Текст книги "Повелитель огненных птиц"

Автор книги: Алексей (1) Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Ну, и? Что ты хотел мне показать?

– Сейчас-сейчас, – Перс торжественно прошел к центру пещеры и вывел из-за широкого – в четыре обхвата каменного зуба пещеры маленькую девочку. – Позволь познакомить тебя с Мальвой – воплощением силы познания.

Сердца Неркаса заполнил холод. Он внимательно осмотрел девчушку. На вид – года четыре, не больше. Из-под ночной рубашки торчат маленькие босые ножки, наивные распахнутые глаза смотрят на Неркаса требовательно-выжидающе, а ручки вцепились в полы матерчатого плаща Перса.

– Правда же, она прелесть? – взгляд Перса лучился обожанием. – Извини за эту сцену с твоим прозвищем, но Мальва сказала, что Искантерлнамзиас должен покинуть зеленый храм сегодня утром. Я подумал, что после знакомства с твоей настоящей натурой он ни на секунду не задержится.

– Можно было сказать ему, чтобы выметался. – Неркас чувствовал себя обиженным. Раньше Перс более трепетно относился к чувствам друга. – И что значит «Мальва сказала»? Она уже может говорить?

– Не только! – во взгляде, словах, движениях Перса появилась лихорадочная одержимость. Неркас насторожился, с его другом явно происходит что-то странное. – Она не только говорит, Неркас. Мальва сделала первое предсказание! Тысяча лет ожидания принесла, наконец, плоды, теперь мы сможем уберечь мир от множества проблем. Она пока не может предчувствовать катаклизмы, но если связать ее с некоторыми животными…

– Стой, Перс, о чем ты говоришь, какое предсказание? – тревога внутри Неркаса из небольшого холодка выросла до куска льда.

– Разум людей имеет свой предел, – от звонкого голоса Мальвы Неркас вздрогнул. Для тысячелетнего мужчины было жутко слышать эхо своих мыслей из уст маленького ребенка. – Мальчик, которого вы зовете Искантерлнамзиас, чужд этому миру. Он не связан ни с кем узами родства или долга, его можно направить любой дорогой.

– Знал бы ты, скольких сил мне стоило не дать ему вспомнить свою прошлую жизнь. Приходилось постоянно проверять, чтобы он не задумался, о чем-нибудь лишнем. Искантерлнамзиас должен был покинуть наш храм сегодня и попасть в Арлен до заката. Иначе он столкнется с чем-то жутким, его судьба будет связана со служителем некой чудовищной силы. Последствия этого будут кошмарны. Для всех нас.

[1] Три короля – Магнус Великий II, Арсчпир Хозяин гор и пустынь, Семивластный Зуркиг – правители соответственно Марийского Царства, Пирвии и Дастанорту. На тайной встрече узнали о заговорах против их власти от будущих основателей храма познания, после чего вместе прошли через трудности и настолько сдружились, что заключили Вечный Мир между своими странами. Марийцы известны своими учеными, пирвийцы – вояками, жители дастанорту – торговцами. С тех пор эти страны существуют в странном симбиозе и часто воспринимаются ка одна. Их часто обобщают, называя «три королевства».

[2] Живое заклинание или посмертное заклинание создается с использованием всей жизненной силы мага и привязывает его душу к месту чародейства, из-за чего такие заклинания не теряют силы от времени. Маг, сотворивший заклятие остается неупокоенным призраком и несет стражу, часто убивая непрошенных гостей, и испытывая чудовищные муки, если не удается выполнить свою задачу.

Глава 2

Дорога легко крутилась под ногами. Вокруг расстилались покрытые сочной зеленой травой равнины, на которых часто встречались небольшие рощицы. Все Марийское Царство выглядело так: травы и деревья. Дышалось легко. Климат здесь мягкий, а зимы редко бывают чересчур холодными. Ласковое солнце приятно грело мою бледную кожу. Почему на меня не ложился загар, было совершенно не ясно. Были разные теории, но ни одна так и не подтвердилась.

Год затворничества в зеленых домах сказался – всё вокруг было интересным. Не проходило и минуты, чтобы у меня не вырвался радостный вздох – от вида причудливой травы или замеченной головы какого-нибудь зверька. К полудню вышел на холм, с которого отлично был виден Арлен. От холма дорога плавно опускалась к реке, поворачивала направо. Там виднелся мост. Дальше тракт становился мощеным и в своей броне из неровных камней направлял путников прямо к воротам города.

Жара стояла неимоверная, а река манила солнечными бликами на своей поверхности. Решение искупаться всплыло само собой. Пара нырков в ледяную реку с сильным течением, и вот – я уже быстро натягиваю легкую одежду бледно-зеленого цвета на мокрое и дрожащее тело. Дальше дорога пошла быстрей, одежда промокла, впитав влагу с тела, и даже в такую жару сохла очень медленно. Дорога, короткое купание, снова дорога… Путь к переправе должен был занять пару часов времени, но растянулся на все три.

Сам мост каменный, прочный, надёжный с невысокими бортиками из серого камня. Я переходил его с широкой улыбкой. Не успел отойти от моста даже на сотню метров как услышал стук копыт сзади, неторопливо развернулся и резко отскочил в сторону. Всадники мчались на распротах, стремительно приближаясь. В арьергарде один из них резко вырвался вбок на синем коне, обгоняя попутчиков. Азартная улыбка на его лице сменилась испугом, когда он увидел на своей дороге невысокого меня. Столкновение сделает его убийцей, а закон здесь весьма суров. И быть бы мне мертвым, если бы за мгновение до столкновения чья-то нога мимоходом не заехала в моё ухо, отбрасывая ещё дальше от дороги.

Когда в голове перестало гудеть, попытался встать. Получилось только сесть. Всадников видно уже не было. А даже если бы и видел их, что бы это дало? Распроты необычайно быстры, а владельцы их как минимум знатны. Если же это гонцы, то рассчитывать на справедливое наказание обидчиков не приходится. В случае моей смерти, их не спасли бы никакие уловки. Прячь труп, не прячь. Будь ты хоть сын правителя – найдут и покарают. А так, жив человек? Жив. Ах, голова болит? Ну, ничего страшного, потерпишь. Доберись до людей, попроси помощи, авось не откажут.

В этот момент вспомнился один прием из арсенала зеленого храма, который должен принести чистую, незамутненную ясность в голову и очистить чувства. Пару раз вздохнул и приступил к несложным действиям. Сосредоточился на маятниковом дыхании, отрешился от окружающего мира и скрутил воображаемый поток силы разума в комок, заставляя его вспыхнуть зелеными искрами перед внутренним взором. Видимо, что-то пошло не так, потому что в голове обосновалась чистая, незамутненная, ясная и очищенная боль. Сознание затопила успокоительная темнота.

***

Неркас был в ярости. Тысячу лет назад, он с двумя друзьями получил дар вечной молодости от графини Геяна. Тогда он был совсем юнцом, и попросил у могущественной ат’сзенара сделать его молниеносным. В чем там было дело, Неркас уже даже не помнил – столько лет прошло! – но вместо того, чтобы наделить его скоростью, графиня одарила обидным ударом электрического разряда. Прошла уже тысяча лет, а он все так же отчетливо ощущал этот миг при упоминании своего прозвища. Сегодня старый друг выставил его на посмешище перед сопляком, и должен за это ответить.

Возле двери в главный замковый зал Неркас положил тело Перса на плечо. Не дело тащить под мышкой старого товарища, даже если он порядочная сволочь. Уверенным шагом Неркас прошел между двумя рядами высоких колонн к противоположной стене. Из пяти дверей, расположенных там, ему была нужна вторая слева. Открыть ее могли лишь трое основателей зеленого храма – все прочие рисковали расстаться с жизнью лишь стоя рядом.

Неркас легко толкнул дверцу рукой. Могучие заклятья успокоились, как цепные псы от ласки хозяина. В открывшемся коридоре было темно, но это совершенно не мешало тому, кто строил эти стены из обтесанного камня много лет назад. Спустившись по лестнице Неркас вышел на площадку с тремя арками прохода, повернулся к правой, но его остановил очнувшийся Перс.

– Не туда, иди в средний.

Неркас раздраженно сбросил друга с плеча на пол.

– Показывай дорогу, раз очнулся.

– Уй, – Перс кряхтел, поглаживал ушибленный локоть, – поаккуратнее нельзя было?

– Нельзя! – прорычал Неркас.

– Эй, тише ты. Некоторые ловушки реагируют на шум. Как потом обходить завалы?

– Как хочешь, так и обходи, мне здесь делать нечего.

– О, – Перс возбужденно потер ладони, – вот тут ты ошибаешься. Идем скорее.

– Может, уже скажешь, зачем ты меня вызвал сюда?

– Не хочу портить сюрприз.

– Никогда не понимал твоего желания играть в тайны.

Неркас ворчал больше по привычке, он знал друга лучше кого бы то ни было. Если тот втемяшил себе в голову что-то, образумить его было невозможно. С каждой секундой Перс наращивал темп и сейчас почти бежал по коридорам. Налево, налево, направо, прямо… Неркас знал лабиринт наизусть, к центральному помещению вело несколько пересекающихся безопасных маршрутов, но места расположения ловушек Перс лично менял каждый месяц. Потому даже имея карту подземелий, злоумышленник не смог бы пробраться в святая святых зеленого храма.

– Ну как, готов? – в глазах Перса Неркас заметил неудержимое возбуждение. – Та-дам!

Неркас смотрел и не мог понять причины радости друга. В огромной пещере на срезанных верхушках сталагмитов лежали слегка светящиеся изумруды. В каждом из них были собраны все воспоминания того или иного человека. Охотники храма охотились не за дичью, а за знаниями. Всем в трех королевствах это было известно, но мало кто знал, чем занимаются лучшие из них. Зачем они нанимаются на службу к сильным мира сего, и даром выполняют их поручения. Все ради единственной цели – улучить момент и скопировать всю память человека, облеченного властью. Разум людей имеет свой предел, не так сложно предсказать, как поступит человек, если иметь о нем достаточно информации.

Неркас перевел взгляд на свод пещеры – туда, где переливался сгусток ярко зеленой энергии – зародыш воплощения силы. Когда тысячу лет назад трое друзей спросили у одной из вечных как создать такую вещь, которая могла бы предупреждать людей о грядущих бедах и помогать их избегать, ат’сзенара лишь посмеялась. Рецепт оказался прост. Вот только, заставить людей поверить, что существует некое божество. Сделать так, чтобы сила их веры воплотила нечто в материальный мир – задача не на один век. А ведь еще нужно было заставить их видеть в пока несуществующем воплощении силы определенные черты характера – благородство, заботу о людях, всезнание… Иначе говоря, от веры людей, от их чувств относительно зеленого храма зависело, каким именно станет новое божество. Эта мысль заставила тысячелетнего мужчину скрежетать зубами. Один из бывших охотников так испортил репутацию храму познания, что даже подумать страшно каким характером обладало бы воплощение силы познания, случись ему появиться на свет сейчас.

– Ну, и? Что ты хотел мне показать?

– Сейчас-сейчас, – Перс торжественно прошел к центру пещеры и вывел из-за широкого – в четыре обхвата каменного зуба пещеры маленькую девочку. – Позволь познакомить тебя с Мальвой – воплощением силы познания.

Сердца Неркаса заполнил холод. Он внимательно осмотрел девчушку. На вид – года четыре, не больше. Из-под ночной рубашки торчат маленькие босые ножки, наивные распахнутые глаза смотрят на Неркаса требовательно-выжидающе, а ручки вцепились в полы матерчатого плаща Перса.

– Правда же, она прелесть? – взгляд Перса лучился обожанием. – Извини за эту сцену с твоим прозвищем, но Мальва сказала, что Искантерлнамзиас должен покинуть зеленый храм сегодня утром. Я подумал, что после знакомства с твоей настоящей натурой он ни на секунду не задержится.

– Можно было сказать ему, чтобы выметался. – Неркас чувствовал себя обиженным. Раньше Перс более трепетно относился к чувствам друга. – И что значит «Мальва сказала»? Она уже может говорить?

– Не только! – во взгляде, словах, движениях Перса появилась лихорадочная одержимость. Неркас насторожился, с его другом явно происходит что-то странное. – Она не только говорит, Неркас. Мальва сделала первое предсказание! Тысяча лет ожидания принесла, наконец, плоды, теперь мы сможем уберечь мир от множества проблем. Она пока не может предчувствовать катаклизмы, но если связать ее с некоторыми животными…

– Стой, Перс, о чем ты говоришь, какое предсказание? – тревога внутри Неркаса из небольшого холодка выросла до куска льда.

– Разум людей имеет свой предел, – от звонкого голоса Мальвы Неркас вздрогнул. Для тысячелетнего мужчины было жутко слышать эхо своих мыслей из уст маленького ребенка. – Мальчик, которого вы зовете Искантерлнамзиас, чужд этому миру. Он не связан ни с кем узами родства или долга, его можно направить любой дорогой.

– Знал бы ты, скольких сил мне стоило не дать ему вспомнить свою прошлую жизнь. Приходилось постоянно проверять, чтобы он не задумался, о чем-нибудь лишнем. Искантерлнамзиас должен был покинуть наш храм сегодня и попасть в Арлен до заката. Иначе он столкнется с чем-то жутким, его судьба будет связана со служителем некой чудовищной силы. Последствия этого будут кошмарны. Для всех нас.

– Какие последствия, Перс? Я не понимаю тебя. О каком служителе ты говоришь? Наш мир далеко не безобиден, но во всех трех королевствах не найдется…

– Нет больше трех королевств, Неркас. Ты не заметил? Миролюбивые марийцы презирают «богатеев из Дастанорту», а пирвийцев считают «тупыми вояками». Пирвийцы причисляют бывших братьев к паразитами, что пользуются благами мирной жизни, за которую было уплачено кровью подданных владыки гор и пустынь, – голос Перса стал слишком тихим, уголки губ дрожали, глаза смотрели в никуда. Заметив это Неркас все понял, – А потомки колдунов Дастанорту…

– Что за предсказание она сделала Перс? Не молчи, друг, расскажи мне.

Перс молчал, его губы беззвучно шептали что-то.

– Я покажу тебе, – Мальва быстро пошлепала по влажному дну пещеры. Перс дернулся, в попытке остановить её, но девчушка растворилась в воздухе. В следующий миг она оказалась возле Неркаса.

– Он должен это увидеть, чтобы понять, – головка отвернулась от Перса бессильно повесившего руки, теперь изумрудные глаза смотрели в саму суть Неркаса. – Дай руку.

Неркас сжал протянутую ладошку, успел удивиться ее холоду, а затем его закружило в вихре видения. Радостные лица жителей трех королевств; веселый смех детей, гоняющих старого пса; лица воинов, несущих стражу на границе. Жители Пирвии, Марийского Царства и Дастанорту были перемешаны, как цветные конфеты на витрине кондитера. Все изменилось в один миг. Пузатый купец с добродушным лицом лил отраву в деревенский колодец, на границе пепельноволосые пирвийцы резали спящих сослуживцев, марийские маги творили сложное колдовство в землях Дастанорту. По земле стелился туман, в котором мелькали гибкие тела человекоподобных чудовищ, небо закрыли тучи крылатых тварей, под землёй рыли норы дети забытых богов… Огонь, туман, яд клыков, пронзающих плоть, смерть, отчаяние… И яркий росчерк понимания – этого ещё не случилось. Шанс исправить всё есть, но это лишь ничтожный шанс избежать кошмарного будущего.

Неркас с трудом поднимался с ледяного пола пещеры, перед глазами мелькали обрывки видений. Мальва стояла рядом, ни тени эмоций на лице. Неркас ощутил её чуждость. Она не человек, а внешность – лишь маска, оболочка. Вызов от Перса пришел неделю назад, если все это время Мальва показывала ему такие кошмары, состояние друга становится понятным.

Назад друзья шли молча, воплощение силы осталось в пещере. Лицо Перса снова застывало каменной маской.

– Неркас, не стоит пугать послушников.

Он лишь кивнул другу. Перс смотрел с пониманием и раскаянием.

– Я не хотел, чтобы ты это видел. Твоя комната готова, поднимайся, как успокоишься.

Перс ушел, а Неркас прислонился к одной из колонн главного зала. Холодная. Но этот холод свой, родной – не такой, как холод маленькой белой ладошки. Отдышавшись, мужчина пошел дальше. В комнату он не вошел, а ввалился. Всю ночь ехал верхом, поэтому теперь одолевала сонливость. Неркас только радовался возможности погрузиться в сон. Чувство безнадежности и отчаяния из видения что-то надломило в нём. Спать, спать… Говорил ему внутренний голос. Неркас тряхнул головой, чтобы не свалиться от усталости прямо на пол.

Из окна одуряюще пахло весенними травами, провожали уходящий день громкоголосые птицы, тоска отпускала. Неркас выглянул в окно. По дороге шёл послушник, присел на лавочку напротив окна Неркаса. Молодой ещё.

Основатель зелёного храма улыбнулся, наблюдая за начинающим медитацию юношей. Словно почувствовав взгляд, тот поднял на Неркаса широко распахнутые изумрудные глаза. Её глаза…

Неркас отшатнулся от окна, задернул занавеску.

– А ведь все послушники проходят инициацию, которая связывает их… с ней? И медитация создавалась, как способ передать воплощению силы информации о мире. Каждый член зеленого храма – её глаза и уши…

Внутри Неркаса появилась твердая уверенность – не всё так просто с этой Мальвой. Мужчина с опытом в тысячу лет выбирался из-под мягкого савана сонливости.

– Отставить сон, – Неркас подошел к стене, окинул гобелен и вдавил кнопку потайного механизма. – Что-то здесь не так. Посмотрим, чем живет храм познания Марийского Царства[1].

Мужчина нырнул в тёмный провал тайного хода, там он двигался чрезвычайно тихо. Теперь каждый послушник мог оказаться невольным шпионом, а Неркас ещё не знал, можно ли доверять этой Мальве.

– Кого же мы создали: спасителя человечества или очередного монстра?

[1] Всего храмов познания три – по одному в каждом из трех королевств. Тот, что находится в Марийском Царстве называется старшим, поскольку в нем расположено воплощение силы «познания». Сам факт попыток основателей создать столь могущественное существо – самая большая тайна зеленого храма.

Глава 3

Когда я очнулся, вокруг раскинулись вечерние тени. Вытер кровь, брызнувшую из носа, осмотрел себя. Пыль, налипшая на мокрую одежду, превратилась в вязкую грязь. Чтобы подняться на ноги и проковылять пару километров пути до ворот города понадобилось три остановки и пятнадцать тяжелых вздохов.

Возле ворот остановили стражники – четверо мужчин, один седоусый, постарше, и трое молодых. Все – в кожаных доспехах, с приделанными металлическими пластинами. Предплечья защищены наручами. На поясах короткие мечи, за спиной щиты. На поясах мощные бляхи с символом Арлена – разломанной короной.

– Кто, откуда, куда? – стандартные вопросы. Формальность – не более.

– Искантерлнамзиас, из храма познания – в Гор. Надолго в городе не задержусь, – на стражника я не смотрел. Слева было куда более завлекающее зрелище: облака, окрашенные в золотисто-красный цвет, манили, притягивали взгляд.

– Проходи, – уронил слово Седоусый, пропуская измученного меня под защиту гостеприимных стен города, когда откуда-то сбоку раздался растянутый возглас.

– Не спеши-и-ите. Уже ведь моя-я-я сме-е-ена. А значит, и пропустить его, после опроса должен и-и-именно я-я-я.

Седоусый нахмурился, закатил глаза и подошел к вальяжно выплывавшему из темноты стражнику – жилистому, с улыбкой предвкушения на смуглом лице. Пара фраз эмоциональным шепотом и седоусый, махнув рукой, увел свой молодняк внутрь города. К жилистому присоединились ещё трое вояк. Все четверо выглядели внушительно и серьезно, как и положено страже. Опять стандартные вопросы: откуда и с какой целью путник направляется в цветущий Арлен. Я ответил и в свою очередь поинтересовался, почему это Арлен «цветущий», если всегда был «гордым»[1]. Вместо ответа получил счастливую улыбку жилистого. А когда спросил, к чему такой допрос, был одарен ещё более довольным оскалом и новым шквалом вопросов.

Так и тянуло бросить всё, и уйти куда подальше от приставучего стража, но в город хотелось больше. Над массивными воротами зажгли огонь в нескольких металлических тарелках подвешенных на цепях. Дрова, облитые маслом, трещали и слегка чадили, распространяя вокруг на удивление приятный аромат. Такой хорошо отгоняет комаров и мошкару. Стражи не должны отвлекаться от долга службы на раздражающее воплощение вселенского зла.

Блики на дереве врат, блестящем от пропитки алхимическими составами, вызывали неприятные чувства. Заходящее солнце мигнуло последним лучом, скрываясь за горизонтом. Красиво.

Страж продолжал мучить меня своими придирками. Азарт в глазах жилистого намекал на бессонную ночь возле ворот или ночевку в дорожной пыли.

– Слушайте! Да что вы ко мне прицепились-то а? Я просто хочу зайти в город, нормально выспаться и пойти дальше своей дорогой, – раздражение перебороло даже усталость.

– Ага-а-а, – довольно протянул жилистый, – нестыковочка. А говорил, что собираешься полететь или поехать, про пеший путь и речи не было. Что ж, наверное, нам следует начать снача-а-ала.

Но не успел он пойти по новому кругу мучений вопросами, как ворота города открылись, выпуская всадников на распротах. Тех самых, из-за которых я так плохо себя чувствовал. В неровном свете факелов рассмотреть эту шестерку было трудно, но негодяя, который меня чуть не затоптал, узнал сразу, как и он меня. Пока думал, кто из остальных заехал мне в ухо ногой, этот лихач бросил монету. Поймать ее не удалось из-за плохого самочувствия.

– Надеюсь, ты не в обиде за недавнее происшествие? Этого должно быть достаточно для возмещения причиненного вреда.

В следующий миг всадники рванули по дороге, только лихач чуть задержался, чтобы увидеть моё шокированное лицо, когда я поднял монету и резво ускакать за остальными с криком «Не стоит благодарности».

– Благодарности? – пролепетал я, затем повернулся к жилистому стражу и, не выпуская из руки монеты, спросил – Я что, так плохо выгляжу?

Моё удивление стало понятно стражам после того, как они рассмотрели сокровище, которым одарил лихач. Вот уж действительно не стоит благодарности. В руке я держал мелкую монетку с решеткой на одной стороне и неровным кругом на другой. Эта монета называлась «тит» и была сделана из достаточно тяжёлого сплава. Заковыристые составы сплавов для денег – один из первых способов защититься от фальшивомонетчиков. Прогресс не стоит на месте и уже изобретено немало отличных способов маго-технической защиты от подделывания валюты, однако и старыми[2] деньгами продолжали пользоваться. Только из-за низкой защищенности они сильно упали в стоимости. Так что и подделывать их не было никакого смысла. Конкретно этот экземпляр «старых» денег был около сантиметра в диаметре.

Мелкими их делали из-за большого веса этого сплава, и стоимость их была также наименьшая. Такую монету даже нищим попрошайкам не бросали, потому как купить что-нибудь, имея пусть даже на десяток таких монет, было невозможно. Минимальный номинал среди «новых» денег был «купец» и стоил он порядка нескольких тысяч этих титов. За одного купца можно было приобрести несколько караваев хлеба или один не слишком большой кусок мяса, крынку молока или новенькое красивое писчее перо. Купить несколькотысячную часть чего-нибудь из этого, разумеется, нельзя, поэтому подобный откуп иначе как издевательством и не назовешь. Я бы и не знал про этот тит ничего, если бы не так тщательно готовился в храме к жизни в новом для себя мире. Громкий хохот жилистого, переводящего взгляд с монетки на моё ошарашенное лицо и обратно, оказался заразителен. Остальные стражи, растеряв серьезность, посмеивались вместе с ним.

– О-ох, похоже, не только я терпеть не могу зеленых пиявок. Как присосутся со своими вопросами, так и жизни от них нет. Ну, каково почувствовать себя на месте своих жертв, а? И всё то вам надо вызнать. Ей-богу, надоели – слов нет, как пристанете, что те кровососы летучие пока вся кровь не выйдет – покоя не видать.

Меня так поразили смена манеры речи жилистого и неожиданная веселость, что я не сразу уловил смысл его слов.

– Погоди, – начал я понимать, – то есть ты всё это время держал меня здесь потому, что тебя достали зелёные «познаватели»?

– Именно! Я хотел, чтобы вы на своей шкуре почувствовали, как надоедают людям ваши допросы, а ещё…

В голове шумело. Не от боли, нет. Это была ярость. Я не слышал, что там ещё говорил этот страж. Все мысли занимали видения горячей ванной, чистой одежды, и лечебного амулета, которым в обязательном порядке оснащаются все комфортабельные гостиницы, а иных в Арлене и нет. Я видел, как они уплывают всё дальше, только лишь потому, что на мне храмовый тряпичный плащ зеленого цвета, сапоги охотников храма и бледно-зеленые рубаха и штаны. В лицо бросилась кровь, а в ушах заколотил набат в такт участившимся ударам сердца.

– ТЫ ИДИОТ!

На мгновение стражник даже растерялся, то ли не ожидал, что его назовут идиотом, то ли не мог поверить, что кричу на него именно я. Все-таки, когда на вас повышает голос некто едва достающий вам до груди – это… удивляет.

– Почему? ПОЧЕМУ?! Почему ты ни разу не спросил послушником какого храма познания я являюсь!?

– Да какая разница все вы зеленки помешанные на…

– Вот как? Все? – страж лишь кивнул, довольный собой, отчего у меня вылетел мученический вздох. – А знаешь, почему ты идиот?

– И почему же? – нахально улыбнулся страж.

– Потому что, я провел в старшем храме познания, почти год… В одном из трех старших храмов познания я почти год пробыл ГОСТЕМ, ПРИДУРОК! Меня каждый… Каждый светлый день доставали вопросами, потому что я потерял память. Надо мной измывались, заставляли изучать всякий бред, вроде ритуальных танцев дикарей и что в итоге? Я ничего… Ничегошеньки не вспомнил из своего прошлого, потому что в храме больше интересовались остатками моих знаний о другом мире[3], из которого я сюда попал, чем пытались мне помочь. Хорошо хоть взамен научили пользоваться их странными книгами… Этими палками[4] и изумрудами… И разрешили доступ к информации об этом мире и кое-каким приемам из арсенала храмовников… Этим, как их… для укрепления памяти и обострения чувств, и ещё медитации…

С каждым мгновением все больше прерываясь и задыхаясь от гнева, рассказывал этому стражу, что я о нём думаю. Под конец уже не мог ничего говорить, только яростно хватать ртом воздух и обрывками жестов выражать негодование. Однако чувство неудовлетворенности распирало изнутри и, в конце концов, я бросился на стража, хоть и понимал всю глупость подобной затеи. Добежать до него так и не смог, уже на втором шаге, из разделявших нас пяти, споткнулся, поднял кучу пыли и беспомощно барахтаясь, закричал куда-то в небо от бессильной ярости. Это окончательно опустошило меня и помогло немного собраться с мыслями. Я снова мог рассуждать адекватно. Протянутую руку стражника, помогающего подняться, схватил уже с некоторым безразличием.

Через несколько минут мы с жилистым пили чай в караулке. На его неловкие попытки извиниться лишь махнул рукой «Проехали», и теперь просто успокаивался, приводя эмоции в порядок. Мысленно я уже просчитывал маршрут своего дальнейшего путешествия, но взгляд всё чаще возвращался к мелкому титу, вызывая в душе бессильную ярость. Мало того, что меня ударили и оставили на обочине в тяжелом состоянии, так ещё и насмехаются. Что ж мир не так уж велик, даже спустя годы я буду помнить о доставленном унижении. Эта мысль принесла неожиданное успокоение – теперь было кого винить хотя бы в части бед.

– Меня Харрел зовут.

– Искантерлнамзиас.

– Иск… как?

– Можешь так и звать – Иск. Всё-таки моё имя сложно выговорить – не то что запомнить. Как мне пройти к стоянке дирижаблей? – вопрос, казалось, обрадовал Харрела.

– Нужно пройти через весь город по главной улице, дальше – возле выхода из города – повернешь налево. Увидишь площадь посадки воздушных кораблей. Там же и место для ночевки найти можешь. Я бы тебе тут переночевать предложил, но устав города… – страж лишь виновато пожал плечами. Я заметил, что он обводит пальцем контур шрама в форме звериного клыка на левой скуле. Нервничает что ли? Хотя какая разница, ничего страшного ведь не случилось. Попал в город чуть позже, делов то. Мир от этого не рухнет, а я и подавно.

Благодарно кивнул стражу и заторопился в путь. К счастью, голова уже не болела. То ли чай помог, то ли ещё что, но дальнейшую дорогу ничто не мешало продолжить. Главная улица была широкой, ровной и освещенной через каждые пятнадцать метров. Масляные фонари с магическим усилителем давали слабый свет, но этого хватало, чтобы не спотыкаться о редкие выбоины на дороге и не потерять направление.

Арлен – отнюдь не маленький городок – тянулся на несколько десятков километров в каждую сторону от центральной площади, до которой я дошел к середине ночи, сопровождаемый лишь эхом от щелканья подбитых железом пяток сапогов. На площади невольно засмотрелся на окружающие её здания. Разного стиля, но неизменно привлекающие взгляд, необычные: пузатые с лепниной и острые, резкие с чётко обозначенной угловатостью, где даже стены не были ровными. Все они смотрелись чуждо рядом друг с другом. Однако при взгляде на всю площадь сразу создавалось впечатление удивительной гармоничности.

Все четыре фонтана в центре тихо журчали. Один большой, словно нависал над тремя поменьше, и эта несимметричность еще больше подчеркивала всю абсурдную красоту главной площади Арлена – старой столицы Марийского Царства. Новая столица – Скират – по слухам была больше и красивей. Неожиданно захотелось оказаться там прямо сейчас. Я поддался настроению и поспешно покинул столь необычную площадь, надеясь улететь на дирижабле ещё ночью, пусть и без скидки на билет.

Просто идти оказалось невмоготу, поэтому засеменил легким бегом на носочках. Теперь уже совершенно бесшумно. Обувь, которой меня столь щедро одарили в храме познания, была окована на пятках и покрыта какой-то странной слоистой полупрозрачной кожей на остальной части подошвы. Голенище доставало почти до колена, и было покрыто множеством небольших бляшек. Между ними же растягивались нити веревки, которую при необходимости разматывали и использовали для самых разных целей. Ею можно связать пленника, спуститься с крыши какого-нибудь здания, распилить или скорее перетереть не очень толстые деревянные и даже металлические предметы. Очень особенная вещь. Окованная пятка была своеобразным оружием, а бесшумность являлась основой работы охотников храма, для которых и создавалась такая оригинальная обувь. Передвигаться так, чтобы не издавать ни звука металлической частью подошвы было выше моих сил, так что периодически в тишине ночи резкими вспышками раздавались звонкие звуки удара металла о камень.

Зелёный храм. Раньше к его услугам прибегали довольно часто, но шестьсот лет назад всё изменилось. Один из охотников, Закрин, расследуя кражу мелкой драгоценности, вывел на чистую воду взяточников в мелких и крупных городах. Попутно указал на членов тайного общества «Закрытые ворота», раскрыл попытку заговора против короны, добыл доказательства причастности самого короля к подстреканию бунта. Подобные вещи не внове для зеленого храма, однако Закрин объявил обо всём этом на площади перед дворцом в Скирате. Начались массовые волнения… В общем, лучше бы он не выносил сор из избы, особенно из чужой. Тем более, если речь идёт о дворце. Неписанные правила игры оказались нарушены. Охотников храма познания после выходки Закрина начали побаиваться. Общаться с ними желания ни у кого не было. Их стали воспринимать не иначе как врагов народа трёх королевств.