Текст книги "Заглянувшие в Бездну"
Автор книги: Алексей Калугин
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 7
ДИМОН
Посигналив коротко, машина въехала в открывшиеся перед ней ворота. За которыми находился обычный коттеджный поселок бюджетного типа.
Притормозив за воротами, Димон оглянулся на пассажиров.
– Вас прямо к дому подвезти? – он лукаво улыбнулся, заранее предвкушая реакцию на свои слова.
Но вышло не совсем так, как он рассчитывал.
– К какому дому? – рассеянно спросила Вера.
Она смотрела по сторонам, стараясь заметить что-нибудь необычное. Ведь это был не просто поселок, а поселок альтеров. Но все, на что бы ни ложился ее взгляд, выглядело так, как в любом другом самом обычном поселке. Домики, палисадники, гаражи, огороды, грядки, теплицы, веранды, фруктовые деревья. И люди, занятые самыми обычными делами. Кто-то поливал траву из шланга, кто-то подметал дорожку возле дома, кто-то ковырялся на грядке. Мальчик лет десяти боролся на траве с черной, с рыжими подпалинами собакой, которая была раза в два больше него. Обоим эта возня, похоже, доставляла огромное удовольствие.
Не ответив на вопрос Веры, Димон заговорщицки подмигнул Андрейке.
Проехав по центральной дороге почти до самого конца, Димон свернул направо, проехал еще метров двести и остановился возле небольшого одноэтажного сборного коттеджа.
– Выходим! – скомандовал он и первый, подавая всем пример, хлопнул дверцей.
Следом за ним, прижимая к груди рюкзак с торчащей из него кошачьей головой, из машины выбрался Андрейка.
Вера вышла с другой стороны.
– Вперед!
Димон распахнул калитку, пропуская гостей вперед.
Андрейка смело затопал по выложенной серой плиткой дорожке к дому.
Вера остановилась у калитки.
– Чей это дом? – спросила она, почти не сомневаясь в том, что Димон приглашает их к себе в гости.
– Ваш, – ответил Димон.
Вера удивленно посмотрел на дом. Затем – снова на Димона.
– В каком смысле?
– Вы будете здесь жить.
– Я хочу знать, кто хозяин этого дома?
– Вы хозяева.
– Как это? – растерялась Вера.
– Вам же нужна крыша над головой, – Димон взял из рук Веры рюкзак. – Чем тебе эта не нравится?.. Ну?
– Так не бывает, – уверенно покачала головой Вера.
– О чем ты? – Димон склонил голову к плечу, всем своим видом демонстрируя неподдельный интерес.
– Мы сбежали из нашего дома, за нами гнались какие-то ловчие, мы спрыгнули с крыши, долго ехали неизвестно куда на раздолбанной машине…
– Нормальная машина, – вставил Димон. – В пути ни разу не заглохла.
– Я думала, мы будем жить в какой-нибудь землянке в лесу. В лучшем случае – в бараке. А вместо этого ты привозишь нас в коттеджный поселок и селишь в роскошном собственном доме.
Димон оценивающе посмотрел на дом.
– Нормальный дом. Что в нем такого роскошного? Здесь все примерно такие.
– Но дом стоит денег…
– Э! – Димон показал Вере открытую ладонь. – Насчет этого не заморачивайся. Соломон тебе все объяснит.
– Когда?
– Как только ты будешь готова.
– Я готова.
– Ну ты, может, и готова, а мальчонке точно нужно поесть и отдохнуть, – Димон взглядом указал на устало присевшего на крыльце Андрейку. – Вы же всю ночь не спали. Пойдем, – Димон кончиками пальцев коснулся спины девушки. – Я покажу вам дом.
Вера осторожно ступила на дорожку, как будто боясь, что серая плитка под ней провалится.
– Участок в полном твоем распоряжении, – говорил на ходу Димон. – Делай с ним что твоей душе угодно. Хочешь – засади все цветами, а хочешь – разбей грядки и выращивай помидоры с огурцами. С едой у нас проблем нет, но зелень со своего огорода всегда радует. Между соседними участками заборов нет. Это… необходимая мера. Я тебе потом объясню, для чего это нужно. Многие здесь держат собак. Ваши соседи – не исключение. Так что следи за своей кошкой, – Димон потрепал Андрейку по волосам. – Ну или познакомь ее с соседскими псами.
Они вошли в дом.
– Тут у нас что-то вроде комнаты-студии, – раскинул руки в стороны Димон. – Столовая, кабинет и кухня в одном помещении. Там, – указал он налево, – две спальни. Там, – взмах руки направо, – туалет и ванная. Наверху, – Димон потянул за веревку, и сверху опустилась небольшая лесенка, – есть чердак. Туда можно сваливать всякий хлам, который со временем у вас наверняка появится. Если надумаете, можно будет установить здесь дополнительные перегородки, чтобы отделить кухню или кабинет. – Димон пересек комнату и остановился возле окон, где располагалась открытая кухня. – Плита электрическая, – указал он на плиту, – водоснабжение централизованное, – указал он на раковину с серебристым краном. – Вода отличная, можно пить прямо из-под крана. Холодильник, – он распахнул дверцу холодильника, который оказался полон продуктов. – Мы закидали в него кое-что, на первое время. Продукты общего потребления завозятся в магазин, что на центральной улице, прямо у въезда в поселок. Когда будет время, загляни, чтобы ознакомиться с ассортиментом. Если понадобится что-то особое, нужно просто сделать запись в книге заказов.
– Здесь где-нибудь есть банкомат? – поинтересовалась Вера. – Мне нужно снять деньги с карточки.
– Никаких карточек! – предупреждающе погрозил пальцем Димон. – По ним тебя вычислят так же, как по мобильнику.
– Но у меня почти нет наличных денег.
– Деньги здесь не нужны. Все бесплатно.
– Не может быть, – подозрительно прищурилась Вера. – Кто-то же должен за все платить.
– Это тебе объяснит Соломон, – Димон явно был не расположен говорить на эту тему. – Что я еще забыл сказать? – приложил он палец ко лбу.
– Как я понимаю, мы не имеем права покидать этот поселок?
– Почему? – удивленно вскинул брови Димон. – Можешь отправляться куда угодно после того, как изучишь общие правила безопасности. Ну и, разумеется, нужно сделать отметку о том, куда ты направляешься. Мы всегда должны точно знать, где находится каждый из наших людей. – Димон указал на ноутбук, лежащий на письменном столе. – Вся подробная информация есть на сайте. Мы здесь подключены только к местной локальной сети. Прямого выхода в Интернет нет. Это в целях общей безопасности. Но группа башковитых ребят-программистов регулярно перекачивают в нашу локалку все самое интересное и полезное, что есть в Интернете. Так что и разницы не заметишь. Если хочешь связаться с кем-то по «Скайпу», нужно сделать заявку. Наши админы пустят сигнал через защищенный канал связи.
Из всего, сказанного Димоном, Вера вычленила то, что ей самой казалось главным:
– Значит, в любой момент я могу взять Андрейку и уйти?
Димон быстро провел пальцами по гладко выбритому подбородку и посмотрел в сторону.
– С Андрейкой все несколько сложнее, – медленно произнес он.
– В каком смысле?
– Все зависит от того, захочет ли он стать истинным альтером.
– Я хочу быть альтером! – уверенно завил Андрей.
– Помолчи, – осадила его сестра. – Так, значит, сейчас он еще не совсем альтер?
– Сейчас он потенциальный альтер. Процесс трансформации в его организме только начался. И он может быть остановлен.
– Выходит, ловцы были на нашей стороне? Они хотели, чтобы Андрейка стал обычным человеком?.. А ты?.. Что тебе надо?
– Ловцы передадут твоего брата тем, кто сделает из него воплощенного альтера, не спросив, хочет он этого или нет! – не сдержавшись, рявкнул Димон. – А потом всю жизнь станут держать его в клетке!
– Но зачем?
– За тем, что жизнь альтера слишком дорого стоит! – Димон быстро провел ладонью по лицу, словно стирая с него эмоции. – Все, – сказал он уже обычным, спокойным голосом. – Остальное расскажет Соломон. Он более спокойно на все это реагирует. Видно, привык за долгую жизнь.
– Я хочу быть альтером, – тихо, но уверенно произнес Андрейка.
– Ты даже не знаешь, что это такое, – не глядя, бросила в его сторону сестра.
– Ну и что? Димон – альтер. Я хочу быть таким же, как он.
Вера посмотрела на Димона.
– Извини, – она развела руки в стороны примирительным жестом. – Мне следовало бы поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал, а вместо этого я на тебя наезжаю.
– Все в порядке, – улыбнувшись, махнул рукой Димон. – Это разве наезд? Ты еще не видела, какие бывают наезды.
– Это ты не видел, как Верка умеет наезжать, – заявил Андрейка.
– Все! – Вера подняла руку. – Закрыли эту тему! На самом деле, спасибо, Дима.
– Рад был служить! – Димон попытался отвесить дурашливый поклон, но получилось у него это не очень. – Устраивайтесь, отдыхайте. Как только поймете, что пришли в себя, свяжитесь со мной через локальный видеосервис, – Димон указал на ноутбук. – Я там значусь под ником…
– Димон! – догадался Андрейка.
– Точно! – указал на него двумя пальцами Димон. – Все, я пошел!
– Ключи! – окликнула его, когда он был уже у двери, Вера. – Ты не дал мне ключи от дома!
Димон оглянулся.
– У нас тут ничего не запирается, – сказал он и выскользнул за дверь так ловко, что Вере показалось, будто дверь при этом даже не приоткрылась.
Андрейка присел на корточки, вытащил из рюкзака кошку и пустил ее на пол.
Кошка недоверчиво понюхала пол.
– Нам нужен лоток для кошки, – сказала Вера.
– А мне здесь нравится, – ответил ей Андрейка.
Кошка уселась на пол и усердно заскребла лапой за ухом.
Глава 8
АЛЕКСЕЙ
Я не верил. Но с появлением нового главврача действительно начали происходить перемены. Хотя носили они в основном косметический характер.
Мне выдали новую униформу. Да, это была именно униформа, похожая на ту, что раньше носили стройотрядовцы. У отца такая в шкафу висела. С нашивками разными и значками. Хранил ее, болван, как память. Какую память? О чем? О юности, которая ушла навсегда и уже никогда не вернется? Или о годах загнивающего социализма, смердевшего так, что все носы зажимали? Странно, как это отцовская стройотрядовская куртка не пропиталась этим смрадом? Хотя, может, и пропиталась. Я не принюхивался. Мне она вообще была неинтересна. Это все отец мне ее показывал и трендел при этом что-то о стране, которую мы потеряли. Серьезно? Я лично ничего не терял. Так же, как и не находил.
Странно, я помню каждый значок на этой дурацкой, болотного цвета куртке. А вот отца не помню. Совершенно. Ни лица, ни голоса. Даже фигура какая-то нечеткая, будто размытая.
Ну и мрак с ним!
Зато я помню, что это он, гнида, сдал меня этим… Которые привезли меня сюда. С намордником на лице. Как будто я пес бешеный… А мама плакала. Отец сказал, что ему за нее стыдно, и запер маму в ванной. Наверное, она не хотела, чтобы меня у нее забирали.
Ну ладно, это все воспоминания.
А реальность такова, что моя униформа точно такая же, как стройотрядовская, только светло-голубого цвета. Не бог весть что, конечно, но все лучше, чем серая, вылинявшая пижама, которую я носил прежде.
Вместо растоптанных, болтающихся на ногах войлочных шлепанцев, в которых можно было только волочить ноги, шаркая задниками, выдали нормальные, по размеру, новенькие тапочки из коричневого дерматина. Больше всего мне понравился исходящий от тапок запах резинового клея. Запах был сильный и… настоящий. Не похожий на все те больничные запахи, которыми я был окутан прежде.
Что еще?
Мне действительно выдали пульт от телевизора. А с телемонитора сняли решетку. Правда, подключены оказались только пять каналов. Да и те, как мне кажется, идут в записи. Потому что даже реклама из них вырезана. По одному круглосуточно крутят мультики. По другому кто-нибудь все время что-то поет надрывным голосом, как будто у него отобрали что-то самое дорогое, да при этом еще и ножиком в живот ткнули. Песни все какие-то странные. Сколько я их ни слушал, не могу понять, о чем они. Слова по отдельности все понятны, а вместе – полная бессмыслица. По третьему показывают передачи о животных. Этот канал мне больше всего нравится. По четвертому – отечественные телесериалы. Какие-то люди не от мира сего обсуждают никому не понятные проблемы. Полный мрак. Еще хуже детективы, в которых тупые опера ловят еще более тупых преступников. По пятому каналу показывают каких-то пожилых мужчин и женщин, которые с натужными лицами, как будто вот-вот и в штаны навалят, пытаются веселить публику в зале. Зал лежит от хохота. Я не могу понять ни одну шутку. Быть может, потому что я пятнадцать лет провел в этой камере, которую доктор Карцев предпочитает называть палатой? А может быть, шутки на самом деле несмешные. Тогда почему смеются люди в зале?
Что еще?
Еще мне разрешили читать.
Честно говоря, взяв в руки первую за пятнадцать лет книгу, я даже испугался. Мне было страшно, что я разучился читать. Но оказалось, что нет.
Первой моей книгой оказался «Робинзон Крузо». В детском пересказе. Я прочитал ее запоем, не отрываясь, за пару часов. Этот чудак Крузо выл от одиночества при том, что в его распоряжении был целый остров! Иди куда захочешь! Делай, что пожелаешь! Что бы он запел, оказавшись на моем месте?
Для того чтобы поменять книгу, достаточно было сказать об этом вслух – за мной, как и прежде, неусыпно следили денно и нощно. Не проходило и четверти часа, как у дверей палаты останавливалась тележка с книгами. Открыв дверное окошко, охранник с вечно унылым лицом – да, они сняли пасамонтаны, но при этом все равно остались все на одно лицо, – скорбным голосом, как поминальный список, начинал зачитывать названия книг. Выбор довольно ограничен. Почти все они входят в школьную программу. Ну или входили, когда я учился в школе. Не думаю, что с тех пор что-то принципиально поменялось. У нас ведь если что-то и меняется, так только к худшему.
Почему так?
Я не знаю.
Доктор Карцев говорит, что ассортимент книг в библиотеке будет постепенно расширяться.
Я ему не верю.
А какие у меня основания ему верить?
Может быть, я неизлечимо болен, но при этом я не идиот. Все мои контакты с внешним миром обрублены, потому что, как говорит доктор, я представляю опасность для мира. Хорошо, пусть так. Но почему мне нельзя знать ничего о том, что происходит за стенами этого заведения, которое доктор Карцев упорно именует пансионатом?
Что там произошло такого, о чем мне нельзя знать?
Ядерная война?
Нашествие зомби?
Мне нельзя смотреть передачи новостей. Нельзя читать прессу.
Почему?
Когда я спросил доктора Карцева, кто у нас сейчас спин-протектор, он только усмехнулся криво и сделал вид, что ему нужно срочно что-то записать в блокнот.
У меня по-прежнему нет календаря. Я не знаю, какой сегодня день. И не спрашиваю об этом доктора Карцева. Потому что он, наверное, не ответит. А если и ответит, как я смогу убедиться в том, что он мне не соврал? Я даже не знаю, лето или зима сейчас за стенами пансионата.
У меня нет часов. А поскольку ни в одном помещении из тех, в которых мне приходится бывать, нет окон, я могу судить о времени суток только по распорядку дня. Но за его соблюдением слежу не я. Что мешает моим тюремщикам сдвинуть обычные процедуры и мероприятия, превратив тем самым день в ночь? А ночь – в день.
Я не могу сказать, что это удивляет меня, пугает или выводит из себя. За годы, что я провел в своей одиночной камере, я, кажется, утратил все эмоции. Не могу сказать, что мне абсолютно все равно, что будет со мной дальше. Но при этом, думая о будущем, я чувствую странное равнодушие. Наверное, то же самое чувствовали отшельники, по собственной воле удалившиеся от мира.
На днях произошло примечательное событие – я впервые увидел одного из своих товарищей по заключению.
Признаюсь, меня это несколько приободрило. А то последнее время меня все чаще посещала мысль, что я вообще единственный пленник в этом странном месте. И все разговоры о других больных – все та же ложь. Ложь, кажущаяся бессмысленной. Но у которой, тем не менее, была какая-то вполне определенная цель.
Когда я вошел в тренажерный зал, по беговой дорожке вяло, с какой-то абсолютно безнадежной обреченностью трусил мужчина. Он был одет в такую же светло-голубую стройотрядовскую куртку, что и у меня. Стоя у двери, я видел только его сгорбленную спину и коротко остриженный седой затылок.
Находившийся тут же в зале доктор Карцев сделал мужчине знак рукой и нажал кнопку на пульте управления тренажером. Дорожка плавно остановилась. Мужчина замер на ней, вцепившись руками в поручни. Спина его согнулась еще больше. Казалось, он из последних сил пытается устоять на подгибающихся ногах.
– Ну давайте, Николай Несторович! Давайте же!
Карцев взял мужчину за руку и помог ему сойти с дорожки. Затем положил ему руки на плечи и почти силой развернул ко мне лицом.
Я никогда еще не видел таких старых людей. Если бы меня спросили, сколько лет человеку, стоящему передо мной рука об руку с доктором Карцевым, я бы ответил, что лет сто, не меньше. Лицо его было сухое и морщинистое, как финик. Глаза такие маленькие и так глубоко запавшие, что их почти не было видно. Нос похож на кусок жвачки, прилепленный к лицу. Морщинистые щеки выглядели так, будто он их сам жевал. Старик был разом отвратителен и страшен. Казалось, достаточно прикоснуться к нему, чтобы подцепить неизлечимую болезнь.
А может то, как он выглядел, как раз и было следствием болезни, из-за которой нас здесь держали?
В этот момент я готов был поверить всем дурацким россказням доктора Карцева. Честное слово.
– Николай Несторович… Алексей Алексеевич, – представил нас друг другу доктор Карцев.
Старик никак на это не отреагировал.
– Ну же, Николай Несторович, – слегка приобнял его за плечи врач. – Я же рассказывал вам об Алексее. Говорил, что скоро вы с ним познакомитесь.
Ноль реакции.
Доктор Карцев бросил взгляд на меня. Он как будто просил меня помочь ему.
Я сделал два шага вперед.
– Здравствуйте, Николай Несторович, – я запнулся, не зная, что еще сказать. – Как вы себя чувствуете?
– Лучше, чем когда бы то ни было, – едва слышно прошелестели сухие губы.
Старик поднял руку.
Я не сразу понял, что он протягивает мне ее для рукопожатия.
Рука была похожа на торчащий из рукава куртки пучок тонких, сухих веточек.
Осторожно, боясь сломать, я взял его руку в свои ладони.
– Вы тоже пациент? – спросил старик.
– Да, – ответил я.
– Сколько?
– Простите?..
– Как долго вы здесь?
– Пятнадцать лет. А вы?
– Я?.. – на лице старика никаких эмоций. – Я даже и не помню… Но очень давно.
– Николай Несторович является нашим пациентом более тридцати лет, – уточнил доктор Карцев.
– Да, наверное, – подумав, согласился старик. – Я уже ничего не помню, кроме этой больницы… Но это очень хорошая больница, – старик повысил голос. – Меня обещали вылечить!
– Мы непременно вас вылечим, Николай Несторович, – заверил его доктор Карцев.
Старик покивал головой. Казалось, он совершенно выжил из ума и вообще не понимает, что происходит вокруг.
Неожиданно он поднял голову. Взгляд его крошечных, глубоко провалившихся глаз будто иголкой царапнул мне лицо.
– Не верьте ничему, что вам говорят, – отчетливо произнес он.
Глава 9
ЛОВЧИЙ
Черный минивэн почти неслышно подкатил к шестому подъезду обветшалого пятиэтажного жилого дома, из тех, что именуют хрущобами, и замер, будто тень в ночи.
Лампочка над дверью подъезда не горела. Странно было бы, окажись иначе.
Шарков мысленно усмехнулся, вспомнив свой недавний разговор с Джамаловым. Глава управы, разумеется, не должен лично менять перегоревшие лампочки. Но, если на вверенной ему территории фонари не горят, гнать такого главу нужно в три шеи. Потому что, если он даже за такой мелочью уследить не может, то большое дело уж непременно завалит. Вроде бы очевидная вещь. Но вот до мэра почему-то не доходит. Чтобы нерадивый глава управы был снят с должности, непременно должен отдел «О» вмешаться. Хотя вот это уж точно не их дело.
Шарков подозревал, что Джамалов не просто так отправил его на это задание. Шеф хотел посмотреть, как сработает его новая команда. Парень, что увел малолетнего альтера и его сестру, оставался приоритетной задачей группы Шаркова. Но, поскольку движения по этой теме не было никакого, им приходилось выполнять и рутинную работу ловчих.
Задание было до боли похоже на то, что провалил Толстой. Мальчишка-альтер, семи лет. Раннее проявление признаков обращения. Такое случается, хотя и нечасто. Родители обратили внимание на странности, начавшиеся проявляться в поведении сына, – замкнутость, недружелюбность, изменение вкусовых пристрастий, – испугались, что это связано с наркотиками, и потащили мальчишку к врачу. Ну а врач уже заметил изменение формулы крови.
В семье были еще двое детей, дочь десяти лет и пятилетний младший сын. Врач толково и грамотно объяснил родителям, насколько опасно иметь в доме носителя смертельной инфекции. И родственники, без всякого давления с его стороны, приняли непростое, но абсолютно верное решение сдать сына-альтера в пансионат. Где ему будет обеспечен соответствующий уход квалифицированного медицинского персонала. Лучше отказаться от одного ребенка, нежели потерять всех троих.
С многодетными семьями такая процедура всегда проходила проще. Вот ежели в семье был только один ребенок, который неожиданно оказывался альтером, тут уж можно было ожидать самых необдуманных действий со стороны родителей.
Сейчас дома находились только родители и семилетний сын-альтер. Других детей на время отправили к бабушке. За семьей, как и положено, присматривали двое полицейских.
Шарков обернулся назад, положил локоть на спинку сиденья.
– Так, парни, задача простая. Работаем по стандартной схеме с небольшим изменением. Стас с Серегой сразу поднимаются на этаж выше и блокируют лестницу до тех пор, пока мы не выведем альтера. Если вдруг снова объявится этот супергерой, валим его без разговоров.
– За альтера башку снесут, – мрачно буркнул здоровяк Василий.
– Причем всем, – добавил Стас.
– Приказ полковника Джамалова.
Игорь не стал уточнять, что приказ этот негласный. Потому что даже всесильный полковник Джамалов не мог, не имел права приказать убить альтера. Но он мог не придавать это дело огласке. Если об этом парне не было ничего известно, значит, и исчезнуть он мог незаметно.
– Ну, если так, то с превеликим удовольствием, – усмехнулся Василий.
– К тому же, кто сказал, что он альтер? – добавил Серега. – Лично меня об этом не предупреждали.
– Все, – Шарков натянул на руки тонкие кожаные перчатки, шевельнул пальцами, чтобы привыкнуть к ним, и тихо хлопнул в ладоши. – Работаем.
Ловчие вышли из машины – тени неслышно отделились от тени.
Все были в стандартной экипировке спецназа, без каких-либо знаков различия. Оружие на показ не выставлялось, но находилось под рукой.
Нужная им квартира располагалась на третьем этаже.
На втором этаже не горел свет, что сразу насторожило Шаркова. Но тревога оказалась ложной – причиной была не подготовленная засада, а все та же безалаберность коммунальщиков.
Квартира, как и следовало ожидать, оказалась маленькой и тесной. И пахло в ней неприятно – вроде как заношенными донельзя носками. Запах был не резкий, скорее даже смазанный, но какой-то липкий, почти что осязаемый.
Шарков давно уже обращал внимание на то, что любая квартира обладает каким-то своим, строго специфическим запахом. Но такого резко неприятного запаха, как здесь, он еще нигде не встречал. Дурной запах подспудно провоцировал неприязненное отношение к обитателям квартиры. Жить, постоянно вдыхая эту мерзость, казалось противоестественным.
В крошечной прихожей, в которой двоим было не разойтись, стоял полицейский. Лицо у него было такое же серое и унылое, как и форма.
– Все в порядке? – тихо спросил у него Шарков.
Полицейский молча кивнул.
Шарков жестом велел ему выметаться. Мент сделал свое дело – мент может уйти.
В комнате, которую условно можно было назвать «большой», поскольку она была самой большой в квартире, но при этом все равно маленькой, находились четверо.
В дверях стоял второй полицейский с автоматом, которого Шарков тоже жестом выставил из квартиры. За годы службы Шаркова еще ни разу ни один полицейский не поинтересовался, что будет происходить в квартире после его ухода. Неужели их это совершенно не интересовало?
В центре комнаты, прямо под пятирожковой люстрой на стуле сидел маленький мальчик. Даже для семи лет он был мелковат. На вид Шарков дал бы ему не больше пяти. Мальчик обеими руками держался за сиденье и размахивал ногами, не достающими до пола. Наклонив голову вниз, он завороженно наблюдал за тем, как стопы, обутые в красные потертые сандалии, то исчезают под стулом, то снова появляются. Казалось, ему нет никакого дела до того, что происходит вокруг. Это было странно. Как правило, альтеры отличаются от своих сверстников более высоким уровнем умственного развития. В детстве и юности это особенно заметно. С возрастом альтер, как и всякий нормальный человек, запросто может закопать все свои таланты в землю. Говорят, уровень алкоголизма среди скрывающихся от властей альтеров-нелегалов очень высок. Хотя, конечно, говорить могут все, что угодно.
Родители мальчика сидели в разных концах комнаты. Мать – на низкой тахте, сведя ноги вместе и упершись локтями в колени. Отец – в глубоком старом кресле с затертой обивкой и сломанным левым подлокотником. У обоих усталые, напряженные лица. Ясное дело, им хочется поскорее со всем этим покончить. И вернуться к двум другим, нормальным детям.
Увидев ловчих, отец встрепенулся.
– Кто вы такие?
– Мы за мальчиком, – спокойно ответил Шарков.
– Я думал, придут врачи… Ну или санитары…
– Врачи ему сейчас ни к чему. Мы доставим мальчика в пансионат, там он пройдет полное медицинское обследование, и тогда уж им займутся врачи, – Шарков говорил стандартные, заученные слова.
– Но почему у вас оружие? – недовольно взмахнул рукой отец.
– В целях безопасности, – ответил Шарков. – Как зовут мальчика?
Разумеется, он знал, как зовут альтера. Но, задав вопрос, он перехватил инициативу в разговоре, чем положил конец бессмысленным словоизлияниям отца.
Ответила ему мать:
– Степа… Степан, – мать умоляюще посмотрела на Шаркова. – С ним ведь все будет хорошо?
Она не хотела услышать правду. Она хотела, чтобы ей дали утвердительный ответ. Ей казалось, что тем самым она снимает с себя ответственность за дальнейшую судьбу сына и передает ее в руки ловчего.
– Разумеется, – улыбнулся Шарков. – О нем позаботятся лучшие врачи.
Игорь понятия не имел, что происходит с альтерами в пансионатах, куда их доставляют ловчие. В системе работы с альтерами существовало четкое разграничение полномочий. Никто не знал всего. Наверное, даже полковник Джамалов не знал, какова дальнейшая судьба альтеров, оказавшихся в специализированных пансионатах. Лечат их там или препарируют – его это не касалось. Он возглавлял отдел «О», сотрудники которого выявляли и изолировали альтеров. Альтеры представляли собой угрозу для человечества – это знали все. Вот только что именно представляет собой эта угроза, было не совсем понятно. Что происходило с человеком, который становился альтером? Если он являлся носителем смертельно опасного вируса, тогда почему ловчие не использовали никаких средств индивидуальной защиты от биологической угрозы? Что вообще представляет собой эта загадочная болезнь? Сколько человек от нее умерло? Как она передается? Через касание или по воздуху? Почему среди ловчих, зачастую очень плотно контактирующих с альтерами, не было ни одного случая заражения? Во всяком случае, Шарков о таком не слышал. И это при том, что разговоры о всевозможных странностях, присущих альтерам, курсировали в среде ловчих постоянно.
Одним словом, существовало множество вопросов, которые лучше было не задавать. Во-первых, потому что они находились за пределами компетентности командира отряда ловчих. Во-вторых, получить на них ответы было невозможно. Шарков не любил эти вопросы. Но они сами постоянно лезли в голову. Одно время Шарков даже начал записывать докучавшие ему вопросы в специальный блокнот – думал, так проще будет от них отделаться. Какое там! В конце концов пришлось сжечь блокнот.
Шарков сделал знак Герману.
Герман, высокий, под два метра, спортивно сложенный парень, с приветливым, открытым лицом, как никто другой умел находить общий язык с мальчишками. С девчонками лучше управлялся белокурый Кеша, с лицом как у Снегурочки.
Герман подошел к стулу, на котором сидел парнишка.
– Любишь крутые тачки, Степан?
Мальчик даже не взглянул на него. Он все так же болтал ногами и наблюдал за их мерным движением.
– Нам придется прокатиться, Степа, – Герман протянул пареньку руку. – Идем.
Степан прекратил болтать ногами и исподлобья посмотрел на ловца.
– Идем, – Герман по-приятельски подмигнул мальчонке.
Альтер обеими руками взялся за протянутую ему руку. Герман ободряюще улыбнулся мальчику. А тот вцепился в руку ловчего зубами.
Герман от неожиданности вскрикнул и дернул рукой, пытаясь вырвать кисть из зубов альтера. Ему удалось сдернуть мальчишку со стула, но тот так и остался висеть у него на руке. Вцепился он в нее, видно, как следует. Кисть руки Германа была в крови. Кровь текла по подбородку альтера.
Мать запричитала дурным голосом и спрятала лицо в ладонях. Отец же попытался подняться на ноги, чтобы вмешаться в происходящее. Но Шарков толкнул его в грудь, и мужик снова упал в кресло.
– Сиди! – ткнул в него пальцем Шарков.
На помощь Герману кинулся Кеша. Он попытался поймать альтера за ноги. Но тот разжал зубы, с обезьяньей ловкостью вскарабкался по руке Германа, обхватил ногами его шею и попытался сорвать с головы ловчего шлем. Сделать ему это не удалось. Тогда альтер изогнулся поистине чудовищным образом, как будто кости у него были резиновыми, и впился в шею Германа зубами.
– Снимите его с меня! – в полный голос заорал Герман.
Кеша схватился за автомат с явным намерением двинуть альтера прикладом.
– Отставить! – крикнул Шарков.
Он быстро просунул руки альтеру под мышки, сцепил ладони у него на затылке и изо всех сил дернул.
Ему удалось оторвать альтера от Германа.
– Намордник! – крикнул Шарков.
По инструкции полагалось выводить альтера из квартиры в наморднике.
– У нас нет намордника для семилетнего пацана! – ответил Герман.
Наклонив голову, ловчий зажимал ладонью прокушенную шею. Между пальцев у него сочилась кровь.
Альтер в руках у Шаркова шипел и извивался как бестия.
Шарков попытался бросить его на пол. Но тот внезапно повернулся к нему лицом. Для того, чтобы сделать это, ему нужно было свернуть себе шею. Но хруста позвонков Шарков не услышал. Зато прямо перед собой он увидел перемазанное кровью и искаженное злобой мальчишечье лицо с разинутым ртом. Ребро ладони Шаркова оказалось точно у него меж зубов. Альтеру оставалось только стиснуть челюсти. Что он, зараза, и сделал. Причем с такой силой, что прокусил перчатку.
Шаркову хотелось убить маленького паршивца. Но альтера необходимо было доставить в пансионат не только живым, но и невредимым. Об этом Шарков ни на секунду не забывал. Если с этим альтером что-то случится, то его собственная судьба будет весьма плачевной.