Текст книги "Алмаз моей мечты"

Автор книги: Александра Столярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

В хозяйственном они смогли раздобыть только шпильки для волос, игрушечный перочинный нож и набор отверток. Серафима скептически оглядела Ника, живо вообразила его ковыряющим замок в металлической двери и приуныла.

– Боюсь, ни черта у нас не выйдет с таким жалким инвентарем.

– Не каркай! Попробовать все равно стоит, иначе не сегодня-завтра алмаз свистнет этот Иванцов или кто-нибудь другой.

Они сидели на полу в номере Ника – Серафима категорически воспротивилась пребыванию в «собачьей конуре», раз уж в наличии имеется люкс. Обстановка роскошью не блистала, зато там было просторно, а в холодильнике нашелся мини-бар.

– О, как раз то, что нужно! – обрадовалась Серафима, вынимая бутылочку мартини. – Ты не возражаешь, надеюсь? Так, а сок тут имеется?

Пока она смешивала коктейль, Ник разложил на ковре импровизированный «набор юного домушника».

– Выглядит впечатляюще, – прокомментировала Серафима. – Жаль, нет черной шапочки-маски с прорезями для глаз. В качестве завершающего штриха.

– Слушай, пей свой мартини и не бормочи под руку. Думаешь, мне улыбается идти на дело с отверткой и детским перочинным ножиком?

– Но это же твой алмаз. – Она пожала плечами. – Мог бы позаботиться о профессиональных отмычках.

– Кто же знал, что все так повернется!

– Я думаю, надо бы пообщаться с теми самыми соседями, – задумчиво сказала Серафима. – Они могут рассказать что-нибудь о смерти Андрея Борисовича. Что вообще с ним произошло? Вдруг его тоже… убили?

– Завтра я зайду к ним, – пообещал Ник угрюмо.

– Ладно, расскажи-ка мне, как ты представляешь нашу вылазку? Во сколько пойдем?

– Наверное, ночью надо. Вечером могут заметить соседи. Это тебе не в развалюшку к Иванцову влезать, у деда домик серьезный. Решетки, замки…

– И как ты будешь выходить из гостиницы? Прыгать через забор? – спросила Серафима. – Сегодня дождя нет, тем более обещали усилить охрану.

– Значит, выйдем вечером, как все нормальные люди, и где-нибудь перекантуемся…

– И я даже знаю где! – торжествующе перебила его Серафима.

Было около половины одиннадцатого, когда из ворот «Приюта» вышла парочка. Сторож проводил их глазами: явно на вечеринку собрались. Девушка в босоножках на высоком каблуке, джинсовой мини-юбке, вместо майки что-то сильно смахивающее на верх от купальника, на спине – ярко-красный рюкзачок. Под ручку девицу вел кавалер в джинсах и майке.

– А твои взломщицкие игрушки порядочно весят, – пожаловалась Серафима, когда они выходили из ворот под внимательным взглядом сторожа. Особое внимание дедулька уделил ее топику – блестящей тряпочке, которая ничего не прикрывала, а, напротив, норовила выставить напоказ части тела, которые выставлять не стоило. «Лучше бы убийц ловил, чем на девушек глазеть!» – И чертовы каблуки… Надо было кроссовки надеть.

– И треники, – подсказал Ник. – Тоже очень удобно.

– Иди в баню, сам-то в джинсах, а не в смокинге!

– Ну хочешь, я понесу твою сумку? – примирительно предложил Ник.

– Это не сумка, а рюкзачок. И отстань от меня, сама справлюсь. Ты, главное, следи, чтобы я его не потеряла, а то я вечно забываю где-то сумки и потом не могу вспомнить где.

Ник пообещал следить за рюкзаком. Положить отвертки было больше некуда: не идти же в бар с пакетиком, громыхающим железяками! Поэтому орудия труда домушников Серафима тащила на собственной спине.

Обычно путь до «Байкер-паба» занимал у Серафимы пятнадцать минут: в кроссовках, спокойным шагом. Теперь же она тащилась со скоростью черепахи, ежеминутно чертыхаясь и проклиная тех, кто не удосужился положить в этой части городка нормальный асфальт. Ник предусмотрительно поддерживал ее под локоть, но толку от этого было мало. А впереди еще предстоял спуск с холма по лестнице, высеченной прямо в скале! При мысли об этом Серафима заранее покрывалась холодным потом и пыталась придумать способ безболезненно спуститься, не переломав при этом ног. Разве что скатиться с холма кубарем!

Босиком идти было опасно: лестницу в изобилии усеивали острые камешки и осколки. Пришлось ковылять, изображая горную козу, пораженную радикулитом.

Очутившись внизу, она не поверила своему счастью и задрала голову, с сомнением глядя на вершину холма.

– Не представляю, как я буду подниматься здесь ночью…

– Придется тащить тебя на руках.

Серафима представила эту захватывающую сцену и расплылась в улыбке. Правда, быстро спохватилась и придала лицу суровое выражение.

– Надорвешься! Слушай, достань у меня из рюкзачка сигареты, я сама не дотянусь.

Все-таки каблуки вкупе с крутой лестницей сделали свое черное дело, и ноги у Серафимы начали весьма ощутимо болеть. Плюс какой-то нахальный камешек попал в туфлю и натер ступню почти до крови. Прихрамывая и затягиваясь сигаретным дымом, она под ручку с Ником доковыляла до «Байкера». Там уже звучала музыка – бархатный шепчущий джаз, который так приятно слушать под плеск волн. Через час, когда в баре уже будет полно народу, начнут зажигать местные музыканты.

Серафима заметила Ярика, который небрежно протирал бокалы за стойкой и заговаривал зубы девчонке в красном обтягивающем платье. Потянув за руку Ника, она вошла в бар, уверенно села на излюбленное место и кинула под ноги рюкзак.

– Все, Ник, следи за этой пакостью, а у меня уже спина болит. Эй, бармен, как насчет мартини?

– Зая! – Ярик широко улыбнулся, чмокнул в щеку привычным поцелуем и скользнул взглядом по Нику. – Наконец-то ты нас посетила! Да еще и не одна! Какая честь для нашего заведения!

– Яр, мартини! – напомнила она, смеясь.

– Черт возьми, мартини – это так банально, аж зубы ломит с тоски. Погоди-ка, сейчас забабахаю тебе коктейль, какого ты никогда в жизни не пробовала. Красавица, не скучай, я к тебе еще вернусь! – Это он уже погрустневшей девице в красном.

Наблюдать за Ярославом, который занимался любимым делом, – сплошное удовольствие. Для начала он пожонглировал бутылкой с каким-то диковинным алкоголем, потом с грацией циркового артиста влил в шейкер напитки, молниеносно взболтал, украсил вишенкой, кусочком ананаса, бумажным зонтиком – и все это за полминуты. У Серафимы даже в глазах зарябило, и она в восторге зааплодировала.

– Яр, ты прелесть! – объявила она, пробуя коктейль. – Кстати, познакомься – это Ник, сосед по гостинице. Ник, познакомься – Ярослав, тоже москвич, но летом подрабатывает в этом баре.

Парни пожали друг другу руки, при этом Ярик радостно улыбался, а Ник не сдерживал кислой гримасы.

– Рад познакомиться, – пробормотал он без особого энтузиазма. – А мне бы пива, если можно.

– Будет сделано! – откозырял Ярослав и нагнулся под стойку за чистым бокалом.

– Ну как тебе здесь? – спросила Серафима и покосилась на Ника. – Нравится?

– Вполне. Очень приятное место.

– Самое интересное будет потом, когда заиграет живая музыка в стиле восьмидесятых. А потом дискотека.

Она снова скосила глаза, представила Ника на танцполе, и у нее даже дыхание перехватило. Черт побери, ей в напарники достался такой красавчик, было глупо не воспользоваться этим в личных целях!

Ярик принес пиво, чистую пепельницу, подмигнул Серафиме и вернулся к скучающей девице в красном. У него вообще каждый вечер случались влюбленности в разных девиц, точнее, это девицы влюблялись в обаятельного бармена и пачками падали к его ногам. Сегодня вечером у него явно случится скоротечный роман с этой красоткой, после чего та будет каждый вечер пожирать его взглядом, держаться поближе и горестно наблюдать очередное сближение Ярослава с очередной барышней.

Серафима поболтала соломинкой в коктейле и закурила. Отдыхающие медленно подтягивались к барной стойке, занимали столики, из дальнего угла слышались сухие щелчки бильярдных шаров.

В обычный вечер она наслаждалась бы атмосферой и приятной музыкой, но сегодня голову занимали совершенно другие мысли. Серафима глянула на Ника и поняла, что он тоже напряженно размышляет, позабыв о пиве.

Часы показывали только десять минут двенадцатого. Вылазка в дом покойного ювелира была назначена на два часа ночи, когда все соседи гарантированно уснут, а праздные гуляки разойдутся по домам. Серафима попыталась предусмотрительно составить план действий, но отказалась от этой мысли, потому что в голову упорно проникал образ Ника, который с отверткой в зубах и в черной шапочке взламывает замки дамскими шпильками. Картинка была навязчивой и страшно глупой, а потому журналистка решила не загадывать наперед и действовать по обстоятельствам.

Но по техническим причинам план оказался под угрозой срыва. Расслабленная и веселая Серафима не смогла взобраться по лестнице без угрозы переломать ноги. Пожалуй, не стоило пить третий коктейль, он был явно лишним. В голове слегка гудело, а может, это просто был шум волн, доносящийся с берега?

– Ты можешь идти? – стиснув зубы, спросил Ник.

– Не могу. У меня, кажется, каблук шатается, а босиком – не проси, не пойду. Не хочу ногу распороть, – ответила она, борясь с туманом, плывущим перед глазами. – Ох, черт, где мои сигареты?

Они стояли у подножия лестницы и, подняв головы, взирали на самый верх холма, который терялся в ночной темноте. Серафима даже на секунду вообразила себя строителем египетских пирамид, который должен любыми усилиями втащить на недосягаемую высоту камень. Мысль ее заворожила, и она принялась мечтать о молодом египтянине с черными страстными глазами.

Стоящий рядом Ник страстным взором с поволокой похвалиться не мог, напротив, он нервно поглядывал на часы и злился.

– Ну так что, останемся тут ночевать? – сердито осведомился он, прикидывая, как бы втащить захмелевшую сообщницу на вершину холма.

– Нет, здесь холодно, – сообщила Серафима с отсутствующим видом. Должно быть, мысленно она все еще пребывала в долине Нила. – Лучше домой. Ах нет, мы же хотели идти дом грабить! Точно!

– И угораздило же тебя напиться! Ну что мне делать, не бросать же тебя здесь?

– Погоди, дай я чуть-чуть подышу и приду в себя. Честно-честно!

Ник, рыча и ругаясь, схватил Серафиму за руку и потащил обратно к набережной. Незадачливая журналистка еле перебирала ногами и норовила ткнуть зажженной сигаретой то в Никову футболку, то в собственный глаз.

– Твое счастье, что я не макнул тебя в море, пьянчужка! – сказал парень сердито и направился к стоянке такси. – Вы свободны? До Морской улицы, пожалуйста!

Таксист заломил несусветную сумму, даром что езды было ровно три минуты. Но спорить Ник не стал и распахнул дверцу машины. Присмиревшая Серафима забилась в уголок и прошипела:

– Что ты делаешь? Нам нельзя светиться, таксист может нас вспомнить…

– Поздно ты спохватилась! И вообще, помолчи, иначе я за себя не ручаюсь.

Шел третий час ночи. Народ в «Байкере» продолжал веселиться, на набережную рвалась оглушительно громкая музыка, диджей был в ударе. Улицы давно опустели: граждане или мирно спали, или весело проводили время в кабаках, лишь с пляжа порой доносились редкие вопли тех, кто полез купаться, дабы охладить разгоряченную голову.

Идеальное время для того, чтобы незаметно проникнуть в дом, и надо же было Серафиме все испортить!

– Прости, – буркнула она. – Я тебя подвела.

– Замнем.

– Ты хочешь все отменить?

– Понятия не имею!

Они перешептывались на заднем сиденье, но у водилы были ушки на макушке, а потому Ник ткнул журналистку локтем в бок, давая понять: молчи, потом поговорим.

Таксист гнал по ночным улицам с такой скоростью, что ветер со свистом врывался в открытые окна и выдувал у Серафимы из головы остатки хмеля. Девушке было страшно стыдно, она даже покраснела, но, к счастью, в темноте этого не разглядишь. Она с удовольствием отвесила бы самой себе подзатыльник, но неохота было развлекать водителя таким экзотическим зрелищем.

Наконец из-за поворота показались стены гостиницы, подсвеченные желтым плавающим светом фонарей. Росшая рядом акация отбрасывала зловещую мохнатую тень. Ник велел таксисту остановиться, расплатился, и они вылезли из машины.

Серафима тут же сунула в рот сигарету и, поежившись от ночной прохлады, поправила лямки рюкзачка.

– Ну ты как? – спросил Ник уже мягче. – Оклемалась?

– Слушай, я в порядке. Давай не будем ничего отменять.

– Я не хочу, чтобы этот таксист потом вспомнил, что подвозил нас…

– Ерунда это все! – К Серафиме вернулся здравый смысл, и она заговорила горячо и убедительно. – Мы же не преступление совершаем! Никто и не узнает, что мы были в этом доме, так что свидетельства таксиста сгодятся лишь на то, чтобы подтереться ими… Ну ты понял. И потом, каждая минута промедления играет против тебя. Никто не знает, когда алмаз попадет в руки этих наглецов, может быть, уже завтра! И что ты будешь потом делать? Локти кусать?

Ник кивнул, соглашаясь с ее доводами. Свет фонаря не доставал до места, где они стояли, так что Серафима скорее угадала, чем увидела это движение.

– Ладно. Тогда говори потише, а то гостиничный сторож нас услышит.

– Перебьется. Ну, пошли?

К счастью, дом ювелира находился недалеко от гостиницы. Серафима пошлепала по выщербленной дороге, мужественно не обращая внимания на камешек, попавший в обувь.

Стоило сделать несколько шагов в сторону от гостиничной стены, и возникало отчетливое ощущение, что ты попал в другое измерение.

Кругом сплошная, первобытная темнота: луна спряталась за облаками, а освещения на этой улочке не было и в помине. Жидкий свет фонаря растворялся во мраке за спинами сообщников, а по сторонам шевелились, словно живые, тени.

– Хоть бы окно светилось, что ли, – приглушенно сказала Серафима. – Ничего же не видно!

– Давай руку, – прошептал Ник, возникая откуда-то сбоку. Он, похоже, умел видеть в темноте и даже неплохо ориентировался. Поэтому, когда он остановился, Серафима беспокойно покрутила головой. Из мрака выступали очертания чего-то большого, но как Ник узнал в этом дом ювелира?

– Где это мы?

– На месте. Постарайся не шуметь, я не хочу, чтобы нас застукали.

Серафима огляделась: ни зги не видно. С одной стороны, это хорошо: можно не опасаться, что их заметят прохожие или любопытствующие соседи. Но с другой – она сама, как слепой крот, передвигается на ощупь, рискуя каждую секунду споткнуться и упасть.

Ник чем-то звякнул, потом заскрипели несмазанные петли, и он обернулся, потянув Серафиму за руку.

– Идем же!

И они вошли в распахнувшуюся калитку.

Поначалу действовали в полной темноте. Ник велел подать ему инструменты. Раздраженная тем, что под ноги ей постоянно попадались какие-то неровные булыжники, Серафима уточнила:

– Шпильки? Детский ножик? Что именно тебе нужно?

– Откуда я знаю, что может понадобиться? Давай все.

Пришлось ей рыться в рюкзаке, на ощупь выбирая нужные предметы. Ник выбрал перочинный нож, присел возле входной двери на корточки, нашел замочную скважину и принялся с ней возиться, издавая скрежещущие металлические звуки. В темноте, да еще соблюдая конспирацию, вскрыть замок не получалось.

Провозившись несколько минут, он плюнул и с горечью заметил:

– Никак. Мне ни черта не видно. Вроде бы у нас был фонарик?

– С фонариком мы будем тут как на ладони!

– Я его рукой прикрою. Доставай!

Но и при жалком свете фонарика действовать легче не стало. Выяснилось, что замок какой-то особенно сложный, навороченный и одним ножом тут не обойтись. В ход пошла отвертка. В душе у Серафимы медленно вскипало раздражение.

– Так не годится, – сказала она страшным шепотом, стоя у Ника над душой. – Мы сломаем замок, и все – заходи кто хочешь и воруй с чистой совестью. Придется придумать что-то другое.

Ник вытер пот со лба и довольно нервно посоветовал не говорить ему под руку. А чем отвлекать человека от дела, лучше бы ей обойти дом и посмотреть, что там и как.

Серафима была только рада отойти подальше от раздраженного сообщника. Фонарик был нужен Нику, поэтому она воспользовалась проверенным способом и пошла по периметру дома, подсвечивая себе под ноги мобильником.

Особняк окружал старый запущенный сад. В зарослях растений стрекотали цикады, пахло цветами и землей. Вокруг дома шла дорожка из природного камня – вот обо что Серафима постоянно спотыкалась!

Окна были зарешечены. Что и следовало ожидать: человек, хранящий у себя драгоценный камень, должен был позаботиться о собственной безопасности. Да и дом был немаленьким, наверняка под завязку набит дорогой техникой. Вот только как теперь проникнуть внутрь?

Серафима повернула за угол. Со всех сторон возвышались густые заросли каких-то благоухающих растений, а впереди маячили темные силуэты средневековых башен. Журналистка здраво рассудила, что это пространство уже не просматривается из соседних домов, а со стороны крепости вряд ли кто-то разглядит жидкий свет фонарика и человеческие фигуры. Это ее слегка ободрило.

На задах дома она обнаружила еще одну дверь, тоже металлическую и снабженную нехилым замком. Такой вряд ли можно проковырять дамской шпилькой. Серафима подняла голову, посветила вверх, убедилась, что и здесь на окнах решетки.

Пожалуй, в какой-нибудь бастион легче проникнуть, чем в особняк старого ювелира!

В этот самый момент Серафима услышала рядом чье-то дыхание и на плечо ей легла тяжелая рука. Сердце ее на какой-то момент перестало биться, в глазах потемнело от страха, хотя куда уж темнее. Журналистка уже приготовилась падать в обморок, как вдруг человек кашлянул и произнес с досадой:

– Фиговый план, и взломщик из меня фиговый.

– Ник! – Серафима стряхнула с плеча его руку. – Ты что, спятил, вот так подкрадываться в темноте? Я чуть не померла от страха.

– Извини, – буркнул он. – Дай сигарету, пожалуйста…

– Плохи дела? – уточнила девушка, протягивая ему пачку. – Кури осторожнее, мало ли что.

– Не получается у меня сломать этот замок. Он какой-то заколдованный! Ужас, эти твои вонючие ментоловые палочки!..

– Не заколдованный, а просто супернавороченный. А ты как хотел?

– Я смотрю, ты тут вполне освоилась. Что здесь?

– Задняя дверь, точно такая же, как и та, входная. Дохлый номер.

Ник тяжко вздохнул, присел на корточки, опершись спиной на кирпичную стену, и тут же отскочил.

– Что там такое? – заинтересовалась Серафима.

– Какая-то решетка. Посвети мне! Где фонарь?

– Так он же у тебя был!

Выяснилось, что фонарик Ник забыл возле крыльца. Пока он бегал за пропажей, Серафима принялась усердно светить на стену мобильником, чтобы понять, что же заинтересовало Ника.

И обнаружила почти у самой земли маленькое зарешеченное окошко, по всей видимости, подвальное. Свет дисплея внутрь помещения не проникал, зато Серафима подергала решетку и с азартом констатировала, что прикреплена та весьма слабо.

– Вот, смотри! – радостно зашептала она, почти ткнув Ника носом в эту решетку. – Открутить эти винтики ничего не стоит, тем более у нас отвертка с собой!

– Но мы же не дождевые черви, чтобы протискиваться в это крошечное оконце!

– Ничего, как-нибудь пролезем!

Ник с удвоенным рвением взялся за решетку. Открученные винты он прятал в кармане джинсов, чтобы потом вернуть все на место. Работа кипела, и уже через несколько минут решетка стояла прислоненная к стене, а сообщники с удовлетворением взирали на результат своих трудов. Серафима подергала раму, и окно вдруг с ужасающим стуком распахнулось.

– Вот это сюрприз! Оно не заперто. Так, давай я первая попробую. Где фонарь?!

Она склонилась над окном и посветила вниз. Луч фонарика выхватил из темноты плиточный пол, стиральную машинку, пустую корзину для белья. Под окном стоял верстак, на котором громоздились какие-то коробки.

– Я, пожалуй, смогу спуститься вниз, – уведомила Серафима. – Вот только не уверена, что не грохнусь. Ладно, я пошла.

Кое-как она протиснулась в узкое окошко, чуть не оставила на улице свой топ, который норовил за что-то зацепиться и коварно оставить свою владелицу голышом. К счастью, родители наградили ее достаточным ростом и худобой, чтобы позорно не застрять на полпути. Серафима пролезла внутрь, дотянулась ногами до верстака и с чувством глубокого облегчения спрыгнула на пол.

– Все в порядке! – объявила она и помахала Нику, который с интересом наблюдал за акробатическими трюками, подсвечивая сообщнице фонариком.

Интерес был слишком уж откровенным, Серафима беспокойно глянула вниз и обнаружила, что подлый топик все-таки сполз, неприлично обнажив грудь. Стиснув зубы, она привела себя в порядок, в то время как Ник смущенно копошился возле окна.

Ну и черт с ним, что он, голых баб никогда не видел?!

Чтобы отвлечься, она принялась разглядывать подвальное помещение. В углах, куда не доходил бледный свет мобильника, копошились тени. Здесь находились всякие хозяйственные штуки, но было заметно, что этим добром никто не пользовался. Ювелиру, наверное, было не до того, здоровье уже подводило.

Серафима прошла в другой конец комнаты, открыла дверь и обнаружила лестницу, ведущую наверх. Тем временем подоспел Ник и просвистел ей на ухо:

– Скорее, мы и так здесь чересчур наследили.

– Ты знаешь, куда идти? – спросила Серафима, все еще смущенная.

– Дед писал, что сейф в кабинете, а кабинет находится на первом этаже, дверь туда ведет из холла.

Наверх они поднялись довольно быстро. И разумеется, в холле тоже царила непроглядная темнота. Ник быстро прикинул, что окна этой части дома выходят как раз на дорогу и какой-нибудь не в меру ретивый сосед может заметить свет. Поэтому от фонарика пришлось отказаться.

Серафима растерянно торчала столбом посреди холла, опасаясь наткнуться на какой-нибудь предмет интерьера. Но глаза уже привыкли и различали выступающие из мрака очертания вешалки для одежды, кресла, низкого журнального столика.

Тем временем Ник сориентировался и нашел дверь, ведущую в кабинет. О счастье, там окна были занавешены плотными бархатными портьерами! Здесь хоть прожекторы включай и светомузыку, ни одна соседская морда ничего не заметит!

– Картина Айвазовского, – пробормотал Ник. – Где она?

– Кажется, речь шла о копии, – напомнила Серафима, водя фонариком по стенам. – Вот, нашла!

В едином приступе алмазной лихорадки оба кинулись к картине, чуть не столкнувшись лбами. Ник сорвал картину, за ней обнаружилась металлическая дверца встроенного сейфа.

– Шифр! Говори шифр! – Серафиме уже мерещились россыпи алмазов на благородном синем бархате, и от волнения тряслись руки.

Ник, кажется, волновался не меньше. На секунду он замер, потом принялся судорожно хлопать себя по карманам.

– Куда я задевал бумажку с шифром?

– Если ты ее потерял, будешь взламывать сейф своими дурацкими игрушками, – пообещала Серафима тоном, в котором слышались инквизиторские нотки. Но Ник все же нашел в кармане мятый клочок бумаги и издал вздох облегчения.

– Три тысячи семьсот двенадцать! – прочитали сообщники хором.

Даже если бы в эту минуту в кабинет вломилось стадо вооруженных до зубов бандитов, Серафима и Ник вряд ли обратили бы внимание на такие пустяки. Три тысячи семьсот двенадцать… Дрожащие от волнения пальцы… У Серафимы стучали зубы.

Деликатный щелчок кодового механизма прогремел выстрелом в ушах обоих сообщников. Ник открыл дверцу и посветил фонариком, сгорая от вожделения, но…

Сейф был пуст.