Текст книги "Мой несбыточный сон (СИ)"
Автор книги: Александра Плен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
-Наверное я мало загружаю вас, если вы можете себе позволить прохлаждаться в рабочее время, – процедил он сквозь зубы.
Я посмотрела на часы и ужаснулась, обед закончился полчаса назад. Мои коллеги поспешно выскочили из архива, оставляя меня на растерзание маркизу. Господин Анрук встал и попытался извиниться перед начальником, но тот остановил его небрежным взмахом ладони.
-Госпожа Вероника, вы закончили с провинцией Райони?
-Почти, – пискнула я, – осталось пару дней.
-Возьмите в нагрузку еще и округ Шатан, там тоже скопилось много не разобранных бумаг за последние года, и надеюсь, вы поторопитесь. Когда закончите, у меня есть для вас еще одно дело. – Канцлер развернулся и зашагал к двери.
Я тихонечко застонала... Что за невезение!
Маркиз, услышав мой стон, резко остановился, как будто натолкнулся на стену. Медленно, словно через силу оглянулся на меня и обжог враз почерневшими глазами.
Я испуганно застыла, как кролик перед удавом. Сердце подпрыгнуло к горлу, ладони повлажнели. Пару секунд мы пристально смотрели друг другу в глаза. Я первая вышла из ступора, опустив голову и спрятавшись за ворохом бумаг на моем столе. Через секунду услышала хлопок двери. Ушел...
Разбирая бумаги по Шатану я обнаружила несоответствие объема спиртных напитков, закупленных по королевской квоте, с объемом продаж этих напитков в отчетах от торговцев, владельцев ресторанов и гостиниц. Показала архивариусу. Старичок похлопал меня по плечу и вздохнул, – 'Полетят головы'. И пошел отсылать заявку в канцелярию...
-Анрук, добрый день, что случилось? – Канцлер, как всегда, стремительно ворвался в архив.
– Лорд Антеро, Вероника нашла в документах по Шатану косвенное подтверждение контрабанды спиртного. Вот краткие выкладки с цифрами, – Анрук протянул канцлеру бумагу с моими записями.
Быстро пробежав глазами текст, канцлер перевел взгляд на меня.
-А вы, госпожа Арсон, оказывается не только умеете улыбаться и обманывать доверчивых мужчин.
-Ну что вы, милорд, – со всем ядом, на который была способна ответила я, – обманывать доверчивых, – я выделила это слово, – мужчин, мое любимое занятие, а это так, – я махнула рукой над бумагами, – хобби.
Анрук удивленно переводил взгляд с меня на канцлера, прислушиваясь к перепалке.
– О, у леди прорезались зубки.. Где же они прятались все это время? – насмешливо потянул Антеро.
-Во рту, – не подумав, буркнула я. Невольно взгляд маркиза метнулся к моим губам, я увидела как ярко вспыхнули такие обычно холодные глаза. Канцлер резко вздохнув, отвернулся и уже возле двери, не оборачиваясь процедил, – Завтра мне на стол полный отчет по Шатану.
На вопросительный взгляд архивариуса, я недоуменно пожала плечами.
После Шатана была еще провинция Румок, потом рудники в Коми, потом закупки зерна в Шамии. Я злилась и скрипела зубами. Руки просили, требовали ниток, если бы не страх перед канцлером, я бы давно накупила пряжи и наплела что-нибудь на чердаке своим друзьям, какой-нибудь легкий, светлый, летний сон. Я скучала по станку, по родному дому, по своим заказчикам, соседям, по той легкости, доброте и искренности, что окружала меня всю жизнь.
Уже три дня терзали глубокие размышления. В основном они меня редко так долго мучают, но этот случай особый... В отчетах по северному округу Гуджон я нашла знакомую фамилию – виконта Арсон. Мой отец при венчании в храме передал эту фамилию жене. И я, как его дочь, при рождении была записана в книге регистрации, как Вероника Арсон. Я никогда не пыталась разыскать родственников со стороны отца. Он покинул мою мать, уйдя на войну, когда та была на пятом месяце, беременная мной и больше не вернулся к нам... От отца мне осталось только фамилия и кольцо, подаренное маме на свадьбу. После смерти бабушки и дедушки я пыталась разговорить маму, но та не хотела и слышать о возможности наладить отношения с семьей Арсон... Она рассказывала, что Андре пошел на войну офицером вопреки воле своего отца, а так как он был младшим сыном, то тот лишил Андре наследства и поддержки рода. Вот такая грустная история. Теперь, копаясь в архиве, я обнаружила сводный отчет за прошлый год от виконта, моего дедушки и мучительно размышляла – написать ему или нет... Ведь больше у меня никого в семье не осталось... Мама была очень категорична в отношении , но, как мне теперь представляется, предвзятость и неприязнь вредят в жизни, и если даже виконт мне не ответит, я не буду держать на него зла... У каждого своя дорога...
В итоге письмо я написала. Вежливо, очень тактично и осторожно. Назвала свое имя и фамилию, написала о маме, о городке, где мы жили, о том, что служу сейчас на государственной службе в канцелярии... И что, буду очень рада, если он мне ответит...
Я работала в самом дальнем углу библиотеки, напевая под нос песенку. Разбирала старые книги, откладывая самые потрепанные экземпляры на переплетение и реставрацию. Как вдруг почувствовала, что сзади кто-то есть. Вздрогнула и испуганно замерла. Уже собираясь обернуться, как ощутила знакомый до боли запах того единственного мужчины, которому он принадлежал. Канцлер. Он молча стоял за моей спиной, так близко, почти вплотную, что горячее дыхание шевелило волосы на моем затылке. Краем глаза я заметила руку, судорожно вцепившуюся в полку стеллажа, как будто он боялся хоть на секунду разжать побелевшие пальцы. Я чувствовала исходящий от мужчины жар, и сама ощутила, как глубоко внутри зарождается неконтролируемая ответная дрожь. Мне казалось, его взгляд материальный, я ощущала этот взгляд на шее, плечах, он прожигал дыру между лопатками, опять поднялся наверх и замер на ключице, нежно выглядывающей из воротника платья. Мы стояли так уже несколько минут. Голова плыла в душном густом тумане, я едва заметно покачнулась, чуть притронувшись спиной к маркизу и услышала его рваный хриплый вздох.
– Лорд Антеро, вы где? Я принес, то, что вы просили, – донеся откуда то издалека голос архивариуса.
Канцлер очнувшись, резко развернулся и через мгновение я стояла между стеллажей одна. Вздохнув, тяжело опустилась прямо на пол. Что же твориться? Почему рядом с ним я становлюсь как оголенный натянутый нерв? Почему кружится голова от одного его запаха и дрожат коленки? Это все этот чертов сон, – злилась я. Если бы не он... Если бы не сон, меня бы здесь не было, и я бы никогда не узнала этого страшного жестокого человека. Жила бы себе в любимом доме. Плела бы сны за деньги...
Конечно, он не равнодушен ко мне, это понятно. Его особенная персональная придирчивость, язвительные колкости, приходы в библиотеку только для того, чтобы дать мне дополнительную работу или поругать за лень или некомпетентность. Я наблюдала, с другими служащими он вел себя вполне корректно и вежливо. Значит ненавидит меня... И до сих пор не простил за тот сон, за свою вынужденную слабость...
Спустя несколько дней я, опаздывая, неслась через фойе к библиотеке, торопливо кивая направо и налево так же спешащим коллегам.
-Госпожа Арсон, здравствуйте! – вдруг раздался справа знакомый голос.
Обернувшись я увидела Пахрана, моего бывшего дознавателя.
-Какими судьбами? – заулыбалась я, – доброе утро, сэр.
-Как вы, Вероника? Я часто вспоминал о вас. Не обижаетесь на меня за допросы?
-Спасибо, хорошо. Конечно нет, Какие могут быть обиды – это же ваша работа, – ответила я вполне искренне. – Я служу теперь здесь на благо государства младшим архивариусом. А вы что здесь делаете?
-Прибыл с отчетом для канцлера, – пожал плечами Пахран. И улыбнулся.
-Какая милая, сердечная встреча, – раздался рядом холодный язвительный голос.
Мы с Пахраном одновременно обернулись к канцлеру и синхронно поклонились, как послушные болванчики.
-Я смотрю, вы не наговорились за прошлое время?. Может мне стоит дать вам возможность продолжить ваши беседы в кабинете дознавателя? – голос сочился ядом.
– Лорд Антеро, извините меня, – Пахран по военному склонил голову. – это я задержал госпожу Веронику поздороваться.
-Идите в мой кабинет и ждите меня там, – отмахнулся канцлер.
Мы остались вдвоем посреди фойе. Проходящие мимо служащие опасливо обходили нас по широкой дуге. И вдруг, я со стороны увидела всю нелепость нашего противостояния. Маркиз, со своей высокомерной наглой ухмылкой, рассматривая меня с высока. Я, как нахохлившийся маленький воробей, сжав кулачки, исподлобья, злобно, прожигаю его взглядом. Это просто смешно и глупо. Я подняла голову и широко весело улыбнулась, глядя ему в глаза. Сначала удивленно, потом растерянно канцлер смотрел мне в лицо и стремительно теплели, озаряясь мягким внутренним светом его глаза.
– Мир? – с улыбкой, я протянула для пожатия ладонь.
Он посмотрел на мою руку, как на ядовитую змею, опасливо отступая на шаг назад.
-Госпожа Арсон, может вы уже, наконец, пойдете работать и перестанете мозолить мне глаза? – процедил сквозь зубы.
– Конечно, милорд. Уже иду. Доброго дня, – мягко сказала я и развернувшись медленно пошла в архив, оставив растерянно стоящего мужчину за спиной.
Я думала о случившемся весь день. Похоже я нашла у маркиза слабое место и беспроигрышную тактику поведения с ним. Канцлер боится моих улыбок, точнее своей реакции на них. И если я начну себя вести с ним кротко и смиренно, он больше не будет ко мне цепляться.... Надеюсь...
Ура! Мне наконец привезли ткацкий станок. Немного другой, больше чем мой, домашний. Но все равно безумно красивый. Я любовно гладила перекладины, нежно провела рукой по челноку. Я была счастлива. И с улыбкой обернулась к архивариусу.
-Спасибо за этот чудесный подарок.
-Нет, девочка, благодари канцлера, это он приказал поставить тебе станок.
-Ага, значит даст какую-то новую работу на благо государства, – вздохнула, но не слишком грустно, так как я была рада наконец заняться любимым делом
Маркиз не преминул вскоре заявиться в библиотеку. Небрежный кивок и высокомерно:
-Госпожа Арсон, к вашим обязанностям младшего архивариуса добавятся еще обязанности по вашему прямому профилю – плетению сновидений. Вот первое задание, – он протянул бумагу.
Я прочитала заказ и перевела на канцлера ошарашенный взгляд.
-Но ведь это же противозаконно, именно из-за такого заказа вы меня сюда и упекли!
-Госпожа Арсон, то что требую я – всегда законно и на благо государства. Так что берите нитки и за дело, мои приказы не обсуждаются, – припечатал он выходя.
С враз испортившимся настроением я села за стол и отвернулась к окну. У меня был приказ создать сон для посла соседней Карминии, вчера приехавшего во дворец с делегацией, в связи с недавним скандалом из-за шпионажа. Отношения между нашими странами были натянуты и слухи ходили самые неутешительные. Прогнозировали возможную войну... Посол был негативно настроен ко всему, что его окружало в столице. Говорили, что он даже ел пищу, приготовленную его слугами из привезенных с собой продуктов. 'Совершенное самодурство', – подумала я. Мне же приказали сплести наволочку со сном о нашей прекрасной стране. Чтобы за несколько дней прибывания в столице он проникся любовью и патриотизмом к моей родине. Почти невозможный заказ. 'Нет', – сказала я себе, – 'Невозможный, если ты и дальше будешь кукситься и дуться на канцлера. Поэтому прочь грустные мысли и берись за работу'. Я смотрела из окна на городской парк, расположенный напротив здания, на гуляющих мам с детьми, на проезжающие мимо кареты, спешащих людей. Вспоминала свой дом, теплый, родной, любимый. Друзей, соседей, знакомых с детства. Наш провинциальный, может немного и наивный, но такой искренний и открытый мирок, где прожила всю жизнь, где все знают друг друга и всегда придут на помощь.
Я придумала, я сделаю сон именно таким, и взялась за нитки.
Вечером отдала наволочку секретарю и больше я о после не слышала. Но краем уха, сплетня о том, как понравилось ему в нашей стране, и как он собирался вскоре опять ее посетить все-же дошла до меня. В канцелярии мне выдали премию за отлично сделанную работу и устную благодарность от канцлера. Сам он архив так и не посетил.... Поговаривали, что маркиз уехал к невесте, и скоро должна состояться их свадьба. Девушки из секретариата рассказали, что король давно настаивал на венчании, но канцлер все время отодвигал дату свадьбы... Но видимо оттягивать дальше было уже невозможно. Я впала в задумчивость на несколько дней... Были две новости, связанные со свадьбой канцлера, хорошая и плохая. Хорошая в том, что женившись он наконец забудет про тот дурацкий сон о страсти и, возможно, воспылавший любовью к жене, оставит меня в покое, а возможно даже разрешит уволиться, что бы я не маячила у него перед глазами.
Плохая была в том, что мое непослушное сердце по прежнему не хотело воспринимать наше огромное классовое и социальное неравенство, трепыхалось и болело, на что-то надеясь... Парадокс, не правда ли?
Маркиз приехал через пару недель, раздраженный и злой. Устроил разнос в управлении, по увольнял заместителей. Его обходили стороной и лишний раз боялись потревожить. А мне опять навалили кучу работы... Периодически я плела легкие веселые, незамысловатые сновидения для семьи монарха, то наследнику престола, то дядюшке, то кузине... Но в основном сидела разбирала отчеты и архив.
'Рано или поздно это должно было случиться'. – вздыхала я потерянно. Сегодня утром ко мне подошла убитая горем женщина, работающая уборщицей у нас в управлении и попросила помочь. Ее сын умирал. Лекари и маги, которых она могла пригласить, пока еще были деньги недоумевали и ничего не могли сделать. Говорили, что они бессильные перед депрессией и сердечной болью. Что если ваш сын сам не сможет захотеть жить – не поможет ничего. Деньги у нее закончились, пришлось продать, все что было ценного в доме, а лекари все разводили руками. Сын медленно угасал, ничего не ел, не разговаривал и не вставал с кровати. Что же могло случиться? Он так и признался матери...
Я отнекивалась, что не могу, что не имею права, меня накажут и серьезно, но смотреть на материнское лицо, на котором гаснет надежда было ужасно больно... Я взяла с нее клятву, что никто не узнает об этом сне, что если удастся вытащить ее сына из депрессии – первое, что она сделает, это сожжет платок. Денег я не взяла, да и что она могла мне предложить?
Я опять сделала это – пошла против закона. Мучило ли это меня? Нет, конечно... Боялась только одного – только бы не попасться... Вечером, когда все ушли, я осталась в архиве и села за работу. Мне уже приходилось лечить людей сновидениями, наработки были... Я конечно не знала первопричину болезни, но главное дать толчок, заставить человека хотеть жить и бороться. Сама я была ужасная оптимистка, поэтому такие сны мне удавались особенно хорошо.
Просидела за станком почти до ночи, только теперь сообразив, как же мне будет страшно идти домой. Выскочив на пустую темную улицу, я увидела через дорогу от здания закрытую черную карету, которая тихонько покатила следом за мной. Я побежала. Быстро как могла... Испуганно неслась сквозь кусты, перескакивая через клумбы. Карета все равно не отставала. Перевела дыхание, только когда оказалась за крепкими воротами госпожи Гросс... Сердце колотилось как сумасшедшее. Нет, больше ни за что не пойду среди ночи... Если и буду нарушать закон еще раз, то лучше рано утром...
На следующий день, незаметно отдав платок уборщице, села за свои бумаги... Опять скучный, похожий на предыдущие день... Отчеты, цифры, нумерация, каталоги...Надоело...
Через два дня ко мне в архив заскочила радостная улыбающаяся женщина и бросилась передо мной на колени. Платок помог. Юноша начал выздоравливать, вставать с кровати, интересоваться происходящим, а главное, у него проснулся волчий аппетит... 'Вот ради таких минут и стоит жить', – подумала я, улыбаясь. 'А не ради того, чтобы кузина монарха еще раз во сне посетила морской курорт'....
И когда меня вызвали вечером в кабинет канцлера, я все сразу поняла и приготовилась к неравной битве... Ведь канцлер предупреждал, то ничто от него не скроется...
– Добрый день, милорд.
– Здравствуй, Вероника.
Кабинет у канцлера был шикарным, большой, светлый, с двумя огромными окнами выходящими на городской парк. Полки с книгами, камин, пейзажи на стенах, мягкий диван в углу.. Добротный широкий письменный стол в центре. Пока я осматривалась, маркиз внимательно наблюдал за мной.
-Что ты можешь сказать в свое оправдание? Ты же понимаешь зачем я тебя пригласил? – с ленцой начал он... Поймал таки мышонка, и теперь раздумывает, съесть сразу или еще поиграть...
– Вы же все и так знаете, лорд Антеро... Я жду наказания, – виновато склонила голову, прервав я его игру...
-Эх, глупый наивный воробушек... Мне интересно было наблюдать за тобой... Делом времени было подождать когда ты сорвешься.
-Я не жалею о том, что сделала. Может я и жалею о вашем сне. Может я понесла наказание за него справедливо и заслуженно... Но о битве за спасение человеческой жизни я не пожалею никогда, – я твердо стояла на своем..
-Вот значит как... Смелая и дерзкая... – и тихо добавил, – почти как тогда....
Мы молчали... Канцлер сидел, задумавшись, отрешенно играя пером. Я стояла посреди кабинета и смотрела в окно, за его спиной...
-Что же мне с тобой делать, солнечная девочка, – заторможено, как будто во сне прошептал он... и махнув рукой в сторону стула сказал, – сядь ты наконец, чего стоишь...
Я села. Тихонько тикали часы, отмеряя минуты, потрескивал огонь в камине. Было так уютно и спокойно вдвоем. Напротив сидел сильный, надежный, притягательный мужчина, расслабленно откинувшись в кресле. Такой знакомый и такой чужой. Меня вдруг накрыло мягкое теплое одеяло безопасности и покоя... Стало все равно, какое наказания для меня придумает канцлер и что будет со мной завтра. Но я точно знала, что он не причинит мне вреда.
Вдруг, медленно маркиз начал говорить..
-За последние месяцы я прочитал все о магическом воздействии, все труды из академии, королевских архивов. Консультировался с убеленными сединами, самыми выдающимися магами нашего королевства. Искал хоть крошечную зацепку о том, что происходит со мной...
-А что с вами происходит? – не удержалась я... Мужчина грустно иронично улыбнулся...
-Все маги в один голос утверждали, что одиночное воздействие не приносит вреда. Что сон – это просто сон, пусть красивый, чудесный, притягательный, но один раз он ничего не сможет сделать.. Главное, что бы я не спал на платке постоянно...
-И что? Надеюсь, вы уничтожили платок? – я с тревогой посмотрела на маркиза.
-Конечно, сразу же на следующий день, найдя его у себя под подушкой... Полетели головы слуг, которые убирали постель. Так я узнал о Алисии Мориц, а потом о тебе... Я был зол... Страшно зол, что посмели таким способом воздействовать на меня. Сначала я думал, что ты в сговоре с семьей Мориц... Потом злость ушла, я начал размышлять и понял, что тебя подставили... Ну ты все и так знаешь...
-Да... можно сказать из первых рук, – рассмеялась я. Канцлер резко поднял голову, ловя взглядом мой смех, пристально всматриваясь в мои глаза.
-Тогда почему я чувствую себя так, как будто до сих пор сплю на этом платке? Ответь мне! – прорычал он... Я растерянно хлопала глазами.
-Я устал.. Я устал каждый день с собой бороться. Я устал придумывать причины, чтобы зайти в архив. Я устал провожать тебя, сидя в карете, издалека наблюдая как ты идешь домой... Я даже обрадовался, когда ты нарушила правило не применять магию. Обрадовался потому что был повод вызвать тебя в свой кабинет...
-Может, – я задумалась. – может я сплету вам сон о ненависти ко мне...
-А ты сможешь? Девочка, в тебе нет ни капли злобы и ненависти, ты не знаешь что это, а посему как ты сможешь вплести эту эмоцию?
Я удивленно подняла глаза.
-Откуда вы знаете специфику моего плетения?
-Я же сказал, я знаю все о тебе и твоем даре... Скажи... ты говорила, что заснула на платке, ты видела то же, что и я?
Я густо покраснела. Запылали щеки, шея, грудь. Я смущенно опустила глаза и пискнула:
-Не знаю, милорд, я проснулась почти сразу, как мы покинули бальный зал.
-Тебе повезло... Я видел гораздо больше. Но все равно, ответь мне – почему тогда во сне ты была совсем другая, чем в жизни? Более свободная, раскованная, дерзкая? Такое ощущение, что там была ты и в тоже время не ты... И почему вообще я тебя увидел? Я же по плану должен был увидеть Алисию.. Ведь так?
-Да, наверное. Я много думала об этом...Если вы с Алисией любили друг друга, конечно вы бы увидели ее. Я вплела ее образ в сон, но то ли я вложила слишком много своих эмоций, и они перехлестнул ее образ, то ли вы негативно относились к семье Мориц, и к Алисии в том числе, магия выбрала меня для сна, как самого лучшего кандидата, – я опять покраснела.
-Магия? Ты думаешь она разумна?
-Конечно, маркиз Антеро, я точно знаю, что она сама выбирает кому помочь, кого наказать, а кому подсказать дальнейший путь...
-Это все догадки и домыслы...
-Возможно...А про раскованность... – я опять засмущалась, – лорд Антеро, я с первой минуты поняла, что это сон, и что кроме меня его никто не увидит... Поэтому решила оторваться по полной. Так сказать... Простите меня, но вы тоже вели себя немного по другому, – пискнула я и виновато опустила голову.
-Я то думал, что все реально... Тем более, что заснул сразу после бала и твой сон стал приятным его продолжением...
-Что же нам делать, лорд Антеро?, – с неподдельным интересом и надеждой в голосе поинтересовалась я. Я считала его старше, мудрее, опытнее, наверное... Кто я и кто он. маркиз найдет выход из ситуации!
-Как что? Ты станешь моей любовницей, естественно. Если я уже не могу избавиться он мыслей о тебе. Я куплю тебе особняк в столице, ты будешь богатой.... – его голос звучал уверенно и твердо, как будто он уже все решил без меня... Я так растерялась и опешила, что ловила воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Как вы.... Нет...нельзя... -я ошарашенно бормотала, с ужасом глядя на маркиза.
– Почему? – с искренним недоумением спросил он.
– Ну как же? Так нельзя, ... – он молча, не понимая смотрел на меня, – ну во первых у вас есть невеста.
– Ну и что?
– Как же вы не понимаете таких очевидных вещей. Вы женитесь. Пойдете в храм. Произнесете клятвы. Нельзя иметь любовницу и жену. Это же предательство, измена, – в полном замешательстве произнесла я.
– Ты такая наивная, девочка, – хмыкнул маркиз. Это брак по договоренности, а невесту видел, возможно, пару раз... Она меня не любит и я ее не люблю... Все аристократы так женятся.
Я действительно не понимала... Вся моя жизнь с детства была пронизана любовью.... Воспоминания о бабушке с дедушкой, их крепком, взаимном чувстве, пронесенном сквозь годы. Они не расставались ни на минуту, а если и приходилось дедушке уехать, то бабушка просто замирала в своем мирке и ждала его приезда, чутко прислушиваясь к шагам за дверью. Мама... Я вспоминаю, она и не жила все эти годы, меня в основном воспитывала бабушка, а мама застыла среди своих вышивок, заперла свои мечты и улыбки внутри... Без папы...
– Нет, – твердо сказала я, – я не буду вашей любовницей. С вашей стороны жестоко и оскорбительно предлагать мне такое..., – меня переполняло негодование.
– Понятно.. – хмыкнул маркиз, – я так и знал, что ты встанешь в позу. Можно было догадаться по твоей наивности и провинциальности, что представления о браке у тебя не правильные.
– Как раз у меня они и правильные, – с жаром заявила я, вскочив, – а вот у вас, милорд... Вы казались мне честным и благородным человеком, может и суровым, но справедливым и порядочным...
– О, – потянул лорд, – как все запущенно... – Если я правильно понимаю, деньги, драгоценности, положение в обществе предлагать бесполезно? – хмыкнул он иронично...
Я грозно посмотрела на него. Еще и веселится... Вдруг, одним слитным плавным движением маркиз поднялся с кресла и двинулся ко мне. Я замерла. Придумал что-то новенькое, решила, глядя в загорающиеся огнем глаза. Мне стало страшно... Я отступала к двери, настороженно глядя из-исподлобья.
– Что вы делаете? – испуганно пролепетала, упершись спиной в стену и почувствовала как талию обхватили крепкие руки, а горячие губы запорхали, целуя лоб, щеки, шею... Я мгновенно вспыхнула, задрожав, обмякла в его руках.
– Что и требовалось доказать, – хрипло прошептал маркиз, – обманщица, ты то же чувствуешь это... Эту невыносимую тягу, эту страсть, туманящую разум и лишающую воли.. – его голос обволакивал, отбирая разум, – Моя смелая, восхитительная, отзывчивая девочка...
Губы творили волшебство, мягкие и твердые, невыносимо сладкие и нежные. Его рот... Язык.. Изысканное лакомство, которое таяло у меня во рту, оставляя роскошное послевкусие. Ладони мужчины обхватили грудь , то крепко сжимая, то нежно, почти невесомо прикасаясь к вершинкам. Пальцы выводили замысловатые узоры , дразня и теребя.
Как будто издалека слышала хриплый шепот 'Красавица моя', 'Нежная моя', 'Солнечная девочка', таяла от бархатного голоса, тихого рокочущего звука, похожее на кошачье мурлыканье, зарождающегося у него внутри в груди, и уже почти ничего не соображала. Ум заволокло розовым туманом, кожа стала настолько чувствительной, что одежда мешала и голову посетила мысль от нее избавиться... Я вздрогнула... И пришла в себя.. Я полулежа сидела на коленях у маркиза, на кушетке возле камина, платье было приспущено, бесстыдно оголив плечи и верх груди. Темноволосая голова маркиза склоненная надо мной, одна рука гладила колено, медленно пробираясь по ноге вверх, другая зарывшись в волосы, поддерживала затылок. Губы страстно целовали ключицы, шею, опускались потихоньку вниз к ложбинке... Стоп. Я резко оттолкнулась и вскочила с его колен.
– Что вы.... Да как вы... – слова давались мне с трудом, я вдруг сразу растеряла способность мыслить и говорить... маркиз был еще в более худшем положении. Он даже ничего не мог выдавить, просто тяжело, дико, не отрываясь, смотрел на меня. Хриплое дыхание вырывалось сквозь сцепленные зубы. Я развернулась и ринулась к двери. И уже на выходе прошептала:
– Это же не сон, это настоящая жизнь, здесь нельзя так...
Я влетела в библиотеку, как торнадо. Вихрем промчалась мимо господина Анрука и плюхнулась за свой стол. Руки дрожали, мысли путались, а сердце грохотало в груди кузнечным молотом. Отрывочные бессвязные мысли проносились в голове: 'Это не могло со мной произойти. Я сошла с ума. Как же я буду дальше жить? Смотреть ему в глаза, ходить на работу, здороваться по утрам... Еще десять лет по контракту, я не выдержу'. То, что я неравнодушна к маркизу я поняла уже давно. Но у меня была еще призрачная надежда, что он женится и перестанет обращать на меня внимание и мое незрелое чувство угаснет, так и не успев вырасти... Но после случившего в кабинете, игнорировать факты было бы глупо... маркиз предложил мне стать содержанкой. Я горько усмехнулась. Ни на что большее, ты Вероника, рассчитывать не можешь... Да еще и раз за разом вляпываешься в истории, развязывая ему руки и давая повод для шантажа...
Три дня маркиз не показывался в библиотеке. Я так же сидела тихо как мышка. Утром незаметно проскальзывая в архив, а вечером, прячась за спинами, торопливо бежала домой. Самым лучшим решением было бы отпустить меня к себе в родной город, я бы уехала и перестала бы мозолить ему глаза... Может предложить канцлеру такой выход?
А на четвертый день он посетил архив сам. И поведение его разительно отличалось от предыдущего... Я даже немного опешила, когда, зайдя в комнату, он с искренней улыбкой поприветствовал нас и сразу подсел ко мне за стол. Я настороженно выглядывала из-за бумаг. Но оказалось, что тактика, которую избрал маркиз для достижения какой-то своей, неведомой мне цели, была гораздо страшнее и коварнее... Он ласково смотрел на меня, не ругая и не критикуя, легко, как будто играя, касался локтя, кисти. Сев почти вплотную, разложил мой прошлый сводный отчет по Гуджону, почти задевая меня плечом. Я отодвигалась, пока чуть не свалилась со стула. Терялась, смущалась, краснела... Не понимала ни слова из того, что он говорил, сердечко стучало, как у пойманной птицы, а щеки полыхали румянцем. А этот нехороший канцлер только забавлялся, видя мое нервное состояние...
С этого момента началась новая страница в наших непростых отношениях.
Теперь в библиотеке канцлер стал частым гостем. Он приходил каждый день, приносил пирожные и конфеты из элитной кондитерской, такие безумно вкусные, что я физически не могла от них отказаться. То охапку желтых осенних листьев, собранных в парке. То одинокий цветок в стакане...
Его вероломная подлая тактика дала свои плоды. Господин Анрук сначала вопросительно, потом тревожно поглядывал на меня. Мои друзья и коллеги перестали приходить на обед в архив, пару раз встретив там маркиза. Да и вообще сослуживцы как-то странно стали коситься и шептаться по углам. Пошли сплетни... Это было естественно, и закономерно, особенно после того, как маркиз стал каждый вечер ждать меня в карете после работы, насильно усаживал внутрь, и не слушая моих возражений, провожал домой. Репутация была под угрозой.
Чего он добивается? Пару раз задав этот вопрос канцлеру, когда мы были наедине в карете я получила в ответ теплую улыбку и целомудренный поцелуй в ладошку... Он околдовывал меня, опутывал, приручал к себе, как несмышленого щенка. А я не понимая, что происходит, безвольно шла в эту ловушку, завороженная улыбками и непривычной для него добротой.
Последние сомнения коллег о моей пристойности и приличиях пропали, когда канцлер начал вызывать меня в свой кабинет по вечерам, якобы с отчетом за день о проделанной работе. Я дулась, ругалась по нос, смущалась, пеняла ему, на то что он пользуется своим положением. Но шла... Потому что уже не могла жить, без этих встреч, без его тихого ласкового голоса, без пронзительных карих глаз, смотрящих на меня восхищенно и жадно... Как на самое вкусное лакомство...
Я чувствовала себя самой красивой, самой желанной, окруженной заботой и лаской, как во сне, в том давнишнем сне, который мы увидели на двоих...
Сначала я боялась ходить к кабинет канцлера по вечерам. В памяти было свежо воспоминание о неприлично задранных юбках. Но маркиз, видя мои опасения, (я заходила к нему бочком и по стеночке, зыркая исподлобья), больше не предпринимал никаких попыток поцеловать или приблизить меня к себе. Чинно сидел в кресле и действительно просматривал бумаги, а мне велел тихо сидеть на кушетке. Потом, потихоньку осмелев, я сама читала документы , разложив их на туалетном столике, или брала работу с собой. Очевидно, что маркиз изменился. Вместо самоуверенного, высокомерного хлыща сейчас передо мной сидел просто уставший, заработавшийся и запутавшийся человек. Немного бледный, с красными от недосыпания глазами. Однажды мне стало его просто жалко. Он беспрерывно тер глаза и хмурил брови.
