Текст книги "Пески Виды. Летопись тринадцати зеркал. Книга 2"

Автор книги: Александра Пушкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Оттуда бессовестно синее небо казалось чересчур ярким, грунтовка под ногами слишком сильно пылила, и ощущение одиночества вырастало до чудовищных размеров. Даже навозом откуда-то потянуло, видимо, чтобы довершить печальную картину.

С большим трудом преодолевая деревенские ухабы, мимо проползла машина с заляпанными грязью номерами. Аня грустно проводила её глазами, так и не поняв, кто же это приехал к деревенским родственникам. Делать было совершенно нечего, не считая чтения накачанных в электронную читалку книг, но этого пока не хотелось.

К реке что ли сходить? Не сказать, чтобы день располагал к купанию, но никто не мешал посидеть на песчаной отмели, предаваясь печальным размышлениям. Приняв решение, Аня вышла на главную деревенскую улицу, вливавшуюся в местную «загородную трассу». Но и пяти шагов не успела сделать, как заметила впереди необычное. У покосившегося забора тёть Вериного домика стояла симпатичная брюнетка с острым каре, затянутая в чёрную кожу. Рядом, словно верный конь, ожидал свою хозяйку небольшой лоснящийся чёрный байк. Несмотря на размеры, машинка внушала уважение.

Странно, у тёть Веры же внуки – мальчишки, к тому же совсем ещё мелюзга. Тут Вера Михайловна заметила бредущую по улице Аню и замахала рукой:

– Анечка, вовремя ты! Тебя девочка, вот, из города ищет!

«Меня?!»

Брюнетка обернулась, и что-то в её тонком бледном лице показалось девочке знакомым. Странно, но вряд ли опасно – Строжнинские бабушки дотошнее любого следователя. Подозрительных личностей близко к своим не подпустят.

Вдруг в памяти всплыл ночной школьный коридор, и лица в свете фонариков.

– Ой, ты же…

– Мила, да. Привет, – брюнетка повернулась к тёть Вере и улыбнулась одними губами. – Спасибо вам большое!

– Ну что ты, деточка! По учёбе – это всегда полезно. Ты мотоцикл-то свой тут оставь пока, я пригляжу, – тепло улыбнулась тёть Вера, потом повернулась к Ане. – Ну вы заходите в гости! У меня варенье крыжовное – хорошо в этом году удалось.

– Спасибо, тёть Вера! – кивнула Аня. – Мы потом зайдём, обязательно.

А в голове уже пронеслась целая вереница вариантов. Настроение поднялось. Теперь хотелось поскорее узнать, зачем же всё-таки приехала Мила.

«Хоть кто-то не бросает!» – мелькнула угрюмым ликованием непрошенная мысль.

Мила тем временем сняла с сидения небольшую дорожную сумку и кивнула Ане:

– Ну чего? Где тут у вас купаются?

Когда под ногами зашуршали осыпи приречных склонов, Мила, молчавшая практически всю дорогу, бегом спустилась к воде. Несмотря на прохладу, покидала свои запылённые вещи прямо на влажный песок. Потом с визгом и брызгами ринулась в Строжинку. Аня почувствовала себя неловко. С Лерой они плавали здесь только в купальниках.

Наконец, взъерошенная и довольная, Мила вышла на берег, достала из сумки небольшое полотенце, подходящее скорее для рук, растёрлась наскоро и принялась одеваться. Со спины она была похожа на гибкого стройного паренька.

– Я от Михаила, – бросила девушка через плечо, застёгивая рубашку.

Аня превратилась в слух. Отвечать Миле, похоже, не требовалось, и та продолжила:

– Кое-кому нужна помощь, а ты как раз подходишь для этого.

– Эмм… кому?

– Цееееелому миру! – Мила театрально очертила в воздухе круг ладонью.

Не удержавшись, Аня хихикнула, но всё-таки переспросила:

– Какому миру?

– Нуу… – всё также, не оглядываясь, протянула Мила. – Привратники его зовут Эн-Террой. А мы – Видой, по имени их Сердца.

Она попрыгала, натягивая узкие кожаные штаны. Затем всё же повернулась к Ане – кажется, у помощницы Краснова даже глаза после купания стали ярче – зеленее. Кстати, загадочная Вида понравилась Ане куда больше, чем непонятная Эн-Терра.

– Но как я помогу-то ей… ему… Миру?

– Найдёшь их Сердце, – растянула губы в ненастоящей улыбке Мила.

Вот так вот сразу? Аня, конечно, уже один раз это сделала, но сколько времени заняло путешествие, и… там была Нарсу, и близнецы, и Сашка, и Рута с Тоффином. А тут? Девочка посмотрела на Милу – та наблюдала за медленно плывущим облаком.

«А где ночевать-то она собирается?»

Вдруг мелькнула неприятная догадка:

– Подожди, это прямо сегодня?

– Угу, – не отрываясь от облака, кивнула собеседница. Словно разговор шёл о том, чтобы сходить за грибами на пару часов.

– Но как я брошу бабушку и Егора? И Тофе я обещала… и…

– Да не паникуй. Я всё ещё управляю временем, помнишь, да? – Мила перевела на Аню острый насмешливый взгляд.

– Но я… но ведь…

Мда. Аня почувствовала себя маленькой, глупой и напуганной. Да ещё и одинокой – ведь даже посоветоваться не с кем. А потом – будто кто-то щёлкнул выключателем, – пришла бесшабашная уверенность: вот оно! Вот чего ей хотелось всё это время – приключений и чувства собственной нужности. Пускай Сашка там думает что хочет! Она пойдёт не добывать кусочек Сердца, а спасать целый мир.

Это уж точно куда лучше, чем скучать в деревне и обижаться на друзей.

– Ну, хорошо, давай!

– Чего тебе давать? – усмехнулась Мила.

Аню бросило в краску:

– Ну, поехали? Или чего? – спросила она с недоумением.

– Вечером поедем. Тем более, что я б заточила чего-нибудь. Гнала сюда без остановок.

– Ой… да! Пойдём… эмм, а что ты тёть Вере сказала?

Бабушке сказка о привезённых якобы для Ани учебниках по английскому вряд ли показалась бы правдоподобной. Поэтому ей соврали о подруге, проезжавшей тут автостопом и решившей заскочить в гости. Конечно, позже Катерина Матвеевна услышит от соседей совсем иную версию, но, во-первых, это будет не сейчас. Во-вторых, всегда можно сказать, что подруга побоялась, что её прогонят, а, в-третьих, бабушка была человеком довольно мягкосердечным. Особенно, по отношению к своим внукам.

Последнее, правда, только усугубляло чувство вины, но там же помощь целому миру нужна!

Самозабвенно врать помогало и то, что Егор не высовывался на кухню, слушая свою музыку и активно тратя мобильный интернет.

Баба Катя с удовольствием накормила беззаботно болтавшую о всякой ерунде Милу. Казалось, самозваной подруге даже нравился этот спектакль. Она вдруг начала походить на обычного подростка – такую же девчонку, приехавшую в гости к родным. Стала чуть более настоящей.

Аня вспомнила Вит. И то видение, где юная нойта снова стала собой, стряхнув магию странного озера.

– Как же родители-то тебя отпускают? – сокрушалась баба Катя.

– Ааа… их нет… дома, – улыбка с лица Милы не пропала, но Аня заметила, как проступили тонкие мышцы на её сжатых кулаках, и глаза словно потемнели. – Но вы не волнуйтесь, они в курсе.

– Охохонюшки! – вздохнула бабушка. – Не понимаю я современных родителей. Сейчас же так опасно…

– Да вы не переживайте. Я за себя могу постоять – мне до чёрного пояса по каратэ пару месяцев оставалось. Ушла – надоело. Но на…стучать по голове нехорошим людям смогу.

Бабушка всё же сокрушённо покачала седой головой.

– Может мы пойдём погуляем? – предложила Аня, которая буквально шестым чувством уловила грозовые разряды в кухне.

Она не представляла, куда поведёт Милу, но лучше уж так, чем потом доказывать бабушке, что её «подруга» не асоциальная личность. На удивление, ианитка легко согласилась. Зато проблема появилась откуда не ждали. Навстречу им из комнаты, зевая, вышел Егор. Общий минутный ступор прервала Мила:

– О! Привет! Ты же Егор? Мне Аня про тебя много рассказывала, но мы не знакомы. Мила.

– Привет, – буркнул тот, видимо, пытаясь решить, хорошо или плохо то, что младшая сестра треплется о нём со своими подружками.

– Ну, поздоровались? Теперь можно идти! – Аня настойчиво подтолкнула гостью к выходу, мысленно объясняя брату какой он гад, что решил припереться в кухню в самый неподходящий момент.

– А он ничего так… без рубашки, – хмыкнула Мила, выходя за калитку.

Аня почувствовала муторную неловкость. Захотелось ответить что-нибудь едкое или злое, или, наоборот, превратить всё в шутку. В итоге, не придумав ничего умного, она решила просто промолчать.

Налетел откуда-то летний ветер, вспенил кроны высоких тополей, рассыпал чёрные волосы Милы, растрепал Анину косу. Принёс запах дальнего костра. Минутный испуг из-за сильного порыва, восторг и на душе стало легче. Какая разница, что там ианитка говорит о брате? Она увезёт её сегодня навстречу новому миру. Кстати…

– А далеко туда ехать? Ну, к Виде? Или как её?

– За час доберёмся, – пожала плечами собеседница.

– Странно… – пробормотала Аня.

– Ммм?

– Странно, что переходы так близко. Один в школе, другой – тут, в соседней деревне… или он в лесу? – от неожиданной мысли по коже пробежали мурашки. Там же где-то бродит Тоффин, который теперь как Эффи. И вопрос ещё, признает ли он «свою» в Ане. Не говоря уж о Миле, которую в глаза не видел.

– Ты в лес боишься идти? – деланно удивилась Мила.

– Да нет, – буркнула пристыженная Аня. – Просто странно как-то, с переходами.

– Не переживай! У этого перехода есть хозяйка, и она живёт в деревне поблизости. Отчасти поэтому Михаил и выбрал тебя. Ты уже тут, рядом.

Мила шла впереди по направлению к бывшим коровникам. Вряд ли она выбирала маршрут, но Ане было без разницы, куда сейчас идти.

– А ты?

– Что я? – ианитка сорвала длинную ковылину и теперь крутила её в пальцах.

– Ну, ты же приехала. Почему ты сама не отправилась… мир спасать?

– Ага, и кто же будет для меня держать тут время? У меня, знаешь, тоже дела есть… и семья! – с каким-то ожесточением добавила Мила.

– Ой… да, извини! – смутилась девочка.

Впрочем, собеседница быстро смягчилась:

– Ну и потом, ты теперь одна из нас. Михаил считает, что лишняя практика начинающей ианитке не повредит.

Стало вдруг очень лестно. Оказывается, кто-то считает её «своей», даже несмотря на то, что магии она с собой на Перекрёсток не принесла. Не считая возможности поболтать через зеркало с другим миром.

Остов длинного одноэтажного сооружения из бетона слепо глядел на Строжны пустыми окнами. Дойдя до него, Мила запрыгнула на один из отвалившихся от строения блоков.

– Хорошо тут… – она облокотилась на оставшуюся стену и прикрыла глаза.

– Мила, – немного робея спросила Аня, – а ты тоже побывала в… другом мире?

– А чего, не похоже? – лениво запрокинув голову, ответила собеседница.

– Похоже, – Аня по привычке почувствовала себя глупо, – просто мне трудно в это поверить, когда речь о других. А ты была в мире Твилингаров?

– Где? А… нееет. Мой мир был о роботах. И о людях, приручивших время.

Казалось, ианитка грезила наяву, вспоминая что-то приятное.

– Вида? – с надеждой спросила Аня.

Мила недоумённо посмотрела на неё, потом, видимо, уяснив сказанное, рассмеялась:

– Не гадай! Всё равно не угадаешь. Но, может быть, однажды ты окажешься и там. Тогда обязательно передавай привет Галену.

– Я, наверное, не запомню, – пробормотала Аня.

– Ты его не пропустишь, это я гарантирую, – Мила вдруг встрепенулась, глянув на заросли кустов поблизости. – А давай малины поедим?

Не очень-то Ане хотелось малины, которой у бабушки и так было за глаза. А тут ещё лезть за ней в колючие кусты… Но Мила, не дожидаясь ответа, спрыгнула со своего бетонного насеста и решительно двинулась в самые заросли. Пришлось пойти следом.

Аня ещё что-то спрашивала, лишь бы заполнить паузы, Мила односложно отвечала, набивая рот спелой малиной. Через какое-то время солнечный круг покатился к горизонту, и девушка кивнула собеседнице:

– Пошли! Пора, наверное.

У дома тёть Веры, как верный конь, дожидался хозяйку лоснящийся байк. Хозяйка дома на минуту показалась в окне, и Мила приветливо махнула ей рукой, мол, всё хорошо, пришла за своим добром. К Аниному удивлению, бабушкина подруга даже не вышла на порог проводить гостью, но думать об этом было скучно, и девочка повернулась к попутчице.

Оказалось, что к седлу мотоцикла приторочен запасной шлем.

– Надевай! – бросила Мила, всучив Ане потёртый тяжёлый шар морковного цвета с прорезью и застёжкой.

Сама она привычным движением надела на голову чёрный блестящий шлем, сразу став похожей на крутого гонщика. Напяливать морковное безобразие не слишком хотелось, но иные варианты были не слишком приятными. Тяжесть перекочевала на голову, сильно ограничив обзор. Кое-как справившись с застёжкой, Аня примостилась за Милой.

– Держись за меня, – предупредила ианитка, убирая подножку и заводя мотор.

Рыкнув пару раз, байк сорвался с места так, что в лицо, несмотря на шлем, ударила тугая холодная струя воздуха. Мгновенный испуг сменился весельем быстрой езды. Как полгода назад, во время безумной ночной скачки на олене, Аня вжалась в спину впереди сидящей. Только тогда это был Сашка, теперь – Мила.

Строжны проводили их прощальным отблеском закатного солнца в окнах деревянных домишек. Нестись по ухабам просёлочной дороги оказалось тем ещё весельем, поэтому скоро Мила начала огибать колдобины и ямы, закладывая опасные виражи. По крайней мере, опасными они казались Ане, до нынешнего лета ни разу не ездившей на мотоциклах. При каждом манёвре сердце подпрыгивало к горлу, и хотелось визжать.

Наверное, поэтому она пропустила момент, когда испуг перерос в знакомый липкий страх. Аня заметила, что мила тоже оглянулась, опасно вильнула и поехала немного медленнее. Кажется, это было ошибкой. За стволами деревьев замелькал в наступающих сумерках лисий силуэт с бледно-светившимися глазами. Похоже, Тоффин, если это был он, их преследовал.

– Мила, быстрее! – так громко, как только могла, крикнула девочка.

Сталкиваться с двуликой лисой сейчас не хотелось.

– Что это?! – пришёл еле слышный ответ, но газу ианитка прибавила.

– Потом! Быстрее!

Прошиб холодный пот, и сердце билось с удвоенной силой. Кажется, байк Милы взлетел и время остановилось, слившись в ледяной ветер навстречу, вой мотора и рябь тёмных деревьев на обочине.

Когда впереди замелькали нечастые огни явно искусственного происхождения, страх вдруг отпустил своих жертв. Словно уполз обратно в сумеречный лес.

Выбив целый фонтан мелких камешков из-под колёс, Мила остановила мотоцикл на окраине деревеньки. Привычным движением поставила его на подножку и сняла с головы шлем. На бледном лице, обрамлённом растрёпанным каре, горели из-под сведённых бровей тёмные глаза:

– Что это была за тварь?!

– Это… она из мира Твилингаров. Ну, откуда я пришла тогда… когда в первый раз с вами встретилась.

– Бред какой-то! Она разумная?

– Не знаю, – честно выдохнула Аня, забыв обидеться на «бред». В конце концов, предположение Тофы – только предположение, и даже, если это действительно Тоффин, кто знает, остался ли он в своём уме, превратившись в лису.

– Ладно, потом будем разбираться. Всё равно я время задержу. Видишь крайний дом? – ианитка кивнул на небольшое строение с красной черепицей на крыше и большой яблоней во дворе.

– Угу.

– Заходи. Нас там уже ждут. А я пока байк поставлю.

– Ааа… – возражения так и не оформились в слова.

Идти одной было боязно, но Миле, похоже, не хотелось уточнять, что значат эти непонятные звуки.

Пришлось подчиниться. Откуда-то вечерний ветер принёс дым костра, тихо шептались травы у обочины и тёмные кроны деревьев. Понадеявшись, что во дворе хотя бы нет злой собаки, Аня толкнула слабо скрипнувшую калитку. Никакой живности при домике не оказалось. Зато в уютно светящемся окошке мелькнул чей-то силуэт.

Кутаясь в шаль, на высокое крыльцо вышла женщина лет пятидесяти. Сухощавая и коренастая, с седым бабушкиным пучком на затылке. Поправив аккуратные очки, она с тревогой произнесла:

– Охохонюшки! Ты ж совсем ребёнок. Ну чем они там думают, а? – потом, видимо, заметила Анину нерешительность. – Да ты заходи, чаем напою. А где чёрненькая… как там её?

– Мила? Она мотоцикл ставит…

Словно в ответ с улицы донеслось порыкивание мотора.

– А, ну я ей дверь тогда открытой оставлю. Пойдём-пойдём. Меня Наталья Ивановна зовут.

– Аня, – улыбнулась Аня.

Женщина внушала доверие, будто распространяя вокруг себя ощущение уюта и тепла. Так же как и большая, чисто прибранная комната с простым лакированным столом, закрытом цветастой скатертью. Посередине стояла миска с яблоками.

– А я тут при Ороше в библиотеке сельской работаю. Ну и… дверь в Виду охраняю.

– Вы Привратник? – глупо спросила девочка, садясь на шаткий деревянный стул, куда указала ей хозяйка.

– Привратница, да. А вот зачем тебе всё это? Приключений, наверное, хочется, славы? Да ты бери яблочко, а я сейчас печенье с конфетами достану, да чайник согрею.

Аня от яблока отказалась, замявшись с ответом.

Ведь и правда – зачем? Выходило, что и впрямь за славой и приключениями. Признаваться в этом не хотелось, и она ляпнула:

– Ну, я, вроде как, одноклассника спасти… он в другом мире застрял, а мама думает, что он умер… ну, его мама.

От внимательного взгляда Натальи Ивановны бросило в жар. Стыдно-то как – запинается, как двоечник у доски! И неудобно. И… чего она смотрит-то?

– Ох, детка, – наконец произнесла Привратница, – вернуть кого-то вопреки сути мира может быть очень опасным желанием. Не стоит оно того. Как бы ни хотелось.

Вспомнив Сашкину маму, Аня усомнилась в правильности этих слов, но возразить ничего не успела.

– Готовы? – в комнату, будто к себе домой, уверенно вошла Мила.

– Да как же чай-то? – всплеснула руками Наталья Ивановна.

И Ане вдруг тоже очень захотелось чаю. С самым простым печеньем и карамельками. Лишь бы не отправляться прямо сейчас в неизвестный чужой мир с непонятной миссией и опять в полном одиночестве.

– Некогда, – безжалостно и грубовато отрезала Мила.

Аня глянула на хозяйку дома – обычно в ответ на такое поведение молодых людей взрослые начинали злиться, но с Натальей Ивановной произошли другие изменения. Она вдруг будто сникла, сжалась и постарела. Тяжело вздохнула и произнесла:

– Что ж. Сейчас, – потом вновь повернулась к Ане. – Ты не пугайся, пожалуйста. В Виде живёт моя сестра. Она для тебя «дверь» откроет с той стороны, встретит и всё объяснит. Наверняка отправит с тобой опытного проводника. Ну, пойдёмте.

Аня ожидала увидеть где-нибудь в спальне или коридоре большое старинное зеркало, но Наталья Ивановна вывела их с Милой в полутёмный двор.

– У тебя максимум неделя, – деловито произнесла Мила. – Если не успеешь, я запущу время, и хрен знает, что потом случится. Ну, полиция, поиски, инфаркты, сама понимаешь.

Аня угрюмо кивнула.

Никакого зеркала здесь не было и в помине. Стояли только скамейка и большая бочка с водой. Дальше деревянные мостки уводили в тёмную глубину двора. Да ещё кусты и яблоня.

– Ну, с богом! – Наталья Ивановна обняла девочку, пахнув на неё каким-то лекарственным запахом.

Затем отстранилась, развернула недоумевающую Аню к бочке и с силой окунула её прямо в ледяную воду. Резкий укол страха свёл спазмом лёгкие. Срочно захотелось вдохнуть, но этому сильно мешала толща тёмной холодной жидкости. Аня забилась, как муха в чае, выпуская изо рта пузырьки спасительного воздуха.

Но в тот момент, когда она уже готова была нахлебаться воды, ощущение чужой руки на шее ушло, колени обрели опору, и Аня с надрывным вдохом вернулась в мир воздуха. Лёгкие горели, девочка отплёвывалась и кашляла. Мокрые волосы облепили щёки и шею тёмными сосульками.

Она собиралась очень многое сказать сейчас этой библиотекарше, – так с людьми не поступают, – но внезапно осознала, что вокруг больше не было летней ночи Ороши. А были холодные низкие своды каменной пещеры, подсвеченные неровным огнём факелов. Сама же она, мокрая и продрогшая, стояла сейчас на коленях в мелком подземном озерце. Рядом слышался какой-то шёпот нараспев.

Глава 3. Начало пути

Аня резко повернулась и чуть не вскрикнула, наткнувшись взглядом на полуголую немолодую женщину, стоявшую недалеко по пояс в воде. В скрещенных на груди руках она держала два горящих серповидных предмета. В седых волосах подрагивали птичьи перья. Глаза на поднятом вверх смуглом лице были закрыты. Бусы и татуировки довершали сходство женщины с какой-нибудь шаманкой.

– Да завершится круг открытия, да сольются воды, сияние и благодарность Виде за возможность прокладывать пути! – речитативом выдохнула женщина и открыла глаза. Обычные такие – карие. Чем-то неуловимо она напоминала оставшуюся на Земле Наталью Ивановну. Видимо, та самая сестра…

Ничего не говоря, женщина опустила зашипевшие серпы в воду. Пошёл пар, но темнее не стало. Факелы по стенам в подобии масляных ламп всё ещё освещали пространство.

– Эээ… здравствуйте, – не слишком смело начала знакомство Аня.

– Здравствуй, Собирательница, – последовал спокойный и, казалось, даже надменный ответ. Женщина поднялась, вышла на каменный «берег» и укуталась в лежавшую там шкуру.

Аня поняла, что продрогла и решила последовать за собеседницей. На ещё одну шкуру надежды было немного, но вдруг. В любом случае, там был огонь, у которого можно погреться.

– Сестра сказала, что придёт кто-то, кто поможет Виде. Я чуяла нездешний холод от своего Озера. Но чтобы ребёнок… хотя, по меркам те-ранги ты уже можешь быть матерью.

Аня почувствовала, что краснеет, но возмущаться, казалось, нечем.

– Я – Елена, но здешние зовут меня Терада. Что на их языке значит светлая. А ты? Как называют тебя?

– Аня, – она даже смутилась от простоты собственного имени.

Как-то с Машкой они придумывали себе никнеймы в сетевой игре. Но там было что-то красиво-пафосное, что самой Ане как-то не подходило. Да и представляться незнакомой пожилой женщине какой-нибудь Иридой Лучезарной, или Тёмной Химерой, как у Машки, казалось до невозможности глупым.

– Красивое имя, но мягкое, – качнула головой Терада-Елена, подав юной собеседнице грубый, но сухой кусок материи размером с плед. – Моё родное тоже стелилось и заискивало. Терада куда более твёрдое. Это облегчает жизнь.

– Мне что теперь, имя менять? – растерялась Аня. Привратница наверняка была опытной и мудрой, но имя-то дали родители. А кто такая эта Елена, чтобы ругать его?

– Если суть мира почувствует, что ты меняешься, имя само тебя найдёт, а нет – останешься Аней, – малопонятно произнесла Елена. – Ты так и будешь стоять с тканью в руках? – напомнила она.

– Ой, да… – спохватившись, Аня накинула на плечи импровизированный плед.

– Идём.

Терада, – Еленой называть эту смуглую шаманку было странно, – повернулась и направилась к едва заметному выходу из пещеры.

Девочка последовала за ней. Какое-то время тёмный каменный коридор шёл в гору, из чего можно было заключить, что озеро находится где-то под землёй. Наконец, в забрезжившем дневном свете проступил выход. Аня всем телом ощутила, как навстречу пахнуло жаром. Будто из духовки. А внутри вдруг всколыхнулась знакомая холодная нить.

Здесь было светло и обжито. За висевшей над выходом занавесью из той же грубой ткани, что и Анино полотенце, явно царил жаркий полдень. Внутри же властвовали янтарный лёгкий сумрак, и летнее тепло. Мокрая одежда перестала вызывать неприятный озноб, и, похоже, принялась сохнуть.

Видимо, в этой пещере Терада жила. Здесь валялась кухонная утварь, стоял сундук, то ли из белой кости, то ли обкатанного водой дерева, с искусно вырезанными фигурами животных, людей, и непонятных Ане существ. Посередине, на полу, покрытом светлым песком, в круге закопчённых камней, чернели остывшие угли очага. Рядом, на отставленной треноге висел медный чайник, потемневший от нагревания над костром.

– Мату-химра! – напугав Аню, от стены у самого выхода поднялась тонкая фигурка, сжимавшая в руке древко небольшого самодельного копья. Звонкий голос, как выяснилось, принадлежал девочке примерно Аниного возраста – смуглой метиске с ореолом чёрных кудряшек на голове. На удивление чётко проступавшие на щеках веснушки и весёлые искорки в карих глазах сразу располагали к их владелице. А вот выступавший за спиной то ли горб, то ли рюкзак, укрытый под скудной светлой одеждой настораживал. Так же как и многочисленные светлые татуировки, нанесённые на виски и лоб девочки.

– Это она? – белозубо улыбнулась аборигенка. – Как здорово, что она как я! Нам будет весело! Тахиами! – она приложила ладонь к груди, потом вытянула её по направлению к Ане. – Я Лета.

– А я Аня.

«Странно, почему тут понимание местных слов то работает, то нет?» – мелькнуло в голове. Вспомнив объяснения Руты, девочка подумала, что раз уж её в этот раз переправили как положено, она и речь должна бы понимать целиком. Но эта мысль пока осталась невысказанной.

– Лех-таа! – строго одёрнула девочку Терада. – То, что я твоя бабка, не позволяет тебе болтать без умолку в моём жилище. Сядь и подожди, как подобает дочери вождя.

Лета снова улыбнулась Ане, но указание бабушки выполнила.

– Теперь ты знаешь свою проводницу по миру Виды, – хмыкнула Терада. – Но пока ещё не понимаешь, чего мы от тебя ждём, верно? Ты присядь, – женщина указала на небольшой плетёный коврик.

Аня кивнула и устроилась на подстилке, но внутренне напряглась. В прошлый раз от неё чего-то ждала только Вит, которая сперва была злодейкой, и следовать её плану было не обязательно. Теперь, видимо, придётся оправдывать чьи-то большие надежды. Мысль достать ещё кусочек Сердца для Сашки уже не казалась такой очевидной и крутой. Это же целый мир! До Сердца ещё нужно добраться, и поделится ли оно частью своей силы – вилами по воде.

– Лета, дружочек, мне нужен твой песок, – Терада подошла к одной из стен пещеры, как оказалось, изрисованных схематическими витиеватыми изображениями.

Лета, ничуть, видимо, не обиженная приказом помолчать, весело кивнула и подула на ладонь. Аня видела, что до этого в руках молодой аборигенки ничего не было, но теперь оттуда сорвался поток песка. Будто где-то под смуглой кожей пряталась перевёрнутая половинка песочных часов.

Причём он не опал в паре сантиметров от ладони, как обычно поступает любой порядочный песок, а мягкой вуалью полетел прямиком к рисунку, рядом с которым стояла Терада. Аня уже привыкла к магии, не удивляясь каждый раз при виде неё, но всё же наблюдать за такими вещами было восхитительно.

Тем временем, песчаный поток, шурша, закрутился вокруг изображения большой черепахи, будто парившей по каменной поверхности. Рисунок слабо засветился, словно его зажгло трением. Потом внутри этого круга образовалось нечто похожее на знойное марево или мираж в пустыне, как его обычно показывают в передачах и кино. И образ ожил. Огромная, судя по городу внизу, черепаха и впрямь плыла прямо по синему небу. Её панцирь, похожий на гигантскую хрустальную салатницу, лежащую кверху дном, бликовал на солнце и переливался собственным мерцающим светом, прямо как колонны в замке Вит. Большие, ярко-синие глаза невероятного существа смотрели на мир со спокойствием и вроде бы даже любовью.

– Это Вида, – начала Терада, о которой Аня успела даже забыть, любуясь невероятным зрелищем. – Она – Сердце нашего мира. Источник его магии. Была. Восемьдесят лет назад Вида исчезла. Её больше никто не видел над землями народа те-ранги. Да и в других землях тоже. Встревоженные люди обменивались вестями. Многие уходили в долгие странствия, чтобы хоть что-то узнать о Виде, но никто не преуспел.

За это время наш мир сильно изменился. От берегов отступили моря, земля иссушилась, многие погибли, а те, кто выжил, вынуждены воевать за скудные ресурсы. И ладно бы магия исчезла совсем. Тогда было бы понятно, что Сердце просто… умерло. Но магия всё ещё теплится в наших землях, а это значит, что Вида жива, но медленно угасает. И мы пытались её найти. Как только не искали. Призывали сильнейших, отправлялись на поиски с детьми Виды… об этом даже вспоминать горько. Почти никто не вернулся. И жив ли сейчас хоть кто-то из прекрасного племени видайев, я не знаю. Поэтому наша надежда остаётся только на таких, как ты. Людей с Перекрёстка, однажды получивших в дар частицу Сердца. Любого. Вы как магниты, чувствуете силу мира и притягиваетесь к ней.

Песок перестал кружиться вокруг рисунка, изображение погасло. Аня заметила, как Лета устало выдохнула и провела тыльной стороной ладони по лбу.

– Ааа… – информации было много, поэтому девочка решила начать с конца, – у вас что, нет никого, кто получил бы в дар часть Сердца?

– Может и есть, – хмыкнула Терада, – но наше Сердце угасает, а с ним и его магия. Людям Виды недоступны путешествия в иные миры, кроме Перекрёстка, где, как известно, своего Сердца нет. Так что взять новой силы, способной вести к Виде, нам просто неоткуда.

– А… почему недоступны? – искренне удивилась Аня. В мире Твилингаров она не задавалась этим вопросом. – И почему нельзя попасть в другой мир через… Перекрёсток?

– Вы с Летой поладите, – усмехнулась Терада.

Лета в ответ хихикнула и улыбнулась ещё шире.

– Я не знаю, – честно продолжила Терада. – Так уж устроено мироздание, видимо. Возможно, это как-то связано с тем, что в твоём мире нет Сердца. Спроси у своих Привратников, когда вернёшься. Возможно, даже моя сестра сможет тебе это рассказать.

Слово «когда» обнадёживало. Значит, Елена-Терада уверена в том, что Аня вернётся из своей миссии. Уже хорошо. На душе сразу потеплело. У неё будет проводница по миру Виды, да ещё такая весёлая и приветливая. Местная Привратница уверенно говорит об Анином возвращении. Здесь, судя по всему, куда теплее заснеженного Нордлига, в котором начиналось прошлое путешествие. Видимо, не всё так страшно, как казалось в вечерней Ороше. Ну, сходят, ну, найдут. Хорошее дело же сделают. И за близких можно не волноваться – Мила будет удерживать время.

– А что… что нужно будет сделать, если… когда мы найдём эту Виду? – спросила Аня.

Терада переглянулась с внучкой, потом ответила:

– Отчасти, Лета знает, что можно сделать, но, возможно, вы ничем не сможете помочь. Тогда ты просто вернёшься домой – тебе нужно только найти Виду и всё. Решать, что с ней делать дальше, предстоит уже нам.

Легче лёгкого! Но не слишком ли? Мир Твилингаров научил Аню, что благие обещания и лёгкие дороги часто ведут не туда, куда хотелось бы.

– А почему вы столько лет ждали? Я же не единственная, кто бывал в других мирах и получил часть Сердца.

Женщина вздохнула:

– Я просила… передавала просьбы о помощи с сестрой, но… не знаю, почему раньше до нас не снисходили. И почему сейчас, наконец, прислали тебя. Но я благодарна и за эту помощь.

Голос Терады впервые за время рассказа стал таким неуверенным, и это показалось Ане удивительным. С другой стороны – она и правда могла не знать, что творилось на Перекрёстке, и почему там не спешили помогать миру Виды.

– Ну? – Терада в упор поглядела на неё. – Ты всё поняла? Или что-то осталось для тебя в тени?

– Вроде бы, всё, – пожала плечами Аня. – А мы сейчас пойдём?

Первой захихикала Лета, несколько секунд спустя прыснула от смеха и Терада. Стало немного даже обидно. Что смешного она сказала?

Наконец, отсмеявшись, Терада качнула головой: