Текст книги "Принц зазеркалья. Летопись тринадцати зеркал"

Автор книги: Александра Пушкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Оп! Вполне ожидаемо палец наткнулся на странную выемку. Нажал, утопив невидимую кнопку.

Сзади раздался щелчок, и Аня поняла, что дверь поддаётся.

Круглое помещение внутри было совершенно серым и пустым, только в прорезанную в полу дыру спускалась винтовая лестница.

– Где мы, интересно?

Нарсу ничего не ответила. Она в три прыжка оказалась рядом со спуском в темноту, обернулась:

– Можешь здесь меня ждать. Ты странная, но, кажется, нойту знаешь мало, и готова помогать.

– Я тоже пойду! – храбро откликнулась Аня.

– Ладно.

Почему-то на этой лестнице не оказалось никаких решёток, только тускло горели масляные лампы, в отличие от остального дворца. Чем ниже спускался маленький спасательный отряд, тем более затхлым становился воздух. Тревога всплыла со дна желудка, словно подводная лодка. От прикосновений к холодным сырым стенам по руке пробегали мурашки. На последних ступенях стали слышны тихая возня и приглушённые всхлипывания.

– Они ещё живы… – ускорив шаг, выдохнула Нарсу.

Подножие лестницы врастало в широкий каменный коридор. По правую руку темнели маленькие полукруглые дверцы с решётчатыми окошками. Дальше узкое пространство каменного «мешка» терялось в темноте.

– Они там! – белькара кинулась ко второй двери от лестницы.

Послышались удивлённые, взволнованные возгласы.

– Эй! Я белькара! Дочь пограничного племени Помуа. Слышите меня?

В камере согласно загомонили.

– Сейчас мы вас выпустим!

Аня дёрнула тяжело скрипнувшую задвижку, радуясь, что замок так прост. Но как только дверь сдвинулась, открывая узникам путь на свободу, в глубине коридора зажёгся красноватый свет. Послышались шаркающие, но быстрые шаги.

«Поймали!» – оборвалось внутри.

Аня разглядела силуэт приземистого человека в фартуке. Рядом зажглись синеватыми гнилушками глаза очередного стража.

– Вьюжка… фас! – голос охранника дребезжал, как у старика.

– Быстрее! – торопила сородичей Нарсу.

– Тирре не может идти… – тихонько предупредил кто-то из них.

– Давайте мне! – почти выкрикнула Аня.

Белькара, сидевшая рядом с раненым, уставилась на неё в нерешительности.

– Нет времени. Ей можно верить! – заступилась за сообщницу Нарсу.

В темноте тесной клетки Аня нашарила маленькое тельце, повисшее в её руках, словно тряпичное. Тирре тихонько охнул, но ничего не сказал. Остальные белькары уже взбирались вверх по лестнице.

Аня обернулась и чуть не вскрикнула. Страж был совсем рядом. Оскалил пасть, подался вперёд. Тирре в Аниных руках задрожал, вжался в ладони, в мягкую ткань платья. Девочка, как могла, плотнее обхватила маленького пленника.

Вдруг накатила волной странная нежность к хрупкому существу на руках. А вслед за ней в грудь толкнулась уверенная злость.

– Только тронь! – она шагнула к стражу. – Плохой! Плохой пёс!

Страж остановился, даже отступил назад. Аня очень рисковала, ведь сидящий в темнице дух мог и не знать о невольной гостье нойты. Но, видимо, с новым платьем она получила и некий иммунитет в замке, будто её защищала магия Вит. Страж попятился. Ободрённая девочка даже топнула на него ногой:

– Пошёл вон!

– Молодец, конечно, только, может, и мы пойдём уже? – дёрнула сзади за подол Нарсу.

– Куда это? Только пришли же. Такие милые гости к нам не забредали… – вышедший на тусклый свет старик напоминал бородатого паука-разбойника из детских книжек. На нём и правда, красовался поверх одежды фартук. Аню замутило – на серой ткани он заметила бурые разводы. В одном месте даже прилип клочок рыжего меха. Старик пожевал губами. – Да почитай, никогда и не забредали. Сама-то хозяйка не балует. Куда ж я вас отпущу?

– Я гостья вашей хозяйки! Она будет очень зла, если со мной что-нибудь случится, – Аня решила сразу расставить точки над «и».

– Да и пожалуйста, – добродушно откликнулся старик. – Коли тебе со мной не по нраву, иди себе. А вот белькаров оставь. Иначе с меня госпожа спросит.

– Нет! Белькары тоже пойдут со мной.

– Эт вряд ли. Гостья там, не гостья, а у меня работа. Коли ты мне работать мешаешь, уж не обессудь.

Старик вдруг сделался хищным, подрос, руки-ноги его вытянулись, выгнувшись под неестественным углом. Теперь он уже совсем напоминал паука. Причём совершенно не сказочного. Тварь вывалила жвалы изо рта, растянув его, как резиновую маску. Бывшее когда-то человеческим, лицо исказилось до безобразия. На беглецов уставились немигающие чёрные глаза, десятки блестящих выпуклых бусин.

Девочку передёрнуло.

– Бежим! – коротко крикнула Нарсу, и этот окрик привёл Аню в чувство. Она с разворота помчалась к лестнице. Сзади слышалось жуткое шуршание и булькающие смешки.

Первый пролёт Аня, подгоняемая страхом и отвращением, преодолела на одном дыхании. Но не успела она ступить на третью ступеньку следующего, как ногу дёрнуло, будто удавкой лассо. Упав и больно ударившись о камень, девочка выронила несчастного Тирре. Её швырнуло в воздух. Голова закружилась. Напротив оказалась мерзкая ухмыляющаяся маска с множеством глаз.

– Ну всё. Приехали… гостья, – с трудом шевеля растянутым резиновым ртом, произнесла рожа. – Убита, так сказать, при попытке побега.

Тонкий свист прервал злорадство тюремщика. Он с гневным воплем схватился за глаза, выронив Аню. Девочка пребольно ударилась о ступени, но быстро вскочила на ноги. Адреналин бодрил. Она вновь подхватила недвижимого Тирре, и кинулась вверх по ступеням. Так она ещё никогда в жизни не бегала.

В комнате наверху сгрудились остальные белькары. Нарсу предупредила их, что выйти можно только с Аниной помощью.

– Становитесь за мной! Вас не должны увидеть стражи!

Тирре кто-то взял на руки, и за спиной у Ани собралась целая стайка белькар.

Из ямы появились узкие тонкопалые руки тюремщика, мазавшие в чёрной крови камень:

– Живьём шкуры сдеру! – с рычанием обещал он беглецам.

– Выходим, – предупредила Аня.

Стараясь идти не быстро, чтобы за ней успевали, девочка вышла в зал. Тихонько щёлкнул замок, отсекая беглецов от жуткого тюремщика.

Вдруг по гулкому пустому помещению раскатился удар грома. Почему-то при этом дрогнул под ногами пол, а с потолка и колонн посыпалась ледяная пыль. Почти одновременно с этим послышался отдалённый рёв.

– Что это? – задал кто-то тихонько вопрос за спиной у Ани.

Послышались тоненькие всхлипы.

– Это Вит, – девочка через плечо увидела, как Нарсу махнула лапкой. – С Халлстейном бодается.

– До сих пор?! – удивилась Аня, которой показалось, что в подземелье они пробыли полдня.

– Это ещё не долго, – ответила ей немолодая белькара. Оказалось, в темнице у нойты ожидали своей участи даже старики и дети, что неприятно поразило Аню. – Вот несколько новолуний назад они сутки над Нордлигом бились.

– Ух и деревьев тогда свалило! – кивнул белькар помоложе. – Целые просеки. Я думал, точно один другого порешит, но нет….

– Да уж, не повезло… – буркнула Нарсу. – Вы, наверное, потому сюда и попёрлись? Думали, что всё – безвластие в Нордлиге? – яда в её голосе было хоть поварёшкой черпай.

– Что ты, дитятко? – замахала на неё старушка. – Мы топь огибали.

– Огибали они…. – тихо пробурчала всё ещё не слишком довольная Нарсу.

За разговором дошли до высокой двустворчатой двери. В зале никого не было – должно быть, Вит считала это место неприступным, или она настолько ненавидела отца, что забывала обо всём остальном при его появлении.

Аккуратно прикрыв за собой огромную створку, Аня огляделась. Она помнила, что здесь оставались не улетевшие с нойтой стражи.

Кажется, вооон на том пьедестале был один.

– Простите, – обратилась девочка к белькарам, – вы не могли бы сместиться немного правее? Нам нужно обойти ту колонну.

На Аню посмотрели с некоторым удивлением.

– Чего ты спрашиваешь, как глупая енора? Говори что делать – они сделают, – фыркнула Нарсу.

– Ладно….

Белькары послушались, сгрудившись теперь между Аниной пышной юбкой и правой стеной.

Так, бочком-бочком, с перестроениями, они добрались до злополучной комнаты, несмотря на то, что пару раз со стражей осыпался невидимый лёд, и они провожали Аню глазами-гнилушками.

– Так, – скомандовала перед дверью Нарсу. – Комната эта жуткая. Всем слабым духом лучше будет закрыть чем-то глаза. Я вас проведу. Ну и долговязая подсобит, – она кивнула в сторону девочки.

– Эээй! – возмутилась Аня, но её протест, похоже, никто не заметил.

Белькара-мать оторвала от подола своей юбки полосу ткани и завязала глаза своему детёнышу, который тут же принялся повязку ковырять пальцем. Завязала себе глаза и пожилая белькара. Остальные мужественно вошли следом за Аней.

– Студёным на зуб! – потрясённо высказался один из них, увидев убранство комнаты.

– Не важно! – бросила Нарсу сквозь зубы. – Им уже ничем не помочь. А нам пора убираться отсюда.

Оказалось, в камень подоконника впился небольшой металлический крюк с верёвкой. Видимо, так искавшая своих белькара и попала сюда. Пока бывшие пленники переправлялись наружу, замок ещё дважды содрогнулся от жуткого грохота.

Уже наполовину высунувшись в окно, Нарсу внезапно спросила:

– Ты же тоже пленница тут? Я правильно поняла?

– Ну, не совсем, но, в общем, наверное, да…. – Ане самой, почему-то, не хотелось признавать очевидное, но пришлось.

– Так давай с нами! – предложила белькара, тряхнув рыжим хвостом.

У Ани потеплело в груди. Как же всё-таки приятно встретить тут незнакомцев, которые рады взять её с собой! Вот только….

– Спасибо, Нарсу, но я не могу. Мой друг тоже пленник тут, и… в общем, это долгая история, а вам же надо уходить.

– Ну, как знаешь, – пожала плечами белькара. Потом, после паузы добавила. – Благодарю тебя, странная Аня. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, просто скажи любому белькару, что приграничное племя обязано тебе. Конечно, никто в здравом уме не стал бы доверять девчонке из замка Вит, но я исключение. К тому же, кто сказал, что я в своём уме?

Она подмигнула, махнула на прощание лапкой и легко скользнула вниз по верёвке.

Вот и всё. Какое-то время внизу ещё слышался лёгкий шум удалявшихся от замка беглецов, но затем и он стих. Аня осталась одна в спящем замке нойты.

Глава 3. Ледяной принц

Щемящая тоска сжала сердце липкими когтистыми пальчиками. Дома уютно, дома есть привычные и быстрые маршруты. Как же теперь было комично вспоминать «долгую» – целых полчаса – дорогу в школу. Уж там бы ей не пришлось идти пешком три дня по глухому лесу!

А ещё там бабушка Тома, и мама, которые… Аня представила, как мама в панике набирает телефоны всех, кто мог её видеть сегодня. Как держится за сердце обычно подтянутая бабушка. Тревога сжала горло колючей проволокой. Хоть бы как-то передать им, что она жива! И как она вообще объяснит, где была?!

Захотелось уткнуться носом в тёплую, родную, пахнущую котом, шерсть Барса. И крепко его обхватить. Но вместо любимого питомца здесь были только рыжие белькарьи шкурки, содранные с разумных существ.

Стало так гадко, что даже затошнило. Всё-таки гадина же эта Вит! Помогать ей теперь не хотелось совершенно, только… как иначе домой-то попасть?

Замок снова встряхнуло, но уже не так сильно. Рёв Халлстейна слышался теперь словно в отдалении.

«Никонов!» – вспомнила Аня.

Мелькнула даже мысль, что, возможно, одноклассник и домой вернуть её сможет.

Девочка собралась было выйти из комнаты, когда вдруг бросила взгляд на платье. Грязный, испачканный в темнице замка подол больше не поражал великолепием узора.

Ну, значит, пора сменить дурацкую неудобную одежду.

Переодеваясь, Аня мельком порадовалась, что на ней осталось её родное бельё.

Удобный тёплый свитер с жилеткой из длинного меха, штаны и мягкие угги с пушистой оторочкой словно по ней шили. Лёгкую куртку с капюшоном девочка накинула почти машинально. Ну, вот, теперь она снова вся в белом.

На пояс удобно поместились причудливые прозрачные ножны с кинжалом. Искренне понадеявшись, что шкурка на её одежде не содрана с какого-нибудь разумного полузверька, девочка вышла в коридор. Теперь она шла не таясь. Ни один страж не реагировал на её появление.

Интересно, на что надеялась Вит, когда запрещала ей искать Сашку?

«А вдруг стражи – ещё не все сюрпризы этого замка?» – мелькнула паническая мысль.

Несмотря на участившийся пульс, Аня, миновавшая галерею в зал, повернула за угол. Ничего. Так же тихо и пусто. Тот же приглушённый свет замурованными в стену потоками. Несколько дверей слева и длинная ниша за колоннадой. Там, в глубине, мерцали и переливались вместе со стенами зеркала. За одним из них девочка разглядела очертания мебели. Как будто подсобное помещение. Интересно, что это?

Аня рискнула подойти. Потрогала. Действительно, стекло. Не дверь. На ближайшем столе, выкрашенном синей краской, в аккуратном кружочке в углу красовался номер тринадцать. Девочка присмотрелась – парта! Это же школьная парта! Это их с Сашкой мир!

Но все попытки пробиться за стекло так и остались тщетны. Разбивать зеркало Аня побоялась – мало ли, потом вернуться не сможет совсем.

Так. Всё! Надо искать Никонова!

Напротив красовались три двери. Совершенно одинаковые. И которая из них Сашина? Самым простым казалось постучать, но вдруг у Вит в гостях ещё кто-нибудь, такой же «приятный», как дед-паук из подземелья. Аня почувствовала мурашки по рукам и спине, вспомнив жуткого старика.

Но как-то же надо искать одноклассника.

Ладно. Не станут ведь на неё бросаться с порога. Девочка поглубже вздохнула и подошла к двери напротив. Только она занесла руку для того, чтобы постучать, как замок вновь тряхнуло. Не так сильно, как раньше, но всё ещё ощутимо.

– Да какого фига-то?! – приглушённо донеслось из-за двери. Ну, вот он и Сашка!

Аня выдохнула и постучала. Сперва повисла пауза, но затем раздались шаги. Щёлкнул замок и на пороге появился Никонов в своём белом камзоле и плаще. Всё-таки Аня никак не могла понять, украшает её одноклассника это средневековая одежда или делает смешным.

Сашкины белесые брови поползли вверх:

– Святая? А ты чего здесь? Мама… Вит же сказала….

– И мне сказала, – кивнула Аня, не дослушав. – Только мне очень нужно с тобой поговорить. А тебе не хочется самому узнать, как там, в нашем мире?

– Ннуу… да. Да, заходи, – видимо, Никонов решил, что раз уж одноклассница пришла к нему, значит, это не так уж и запрещено.

Большая, на удивление светлая, сводчатая комната, откуда можно было выйти в соседнее помещение или на резной балкон, походила убранством на Анину комнату. Только была побольше и без рыжих белькарьих шкурок.

За перилами балкона, на фоне свинцового неба, о чем-то шумели припорошенные снегом ели и сосны. Из-под нетронутых сугробов там и тут робко выглядывали кусты с подмёрзшими, не успевшими опасть листьями.

В комнате, отличавшейся от пейзажа лишь переливчатыми стенами, стояла кровать с балдахином, укрытая белым коротким мехом, на сей раз неизвестно чьим. Огромная прозрачная шахматная доска с искусно вырезанными и раскрашенными фигурами в половину человеческого роста, такой же негорящий камин. В углу подпирали стену всамделишные доспехи, и прятался маленький столик с тарелкой, полной сладостей. Узкий стеллаж с книгами выглядел тут чужеродно.

– Тебе разве тут не холодно?! – спросила Аня первое, что пришло в голову.

– А тебе? – вернул вопрос Никонов.

Девочка прислушалась к ощущениям:

– Ннет…

– Ну, вот и мне – нет. Это всё магия нойты. Пока ты в Нордлиге, холода не почувствуешь.

Сашка не удосужился предложить Ане сесть, впрочем стульев или кресел в комнате всё равно не было, и девочка самовольно умостилась на краешке кровати. Никонов тоже глянул было на своё спальное место, но в итоге по-турецки уселся перед шахматной доской.

С чего бы начать? Не скажешь же прямо в лоб: «Саш, ты знаешь, ты умер и теперь Вит хочет убить тебя ещё раз». Не поверит. И Аня бы тоже не поверила.

– Эмм… Ни… Саш… – как-то непривычно было называть одноклассника вот так, по имени, но и по фамилии же не в тему, – а чего ты Вит мамой называешь? У тебя ведь другая мама.

Вопрос всплыл из подсознания спасительной субмариной.

– Я помню, – кивнул Никонов серьезно. – Правда, не очень чётко, как на старой фотографии. Но ведь нойта… ну, хорошо ко мне относится. Научила колдовать, прикинь? Я теперь её наследник. Могу целой страной управлять! У меня есть всё, что захочу…, ну, кроме друзей, конечно. Но я ещё столько тут не посмотрел, что пока мне и так интересно. И школы тупой нету – учить ничего не нужно, домашки делать, сдавать.

– И компьютера, – не удержалась Аня.

– Ну, да… – вздохнул бывший одноклассник, – компа не хватает. Но я тут сам могу путешествовать и даже сражаться, если захочу, или там напасть целой армией. Даже гоночки тут есть. Правда, на санях… но тоже ничего. И это не чувак на экране, а я сам могу.

– А по родителям ты что, совсем не скучаешь? – Аня представила, что никогда больше не увидит маму, и к горлу тут же подкатил ком, а глаза наполнились влагой.

– Скучаю, – признался Сашка, – но она обещала, что я смогу их навещать.

– Это во сне, что ли? – нахмурилась Аня.

Сашка её вопрос проигнорировал:

– А если надоест, я могу вернуться.

Аня чуть не поперхнулась:

– Погоди, как это? Нам же сказали, что ты упал с шестого этажа на Заводской. Это где дом новый строился, а его потом забросили. Мы туда с ребятами ходили, там цветы лежат… и следователь в школу приходил…. Да и Вит тоже говорит….

– Да чё за бред-то? Не падал я, – не очень уверенно произнес Никонов. – Ну, помню, как поднимался по лестнице. Ма… Вит меня звала. Помню, как вошёл в зеркало. И… я летел…, но не падал. Потом, правда, отрубился, и мне снился какой-то стрёмный сон про окровавленного мужика, но я же очнулся. Вот я! Жив! – он похлопал себя по груди в доказательство. Потом опустил глаза, будто пытаясь что-то сообразить или вспомнить.

Аня только с сожалением пожала плечами. Ну, правда, что ещё она может сказать, если одноклассник и впрямь сидит перед ней вполне осязаемый?

Никонов поёрзал и вновь поглядел на девочку:

– Да ну, не мог же я умереть! – в глазах бывшего одноклассника читались растерянность и страх.

Повисла неловкая пауза. Наконец, Аня опустила глаза:

– Мне нойта сказала, что заменила тебе сердце, иначе ты не смог бы жить. А когда я спросила, если принесу ей то, что нужно, отпустит ли она тебя, она ответила, что раз ты умер в нашем мире, то обратно вернуться уже не сможешь.

Сашка молча повернул голову к балкону. Ей показалось, что бывший одноклассник плачет, но тот снова посмотрел на неё сухими светло-серыми глазами:

– Не понимаю. Зачем ей врать мне?

– Может, чтобы ты её слушался? – негромко предположила Аня.

– Да заставить слушаться можно же по-разному!

– Ага, то-то Ирин Петровна никак не могла это сделать, – съехидничала Аня, чувствуя, что уходит явно не в ту степь.

– Ой, да ладно! – быстро среагировал Сашка, будто испугавшись возможного продолжения. – Ты не понимаешь! Пойдём, я тебе покажу кое-что.

Аня хотела было возразить, но Никонов уже вскочил, ухватил её за руку чуть ниже локтя. Потащил в соседнюю комнату.

Там, среди горок, лыж, саней, фигур и фигурок, непонятных приспособлений и даже лошади, выпиленной изо льда в полный рост, высилось зеркало. В серебристой вычурной оправе, на изящной подставке, выполненной в виде длинных волчьих лап, оно смотрелось по-королевски среди беспорядочно сваленных игрушек и развлечений. К нему-то и направился Никонов:

– Вот.

– Ну, зеркало. И чего?

Сашка хитро улыбнулся и притронулся к поверхности. Аня чуть не вскрикнула, когда по гладкому стеклу зазмеились знакомые морозные узоры. А когда все они дошли до руки Никонова, и она совсем побелела, почти слившись с его одеждой, поверхность вновь очистилась, но комната больше в зеркале не отражалась.

Там, в свете заходящего солнца, виднелись отроги заснеженных гор, где что-то вспыхивало наподобие молний, и металась огромная птица. Или не птица? Но лесная опушка еще хранила следы прошедшего лета и покой не тронутой человеком природы. Ветер ерошил начавшую кое-где желтеть траву, шелестел листьями рябин и кустарника, терялся в темных лапах елей. Семейство ежей чинно пересекло полянку, исчезнув в густом подлеске. Аня заметила чьи-то любопытные мордашки, выглядывавшие из-за кочки.

– Пойдем, – снова взяв её за руку, Сашка потянул одноклассницу к зеркалу. Сам перешагнул через раму, оказавшись наполовину на опушке. Аня не без трепета последовала за Никоновым. Тоже перешагнула через раму, ожидая, что вот-вот ударится о стекло, и… почувствовала запах свежести, хвои, грибов и прели.

– Ого! – Девочка покрутилась вокруг своей оси. Ноги, шурша палыми листьями, мягко пружинили на лесной почве. – Настоящий лес! Эм… слушай… Саш, ты ведь можешь сделать зеркало дверью. Там, в коридоре, есть зеркало, которое ведёт в наш мир. Я видела. Может, можно просто вернуться домой? Без дурацких заданий Вит?

– Заданий? – удивился одноклассник. – Каких заданий?

– А ты разве не знаешь, зачем вытащил меня сюда?

– Извини, – насупился Сашка, – я думал, она для меня кого-то сюда вызывает. Ну… чтоб не скучно было.

Блин! Вот мальчишки! Неужели он серьёзно думает, что мир вокруг него вертится?

– И ты не знал, что Вит хотела вызвать взрослого?

– Ну… – Никонов смутился, почесал плечо, – догадывался. Но со взрослыми не интересно.

Ане показалось, что он лукавит, но уцепиться было не за что. И она просто спросила ещё раз:

– Так чего про зеркало-то? Твоя Вит хочет, чтобы я пешком шла по лесам… Три дня, Саш! Ты вот ходил куда-то три дня пешком? А потом в каком-то городе искала каких-то проводников-моряков. А я домой хочу, понимаешь?

Сашка замялся, глянул на неё исподлобья:

– Я бы сам пошёл…. Надоело здесь до чёртиков! А через зеркало я тебя отправить не могу, – он пожал плечами, подняв одно выше другого. – Это всё м… Вит. Она портал открывала. Я только позвал.

– Погоди! – Аня пыталась уцепиться хоть за какую-то соломинку. – Но ты же что-то сделал, чтобы мы сюда прошли!

Сашка хмыкнул:

– Во-первых, это граница Нордлига, дальше я не могу, а во-вторых, мы с тобой здесь не по-настоящему, – Сашка провёл рукой по корявому сосновому стволу. Рука прошла сквозь кору и древесину, не встретив сопротивления. – Видишь?

Аня сама попробовала провести ладонью по верхушкам брусничных кустов. Ничего не почувствовала.

– Но я же чувствую запахи, и землю под ногами!

– Это вроде иллюзии. Земля под ногами у тебя и так есть. А запах, наверное, зеркалу сгенерить проще, чем твёрдые объекты.

– Программист, блин, – насупилась Аня, и не удержалась от подколки. – Это ты так гулять выходишь?

– Не. Это так… вроде телека или приставки. Ты как бы тут, и как бы нет. А гулять я в Нордлиге хожу. Я ж говорил – на санках там…, оборотней пугать всяких.

– Кого? – Аня округлила глаза.

– Да не бойся ты! Я их одним левым мизинцем.

– Ага! Великий маг, – Аню кольнула непрошеная ревность. Сколько она перечитала всяких книг про магию и другие миры. Но вот Никонов почему-то умеет колдовать, а ей фиг, да ещё и придётся пешком куда-то тащиться.

Хотя тут же и одёрнула себя. Она-то, в отличие от одноклассника, жива. Вроде бы.

– Щас, – Сашка подмигнул с видом бывалого фокусника.

Он достал из кармана ледяной, а может, просто стеклянный, свисток, чем-то похожий на маленькую дудочку, и подул в него. Вместо свиста послышалась довольно красивая мелодия высокой тональности. Её переливы, словно волны, то поднимались к заснеженным пикам, то опадали к ногам ребят. Аня, пытавшаяся задавить в себе злость и обиду на Никонова, вдруг ощутила, как мышцы расслабляются. Тугой клубок неприятных чувств где-то между рёбер сам собой распускается на тонкие рваные нити, утекая вслед за мелодией.

Когда Сашка опустил свисток, пару минут ничего не происходило, а затем, едва шелохнув кусты, на прогалину к ребятам вынырнул снежный барс. Пальцы онемели, а по рукам пробежал озноб. Хорошо, что Аня вовремя вспомнила, что они неосязаемы, и сделать им барс ничего не сможет.

– Но они же, вроде, в горах живут, – удивилась она.

– В предгорьях, – блеснул в ответ одноклассник. – Этот свисток нойта сделала. Магией. Он заставляет зверей слушаться, даже станцевать могут. А хочешь, я заставлю его сплясать на задних лапах?

– Не надо, – недовольно отказалась Аня. – На это будет неприятно смотреть.

– Ну и зря, – раньше Никонов скорее всего проигнорировал бы её просьбу. Сейчас же, видимо, ему так хотелось пообщаться с кем-нибудь из сверстников, что он смирился.

Барс всё это время сидел напротив ребят, недовольно поводя пушистым хвостом, облизывая усы, и щуря жёлто-зелёные глаза.

– Отпусти его, пожалуйста, – попросила Аня.

– Ладно… – теперь пришёл черёд быть недовольным Сашке.

Он коротко дунул в свой свисток, и барс нырнул обратно в заросли.

– Какая ты скучная, – пожаловался одноклассник. – Я-то думал, если кого из ребят позову, будет весело.

– Ну так и звал бы Ковалёва, …ваше высочество, – съязвила девочка. – Я уж точно не просила меня сюда заманивать. Да и ещё неизвестно, как бы твой друг себя повёл, – она вспомнила крупного задиристого Серёгу Ковалёва. Тот мог бы и в глаз дать дружку за такую подставу. Тут до Ани дошло: – Так ты меня позвал, потому что я тебе ничего за это не сделаю?!

Вместо ответа Сашка с непроницаемым лицом поднял над ладонью небольшой смерчик. Потом всё же снизошёл:

– Думаешь, мне Серёга со своим боксом что-нибудь тут мог сделать? Да я бы его по стенке раскатал.

– Ну-ну. Только он сперва бы тебе фингалище поставил.

– Я тебя позвал, – немного обиженно произнёс Сашка, – потому, что ты ближе всех оказалась, – он помолчал и совсем уж тихо добавил: – до остальных не смог дотянуться.

Аня тоже помолчала немного. В небе – по-вечернему розово-синем и совсем безоблачном – всё ещё вспыхивали редкие зарницы у самых гор. Как-то не хотелось сейчас возвращаться к неприятному разговору, но когда же ещё?

– Слушай… Саш, а ты вообще знал, что у тебя сердце ледяное до того, как я тебе сказала? Глупо звучит, но Вит говорила, что ты поэтому не можешь уйти из её страны.

– Ну, что-то, вроде, говорила. Не помню. А что?

– Да я тут… кое-что увидела, и услышала….

На прогалину, щурясь и оглядываясь, выбралось странное существо – похожее на человека, но ростом с ребёнка и с головы до пят покрытое мхом и травой, будто дикобраз иглами. Острая мордашка и чёрный кожаный нос чем-то роднили существо с ежом.

– Ой! Кто это? – машинально удивилась Аня.

– Это верпия, – бросил Сашка. – Они типа обезьян или попугаев. Немного говорят, и берут к себе всех мелких сироток. Вон, даже Вит они подобрали. Только ты ей не говори – это я от них услышал. А когда спросить попробовал, она чуть меня вместе с колоннами не распылила.

– Да уж, хорошо она к тебе относится, – снова съехидничала Аня. Всё-таки злость за её злоключения ещё не прошла.

– Ну а чё? Все же злятся, – пробурчал Никонов. – Я бы тоже, наверное, злился, если б меня макаки воспитали.

Словно в подтверждение Сашкиных слов следом за взрослой верпией на прогалину высыпали пятеро таких же существ поменьше и принялись подъедать ягоды с кустов. Взрослая верпия осталась стоять, зорко высматривая возможных врагов. Как только она услышала шорох в зарослях папоротника напротив, тут же издала пронзительный короткий свист. Выводок, повинуясь материнскому сигналу, нырнул обратно в густой подлесок. Верпия бросила последний пристальный взгляд в направлении насторожившего её куста и последовала за детьми.

– А что, по-моему, они очень славные, – заметила уже спокойно Аня. – Как только у них могла вырасти такая… нойта?

– Я вот тоже думаю, где она магии-то научилась и говорить вообще?

– Да я не про то…. В общем, слушай, Саш…. Мне это говорить неприятно, только, во-первых, эта твоя Вит – убийца, – видя, что Никонов собрался что-то возразить, Аня замотала головой. – Я встретила в замке белькару, которая спасала своих. Мы спустились за ними в подземелье, которое прямо за камином в зале. И там был жуткий дед, который превращался в паука, убивал белькар и шкурки с них снимал. А они ведь разумные! Я не люблю, когда неразумных зверей убивают, а тут… они же прямо как люди. Только маленькие, с хвостом и ушами…

Аня, тараторившая, чтобы собеседник её не перебил, выдохлась и остановилась перевести дух. Тут-то Сашка и потряс головой:

– Чегоо? Что за каша? Какие белькары? Что за дед?

Аня опешила:

– Ты ж здесь уже… больше недели, наверное. И не знаешь, кто такие белькары?! И деда этого страшного не видел?

– Неа. Чё ты думаешь, мне больно надо в тот подвал? Мне и тут развлечений хватает, – наигранно весело проронил бывший одноклассник. Но чувствовалось, что ему хочется что-то доказать, если не собеседнице, то себе. Оттого и голос взял нотой-двумя выше. – Сюда твой паук не лезет. Вот я про него и не в курсе. А белькары… да хрен их знает, кто тут живёт, в этой стране чудес. Ну, не встречал, и чего? Сами они в замок раньше не забирались.

– А, во-вторых, – безжалостно продолжила девочка, – я сегодня слышала, как Вит говорила с каким-то мужиком в своём зале. Это когда мы белькар собирались спасать….

– Погоди, – перебил её Сашка. – Чёт надоело тут стоять. Пойдём в комнату. Там хоть похомячить есть чего.

– Лаадно, – протянула Аня. Интересно, ей показалось, или Никонов просто оттягивает неприятную новость?

Одноклассник развернулся, вытянул перед собой руку. По лесу пошла рябь, словно он был отражением в воде. Хотя, похоже, это совсем не потревожило здешних обитателей. Вот белка пробежала по только что шедшему волнами дереву. А из травы под ним высунула мордочку верпия.

Аня повторила Сашкин манёвр, почувствовав, будто рука проходит через какую-то упругую жидкость. Вдохнула поглубже, зажмурилась, и вернулась в комнату Никонова. Сам хозяин успел уже умоститься на кровати, по-турецки скрестив ноги, и уплетая сладости.

– Хошешь? – предложил он с набитым ртом, указывая на тарелку, опустевшую уже наполовину.

Вот ведь свинтус! Аня хотела было уже сказать однокласснику что-то едкое, но тут заметила, как в переливчатом свете стен блеснули бисеринки пота на Сашкиных висках. Отросшая светлая чёлка облепила лоб сосульками.

Он что, боится?

Девочка вдруг ощутила камень на сердце. Ей же надо сказать Никонову, что он здесь не в гостях. Она бы промолчала, но ведь… нельзя.

– Саш, – Аня примостилась на краешке кровати. – Помнишь, что я тебе рассказывала про белькар…. Ну, про то, как мы спасать их пошли. И про мужика. В общем…, Вит тогда сказала…, – она помедлила, собираясь с духом, и выпалила, – что убила тебя в нашем мире, чтобы ты не сбежал. И растопит твоё сердце, как только я, или кто-то другой, кого ты вызовешь, принесёт ей то, что нужно.

Вот. Девочка перевела дух, но напряжение только усилилось.

Повисла звенящая тишина.

За окном, на фоне алеющего заката, позёмка сметала снег с перил и сосен.