Текст книги "Синдром отмены"
Автор книги: Александра Ронис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 3
Они встречались в их излюбленном месте – заброшенный мостик над пересохшей речушкой на задворках района. По непонятной причине этот укромный уголок оставался без внимания местной шпаны, наркош и забулдыг. Возможно, из-за того, что здесь практически отсутствовала растительность, в жару было не спрятаться в тени от солнца, в непогоду же здесь отчаянно дуло. Подъездные пути к мосту просматривались хорошо, поэтому можно было без опасений обсуждать щекотливые и скользкие темы – никто не подберется незамеченным, не услышит того, чего посторонним слышать не положено.
Калинин приехал без опозданий, раньше Воронова. Еще издалека он заметил одинокую фигуру у поручней моста, в которой без труда узнал Демидова. Саня позвал на встречу Влада? Неужели снова возвращаются деньки, когда они командой «делали дела»? И довольно успешно, надо сказать – у Воронова к щепетильным, но прибыльным темам был прямо талант.
Он и сам будет рад увидеться с Владом, перекинуться парой слов о житье-бытье. Давненько они не пересекались. С полгода уже, если не больше. Последние их встречи были прошлой зимой, когда Влад замутил целую схему, чтобы выбить липовое признание из одного отморозка, тем самым отправив за решетку другого, избившего его «неверную благоверную». Конечно же, Влад отблагодарил потом всех задействованных в «операции» лиц, но после на приглашения посидеть в компании отвечал отказом. Либо чувствовал себя некомфортно среди действующих оперов, либо и вправду был занят другими делами. Скорее всего, первое…
При мысли о том, в какое крутое пике сорвалась жизнь, а вместе с ней и карьера Влада, Калинин даже головой покачал. Это же надо было учудить такое – связаться с малолеткой, грохнуть из-за нее пару дебилов, втрескаться в нее по уши, заделать ребенка, расписаться с ней в СИЗО, а потом получать сообщения о том, что ненаглядная женушка без него гуляет, пока он из-за нее срок мотает. И ведь сейчас они вместе. По крайней мере, живут в одной квартире. Ну а че? Молодая была, глупая, наверное, сейчас поумнела. Нет, Калинин для себя из этой истории вывел одно правило – с малолетками не связываться, ни-ни. Даже если ты и холостой после развода.
– Давненько не виделись, – действующий майор с чувством похлопал по плечам бывшего майора. – Как оно? Как жизнь?
Ему сразу же бросилось в глаза то, насколько изменился Демидов, причем в лучшую сторону. Посвежел, стал спокойнее, как будто счастливее, что ли. Да, бизнес все-таки не идет ни в какое сравнение со службой – что бы там ни говорили, но режим «двадцать-четыре-на-семь» это все же больше про него, а уж если по доходам сравнивать да по проверкам всяким, то, однозначно, на вольных хлебах спится дольше да крепче. Ну и если в семье покой и взаимопонимание, то это вообще верхушка счастья. Ему, к сожалению, с этим не повезло. Его семейная лодка не выдержала напора стихии оперской работы.
Рев двигателя в облаке дорожной пыли помешал Калинину убедиться в правоте собственных догадок насчет Демидова. Ему даже показалось на миг, что джип Воронова несется к ним как-то нервно, юля задом по пыльной дороге. Обменявшись с Владом тревожным взглядом, майор замолчал, ожидая прибытия полковника.
Саша выскочил из машины, едва заглушив двигатель. Слишком сильно захлопнул дверцу. Поздоровался как-то отрывисто, невнятно, заменив слова приветствия крепким и резким рукопожатием.
– Что-то случилось? – не стал тянуть время Влад, спросил еще тогда, когда руки Саши и Димы висели в воздухе. – Чего на измене весь?
Воронов бросил на них беглый взгляд и вместо ответа устремился к перилам мостика, туда, где до этого стоял Влад, словно там, на линии горизонта надеясь найти ответ на мучавший его вопрос.
– Сань, – снова переглянувшись с Димоном, озабоченным голосом позвал Влад. – Проблемы? Помощь нужна?
– Блин, мужики, не знаю, может, и не проблема вовсе, – Воронов порывисто развернулся, заговорил быстро взволнованным тоном. – Или же проблема, но только моя… А может, и наша общая… – потянувшись рукой во внутренний карман кителя, он вытащил оттуда скомканный лист бумаги. – Вот, Юльке моей под дворники засунули…
Калинин рывком вырвал из рук Сани дрожащую бумажку. Чтобы у Воронова руки тряслись?! Да он в жизнь не поверит! Не, это скорее от ярости, чем от страха.
Он развернул сложенный пополам лист, чувствуя, что за плечом уже вырос Влад. При виде печатных букв, его брови невольно дернулись вверх.
«Вы все ответите за его смерть. И ты, и он, и его дружки».
– Сань, и ты из-за этого испугался? – всерьез удивился Калинин и даже сопроводил свой вопрос легким смешком. – Да шпана дворовая балуется. Или у кого-то шиза проснулась…
Воронов вновь отвернулся к мостику, засунув руки в карманы. Его нога, упирающаяся в металлическое кольцо между прутьями, заходила мелкой дрожью.
– Ну да, если это шиза, то, может, и опасно, – скорее самому себе пробурчал Димон. – Но не настолько же…
– Ты думаешь, это они? – подал голос Влад, и, судя по его тону и Воронов, и Демидов знали, о чем шла речь. – Из-за него?
Они обменялись многозначительными взглядами, и Калинин не вытерпел:
– Да кто «они»-то? Кто «он»?
Гляделки Сани и Влада продолжались еще с минуту, а потом Воронов повернулся к Димону.
– Нет, может, конечно, это все и туфта, но я… взбесился, а не испугался, – постепенно прежний Воронов возвращался: его голос окреп, исчезла нервная дрожь, и взгляд потемнел, налился силой. – Взбесился, потому что они мою семью тронули, напугали Юлю.
Калинин кивнул с пониманием, но вопрос свой все же повторил:
– «Они» это кто? Кто умер?
– Курбанов. В СИЗО. Несколько месяцев назад, – мрачно процедил Демидов, меняясь в лице. – Чуть ли не кипятком ссал и грозил всех нас под корень вырезать вместе с семьями, – он не смог побороть отвращения и сплюнул себе под ноги. – И тебя, кстати, тоже, – после короткой паузы бросил в сторону майора. – Тот еще выродок!
Калинин снова перевел взгляд на анонимку.
– И его дружки, – задумчиво процитировал он конец предложения, а потом вернулся к его началу: – И ты, и он, – поднял глаза на Воронова, – ну ты-то понятно, а жена твоя при чем? Я так понимаю, угроза ей?
– А это у них традиция такая – с женщинами разборки устраивать, – полным ненависти голосом объяснил Влад. – Проходили уже, знаем.
– Юлька, правда, думает, что это отголосок той истории, – гораздо тише добавил Саша, – с бывшим парнем ее. Ну ты помнишь… – а когда Демидов кивнул, покачал головой, – но я думаю, что это ерунда. Слишком давно это было. И никаких друзей там моих не участвовало.
Воронов умолчал о том, чем отозвались в его семье эти две фразы. Словно одно целое раскололось надвое, и между ними пролегла глубокая трещина – с момента обнаружения записки и последовавшего за ней нелегкого разговора Юля стала отчужденной, задумчивой. Он был уверен – мыслями она вернулась в прошлое, снова взращивала в себе вину. И эта неопределенность… Как будто земля из-под ног ушла. Он привык все контролировать, сам задавать траекторию жизни, а тут… Одно понятно, над ними нависла угроза, но неизвестно какая. А это хуже всего. Оттого и взбешен был и нервничал сверх меры, что было ему несвойственно.
– И что теперь? – разбил Калинин затянувшееся молчание, и Воронов тут же подобрался, готовый отдавать приказы, как если бы расследовал любое другое дело, не относящееся к нему лично.
– Дим, я хочу тебя попросить выяснить кое-что, – в горле вдруг встал комок, и Саша севшим голосом произнес: – Был такой Синицын Максим, умер еще лет восемь назад. У него осталась мать, мне нужно узнать, где она сейчас живет. Прежний адрес скажу, – он отогнал от себя слова жены о том, что она хочет навестить мать Максима, и никакие его запреты не смогут ее остановить. – И еще… – откашлялся, прочищая горло: – Ты же про Курбановых все пробивал для Влада? – короткий взгляд на Демидова словно в поисках подтверждения своим словам. – Понаблюдай за ними снова, чем живут, чем дышат. Может, как-то подозрительно себя ведут, с кем встречаются… Ну, ты понял, да?
– Хорошо, все, что смогу, выясню, – пообещал Калинин, уже прикидывая в уме, кого из оперов нужно будет озадачить.
– А нам, Влад, нужно своих прятать… На всякий случай… Мало ли… Вдруг, дело серьезное.
Глава 4
Калинин вошел в квартиру, закрыл дверь, бросил ключи на тумбочку. Расстегнув верхние пуговицы на рубашке, прошел в просторную кухню, открыл нараспашку окно, и в душное помещение ворвался свежий вечерний воздух. Достав из холодильника пиво, он откинулся на диван и уставился в потолок. Пустота и тишина. Казалось, они звонко отдавались в стенах его большой квартиры.
Минимум мебели, довольно дорогой, но расставленной без особого творческого подхода, этакий холостяцкий стиль. Здесь остро чувствовалась нехватка женской руки. Эту квартиру Калинин купил уже после развода, прежнее жилище оставив бывшей жене. Там, в небольшой однушке, расположенной в обычной пятиэтажке, все обустраивала Лера, и каждый уголок был наполнен уютом и теплом, а в эту квартиру он заказал все по интернету, даже особенно не вдаваясь в детали. Какая разница, все равно домой он приходил только переночевать и то, не всегда.
Женщины здесь появлялись время от времени, но не успевали вносить какие-то изменения в его быт, как, впрочем, и в его жизнь. Калинин терпеть не мог запах чужой женщины в своей постели, ощущение чьего-то малознакомого тела, прижимающегося к нему. Секс приносил лишь минутное расслабление, как и алкоголь. Никаких эмоций, кроме тупого удовлетворения своей физической потребности. Только досада в глубине души от этих недолгих знакомств без продолжения. И, казалось бы, теперь у него было все, что нужно в этой жизни – огромная квартира, шикарная машина, желанная должность, власть, деньги, – только все равно чего-то не хватало, и тоска съедала нутро.
«Лучше я буду одна, чем жить с тобой в вечном страхе!»
Эти слова до сих пор звучали у него в ушах. Тогда он тоже ответил ей что-то резкое, но в глубине души прекрасно понимал, что она права. Ему достаточно сложно совмещать семью и работу, да еще и все время заботиться о безопасности близких ему людей. А если никого не будет рядом, то и уязвимых мест, на которые можно надавить, тоже не будет.
Но когда-то все было совсем иначе – с Лерой он собирался прожить долгую счастливую жизнь. И разрушился их брак не в один день, он рассыпался по крупицам день за днем, и Калинин ничего не мог с этим сделать. Лера не могла понять специфику его работы. Сначала она остро реагировала на ранения, полученные при выполнении заданий, ненавидела ночные звонки, разрывающие мобильник мужа, потом все чаще стала заговаривать о том, что профессию можно сменить и на более спокойную, безопасную. Но он почему-то был уверен в том, что всегда сможет избежать смерти, ведь ему есть ради чего жить. Уверял жену, что ничего страшного с ним не случится, да и с повышением должности работа стала гораздо спокойнее. А Лера стала всерьез задумываться о детях. Да и сам Калинин был не то чтобы против, просто с трудом представлял себя отцом. Кроме того, понимал, что все заботы о ребенке, скорее всего, лягут на плечи жены, а свое участие в этом нелегком деле проявлять он будет лишь в редкие выходные. И, кажется, Лера уже смирилась даже с этим. Она накупила витаминов для будущих мам и начала обходить врачей, чтобы проверить здоровье, засматривалась в магазинах на детскую одежду и мечтательно примеряла на себя роль «мамы». Однако в один из вечеров случилось то, что поставило окончательную точку на этих мечтах и на их семейном счастье. В кои-то веки он пришел домой пораньше, чтобы вместе с женой выбраться на прогулку. Они как раз направлялись в сторону заснеженной аллеи напротив дома, когда позади раздался выстрел, и спину прошила острая боль – «привет» от одного из злодеев, несогласного с предъявленной статьей. Пуля угодила в легкое, и майор едва не умер на операционном столе, а затем почти месяц провалялся в ведомственной больничке. Все это время Лера исправно ходила к нему, приносила продукты и ухаживала за ним, но после выписки собрала вещи и сообщила, что больше так жить не может. В итоге, ушел он сам, оставив ей квартиру. Понимал, что ему будет тяжело там, в их некогда семейном гнездышке, тем более что и денег вполне хватало на то, чтобы купить другое жилье, где ничто не будет напоминать о прежней жизни.
Из их «троицы» только он остался совсем один. У Саши и Влада были семьи, дети. Рядом были те, за кого они переживали, те, кого любили. Больше года прошло с тех пор, как они с Лерой развелись, и об ее жизни он знал лишь понаслышке от общих знакомых. С каким-то мрачным удовлетворением отмечал, что она так и живет одна, что пока не завела себе нового мужчину, и даже вроде еще не отошла до конца от развода. А может, все еще возможно исправить?
Ему так остро вдруг захотелось поехать к Лере, увидеть ее, поговорить, да и их бывшая квартира находилась всего в десяти минутах езды, поэтому вскоре Калинин уже стоял перед дверью бывшей жены.
Время было позднее, и Лера открыла лишь после третьего звонка. Кутаясь в халат и приглаживая растрепавшиеся волосы, она растерянно застыла на пороге.
– Дима? Что-то случилось?
– Можно мне войти?
Лера молча посторонилась, пропуская его в квартиру, и закрыла дверь.
– Разбудил?
Он скользнул взглядом по прихожей, невольно выискивая чужие вещи – возможно, она была не одна.
– Да, мне рано вставать на работу, ты же знаешь…
Лера работала в юридической конторе, там они и познакомились, когда Калинин опрашивал свидетелей по одному делу.
– Так что случилось-то? – снова спросила девушка, с тревогой вглядываясь в лицо бывшего мужа.
Он смотрел на нее и никак не мог насмотреться. Мягкие, от природы кудрявые волосы, темной волной спускались на плечи, пряча под собой изящную шею. Полные, четко очерченные губы, для которых любая помада была излишней, так и манили к себе, навевая воспоминания о еще не забытом вкусе. А ресницы! Они как всегда сами собой загибались вверх, делая взгляд бывшей жены выразительным и волнующим. Вот точно, какая-то бабка Леры «согрешила» когда-то с мужчиной южных кровей.
– Я скучаю по тебе, – неожиданно для себя произнес он и, подойдя ближе, протянул руку и слегка дотронулся до ее щеки.
Она медленно отпрянула назад, взглянула с еще большим недоумением.
– У тебя кто-то есть? – поинтересовался мужчина, пристально глядя в ее глаза, словно пытаясь по ним прочесть всю правду.
– Нет, – покачала головой Лера, но тут же, словно опомнившись, что уже давно не должна перед ним отчитываться, спросила с вызовом: – Тебе какая разница, Дим?
– Я люблю тебя, – спокойно ответил он.
– Ты пришел среди ночи, чтобы сказать мне это?! – шумно выдохнула девушка.
– Может, вернешься? – не обращая внимания на ее гнев, просто спросил Калинин.
– Мне кажется, мы уже давно все решили.
– Нет, это ты все решила, – помолчав, все так же глядя ей в глаза, сказал он. – Я знаю, что ты не принимаешь мою работу, но это часть меня. Послушай, живут же как-то другие. Если бы все менты увольнялись, потому что их женам не нравится специфика их работы, то кто бы бандитов ловил, – усмехнулся мужчина.
– Калинин, я – не все. Я так не могу. Я так жить не хочу, – покачала головой бывшая жена. – И давай закончим этот разговор. Уходи, пожалуйста.
Он окинул ее испытующим взглядом и сделал шаг к двери, но снова задержался. Нужно было сказать ей еще кое-что – Воронов в конце разговора настоял, да и сам Калинин хотел бы перестраховаться.
– Ты ничего необычного или подозрительного в последнее время не замечала? – спросил он, в глубине души надеясь, что этот вопрос не воздвигнет окончательно между ними преграду. И даже напрягся внутри, когда увидел, когда Лера нахмурилась. Он-то знал, какой она может быть – восточный темперамент иногда давал о себе знать.
– Ты хочешь сказать «опасного» для меня?! – ее губы поджались, в глазах промелькнули искорки гнева. – А должна была?!
– Нет, – неожиданно для самого себя стушевался майор, но и обманывать дорогого для себя человека не хотел. Удивительно, но рядом с Лерой он делался совершенно другим, непохожим на твердого и жесткого сотрудника в отделе или на пирушках с друзьями. Она делала его мягче, добрее. – Просто, вдруг… если заметишь что-то…
– Снова твоя работа? – с пониманием кивнула девушка и улыбнулась лишь одними губами. – И ты еще хочешь вернуть все обратно?
Она подошла к двери и распахнула ее настежь. Калинину ничего не оставалось, как уйти.
И теперь уже точно навсегда. Больше он к ней ходить не будет. Пусть живет той жизнью, какой хочет. А где-то в груди шевельнулось холодное, мерзкое ощущение обмана. Может, любви вовсе не было. Ведь, если любишь человека, принимаешь таким, какой он есть. В конце концов, они не за школьной партой встретились, а уже будучи взрослыми, определившимися в жизни людьми. Она с самого начала знала, на что шла, выходя за него замуж, а в итоге принципы стала ставить. Его уже не переделать, не изменить. И работу свою он никогда ни на что не променяет. Как говорят, бывших ментов не бывает. Однажды ступив на эту дорогу, ты с нее уже не сойдешь. И эта встреча доказала лишний раз одно – каждый сделал свой выбор.
Глава 5
Когда под утро Калинин вернулся в отдел, задержанная девушка (Аня, кажется) мирно спала на диванчике в комнате отдыха по соседству с дежуркой. В ОВД было по-прежнему тихо и безлюдно, однако в преддверии нового рабочего дня на службу уже начали приходить сотрудники. Майор понимал, что нужно было что-то решать с ней, иначе возникнут ненужные вопросы. Разумеется, он мог ее просто отпустить на все четыре стороны, но не факт, что и этим вечером она снова не окажется здесь, только уже по обвинению в убийстве собственной матери – ненависть, звучавшая в ее голосе при упоминании той, была незабываема.
Первым делом Калинин позвонил участковому и попросил его выяснить, есть ли свободная квартира где-нибудь в «малосемейке» в их районе, и вскоре получил положительный ответ. Была одна квартира, куда можно было заселить девчонку. Хозяин уже второй год отбывал срок и ближайшие лет десять еще должен был провести в местах не столь отдаленных. Через полчаса на его столе лежал и ключ. Затем, майор отправился в кабинет к следакам, где как раз завершал свое дежурство следователь, взявший себе дело по убийству брата Ани.
– Да драка обычная, причем, он сам же ее и начал, – махнул рукой тот, – только упал неудачно, головой на камень угодил. Опросил соседей, говорят, он вечно в драки ввязывался с местными пацанами, за мать заступался, хоть она и запойная совсем. Так что нет там виноватых, закрывать дело буду за отсутствием состава преступления.
– Ясно, – выслушав его, кивнул Калинин. Он с самого начала понял, что ход этому делу не дадут.
Выйдя из кабинета следаков, мужчина отправился будить Аню. Присев на край дивана возле девушки, он дотронулся до ее плеча и слегка потряс. Она мгновенно распахнула глаза и немного удивленно огляделась, со сна совсем забыв, где находится.
– Пойдем, – коротко бросил майор, поднимаясь, и жестом указал в сторону двери.
Аня поспешно поднялась и, быстро сунув ноги в кеды, направилась следом за ним.
В кабинете Калинин налил в кружку кипятка из только что вскипевшего чайника и, добавив туда чайный пакетик, поставил на стол перед девушкой. Затем достал из шкафа открытую пачку печенья и тоже положил ее на поверхность стола.
– Поешь. Это все, что нашел, – усаживаясь за стол напротив нее, извинился Калинин и чтобы не смущать ее, принялся просматривать сводку происшествий, взятую в дежурке.
– Спасибо, – благодарно сказала Аня, придвигая чашку к себе. Рука сама потянулась к пачке с печеньем, хотя было очень стыдно показывать, насколько сильно она проголодалась. Обычные печенья показались ей сейчас самым вкусным, что она когда-либо пробовала.
– Я договорился о квартире в малосемейке, – бросил Калинин, не отрываясь от сводки, когда она закончила с трапезой. – Если не передумала возвращаться домой, то можешь заезжать туда прямо сегодня.
– Правда? – девушка не могла поверить своим ушам. Она с восхищением смотрела на этого с виду сурового и неприступного полицейского, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло. Как же отрадно понимать, что хоть кому-то на тебя не плевать. Раньше это был Димка, а сейчас…
В носу у Ани засвербило, в глазах повлажнело, и чтобы совсем не раскиснуть, она пару раз кашлянула, а потом снова потянулась к пустой чашке и сделала вид, что допивает остатки чая на дне.
– Квартира совсем маленькая, но там есть все необходимое, – по-прежнему не глядя на нее, объяснял майор, но Аня поспешно заверила:
– Да мне все равно куда, лишь бы не с матерью!
– Тогда езжай домой, собирай вещи, – Дима вытащил из органайзера на столе желтый бумажный квадратик и протянул ей. – Вот, это адрес, ключ. Если будут какие-то проблемы, звони мне, – он перевернул лист другой стороной, указывая на номер, написанный на обороте.
– Я не знаю, как вас благодарить, – растерялась Аня, сжав листик в руках, как самое ценное, что у нее было. Очень хотелось броситься к нему и поцеловать его в щеку, но она побоялась, что он неправильно ее поймет. К тому же, она чувствовала себя неловко, потому что за весь разговор майор практически ни разу на нее не взглянул. Видимо, был очень занят, пытался выполнить два дела одновременно, и ей помочь, и работу свою работать.
Они вообще все тут слишком заняты. В кабинет уже несколько раз заглядывали. Опера порывались занести начальнику документы на подпись, кто-то справился о планерке, и девушка понимала, что ей пора уходить. Немного помолчав, она все-таки спросила:
– Вы сказали, что попробуете узнать про моего брата… – язык никак не поворачивался прознести слово «смерть». Мысль, что Димки больше нет в живых, до сих пор никак не укладывалась в голове.
– Я был у следователя. Экспертиза подтвердила, что он сам упал на камень, – ответил Калинин, впервые взглянув на нее. В его глазах читалось сожаление. – Виноватых искать не будут. Это был несчастный случай.
Аня кивнула, часто-часто моргая, потому что к глазам снова подступили слезы. Ладони, лежащие на коленях, сжались в кулачки. Нельзя плакать!
– Понятно, – она медленно поднялась со стула. – Спасибо вам, я пойду, да? Можно?
– Конечно, – кивнул мужчина и добавил: – Пожалуйста, с матерью больше не дерись. Этим ты проблемы свои не решишь.
Выходя из кабинета, Аня чуть задержалась на пороге, оглянувшись на сидевшего за рабочим столом мужчину, словно пытаясь запечатлеть его образ в памяти (кто знает, когда они снова увидятся и увидятся ли?), и, подавив тяжелый вздох, открыла дверь.
– До свидания, – бросила вежливо напоследок, но он даже не взглянул в ее сторону.
В коридоре она вновь задержалась у двери, глядя на табличку с его данными. Только сейчас она осознала, что даже не удосужилась узнать имя своего спасителя. Калинин Дмитрий Андреевич, гласила вывеска. Дима. Его звали так же как и ее брата.
Теперь домой, за вещами, и главное, сдержать слово, данное Диме (у нее снова будет Дима, пусть не брат, пусть он не знает, что он у нее есть, но он у нее будет) – не ругаться и не драться с матерью. Уйти тихо, мирно, незаметно. Начать новую жизнь…
Мать как всегда спала беспробудным сном и прихода дочери даже не заметила. Интересно, она хоть в курсе, что у нее сын погиб? Стараясь не смотреть в ее сторону, чтобы не злить себя понапрасну, Аня наспех покидала в спортивную сумку вещи, из далеко спрятанной заначки достала деньги, которые они с Димкой откладывали с подработок на то, чтобы снять отдельное жилье, и покинула квартиру, причем сердце ее даже не ёкнуло.
Прежде чем навсегда, как она думала, покинуть дом, Аня постучалась к соседке, бабе Вере, которая, сколько Аня себя помнила, заботилась о них лучше матери. Она же учила брата с сестрой азам ведения домашнего хозяйства, да и другие необходимые в жизни навыки прививала. Вот и сейчас девушка постучалась к ней, не только чтобы попрощаться, но и спросить совета, ведь она впервые попала в столь горестную ситуацию и даже не представляла, какую сумму нужно отдать за похороны, как и не знала, что именно надо делать. И только с ней, с сердобольной бабой Верой, смогла Аня оплакать Димку.
Через два часа, скрыв за темными очками зареванные глаза, Аня подходила к своему новому дому – серой многоэтажке с одним-единственным подъездом. Лифт не работал, поэтому подниматься на шестой этаж ей пришлось пешком. От лестничного пролета, осью пронзающего девятиэтажку, в две стороны расходились длинные узкие коридоры с множеством дверей, ведущими в крошечные квартирки-малосемейки. Привычную к загаженной матерью и ее многочисленными собутыльниками квартире девушку не испугал мрачный вид коридора, который, по-видимому, служил жильцам не только проходом к квартирам. Она лишь непроизвольно сморщила нос и постаралась не дышать, краем глаза отметив нагромождения бутылок у шахты мусоропровода.
Да уж, похоже, алкашни хватало и здесь. Из-за первой же двери, мимо которой она прошла, доносился отборный мат ругающихся мужиков, а навстречу ей по коридору еле тащилась покачивающаяся тетка в замусоленном халате, от которой разило перегаром за километр. Однако Ане и это было неважно. Главное, есть где переночевать и на мать с ее мужиками не нужно любоваться, а до соседей ей нет никакого дела.
Ее новое жилье представляло собой комнату в десять квадратных метров, большую часть которой занимал разложенный, покосившийся диван и не менее косая тумбочка с миниатюрным переносным телевизором. Удивляло, что такая крохотная квартирка имела, однако, свой балкон, пусть такой же маленький, почему-то в форме квадрата. На кухне угол занимал пузатый холодильник, такой же старый («советский», со слов родительницы) как и у них дома. С другой стороны окна вдоль стены стоял обеденный стол, плита с двумя конфорками, и раковина. Санузел совмещал туалет и сидячую ванну. Что ж, если привести все в порядок, то выйдет совсем не плохо.
Оставив сумку на табуретке в кухне (Аня не рискнула поставить ее на грязный пол), она отправилась на разведку близлежащей территории – необходимо было прикупить чистящих средств и еды. Вечер обещал быть насыщенным – хоть квартирка и маленькая, но пока все отмоешь, пройдет не один час.
Неприятным сюрпризом оказалось отсутствие света. Это Аня обнаружила уже ближе к вечеру, к концу изнурительной уборки, когда осталось отмыть только туалет с ванной. Безуспешно пощелкав выключателями во всех комнатах, Аня пошла знакомиться с соседями. Причем сознательно выбрала двери подальше от тех, где она уже знала, живут неблагополучные личности. Но то ли ей так повезло, то ли там и правда никого не было, из четырех квартир так никто и не вышел.
Зато из дверей, за которыми недавно громко матерились (ее соседи за стенкой), вылез похмельного вида мужик в растянутых трениках и тельняшке. Увидев незнакомую девушку, он тут же попытался возродить в себе галантного кавалера и наладить соседские связи. Не желая проводить остаток дня в темноте и отвечать в первый же вечер соседу грубостью, Аня поделилась с ним своей проблемой. Мужик оказался толковый и подсказал ей, где находится переключатель на распределительном щитке. Секунда, и у нее появился свет.
Сосед попытался пойти дальше и напроситься на более близкое знакомство, однако девушка, сославшись на усталость, вежливо отказалась. В другой раз, радостно закивал на ее отказ мужик, и Аня на какую-то секунду успела пожалеть об оказанной помощи.
Мысли о возможной навязчивости соседа еще какое-то время беспокоили ее, пока она заканчивала уборку (ведь защитника в лице брата у нее теперь не было), однако к ужину Аня уже окончательно успокоилась. Усталое тело просило отдыха, и, приняв душ, она с наслаждением вытянулась в чистой постели. Поплакав горько о брате, расслабившись и душой и телом, Аня наконец-то заснула. А проснулась посреди ночи оттого, что кто-то настойчиво стучался в дверь.
