Текст книги "Макс и Аз"

Автор книги: Алексей Адушев (#Анверн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

3

Можно было набрать Влада, попросить, чтобы подкинул по нужному адресу, но хотелось прогуляться среди людей, примерить, на время позабытую, маску социума, гораздо лучше, чем терять время на машине в вечерний час пик.

Пока ехал в метро, задумался, что судя по уткнувшимся в телефоны и планшеты гражданам, у нас по прежнему, самая читающая в мире страна, а может самая играющая в мобильные инди – игры.

Повеселили две цыганки, которые зайдя в вагон, присели со мной рядом, но не прошло и минуты, как они молча перебежали на другую половину вагона, решив, что удобнее ехать стоя, держась за поручни.

Такая реакция, для меня была тоже не в новинку. Обычно, люди боятся уличных цыган – гадалок, сторонятся их, дабы не впасть в состояние ступора от вида цветастых юбок и под тараторящую речь, не расстаться с деньгами и украшениями. Со мной же была обратная ситуация, цыганки не хотели мне гадать и разговаривать со мной, предпочитая, увидев меня, перейти на другую сторону улицы или держать дистанцию, как сейчас. Они чувствовали….

Из Митино до центра, путь не ближний, даже на метро, и как оказывается, проделал я его зря. Нужная мне библиотека была закрыта, без объяснения причин и объявлений на входе. Неподалеку, в паре станций отсюда, была другая, больше похожая на хипстерское кафе, чем на библиотеку, во времени я ограничен, придется этой ночью довольствоваться ей.

Приподнятое в начале вечера настроение, было окончательно добито смс сообщением от Юли:

«Нужны ещё деньги, собираюсь кардинально обновить ребенку детскую и вообще много трат. Не звони, со Славой не дам поговорить. Если можешь и хочешь помочь, то сделай перевод. Ребёнку сердце бередить не дам. Сказала, ему, что папа улетел очень далеко и надолго, в командировку на Луну. Пройдет пара лет, и он тебя забудет».

Женская месть, всегда найдет путь, к самому больному. На Луну? Сказала бы лучше, что папа – сёрфер и утонул в океане, охотясь с гарпуном на барракуду, хотя бы звучит эпичней. – процедил я, делая перевод через банк онлайн, на Юлину карту.

А чего я собственно ждал? «Спасибо, что исчез. Хочешь с сыном поболтать?».

Накрывает волна раздражения, к Юле, к этому бездушному городу, к себе. Да, больше всего сам себя раздражаю. Самый худший из конфликтов – конфронтация со своим я.

Город не причём, он мне под стать, мы оба никого не любим. Городу плевать на меня, а мне на него. Используем друг друга, я его возможности и ресурсы, он мою ещё оставшуюся жизненную силу. Люди для больших городов, как топливо для печи, город питается нашими эмоциями и суетой. Без муравьев – муравейник долго не простоит.

Подхожу к Арбатской станции метро, уворачиваясь от встречного людского потока туристов и припозднившихся с работы, спешащих нырнуть в подземку.

И тут мне преграждает путь «уличный ловец блаженных», с открытым лицом и взором матерого любителя ЛСД. В одной руке – толстая книга, в другой какие-то буклеты. Мне нет нужды заглядывать ни в буклеты, ни в книгу, чтобы понять, что в них.

Таких как он, обычно обходят стороной, либо быстро пробегают мимо, стараясь не встретиться взглядом, чтобы не прицепился к тебе как клещ. С такими добровольно идут на контакт, лишь те, кто не в своем уме, в отчаяние, либо умирает от тоски и готов хоть на плаху, хоть в омут, даже в секту, лишь бы все изменилось или закончилось.

У придурковатых, только на вид уличных проповедников, наметан глаз на целевую аудиторию, и они не путаются под ногами у всех подряд. Этот, возможно, ещё не опытный, а возможно я сейчас похож на его целевую аудиторию. Поздравляю, Макс, ты -конченный.

Ну что, проповеднику несказанно повезло, времени у меня немного, но нужно куда-то направить переполняющую меня злость, он – идеальная мишень. Иду прямо на него.

–Здравствуйте, вы хотите поговорить о Боге? – пытается он поскорее выдать свою скороговорку (нужно успеть сказать, пока потенциальный клиент не успел пройти мимо). Но я даже не пытаюсь пройти, смотрю проникновенно ему в глаза и говорю:

–Да, брат, я очень хочу поговорить.

Он немного растерян от такого начала, не ожидал отступления от привычной ему модели поведения.

–Может, почитаете? Это очень интересно. – Пытается сунуть в руки буклет, отпечатанный на дешевой бумаге.

–Нет, брат, я хочу услышать и внять знания от просветленного человека, от тебя, брат. Я брёл, словно, в тумане, сквозь бесконечный поток людей и машин, ничего и никого не замечая. Вокруг лишь пелена и мрак. Вдруг, вдалеке увидел будто луч света, рассеивающий эту пелену. Почувствовал, всем своим существом, что мне нужно туда… Этим лучом был ты, брат. Ты как путеводная звезда, как маяк. Это знак проведения. Я пришел, как путник, умирающий от жажды, который набрел на оазис. Напои меня, утоли жажду сакральных знаний. Просвети меня.

Я старался говорить исступленно и на нерве, лихорадочный блеск в глазах имитировать вряд ли получилось, просто их выпучил и пялился на него, не моргая.

Реакция превзошла мои ожидания, он стал пятиться назад и смотреть по сторонам, ища в прохожих спасения. Выставил руки вперед, закрывался своей лже-библией или что там у него, как щитом. Видимо, я был убедителен, и он поверил, что я контуженный на всю голову.

Обладатель «священной истины», начал лепетать, о том, что уже поздно, что торопится на вечернюю молитву и его потеряют в общине, если не поспешит. Он пихал мне свою книгу и наглядные пособия, намекая, что и без устной лекции мне хватит интеллекта, понять, что там написано. Но я не собирался так быстро отступать, только вошел в раж. Я схватил его крепко за плечи и держал. Почему он такой субтильный, одни кости и тонкая шея, как у куренка, не кормят их там что ли? Наверное, отдал последние деньги на питание своему пастору, а самому хватает духовной пищи. – пронеслась мысль.

Он уже даже не пытался вырваться, смотрел на меня загипнотизированным взглядом, как кролик на удава. Мне было не жалко уличного зазывалу, который относился к той, шакальей категории безвольных, бесхребетных людей, которым как сказали, так они и сделали.

Какая разница, дали ему в руки книгу и выпнули на улицу – отлавливать отчаявшихся и убогих или надели дешевый костюм-тройку и посадили в банковском офисе, выдавать микрозаймы под бешеный процент, людям доведенным жизненными обстоятельствами до крайности. И первый, и второй – одна порода.

Я не ослаблял хватку и кричал ему в ухо:

–Кто ты, брат? Адвентист восьмого дня? Баптист? Пятидесятник? Лютеранин? Свидетель Иеговы? А может Мормон? Кто ты? Я открыт для любого знания и истины!

Так орал, что по его испуганным глазам было ясно, он уже сам забыл кто он. Я же продолжал:

–Готов вступить! Берите меня! Что и где нужно подписать? Где ваш храм, офис, ваша обитель? Когда я смогу попасть в дивный новый мир? У вас раздают флаеры на небо? Ваш пастор, знает точную дату Апокалипсиса? У вас строгие порядки, тоталитарная община? Есть телесные наказания? Если, да, то отлично, мне необходим жесткий контроль! – в этом месте я изобразил безумный смех, а парня начала бить мелкая дрожь.

Я не успокаивался:

–А многоженство у вас разрешено? А оргии практикуете? А в ЦРУ вербанете?

Тут парень обмяк в моих руках и почти заплакал:

–Вы…вы из прокуратуры? Я ничего не знаю, отпустите, пожалуйста. Отпустите, прошу…

Уфф…вроде мне полегчало, отвел душу. Я ослабил хватку, парень не удержал равновесие, шлепнулся на задницу и вместе с ним посыпалась его макулатура. Только сейчас я увидел, как некоторые прохожие остановились, наблюдая это мини – шоу. Незадачливый «вестник истины и просветления», быстро поднялся и стартанул, как заяц, в сторону метро, его книжки с картинками, так и остались лежать у моих ног.

Мда, нет бы узнать больше, втереться в доверие, сыграть с их духовным гуру в кости, домино или во что они там рубятся? Глядишь и отжал бы бразды правления. Была бы своя маленькая тоталитарная секта. Стал бы для них живым божеством, ведь им безразлично, в кого верить. Нарекли бы меня какой ни будь крутой кличкой, например – «Спящий днём» или как-то ещё. Совсем не думаю на перспективу, не стать мне Дартом Вейдером или другим эпичным поддонком, так и буду мелким картежником.

4

Работающие по ночам библиотеки – вот еще одно преимущество больших городов. Утверждение о том, что в интернете можно найти многое, если не всё – распространенное заблуждение, в чём мне пришлось убедиться. В мировой паутине, не было тех источников, что искал, мне была нужна специфическая литература.

Как и ожидал, библиотека была маленькой и предполагала, что посетители, завернувшись в пледы, будут потягивать глинтвейн, лениво листая Кафку, Мураками, Коэльо и в свои неполные двадцать лет, будут рассказывать, такому же молодому собеседнику, что жизнь – это тлен и суета, а в глинтвейн положили мало корицы. Сплошное позерство.

Девушка – администратор помогла мне сориентироваться и указала, где найти нужную полку. Стоящих книг не было, вагон беллетристики, да мистические справочники, искусственно состаренные и замаскированные под серьезные фолианты. Пары часов вполне хватит, убедиться, что здесь ничего нет.

Что я буду делать, когда все библиотеки закончатся, когда станет ясно, что в них нечего ловить и нет ответов? План «Б» себя не оправдывает, а другого нет.

Планом «А» – были гадалки, экстрасенсы, черные маги, демонологи и другое «шапито», танцующее с бубном, высасывающее только деньги, не давая результата. Даже с ними была напряженка, не все были готовы принимать ночных визитеров.

Нужно искать другие варианты, уже почти октябрь, как говорится в одной известной саге: «Зима близко».

Заказал большую кружку «американо», взял единственную более-менее похожую, на, что-то стоящее книгу – переписанный и литературно обработанный труд средневекового католического монаха. Надеялся, что кроме фото старых гравюр, репродукций, описания мракобесия и предрассудков времён инквизиции, найду, что-то полезное.

Впустую потрачу время, но буду, как бы при деле. Не знаю, что делать, но не могу позволить себе сидеть просто так.

Первая половина книги была посвящена тому, как правильно допрашивать и «колоть» одержимых, спутавшихся с «нечистым», дальше средневековый набожный садист подробно, со смаком, описывал пытки, которые могут ускорить «чистосердечное признание». К середине этой «азбуки паладина» добрался до классификации демонических сущностей, с кратким описанием и характеристиками. Признаться, был разочарован, у Данте, описывающего, в своей «Божественной комедии», девять кругов Ада, фантазия была богаче, здесь же всё очень скупо.

В наше время, инквизиторы точно бы нашли, где разгуляться, запускай их на любое реалити – шоу, давай полную свободу действий и вовремя подвози дрова для костров.

Наконец, в ворохе ахинеи, разбавленной латынью и кривым переводом, стало проглядываться, что-то интересное, но неожиданно на кресло рядом со мной не сел, а можно сказать упал, паренёк восточно – азиатской наружности, уставился мне в глаза и спросил:

–Хотесь, стёби книзка сталя люце и весёлий?

–Лучше и веселей она станет, только если ты прочтешь мне её вслух на китайском.

–Этя стюка делять тебия весёлий, осень дёсево, нада?

Мне уже в библиотеке китайцы толкают дурь. Неужели по моему лицу и книге, которую читаю, сразу видят во мне нуждающегося в «весёлий стюка»?

–Не надо, мне и так хорошо. – сказал я, снова возвращаясь к книге, пытаясь найти место, где остановился, но «продавец радости» не уходил, не унимался:

–Дёсево, осень дёсево. Нада? Есть висёлий стюка куить, есть глотять, нада?

–Я же сказал, не надо, чего ты орёшь, пересядь от меня, быстро!

Тут же, из – за моей спины нарисовался ещё один парень, спортивного телосложения, русский:

–У тебя какие-то проблемы с моим другом? –начал он с места в карьер и на повышенном тоне.

–Всё нормально, если не учитывать, что твой друг – вьетнамский партизан и пытается продать мне наркотики.

–Он так-то кореец и зовут его Джин Хо, ты против, что-то имеешь? – спортик продолжал сыпать свои ультимативные вопросы.

–Против Кореи или наркотиков? Ким Чен Ын и партия были бы недовольны его вызывающим поведением.

–Он из Южной Кореи. – сказал юноша самодовольно, продемонстрировав знание политических реалий, вместе с зачатками интеллекта и посмотрел на меня, как на дебила.

–Если из Южной, то почему не загорелый? Слышал песню – «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве»?

–Слышь, ты о чём вообще?

–Да так, песня хорошая.

–Так ты берешь стафф или уже пришёл сюда «под чем-то»? Учти, место наше, в это время здесь сидят свои, типа закрытый клуб, понял? Либо бери, либо вали. В «холостую» листай литературку дома или в метро.

–Думаешь, если ты вытащил из общаги иностранного студента и отправил его толкать дурь по кафешкам и библиотекам – это даёт тебе право отрывать меня от увлекательного чтения? Пусть этот мощный нарко-трафик, замешанный на дружбе народов, протекает мимо моего кресла.

–А ты чего так разговариваешь? А!? Как погляжу, ты вообще неадекватный, товарищ!

Молодой человек, ещё больше повысил тон и перешёл к более привычной для себя манере общения. Он ещё не задал ключевой вопрос, о том, «почему я такой дерзкий»? Может ещё есть шанс уладить всё мирно? Но мой язык опережал мысли, и я продолжал лишать себя путей к отступлению:

–Не приходилось обсуждать степень своей адекватности с библиотечным драг – дилером, с прической под «Гитлерюгенд». Ты случайно не пиар-менеджер этого заведения? На пару с корейцем, можешь ставить вечерние шоу-программы и продавать годовые абонементы для посетителей.

Корейский заложник обстоятельств молчал и только крутил головой, переводя взгляд то на меня, то на спортика, мало понимая происходящее и наши слова.

–Ты реально, меня напрягаешь! Наговорил столько, что окупил своё здесь присутствие! Уже ничего тебе не предлагаем, с тебя пять штук. Давай шустрее!

–Да, денгья, нада! Давай денгья! – закивал и затараторил, молчавший до этого кореец, чем очень меня развеселил, понимает и едва говорит на русском, а тут, как про деньги услышал, то сразу въехал.

–Чего зубы скалишь, деньги положи на стол и рули отсюда, пидор! – Надувал свою голубиную грудку и расправлял крылья спортик.

–Извини, не понимаю по-французски.

–Не понимаешь? Я объясню. Давай выскочим на улицу, не хочу здесь шум поднимать. Долго ждать не будем, пять минут тебе даю, если не выйдешь, то прямо здесь тебя сломаю. Ой, упало. – Он смахнул книгу со стола, кивнул корейцу, и они вместе направились к выходу.

Вот так всегда, даже не успел заказать чиз-кейк и полистать Франца Кафку, а меня уже хотят избить. Может мгновенная карма за доведенного до истерики уличного сектанта? Уже не важно. Гладиаторские бои мне не нужны, вызовут ментов или ЧОП – оформят до утра. Я поднял книгу, осмотрелся: те немногие, кто сидел в зале, уткнулись в свои тарелки и книжки, усиленно делая вид, что ничего не слышали. Возможно, и правда, ведь здесь никому ни до кого нет дела.

Скорее всего попал под местную разводку, никакую дурь они не продают, цель – провокация и конфликт на пустом месте, в итоге профит – легкие деньги. Издержки ночной Москвы, криминал, шпана и разводилы – обратная сторона неоновых огней никогда не спящего города. Нет возможности смотреть на дневные красоты столицы, у меня была только ночная Москва.

В кармане заиграл телефон, звонил Влад:

–Макс, везу тебе новое пальто и другое барахло, ты где? Дома?

–Нет, но ты вовремя, запоминай адрес и ускорься по возможности…

–Я недалеко, сейчас подскочу, опаздываешь куда-то?

–У меня здесь назревает международный конфликт, хотел звонить Сергею Лаврову, но не оказалось его номера, да и ты опередил. Как подъедешь, не глуши машину, выйду и сразу поедем. Меня тут на выходе уже ждут.

–Макс, давай нашим по рации скажу, кто в этом районе крутится, подъедут.

–Не нужно, сам решу, главное машину не глуши. Давай, жду.

Оставил недочитанную книгу на столе и быстрым шагом направился делать заказ, главное успеть, пока придурки не зашли внутрь. Открыл на смартфоне онлайн – переводчик, нашёл русско – корейский с транскрипцией, пока вбивал нужную фразу, мой горячий кофе – на вынос был уже готов.

Интернациональная парочка гопников всё также стояла на улице, не желая начинать потасовку в заведении. Их нерешительность была мне на руку. Выйдя на воздух, я во все горло заорал на корейском:

«Саран'хамнида! Нэ намджачингуга дуэоджулле?!» («Я люблю тебя! Ты будешь моим парнем?»).

Кореец вообще потерялся, а второй от неожиданности даже приоткрыл рот, если бы открыл шире, то часть горячего кофе, которое я выплеснул ему в лицо, попала бы внутрь – денег не срубил, но хоть попил бы на халяву.

Пока один верещал, размазывая мутную жидкость по ошпаренному лицу, второй врос в асфальт и не знал, что делать, бежать или драться. Мне же лучше.

Влад не обманул, успел к занавесу этой сцены, припарковался, моргнул фарами.

–Кто такие, Макс? – спросил он, смотря в боковые зеркала, когда мы уже отъехали от этого уютного заведения.

–Пехота местная, хотели чего-то.

–Меня не дождался и подключить никого не дал, повозили бы их рожей по асфальту.

–Зачем кого-то тревожить? Всё и так рок-н-ролл.

–Если бы их было не двое, а ты совсем на Брюса Ли не похож.

–Но их было всего двое, а я – дитя маленькой и злой провинции. Не приставай, скажи лучше, все шмотки забрал?

–Да, всё здесь, модник. Завтра нужен буду? Хотели со своей, к теще на дачу съездить, заночуем там.

–Завтра не понадобишься, езжай, но будь на связи.

–Не вопрос.

Влад высадил меня на районе у круглосуточного магазина. Куплю продуктов и необходимое, сразу на несколько суток.

Кассиры мне улыбались, охранник даже здоровался. Примелькался, закупался всегда по ночам. Для них, я работал по суткам, на другом конце Москвы, и моя смена заканчивалась ночью или под утро, про странный график, особо никто не расспрашивал. Врать легко, а по мелочам ещё легче.

Нагруженный пакетами завалился в квартиру. Часы показывали половину третьего, до рассвета осталось не так много, нет смысла рисковать и двигаться куда-то. Разберу пакеты, забью холодильник, примерю новый гардероб и завалюсь спать. Ещё одни сутки проведены впустую.

–Ну что, гад, ты доволен!? Нравится тебе со мной? Отпускать не хочешь? – сказал я в пустоту комнаты, сел на пол и подкурил сигарету.

–Молчишь? Знаю, что ты здесь, Аз! Всё равно засуну тебя в ту дыру из, который ты вылез. Узнаю, с чего ты начался и как с тобой покончить. Обязательно узнаю, тварь.

Как же меня так угораздило? С чего всё началось? Сотню раз прокручивал всё сначала, в поисках зацепки, в поисках ответа. Безрезультатно.

Всё началось с вранья и понедельника…

5

Да, точно, был понедельник. Говорят, что понедельник – день тяжелый. Так считают живущие с пятницы по воскресенье, воспринимающие понедельник, как траур. Для них первый день недели стал мерилом, началом отбывания коллективной повинности. Между ним и пятницей целая пропасть, впереди четыре дня существования. Только в пятницу они начнут жить, пока снова не упрутся в шлагбаум очередного понедельника.

У меня же, несколько месяцев подряд, тяжелыми были и вторник, и среда, и вообще все дни недели. Последние месяцы поставили прочерк на понятие – выходные.

О том, что сегодня первый день недели мне напоминал только передвижной красный квадратик на настенном календаре, да унылые лица моих немногочисленных «ландскнехтов» пришедших, на дежурную планёрку. Да именно, ни коллег, ни работников, а «ландскнехтов» – наёмников, которые уже давно не были коллективом, а приходили сюда только потому, что надеялись выжать ещё, что-то из умирающего предприятия, которое имело внушительные долги по зарплате и перед контрагентами.

Смотря на их пустые и далекие отсюда, как кометы, глаза, я провёл рукой по своей щеке и почувствовал двухдневную щетину, об которую можно было порезать пальцы. Раньше я такого себе не позволял. Всегда гладко выбрит, бодр, подтянут и вкусно пахну. Из всего вышеперечисленного, к утру этого понедельника, я сохранил только запах дорогого парфюма, в надежде, что он немного перебьет вчерашнее амбре.

Этого я тоже себе раньше не позволял, но вчера не удержался. Пусть скажут спасибо, что появился в таком виде и с перегаром, второй раз, за всё время моей здесь работы. Первым было утро после моего дня рождения, имел полное право. Я мог каждый день уезжать с обеда и пить водку, где-нибудь на пустыре, ситуация и положение дел, в котором находилась компания, могла оправдать даже это.

Пожалуй, и планёрку начну, как раньше себе не позволял. Сколько можно делать вид, что всё хорошо?

–Насколько глубоко мы в заднице, господа? – начал я без приветствия.

В кабинете повисла тишина, присутствующие перестали шелестеть папками и бумагами, а по их глазам можно было посчитать, что я снял штаны и прямо в кабинете показал им эту задницу. Спят они всё ещё или шокированы, плевать я хотел, мне нужна полная картина. Придется их растрясти.

–Да, вы не ослышались. Насколько глубоко мы погрузились в жопу? Есть куда перископ поднимать? Высказывайте свои мнения.

Они всё также молчали, только глазки забегали, а некоторые стали улыбаться, видимо гадая, сошёл я с ума или ещё не просох после вчерашнего.

–Спасибо за ваши мысли и предложения. Я вас выслушал, начну спрашивать сам:

–Юра, что у нас с УФАС?

–Максим Александрович, сегодня утром на официальном сайте опубликовали Решение.

–Ну и?

–Нас внесли в реестр недобросовестных поставщиков и подрядчиков. Новые госконтракты мы заключать не можем и участвовать в аукционах тоже. Теоретически, закон не запрещает…

–По факту, с нами никто не захочет работать. – закончил я фразу за нашего юриста.

Что с обжалованием?

–Уже готовлю, Максим Александрович.

–Только в Арбитраж?

–Нет, ещё в Управление антимонопольного органа пишу. Поборемся.

–Ну да, уверен, у нас отличные шансы.

Мария Викторовна, что по уже заключенным контрактам? Сильно пролетаем по срокам?

–Сильно, не то слово. По тем подрядам, где сроки ещё не вышли, скоро выйдут. Катастрофически не хватает людей у меня! Дайте людей, некому ведь работать? – даже кровь прихлынула к лицу моего главного инженера проектов. Она почувствовала, что сегодняшняя планёрка, как рабочая встреча без галстуков и сейчас позволено больше чем обычно. Решила выговориться, распаляла себя. Нужно её притормозить, ещё чего не хватало, меня начнёт критиковать.

–Спокойней, Маша. Можно часть контрактов отдать на субподряд и, что-то их силами закрыть?

–Максим Александрович, а рассчитываться с субподрядчиками, чем будем? На счетах ни копейки или мы чего-то не знаем?

–Получим расчёт от заказчиков по уже закрытым объектам и заплатим.

–Наработанные партнеры уже не верят в наши сказки, многим мы всё ещё должны. Новых подтянуть будет крайне сложно, сейчас без аванса, только на веру, почти никто не работает.

–Ну, что могу сказать, Маша, поднимай свои связи и подвязки, ищи нужных людей на стороне, чертежников, проектировщиков, заточенных, прежде всего под проекты по которым горят сроки.

–У нас по всем горят! Дело ещё в том…-попыталась она опять себя разжечь.

–Я не договорил, Мария Викторовна – перешёл я со свойского снова на официальный тон.

Знаю, что у нас вторую неделю нет ни бухгалтера, ни кадровика, и мы не можем официально устроить людей. Ищи фрилансеров, желающих подхалтурить, специалистов под конкретные разделы. В нашем городе люди не избалованы работой. Заключи с ними срочные договоры на оказание услуг. Найдешь людей, передай данные, юрист подготовит договоры.

Юра, собери по углам всю дебиторскую задолженность, какая есть. Хорошие времена давно закончились, не брезгуем ничем, даже на небольшие долги будем подавать иски. Высудим то, что сможем. К вечеру подготовь мне таблицу по нашим должникам.

Мария Викторовна, обращаю твое внимание, если я сказал искать специалистов на стороне, это не означает, что всем остальным можно расслабиться, в ожидание пока люди придут. Распределяй фронт работы между теми, кто есть, увеличивай нагрузку. Руководи эффективней, оставшимися людьми. Вместо того, чтобы жаловаться, закручивай гайки.

–Максим Александрович, чем мне мотивировать людей? Они зарплату не получают…

Пришлось опять прервать на полуслове, чтобы не развивала тему.

– Мотивируй тем, что если не закроем контракты, то вообще никто ничего не получит. Когда по зарплате всё было ровно и без задержек, они не особо упирались, а сейчас перестали даже вид делать.

–У меня язык не повернется на них давить. Закручу гайки, побежит народ и так некому работать.

–Не побегут, у нас нет кадровика, отсюда нельзя уволиться. – все сидели с такими же унылыми лицами, «ландскнехтам» было не до шуток.

Сильно захотелось курить. Пора сворачивать планерку.

–Сделай так, чтобы повернулся язык, Мария Викторовна. Все присутствующие в этом кабинете, получают зарплату, вовремя и хорошую, вы в приоритете, вы руководящее звено и от вас многое зависит. Так покажите мне, что от вас действительно, что-то зависит.

Остальных сейчас не спрашиваю и не нагружаю, сами всё знаете. Если будут конструктивные предложения, подойдете ко мне отдельно, в течение дня. Жалеть никого больше не буду, любые послабления – непозволительная роскошь. Всё, что можно сделать, должно было быть сделано ещё вчера. Спрашивать буду с каждого и жестко. Идите, работайте.

Народ потянулся к выходу из кабинета, в дверях застыла только Маша:

–Максим Александрович, скажите, в Москве понимают масштабы нашего кризиса?

–Они не хотят и не должны ничего понимать, нас отправили в свободное плавание. Выгребем, докажем свою состоятельность, будем работать дальше, а если нет, то всем нам быстро найдут замену. Иди, работай, Маша.

Дверь захлопнулась. Ещё пару недель назад я бы выматерился в пустоту, сейчас и этого не хотелось.

Я им врал. Что мне было им сказать? Сказать, что последнюю зарплату люди не получили потому, что наши московские учредители выгребли всё со счетов до копейки? Понимают ли они масштаб кризиса? Более чем, раз обнуляют счета. Они этот кризис и создали. Нашей фирмы, наверняка, уже нет в их финансовых планах на следующий квартал. В бизнесе нет понятия – люди, но есть понятие – рентабельность. Мы просто стали нерентабельны. Лишь один из их бизнесов, далеко не главный. Нет никому дела до наших судорожных трепыханий, а также школ и больниц, которые не построим. Для них мы фирма – банкрот.

Не скажу же я своим подчиненным, что их директор – жадный идиот, бросивший своё дело, который купился на большую зарплату и принял организацию в фазе распада.

Подумать и составить план существования на этот день не дал звонок. Даже рабочий стационарный телефон хотелось перевести в беззвучный режим. Звонила секретарь:

–Максим Александрович, подрядчики из Питера звонят, соединяю?

–Нет, скажите, что уехал на совещание в Управление капитального строительства, когда вернусь неизвестно. Часов до двух ни с кем не соединяйте, занят буду в первой половине дня.

–Хорошо, поняла.

Конечно я был занят, очень занят, жалостью к себе и осознанием того, что свернул не туда, а время не открутить назад, как бы того не хотелось. Не было даже телефона близкого друга, набрав который, можно было услышать:

–Привет, Макс, как сам?

– Я в жопе, мужик.

–Приезжай, обсудим.

Такие номера ещё хранила моя память и память телефона, но по ним мне больше никто не ответит.

Восемь месяцев назад, я кинул своих друзей. Житейской мудростью и практикой, давно установлено, что не стоит смешивать дружбу, бизнес и деньги. Мы ей пренебрегли и накопив достаточно опыта, решили, что поднимать общее дело с ноля, лучше с теми, в ком уверен, кто проверен годами. Сомневался изначально во всех, но в итоге не прошел проверку на прочность только я.

Мы крутились, вкладывали в дело свои накопления и ресурсы, каждый сколько мог. Благодаря желанию, упорству и коллективному мозговому штурму, удалось распихать конкурентов на нашем небольшом провинциальном рынке в давно занятой и закостенелой нише. Довольно быстро получилось вывести бизнес из минуса в самоокупаемость. Потом начался ожидаемый и планируемый геморрой, с плановыми и неплановыми проверками госорганов, давлением конкурентов через административный рычаг и медиа. Нужно было сжать зубы и перетерпеть, тяжело было всем.

Как раз тогда мне и поступило интересное предложение, от человека с известной в нашем городе и за его пределами фамилией. Предложение бросить всё, перестать барахтаться в дерьме и уйти на всё готовое. Сменить статус предпринимателя, каких тысячи, на статус директора, с солидной зарплатой, в стабильной компании с именем.

Я променял друзей на большой кабинет, стол из красного дерева, вмонтированный в стену аквариум с разноцветными рыбками, огромное кожаное кресло, такой же огромный тач – скрин монитор и приписку «Генеральный директор», заверенную печатью.

Забрал свою долю первой крупной прибыли, которая была нужна друзьям для затыкания финансовых дыр и роста, ушёл. Оставил их среди проверок, взятых на себя обязательств и кредитов под бизнес, оформленных не на меня.

Дружба, идеализм, обязательства, конечно – это отлично, пока тебе не предлагают занять должность генерального, к твоим тридцати годам и дальнейшие перспективы. Они бы также поступили на моем месте, если бы подвернулся такой вариант, но им не подвернулся. Я не стал ждать, когда кто-то из них предаст меня, а предал наше общее дело сам.

Даже тогда со мной не прекратили общаться и периодически узнавали, как у меня дела, желали успеха. Последней каплей их терпения была свадьба самого близкого из моих друзей – Кости.

Костя дольше всех из нас был холостым. Однолюб, умница с крепким моральным стержнем. Не раз ему говорил, что будь я женщиной, то не задумываясь отдался бы ему и пёк бы для него пироги, настолько он надежный и основательный. Для Кости эта свадьба была знаковым событием. Он передал мне приглашение, ждал, что лучший друг разделит с ним эту радость.

Я не приехал ни на официальную часть, ни в ресторан. Прокашлял в трубку, сослался, что больной, с температурой, еду в неожиданную и безотлагательную командировку. На самом деле, в это время, в арендованном загородном коттедже, жарил шашлыки, топил баню и вминал в кровать любовницу.

Среди всех прочих, мне казалось, что её я уж точно люблю. Она в моей обойме самая лучшая, с ней всё надолго и всерьез. Как же нам было тогда хорошо. Коньяк был вкусным, а секс грязным, без запретов, именно такой мы любили, такой был тогда нам нужен.

А друг? Друг поймёт, на то он и друг.

С любовницей я просчитался, ошибся в ней, а Костя ошибся во мне.

Ложь всплыла случайно и там, где не ждал.