Текст книги "Ищейки: Часть I (СИ)"

Автор книги: Александра Кессель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Где-то под локтем придушенно пискнул мелкий.

– Э?!

– Я лично там не был, вызывали кого-то из дежурных, они новость и приперли. И даже картинок успели нашлепать. Да ты сам погляди.

Лунте поднял с пола гранки, расправил листы и протянул сыщику.

Первое, что бросилось в глаза, было жирное: «Горелый труп Читела Ойзо наконец-то найден!»

И чуть ниже: «Причины смерти не установлены из-за отсутствия на трупе кожи».

Йон быстро пробежал корявый текст. Из него выходило, что ранним утром, в то время как док выращивал в госпитале персиковые сады, военные под руководством незабвенного Теона Делко обнаружили не только обгорелое до неузнаваемости тело тула Ойзо («труп был не похож на самого себя»), но и убившего его рыбака. Который, если верить изложению дежурного репортера, неизвестно где и неизвестно как напал на несчастного убитого с целью совершить «воровство ценностей и украшений».

Это было уже чересчур.

– Мастер Лунте, – Йон всунул листки в руки мелкому, чтобы тот ознакомился. – А займи-ка мне десять лян, а? До завтра, в счет той сенсации, о которой мы с тобой договорились.

Ждать, пока Марв прокричится, не было времени.

Лунте сунул руку в карман и всучил Йону горсть монет.

– Спасибо, – серьезно кивнул Рейке, ухватил за шиворот но-Тьена и быстро, не обращая внимания на все еще царящий вокруг дурдом, покинул кабинет.

Остановился он только на углу, в дух кварталах от здания редакции.

– Слушай сюда, док, – серьезно сказал Йон. – Планы меняются.

Эрех, не перебивая, кивнул. Круглые серые глаза смотрели внимательно.

– Сейчас ты возьмешь деньги, – он пересыпал ему в карман полученные от Йорра ляны. – И поедешь к своему второму работодателю. Ты понял, о ком я? Все, что мы хотели узнать вместе, узнаешь у него сам. После чего займешь там парочку амбалов и сходишь в цирк за сёстрами нашего котика. И за лошадью. Думаю, с таким сопровождением тебе не откажут. Встречаемся у меня дома. Понял?

– Что случилось? – только и спросил док.

– Я еще не знаю точно, – Йон сунул руку под пиджак, нащупал рифлёную рукоять Миротворца и недобро улыбнулся. – Но собираюсь узнать. И пусть он мне только не расскажет.

****

Добирался до Товайхо Эрех на перекладных – дал полляна первой согласившейся телеге и уныло трясся по дороге, которая изрядно ему обрыдла за последние дни. И думал.

К собственному удивлению не о том, что случилось с ним в госпитале, хотя определенно стоило бы. Когда он спасал генерала все было совершенно иначе, божественная благодать ощущалась как мгновенная вспышка силы. Произошедшее в госпитале было несравнимо. Мгновенный непереносимый жар. Ощущение, что в собственном теле становится очень тесно, как взрослому в детской одежде. Ужас не вернуться. Классическая божественная одержимость, как по учебнику, на деле оказалась не столь восхитительной, как он представлял в детстве.

О последствиях же думать и вовсе не хотелось. К счастью, в голову упорно лезли мысли о Тэфе и его сестрах, о туле Ойзо и о мастере Рейке, который что-то понял, но не сказал, что. А Эреху было интересно. Он впервые попал в эти сферы человеческого дна, и логика людей, совершающих преступления, временами казалась ему непостижимой. Ранее он не задумывался сколько человеческого зла существует вокруг. Ни когда его старший брат Эмери стал завсегдатаем чумных домиков, ни когда работал в тюрьме.

И только в последние дни, послушно следуя за мастером Рейке, он осознал, насколько способность ко злу заложена в самом человеке.

Телегу тряхнуло на камне и Эрех, ощутимо приложившись о бортик, ойкнул.

– Задумались, мастер? – прервал его мысли управлявший телегой седоусый торговец.

– Чуточку, – улыбнулся целитель, потирая ушибленное место.

– Слышали, наверное? Тут недавно нашего судью зарезали, ограбили до подштанников и голым прямо на дорогу бросили.

И не только слышал, мог бы сказать Эрех, но благоразумно промолчал.

– Нет, – соврал в ответ. – А что за судья?

– Наш-то? Так себе человек был, если уж по правде. Средней паршивости. Даже в городе не жил, предпочитал из столицы таскаться, только в судебные дни. Я лично свечку не держал, но поговаривали, что еще и продажный. Представляете, мастер? Совсем ничьего гнева не боялся. А сколько самомнения-то в нем было – никакими словами не передать. Будто не для него Небесный Суд. И надо же, как Боги распорядились, что помер от руки лесных разбойников и нашли его в полном стыду.

Да уж, согласился Эрех. Боги все видят. Дети – святы и неприкосновенны, как можно было! От одной мысли начинало трясти.

– Вас где высадить-то, мастер?

– А? Да, пожалуй, на перекрестке у колодца, – телега остановилась, монетка в полляна перекочевала в карман торговца. – Спасибо вам за доброту!

Мастер Юхей, глава Красной банды, проживал в обыкновенном с виду деревянном домике на окраине Товайхо. На этой дороге он контролировал нелегальную коммерцию: контрабанду, мелкий черный рынок, да то, что сопутствует торговому тракту: игру в кости из-под полы в придорожных гостиницах, гостиничных девочек и оборот нелегального алкоголя в обход королевских акцизов. Сам мастер, разумеется, верил, что он – великий воротила преступного мира, потому имел и подобающую его положению охрану, и бухгалтера с адвокатом, и личного штопальщика, зато не имел жены.

Эрех постучал условным стуком в украшенные изображением танцующих журавлей ворота и приготовился ждать. Обычно сразу его впускали только если кто-то помирал, а на еженедельных осмотрах предпочитали помариновать снаружи, чтобы, видимо, знал свое место. Но тут открыли сразу. Домоправительница, красивая, круглолицая лаэстэ, склонилась в поклоне, мазнув рукавами женского атаи по деревянному тротуару.

– А вы сегодня в неурочное время, мастер Тьен, – пропела она, акцент в речи был слышен отчетливо.

Вообще Аои Юраи приходилась мастеру Юхею практически женой, но, поскольку преступному воротиле жены не полагается, до храма они не дошли. Хотя обращалась она с Юхеем как законная супруга, Эрех не раз становился свидетелем.

– Я по личному делу, апэ Аои, – сказал он, кланяясь в ответ.

Женщина разулыбалась и беспрекословно пропустила его в обсаженный яблонями двор. Эрех прошел вперед, спиной ощущая ее взгляд.

На Аои Юраи он производил то же впечатление, что и на всех женщин в его жизни. Что поделать, если его внешность вызывала у противоположного пола только лютый материнский инстинкт и жалость, а также желание накормить (до отвала) и приласкать (отнюдь не по-матерински). По опыту зная, что все это обязательно закончится неприятностями, Эрех всегда старался держать между собой и женщинами непреодолимую дистанцию из традиционного астийского этикета. Сложно погладить по голове человека, который разговаривает в третьем тоне вежливости и, чуть что, склоняется в очередном замысловатом поклоне со специальным значением.

Мастер Юхей сидел в большой комнате и вкушал послеобеденный чай. Стол перед ним ломился от пирожков, пышек, пампушек и печенья. Эрехов желудок тут же протяжно напомнил, что последней едой, которую вкушал он, были два мелких яблока в карамели прошлой ночью.

– А, целитель Тьен, доброго тебе вечерочка, – прохлюпал чаем Юхей. С маленькой чашкой в руках он, здоровый, плечистый мужчина типично бандитской внешности, смотрелся уморительно. – Зачем пришел? Вроде ж никто не помирает.

– С личным вопросом, – на заставленный стол Эрех старательно не смотрел, отчего желудок бурно и упорно страдал. – Не за деньгами.

– Да я и не подумал про деньги. Юраи! Неси еще прибор, у нас гость, женщина!

Апэ Аои вынырнула из-за занавески, недовольно махнув юбками. Ее выражение лица красноречиво обещало, что «женщину» она Юхею обязательно припомнит. Тут же еще раз очень тепло улыбнувшись Эреху, она налила ему полную чашку чая и передвинула поближе все блюда с выпечкой.

– И чего же ты хочешь? – задал вопрос мастер бандит, когда домоправительница вышла.

Эрех отпил чаю, откусил пирожок, чтобы утихомирить бурчание, и спросил:

– Судья Карре. Что вы о нем знаете?

– О покойнике-то? – Юхей хохотнул. – Много чего. Даже платил ему, было дело. За спор о земельном участке под трактир в Мимири. А тебе зачем?

– Я его вскрывал, – Эрех задумчиво разглядывал, как темно-золотой чай окрашивает белые фарфоровые стенки чашки. – И кое-что слышал. Личное.

Пристальный взгляд через стол был ему ответом.

– Ты о детях? – внезапно серьезно спросил Юхей.

Эрех вскинулся:

– Вы знали?!

Глава местных бандитов помолчал.

– Скажем так… Он же понимаешь, у нас не жил, брезговал. Судебные дни в уезде всего-то два раза в неделю, так он по вечерам все равно уезжал обратно в столицу. И времени ж ему было не жаль! Поэтому определенно – нет, не знаю. Кроме одного.

Юхей тоже покрутил чашку в руках, поставил на стол.

– Только учти, если что, я отопрусь от всего сказанного.

– Так он же умер! – изумился Эрех.

– Дело не в смерти, мастер, дело в другом. Пару лет назад в одном из его дел мелькнул слух, что появился где-то на юге человек, который может достать все, что другие не могут. Достать или сделать. Я не знаю подробностей, но наш судья после этого прям встрепенулся. У него же, понимаешь, ни жены не было, ни любовницы. Народец-то поговаривал, конечно, но, думали, что он, может, просто женщин не любит или по мужской части там что, мало ли как бывает. И тут наш судья резко снялся с места и рванул на юг. Перед этим освободив от наказания парочку человечков под видом свидетелей.

Он пожевал губами.

– Я ж не только чай пью и кости гоняю, сам понимаешь. Мы ж в двух нан от столицы, мастер, а не на Пустошах живем. Информацию всегда можно купить и то, что знают двое, знают все. Вот я и купил, на всякий случай. С ними, с чиновниками, таким как мы можно или дружить, за небольшую денежку, или не дружить, или вообще не пересекаться. Но всегда надо на них что-то иметь. Так вот, что я тебе хотел сказать. Нашел я, значит, человечка, который нашел мне еще человечка, который узнал, куда ездил судья-то. И зачем. И знаешь… Я чуть не сблевал. И как Боги таких до жизни допускают, а?

Эреха последнее время тоже сильно интересовал этот вопрос. Настолько, что он всерьез подумывал задать его потом, после смерти, когда предстанет его душа перед Богами на Суде.

– В тот раз, какие бы желания его не мучали, ему не удалось. То ли чья-то родня настучала в магистрат, то ли сам магистрат задался вопросом интересного человека, исполняющего желания, но судья наш вернулся и полгода сидел тише воды, даже временно переехал в служебную квартиру при суде. Никуда не выходил, храмовников пуще моровой язвы боялся.

Эрех машинально потянулся за пирожком и обнаружил, что под увлекательный рассказ опустошил целое блюдо. И даже не заметил. Голова его была занята другим, что-то крутилось в ней, связанное с желаниями, что-то, что он никак не мог вспомнить.

– Он опять попытался, вы знаете? – оставив ускользающую мысль в покое, Эрех посмотрел на Юхея. – За день до смерти. И убили его…

– Что, родня у ребенка нашлась? – довольно хохотнул мастер.

– Нашлась, нашлась…

– Какая новость! Отличная новость! Обмыть бы. Эй, Юраи! Женщина! Да что ж это такое, вечно ее не дозовёшься!

Поднявшись со стула с удивительной для человека его размеров грацией, Юхей нырнул за занавески. Эрех засунул в рот пышку с малиновым вареньем и, пережевывая, задумался. Был ли тот, к кому ездил судья два года назад и тот, кто продал Нору и Ниму, одним и тем же? Мастер Рейке бы уже целую теорию выдвинул, а так приходилось обходиться своими весьма скромными силами и незначительным опытом.

Дожевав пышку и потянувшись за пончиком, но-Тьен сообразил, что в доме вдруг воцарилась абсолютная тишина. Тяжкая, настороженная, заставившая его, вместо пончика, ухватить нож для масла. Что он собирался с этим ножом сделать, Эрех понять не успел. Удар по затылку швырнул его в темноту и последнее, что целитель ощутил, была поверхность скатерти, о которую он приложился лицом.

****

Дверь в кабинет Теона Делко Йон распахнул по старой привычке, пинком. Останавливать его никто не стал – костюм свой он за это расследование полностью изгваздал и пришлось опять надеть старую форму, которую сидящий в приемной плешивый хмырь узнал даже без нашивок. Потому на шум и грохот никто не прибежал.

В несколько стремительных шагов сыщик пересек просторный кабинет и небрежным движением швырнул на стол отпечаток, только что сварганенный им при помощи типографии «Эха Альмейры». На нем во всей красе возлежал тул Ойзо, слегка подпорченный неправильным хранением, с отчетливо видимым швом от вскрытия.

Теон вперил взгляд в черно-белое изображение и побелел, как окружающие его стены.

– Ты немедленно отпустишь бедолагу и объявишь во всеуслышание, что произошла ошибка в опознании, – вкрадчиво сказал Рейке, не сводя с полковника пристального взгляда. – А иначе я с телом на плече иду в магистратский суд и под присягой рассказываю, что ты и твои орлы начудили сегодня у старых сушилен. И как вы собирались надурить магистрата.

Белизна полковничьего лица стала отливать синим.

– Ты знаешь, что старый хрен с тобой сделает, не так ли, Теон?

Дрожащей рукой Делко рванул ворот кителя.

– Он все время был у тебя?!

– Скажем так, – ухмыльнулся Йон. – Вы же сами объявили пятьсот лян награды за тело и убийцу, э? Достаточная сумма, чтобы такой неудачник, как я, приложил определенные усилия.

– И ты нашел… убийцу? – обычно самоуверенный, с громкий голосом, сейчас Теон говорил, чуть ли не клацая зубами.

– Дело оказалось интересным, – вопрос Йон проигнорировал, только оскалился, подобно загнавшему вора псу. – Обманчивым. Сначала я нашел жертву, которая обратилась в преступника. Потом нашел убийцу, оказавшегося жертвой. А потом я стал задавать вопросы и на один никак не могу найти ответа самостоятельно – каким же это образом владелец провинциального цирка вышел на весь бюрократический цвет столицы? Знаешь, я так бы и плутал в неизвестности, если б ты не стал вскрывать тело судьи. И меня вдруг озарило – почему ты, почему не магистрат, э?

Следить, как мечется человек, пойманный на горячем, когда-то представляло для Йона удовольствие отдельного рода. Он думал, что забыл это чувство, но глядя на перепуганное лицо, с бегающими глазками и задрожавшими усами, понял – нет. Просто давно не было шанса его испытать.

А самое главное, Теон Делко знал Рейке еще тогда, восемь лет назад, и сейчас – Йон готов был свою единственную шляпу заложить – в полной мере вспоминал все, что в те времена испытывал: лютый страх.

Безудержный ужас перед взявшим след псом, остановить которого могут лишь Боги. Вон, даже губы задрожали, как у готового расплакаться ребенка.

– Это не я, – неожиданно тонким голосом пискнул он.

– Э?

– Его покрываю не я.

– Не смеши меня.

– Это правда! – Делко вцепился в край стола, пытаясь скрыть трясущиеся руки.

– Тогда кто?

Молчание и бегающие глаза. Йон устало вздохнул.

– Ну, как хочешь, – пожал плечами, взял со стола отпечаток и сунул в карман, показывая, что собирается уходить, вернее, идти. К магистрату.

– Не… – Делко осекся, внезапно поник и рухнул на стул. – Все.

– Что?

– Все. Я сказал – все! Все, кому он оказывал услуги.

– То есть ты хочешь сказать, что речь идет о круговой поруке клиентов? – Рейке оторопел. – Да что он тогда такое делает? И… Проклятье, Теон, ты что, тоже предпочитаешь детей?! Не бреши, я же тебя знаю!

– При чем тут дети? – Делко оторопело моргнул. – Ах, ты про судью… Нет, дело совсем не в детях…

Он снова замолчал.

– Тогда в чем? – эта странная беседа начинала надоедать, но тревога, вызванная признанием, не давала ее прекратить.

– Он… Понимаешь, он исполняет желания… Понимаешь? Любые желания! – он почти сорвался на крик. – Хотя, о чем это я. У тебя же никогда не было желаний. Ты был счастлив! Ты же ничего никогда не хотел, как и все вы! И тебе не понять, что значит хотеть чего-то!

– Повремени с истерикой, пожалуйста, – Йон представил, как при словах Теона на Небесах в заливистом хохоте зашлась Судьба. – При чем тут желания? Ты что-то отклоняешься от темы разговора.

Упер руки в столешницу, навис над Делко, прекрасно зная, какое впечатление производит, с его-то ростом и внешностью:

– Или не отклоняешься? Кто он такой – мастер Тулли?

Полковник смотрел затравленно.

– Он исполняет желания, – выдавил наконец. – Я же сказал… Он приходит к человеку и предлагает ему то, что тот давно хотел. Карре вечно скрывал, что его возбуждают только маленькие девочки… А Ойзо было скучно и он пробовал все, чтобы развеять скуку. Ты знаешь, почему отец забрал его из Асталота домой? Они там с приятелями сколотили компашку и ради интереса убили какого-то бродягу. Долго убивали, дня три. Сын магистрата хотел посмотреть на чужую смерть… Гаденыш.

– И ты все это, разумеется, знал, – спокойно уточнил Рейке.

– И я знал, и его отец знал. И про дурь тоже. И про шантаж. Шантаж ему был нужен, чтобы покупать дурь, магистрат урезал содержание и перестал давать ему деньги. Спорю, если б он был жив, следующим желанием было бы убить отца.

Солнце, перевалившее за полдень, весело заглядывало в окошко, рассыпая по полу теплые пятна света. Интересно, сколько сейчас? Час Собаки или Кошки?

– Ладно, я понял. Приходит некто и предлагает сильным мира сего – хотя, сильные из вас, как из козьего хвоста дудка, – предлагает им исполнение желаний. Я так понимаю, не тех, что загадывают на Первый день года. Ты что просил?

– Тестя.

– Э?

– Чтобы тесть от меня отвязался, чего непонятного?

Сыщик озадаченно моргнул, потом сообразил. Тесть Теона был одним из дюжины судей Высшего Королевского Суда.

– Контролировал он тебя, э? Запугивал? А ты сидел и не мог слова поперек пискнуть, потому что он сожрал бы тебя вместе с формой, сапогами и парадным мечом?

Делко полыхнул, белизна щек мгновенно сменилась таким румянцем, что Йон испугался. Как бы не помер, скот, прежде чем признается.

– И что случилось с ним, с тестем?

– Удар хватил…

– Удар, значит. Удар… Удар и желания, – мысли, которые никак не могли оформиться, сложились. Отчетливо вспомнился Тэфе на краю трамплина, остановившийся взгляд, прикованный к темноте за спинами зрителей. – Дай угадаю. Мастер Тулли – всего лишь чтец из Храма Отца и Матери? Оттуда все его волшебные умения знать, что хотят люди и заставлять их делать то, что они не хотят? Сломанные обеты и немного связей во всяких интересных местах?

– Всего лишь?! – полковник все же сорвался, захохотал, визгливо и тоненько, так, что слезы потекли по лицу. – Он был одним из высших иерархов Храма! Ты бы видел, что он может!

– Да видел я, видел, я же штаны в штабе двадцать лет не протирал, – с досадой отмахнулся Йон. – Я просто одного не пойму, неужели ты так хотел свободы, что не побоялся связаться с безумцем, зная, в какую дыру это тебя приведет? А жертвы? Два трупа – пусть их, мир чище станет, но дети? Ты что, не понимаешь, что жрешь дерьмо и радуешься, будто это мороженое?!

Он не удержался, стукнул по столу кулаком.

– И на что ты надеялся? Что никто не узнает? Смешно. Ты, видимо, толком не имел дела с чтецами, не так ли? Иначе знал бы, что обеты – единственное, что не превращает их в стихийное бедствие. Они все поголовно сумасшедшие! Он же не просто исполнил твое желание, кретин ты эдакий, он сначала заставил тебя хотеть его исполнения, чтобы ты сам к нему пошел, на коленях умолял!

Судя по тому, с какой ненавистью вскинулся полковник, насчет коленей Рейке угадал.

– Всегда прав, да? – прошипел Делко. – Да что бы ты понимал! Всегда думал, если ты осенен благодатью, все остальные – мусор! Тогда посмотри на себя сейчас! Ты никто!

– Да, дружище, – если это была попытка оскорбить, то она провалилась. – Я действительно считаю вас всех мусором. Потому что я-то знаю, зачем я тут. А ты? Какого ты торчишь здесь с утра до ночи, э? Пенсию высиживаешь? Награды? И мусором, конечно, никого не считаешь? Тогда скажи, сколько трупов тебе надо принести, чтобы ты понял, ничтожество, где предел допустимого? Сколько еще? Пять? Десять? Скажи мне! Скажи мне число!

Он все же сорвался на рык, от которого дрогнули стены, и Теон вжался в спинку стула.

Неимоверных усилий стоило не вцепиться мрази в горло.

– Но ты не бойся, старик, – он похлопал полковника по плечу. – Хоть я и никто, но с правом на свидетельствование в суде. Думаю, мы с тобой еще увидимся. У подножья, так сказать, правосудия.

Широко ухмыльнулся, глядя, как смысл его слов отражается на щекастой полковничьей морде, и вышел в коридор. Плешивый хмырь за конторкой сидел пригнувшись, явно подслушивал под дверью.

Йон сосредоточился, отгоняя произошедшее в дальний угол памяти. Кажется, он совершил большую ошибку, послав мелкого в Товайхо за информацией. Очень большую. И теперь должен был поспешить