Текст книги "Любовник made in Europe"

Автор книги: Александра Пражская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Приключения итальянца в «русской» Праге

Моей подруге Люде срочно понадобилось снять квартиру в Праге. Люда – дама привередливая, потому на малометражки на окраинах города не соглашалась. Искала долго и упорно. Наконец нашла. Большую, просторную, с бассейном и видом па парк. Радости не было предела. Я уж собралась у нее обосноваться и выбирала лучший купальник для ныряния. Но тут выяснилось, что квартиру русским не сдают. Ни при каких условиях и даже за большую плату.

Люда страшно разозлилась. А я нашла открытый общественный бассейн недалеко от дома, и мы отправились загорать.

– Нет, это беспредел! Ты готов платить такие бешеные деньги, а тебе еще и не сдают! Просто потому, что я русская, – возмущалась подруга.

– Да плюнь ты. Язык денег интернациональный. Здесь не сдадут, найдешь в другом месте. Главное, чтобы у тебя деньги всегда были.

– Да дело не в этом! Моя национальность что, стала вдруг недостатком?!

– Ну, не вдруг… – протянула я.

– Тогда я тоже не буду с чехами общаться! – не унималась подруга.

– Ой, насмешила! Да они только рады будут!

Я задумалась. Помню, когда только переехала в Прагу, мне на каждом углу говорили, что чехи не заслуживают внимания. Все у них не как у нас, и договориться с ними нельзя. Мне же все было интересно. И чехи тоже. Правда, этот интерес быстро прошел…

Тогда я познакомилась с Оксаной. В Прагу она переехала семь лет назад вместе с родителями. За этот срок по-чешски говорить так и не научилась. Я уж молчу про акцент. Объяснялась кое-как с официантами в ресторане. Зачастую они делали вид, что не понимают, чего она хочет, и переходили на английский. Каждый раз, когда я спрашивала Оксану: «Как же так? Семь лет жить в стране безвыездно и не научиться языку?!» Оксана пожимала плечами и отвечала обезоруживающе: «Не нравятся мне чехи!»

Через Оксану я узнала про все местные клубы для русскоговорящих эмигрантов. Тоски по Родине сразу по приезде у меня не было, но, поддаваясь Оксанкиному влиянию, потащилась с ней как-то в местный бар «Джой», что находится на Вацлавской площади.

Только войдя, почувствовала себя как дома. Так разодеться могут только наши. Во-первых, разумные граждане не носят в Праге шпильки – мощеные мостовые не позволяют. Потому, как правило, даже у следящей за модой девицы такой обуви нет (у меня остались только привезенные из России, и то не ношу). Во-вторых, неимоверное количество украшений. Ну не ходят тут так! Только безумные подростки. В общем-то, мне кажется, и в России ходить как новогодняя елка тоже не очень-то, ну а здесь и подавно. Ну а в-третьих, норковые шубы… Это, конечно же, признак роскоши. Но ведь все должно быть уместно. Встретив, например, в Карловых Варах в проливной дождь в ноябре тетку в норковой шубе, взбирающуюся в гору, невольно усомнишься в ее адекватности. В общем, одевайтесь как хотите, но не удивляйтесь, если с вами все время будут говорить по-русски.

Собственно, русская речь неслась здесь отовсюду. И было противно ее понимать. То, с помощью каких терминов рафинированные мальчики-студенты обсуждали девиц, даже меня вгоняло в краску. Хотелось прикинуться иностранкой.

Кстати, о российских студентах. Их здесь море. Послали их заботливые родители в Прагу, платят за учебу, обеспечивают безбедное проживание в столице европейской страны. Знали бы они, чем заняты их дети! Учеба в графе интересов не числится. Зато вечеринки, пьянки, модные шмотки, травка (в лучшем случае) и всяческий разгул – это да. Уважаемые родители, перестаньте травмировать своих детей! Не посылайте им деньги! Надо будет – проживут. Ну, или работать наконец к тридцати годам научатся.

Я не против материальной помощи и всегда с благодарностью ее принимаю. Абсолютно согласна, что глупо ездить на «шкоде» и жить в общаге, если родители купили тебе «БМВ» и собственную квартиру. Да и начинать не с нуля – значит быстрее продвинуться вперед и не тратить время на то, что уже сделано для тебя. Но ведь всякой помощи есть предел. Ее избыток вызывает привыкание, атрофирование и убивает инициативу. Может, поэтому мне как-то неинтересно с содержанцами.

Короче говоря, «Джой» мне не понравился. И с Оксаной мы тоже потом как-то разошлись. Я уж думала, что лично для меня тема русской эмиграции закрыта. Затронули, и ладно, но тут в Прагу нагрянул Илья, бывший бойфренд моей хорошей подруги из Екатеринбурга.

В Екатеринбурге Илью я видела три раза, и каждый раз он был в беспамятном состоянии. Поэтому очень удивилась, когда он позвонил мне на пражский телефон в понедельник утром и предложил встретиться. Несмотря на удивление, я согласилась (не чужой все-таки). Встречу назначили на вечер. За этот промежуток Илья умудрился позвонить еще четыре раза! Это очень странно, но с некоторыми бывшими соотечественниками в Праге я вижусь чаще, чем дома. Вообще, у многих появился какой-то прямо нездоровый интерес!

Илья предупредил, что будет с другом, поэтому и я взяла с собой Танюшку. Встречались мы в кафе джазовой музыки. Кроме друга Димы, с Ильей пришли еще пятеро друзей. Все пятеро – русскоговорящие эмигранты, много лет живущие в Праге. Забавно, но Илья на их фоне выглядел более по-европейски.

Мы уселись за столик и начали знакомиться. Джаз никто не слушал, хотя за вход платили именно из-за него. Видимо, среди давно живущих эмигрантов это определенный знак, который я так и не поняла. Мне музыка очень мешала разговаривать.

У всех были стандартные истории – «Родители переехали и увезли нас с собой. Мы не хотели! А теперь так скучаем по России!» Скучающим было от двадцати пяти и больше, и они почему-то все никак не возвращались на Родину. От вопроса «Ну а вас, девчонки, чего в Прагу потянуло? Дома совсем заняться нечем было?» мы с Танюшкой опешили, но мужественно отвечали, что приехали за счастьем и приложим максимум усилий, чтобы его найти. Мальчики шутку не поняли и заткнулись на какое-то время, потягивая пивко.

Когда первые кружки опустели, началось перечисление недавних достижений, включая крупные покупки.

– Я вот тут недавно «фольксваген» приобрел. Новый. Кстати, я на нем.

Мне жутко хотелось спросить: «Вы имеете в виду, ваши родители приобрели?» – но я из последних сил сдержалась.

Чем дольше я находилась в этой компании, тем дальше мне хотелось бежать. Илья о своих последних приобретениях молчал. Хотя он за последние полгода (я знала от общих знакомых) поменял и машину, и квартиру, и работу. Рассказывал забавные случаи из жизни, действительно смешные анекдоты, и вообще, глядя на него, мне самой жутко хотелось домой.

К Танюшке в это время в Прагу прибыл итальянский экс-бойфренд Фабрицио. Встречались они достаточно давно, а расставшись, поддерживали связь и периодически ездили друг к другу в гости.

Чтобы не бросать меня одну, Танюшка позвала и Фабрицио в джазовый клуб. Все равно компания большая, так что одним человеком больше – ничего страшного. Итальянцы со всеми договорятся, даже совершенно не зная языка. А уж Фабрицио, у которого рот ни на минуту не закрывался, тем более! Ни он, ни мы не ожидали, что безобидное приглашение станет виной незабываемых приключений итальянца в Чехии.

Когда Фабрицио наконец нашел пафосный джазовый клуб, наши «друзья» уже успели прилично накачаться. Жгучая внешность итальянца, похожего на страстного мачо, произвела на них эффект. Потянуло к интернациональному общению…

Главная сложность заключалась в том, что никто, кроме нас с Танюшкой и Фабрицио, по-английски не говорил. Я искренне не понимаю, как это может быть. Как можно жить без английского языка, особенно путешествуя по миру?! Может, это опять мои предрассудки?

Правда, оказалось, что договориться без языка могут не только итальянцы. Незнание английского скучающим эмигрантам никак не мешало. Язык жестов и огромное желание общаться компенсировали все с лихвой. Ошарашенный Фабрицио, который обычно являлся объектом повышенного внимания у женщин, но никогда у мужчин, не мог понять, что же произошло. Впрочем, краснеть и смущаться не стал и быстро привык к новой роли в компании.

Мы переместились из джазового кафе на дискотеку. Острое желание наших «друзей» выпить за дружбу народов, естественно на брудершафт, разгорелось еще сильнее. Фабрицио, который за свою тридцатилетнюю жизнь ничего крепче вина не пил, слегка ошалел от чередования водки и текилы.

Нам с Танюшкой эта попойка изрядно надоела. Бросать Фабрицио в компании вновь приобретенных друзей было нельзя, но сидеть с ними тоже уже не хотелось. Мы отправились танцевать. А когда вернулись, застали следующую картину: совместную атаку Фабрицио и компании на рядом сидящих девиц. Атака была агрессивной и очень удивила Танюшку, которая видела Фабрицио в разных ипостасях. Но, будучи итальянцем, он всегда позволял себе мягко-романтичную технику и никогда – столь грубую и напористую. Девицы оказались не одни. Вскоре вернулись их кавалеры, которые, решив особо не разбираться, надавали всем по морде.

Не получавший никогда по морде, Фабрицио потерял дар речи, то ли от жуткой боли, то ли от возмущения. Дар речи к нему не вернулся и после того, когда оплачивать счет за всю выпитую водку и текилу, а также за принесенный ущерб заведению пришлось именно ему.

На следующий день Фабрицио был вынужден поменять билеты и улететь обратно в Италию. Все отложенные на поездку деньги он потратил. Удивительно, но о своих «русских друзьях» Фабрицио вспоминает с улыбкой, говоря при этом, что ему «никогда в жизни не было так весело!» и что «наконец-то он нашел родственные ему души». Танюшка больше не рискует приглашать Фабрицио в гости. Итальянцев в Праге и без него много. И они, действительно, все очень активные. Особенно в плане романов.

Я встретилась с Ильей через пару месяцев. Он рассказывал истории из жизни, анекдоты. Мы оба смеялись. Его приятелей, скучающих эмигрантов, я больше не видела, чему была несказанно рада.

Вообще, русскоговорящая эмиграция в Чехии достаточно широко представлена. Обусловлено это и «славянским духом», и относительной легкостью в изучении языка, и до недавнего времени упрощенным визовым режимом, и наличием трех консульств в России. Условно я бы поделила всю русскоговорящую эмиграцию на три типа:

1. Российские бизнесмены и предприниматели, переехавшие в Чехию в поисках более спокойной жизни.

2. Аферисты и «прохиндеи», «нагревшие» руки на лазейках в чешском законодательстве и зарабатывающие будь то на помощи в получении виз и документов бывшим соотечественникам, либо на продаже сравнительно дешевой чешской недвижимости.

3. Студенты; содержанки/содержанцы.

Есть, конечно, еще четвертая условная группа – те, кто приехал в Чехию из интереса, интегрировался в чешское общество и ведет нормальный европейский образ жизни. Но таких мало. В основном три вышеописанных.

По моему субъективному мнению, русскоговорящая эмиграция здесь действительно не самая привлекательная. Все лучшее осталось дома. Помню, друзья в красочных эпитетах рассказывали, как в Германии чуть ли не на каждом углу встречали советских теток в платьях-халатах с огромными розами в качестве рисунка, по пятнадцать лет живущих на пособия (socialhilfe) и не знающих по-немецки и пары фраз. Так вот в Чехии то же самое!

Язык – это вообще дело тонкое. Кто бы мне ни говорил, что нас сто тридцать миллионов, что русский язык – величайший язык мира, все это верно, но нужно соотносить его с географическим положением. Жить в Европе нельзя без знания английского и родного языка страны, в которой ты живешь. По моему мнению. Иначе ты замыкаешься в определенных рамках, не оставляешь себе выбора и обречен на общение только с эмигрантами либо с периодически наезжающими русскоговорящими туристами. Впрочем, выбор каждый делает сам.

Когда я только приехала в Чехию, я страшно стеснялась говорить по-чешски. Стеснялась акцента, боялась, что меня не поймут. Но тем не менее я все время пыталась и запрещала себе переходить на английский, хотя так было намного легче. Через месяц у меня появился чешский бойфренд, и я записалась на языковые курсы, через год поступила в университет, где образование велось только на чешском. Просто для меня альтернатива жизни в России подразумевала не только сам переезд и смену декораций, но и альтернативу общения.

Мне стыдно приходить в ресторан со своей приятельницей, семь лет прожившей в Праге и с трудом объясняющей, что бы она хотела заказать. Мне стыдно, когда к русской продавщице в магазине обращаются чехи, а она их не понимает! Или понимает, но не может толком ответить! Мне стыдно, когда русскоговорящий знакомый ныряет в городской бассейн прямо под табличкой «Ныряние запрещено», потому что не понимает, что написано. Мне кажется, это неуважение как к стране твоего проживания, так и к ее коренным жителям. Язык расширяет границы мироздания. Нет неспособных, есть просто очень ленивые.

«Славянская Чехия» благодаря эмигрантам разных волн, конечно, была достаточно адаптирована. Насущной необходимости учить чешский здесь нет. Можно работать в русских фирмах, покупать еду в русских магазинах, развлекаться в русских клубах, а стричься в русских парикмахерских. А иногда, при просмотре отечественных фильмов, смахивать скупую слезу со словами «как я скучаю по дому!». Но тогда такой переезд – это всего лишь смена географии. Сознание не изменилось, восприятие реальности и окружающего мира тоже. Мозг продолжает мыслить уже давно сформированными и заданными шаблонами и стереотипами.

Мне же нужна была тотальная альтернатива всему, что я знала, умела, видела или испытала, живя в России. Чистый лист. Новая жизнь. Мне хотелось общаться со всеми известными мне европейскими нациями, в том числе и с итальянцами. Кажется, я получила эту альтернативу.

Инструкция по применению. Несколько фактов об итальянцах

1. Они умеют и любят ухаживать за женщиной. Главное, позволить им это делать и до поры до времени не показывать характер.

2. Женщин с характером, которые готовы «коня на скаку остановить», итальянцы терпеть не могут.

3. Они общительны со всеми (особенно с женщинами!). Контактируют, даже не зная языка! Не стоит к этому ревновать. Просто итальянцы и во сне не перестают разговаривать.

4. Они романтики и способны даже «курортный роман» превратить в прекрасную сказку (правда, сценарий всегда один и тот же).

5. Им нравится состояние влюбленности. Каждый раз она «самая сильная» в их жизни. Однако каждый раз за ней почему-то наступает другая, еще сильнее.

6. Секс с итальянцем – великолепен.

Злые языки говорят, что итальянцы все свои романы крутят «под копирку». С этим утверждением можно согласиться в той части, что в любом итальянском романе присутствует море романтики. Еще говорят, что итальянцы непостоянны и переменчивы. Тоже правда, но, несмотря на это, они активно и охотно женятся. В том числе и на русских. Три мои подруги уже несколько лет замужем за итальянцами и счастливы, а в Интернете даже создан «итальянский клуб русских жен». А почему, собственно, с ними не крутить роман и замуж за них не выходить? Они открыты, общительны и доброжелательны. Кроме того, итальянцы перемещаются по всему миру. Наиболее популярное направление Прага – Мюнхен. Так что не обязательно ехать в Италию в поисках своей любви. Единственный момент, о котором не стоит забывать: итальянцы любят женщину в классическом понимании этого слова. Нежную, ласковую, элегантную, страстную. Эмансипированные феминистки – это их самый страшный ночной кошмар. А в остальном стоит хотя бы раз попробовать самой! Как правило, роман с итальянцем незабываем.

Восточные страсти, или Почему Турция не Европа

– Не люблю я Восток! – сказала я своей подружке Лельке по телефону. – Хотят – надуют, а не хотят – все равно надуют. И разбираться даже лень, что у них там за «тонкое дело».

– Я поражаюсь, как ты со своими ксенофобскими суждениями и предрассудками вообще до Праги доехала? – возмутилась Лелька.

– Как-то вот доехала и сравнительно неплохо живу, между прочим.

Лелька, как и я, родом из Екатеринбурга, но уже долгое время живет в Москве. То ли Москва повлияла, то ли бесконечные путешествия, но факт в том, что общительнее человека я не встречала. Подруге наплевать на цвет кожи, вероисповедание, происхождение, возраст и сексуальную ориентацию, короче, на все основные составляющие личности. «Главное, чтобы человек был хорошим», – считала Лелька и готова была дружить со всем светом.

Я жила в интернациональной Праге и страдала предрассудками. Прага действительно похожа на огромный котел. Кого здесь только нет! Минимум по одному представителю со всего мира. При удачном раскладе про чехов можно вообще забыть. Живите своей тусовкой, и никто вам слова против не скажет. Тут есть свои Москва, Берлин, Париж, Афины, Нью-Йорк, что угодно, и вполне возможно, что, живя в Праге лет десять, вы никогда даже не пересечетесь. Хотя интернациональные романы, конечно же, святое дело! Сексуальное влечение не знает национальных предрассудков.

Что касается чехов, то «мешаются» в основном чешки. В основном с американцами. Проведя несложные математические вычисления, переведя баксы в кроны, чешские девицы быстренько сообразили, сколько всего можно купить на американские денежки в родной Праге. А если еще удастся заполучить американский паспорт, то, считай, хрустальная мечта (которую не надо трогать грязными руками) полностью осуществилась! Но я, кажется, начала повторяться. Ну а мужики, что бы там ни говорили, а сами националисты еще те. Редкий чех женится не на чешке.

Но не буду утопать в этих национальных дебрях. Скажу лишь, что мой предрассудок состоит в тотальной нелюбви к восточным мужчинам. Не верю им и не хочу. И упаси бог с таким мужчиной встречаться!

Плановое знакомство со странами Востока я прошла по стандартной для российского туриста программе: Турция, Египет, Эмираты, Тунис (в произвольном порядке). Мне не понравилось нигде. Прошла по три круга. Все равно не понравилось. Не могу сказать, что в Чехии для меня прямо рай земной. Но здесь все как-то понятнее, привычнее, что ли. А там – все чужое.

Последний раз в Турции я была с подружкой Янкой два года назад. В Кемере. Я тогда еще жила в России. Возвращаясь домой, полный женский состав нашего самолета, от шестнадцати до пятидесяти лет, рыдал. Все женщины обещали себе непременно вернуться в Турцию в следующем году. Нам с Янкой казалось, что мы единственные, кто умудрился не завести за две недели роман с «бесподобными» турками.

Романы мы завели, но с американцами, которых мы, к своему удивлению, там обнаружили (или они нас). Отдых закончился, мы расстались, и, уж конечно, никто никому не обещал любви до гробовой доски.

Впрочем, познакомились мы там и с местным населением, но не так близко. В последние два дня я, прочитав всю литературу, привезенную с собой, а также турецкие брошюры о саунах и массажах, объявления и надписи на заборах, сходила с ума от отсутствия чтива. С вопросом: «Где здесь можно купить хоть что-нибудь почитать?» – я обратилась к рядом лежащему молодому мужчине, который, как мне показалось, один из немногих был способен понимать английский. Выяснилось, что ему тридцать два, он действительно способен прекрасно понимать и (что немаловажно) отвечать не только по-английски, но и по-немецки, у него огромные каре-зеленые глаза и длиннющие ресницы. Мужчина оказался приятным. Турком. Звали Толга. Объясняя, где что купить, он не попытался меня обнять или хотя бы прикоснуться и не пригласил на дискотеку или в ресторан. Я была приятно удивлена.

На следующий день мы снова встретились на пляже. Я – с новоприобретенной газетой, он – с маской для ныряния. Мы болтали, смеялись, ныряли, и я даже забыла, что он турок и нужно быть начеку. Впрочем, приглашение в ресторан я все же получила. Последний вечер в Кемере, особых планов никаких, поэтому я согласилась. Чтобы Янка не болталась без дела, ее тоже взяли.

Вечер как вечер. Поужинали, съели десерт, покурили кальян, обсудили политическую ситуацию в мире и русско-турецкие отношения. Единственное, что поражало, – интеллект собеседника. Кто бы что ни говорил, но лично я нигде в Европе и уж тем более в Азии ни разу не встречала человека, который знал бы, где находится Екатеринбург. Москва и Питер – понятно. Но на этом, как правило, все знания иностранного собеседника о России исчерпываются. Толга знал не только Екатеринбург, но и его ближайших соседей – Челябинск и Нижний Тагил. Вообще он много чего знал. Образование получал в Европе, два года жил в Германии и год в Голландии. Уже то, что он гораздо лучше меня говорил и по-английски, и по-немецки, вызывало уважение. На прощание я получила диск Таркана. Дала свой телефон в России и уехала.

Забыть о друге я не успела. Сразу после приземления самолета я получила радостно-восторженную эсэмэс. «Че к чему?» – помню, подумала я и даже не стала отвечать.

Следующие два года стали для меня серьезным испытанием. Я закончила университет, переехала в Чехию, работала как проклятая, собирая деньги, и осталась совсем одна в целом мире, с большими сомнениями, есть ли у меня надежда свить хоть где-нибудь свое гнездо.

Все эти два года Толга был на связи. Звонил, писал, отправлял эсэмэски и посылки в Екатеринбург (а потом и в Прагу), поздравляя со всеми возможными праздниками и днями рождения.

Я его прыти понять не могла. Мы жили в разных странах, с разными мыслями в голове и, что самое важное, совсем не знали друг друга. Два дня пляжного знакомства, согласитесь, не располагают к доверию. Ну а кроме того, мое отношение к туркам предельно понятно (смотри выше). Из-за одного исключения предрассудки, формировавшиеся годами, сразу не исчезнут. Короче говоря, я не понимала, что ему от меня надо и на что он надеется. Толга звонил раза два в месяц, и я выкладывала ему все новости, включая подробности моих отношений, проблемы на работе, кризисы в душе и последствия очередной вечеринки. Я не стесняла себя в деталях. Честно говоря, была уверена, что мы вряд ли когда-нибудь увидимся, потому не особо волновалась, что он обо мне думает. В конце концов, я никого звонить не просила.

Когда я переехала в Прагу, Турция казалась еще дальше. Моя радость от жизни в Европе оказалась столь велика, что я быстренько забыла про всех оставленных где-либо. Вечеринки, тусовки, новые знакомства и впечатления вихрем закрутили меня. Хрустальная мечта тоже сбылась, и я планировала насладиться моментом ликования как можно дольше. Только через полгода стала постепенно понимать, что новое – не всегда лучшее. И вечеринки уже не так веселы, и знакомые по большей части «ни рыба ни мясо», и вообще все одно и то же.

Еще через три месяца у меня началась самая настоящая депрессия. Все надоело. Я вдруг осознала, что из России-то я уехала, но здесь я иностранка, это совсем не мой дом.

На таких вот «волнах» Толга меня и поймал. Он менял работу, и в перерывах между работодателями у него высвободилась неделя. На календаре – середина апреля, еще даже не начался пляжный сезон. Несмотря на это, он предложил провести неделю на море. Угадайте где? Правильно, в Кемере.

Я сомневалась. Человека не знаю, да и особо не хочу. Кроме того, интима избежать вряд ли удастся, а, судя по воспоминаниям двухгодичной давности, как мужчина он меня не особо привлекал. Короче, рассуждать в том же духе я бы могла еще долго, но Толга купил мне билет, и я полетела.

В аэропорту Анталии, когда все туристы разбрелись по автобусам, выяснилось, что меня никто не встречает. В этот же самый момент ко мне стало приставать местное население. Через полчаса ожидания, когда все имеющиеся в наличии деньги были подсчитаны и я пришла к неутешительному выводу, что на обратный билет их не хватит, Толга наконец-то явился. Он летел внутренним рейсом из Стамбула, поэтому и задержался.

Встреча оставила странные ощущения. Вы видите практически незнакомого человека и понимаете, что вам предстоит провести вместе под одной крышей шесть дней. И как-то выжить. Странное чувство. Первые пятнадцать минут я ругала себя на чем свет стоит. Ругала свою склонную к авантюрам натуру. Полететь туда, не знаю куда, к тому, не знаю кому. Толга вел себя сдержанно и, по всей видимости, тоже анализировал, что за кота (вернее, кошку) вытащил из мешка.

Поселились мы в большом доме на берегу моря. В разных комнатах, с разными ванными. Кроме нас, в доме никого не было. Бросили вещи и пошли гулять по набережным. Время от времени Толга пытался подержать меня за руку, впрочем, не слишком настаивал. К вечеру стало понятно, что я ему нравлюсь больше, чем он мне.

Спать разошлись по разным спальням. Я выглядела слишком уставшей, чтобы ко мне приставать. Однако избежать «расплаты» на следующее утро не удалось. В том, что секс в данном случае будет для меня лишь «расплатой», я не сомневалась. Впрочем, все прошло так хорошо и приятно, что обязанность даже стала доставлять мне удовольствие.

Последующие дни были самыми прекрасными за долгий период моей нескучной жизни. Мы брали напрокат машины, ездили в горы, катались на велосипедах, всюду фотографировались, литрами пили пиво на жаре, а по вечерам ели рыбу в лучших ресторанах Кемера и Анталии. От вина, водки и других горячительных напитков я практически отказалась. По сравнению с «алкоголистической» Прагой, казалось, был введен сухой закон. Самое интересное, что пить совсем и не хотелось. Курила только по-прежнему много. При этом даже пачки сигарет мне покупал не переносящий сигаретного дыма Толга.

Вообще, его желание покрыть все мои расходы, от мелких до крупных, начинало нравиться мне все больше. Когда привыкаешь жить самостоятельно, думая и заботясь о самой себе, и вдруг обнаруживаешь, что может быть иначе, это очень приятное открытие. Именно открытие. Оказалось, я совсем забыла, как это бывает. Впрочем, быстро освоилась.

Вела я себя, конечно, как тупая кукла. Много капризничала, нервничала и психовала и, естественно, забывала сказать «спасибо». Вообще, все, конечно, парадоксально, но получилось, что я привыкла жить сама по себе, а когда кто-то обо мне стал заботиться, приняла это как данность.

Секс с каждым днем мне нравился все больше. Приятно ощущать, что тебя все время хотят. И могут.

Неделя пролетела мгновенно. Мне не хотелось уезжать. Постепенно я даже стала ценить, что он для меня делает. Кроме того, Толга оказался на редкость интересным собеседником. Мы разговаривали без перерыва, и в моей голове чувствовалась осмысленная заполненность.

В Прагу я возвращалась лучшим рейсом и с целым чемоданом подарков. Мы не обещали друг другу ничего. В Чехии я даже стала думать, что зря. Вообще, после возвращения у меня настал жуткий период беспокойства. Неделя красивой жизни, и мне не хотелось от нее отвыкать. К тому же я вдруг выяснила, что мне надоели эгоцентричные европейцы и я не хочу уже с ними ничего строить. Даже не то чтобы надоели. Просто у них все по-другому.

Феминистки Европы так долго боролись за равноправие полов, что в отместку получили еще кучу разных бонусов. И вот вы теперь на равных: ты плачешь – и он имеет право, ты устаешь – а он еще как, у тебя критические дни – и у него что-то вроде того. Никто не прыгает вокруг тебя просто потому, что ты умная, красивая, сама зарабатываешь, готовишь и вышиваешь крестиком. Типа я тоже много путешествовал и знаю, в какой стране пиво лучше. Вот и строите отношения по принципу равноправия. Кажется, вроде так и надо. Никто никого ни к чему не принуждает. Добровольно, без эмоций и лишних напрягов.

А эмоций-то хочется! И чтобы вокруг тебя скакали – тоже! И чтобы каждой вскользь оброненной тобой глупостью восхищались, и чтобы экзотическим праздничным блюдом считали твой оливье. В общем, ключевой вопрос: «Куда идти?» То ли на Запад, то ли на Восток.

Толга между тем вернулся в свой деловой Стамбул, но и обо мне не забывал. Я терялась в догадках – что это было? То ли обычный курортный роман, то ли история с продолжением. Мимоходом даже мелькнула мысль, что никто не пострадает, если я в крайнем случае еще куда-нибудь перееду.

Через две недели после возвращения ясности не прибавилось. Все еще хотелось экзотического романа. По всей видимости, Толга тоже хотелось. Поэтому он пригласил меня к себе в Стамбул, благо выходные совпали с майскими праздниками (в Чехии они тоже есть). Я снова полетела в Турцию на четыре дня.

Азия появилась уже в самолете. Смуглые пассажиры разглядывали меня и мой красный плащ весь полет. Произвел впечатление плащ и в аэропорту.

Толга опять опоздал, а когда наконец приехал, поздоровался:

– Ты что, на демонстрацию собралась?

– С чего бы это? Между прочим, красный – самый модный весенний цвет в Европе!

– И в Стамбуле, на митингах протеста, – добавил Толга.

Стамбул мне в целом понравился. Это странное соседство старины и цивилизации: мечетей и скоростных электричек, ветхих построек и шикарных особняков, замужних женщин с покрытой головой и модных размалеванных девиц. И везде люди! Толпы людей, словно в Москве. Только большая часть жителей – смуглые, черноволосые, кареглазые мужчины (впрочем сейчас в столице России – то же самое).

По приезде домой Толга внимательнейшим образом рассмотрел весь привезенный мною гардероб. По его мнению, носить мне было совершенно нечего.

– Невозможно прямо! Либо все короткое, либо с декольте до желудка! Мы же не в Анталии! Ты что, на пляж собиралась?

– Какой пляж? Я так на работу хожу!

– Я даже спрашивать тебя не буду, что это за работа такая! – возмущался турецкий друг.

– И не спрашивай себе! Я так хожу, и нормально, никто на меня рот не разевает! – в свою очередь скандалила я.

– Да пойми ты одно правило – у нас женщина делится секретами своего тела только с мужчиной, с которым встречается. А не демонстрирует его всем подряд. Если ты поймешь эту простую вещь, тебе гораздо проще будет адаптироваться.

– Может, я не хочу адаптироваться?

– Тогда хотя бы не провоцируй!

В общем, из дома мы вышли через час препирательств. На меня все равно все смотрели, хотя я обмоталась шарфом, пряча свое декольте. Не знаю почему. Всюду на улицах встречала оголенных немок, но на них, мне так казалось, никто не смотрел.

Плавали на пароме по Босфору и бродили по городу, держась за руки. На улицах, естественно, не целовались.

Вечером мне, утомленной солнцем и впечатлениями, предстояло знакомство с семьей. Лично я слово «семья» воспринимаю прохладно, а слово «родственники» для меня – синоним ругательного. А что такое турецкая семья? Это море родственников. Впрочем, у Толга семья оказалась сравнительно небольшой и какой-то «продвинутой». Все, за исключением бабушки, говорили по-английски, поэтому можно было поддержать беседу и произвести впечатление. С бабушкой приходилось тупо улыбаться и повторять одни и те же заученные мной турецкие фразы: «Здравствуйте! Как ваши дела? Меня зовут Саша. Я из России. До свидания!» Правда, бабушке мой скудный лексикон Эллочки-людоедки не помешал сделать вывод, что я «приличная девушка». Мне она тоже понравилась. Этакая престарелая княжна.