Текст книги "Начать сначала. (СИ)"

Автор книги: Александра Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

     НАЧАТЬ СНАЧАЛА

       Пролог

       Ульяна восторженными глазами смотрела на свою красавицу сестру в свадебном платье. Юля была похожа на принцессу – такая же красивая, нежная и добрая. Натуральная блондинка с голубыми глазами, она всегда казалась младшей сестре идеалом красивой женщины. С почти неприкрытым отвращением девочка покосилась на собственные русые волосы, и пусть они и были очень светлыми – до блондинки, которой она мечтала быть, ей далеко. Отбросив непослушные завитые локоны за спину, чтобы глаза не мозолили, Уля снова перевела взгляд на сестру.

       – Когда-нибудь и у меня будет такое платье, и я буду выходить замуж, – мечтательно протянула девочка.

       – Все именно так и будет, – обнимая Ульяну, улыбнулась Юля. – Вот подрастешь чуть-чуть, и я куплю тебе самое красивое платье, какое только может быть.

       Сестры рассмеялись и снова обнялись. Потом невеста вновь отвернулась к зеркалу, поправляя свой внешний вид, ведь до приезда жениха осталось всего пара минут. А Ульяна задумалась о своем таком же дне. Если он когда-нибудь настанет, то она также помимо красивого платья хотела и такого жениха, как был у Юли. Костя был красивым молодым человеком, с обаятельной улыбкой и ямочками на щеках. Но что самое важное – он до ужаса любил свою будущую жену. Костя души не чаял в Юле, на руках ее носил в буквальном смысле, заваливал подарками и цветами. Он так красиво ухаживал за ней, и сделал такое предложение руки и сердца, что даже ее детская душа сжималась от легкой белой зависти к сестре. Вот бы и ей однажды встретить такого же мужчину!..

       *** *** ***

       Костя заглушил двигатель машины со словами «приехали», бросив при этом ободряющий взгляд на сидящую рядом Ульяну. Девушка выдавила из себя улыбку, не сумев сдержать слез, которые непрерывно текли по щекам всю последнюю неделю. Мужчина наградил ее теперь уже сочувствующим взглядом, нежно стерев соленые капли с ее щек.

       – Иди в дом, я принесу вещи.

       Уля кивнула и вышла из машины. Осенняя погода полностью соответствовала состоянию ее души – мокро и холодно. Сильней закутавшись в куртку, девушка пошла через двор в сторону дома. Кто бы мог подумать, что однажды она придет сюда не в гости, а к себе домой? Никто, до прошлой недели, когда их с Юлей родители погибли в автокатастрофе. Это легло на их плечи таким грузом и такой скорбью, которую было сложно описать словами. Но жизнь шла своим чередом, и стечение обстоятельств определило, что несовершеннолетняя Ульяна осталась на попечении старшей сестры, поскольку других родственников кроме друг друга у них не было. Юля и Костя оформили над девушкой опеку до ее второго совершеннолетия – двадцати одного года, когда она сможет получить часть своего наследства и самостоятельно им распоряжаться.

       Помимо чувства растерянности и горя, что не оставляли ее с похорон, да и вряд ли оставят в скором времени, Ульяна чувствовала смущение и неудобство. Она была уже вполне взрослой, чтобы понимать, что окажется лишней в доме сестры и ее мужа. У них своя жизнь, их браку всего два года, и сейчас они должны заботить лишь о себе, а не о ней, вполне взрослой и самостоятельной. И хоть она знала, что ни Юля, ни Костя в жизни не упрекнут ее и не скажут и слова против, понимала, что не место ей в их доме. Они планировали родить ребенка, а теперь сто процентов решат отложить это из-за нее. Это заставляло Улю чувствовать себя не в своей тарелке. Но у нее был план, который, как она надеялась, удовлетворит обе стороны.

       К сожалению, она ошиблась. Когда девушка предложила съехать в общежитие, предоставленное ей ВУЗом, в который она поступила этим летом, и Костя, и Юля категорически воспротивились этой идее.

       – У тебя есть дом! Какое к черту общежитие? – возмутился Костя.

       – Но это ваш дом! Я буду только мешать вам!

       – Да кто тебе это сказал? Что за чушь! – не менее раздраженно продолжила сестра. – Это наш дом! И ты здесь к месту, никому не мешаешь и имеешь все права!

       Ульяне так и не удалось убедить парочку в своей правоте. Это злило, но в большей степени успокаивало: значит, она действительно здесь не чужая.

       Но было и другое обстоятельство, смущавшее ее не меньше первого. И даже больше. Ее давнее восхищение парнем, а затем мужем сестры, привело ее к тому, что, как ей казалось, называется влюбленностью. А как еще назвать то чувство неловкости, робости и неизменного восторжения, когда она только смотрела на Костю? Как назвать те мурашки, что бежали по телу, когда он улыбался ей или по-братски обнимал? А еще эта неуместная, глупая и постыдная ревность при виде поцелуев с Юлей, нежных объятий и горячих взглядов! От всего этого Уля чувствовала себя предательницей и вообще последней сукой. Ну как так можно!? Почему она все это чувствует к мужу любимой сестры?!

       И она с огромной надеждой списывала это на подростковый гормональный взрыв. Плюс ко всему – она, наверняка, просто видела в Косте идеального мужчину, так же как в Юле – идеальную женщину. И пока не встретит своего единственного – не сможет усмирить это невольное глупое чувство.

       Постепенно Уля привыкла к новому дому, его порядкам и перестала чувствовать стеснение. Она обвыклась и вполне гармонично вписывалась в атмосферу семьи Юли. И сестра, и ее муж целиком и полностью дали ей то, чего она лишилась после смерти родителей: чувство спокойствия, защищенности и умиротворения. Они, понятное дело, никогда не заменят ей родителей, но она была искренне благодарна, что они просто дают ей то, что давали отец и мать. И во всем этом был один, несравненно большой плюс – лояльность. В силу возраста и современного воспитания ни Юля, ни Костя не запрещали ей того, что запретили бы родители, естественно в определенных рамках. Они полностью ей доверяли, а она в ответ не подрывала это доверие. Муж с женой дали ей полное право налаживать личную жизнь, веселиться с друзьями и отрываться на всю катушку без своего вмешательства. При этом она знала, что ей всегда ненавязчиво помогут советом или легким намеком. С Юлей она могла более спокойно говорить на тему отношения с противоположным полом, проблем ее возраста и всего такого прочего. А Костя всегда с юмором предостерегал ее от глупостей и ошибок.

       – Знаете, из вас получаться мировые родители, – с улыбкой сказала девушка, после очередного веселого обсуждения жизни во время ужина.

       От Ульяны не укрылось, как резко настроение пары сошло на «нет», и оба чуть сникли.

       – Что? Я что-то не то сказала? – удивилась девушка.

       – С этим может возникнуть небольшая проблема, – осторожно заметила Юля, чуть погрустнев.

       – Все будет хорошо, – обнимая жену за плечи и нежно целуя в висок, ободряюще ответил Костя.

       Как позже узнала Уля, у сестры были проблемы со здоровьем, которые не давали ей забеременеть. Ничего глобального и смертельного, но требующее длительного лечения и времени. И девушка искренне надеялась, что все разрешиться как нужно, и была твердо намерена поддерживать сестру во всех ее бедах и проблемах.

       Это оказалось не так легко, как казалось изначально. С каждым месяцем лечения Юля все больше сникала, а Костя все больше хмурился. Но и он, и Ульяна поддерживали Юлию всеми силами и средствами. Курс лечения и реабилитации продолжались целый год, но, к величайшему сожалению, не дали результата. Юле не поставили окончательный диагноз, но существенно снизили процент забеременеть самостоятельно. Пара не отчаялась, и обратила в перинатальный Центр, проведя искусственное оплодотворение.

       Счастью обоих не было предела, когда все получилось, и Юля смогла принять плод. Понаблюдав за состоянием пациентки, врачи не выявили никаких патологий и разрешили молодой семье вернуться к прежней жизни. Первым делом, вернувшись из клиники, Юля взялась за ремонт в пустующей спальне, желая сделать умопомрачительную детскую. Костя почти с ужасом слушал все невероятные идеи жены, а потом украдкой попросил Улю чуть сбавить темпы родственницы. Девушка со смехом пообещала постараться, но получалось слабо. А потом и сама так увлеклась, что полностью забыла об обещании. Костя же в ответ только головой качал, но счастливо улыбался, глядя на восторженную жену. А Уля смотрела на них со стороны и была безмерно рада за обоих. Они оба прошли достаточно долгий и трудный путь, чтобы быть достойными подобного.

       Но счастье было недолгим – через два месяца после оплодотворения у Юли случился выкидыш. Ульяна со страхом смотрела на истерику сестры, когда это случилось. И с огромным сожалением на обоих, когда Костя, обнимая жену, плакал вместе с ней. И это горе словно поставило между парой и Улей невидимую стену непонимания. Как бы она ни старалась, но девушка не могла в той же степени понять случившееся. Молодые несостоявшиеся родители укутались в свое горе и словно отгородились от нее. Она нисколько не винила их в этом, понимала и ни капли не обижалась. Даже постаралась пореже бывать дома, чтобы они вдвоем могли обо всем поговорить и обсудить, поплакать и пережить без посторонних глаз то, что на них свалилось.

       Через два месяца была повторная попытка завести ребенка. Она снова удалась, но снова в тот же срок беременность оборвалась. И так было еще два раза. Ульяна со страхом и огромным сочувствием смотрела на сестру и ее мужа, которые с каждым днем отчаивались все больше и больше. И если Костя, с присущим всем мужчинам хладнокровием, был более или менее спокоен, то Юля словно сошла с ума. Она вымоталась – вымотала свой организм и разум. Она зациклилась на ребенке так, что казалось просто невменяемой. Неудачные попытки забеременеть просто сводили ее с ума. Ульяна видела, с каким порой отчаянием Костя смотрит на жену и откровенно не знает, что делать и как себя вести. Видела, как он мучается от того, что не в его силах помочь любимой. И он уже готов был отказаться от полноценной семьи, чтобы окончательно не измучить всех их, но не готова была Юля. С какой-то маниакальностью она бредила своим малышом, не прислушиваясь к доводам разума и трезвости. И Уля с Костей стали откровенно беспокоиться о ее психическом состоянии.

       Был очередная попытка получить желаемое. Юля снова загорелась жизнью, а вот Костя пообещал себе, что это его последняя уступка жене. И если ничего не выйдет, они оставят эту затею. Ему было уже невыносимо смотреть на страдания и разочарование Юлии, невыносимо вытирать слезы и успокаивать. Лучше он сделает это в последний раз и окончательно, когда уговорит ее больше не предпринимать ничего. Она успокоиться со временем и научиться жить дальше, как готов был начать жить дальше он.

       Но когда врачи предупредили пару, что было уже слишком много операций, и организм девушки ослаб и должен восстановиться, Костя решил отказаться и от последнего шанса – он не мог рисковать здоровьем жены. Однако убедить Юлю повременить оказалось невозможно. Она будто вбила себе в голову, что это их последний шанс, что потом уже точно ничего не получиться, и что она должна это сделать. Никакие доводы не смогли облагоразумить девушку, и, скрепя сердцем и ощущая дурное предчувствие, Костя дал согласие.

       Как и в прошлый раз, все прошло хорошо. Показатели были в норме, и ничто не предвещало беды. Но так было всегда, и надеяться раньше времени не смел никто. Врачи до сих пор не могли объяснить того, почему тело Юли способно принять плод, но не способно дать ему развитие. Они говорили что-то о генетике и прочей ерунде, в которой Костя ничего не понимал. Но одно было ясно – попытки выносить малыша всегда будут подвержены риску.

       В этот раз Юлия, на удивление мужа, была настроена более оптимистично. Он пытался не дать ей поверить в хороший исход, чтобы потом не было еще большего разочарования, но не вышло. Девушка разработала целую программу по сохранению малыша. И от некоторых пунктов этой программы веяло неадекватностью. Во-первых, Юля жила по расписанию: вставала, ложилась отдыхать, ела и гуляла минута в минуту. В их спальне на стене появился график всего этого – прогулок, приема пищи, сна и прочего-прочего. Во-вторых, ее диета тоже стала как на бумаге. Она разработала личную схему питания и неуклонно придерживалась ее. Но все это было более или менее нормальным, и Костя поддерживал ее в этом. Но вот отказ от сексуальных отношений несколько озадачил его. Он все понимал, и даже согласился на подобное, но ведь Юля полностью отказала ему в близости. Она не допускала даже поцелуев и ласк, что объясняла это тем, что иначе он не сдержится и пойдет дальше. Она стала шарахаться от каждого его прикосновения. Он мог лишь взять ее за руку, а она уже смотрела на него с укором в глазах. И это напрягало. Даже больше – бесило и раздражало. Мужчина чувствовал себя прокаженным, и с каждым днем все больше и больше. Он даже переселился в другую спальню, потому как стоило ему даже нечаянно коснуться тела Юли, как тут же звучала лекция на тему целибата и воздержания. В связи с этим Костя старался как можно больше времени проводить на работе, загрузив себя делами по уши. Но в ответ на это жена стала обвинять его в том, что он не внимателен к ней, избегает ее и сторонится.

       – А что мне еще делать? Что, скажи? – не сдержался мужчина и перешел на крик. – Ты не даешь себя поцеловать, не даешь касаться, избегаешь меня как заразного! Как, по-твоему, я должен бороться с тем, что хочу собственную жену? Я вижу только такой выход!

       – Значит, я для тебя интересую только как сексуальный объект? Значит, ты женился на мне только ради секса с красивой куколкой?!

       – Что за бред?!! – шокировано пробормотал Костя, неверяще глядя на жену. Неужели она действительно так думает? Что вообще заставило ее предположить такое?! Он ведь никогда не относился к ней так! Он любил ее, боготворил! А теперь должен выслушивать подобное?

       Не став ничего отвечать, Костя подхватил с дивана только недавно сброшенный пиджак и вылетел из дома. Сел в машину и поехал, куда глаза глядят. Но недалеко от дома, на остановке увидел вылезающую из автобуса Ульяну. Он вдруг понял, что уже сто лет не разговаривал с ней и, кажется, даже не видел ее в доме. Неужели они с Юлей так погрязли в своих проблемах, что совершенно забыли о ней? Или это она вела себя как мышка, чтобы не мешать и не доставлять неудобства? Вполне в ее стиле.

       Мужчина почувствовал себя виноватым из-за этого. Они ведь обещали, что всегда будут рядом и если что поддержат. А сейчас получается, что они даже знают, чем она живет. Они отдалились за все то время, как начались их проблемы со здоровьем Юлии. Ведь и правда – они даже не обратили внимание на то, что Ули будто и нет в доме совсем. Лично он не видел, как она уходила или приходила домой с учебы, не сталкивался с ней в коридоре или на кухне. Она будто и не жила с ними в доме.

       – Не хочешь прокатиться? – остановив машину с идущей рядом девушкой, спросил Костя, открыв окно.

       Ульяна, как ему показалось, посмотрела на него с недоумением и откровенным удивлением. Он тут же понял причину – она явно отвыкла от его внимания. И почувствовал стыд. И почти с облегчением вздохнул и вымучено улыбнулся, когда она села в машину.

       – Как дела? – нарушил неловкую тишину через пару минут Костя.

       А раньше подобного не было – они всегда могли найти тему для разговора. А если и темы не было – болтали обо все подряд. Сейчас же между ними чувствовалось напряжение.

       – Нормально, – скупо пожала плечами Уля, глядя в окно, и вновь заставив его почувствовать дискомфорт.

       Костя не стал продолжать разговор, решив чуть подумать над тем, как бы извиниться за их с Юлей безразличие к ней в последнее время. Он привез девушку в кафе и только за столом заговорил снова.

       – Мы так давно нигде не были.

       – Да, давно, – рассеянно мешая кофе и глядя в сторону, протянула Уля. – Но я понимаю, – переведя взгляд в чашку, добавила девушка. – У вас сложный период.

       – Да. Но мы не должны были забывать о тебе, а так оно и случилось, – виновато ответил Костя.

       – Все в порядке, – равнодушно пожала плечами Уля.

       Девушка уже давно привыкла к этому. Но в какой-то степени ее все же задевало их невнимание. Казалось, что они и не живут в одном доме. Но при этом она знала о них все, а вот они о ней – вряд ли. Ульяна нисколько не винила их, у них были такие проблемы, каких и врагу не пожелаешь. Ее так же снедало беспокойство о них обоих, и она очень сильно волновалась о здоровье сестры, и не только о физическом. Она наблюдала, как постепенно гаснет Юля от боли и переживания того, через что ей приходилось проходить, и сама в какой-то степени чувствовала эту боль. А еще был Костя, на которого стало больно смотреть. Он осунулся, испереживался, на его плечи свалилось слишком много, а поддержать некому. Самой предлагать помощь она не смела – боялась, что он просто снисходительно улыбнется, потреплет ее по голове, как он любил это делать, и промолчит. Она ведь знала, что до сих пор была в его глазах маленькой девочкой, которую нужно защищать и оберегать. А ведь ей уже девятнадцать, и она давно не ребенок, давно все понимает и может поддержать.

       – Как учеба? – спросил Костя, впервые чувствуя себя не в своей тарелке в обществе Ули.

       – Нормально, – снова односложно ответила девушка. – Как у всех. Зато с работой повезло.

       – ТЫ РАБОТАЕШЬ?! – не смог сдержать громкости голоса от удивления Костя.

       Уля глянула на него как на психа.

       – Прости, просто.... неожиданно, – растерянно проведя рукой по волосам, шокировано ответил мужчина.

       – Уже полгода, – поджала губы девушка, пытаясь скрыть улыбку от того, каким пораженным и растерянным выглядел Костя. Плюс – хотелось хоть капельку понаслаждаться его стыдом, который явно проступал в его взгляде.

       – Прости, мы совершенно выпали из твоей жизни, – сокрушенно пробормотал мужчина, виновато опуская глаза.

       – Я, правда, все понимаю. У вас сложный период, вам не до меня, – как-то заботливо улыбнулась Ульяна.

       От этой улыбки, честной и искренней, ему стало легче – значит она не держит на них обиды.

       – Как Юля? Я не разговаривала с ней давно. Она так увлечена своими таблицами... ну ты понимаешь, – неопределенно помахала рукой перед лицом Уля.

       – Мы поссорились, – хмуро ответил Костя.

       Теперь была очередь Ульяны поражаться. Они ведь никогда еще не ссорили! Он заметил ее взгляд и невесело усмехнулся.

       – Да. Впервые. Просто знаешь... накопилось все, – вздохнул Костя, нервно постукивая ложкой о стол.

       – Я понимаю, – положив свою руку поверх его и прекращая нервное действие, сказала Уля.

       Мужчина даже вздрогнул от теплоты ее голоса и руки. Вот такой простой жест очень был ему нужен. Так давно никто не прикасался к нему просто так, из чувства поддержки и доброты. Юля была целиком в себе и своем положении, не думая о том, что ему тоже трудно, что ему тоже нужно внимание, теплота и забота. А Уля это поняла, судя по знающей улыбке.

       Костя крепко сжал в руке хрупкую ладошку, откровенно наслаждаясь подобной близостью, не телесной – душевной.

       – Где ты работаешь? – спросил он, не отпуская ее руки.

       Дальше разговор потек в почти прежнем русле – искреннем, беззаботном и даже веселом. Девушка заставляла его улыбаться и даже смеяться, чего он не делал слишком долго, как ему самому сейчас показалось.

       Они провели в кафе несколько часов, которые наполнили обоих так давно отсутствующим чувством близости и понимания. Домой ехали с улыбками на лицах. По пути Костя остановился у цветочного магазина и купил для жены ее любимые цветы, чтобы порадовать и извиниться, пусть он и не чувствовал за собой вины.

       Юля расплакалась при виде букета и тоже попросила у него прощения за свои резкие слова. Она крепко обняла мужа, что окончательно привело настроение Кости в порядок. Ульяна улыбнулась ему, проходя мимо к лестнице, чтобы подняться к себе в комнату. И он улыбнулся ей в ответ, с благодарностью. Как-никак, а эта девочка существенно привела его в порядок сегодня. А в дальнейшем он пообещал себе, что больше не станет игнорировать все вокруг из-за личных проблем, и в первую очередь Ульяну.

       Но в общей сложности в доме мало что изменилось. Юля по-прежнему была помешана на своих расписаниях и прочем, Костя много работал, а Уля почти все время была сама по себе. За редким исключением времени, проводимого с Костей. Мужчина старался каждый день отвозить Улю в университет и постепенно налаживать контакт. Таким образом он старался компенсировать девочке и внимание своей жены, которую ничто и никто не интересовали, кроме собственного состояния.

       – Она не только тебя динамит, – хмыкал Костя. – Мне тоже достается.

       – Я ее понимаю, – качнула головой Ульяна. – По большей части. Но знаешь, не привычно видеть ее такой... – девушка задумчиво промычала, пытаясь подобрать слово, – эгоистичной. Она всегда в первую очередь думала о других. Но возможно пришла пора и о себе позаботиться? Может, таким образом она наверстывает упущенное?

       Косте хотелось бы так думать, но оба понимали, что это не просто эгоизм – это уже психоз и зависимость от своего положения.

       – Но самое страшное впереди, – вздохнула девушка.

       Мужчина только кивнул. Через неделю наступит тот срок, во время которого Юля обычно теряла ребенка. Это всегда было на одной и той же неделе беременности, плюс-минус два-три дня, и все ждали, затаив дыхание – помогут ли все манипуляции будущей матери в сохранении своего положения. И Уля и Костя боялись очередного срыва Юли, с сожалением предполагали время, которое придется затратить, чтобы все нормализовать. Да и в случае любого исхода все изменится. Если малыш останется в утробе матери – это новый этап в их жизнях, во всех вместе и каждого в отдельности. А если нет – очередная и, определенно, последняя нервотрепка.

       По прошествии двух недель, когда положение Юли не изменилось, все затаили дыхание, не смея надеяться на лучшее. Пределу счастья пары не было предела. Юля была на седьмом небе от восторга, а Костя просто доволен, что его любимая счастлива за все последнее время, как раньше. Ульяна же была рада за обоих, глядя на сестру и ее мужа с нежной улыбкой.

       Когда прошла еще одна неделя, Юлия собралась посетить Центр и пройти консультацию у врача о своем дальнейшем состоянии. Естественно, что Костя пожелал поехать с ней. Они вместе побеседовали с врачом, который искренне удивился и порадовался их положению, но все же обеспокоил их тем, что стоит дождаться результатов УЗИ и анализов. Но ничто, казалось, не могло потревожить счастья семейной пары.

       Когда Юля устала сидеть на месте, она отправилась прогуляться по Центру и посмотреть здесь все более внимательно, поскольку рожать собиралась именно тут. Как раз во время ее отсутствия и пришли результаты обследования. Врач, сидящий напротив Кости в своем кресле, с улыбкой взял протянутые бумаги и углубился в их изучение. А по мере прочтения, улыбка сходила с его лица.

       – Что? – сразу же напрягся Костя, с тревогой и нехорошим предчувствием глядя на доктора.

       – Не буду ходить вокруг да около – плод в утробе вашей жены замер.

       Костя знал, что обозначает этот термин – конец всему, на что они рискнули понадеяться.

       – Ее это убьет, – глухо прошептал мужчина, утыкаясь лицом в ладони.

       Слез не было – видно он уже свое выплакал. Но сердце сжималось от тоски, когда он понимал, что их с Юлей ожидает в ближайшее время. Каково ей будет чувствовать, как ребенок не сам покидает ее тело, как случалось обычно, а его силой вытаскивают оттуда? Как она поймет, что сохранив его в своем теле, она им же его и убила? Как ей объяснить, что сейчас она должна позволить врачам извлечь из себя то, что так долго и кропотливо берегла и уже любила? Казалось, что не может быть ничего хуже того, через что они уже прошли. Но вот оно – хуже, во стократ.

       Слезы все-таки потекли по лицу мужчины, когда он сам лично сообщил жене о том, что случилось с их малышом. Такого крика и агонии никто еще не слышал и не видел. Юля забилась в угол, рыдая во весь голос и обхватив руками плоский живот. Она кричала и кричала, не позволяя никому к себе приближаться.

       – Вы лжете!!! Вы все обманываете!!! Это не правда! Он жив! Жив! Я не дам его вытащить! Не дам! Он мой! Мой!

       Когда уже не хватило сил выдержать эти стенания, Костя просто выскочил из кабинета, не мешая санитарам, которых только что сдерживал, выполнять свою работу. Эхо крика Юли стихло, как только она уснула после укола со снотворным. Но он еще долго слышал, как она звала его и просила защитить ее и их ребенка. В горле стал горьким ком от понимания того, что когда все закончится, Юля обвинит именно его в том, что все именно так. Он знал, что она скажет, что это он позволил всему случиться, что он дал убить их малыша. И никакие доводы разума не спасут его от этих обвинений.

       Прислонившись к стене спиной, Костя медленно сполз на пол, не в силах выдерживать горя и тоски, боли и невозможности что-либо исправить. Хотелось кричать в голос от отчаяния, но он только тихо плакал, уткнувшись в колени. Его никто не трогал и не пытался успокоить. Он не знал, сколько времени так просидел, не шевелясь и даже не в состоянии остановить слезы. Все вокруг не имело значения, он погряз в своей боли, своем бессилии и самоуничижении.

       Он тихо вздрогнул, когда кто-то легко коснулся его волос на затылке, чуть взъерошив их. С трудом поднял голову и взглянул в заплаканные голубые глаза Ульяны. Девушка сидела перед ним на корточках и тихонько касалась его лица теплыми пальцами, взглядом выражая все то, что было на душе у обоих. Без лишних слов и мыслей, Костя выпрямил ноги и, усадив ее к себе на колени, крепко обнял, уткнувшись лицом ей в плечо. Уля в ответ обняла его так же сильно, чувствуя, как содрогается его тело от рыданий. Не стесняясь и не стыдясь, мужчина плакал в голос, выплескивая на нее все плохое, что копилось внутри. А она тихонько глотала слезы и лишь гладила его по голове, не в силах что-либо сказать или как-то утешить – это просто невозможно. Только время способно на это.

       Казалось, что трудно представить большее горе, чем это. Но они оба не только смогли представить, но и ощутить его, когда на следующее утро, войдя в палату к Юлии, увидели ее стоящей на подоконнике. Оба замерли на пороге, не готовые к подобному зрелищу.

       Юля, бросив пустой взгляд на мужа, тихо прошептала:

       – Это ты виноват. Ты убил нашего ребенка.

       Крик вырвался из горла Кости, когда он рванул к ней в отчаянной надежде удержать, поймать и спасти, но она уже шагнула вперед и камнем полетела вниз с девятого этажа.

       – НЕТ!!! НЕТ!! НЕТ!!! – ревел как зверь Костя, беспомощно падая на колени и простирая руки туда, где мгновение назад стояла Юля.

       Ульяна задохнулась от увиденного, не в силах пошевелиться, лишь в душе ощущая, как становиться больно и одиноко. Такое же чувство было, когда она узнала о смерти родителей. На негнущихся ногах она подошла к Косте и опустилась рядом. Но он, не замечая ничего вокруг, смотрел в окно и все повторял и кричал «НЕТ».

       На шум сбежались врачи и медсестры. Все были в шоке и ужасе от случившегося. С улицы раздавались крики, когда кто-то из проходивших мимо людей замечал на земле обезображенное тело выбросившейся из окна девушки.

       Дальнейшее было полным хаосом. Костю так и не смогли привести в чувство и заставить хотя бы встать на ноги. Ему укололи большую дозу снотворного и отнесли в одну из одноместных палат. А Ульяне пришлось заполнять какие-то бумаги, отвечать на вопросы и снова что-то подписывать. Она мало понимала из происходящего вокруг – слишком сильны были боль, и слезы застилали глаза, капая на бумагу. Руки дрожали, а слова получились рваными. Она смутно помнила, что рядом стояли люди в форме, не понимала, что она отвечает, но судя по понимающим лицам – говорила все правильно. Сплошь все покрылось туманом и чернотой, прежде чем она потеряла, наконец, сознание.

       Просыпалась Ульяна медленно и нехотя. А стоило открыть глаза, как тут же навалились воспоминания. Она тихонько завыла, уткнувшись в подушку. Боль накатывала волнами, мешая дышать и шевелиться. Сжавшись в комочек, девушка проплакала несколько часов кряду. Никто ее не тревожил и не беспокоил. И единственное, что заставило ее прийти в себя хоть немного – мысль о Косте. Она была уверена, что ему сейчас еще хуже. Поэтому нашла в себе силы прервать поток рыданий, взять себя в руки и подняться с кровати.

       Она нашла мужчину в соседней палате. Он так же уже пришел в себя, но сидел неподвижно на краю кровати и смотрел в одну точку. Одного взгляда на него хватило, чтобы Ульяна поняла, что из них двоих ей придется быть сильней. Что она сможет взять себя в руки, а вот он – вряд ли. Она с трудом представляла себе то, что может чувствовать он – боль, тоску, одиночество и бесконечное чувство вины. Ведь перед смертью Юля обвинила именно его во всем случившемся. А этого не выкинешь из головы и не забудешь никогда. Какого это для него, так безумно любящего свою жену, потерять ее в мгновение ока? Каково чувствовать, что половинка твоего сердца мертва? Она даже боялась себе представить что-то подобное.

       Тихонько девушка подошла к нему и села рядом. Не сводя взгляда со стены, мужчина слепо протянул руку и до боли стиснул ее ладонь. Тут же прикрыл глаза, и слезы потекли из-под опущенных век. Ему словно только и нужно было ее коснуться, чтобы снова окунуться в море отчаяния. Ведь она была единственным, что еще связывало его с Юлей, его любимой и навеки потерянной. Уля стала для него плотом спасения в бушующем шторме в душе. И она пообещала себе, что будет с ним до тех пор, пока он не найдет в себе сил отпустить ее от себя – кусочек своего счастья во плоти.

       Похороны прошли как в тумане. Ульяна едва смогла все успеть и разобраться. Не оставалось места даже для скорби. Все свои силы она прикладывала к тому, чтобы достойно проводить сестру и не дать ее мужу сойти в могилу вслед за ней. Она очень боялась, что Костя что-то может сотворить. Она всегда видела его сильным и сдержанным, не способным на глупости. Но смерть жены подкосила его так, что, казалось, он способен на все. Уля не знала, вздохнуть ли с облегчением или напрячься в ожидании неизбежного, когда на похоронах Костя не проронил ни слова, ни слезинки. Это пугало по-настоящему: то, как он пустым взглядом смотрел на закрытый гроб; как отвернулся, когда могилу стали забрасывать землей; как сильно сжимал ее руку, почти ломая тонкие пальцы. Все это заставило Улю быть настороже вдвойне. И она почти с облегчение вздохнула, когда, придя домой, Костя просто напился в хлам и уснул у себя в кабинете, сжимая в руке рамку с фотографией Юли.