Текст книги "На свои круги(СИ)"

Автор книги: Александра Турлякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Annotation

Кидаю ещё один момент, большой...

Турлякова Александра Николаевна

Турлякова Александра Николаевна

На свои круги. Продолжение 17

В темноте Ания могла ориентироваться только на спину своего сопровождающего, на что уж ориентировался он сам, она не знала. Огня – лампы или факела – у них не было. Ей и сквайру светили только луна и звёзды.

Уже в темноте баронесса и оруженосец покинули замок, спустившись по лестнице со второго этажа потайной двери. Воины проводили их в темноту и снова закрыли дверь. Возврата назад не было, да Ания и не собиралась возвращаться. Её ждал только путь вперёд. Она только надеялась, что её сопровождающий знает, что делает и ведёт её в правильном направлении.

Они не разговаривали. С тех пор, как ещё в замке этот Эрвин придирчиво осмотрел её одежду и задал несколько уточняющих вопросов, он не проронил ни слова. Он не ждал Анию, не оборачивался, чтобы проверить, успевает ли она за ним следом. Он просто упрямо и уверенно шёл вперёд. И Анию это злило.

Если вдруг она споткнётся или упадёт, он хоть сможет это заметить? Или уйдёт вперед, как ни в чём не бывало?

Конечно, ему всё это не нравилось, он злился на Анию, на то, что ему пришлось покинуть крепкие, надёжные стены замка и выйти на равнину. Он боялся за себя, за свою жизнь, и боялся своего барона, ему было плевать на Анию, на её ребёнка, он такой человек. Его интересуют только свои дела. И он пошёл сюда только потому, что Ания его госпожа, жена его милорда. И хорошо, если всё это время, пока они будут в пути, он будет вести себя смирно, не будет распускать руки, и вообще...

Она споткнулась и упала на колени. О, Боже! Это всё эти деревянные башмаки, неудобные, большие ей. Это Несса – камеристка настояла на том, чтобы Ания их надела: вчера шёл дождь, и землю промочило. Но одно дело пробежать в них через двор, а другое – идти далеко. Это не обувь, это – мука!

– Всё нормально? Вы не ушиблись?

Ания почувствовала, в темноте оруженосец коснулся её спины, участливо спрашивая о самочувствии. Ания резким движением сбросила с себя его руку, наконец-то он обратил на неё внимание. Спросила:

– И долго мы ещё будем так идти? Так быстро, что я уже задохнулась... Дайте мне совсем чуть-чуть... Я... Господи... Я уже не могу идти за вами так быстро...

Он сел к ней на землю рядом, опустившись на колено, потому что голос его зазвучал вдруг почти у самого лица.

– Вы же сами хотели быстро, а коней у нас нет...

– Ну, и как кони мы тоже бежать не сможем,– раздражённо прошептала Ания в ответ, хоть как-то, хоть чем-то выместить на нём обиду и досаду.

Оруженосец в ответ усмехнулся.

– Конечно, не сможем... Просто до рассвета я хотел отойти подальше от их лагеря, чтобы не натолкнуться на какой-нибудь из их патрулей. Чем дальше мы будем от замка, тем меньше вопросов к нам будет. И меньше подозрений.

Ания передёрнула плечами.

– Да где он, этот их лагерь? Ничего не видно! Темнота, хоть глаз коли! Если бы не луна... Ни одного огня, ни одного костра! Где, где?– Она дёрнула рукой в сторону, хотя в темноте этого не было видно.

Оруженосец немного помолчал, словно подбирал слова, терпеливо и спокойно думал.

– Их лагерь закрывает замок, я специально пошёл в эту сторону, они остались с востока... Если бы мы пошли туда, были бы вам и костры, и огни, и палатки, и люди с мечами и копьями... Только у нас не было бы ни единого шанса. Что бы мы им сказали?

Ания только хмыкнула, признавая правоту его слов, что она могла ему возразить? Конечно, он прав, а как же иначе?

– Ладно. Я больше не буду жаловаться, и буду идти быстро, только... только я избавлюсь от этого...– Она сбросила с ног деревянные башмаки и осталась в низких кожаных сапожках. Скорее всего, она промочит ноги. Ну и пусть! Зато идти будет легче и удобнее, а значит, быстрее.

– Пойдёмте!– обратилась решительно, поднявшись на ноги.– Я же обещала вам быть послушной... Не обращайте на меня внимания. Просто мне хочется знать, что мы делаем, и какие у вас планы. А вы всё время молчите. Я даже не знаю, куда мы в этой темноте идём, что вы тут умудряетесь видеть? Темнота непросветная...

– Я хорошо изучил карту и объездил эти места верхом. Не бойтесь, я не заведу вас в глухомань. Ещё немного и мы выйдем на дорогу, пойдём прямо на Берд. Отойдём подальше до рассвета и, может быть, никого уже не встретим.

– Может быть?

– Я надеюсь на это. Нам никакие встречи ни к чему.

Помолчали, пробираясь через траву. Ания немного отдохнула и избавилась от неудобной обуви, а ещё этот Эрвин, поговорив с ней, успокоил её тем, что знает, что делает. Скоро будет дорога, скоро они пойдут в Берд, и каждый шаг будет приближать её к цели.

– Многие ли люди в округе знают вас в лицо?– спросил оруженосец, повернув голову в сторону Ании.

– Вряд ли. Сама в деревнях здесь я не бывала. Так, несколько человек, что привозили дрова или тростник в замок. Оброки чаще сдают барону или управляющему, я этим занимаюсь мало, я потом только считаю...

– Понятно. Это хорошо, если кто-нибудь из местных вдруг увидит вас и не узнает.

– Наверное.– Ания согласно кивнула.

Снова помолчали, просто шли при свете луны и звёзд. Но Ания не вытерпела и скоро спросила:

– Если мы встретим кого-то из них, что мы будем говорить? Они спросят, кто мы? Что мы скажем?

– Я сам буду разговаривать! Будет лучше, если вы вообще будете молчать.

– Почему?

Он вдруг остановился, и Ания, идущая следом, не увидела этого и столкнулась с Эрвином в темноте, наступив ему на ногу.

– Ой... Извините...

– Вы поймите сразу, идёт война, их войска тут, и они на вражеской территории, мы все для них враги и опасны. Если они захотят, они могут сотворить всё, что угодно, и любой оправдает их. Они могут убить меня и изнасиловать вас, и никто из них даже не подумает, что делает плохо. Понимаете вы это?

Ания молчала, кусая губы. Она, конечно же, думала об этом, но надеялась, что этого не будет.

– Они могут подумать, что мы разведка, что мы специально бродим тут, чтобы осмотреть их лагерь. Да и что говорить! И без войны женщине лучше не ходить одной на дорогах, мало ли что. Мужчин-то постоянно то грабят, то убивают, а уж про женщин что говорить? Боюсь, одного меня в охрану вам будет мало. Пойдёмте!

– Потому вы и хотите отойти подальше?

– Конечно!

Ания согласно кивнула. Возможно, если они будут далеко от замка, то никто и не свяжет их с ним, будет меньше вопросов, и всё закончится благополучно. Ох, и будет же орать барон, когда узнает обо всём этом. Ания, представив себе его реакцию, невольно покачала головой. Да. Это так. Ну не убьёт же он её, в самом деле. Пусть орёт, если так хочет, главное сейчас – добраться до Берда, попасть в церковь и помолиться. Главное – спасти Артина. Вот, что сейчас заботило её, вот, что не шло из головы.

Усталость, голод, жажда, долгая дорога, люди графа Мард, опасности, темнота – всё это Ания переживёт. Она справится. Она со всем справится. Она сможет.

Ночь казалась бесконечно долгой, вокруг мало, что менялось. Какие-то ночные птицы издавали тонкие свистящие звуки, небольшой ветерок обдувал лицо и руки, и Ания была благодарна всему этому: ночным звукам, ветру, темноте. Единственное, что сильно раздражало её, так это комары, беспрестанно гудящие над ухом, садящиеся на лицо и руки. Кто-то когда-то говорил, ночью комаров не бывает. Неправда! После прошедшего накануне дождя, в этой сырости, их было полно. Они назойливо лезли всюду, желая напиться крови, кусались там, где их не согнали, и от укусов горело лицо и руки.

В конце концов, обойдя замок по широкой дуге, Ания и её сопровождающий вышли на дорогу. После прошедшего дождя дорогой это назвать было сложно. Раскисшая грязь, лужи, заросшие густым бурьяном обочины не позволяли пройти, а в темноте ночи идти куда-то наугад вообще казалось безумием.

Ания промочила ноги, несколько раз утопла в грязи по щиколотки, замочила грязной жижей подол своего платья, устала вконец и запыхалась. Остановилась и взмолилась:

– Давайте... чуть-чуть передохнём.

Оруженосец услышал её и вернулся к баронессе, отвязал от пояса небольшую флягу с водой и дал попить. Ания с жадностью отпила несколько глотков, чувствуя благодарность за эту предусмотрительность.

– Устали?– спросил Эрвин, Ания согласно кивнула.– Ещё не передумали?

– Нет! А вы ждёте – не дождётесь?

– Мне интересно, насколько вас хватит.– И это был не вопрос.

Ания нахмурилась и поджала губы, в любой другой момент она бы возмутилась, но сейчас буквально валилась с ног от усталости. Несмотря на выпитую воду, во рту и в горле пересохло, тяжело было думать и говорить.

– Признайтесь честно, вы ни разу этого не делали? Вы никогда не ходили столько пешком, если вы и были где-то, то только на лошадях или в повозке, так? Вы и не думали, что это будет так сложно, верно? Просто, признайтесь.

– Что вы хотите?

Ания с трудом выдавила из себя эти слова и поняла, что различает лицо оруженосца. О-о, оказывается, уже приближался рассвет, и глухая ночь перестала быть беспроглядной. Темнота рассеивалась, и в ней стали проявляться контуры деревьев, сквозь неё заблестели лужи, запели другие, утренние птицы.

Слава Богу! И пусть день принесёт свои заботы, новые тревоги и опасности, Ания бала рада наступлению нового дня.

– Я хочу, чтобы мы остались живы,– продолжил своё этот Эрвин, глядя куда-то мимо, сам отпил немного воды и, не глядя, машинально вернул флягу на место.– Мне не нравится, что идёт война. Если бы не это, я пошёл бы с вами хоть до двух Бердов. Но, когда я знаю, что по дорогам шныряют вооружённые отряды и во всех видят врагов и шпионов, это меня пугает. Вы взяли слишком мало охраны. Оно и понятно, слишком много её тоже плохо – привлекали бы внимание, но...– Пожал плечами, не зная, что сказать на это.

– Я хочу, чтобы мы прошли просто, как простолюдины, как паломники, да мало ли кто!

– Я понимаю вас, но, может быть, вы поторопились? Может быть, вам надо было дождаться возвращения вашего мужа, дождаться снятия осады замка хотя бы, и отправиться в Берд как положено: с охраной, на лошадях, с подобающим эскортом. Вы же баронесса...

Ания утёрла сухие губы тыльной стороной ладони и тихо спросила:

– Вы видели моего сына?

– Нет.

– Если бы видели, вы бы не рассуждали сейчас обо всём этом. Эскорт, охрана, лошади... Когда всё это ещё будет? И барон почему-то не спешит нам на помощь. Он знает, что я в замке одна и с ребёнком, я уверена, что он и об осаде этой знает, но он не спешит помогать мне...– Усмехнулась, передёрнув плечами раздражённо.– Я боюсь ждать... Я боюсь, что я не успею спасти его... Я этого больше всего боюсь, больше, чем любого другого. Я боюсь, что я вернусь назад, и будет уже поздно... Я боюсь, что мой мальчик...– Не договорила, примолкнув, понимая вдруг, что не должна обсуждать это с тем, кто стоит рядом. Не он ли так часто намекал ей, что знает, кто отец её ребёнка? Должна ли она доверять ему настолько, чтобы рассказывать о своих страхах, о своих сокровенных переживаниях.

Тот, у кого нет детей, легко подумает себе, родите другого, долго ли? Где один ребёнок, там будет и другой. Но нет! Нет и никогда, ни за что! Других уже не будет. Другого такого, своего, выстраданного, родного – не будет! И ради спасения своего мальчика Ания дойдёт до этого Берда! Обязательно дойдёт!

Этот Эрвин будто прочитал её мысли.

– Ладно, пойдёмте...

Подступающий рассвет чувствовался во всём. Краски ещё не проявились, но всё чётче и виднее становились контуры и объёмы всего вокруг. Вот, небольшая роща берёз с белыми яркими стволами, вот большая лужа на дороге. Небо постепенно светлело, но звёзды и луна ещё светились по-ночному.

– Скоро рассвет?

Ания остановилась, чтобы на миг передохнуть. Усталость брала своё, после долгого времени на ногах и в пути, после бессонной предыдущей ночи, она уставала всё быстрее и быстрее, и Эрвин видел это и не торопил баронессу. Пусть уж идёт в своём темпе, пусть отдыхает, чем упадёт где-нибудь посреди дороги.

– Ещё пара часов... Летом светает быстро, до утра ещё далеко, а ночь уже светлая.

– Я думала, уже скоро. Так долго тянется время.

– Пить хотите?

– Позже...– Отрицательно повела подбородком.– Столько воды вокруг, ноги мокрые, одежда, а вы предлагаете мне попить.– Усмехнулась, но без обиды.

– А я попью.

Ания ждала его, а сама, отбиваясь от комаров, оглядывалась по сторонам. Вдоль дороги шли теперь засеянные поля, рядом, должно быть, были посёлки местных крестьян. Это ещё земли Дарнта. Сколько ещё времени пройдёт, пока они выйдут за пределы земель барона Элвуда. Быстрее бы, может быть, там не будет тех страхов и угроз идущей войны, не будет этих вооружённых отрядов, которых так боится этот Эрвин. Конечно, было бы проще и спокойнее преодолеть это расстояние верхом и в окружении верных людей с оружием. Но этого нет, и не стоит жалеть об этом. Всё должно быть хорошо. И мысленно Ания прочла молитву Богоматери. А потом ещё раз, и ещё, и ещё... Они уже шли дальше, а Ания всё молилась и молилась, думая о своём сыне.

Что он делает сейчас? Какая из женщин держит его сейчас на руках: кормилица или няня? Сумел ли он за это время поесть хоть немного, сумел ли заснуть? Как там её мальчик без мамы? Ещё ни разу за всё это время с тех пор, как он родился, Ания не оставляла его одного так на долго, она всегда была рядом и всегда знала, что он делает. Может быть, ему стало лучше, и болезнь отступила? Может быть, Ании лучше было бы быть с ним рядом?

– Стойте!

Ания дёрнулась на голос оруженосца.

– Что случилось?

– Тихо! Молчите!

Она пыталась услышать, увидеть хоть что-нибудь, что могло так встревожить оруженосца, но тщетно. Что он мог увидеть или услышать в таком полумраке, в этом писке?

– Что?

– Мне кажется, кто-то едет...

– За нами или навстречу?

– Не пойму. Мне показалось, звук...

– Здесь много звуков.

– Нет!– Он махнул рукой.– Это не то, это другой звук, не из природы...

– Это как?

– Будто металлом о металл...

От этих слов, прозвучавших так же холодно, как и то, что они обозначали, по спине Ании пробежали мурашки. Страх вдруг окатил холодным душем! Не может быть!

– Точно! Навстречу... Едут сюда...

Оцепеневшая Ания стояла, не шелохнувшись, видела, как поспешно оглядывался слуга её мужа, как он искал пути отступления, место, где можно спрятаться. Поля, голая дорога, ни дерева, ни кустика! Время назад они проходили рощи и густой придорожный бурьян, но сейчас оказались посреди полей, где только зеленели яровые.

– И что?

Он подошёл к ней близко-близко и поглядел в лицо, в рассеивающемся полумраке были видны тёмные пятна глазниц. Ания слышала его тревожное дыхание, видела, как согнулась его рука, нащупывающая, вероятно, рукоять кинжала на поясе.

– Может быть, они проедут мимо?

– Хорошо бы... Если будут спрашивать, я сам отвечу, вам лучше молчать. Просто молчите. Не привлекайте внимания, пусть они лучше не замечают вас... Хорошо?

Ания без слов согласно кивнула. Они не пошли дальше, остались просто стоять на дороге. Стояли и ждали. Сколько мыслей бежало в голове Ании, сколько молитв она успела мысленно вспомнить и образов представить. "Богородица... Матушка... не оставь меня... Дай мне сил и возможностей добраться до церкви Твоей... Прости меня... Пощади меня... Прости за любовь мою запретную, прости за ребёнка, рождённого во грехе... Прости меня за злость на этого человека..." Взгляд сам собой упёрся в лицо оруженосца, стоявшего рядом.

– Не бойтесь...

Каким же, наверное, был её взгляд, если этот Эрвин стал успокаивать её, хотя и сам изрядно тревожился и боялся.

– Всё будет хорошо,– прошептал.– Надеюсь...

Показались всадники, несколько человек, ехали должно быть рысью, потому что приближались небыстро.

– Господи...– невольно вырвалось у Ании, и она почувствовала, как оруженосец сжал пальцы её руки в своей ладони, и она не попыталась освободиться от него, как сделала бы это в любой другой раз.

Всадники приближались, в полумраке, казалось, были видны их лица, руки, морды лошадей, оружие, а может, это от страха воображение дорисовывало все детали до мелочей.

Первый всадник, заметив парочку на дороге, резко осадил коня на краю большой лужи, и брызги, разлетевшись, веером осели на сапогах и подоле платья стоявших на дороге путников.

– Кто такие?

Эрвин сделал шаг вперёд и закрыл собой невысокую баронессу.

– Мы идём в Берд...

– Откуда идёте?

Всадник был среднего возраста, а полумрак ещё больше усиливал это впечатление. Лицо его изрядно изрезано морщинами, это даже при рассветном небе было видно. Приструнив разгорячённого коня, всадник этот рассматривал лицо Эрвина, наклонившись в седле. Ждал ответа.

– Из Виланда.

– Кто такие?

– Я из цеха кузнецов, а это моя жена.

Ания сухо сглотнула, если бы она не знала, что он врёт, она бы ему поверила. Да и что говорить, наверное, на вранье он собаку съел.

– Зачем вам в Берд? Или кузнецу нечего делать в Виланде?

– Мы паломники. Моя жена хочет посетить церковь Богоматери Страдающей в Берде. У нас заболел ребёнок, а говорят, молитвы там исцеляют тех, кто болеет...

– Ничего не слышал об этом, да и в Берде я не был...– Он в рассветном полумраке рассматривал лица Ании и Эрвина.

Подъехали остальные всадники, ещё три человека, шумно переговаривались между собой. У одного был в руках заряженный арбалет. Это были воины, но чьи они были – графа Гавард или графа Мард? – не понятно. Как ни силился Эрвин рассмотреть повязку чуть выше локтя с гербовыми цветами, так и не понял, кто перед ним – свои или чужие?

– Откуда, говоришь, из Виланда?– Это ещё один всадник вступил в разговор.– Да Виланд должен быть вон там,– махнул рукой.– Что-то вы неправильно идёте!

Дорога на Берд туда, а Виланд там! Я был там много раз, у меня там тётка. Что-то не то вы говорите!

– Наверное, в темноте мы сбились с пути, а может, ещё вчера. Людей на дорогах почти нет, спросить некого. Из-за войны все попрятались...

– А чем тебе не нравится война? Сидел бы дома! Что тебя носит по округе? Что, в Виланде негде помолиться?

– Мы молились, но Бог не слышит наши молитвы. Одна надежда на чудо. Нам сказали, что в церкви в Берде Богоматерь слышит все молитвы.

– Что-то не нравитесь вы мне, ребята.– Это старший, первый всадник, надвинулся вдруг конём на Эрвина и Анию.

– Почему?– первое, что нашёлся спросить Эрвин и ладонью отодвинул морду коня в сторону.

– Бродите по ночам, идёте не понять куда и откуда, да и вообще...– Дёрнулся в седле, усмехаясь.– Не нравитесь вы мне, особенно ты!– Хлестнул сверху кожаной плетью, но Эрвин успел резко выбросить руку, и от быстрого движения рядом конь всадника дёрнулся, приседая на задние ноги, а хвост плети не больно ударил Эрвина.

– Ух ты!– засмеялся кто-то рядом, оценив произошедшее.– Реакция у парня хорошая, что ни говори! Во, какие кузнецы в Виланде!

– Да застрелить его и к чёрту!

– А девку?

– Девку заберём с собой! Смотрите, какая ладная! Всё при ней! Будет, кому греть по ночам!

– Нет!– закричала вдруг Ания и бросилась вперёд, Эрвин еле-еле успел перехватить её обеими руками, сжал через грудь обручем, притискивая к себе спиной, не давая и шага ступить вперёд. И Ания в таком положении могла только кричать, и Эрвин пожалел, что не имеет третьей руки, чтобы закрыть рот несдержанной баронессе.

– Пожалуйста! Не надо! Прошу вас! Не задерживайте меня, умоляю... Мой ребёнок... Прошу вас! Он должен жить! Помогите мне... Дайте мне дойти до Берда, прошу вас...– Голос её сорвался на рыдания, и тело обессилено обмякло в руках Эрвина.

Оруженосец ещё сильнее притиснул её к себе, и ладонь правой руки прижала голову рыдающей баронессы к груди. Эрвин сейчас обнимал Анию, как любой супруг утешал бы свою жену в подобном положении, и воины на конях замерли, рассматривая парочку на дороге. Видимо, женские слёзы действуют на всех одинаково, с какого бы военного лагеря ни находился солдат. Может быть, каждый в такой момент вспоминает об оставленной дома матери или, может быть, о возлюбленной, провожающей в далёкий поход. Все молчали, думая о своём.

– Что будем делать?– спросил арбалетчик.– Если я выстрелю сейчас, я задену её или убью их обоих...

Странно, что первым опомнился именно он, воин с арбалетом, и другие ожили, загомонили:

– Да ладно тебе...

– А ребёнку-то сколько лет?– спросил самый старший.

– Три месяца...– Эрвин перевёл взгляд исподлобья.

– Мальчик?

– Мальчик...

– Первенец?

Эрвин согласно кивнул и на этот вопрос.

– И вы думаете, молитва поможет?

Он пожал плечами, не говоря ни слова. Молчание затянулось, и, казалось, сейчас всё закончится, и воины под действием женских слёз проявившие слабость, отпустят их, и всё обойдётся, но заговорила Ания:

– Пожалуйста...– Она упёрлась ладонями в грудь Эрвина, пытаясь освободиться.– Нам надо в Берд... Мне надо в Берд... Мы не шпионы... Мы не из Дарнта... Нам всё равно, что здесь происходит... Эта война...

Но её уже никто не слушал. Эрвин почувствовал, как от её слов невольно стискиваются челюсти. Зачем? О, Боже, зачем?

У воинов вытянулись лица, нахмурились брови от услышанных слов о Дарнте, о шпионах, о войне... О, милая баронесса, вас же просили молчать... Эрвин хрипло выдохнул, и плечи его поникли.

– Эй, ну-ка, отвали-ка от неё...– угрожающе предупредил арбалетчик и выставил вперёд самострел, направляя его на Эрвина.– Отойди! Быстро!

Эрвин смотрел на него снизу и понимал, что если сейчас он сделает только шаг в сторону, его убьют, убьют прямо здесь, на месте. Во рту пересохло, и руки, всё ещё державшие тело баронессы в объятьях, показались неподъёмно тяжёлыми, словно налитыми свинцом.

Неужели всё? Именно здесь и сейчас?

Он с места сдвинуться не мог, как окаменевший вдруг.

– Отойди от неё... Она закрывает тебя... Или я застрелю вас двоих или выстрелю тебе в лицо? Выбирай...

Арбалетчик решительно хотел убить Эрвина, но другие воины загомонили, останавливая его:

– Эй, Витус, ладно тебе. Что ты взъелся на него? Давайте доведём их до барона, пусть он сам разбирается, кто они такие...

– Да проще грохнуть его здесь, а девку забрать с собой.

– А что мы скажем барону?

– Мы ничего не будем говорить.

– Он же приказал, не творить здесь расправ и насилия над местными.

– Ну и что?

Один из воинов, подъехав поближе, отодвинул в сторону заряженный арбалет товарища, а старший, сержант, наверное, коротким замахом ударил Эрвина по лицу кулаком в перчатке. Удар пришёлся поверх головы баронессы, и Ания не увидела его, только оруженосец вдруг дёрнулся назад, выпуская её из своих объятий. А потом Ания увидела кровь на его лице и вскрикнула. Ей показалось, что его убили, как собирались, выстрелом в лицо из арбалета. И она кричала, захлёбываясь новым потоком слёз.

– Заткнись!– Сержант хлестнул её плетью по спине, по лицу, по ладоням, поднятым ко рту.

– Не трогайте её!– закричал Эрвин, и от его крика Ания захлебнулась и примолкла, понимая, что молодой оруженосец ещё жив, и она не одна здесь, среди чужих воинов.

Сержант набросился на Эрвина и принялся хлестать его своей плетью быстро-быстро, нанося удары куда придётся, пока тот не упал на колени прямо под копыта коня, месившего дорожную грязь. Ания, замершая от происходящего, не могла сдвинуться с места, просто стояла и смотрела на то, как избивают её сопровождающего. И молилась. Только тогда, когда всадник, уставший махать плетью, отъехал, Ания поняла, что читает молитвы не про себя, а вслух, в полный голос.

– ...Благодатная Мария, Господь с Тобой... Благословенна Ты среди жён...

– Ладно... Поедем, что ли... Вставай! Шевелись!– Это уже к Эрвину.

Всадники ждали, когда он поднимется на ноги, а потом и Анию и её слугу окружили и заставили идти по дороге. Кони, не желая мочить ног, старались обходить лужи краями, и тогда Эрвина с баронессой толкали прямо в воду грязных луж, и усмехались.

Уже порядком рассвело, и Ания поняла, что их гонят обратной дорогой, получается, что она возвращалась в Дарнт. А Берд? Он оставался далеко за спиной и с каждым шагом делался всё дальше и дальше. И от понимания этого, от осознания тщетности сделанного с таким трудом, оттого, что она не сможет попасть в церковь Богоматери Страдающей и спасти своего мальчика, Ания заплакала, заплакала тихими скорбными слезами боли и безмерной тоски.

Всё кончено. Всё потеряно. Всё было зря. Никто и ничто не поможет ей больше. Она не сможет спасти своего ребёнка. Всё пропало. Всё глупо и пусто. Всё зря... зря... зря...

Она хотела увидеть оруженосца своего мужа, оценить, как он, но он шёл за ней, и что с ним, она не могла узнать, пока не обернётся. Ноги механически несли её вперёд, а слёзы медленно текли по щекам и на шею, и Ания не смахивала их, не убирала руками, просто небыстро шла вперёд.

Потом в берёзовой рощице показались палатки и горящий костёр, и они все свернули туда. Здесь, должно быть, находился этот барон, к которому вели Анию и её слугу. У коновязи лошади без сёдел, окутанные дымом, лениво отмахивались от комаров, охрана на посту встречала удивлёнными глазами. Герб на флажке над главным шатром показался знакомым, но Ания не стала искать в памяти, где могла видеть его. Всё равно. Ей было всё равно.

Когда все остановились, Ания почувствовала, как оруженосец её мужа взял её за руку и, сделав шаг, закрыл собой, загораживая от взглядов такого количества чужих мужчин.

– Надо сообщить ему... Он уже на ногах?

– Он рано встаёт, должно быть, уже поднялся.

Один из воинов скрылся в шатре, а скоро из него вышел и сам барон. Хорошо, что этот Эрвин закрыл её собой, и, когда Ания увидела этого барона, она смогла скрыть свои чувства, опустив лицо и спрятав взгляд.

Это Орвил... Этим бароном был Орвил – её пасынок, её любовник, отец её ребёнка!

Она не могла глядеть на него пусть даже и из-за спины оруженосца, она с ужасом ждала этого момента, когда он всё-таки узнает её. Она не могла видеть, как сержант докладывал барону об арестованных, как тот внимательно слушал его, как не менее внимательно вглядывался в лицо Эрвина, узнавшего его. Ничего этого Ания не могла видеть, пряча лицо, скрываясь за спиной оруженосца.

– Кузнец, говорите? Из Виланда?

Услышав его голос очень близко, Ания невольно ахнула и почувствовала, как всё нутро её оборвалось и ухнуло вниз в ожидании больших неприятностей.

"Он теперь враг отца своего... Он воюет с Дарнтом, он привёл войска на свои родные земли... И я для него теперь тоже враг... Жена врага... Баронесса из Дарнта... Он не будет молчать, он не отпустит тебя, он убьёт этого оруженосца – малую помеху на своём пути, и заберёт тебя с собой! Ты помнишь, ты же хорошо это помнишь, как он звал тебя с собой? Он призывал бросить всё – мужа, титул, свои родовые земли – и уйти с ним! Ты хорошо всё это помнишь!

И сейчас я в руках его и только ему одному решать, что делать дальше. Он – сын своего отца! Он достоин своего отца! Он привёл свои войска сюда... Кто сказал, что он лучше? Любит ли он меня ещё, чтобы просто отпустить? Или любит настолько, что не отпустит?.."

– Женщину приведите ко мне...

Ания услышала приказ, отданный бароном, и задержала дыхание. Всё!

– Не трогайте её! Уберите руки!

Это оруженосец её мужа вступился за неё, не позволяя выполнить приказ барона. Но один из воинов охраны ударом древка копья по ногам свалил Эрвина на землю, а сержант грубо потащил Анию к шатру господина. Ания вскрикнула от боли в локте, стиснутом жёсткими пальцами.

– Эй, Арин, аккуратнее, это же женщина!– крикнул ему барон.

– Извините, милорд...

– А что делать с этим?– спросили воины охраны, поднявшие Эрвина с земли, под руки держали его перед лицом барона.

– Охраняйте пока...

– Не трогайте её. Пожалуйста. Будьте благоразумны. Ваш отец...– Но Орвил резко вскинул руку, останавливая его:

– Не надо мне про моего отца, хорошо?

Эрвин опустил голову и посмотрел на барона исподлобья, попросил негромко:

– Не обижайте её...

– Я её не обижу. Не бойтесь.

Видел, как барон скрылся в своём шатре. Они остались там вдвоём, любовники, оказавшиеся в одном месте, в одно время, худшее Эрвин и представить себе не мог. Что теперь он скажет барону Элвуду, если когда-нибудь ещё увидит его? Привёл жену в объятья любовника? Что теперь будет? Она останется с ним, а оруженосца старого мужа убьют где-нибудь тут?

А как же ребёнок? Его она тоже бросит?

Эрвин дёрнулся, пытаясь вырваться из рук державших его людей, но в него вцепились крепко, а в добавок ещё и ударили пару раз под рёбра, сбивая дыхание, чтоб смирился, перестал рваться, куда не следует.

– Успокойся, красавчик... Наш барон человек добрый, он твою жену не обидит, он же тебе пообещал, ну, приласкает немного... что ж тут плохого?

Воины засмеялись на эти слова, подмигивая друг другу и усмехаясь, и Эрвин, силясь восстановить дыхание после ударов под дых, сам боялся, что слова охранников оправдаются. "Приласкает..." "Приласкает немного..."– звучали в голове их слова. Проклятье! Баронесса, глупая дура, да чтоб тебя...

– Может, твоя жена понравится барону, и он вас отпустит в ваш Берд. Как постарается...– И снова гогот на эти слова, от которого Эрвина аж перекосило.

– Да пошли вы! Пустите!

Эрвин снова попытался вырваться, но его опять не отпустили, на этот раз ударили в лицо кулаком в перчатке, и Эрвин, захлебнувшись кровью из разбитых губ, упал на колени и уронил голову на грудь, долго отплёвывался и откашливался.

Что он мог сделать? Их много, а он один. Для них, для всех он – кузнец из Виланда и его "жена" – простая горожанка. Что такого, если господин увлечётся простолюдинкой? Как они там сказали? "Приласкает немного"? Это всё сплошь и рядом! И с самим Эрвином такое было, когда-то ещё в годы оруженосцем. Понравилась девушка-крестьянка, подмигнула озорными глазами, и они пробыли с ней всю ночь в копне сена. Что ему было тогда? Шестнадцати лет не было! Разве он думал потом, что и как? Ну получил разнос от графа Крейва, что потеряли его на охоте, ну и что. Посмеялся над приключением и забыл. Сейчас, поди, ни имени, ни лица этой девушки не вспомнил бы. Он был и есть сын графа, а этот барон в глазах своих людей сейчас куда его выше.

Плохо всё получается, нехорошо. Зря всё это затеяли, и надо было ему настаивать на своём и не соглашаться на эту авантюру, не позволять ей совершать эту глупость. Зачем позволил? И события сошлись в самом отвратительном варианте. Хуже уже представить себе было нельзя.

Плохо! Плохо всё! И надеяться больше не на что...

Ания растирала боль в локте, когда залетел Орвил и сразу накинулся с вопросом:

– Потрудитесь объяснить, что вообще происходит? Что вы здесь делаете? Одна... С этим...– Раздражённо дёрнул подбородком за спину.

Ания устало прикрыла глаза, хрипло усмехнулась. Ей так много хотелось ему сказать все эти месяцы, а теперь... Его тон, его обращение, его раздражение...