноса, однако, в отличие от Миноса, выглядел он ужасно. Тело преподобного было похоже на скелет, обтянутый сухой, шелушащейся кожей, синюшность которой отчетливо проступала даже на фоне характерной для йеритов плотной пигментации. Белки глубоко запавших глаз Сирха имели нездоровый желтоватый оттенок. Последние три года Сирх мучался от систематически возникающих страшных болей в животе. Боль то отпускала его, то внезапно снова набрасывалась, словно голодный хищник, истосковавшийся по крови. Бывали случаи, когда внезапная боль скручивала его во время проповеди, вынуждая быстро и скомканно заканчивать свою речь, чтобы убраться с амвона и упасть на кушетку, поджав колени к подбородку и обхватив руками терзаемый нещадной болью живот.

Сирх старательно пытался утаить свою болезнь от представителей имперской власти, опасаясь, что, узнав о его недуге, кахимский наместник тут же начнет подыскивать нового пастыря для подвластных ему йеритов. Он не обращался к местным врачам, а под различными предлогами совершал долгие и утомительные путешествия в иные пределы, где, прикрывшись вымышленным именем, посещал тамошних целителей.

Светила различных школ искусства врачевания подвергали немощное тело преподобного самым изощренным процедурам, зачастую похожим на утонченные истязания. Каких только снадобий не испытал за это время на себе Сирх! За некоторые из предложенных ему лекарств он, не задумываясь, выкладывал баснословные деньги – простой йерит не мог бы скопить такой суммы и за всю свою жизнь.

Но все было тщетно. Несмотря на затраченные средства, болезнь уверенно брала верх над телом Сирха. И уже никакие ухищрения не могли скрыть того, что преподобный тяжело болен: ни плотный слой косметики, наложенной на его лицо, ни подкрашенные в каштановый цвет жидкие волосы, зачесанные так, чтобы хоть немного скрыть лысину, ни нарочито широкие одежды с подкладками на плечах и груди, призванными скрыть нездоровую худобу Сирха.

Никто из врачевателей не решался открыто ответить на вопрос Сирха: сколько же еще лет или дней отпущено ему Поднебесным? Но преподобный и без того понимал, что жить ему осталось не так уж долго. Именно предчувствие близкой кончины заставило Сирха вспомнить о сыне.

Смерть сама по себе не пугала Сирха. Как и все йериты, он свято верил в то, что земная жизнь – это всего лишь ожидание на пороге Вечности. Сирх приходил в ярость от того, что должен покинуть этот мир на взлете своей славы. Пост главного идеолога при дворе кахимского наместника, о котором в годы своих скитаний нищий проповедник по имени Сирх из Дрота не мог бы и мечтать, теперь расценивался преподобным Сирхом всего лишь как промежуточный этап в его карьере.

Не раз посещая вместе с наместником Кахим, Сирх прекрасно видел, что империю раздирают многочисленные внутренние противоречия: смуты при дворе императора, трудности с контролированием огромных территорий, принадлежащих империи, войны, ведущиеся одновременно на нескольких фронтах. Все это, вместе взятое, подрывало могущество империи так же неумолимо, как неведомая болезнь подтачивала здоровье Сирха. Пока еще империя могла поддерживать порядок в своих многочисленных колониях, направляя туда войска для подавления мятежей, но среди наиболее молодых и дальновидных кахимских политиков, к числу которых принадлежал и наместник в Йере Центий Офр, уже ходили разговоры о том, что усилия эти не оправдывают себя. Если прежде империя развивалась за счет новых территорий, то теперь ей приходилось тратить огромные средства на содержание многочисленной армии, обеспечивающей безопасность и порядок на землях, которые зачастую почти ничего не давали, кроме народных восстаний и вооруженных мятежей. В самом сердце Кахимской империи зрел новый дворцовый заговор, результатом которого должен был стать либо полный отказ империи от ряда колоний, либо заключение с ними мирных договоров с предоставлением частичной самостоятельности.

Сирха устраивал второй вариант. В Йере, население которого прежде строго придерживалось родового принципа, никогда не существовало централизованной власти. Объединяло всех йеритов только одно – их вера. Таким образом, единственным общенациональным лидером, с которым империя могла заключить договор, становился именно он, преподобный Сирх, проповедующий слово Поднебесного среди своих сограждан. Подобные намеки делал Сирху и сам наместник, поэтому преподобный уже видел себя в роли первого правителя единого Йера. И наследник здесь пришелся бы как нельзя кстати. Конечно, было бы лучше, если бы сынок относился к отцу с большим почтением, но тут уж выбирать не приходилось, – болезнь ударила Сирха не только в живот, но и ниже пояса, лишив столь любимых им когда-то плотских утех. Что ж, если самому Сирху по причине болезни, грозившей смести все его грандиозные планы, и не придется взойти на престол, то по крайней мере он войдет в историю Йера как родоначальник династии великих правителей.

Не вовремя, ах, совсем не вовремя вернулся в Йер Граис! Его появление могло серьезно подмочить репутацию преподобного – совсем ни к чему было напоминать йеритам о том, кто именно создал учение о Пути к Поднебесному, которое в последнее время Сирх столь успешно проповедовал от своего имени. Да и неизвестно еще, как отнесется наместник к нежданному воскрешению канувшего, казалось бы, навсегда в небытие проповедника, слова которого до сих пор звучат по всему Йеру, от столицы до самых глухих горных селений, давно уже забытых властями. Слова, повторяемые губами и языками миллионов йеритов, зачастую ничего не смыслящих в философской системе учителя, но свято верующих в мудрость Поднебесного, частицу которой он даровал своему посланцу… Будь проклят этот Граис! Где он пропадал все эти пятнадцать долгих лет?! Какого рожна ему теперь понадобилось в Йере?!

– Где он пропадал все эти пятнадцать лет? – краем глаза глянув на Миноса, Сирх повторил вслух один из вертевшихся у него в голове вопросов.

– Не знаю… – растерянно развел руками Минос. – Честное слово, не знаю… Он ничего не говорил об этом…

Поморщившись, Сирх только махнул рукой. Чего иного можно было ожидать от такого растяпы, как Минос, – всегда долго думает, а в конце концов принимает самое наихудшее из всех возможных решений. Кем бы он сейчас был, если бы не преподобный, вспомнивший о старом приятеле в час своей славы? Наверное, все еще ходил бы по дорогам с осколком глиняной миски, собирая милостыню. А ведь когда-то был сборщиком налогов… Даже государственная служба ничему не научила простофилю. В свое время он только потому и пошел за Граисом, бросив все дела, что все равно рано или поздно оказался бы на улице без гроша в кармане… Либо в тюрьме, облапошенный своими же приятелями…

Сам Сирх решил стать учеником Граиса, когда понял, что для него это единственный шанс вырваться из нищеты, покончить с жалким, убогим существованием, складывающимся из ежедневной борьбы за хлеб насущный. И ведь не ошибся же! Кем он был до встречи с Граисом – нищим рыбаком, изо дня в день латающим гнилую сеть, доставшуюся в наследство от отца. А ныне он известен всему Йеру как преподобный Сирх! И, даст Поднебесный, станет еще и первым правителем Йера!..

Да, многому научился Сирх у Граиса. Другие ученики главным образом слушали слова Граиса, пытаясь постичь скрытый в них смысл, чтобы потом суметь самим донести его до паствы, Сирх же, не пренебрегая учением, одновременно перенимал у учителя его методы обращения с людьми. Сирх ни с кем не делился своими наблюдениями, но, оставаясь в одиночестве, подолгу тренировался, примеряя на себя образ учителя. Нелегкая эта была работа. Многие поступки и действия Граиса оставались непонятными Сирху. Однако главное он усвоил: настоящее – это то, где ты находишься, будущее – то, где ты хотел бы находиться. Если мысленно провести прямую линию между этими двумя точками, это и будет Путь, по которому ты должен идти, чтобы превратить мечты в реальность. Остальное – рабочий материал, мусор. Главное – Путь, всем остальным можно пренебречь. Но было в Граисе и нечто, навсегда оставшееся недоступным для Сирха, – его внутренняя сила и убежденность в правильности совершаемых им поступков. Без этого Путь становился во много раз труднее и продолжительнее…

Граис… Граис…

– Ты говорил, он хотел встретиться со мной? – снова обратился Сирх к Миносу.

– Да, преподобный, – торопливо ответил Минос. – Он хотел, чтобы я помог ему в этом.

– Что ему нужно?

– Он не сказал…

– А ты, конечно же, не спросил…

Сирх скрипнул зубами от злости и тут же сморщился от неожиданной резкой боли – зубы у преподобного начали крошиться уже давно.

Угораздило же Миноса схватить Граиса прямо на площади да еще и отдать шалеям! Можно же было просто пригласить его к себе в дом, накормить, обласкать, поговорить, как ученик с учителем… И попытаться разузнать его намерения… Да и сам Сирх мог тайно прийти в дом Миноса, чтобы побеседовать с учителем, выведать, что ему нужно… Наверняка с Граисом удалось бы договориться. Он же разумный человек… Можно было заплатить ему, чтобы убрался из Йера навсегда… Убить в конце концов, если переговоры зайдут в тупик! Но все проделать тихо, без лишнего шума, чтобы никто ни о чем не узнал… Теперь же судебный вершитель Меллении, в руках которого оказался Граис, обязан отправить опасного государственного преступника в Халлат, на суд наместника. В данной ситуации даже Сирх, с его влиянием и связями, ничего не мог изменить. Граис встретится с наместником, и одному лишь Поднебесному известно, о чем он станет с ним говорить. Наместник Центий Офр, не в пример своему предшественнику, не склонен принимать скоропалительные решения, продиктованные лишь эмоциями. А в умении убеждать людей Граис не имел себе равных…

Что ж, для того, чтобы не выпустить ситуацию из-под контроля, нужно самому проявить инициативу. Этому Сирх тоже научился у Граиса.

– Слушай меня внимательно, Минос, – негромко произнес Сирх. – Скоро сюда придет судебный вершитель. По моей просьбе он приведет с собой Граиса…

– Нет! – воскликнул Минос и сам удивился, как он посмел перебить преподобного.

Сирх недовольно сдвинул брови.

– Что значит «нет»?

– Ты не должен встречаться с Граисом, преподобный, – подавшись вперед и едва не падая со скамеечки на колени, умоляюще произнес Минос.

– Почему?

– Потому что он сам хотел этого.

– Ну и что это значит?

– Не знаю, преподобный, – Минос сжался от страха. Он и сам не смог бы ответить, чего боится больше, гнева Сирха или новой встречи с Граисом. – Не знаю… Но нам не следует поступать так, как хочет он…

– А он и не получит то, на что рассчитывает, – усмехнулся Сирх.

– Он всегда умел добиться желаемого…

– Но на этот раз у него ничего не выйдет, – слегка повысил голос Сирх. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Минос, опустив взгляд, умолк. – От тебя, Минос, на этот раз многого не потребуется. Ты должен будешь только соглашаться со всем, что я буду говорить судебному вершителю. Ясно?

– Да, преподобный, – тихо ответил Минос.

– Ну вот и отлично, – натянуто улыбнулся Сирх.

– И все же, преподобный…

Начав фразу, Минос замялся, не зная, следует ли ему продолжать.

– Ну что там у тебя еще? – недовольно проворчал Сирх.

– Граис знал обо всем, что произойдет, – быстро заговорил Минос. – Он знал, что я выгоню его из дома, что потом догоню и сдам шалеям… Он заставил меня сделать это для того, чтобы таким образом встретиться с тобой…

Минос умолк и быстро промокнул платком красное, влажное от пота лицо.

– Договаривай, – потребовал Сирх.

– Не знаю, что за ловушку ты приготовил Граису, но уверен, что и о ней ему уже известно!

Откинувшись на спинку шезлонга, Сирх хрипло рассмеялся.

– А с чего ты вообще решил, что человек, явившийся в твой дом, не кто иной, как Граис из Сиптима? – отсмеявшись, спросил он у Миноса.

– Но как же… – недоумевающе развел руками Минос. – Я узнал его… Это, конечно же, Граис… Кто же еще?..

– Не знаю, – повторив жест Миноса, Сирх взмахнул руками. – Но в том, что это именно тот самый Граис из Сиптима, которого мы когда-то знали, нам еще нужно убедиться. Существует мнение, что настоящий Граис был тайно казнен.

– Он жив!

– В таком случае, почему он не давал знать о себе пятнадцать лет?

– Не знаю. Но сейчас он здесь! И я боюсь, что он вернулся для того, чтобы…

Взмахом руки Сирх заставил Миноса умолкнуть.

Из дома вышел слуга. Остановившись на противоположной стороне бассейна, он низко поклонился Сирху.

– К вам пришел судебный вершитель Меллении, преподобный, – не поднимая взгляда на хозяина, произнес он. – С ним четверо шалеев и арестант.

– Пусть войдут, – махнул рукой Сирх. – И передай Кусу, что пора накрывать стол.

Как только слуга, снова поклонившись, скрылся в доме, Сирх повернулся к Миносу.

– Сколько я тебя помню, Минос, ты все время чего-нибудь боишься, – зловещим шепотом произнес он. – О своих страхах расскажешь мне после. Сейчас все, что от тебя требуется, – внимательно следить за моим разговором с судебным вершителем и только повторять мои слова.

Нервно облизнув сухие губы, Минос быстро кивнул.

– Ну вот и отлично, – улыбнулся Сирх. – А теперь поправь на себе одежду и прими достойный вид. Ты же уважаемый горожанин, Минос! Не всякий удостаивается чести быть приглашенным к столу преподобного Сирха!

Проворные слуги быстро вынесли из дома большой круглый стол, поставили его в тени развесистых сарабовых деревьев и накрыли расшитой золотом белоснежной скатертью. Следом за столом появились высокие кресла с мягкими подлокотниками и балдахинами. Двое слуг, осторожно приподняв шезлонг, в котором сидел Сирх, придвинули его к столу.

К тому времени, когда в дверях дома в сопровождении слуги появился одетый в алую мантию судебный вершитель, все уже было готово к торжественному приему – стол украшали искусно приготовленные блюда и изысканные напитки, кресла ждали гостей, а предупредительные слуги, готовые выполнить любое приказание хозяина, стояли чуть в стороне, изо всех сил стараясь выглядеть бездушными предметами интерьера.

Сирх приподнялся из своего шезлонга навстречу гостю.

– Добро пожаловать, уважаемый Мистелий Глат, – радушно улыбнувшись, произнес он и почтительно поклонился кахимцу.

Что ж, пока еще Сирх не был правителем Йера и, как всякий йерит, должен был относиться с уважением к представителям имперской власти. Но придет время…

Кахимец, исполнявший обязанности судебного вершителя Меллении, имел чрезвычайно маленький рост. Верхушка его остроконечной шапочки, покрывающей лысую голову, едва достигала плеча стоявшего рядом с ним слуги. Однако, несмотря на это обстоятельство, держался кахимец весьма надменно. В ответ на приветствие Сирха он степенно огладил свою длинную белую бороду, которая при отсутствии усов смотрелась как декоративная деталь туалета, и неторопливо приподнял руку в приветственном жесте кахимцев.

– Да будет славен твой дом, преподобный Сирх, – высоким, писклявым голосом, как нельзя лучше соответствующим всему его внешнему облику, произнес высокопоставленный кахимец.

– Так же, как твой, Мистелий Глат, – еще раз поклонился Сирх и указал рукой на предназначенное для гостя кресло.

Дождавшись, когда Мистелий Глат сел за стол, Сирх тоже опустился в свой шезлонг.

– Ты, должно быть, знаком с почтеннейшим Миносом из Халлата, возглавляющим совет горожан Миллении, – Сирх знаком позволил Миносу также занять место за столом.

– Слава тебе, Минос, – разглядывая выставленные на столе кушанья, быстро произнес кахимец. – Я слышал, что ты неплохо справляешься со своими обязанностями.

– В меру моих сил и способностей, почтеннейший Мистелий Глат, – подойдя к столу и все еще не решаясь сесть, дрожащим голосом произнес Минос.

– Садись, – нетерпеливо махнул ему рукой Сирх.

Минос робко опустился на краешек указанного ему кресла и, быстро проведя платком по лицу, сложил руки на коленях.

– У тебя, как всегда, превосходный стол, преподобный! – закончив осмотр блюд, восторженно вскинул руки кахимец. – Где еще в Йере можно отведать заливное из дахута!

– Заливное приготовлено специально к твоему приходу, уважаемый Мистелий, – за столом, в неофициальной обстановке, Сирх имел возможность обращаться к судебному вершителю, опуская его родовое имя. – Но тебя, должно быть, утомила прогулка по жаре…

Сирх сделал знак рукой, и двое слуг заняли места за спиной кахимца. Один из них наполнил стоящий перед судебным вершителем бокал желтым, как глаз дикой гараты, вином. Другой серебряной ложечкой опустил в стакан два кусочка прозрачного льда.

– Восхитительно! – Кахимец поднял бокал, поболтал плавающие в нем кусочки льда и с наслаждением прижал запотевшее стекло к своей алой щеке. – Вино со льдом! Даже при дворе наместника лед подается к вину только по особо торжественным случаям!

Мистелий поднес бокал к губам и с наслаждением сделал глоток.

Минос с надеждой посмотрел на слуг, ожидая, что и ему будет подан холодный напиток, но слуги неподвижно стояли за спиной судебного вершителя. Лед быстро таял в прозрачной чаше, которую держал в руках один из них.

Мистелий, которому было известно о тайном пристрастии преподобного к крепким напиткам, с удивлением взглянул на Сирха, который на этот раз пригубил только стакан с акисовым соком.

Вино, как известно, обладает способностью лишать человека воли, а разум его – ясности. Порою это бывает приятно, но сейчас Сирх должен был соблюдать осторожность, чтобы ни в коем случае не потерять контроля над собой.

– Гонцы доставляют мне лед с гор два раза в неделю, – поставив стакан на стол, сказал Сирх. – И, что удивительно, я даже не прошу их об этом. Правоверные йериты считают своим долгом заботиться о моем благополучии, ибо я вещаю им слово Поднебесного.

– Да, конечно, – коротко кивнул Мистелий, не имеющий ни малейшего желания сопровождать процесс поглощения изысканной пищи разговорами на теологические темы. Он и в кахимских богов толком не верил, вознося им благодарности по урочным дням только в силу укоренившихся традиций, а до йеритского Поднебесного ему и вовсе не было никакого дела. Пусть сидит себе на небесах, пусть указывает Путь йеритам… Но пусть проводником на этом Пути остается преподобный Сирх, знающий толк в тонких винах и вкусной еде.

Прекрасно понимая нетерпение кахимца, Сирх не стал затягивать начало трапезы. Сразу же, как только преподобный благословил пищу на столе, Мистелий принялся за свое любимое заливное из дахута. Затем последовали салат с острым сыром, холодное запеченное мясо лаваха под красным соусом, яйца, фаршированные икрой субы, и десерт из пяти слоев фруктового желе, охлажденный на леднике. Трапеза сопровождалась дегустированием различных сортов вин, которые то и дело предлагали кахимцу предупредительные слуги.

Мистелий при своем небольшом росте и тщедушном телосложении отличался феноменальной прожорливостью и не отказывался ни от чего. К концу трапезы вид у кахимца был несколько осоловелый, и ему приходилось долго собираться с силами прежде, чем отправить в рот очередной соблазнительный кусочек.

Минос тоже успел насытиться и выпить вина. А вот Сирх ел мало и прикладывался только к стакану с охлажденным соком. Он ждал момента, когда можно будет перейти к интересующему его вопросу.