Текст книги "Дом на болоте"

Автор книги: Алексей Калугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Что-то было не так.

Что-то вселяло чувство неопределенной пока еще тревоги.

Следом за лучом фонаря Штырь медленно обвел взглядом помещение. И тут он понял, что его насторожило. Вода в луже! Она была абсолютно неподвижной, блестящей и ровной, как зеркальная поверхность. Штырь наклонился, подцепил острием ножа шевелящийся отросток и кинул его в лужу. Вода – или что это было? – взметнулась вверх, превратилась в подобие воронки, которая мгновенно засосала в себя отросток, дернулась из стороны в сторону, как будто в ожидании новой жертвы, и медленно, понемногу затихая, опустилась вниз, снова заняв позицию терпеливого ожидания.

Суть твою…

Зубами сдернув с руки перчатку. Штырь провел ладонью по внезапно покрывшемуся испариной лбу. Он впервые видел тупого глотателя, но слышал о нем еще от безымянного торговца, у которого по сходной цене приобрел амуницию, автомат и две коробки патронов к нему.

Если залезешь на ночевку в развалины какого-нибудь дома, говорил торговец, в первую очередь убедись, что поблизости нет выводка мутировавших крыс. Во вторую, удостоверься, что рядом не притаился тупой глотатель. Тварь, как ясно из названия, тупая, к тому же малоподвижная, но если попадешься ей, молись, чтобы это была взрослая особь. Взрослый тебя разом заглотит, а молодой ухватит за ногу и станет потихоньку переваривать твою плоть. Убить тупого глотателя почти невозможно. Если только из огнемета сжечь. Говорят, еще жидкий азот помогает. Но какой же нормальный сталкер станет дьюар с жидким азотом с собой таскать? Так что, ежели попадешься тупому глотателю, лучше сразу пулю в лоб.

Чуть было не попался. Штырь снова натянул перчатку на руку и бочком, бочком, вдоль стеночки, внимательно глядя под ноги, дошел до лестницы.

Взбежав по ступенькам, он оказался перед выбитой дверью и, ухватившись обеими руками за косяк, осторожно выглянул на улицу. В конце дороги маячили две фигуры. Болотный Доктор шел легко, помахивая палкой, словно тростью. Второй, тащивший рюкзак Доктора, тоже от него не отставал, но спина у него была согнута так, что головы не видно, а походка косолапая, как у дрессированного медведя.

Штырь озадаченно потер пальцем гладко выбритую щеку. Это где же Доктор попутчика прихватил?.. Впрочем, какая разница. Придется вести эту пару до тех пор, пока они не разойдутся. И нужно быть при этом осторожным вдвойне.

Пригнувшись, Штырь перебежал на другую сторону улицы и присел там на корточки. Нужно выждать минут семь-восемь, пока Доктор и его спутник не спустятся в ложбину у ручья. Тогда можно будет двигаться дальше.

У попутчика Доктора нет ПДА, выходит, он не сталкер. Кто же тогда? Военные сталкеры в одиночку по Зоне не гуляют. Их высаживают с вертолетов в точке проведения операции, а потом так же забирают. Торговцы своих нор почти никогда не покидают, обмен товаров ведут через посредников. Для того чтобы торговец сорвался с места, ему в руки должно попасть нечто такое, что он даже своей тени не доверит. Тогда, может быть, ученый? От этих яйцеголовых всего можно ожидать. Да и лагерь их, что на Янтаре, недалеко отсюда, всего-то день пути. Но если человек находился где-то неподалеку, почему не зашел в бар «Сталкер», чтобы переждать выброс? По дороге Штырь видел только одно место, где можно было отсидеться во время выброса: поперек бывшего тротуара, врезавшись в стену дома, стоял бронетранспортер. Старый, весь в ржавчине, брошенный военными, должно быть, еще после первого взрыва на АЭС. Кстати, армейская броня и сигнал ПДА Доктора могла заглушить, если он забирался в бронетранспортер. Но все равно странно.

Штырь приподнялся, вытянул шею и посмотрел в сторону окраины. Доктора и его спутника видно не было. Зажав автомат под мышкой. Штырь трусцой побежал за ними.

Вскоре асфальт кончился, уступив место старой грунтовой дороге, от которой почти ничего не осталось, только две канавы по обочинам, заросшие широколистой осокой. Штырь сам не проверял, но слышал, что такая осока режет не хуже бритвы. Даже рукав пыльника может распороть. Так что лучше в эту траву не лезть. А уж если приспичит, то ступать следует осторожно, притаптывая стебли.

Снова запищал датчик, настроенный на ПДА Доктора. Штырь притаился за деревом. Доктор и его косолапый спутник не спеша поднимались на холм по другую сторону ручья. Доктор то и дело взмахивал палкой, сбивая липкую росу с веток кустов, мимо которых проходил. Спутнику же его, похоже, не было никакого дела до ядовитых капель, способных проникнуть в организм через кожу и вызвать трехдневный приступ изнуряющего поноса.

Штырь вытащил из-за пазухи бинокль. Он хотел получше рассмотреть спутника Доктора, чтобы знать, чего от него можно ожидать. Оптический прибор едва слышно пропищал, автоматически наводясь на резкость. Штырь увидел огромный, туго набитый рюкзак, из которого как будто ноги выросли. Причем ноги были босые! А штанина на левой ноге носильщика была по колено оборвана!

То, что видел Штырь, не укладывалось в рамки здравого смысла. Человек, пренебрегающий элементарными правилами безопасности, в Зоне был обречен. А Доктор? Почему он не заставил этого безумца вернуться в бар? Потому что и сам давно с ума сошел?

Штырь нутром чувствовал, что все объяснения, какие он только мог придумать, ничего не стоят. Происходящее находилось за гранью его понимания. А если так, то стоило ли пытаться найти ответ? Так или иначе, это ровным счетом ничего не меняло. В голове уже жил план, требующий реализации. Уж такая была у Штыря натура: если что задумает, так непременно нужно до конца довести. Вернее, так он сам о себе думал. И, естественно, старался соответствовать избранному, а может быть, и придуманному образу. Изо всех сил старался. Через это и в Зону попал… А, дурная история, вспоминать не хочется!

Штырь отлепился от дерева. В том месте, где плечо прижималось к стволу, осталась вмятина.

Два часа до темноты. Сейчас главная задача – не потерять Доктора и его трёхнутого спутника до тех пор, пока они не остановятся на ночевку.

Короткими перебежками, стараясь держаться в низине, под прикрытием кустов. Штырь двигался курсом, параллельным тому, что выбрал Доктор. Пока местность была ему знакома – лазал здесь неделю назад. Ничего толкового не нашел, зато уяснил, что и опасаться здесь особенно нечего. Живность после выброса еще не успела откочевать из центрального района Зоны к периферии. Только вороны с истошным карканьем кружили над головой, да однажды псевдоовца вылетела из-за кустов прямо навстречу Штырю. Чуть с ног не сбила. При этом сама едва не до смерти перепугалась. Отшатнулась назад, присела на задние лапы, уставилась на человека единственным глазом – большим, круглым, мокрым. Глупая тварь, но что такое оружие, понимает: стоило только Штырю чуть приподнять ствол автомата, как псевдоовца, ломая кусты и всхрапывая, кинулась прочь.

Ловушки были видны замечательно, как на стенде. Вокруг гравитационной ямы – трупики ворон, в нее угодивших. Черные молнии выдавали себя статическими зарядами, то и дело пробегавшими по периметру аномалии. День-два после выброса вновь образовавшиеся черные молнии хорошо заметны. Вот когда статические заряды в землю стекут, тогда с ними настоящие проблемы и начнутся. Сквозь неплотный пучок черных молний даже болт может пролететь, и – ничего. А руку сунешь – и нет руки. Время от времени пощелкивал счетчик Гейгера, предупреждая о свежих радиационных очагах. По счастью, было их немного и располагались они так, что не возникало необходимости сильно отклоняться от основного направления.

Артефакты Штырь не собирал, хотя встречались они в немалом количестве, – видно, в эту сторону не один из покинувших бар сталкеров еще не забредал. В основном это была мелочь, с которой и возиться-то не стоило. Во всяком случае, не в той ситуации, какую нарисовал для себя Штырь. Сейчас он, как опытный грибник, забирался все глубже в лес, где росли настоящие грибы, белые да маслята, а сыроежки оставлял любителям.

Один только раз Штырь наклонился, чтобы подобрать пучок красной пакли. От бывалых сталкеров Штырь слышал, что красная пакля здорово кровотечение останавливает. Хотя кто ее на самом-то деле знает, останавливает или нет? Может быть, такой же расхожий миф, как и история о Вечном сталкере.

Глава 3

Доктор и его странный спутник место для ночлега не искали. Они точно знали, куда идут, и, как только пришли, остановились. В самом деле, почему не заночевать в яме, оставшейся на месте с корнем вывернутого из земли огромного дерева, при жизни похожего одновременно на дуб и на клен?

Именно так, на дуб и клен одновременно. Казалось бы, что общего у этих двух деревьев? Такой вопрос мог задать только человек, никогда не видевший Зону. Если фауна, подвергшись двойному мутагенному воздействию – радиации и аномальной энергии, – все же как-то сумела приспособиться и ограничить число порожденных Зоной уродливых форм жизни, то с флорой здесь творилось что-то невообразимое. Едва ли не после каждого выброса появлялись новые виды растений, а те, что были прежде, порой претерпевали дичайшую трансформацию. Для ботаников – раздолье. Для сталкеров – сущий кошмар. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от нового вида растения. То, что оно ядовитым оказаться может, это все ерунда – никому не придет в голову есть то, что родится на отравленной земле Зоны. Встречаются растеши, выстреливающие сгруей яда в того, кто его случайно заденет. Встречаются такие, что режут, точно бритва. Как-то после очередного выброса всю Зону заполонил сорняк, на репей похожий. Своими острыми крючочками семена такого «репейника» разве что за стекло зацепиться не могли. А самое отвратное то, что, едва прицепившись к чему, семя начинало прорастать. И происходило это настолько быстро, что, бывало, у сталкера пыльник за день становился на лужайку похожим.

Но нет ничего опаснее плотоядных растении. Их ведь и не распознаешь с первого взгляда. Вроде бы стоит себе куст как куст. Но, не дай бог, придет кому в голову посмотреть, что там у него промеж корней блестит. Кто-то из сталкеров. Удод, кажется, рассказывал, что видел такой куст, а среди веток у него сразу три скелета. И все три – человеческие. Хотя, конечно. Удод соврет – недорого возьмет. Один скелет – это еще куда ни шло А сразу три… Ну кому, скажите на милость, придет в голову лезть в кусты, если среди веток уже белеют кости одного, а то и двух мертвецов?

Могучие корни упавшего дерева возносились вверх, похожие на врата, ведущие в таинственный волшебный мир. Или – в загробный… По сути, ведь никакой разницы. Тот, что тащил рюкзак Доктора, скинул ношу на землю и первым прыгнул в яму у корней. Им уже доводилось ночевать в этой яме раза три или четыре. Спутник Доктора даже потрудился вырыть меж оставшихся в земле корней неглубокую нору, чтобы было куда спрятаться, если дождь польет. Но убежище нуждалось в ревизии. Кто знает, что за твари могли в нем обосноваться. Причем обосноваться так прочно, что за место, им не принадлежащее, с ними еще побороться придется.

Присев на корточки на краю ямы. Доктор наблюдал за действиями своего спутника. Мимо него пролетела и шлепнулась на землю здоровенная крыса со сломанным хребтом. Следом за ней – еще одна. Посмотрев на третью выброшенную из ямы гадину размером с откормленного сибирского кота, точно броненосец, покрытую крупной роговой чешуей и с длинным голым крысиным хвостом – такого ему еще видеть не доводилось, – Доктор вытянул из-за пояса широкий охотничий нож с тяжелой роговой ручкой.

– Возьми нож, Бенито, – Доктор вытянул руку и разжал пальцы.

Нож упал в яму, из которой тотчас же донеслось сдавленное рычание. Доктор благосклонно улыбнулся. Ему нравился Бенито, и он рад был сделать другу приятное.

Штырь, наблюдавший за парочкой с расстояния в полторы сотни метров, снова не успел как следует разглядеть спутника Доктора. Но голова у Докторова носильщика была непокрыта, это он точно видел. Непокрытая голова, босые ноги – все это не граничило с безумием, а выходило за его рамки. Есть десятка два более простых и менее болезненных способов свести счеты с жизнью. Недоумение затуманило светлое некогда чело Штыря. Спутник Доктора оставался загадкой, которую он не в силах был расколоть. Это ему не нравилось, и в этом он был прав.

Более опытный сталкер, окажись он на месте Штыря, давно бы уже догадался, что за спутника нашел себе Доктор. Хотя далеко не каждый решился бы отправиться с таким спутником в путешествие. И уж точно никто, ни единая живая душа в Зоне за исключением Болотного Доктора, не согласился бы провести с ним ночь в одной яме.

Бенито вылез из ямы. Нож был у него в зубах, а вокруг шеи, на манер боа, была намотана здоровенная змеюка с туловищем толщиной в предплечье старательного культуриста.

– Что за гадость! – поморщился Доктор. – Выброси ее немедленно, Бенито!

– Кушать буду, – Бенито перехватил нож рукой и оскалился в улыбке. – Мясо вкусное. Жир сладкий.

– Нет, нет и нет, – решительно заявил доктор. Подойдя к Бенито, он снял с его шеи змею и зашвырнул ее далеко в кусты.

Бенито обиженно засопел и рукояткой вперед протянул Доктору нож.

– Так, – Доктор взял нож, сунул за пояс и строго нахмурил брови. – Значит, шпроты мы не хотим?

Глаза Бенито азартно заблестели.

– Хотим, хотим! – быстро закивал он. – Бенито любит шпроты!

– Тогда забудь про змею, – приказал Доктор.

– Все! – решительно взмахнул перед собой рукой Бенито. – Уже забыл!

Доктор улыбнулся. Ах, Бенито, ну прямо как ребенок. Вот только вид несоответствующий.

А вид у Бенито был как у всякого нормального зомби. Глаза без век, высохшие, потрескавшиеся губы, шелушащаяся кожа с фиолетовыми трупными пятнами, местами полопавшаяся, левое ухо висит на подгнившем хряще. Глядя на это ухо. Доктор подумал, что нужно бы лавсановую связку вшить, чтобы вид был приличный.

Зомби, разумеется, до внешнего вида дела нет. Они, даже когда в зеркало смотрятся, себя не узнают. Но два месяца назад Крыс наконец вручил Доктору давно уже заказанный им набор инструментов и материалов для пластической хирургии. При этом Крыс не удержался и пробурчал что-то насчет того, что эти игрушки обошлись ему как грузовик патронов и два ящика пластита. Но Доктор даже не расслышал, что там ворчал Крыс. Ему не терпелось попробовать новые инструменты в деле.

Он давно думал о том, что надо бы научиться удалять те уродливые следы, что оставляет Зона на лицах сталкеров. А то ведь молодые совсем ребята, а лица у всех морщинистые, в шрамах. А у тех, кто под черную молнию или призрачный огонь попал да выжил после этого, лица и вовсе на хэллоуинские маски похожи. Технику пластической хирургии Доктор осваивал, понятное дело, без наставника – по учебникам и видеопособиям, которыми снабдил его тот же Крыс. А вот когда дошло дело до практических занятий, тут-то и пригодились ему знакомые зомби из Припяти. Болевая чувствительность – ноль, и никаких жалоб на то, что нос получился не той длины, что был заказан, или вообще на сторону съехал.

Надо сказать. Доктор старался на совесть. Зомби, он, конечно, зомби и есть, писаного красавца из него не сделаешь. Но даже то, что порой Доктору удавалось сделать мертвяка похожим на живого человека, можно было расценивать как несомненный успех.

Бенито был любимым зомби Доктора. Вот только с прической Бенито Доктору так ничего и не удалось сделать – на голове у зомби осталось лишь несколько жиденьких прядок, похожих на прилипшую к черепу паклю, – зато зубы он ему почти все сохранил. Именно поэтому, в отличие от других зомби возрастом старше трех месяцев, Бенито мог есть мясо, от чего получал колоссальное удовольствие. А вот почему Бенито нравилось мясо. Доктор понять не мог – в ходе проведенных исследований он убедился, что зомби перестают различать вкус на седьмой-восьмой день после воскрешения. При этом обоняние у них обостряется необыкновенно. И снова непонятно почему – обонятельные луковицы в носу у зомби похожи на иссохшие маковые зернышки.

Что еще можно сказать про внешний вид Бенито? Доктор регулярно снабжал его одеждой. Но поскольку Бенито, как и всякий зомби, понятия не имел, что такое мода, новая одежда на нем очень скоро превращалась в грязные оборванные обноски. Обувь же он просто отказывался надевать. Категорически. Порой у Доктора возникали подозрения, что Бенито сам портит одежду, чтобы не сильно отличаться от прочих зомби, с которыми ему по большей части приходилось общаться. Однако подтверждение своим догадкам он получить не мог.

Что любопытно, вопреки расхожему мнению, зомби не источали зловонный смрад. Если бы их плоть разлагалась так же, как гниет кусок мяса, надолго бы их не хватало. А между тем Доктор встречал живых мертвецов, которые бродили по Зоне три, а то и четыре года. Тот же Бениго без малого два года как поднялся из могилы. И ничего, молодцом держится. Доктор так и не смог разобраться, что за процессы происходят в организме восставших из могил. Зомби не требовалась еда – их желание постоянно что-то жевать было скорее чем-то вроде воспоминания о прошлой жизни. Они не дышали, не чувствовали боли, не нуждались в сне и отдыхе и при этом были фантастически сильны и выносливы. Некротические изменения происходили в их телах крайне медленно, как будто они были законсервированы. Один из ученых с Янтаря в беседе с Доктором высказывал предположение, что феномен зомби в Зоне связан с неким временным парадоксом. Он даже приводил отдельные математические выкладки, которые должны были подтвердить его гипотезу, но Доктор в этом мало что смыслил.

Доктор присел на краю ямы, свесив ноги вниз, и подтянул к себе туго набитый рюкзак. Из бокового кармашка появились банка шпрот, банка гречневой каши с ветчиной, термос с горячим чаем и упаковка шоколадного печенья. Бенито сразу же потянулся за печеньем.

– Сначала шпроты, Бенито, – погрозил ему пальцем Доктор.

По какой-то непонятной причине зомби испытывали болезненное пристрастие к пище, содержащей углеводы. Есть хлеб они могли без остановки. При том, что желудочно-кишечный тракт у оживших мертвецов работал из рук вон плохо, это нередко приводило к исходу, который для человека стал бы летальным. У зомби же длительная закупорка кишечника, возникающая в результате поглощения большого количества углеводной пищи, заканчивалась тем, что животы у несчастных взрывались. Надо сказать, то еще зрелище. Да и вонь соответствующая.

Сорвав контрольный клапан на днище саморазогревающейся банки с кашей. Доктор открыл банку со шпротами. Бенито приподнял голову и, как пес, потянул носом воздух.

– Да, Бенито, хорошие латвийские шпроты, – улыбнулся Доктор и протянул зомби банку.

Бенито двумя пальцами нацелился на копченую рыбку в масле, но, поймав осуждающий взгляд Доктора, опустил руку.

– Чем следует есть рыбу, Бенито?

– Вилкой, – зомби смущенно отвел взгляд в сторону.

– Так в чем же дело?

– У меня нет вилки! – развел руками Бенито. Снова детская хитрость.

Доктор достал из кармашка рюкзака пластмассовую вилку и протянул ее зомби.

Бенито взял вилку. По его недовольному виду можно было понять, что с гораздо большим удовольствием он подцепил бы скользкую от масла шпротину пальцами. Но спорить с Доктором было бесполезно, и Бенито, обреченно вздохнув, воткнул пластмассовые зубья рыбке в хребет.

Доктор поставил на колено горячую банку с кашей, сорвал с нее крышку и тоже принялся за еду.

Странная это была пара – человек и зомби, мирно сидящие на краю ямы и тщательно выскребающие каждый свою консервную банку.

Откинув в сторону пустую банку, доктор поставил на траву кружку и наполнил ее горячим чаем. Предлагать чай Бенито он не стал – зомби если что и пил, то только воду. Горячие же напитки приводили его в ужас. Даже глядя на то, как Доктор пьет чай, Бенито то и дело вздрагивал, передергивал плечами и мелко тряс головой, не то от страха, не то от омерзения. А вот от печенья он не отказался.

– Что ты сейчас чувствуешь, Бенито? – спросил Доктор, опустив печенину в чай.

– Ничего, – пробормотал зомби с набитым ртом. Доктор скосил на него лукавый взгляд.

– Так не бывает.

– Бывает! – уверенно кивнул зомби.

Доктор уже не в первый раз заводил подобный разговор с живыми мертвецами – все пытался понять их психологию. Он хотел узнать, как зомби воспринимают окружающий мир и себя в этом мире. Доктору хотелось знать, кто они на самом деле? Люди, побывавшие по ту сторону жизни и каким-то непостижимым образом сумевшие вернуться в свои полуразрушенные тела, или же это был иной, чуждый разум, обретший в Зоне столь странную форму существования? В процессе общения с ожившими мертвецами Доктор убедился в том, что при регулярных занятиях интеллект зомби, на начальной стадии соответствующий уровню развития двухлетнего ребенка, начинает быстро расти. Первым делом у них расширялся словарный запас и закреплялись навыки социализации. Отдельных выдающихся представителей, таких как Бенито, Доктору удалось даже обучить грамоте. Но в отсутствие постоянного давления извне зомби очень быстро теряли интерес к любым занятиям. И тут же включался процесс деградации, протекавший значительно быстрее. За три дня зомби мог легко забыть то, чему его приходилось учить два месяца.

Во всем этом не было никакого смысла. И никто не понимал этого лучше самого Доктора. И если бы кто-то спросил его, чего ради он возится с этим отродьем. Доктор спросил бы в ответ: а что вообще в этой жизни имеет смысл? И, не дождавшись ответа, сам бы и ответил: только сама жизнь.

– Тебе нравится жить?

– Не понимаю. – Покончив со шпротами, Бенито с чувством исполненного долга воткнул вилку в землю и через край выпил оставшееся в банке масло. – О чем ты спрашиваешь?

– Мы живем. – Доктор сделал движение обеими руками, как будто огладил большой невидимый арбуз. – То есть существуем в это мире.

– Ну, – рассеянно кивнул Бенито.

– Ты никогда не задавал себе вопроса, для чего мы здесь?

– Нет, – качнул головой зомби.

– А кто-то из твоих знакомых?

– Нет.

– Тебе это не интересно?

– Я не разговариваю сам с собой.

Указательным пальцем Бенито собрал остававшееся на стенках и донышке банки масло и сунул палец в рот.

– Не соси палец, Бенито, – недовольно поморщился Доктор.

– Я ем, – ответил зомби.

– Для этого существует вилка.

– Вилкой масло со дна банки не соберешь.

Бенито улыбнулся. Нечасто ему удавалось поддеть Доктора. А сейчас Доктору явно нечего было возразить. Доктор это понял и решил оставить тему консервной банки.

– Ты сказал, что не разговариваешь сам с собой, – напомнил он Бенито.

– Так, – кивнул зомби. – О чем разговаривать с самим собой? – Он пожал плечами. – Если я задаю себе вопрос, то уже знаю на него ответ.

– А если я спрошу тебя, Бенито, что ты делаешь в этом мире?

– Я есть.

Бенито еще раз провел пальцем по сухому, блестящему дну банки, облизнул палец и зашвырнул банку в кусты.

– Надо говорить: «Я ем», – поправил Доктор.

– Ты спросил, что я делаю в этом мире.

– Да.

– Я ответил.

Доктор озадаченно нахмурил брови.

– Прости, я, наверное, прослушал твои ответ.

– Я есть, – сказал зомби.

– То есть, – доктор провел открытой ладонью от себя к собеседнику, – ты хочешь сказать, что существуешь?

– Так, – согласился с таким определением Бенито.

– Но для чего? В чем смысл твоего существования?

– А твоего? – задал встречный вопрос зомби. Доктор задумался.

– Я изучаю Зону, – сказал он, решив, что такой ответ будет наиболее понятен Бенито. – Зону и ее обитателей.

– А когда Зоны не было? – тут же задал новый вопрос зомби. – У тебя не было никакого смысла жизни?

– Он был не так ясно определен, – ответил Доктор.

– Вот и у меня так же, – кивнул зомби.

– Как? – не понял Доктор.

– Ты понял, в чем твой смысл жизни, только после того, как оказался в Зоне. Для того чтобы я понял, в чем смысл моей жизни, мне нужно оказаться вне ее.

Доктор удивленно хмыкнул. Интересная трактовка. Кто бы мог подумать, что зомби способны на столь непростые умозаключения. И ведь не откажешь ему в логике.

– Ну, тогда расскажи мне, о чем ты мечтаешь.

– Мечтаю? – удивленно повторил зомби.

– Ну да, у тебя ведь есть мечты?

– Мечты? – Бенито задумчиво почесал ногтем за ухом, затем так же задумчиво посмотрел на грязный, обломанный ноготь. – Не понимаю.

– О чем ты думал, когда ждал меня сегодня?

– О том, что ты велел мне ждать.

– И все?

Зомби уставился в землю. Может быть, задумался, а может быть, для него это был способ ухода от действительности, которую он не понимал.

– Ты хотел со мной встретиться? – задал наводящий вопрос Доктор.

– Ты велел мне ждать, – повторил зомби, не поднимая взгляд.

– Но ты ведь можешь не делать то, что я тебе говорю. – Со стороны Доктора это была уже откровенная провокация.

Пауза.

– Ты велел мне ждать.

– Почему ты ждал меня?

– Ты велел мне ждать.

Голос Бенито, как и прежде, ровный и невыразительный, но пальцы рук уже скребут землю, явный признак того, что зомби начинает нервничать. Чем закончится нервный срыв, предсказать почти невозможно. Зомби может упасть на спину и забиться в судорогах, может впасть в каталепсию, может броситься на того, кто находится рядом, и вцепиться зубами в горло.

– Извини, Бенито. – Доктор рукой прижал нервно дергающиеся пальцы зомби к земле. – Я не хочу причинять тебе беспокойство. Мне только нужно понять тебя.

– Я знаю, – сказал зомби. И тут же: – Зачем?

– Мне это интересно.

– Почему?

– Потому что мы с тобой очень разные. – Бенито окинул Доктора оценивающим взглядом.

– Не очень.

– Внешне мы похожи. Но наши организмы функционируют по-разному, у нас разный обмен веществ, мало в чем схожая биохимия. Мы по-разному мыслим.

Нижняя челюсть Бенито съехала в сторону, глаза закатились – зомби задумался. Доктор ждал.

– Я знаю. – Глаза и челюсть Бенито вернулись в исходное положение. – Я знаю, почему мы по-разному думаем.

– Да? – изобразил удивление Доктор. – Очень интересно.

– Ты думаешь здесь, – указательным пальцем зомби ткнул доктора в висок. – Я думаю…

Бенито поднял согнутые руки до уровня плеч и медленно, плавно, насколько это может сделать зомби с его плохо гнущимися суставами, развел их в стороны.

– Что, Бенито?

– Я думаю… – Ладонь правой руки Бенито положил на грудь. Затем переместил ее на живот. – Я знаю… – Лицо зомби сморщилось так, будто он собирался заплакать. – Я чувствую…

Бенито не хватало слов, чтобы выразить то, что он хотел. И Доктор не мог ему помочь потому что не понимал и даже не догадывался, что хочет сказать зомби.

– Ладно, Бенито, поговорим об этом в другой раз.

Зомби поднес к лицу Доктора растопыренную пятерню, приказывая замолчать.

– Я думаю не так, – Бенито коснулся пальцем своего виска. – Так, – он еще раз тронул висок пальцем, – думаешь ты. Я думаю вот так, – зомби сделал широкий жест руками, словно желая охватить все, что их окружало, и при этом посмотрел на небо. – Понимаешь?

Доктор озадаченно помял двумя пальцами переносицу.

– Не совсем, Бенито…

– Ты думаешь изнутри, я – снаружи.

Зомби снова повторил свой широкий жест и неожиданно улыбнулся.

– Ты хочешь сказать…

Доктор умолк, не решаясь назвать то, что уже, кажется, понял.

– Ты хочешь вместить сюда, – зомби указал пальцем на голову Доктора, – весь мир. Это очень трудно.

– Это невозможно, – уточнил Доктор.

– Невозможно, – согласился Бенито. – А ты?..

– Я просто живу, – в третий раз развел руками Бенито. – Я не знаю, откуда ко мне приходят мысли.

– Многие зомби со временем теряют способность разговаривать.

– Люди тоже рождаются немыми.

– Ты встречался с немыми людьми?

– Нет.

– Откуда же ты об этом знаешь?

– Просто знаю. – Бенито посмотрел в сторону заходящего солнца. – Скоро темно будет.

– Ты не ответил на мои вопрос.

– Я не могу на него ответить.

– Ты хочешь сказать, что даже утратившие навык разговорной речи зомби сохраняют способность мыслить?

– Не мыслить, – Бенито сделал отрицательный жест рукой. – Нет. Мыслят здесь, – он показал на голову.

– Ты сейчас мыслишь?

– Нет.

– Тогда как ты находишь ответы на вопросы, которые я тебе задаю?

– Не знаю… Нет. Не могу объяснить.

– С кем я сейчас разговариваю, Бенито? – вкрадчиво поинтересовался Доктор.

– Со мной, – ответил зомби.

– Кто ты? – спросил Доктор и замер в ожидании ответа, который, как он полагал, мог в корне изменить все представления людей о том, что происходит в Зоне.

– Я тот, кого ты называешь Бенито.

Нет. Не это рассчитывал услышать Доктор.

– Это слишком простой ответ, Бенито.

– А как будет сложно?

– Это ты мне скажи.

– Я не понимаю, – покачал головой зомби.

Говорят, что новорожденные дети знают о мире если не все, то гораздо больше, чем взрослые. Вот только рассказать они ничего не могут. А к тому времени, когда обретают способность говорить, все забывают. Шутка, конечно. Но сейчас, глядя на Бенито, Доктор готов был поверить в то, что этот зомби действительно знает больше, чем способен выразить словами. Говорящий не знает, а знающий не говорит – с этой истиной не поспоришь, даже если очень хочется.

– Скажи мне, Бенито, другие зомби слышат наш разговор?

Бенито задумался.

– Нет… Не думаю… Не знаю…

– Ты знаешь, что сейчас делают другие зомби?

– Я не хочу это знать.

– А если бы захотел?

– Не знаю, – пожал плечами зомби.

– Попробуй.

– Зачем?

– Тебе разве не интересно?

– Интересно?.. Нет… Не знаю…

– Хочешь еще одну банку шпрот?

– Хочу.

– Попытайся узнать, что сейчас делают зомби в Припяти.

– Зачем?

– Я дам тебе за это банку шпрот.

Бенито наклонил голову и трижды стукнул согнутыми пальцами себя в лоб.

– Ты думаешь здесь. Доктор, – произнес он вроде как с укоризной.

– Почему? – не понял Доктор.

– Потому что нет никакой связи между тем, что ты мне предложил, и банкой шпрот… Ее у тебя все равно нет.

– Как ты узнал? – Беннто улыбнулся.

– Перестань думать головой, Доктор. Может быть, тогда у тебя тоже получится. Однажды у тебя это получилось.

Доктор почувствовал, как у него похолодели кончики пальцев. Он понял, о чем говорит Бенито. Но он не хотел в это верить. Зомби не мог знать о том случае.

Черт возьми! Да его тогда просто на свете не было! Пять лет назад лежал Бенито в своем уютном гробике, гнил помаленьку и знать не знал, что существует жизнь после смерти.

Доктор медленно провел языком по губам. Так делают зомби, когда настраиваются на серьезный лад.

– Говори, Бенито, я тебя слушаю.

– Что? – Зомби удивленно поднял складки высохшей кожи на надбровных дугах – от самих бровей давно ничего не осталось.

– О том случае.

– Я не понимаю.

– Ты сказал, что однажды у меня получилось. Так?

– Так.

– Что ты имел в виду?

– Ничего.

– Тогда почему ты сказал об этом?

– Потому что я знаю тебя, Доктор. Хорошо знаю. – Зомби протянул руку и одобряюще похлопал Доктора по плечу. – Ты очень способный. Если ты захочешь, у тебя все получится.