Текст книги "Непобедимые"

Автор книги: Александра Треффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5. Чужаки

С тех пор, как Ахита вернулся из ада, не произошло ничего примечательного. То ли Зло решило, что сопротивление Добру бесполезно, то ли выжидало, но весь следующий месяц человек в чёрном ничего не предпринимал.

Пользуясь затишьем, Хита и Канти продолжали любить и холить друг друга под недоброжелательным взглядом Антаки, ревновавшей воплощение света к маленькой сопернице. Ахита, напротив, относился к чувством пары с трепетом, как к непонятному и недоступному ему явлению, и нередко деликатно оставлял влюблённых наедине, за что те мысленно его благодарили.

Но тьма не была бы тьмой, если бы бездействовала, не пытаясь подмять мир под себя, и её представитель, несомненно, вынашивал преступные замыслы, но так, что этого никто не замечал. Он подолгу отсутствовал, и сама Смерть не знала, где пропадает её партнёр. А тот готовил материал.

Римма возвращалась с работы. Сегодняшний день оказался тяжёлым даже для привычной к физическому труду женщины. Широкие рулоны искусственного меха, которые работники цеха раскатывали в поисках брака, оттянули руки, а спина и ноги ныли от тяжести переносимого с места на место груза.

«Ничего, – вспомнив о муже, подумала Римма, – Витя поможет мне расслабиться: сделает массаж, нальёт ванну, вкусно накормит, и все проблемы останутся позади. А в следующем месяце, даст бог, машины починят, и проколов в работе станет намного меньше».

Улыбаясь своим мыслям, женщина вошла в подъезд, отперла дверь квартиры на первом этаже и удивилась непривычной тишине. Дети не встречали её, как обычно, восторженными взвизгами, мужа она тоже не наблюдала.

«Наверное, уснули», – несколько разочарованно подумала хозяйка и прошла в спальню.

Увиденное там заставило её замереть. Покрытые синяками и ссадинами, напуганные, но молчавшие мальчики сидели, привязанные к батарее, а Виктор, развалившись в кресле, читал газету. Он посмотрел на застывшую жену, и глаза его потемнели.

– Где ты шлялась? – ровно и зло спросил он.

– Я работала, – растерянно ответила та.

– Работала, значит?

Мужчина поднялся и шагнул вперёд.

– А то, что я пашу и устаю, как пёс, для тебя не имеет значения? Почему я прихожу к пустому холодильнику, а? Почему не выстирано и не поглажено бельё, и вокруг кавардак? Почему эти зверёныши…

Он кивнул на сжавшихся детей.

– … почему они мешают мне отдыхать? Разве мы не говорили об этом? Или тебе показалось мало?

– Витя, да ты что, – слабо возмутилась Римма, не понимающая, что происходит, – белены объелся? Мы же делаем всё вместе в выходные и…

Она не закончила. Тяжёлый мужской кулак врезался женщине в лицо, рассекши губы, слёзы брызнули из её глаз, и она закричала. А Виктор не останавливался. Каждый взмах руки уничтожал прежнюю боль, рождая другую, более сильную и пронзительную. И вскоре Римму накрыла темнота.

Хита подскочил на кровати. Он услышал, как щёлкнул турнирный счётчик, и отклонение было явно не в пользу Добра. Ухо Канти не улавливало звуки движения космических шестерёнок, но, увидев, в каком состоянии находится возлюбленный, гений встревожился.

– Милый, что случилось? – стряхнув остатки сна, поинтересовался он.

– Ахита что-то придумал, – угрюмо ответствовал мужчина. – На его чашу весов один за другим сыплются очки, а значит, пришло и наше время.

Тяжело вздохнув, Канти посетовала:

– Ну, что ж, пора прощаться с этой оболочкой, а жаль…

– Зачем? – удивился Хита. – Пока ты на Земле, можешь оставаться в ней.

– Но как тогда я смогу тебе помочь?

– Только любовью и пониманием, – нежно целуя женщину, ответило Добро. – Я не возьму тебя с собой.

Канти недоумевающее захлопала ресницами.

– Почему?

– Это опасно.

Гений расхохотался и, мгновенно усыпив свой сосуд, выскользнул наружу.

– Но я бессмертна, как и ты. Так что мне может угрожать?

Улыбнулся и Хита, с лица которого не сходило выражение озабоченности.

– Совсем забыл, – промолвил он, осторожно гладя золотые волосы любимой, обрамляющие маленькое личико. – Тогда идём. Возможно, ты заметишь вещи, на которые я не обращу внимания.

На сборы не потребовалось много времени, и вскоре светловолосый мужчина в белом, держа сидящую на плече спутницу за руку, вышел в ночь, полную зловещих тайн.

В мрачном, тесном подвале плакал ребёнок. Мальчик лет восьми, потирая ушибленную ногу и не переставая лить слёзы, периодически принимался взывать о помощи. Но крики звучали всё реже, ведь он уже понял, что его никто не услышит.

Парнишка не мог поверить, что беда случилась именно с ним. И Коля… Коля – его вернейший друг, с которым они пришли играть к полуразрушенному дому, не только не помог ему, но и забил камнями спасительный лаз. Жертва пыталась расшатать преграду, но с внутренней стороны зацепиться было не за что, поэтому Лёша, так звали мальчика, лишь расцарапал руки в кровь, и к боли в разбитой коленке прибавилась другая – в изъязвлённых ладонях.

Алёша снова закричал, зовя маму. Захлёбываясь рыданиями при мысли, что умрёт здесь от голода и жажды и никогда больше её не увидит, он, вопреки всему, всё же надеялся, что самый любимый человек обязательно отыщет сына.

Он ошибся, нашли его другие. Внезапно у подвального окна послышалось:

– Хита, похоже там плачет дитя. Только как оно туда попало?

Женский голос, прозвенев, как колокольчик, стих, и зазвучал низкий, но благозвучный мужской:

– Эй, кто тут?

Мальчик набрал полную грудь воздуха.

– Дяденька, тётя, спасите меня, – во всю силу лёгких позвал он.

Кирпичная кладка затряслась, камни, один за другим, вылетели из отверстия, и в проёме показалась светлая голова.

– Тебе помочь или ты сам?

– Сам, сам, – обрадовано ответил Лёша и, постанывая, выбрался наружу.

– Как это получилось? – кивая на зияющую дыру, поинтересовался спаситель.

И мальчик всё ему рассказал.

Брезжило утро. Хита и Канти, подлечив ребёнка и отведя того к матери, направились к дому, где застали Ахиту. Расположившись в неудобном, шатком кресле, он дремал, а Антака сидела за столом и, подперев голову рукой, рассматривала спящего.

– Устал, да? – войдя, рявкнул Хита, заставив людей подскочить от неожиданности. – Гадостей натворил, можно и расслабиться?

– Вы и так долго отдыхали, – потягиваясь и ухмыляясь, ответствовал тёмный, – пора за дело.

– И что ты затеял на сей раз? – нежным голосом поинтересовалась Канти.

Ахита изумился:

– Фу ты, а я думал, что Хита ушёл без тебя, – показав на занятую сосудом гения постель, произнёс он.

Пожав плечами, тот проскользнул в оболочку и поднялся с одра в любимом Хитой облике.

– Терпеть не могу втискиваться обратно, – посетовал он. – Тесно, мокро, скользко, и к этому не сразу привыкаешь.

Ахита хихикнул, но тотчас посерьёзнел, поймав взгляд Добра.

– Никому ничего не скажу, – заявил он, – додумывайтесь сами.

– Даже мне? – поинтересовалась Антака.

– И тебе. Ты слишком часто стала вставать на сторону света, – объяснило Зло.

– Я?! – возмутилась Смерть.

Но взяла себя в руки.

– Хорошо, – кривя губы, согласилась она, – раз ты меня в этом обвиняешь, я так и поступлю.

Она повернулась к Хите.

– Отдыхайте, ребятки, а я пойду и разведаю, что происходит.

И, бросив Ахите: «Съел?», покинула квартиру.

Ошеломлённое Зло ещё глядело ей вслед, когда опомнившаяся Канти залилась торжествующим смехом.

А в городе, где обосновались сверхъестественные силы, творилось страшное. Люди менялись на глазах: участились случаи домашнего насилия, стрелка на шкале убийств скакнула к знаку плюс, стало больше ограблений и эпизодов вандализма, и порой жителям большого областного центра казалось, что к ним нагрянул сам ад.

Никто не понимал, что творится, не могли уловить суть происходящего и участники турнира. Только Ахита мрачно усмехался, наблюдая, как увеличивается его счёт. Антаки он побаивался, предчувствуя, что именно она положит конец его везению, но, поскольку ничего нельзя было изменить, наслаждался моментом и наблюдал за растерявшимися соперниками.

А те не знали, что делать, и однажды Смерть не выдержала:

– Думаю, нам стоит вмешаться в людское правосудие, – сказала она, – убийц убивать, насильников насиловать, грабителей… пороть до потери сознания.

Хита покачал головой.

– Если мы станем злом бороться со Злом, оно получит дополнительное преимущество. Кроме того, я не смогу поднять руку на человека…

– Убийцу, насильника, вора, – поправила Антака.

– Неважно, – пригорюнилась Канти. – Не в наших правилах уничтожать хомосапиенсов.

– Тогда я возьму этот грех на себя, – взорвалась тёмная. – Я жнец и имею право…

– Не имеешь, – возразил возникший на пороге Ахита. – В книге жизни отмечен срок каждого и…

– Книга жи-изни, – перебив собеседника, протянула Смерть. – Почему я сразу о ней не подумала?

И, исчезая за дверью, кинула партнёрам:

– Пойду, полистаю странички. Ждите.

Лицо Ахиты перекосилось и, хлопнув себя по лбу, мужчина вылетел вслед.

А светлые задумчиво посмотрели друг на друга.

– Кажется, она что-то нащупала, – пробормотала Канти и, сев рядом с озадаченным Хитой, спрятала лицо у того на груди.

Антака устало брела по городу, всматриваясь в лица встречных. Только что она прогнала Ахиту, предложившего ей информацию в обмен на отступничество; он хотел, чтобы напарница бросила светлых и вновь встала на его сторону. Но обиженная недоверчивым сообщником Смерть не пожелала больше тому помогать.

Анализируя получаемые ею на улицах энергетические данные, она думала, что Ахита прав, и мистические существа очеловечиваются. Хотя жнецы, в отличие от высших, с момента рождения владели двумя сосудами – мистическим и человеческим, долгое пребывание в последнем рождали в душе Смерти чувства, чуждые бесстрастному сверхъестественному убийце.

Размышляя, она машинально забрала жизнь у прохожего, чей срок вышел, и направилась в парк, где, опустившись на скамью, ушла в себя. Антака знала, что истина где-то рядом, но не хватало какой-то важной детали, чтобы смутные догадки переросли в уверенность. Подсказку ей подкинул случай.

Рядом сел парень, аура которого казалась странно неправильной. Смерть покосилась на него и мысленно перелистала книгу жизни. Нет, срок этого человека ещё не истёк, но почему Антаке казалось, что он не переживёт этот день? И вскоре жнец получил ответ на свой вопрос.

Внезапно сосед придвинулся к женщине, и та почувствовала, как в горло ей уперлось лезвие ножа.

– Гони бабки, тётка, – косясь на гуляющие парочки с детьми и улыбаясь, прошипел разбойник.

Со стороны ограбление выглядело мирным разговором, поэтому никто не обратил внимания на узкую полоску металла в мужской руке. А Смерть, не испытывающая страха, но рассерженная, опустила руку к поясу, и пальцы её сжали рукоять невидимого для людей серпа.

Почувствовавший лёгкое сопротивление парень надавил на нож, по шее Антаки заструилась кровь оболочки, и в этот момент острие её оружия вонзилось в грудь врага. От резкой боли тот согнулся, отпустив жертву, и, схватившись за сердце, рухнул на траву. Он корчился, задыхаясь, а убийца, равнодушно понаблюдав за его агонией, встала и, выйдя на аллею, пошла прочь.

Внезапно она остановилась и оглянулась. Перед внутренним взором снова возникла роковая книга, но на сей раз Антака прочла следующее: «Порок сердца. Умрёт в двадцать девять лет от острого приступа».

Улыбка растянула бледные губы Смерти, и она громко воскликнула, заставив проходившую мимо девочку вздрогнуть.

– Эврика!

Оскал, появившийся на испитом лице, обратил ребёнка в бегство, а жница продолжила:

– Ну, Ахита, ты превзошёл самого себя. Не будь я старейшиной, допущенной ко всем тайнам жизни и смерти, никогда не разгадала бы твой замысел.

И, потерев руки, добавила:

– Что ж, похоже, светлые скоро получат заработанную мною награду.

И, напевая, быстро зашагала к дому.

На следующий день Хита и Канти совсем сбились с ног, разыскивая в огромном городе проникших из другой реальности чужаков.

Антака поведала им, что Ахита, найдя среди параллельных миров обиталище страшных в своей беспринципности, преступных антиподов здешних жителей, поменял тех местами, и бытие населения превратилось в кошмар. Конечно, Зло задействовало не всех, иначе вмешались бы власти, что привело бы к скорой катастрофе, но переселение даже пятидесяти тысяч человек сыграло ему на руку.

– Не зная этого, – рассказывала жница, – я просматривала страницы книги с судьбами местных, но случайность позволила мне открыть другие, и тогда я всё поняла. Теперь дело за малым: надо сделать обратный обмен, и твой счёт, Хита, пополнится.

Светлые благодарили Антаку, а та, обласканная ими, чувствовала, как ростки добра проклёвываются в очерствевшем сердце. Точнее, в сердце её оболочки, ценимой Смертью за сухость и холодность. И она вновь задумалась, к чему в дальнейшем может привести слияние двух необъединимых сущностей на уровне души.

А Ахита… Он не выиграл, но и не проиграл. Нарушенное равновесие восстановилось, и это, как ни странно, не огорчило Зло. Турнир, который он затеял, чтобы потешить себя и получить доход, неожиданно превратился в увлекательную игру, где, вопреки всякой логике, побеждала дружба, и человеческая составляющая Ахиты, к его величайшему изумлению, радовалась такому результату.

Ни один из соратников не знал, что скоро им придётся объединиться против опаснейшего врага, уже готового нанести удар. Они отдыхали после очередной баталии, перемещались из мира в мир, и общались друг с другом, как обычные люди. И лишь последующие события заставили их вспомнить, кто они такие, и что способны свершить на Земле.

Глава 6. Атака из преисподней

Похоронный обряд завершился. Родственники и друзья, негромко переговариваясь, начали расходиться, и у свежей могилы осталась только молодая вдова.

Та не плакала, что-то не пускало слёзы наружу. С болью смотрела она на фотографию, с которой ей улыбался муж-полицейский, погибший в уличной перестрелке.

Всего два года счастья дала им судьба, и в эти дни жена нечасто видела любимого. Работа постоянно забирала его у неё, пока не отняла совсем.

– Чтобы её чёрт побрал, – прошептала женщина. – Как же мне хочется, чтобы вы – заевшиеся твари наверху почувствовали то же, что и он… или я.

– Маш, – окликнул вдову коренастый человек лет тридцати, – пойдём. Замёрзнешь.

Она вздрогнула, приходя в себя, и беспомощно посмотрела на собеседника.

– Коля, брат, если бы ты знал, как мне плохо сейчас.

Мужчина обнял её за плечи и повёл с кладбища.

– Я понимаю, сестричка, но, убивая себя, ты его не вернёшь. Идём домой…

– Не пойду, – наконец заплакала Мария, – не хочу оставаться там одна.

– Поживёшь у меня, – уговаривал Николай, – или у родителей. Мы с удовольствием тебя примем…

Оба вышли за ограду, не заметив, как полупрозрачная пелена, поднявшаяся с одной из старых могил, полетела вслед.

На следующее утро брат пришёл будить женщину. Он хотел избавить её от поездки на кладбище, но мать с отцом настояли, и мужчина вынужденно подчинился.

Мария не спала. Сидя за письменным столом и опустив голову, она перебирала лежащие на столешнице бумаги. Сестра не отреагировала на появление Николая и подняла взгляд, лишь когда тот её окликнул. Лицо вдовы выглядело спокойным.

«Странно, – подумал мужчина, – девочка в чём-то изменилась, только я не могу понять, что с ней не так».

– Маша, – ласково сказал он, – нам надо съездить на могилу. Я не хотел, чтобы ты вновь проходила через это, но родители требуют и…

– Нет, – резко ответила женщина.

Голос её прозвучал грубее, чем обычно. Она повторила:

– Нет. У меня другие планы.

– Что такое?

– Неважно.

Рывком поднявшись, Мария направилась к двери, не обращая внимания на удивлённого родственника. А тот отметил, что двигалась женщина по-мужски: широким шагом и вразвалку, словно моряк на качающемся судне. Но не успел он открыть рот, чтобы возразить, как хлопнула входная дверь, и брат, покачав головой, пошёл на кухню, где мать спешно готовила завтрак.

Пожилой мужчина, закончив приводить в порядок место упокоения любимой жены, сложил инструменты за памятник и, тяжело вздохнув, сел на сколоченную из горбыля лавочку. Глядя на фотографию усопшей, он вспоминал совместно прожитую жизнь, иногда хмурясь, но чаще улыбаясь своим мыслям.

– Эх, Нина, – попенял он покойнице, – жить бы тебе, да жить. Помогали бы детям, вырастили бы внучку, ан вот как всё повернулось.

Мужчина снова вздохнул и вздрогнул. Ему почудилось, что чей-то взгляд сверлит его затылок, но, обернувшись, никого не увидел.

– Это ты, Ниночка? – спросил он у пустоты.

Конечно, ему никто не ответил, лишь ветер завыл в кронах деревьев, окруживших печальное место.

– А где же Шурочка? – встревожился старик.

И, сложив ладони рупором, крикнул:

– Шура-а! Сашенька! Иди к деду, пора домой.

Ощущения взгляда в спину не исчезало, и человек обрадовался, когда в калитку вбежала крупная румяная девочка лет восьми-девяти, отвлекшая его от дурных мыслей.

– Дедуль, ты уже всё? – спросил ребёнок.

– Да, милая, – обнимая внучку, промолвил тот, – пойдём.

В этот момент незримый наблюдатель пропал, и мужчина вздохнул с облегчением. Взявшись за руки, старик и ребёнок вышли на центральную аллею и, разговаривая обо всём на свете, покинули кладбище.

Лёжа на кровати съёмного жилища в одном из небольших городов России, Ахита читал. Уставший от путешествий и небольших битв с Добром в других государствах он настоял на возвращении в эту страну и теперь с удовольствием отдыхал, перебирая небольшую библиотеку, оставленную хозяевами для квартирантов.

– Что за книга? – послышался вопрос, и в комнате появилась Канти.

Мужчина поднял глаза.

– Фауст, – ответил он, – в подлиннике. Восхищаясь даром Гёте, я всё же не могу не поражаться примитивности человеческого мышления. Ад и сатана в представлении людей так нелепы…

Девушка улыбнулась.

– Вовсе нет. Разве, к примеру, ты не Мефистофель во плоти?

– В чьей плоти – вот вопрос? – нахмурилось Зло. – Мы не однажды обсуждали проблемы, возникшие из-за использования нами этих оболочек. Прошло не так много времени, а я уже не в состоянии искусить, совратить, убить, меня мучает совесть. Мало того, я готов познать, нет, не страсть, а любовь, что совершенно чуждо моей природе. Моё сознание раздваивается, и Ахита – уже не Ахита.

– Ну и что? – улыбнулась собеседница. – Радуйся этому, как новому опыту. А любовь – это же прекрасно. Мы с Хитой…

Она не договорила. Хлопнула дверь, и в квартиру ворвался объект обожания девушки.

– Что ты творишь?! – накинулся он на противника. – Тебе мало одного раза? И, вообще, зачем повторять пройденное? Ведь мы прекрасно знаем, как с этим бороться.

Взгляд Ахиты наполнился изумлением.

– О чём ты говоришь? – вопросил он, отбрасывая книгу и садясь. – С тех пор, как мы здесь, я ещё ничего не предпринимал.

– Да? А это что?

Хита кинул собеседнику пачку местных газет с обведёнными красным статьями, и насупившееся Зло, взяв верхний лист, погрузилось в чтение.

Добро молча наблюдало за соперником, а лицо Ахиты то покрывалось красными пятнами, то бледнело, в зависимости от получаемой информации. Наконец он отложил чтиво и, откинувшись назад, оперся спиной о стену.

– Это не я, – глухо произнёс он. – Либо у меня появился подражатель, что в принципе невозможно, либо…

Мужчина вытер вспотевший лоб и посмотрел на Канти, сосредоточившуюся на передовице.

– Очень похоже на недавнюю историю с переселенцами из других миров, – закончив, сказала та. – Почти никакой разницы.

– Ну, что, продолжишь утверждать, что ты не при чём? – угрюмо поинтересовался Хита.

– Да, чёрт возьми! – заорал побагровевший противник. – Что за дьявольщина тут творится?!

Запрыгнув в давно не чищеные ботинки, он сорвался с места и выскочил на улицу. Пара переглянулась.

– Ты ему веришь? – спросил Хита.

– Как ни странно, да, – растерянно отозвалась Канти. – За время знакомства с Ахитой, я поняла, что хотя он и Зло, но врать не умеет и не любит. Как же узнать правду?

– Послезавтра возвращается Антака, посоветуемся с ней.

Произнеся это, мужчина сел и глубоко задумался.

У следователя Седова болела голова. Человек недоумевал, в мозгу его не укладывалось, как в среднестатистическом городе за короткое время мог настолько вырасти показатель преступности. Причём «глухарей» не было, виновники убийств, изнасилований, ограблений и драк охотно сдавались полиции и не только не отрицали вину, но как будто гордились своими деяниями.

Правда, продолжалось это недолго. Вскоре преступники впадали в тоску, начинали рвать на себе волосы и, как не старались их оградить, в большинстве случаев, отыскивали возможность свести счёты с жизнью.

Как, к примеру, та женщина – вдова погибшего оперативника Соколова. По чьей-то халатности оружие мужа оказалось в её руках и она, недолго думая, в упор расстреляла главного прокурора области, перебив заодно и нескольких оказавшихся рядом сотрудников.

Первое время Мария Александровна высоко держала голову и сожалела лишь, что не успела добраться до остальных «шишек», но вскоре сникла и, несколько дней проплакав, удавилась в камере с помощью интимного предмета дамского обихода, повиснув на решётке небольшого окна.

Так же кончили и многие другие, кроме восьмилетней девочки, зарезавшей кухонным ножом родителей и деда. Пришедшая в себя Саша ничего не помнила, но сильно тосковала по отцу с матерью и, отправляясь в детдом, поливала слезами их фотографии. К счастью, у ребёнка нашлась бездетная тётка, забравшая его к себе.

Медицинские свидетельства, как одно, утверждали, что у преступников разрушена психика, поэтому оставшихся в живых пачками отправляли в лечебницы строгого режима, где держали в состоянии постоянного покоя, проще говоря, связанными и спящими.

А ещё этот туман. С того дня, как убийцы и насильники взяли город в свои руки, на улицах появилась бледная синеватая дымка, пахнущая мертвечиной. Отвратительный запах преследовал Седова даже дома, а на улицах становился причиной его головной боли.

Следователь охнул от выстрела внутри черепа и подумал, что при таких обстоятельствах смерть от пули стала бы для него спасением. Потерев виски, мужчина поднялся и направился к размытому тлетворным маревом серому зданию.

– Нда, – говорила вернувшаяся со слёта жнецов Антака, – в городе творится странное. И вы обратили внимание на эту синюю, вонючую муть?

– Ещё бы.

Хита поморщился.

– Пахнет, словно недельный покойник. Как ты считаешь, что это?

Смерть задумалась. Постукивая пальцами по стене, она молчала, но вскоре открыла рот.

– Сама я с подобным не сталкивалась, – посетовала она, – но коллеги постарше, наверное, могли бы помочь. Вы не будете против, если я приведу их сюда.

– Лишь бы это помогло делу, – согласилась Канти.

А обеспокоенные мужчины, с облегчением вздохнув, закивали.

Через несколько часов в съёмной квартире состоялся военный совет. Трое древних жнецов, нарядившихся в оболочки людей, робко взирали на снизошедших до разговора с ними высших существ и чуть презрительно на гения, бывшего если не ниже, то равным старикам по рангу. Заметив это Хита сердито глянул на престарелых душегубов, и те, всё поняв, отвели глаза.

Двое гостей не смогли сказать ничего вразумительного, но третий, поднявшись, почтительно поклонился и заговорил:

– В этом мире, о, князья, на кладбищах обитают некие сущности, называемые подселенцами. Обычно это не упокоившиеся по разным причинам духи преступников: разбойников, пиратов и другой человеческой нечисти, но, случается, наружу выходит и жители ада, с которыми гораздо труднее справиться. Изгнать такого соседа очень сложно, для этого надо обладать огромной силой. Но, уверен, у вас, господа, она есть.

– А почему я ничего не знаю об этом? – изумился Ахита. – Мне знаком каждый уголок преисподней, но о подобных тварях я никогда не слышал.

Пожав плечами, жнец опустился на стул, и слово взяла Антака.

– Я могу ответить на этот вопрос, – отрапортовала она. – Дело в том, что Вселенная многослойна настолько, что даже нам трудно это представить. На той же Земле рядом сосуществуют не меньше пятидесяти параллельных миров, а в галактиках их гораздо больше…

– Хочешь сказать, – перебила её Канти, – что подселенцы могут жить в другом аду, не управляемом Ахитой?

– Умница!

Смерть с уважением посмотрела на гения.

– Всё так, – продолжила она, – но это создаст нам определённые сложности, поэтому я предлагаю не вмешиваться, а подождать, когда силы зла натешатся и успокоятся.

– Вот дура!

Вскочив, Ахита зарычал так, что несчастные жнецы зажали уши. Глаза его полыхали жёлтым огнём.

– Они никогда не остановятся, поскольку, как я и ты, питаются страданиями людей. Их надо либо уничтожить, либо загнать обратно в преисподнюю, потому что для завершения турнира нам нужны обычные – не заражённые представители человечества.

– Тише, дружище, – попросил Хита и повернулся к Антаке.

– О каких сложностях ты говорила?

Та невозмутимо ответила:

– Они не подчинятся Ахите.

Канти и антиподы ахнули, и в комнате возникла тревожная тишина.

Городу нездоровилось. Болезнь эту вызвал не вирус, не зловредные бактерии, её рассадником стал сам ад. Подвергшиеся его атаке жители планомерно превращались в монстров, руководимых неведомой силой, непонятной ни людям, ни собирающим обильный урожай жнецам.

Недоумевали и Зло с Добром. На каждом углу стояли их агенты, рисковавшие собой, поскольку подселенцы, видящие сквозь пелену, скрывающую изнанку действительности от человека, запросто могли с теми расправиться.

Антака пропадала целыми днями, а Хита с Ахитой никак не могли решить, с чего начать. Ждали разведчицу. И вскоре та явилась с важными новостями.

– Какую хотите услышать первой, – поинтересовалась она, – хорошую или дурную?

– Начни с хорошей.

– Так вот, судя по моим впечатлениям, – начала Смерть, – подселенцы – обычные духи.

– Уже неплохо, – выдохнул Хита. – А вторая?

– Она такова: эти ребята прибыли сюда из другого измерения, в котором есть ещё один Ахита.

– И? – вопросил ошарашенный мужчина.

– Он сильнее тебя, мой милый…

Антака печально улыбнулась.

– … и твоих сил не хватит, чтобы с ним справиться.

Ошеломлённый Ахита рухнул в кресло, Канти схватилась за голову, а Хита спросил:

– Из-за человеческого сосуда?

И, дождавшись кивка, задал другой вопрос:

– Так что же делать?

Пожав плечами, Антака ответила:

– Не вмешиваться…

– Исключено, – воскликнул гений.

– Ну-у, тогда-а…

Смерть помолчала.

– Тогда мы должны отправиться в тот мир и, отыскав второго Хиту, уговорить его нам помочь.

Ахита, бледный, как сама Антака, встал.

– Идём.

Женщина покачала головой.

– Нет, – возразила она, – уверена, Добро не станет тебя слушать. Пошлём туда Хиту и Канти. А сами продолжим наблюдать.

Подойдя к решительно настроенным светлым, Антака сказала:

– Ступайте. Я направлю вас, куда нужно.

Мужчина и женщина послушно взялись за руки, в комнате что-то сверкнуло, и решительно настроенные люди исчезли, развеявшись в пространстве.