Текст книги "Цветок и камень (СИ)"
Автор книги: Александра Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 14. На попечение
Мы уже подъезжали к дому, когда начало темнеть. Мне до сих пор не верилось, что я, наконец, вырвалась из четырех стен. Крис, конечно, вез меня обратно в стены, но эти были уже родными стенами. Тут не было хамоватых медсестер, врачей, не было идиотского аппарата с надоедливым писком и не было капельниц. Я была дома.
Из машины я вышла с трудом, но Крис тут же меня подхватил. Одним из побочных эффектов детоксикации яда этого вида пауков, это затрудненная работа нижних конечностей. Сам яд парализует, но парализует не весь организм сразу, а начиная с низа. Сначала не можешь двигать ступнями, потом паралич достигает коленей, следом таза и так далее по списку. После того как вкалываешь антитоксин ты нейтрализуешь яд, но тот эффект который он уже успел произвести не уходит. На это нужно время. Врач обещал, что к концу недели я смогу нормально ходить, но пока я должна быть готова к тому, что у меня периодически будет сводить ноги. Но в остальном я действительно поправилась. Мы зашли в дом, через гараж, избегая, лестницы на крыльце. Я уселась на кухонный стул, пока Крис бегал наверх принести мне мои тапочки. Ну, где это видано, хозяин помогает «шестерке»? Хорошо, что никто не видит.
Я пыталась втолковать Крису об опасностях нашего слишком дружелюбного общения, но он отмахивался. Он говорил, что раз я попала в лапы этому пауку потому, что он меня разозлил, и мы разделились, то теперь он будет таким образом искупать свою вину. Мне приходилось мириться с его чувством вины. Плюс, как бы это не звучало, но мне нравилось, что он за мной ухаживает. Мне ведь и вправду нужна была помощь.
Он спустился вниз и начал одевать мне на ноги обувь. Синие мягкие шлепанцы с ленточкой в горошек, не слишком детские, но и не особенно взрослые. Ну, прямо как я. Мне было слегка неловко, но вспомнив о неловкости в больнице, когда он надевал на меня штаны, из-за того, что я еле двигала ногами, мне стало немного легче.
Это случилось пару часов назад, он привез мне те вещи, которые я попросила. С помощью медсестры я вымылась, а когда он передал мне пакет, и вышел за дверь, я стала одеваться. С нижним бельем, которое, слава богу, привезла мне еще Чарна пару дней назад, проблем не возникло. Бордовая водолазка тоже наделась легко, но вот штаны. С ними пришлось возиться долго.
Крис заглянул за дверь, видимо начав уже беспокоится, что я так долго не выхожу. Он застал меня за моими упрямыми попытками надеть на себя непослушную деталь гардероба, прямо как по закону жанра безуспешными.
– Помочь?
– Я такая никчемная, что не могу сама надеть джинсы.
Он глубоко вздохнул.
– Надо было позвать меня сразу. Я мастер надевать джинсы.
Я рассмеялась. Он, совершенно серьезно, стараясь не глядеть на все части тела, огороженные от него лишь тонкой материей, помог мне завершить переодевания.
– Первый раз я одеваю девушку, а не раздеваю – задумчиво произнес он, застегивая мне пуговицу на ширинке.
Я снова рассмеялась, умел он победить мое чувство стеснения.
Вот и сейчас на кухне, он помогал мне. Он не был похож на соблазнителя, и это не выглядело как момент возбуждения из мелодрам, он просто заботился, и это было приятно.
Он помог мне дойти до дивана, мы собирались посмотреть какой-то новый фильм, который недавно номинировали на «Оскар». Наши планы нарушил телефон, зазвеневший у него в кармане.
– Да? – спросил он в трубку – Да Ган я забрал ее, а что? – пауза – Врач разрешил… какое собрание? Шарль велел? Про паука? А что с ним не так? Отчет подозрительный? Хорошо… да я буду.
У него неприятности? Что происходит?
– Я буду поздно, ложись спать, хорошо? Захочешь поесть в холодильнике полно еды. Далеко не ходи, туалетом пользуйся на первом этаже, не напрягай ноги. Если что-то случится, звони. Если станет плохо или еще что-то…
– Да я поняла, мам – я улыбнулась.
Это было так непривычно и одновременно волнительно видеть его таким.
– Не смейся, я серьезно. Ты не выздоровела – но улыбка уже пробивалась через его щит серьезности и благоразумия.
На прощание он чмокнул меня в щеку, так нежно так мимолетно, но мое сердце забилось в бешеном ритме, а место его поцелуя горело огнем.
Нет, нельзя. Господи, это не хорошо, будут неприятности. Беспокойства за себя у меня почему-то не было, но я жутко боялась, что у Криса возникнут неприятные последствия из-за его необдуманного поведения.
Из нас двоих я держала себя в руках, но в его поведение все поменялось. Раньше он прятал себя за щит безразличия, но после того разговора в переулке, это уже казалось бессмысленным. Свое отрицание и отстранение я тоже считала не вполне логичным, но выбора не оставалось. Чарна была на все сто процентов права. Я «шестерка» он хозяин. Подчиненная и начальник, хотя даже скорее повелитель.
Часы показали половину одиннадцатого. Голова побаливала, терпимо, но неприятно. Организм отходил от лекарств. Я решила, что пора подниматься наверх, но вот дерьмо!
Ноги! Я не могла поднять их на нужную высоту. Одна нога не поднималась вообще, ходить по ровному полу я могла, подволакивая ее, но лестница, оставалась для меня непреодолимым препятствием. Как только я пыталась ее поднять, все от колена до таза взрывалось адской болью. Это из-за паучьего яда, он вызывал подобные ощущения, а я ничего не могла с этим поделать. Тогда в его логове было нечто подобное.
В голове пронеслись кадры того утра. Трупы, оторванные конечности, то ребро… меня снова передернуло, нужно было попытаться забыть это, но как забыть то, что ты пыталась воспользоваться человеческой костью в процессе самообороны?
Я вернулась на диван и укуталась в плед. Заснула я быстро, а проснулась от того, что Крис теребил меня за плечо.
– Ты почему спишь на диване?
– Я смотрела телевизор и заснула.
Ни к чему ему знать правду.
– А еще честнее? – спросил он, указывая на выключенный экран.
– Читала скучную книгу.
– Здесь нет книг, давай у тебя есть третья попытка.
Я выдохнула и закусила нижнюю губу.
– Я не смогла подняться, доволен?
– Я же попросил позвонить, если что.
– Мне дергать тебя с совещания, потому что спать на диване неудобно?
Он покачал головой и поднял меня на руки. Я чувствовала, как бьется его сердце, так рядом, так близко. Он отнес меня в мою комнату и помог переодеться в пижаму. Он отвернулся, чтобы не смотреть, а у меня в голове звучали мысли совсем иной направленности.
От того, что я еще не совсем отошла от лекарств, кошмаров не следовало ожидать и Крис, сразу как я управилась с пижамой, пошел к двери.
– Останься.
Слова вылетели раньше, чем я обдумала их. Ну почему все так? Я же собиралась держать его на расстоянии!
Он повернулся на мой голос и как-то облегченно с выдохом улыбнулся.
Он быстро подошел к кровати и помедлил, потом стянул через голову футболку и снял джинсы.
Мы лежали совсем близко друг к другу, ближе, чем когда-либо. Под ребрами поселилось зудящее чувство, название которому я никак не могла придумать. Он был рядом его губы, его глаза. Слишком близко. Нужно как-то отвлечь себя.
– Что было на собрании?
– Ничего интересного.
– Чарна рассказала про паука.
– Так и знал, что она подсмотрит.
– Она не виновата, она волновалась. Что с отчетом не так?
Я ждала ответ, наваждение, которое было пару минут назад, поутихло и почти прошло. Теперь мне действительно стало интересно.
– Хорошо, когда я отвечу, ты прекратишь свои расспросы хоты бы до следующей недели.
– Долго – я поморщилась и он улыбнулся.
– Согласен. Ты слишком любопытная для этого срока. Думаю, две недели в самый раз.
– Сдаюсь, до следующей недели.
Крис улыбнулся, но лишь на секунду, во время рассказа он был сама серьезность.
– Ладно, когда я убил паука. Я был несколько не в себе, так что, чтобы тебе не рассказала Чарна, прими это к сведению. Мне нельзя было его убивать. Только если других способов его усмирить нет, охотникам разрешают убийства. Так вот было довольно трудно объяснить, почему собственно труп несколько неприглядного вида. Ган написал в отчете, что его разорвали собратья. Официально я не забирал других пойманных пауков, так что… теперь по Чикаго ищут еще одну партию.
Я выдохнула.
– Ты же понимаешь, что из-за того, что не смог сдержаться тебя могут наказать?
Мне стало страшно, это все из-за меня, если докажут его вину с подделкой отчета и выпуском заключенных ради «шестерки» с ним сделают ужасные вещи. Его не просто уволят, его отправят в тюрьму, а у волшебников они строже людских. Преступников содержат чаще всего под лекарствами, до полной парализации и омертвления верхних слоев мозга. Человек умирал, медленно и мучительно. Если бы он просто подделал отчет, то возможно его бы просто отстранили от работы на пару месяцев, но тут шел разговор о действиях во благо «шестерки».
Нет нельзя. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Почему он такой? Почему из всех людей именно он? Почему ему нужно было это делать? Ну, зачем? Вышел из себя, а теперь проблемы.
– Уходи – эта фраза неожиданная даже для меня, но я знаю, так надо.
– Ты сама просила остаться.
– Знаю, до твоего рассказа. Иди спать в свою комнату, пожалуйста. Кошмары мне не приснятся.
Отдалить его на максимум от себя.
Он напрягся.
– Денни, я…
– Уходи – я перехожу на крик и отстраняюсь.
Он смотрит на меня спокойно, хотя я ощущаю, как на него нахлынули чувства. Обида, горечь, боль. Больно и мне. Это двойное ощущение, оно почти физическое, оно намного хуже всего, что я испытывала до этого. Сердце рвется на куски, но я не могу Крису позволить подвергать себя опасности, только не из-за меня. Я не должна была приходить в его жизнь, все должно быть по-другому.
Наконец он уходит, не спорит, хотя я чувствую, он хочет спорить. Все в его душе, как и в моей, хочет быть тут в этой кровати вдвоем.
Дверь за ним закрывается, он снова недосягаем. Он снова скрыл свои чувства.
Слезы текут из моих глаз, но я не всхлипываю, он не должен узнать, что я плачу. Он не должен узнать, что мне нужна помощь. Я умею тихо плакать, из-за Никки я сильная. А сейчас, если понадобится я стану сильной из-за Криса. Я буду сильной за нас обоих.
Глава 15. Луиза
Минула неделя с того момента как я вернулась из больницы. Я оправилась после паучьего яда и теперь нормально ходила, правая нога правда затекала чаще, чем раньше, но с этим можно было жить.
Атмосфера в самом доме была накаленной. Верней со стороны выглядело все вполне обычно, как и должно быть у «шестерки» и хозяина. Однако напряжение между мной и Крисом было сильным. Он все еще не пытался ничего обсуждать. Все еще помогал, но молча, совершенно без эмоций.
Например, когда мне нужно было сходить вниз до кухни, а ноги все еще плохо слушались, я топталась в начале ступеней, преодолев всего две. Это было примерно через день после того как мы с ним поругались, если это вообще можно назвать ссорой. Крис спускался вниз посмотреть телевизор. Он увидел меня и притормозил, мы застыли всего на мгновение, глядя друг другу в глаза. Я думала он пройдет мимо, но ошиблась. Он подошел, поднял меня на руки, почти как раньше, только в этот раз, не поворачивая голову ко мне. Он донес меня до первого этажа и поставил на землю. Я буркнула слова благодарности, а он лишь махнул рукой и уселся перед телевизором. Телевизор у него в комнате был и вот нужно ему тут отираться? В любом случае, на обратном пути он отнес меня наверх. Забавно, что через несколько минут телевизор внизу он выключил и вернулся к себе.
Таким манером и пролетели семь дней. Теперь я передвигалась сама и его помощь мне не требовалась. От тренировок меня на время отстранили, и я должна буду помогать кому-то в тюремном отсеке.
Сначала я решила, что это как-то связано с пауками, но Ган по телефону заверил меня, что к паукам меня Крис теперь никогда не подпустит. Он сказал эту фразу с каким-то смешком. Он не подначивал меня, это даже не было похоже, на веселье.
За последнюю неделю Крис вернулся в свое мрачно-саркастичное состояние, по крайней мере, судя по тому, что я улавливала в его разговорах с другими людьми. В основном он торчал дома, и разговоры были телефонными. Однако, теперь он взял манеру дожидаться пока я уходила спать и идти в бар через квартал напиваться. Больше он не водил девушек, он просто приходил пьяный в стельку и сразу шел спать. Я знала, вернее чувствовала, что это началось из-за меня, однако, я понимала, что как бы я не жалела его или себя, это было правильным взрослым решением.
– Ну-ну в старости расскажешь это своим сорока кошкам – сказал мне как-то по телефону Рикки.
Сказано это было в шутку, но в каждой шутке, как говорится.
Сегодня он не был с похмелья, но выглядел ужасно. Помятая футболка, мешки под глазами. Я все еще могла назвать его красивым, хотя, наверное, я считала красивым его всегда. Он должен отвезти меня в главный корпус, проводить до надзирателя, звучит, будто я преступница, а сам уйти тренировать Чарну, Руди и Сабола.
Чарна в отличие от Рикки не позволяла себе саркастичных высказываний, она поддерживала меня, несмотря ни на что. Мне даже показалось, что в какой-то момент она начала гордиться собой, ведь задуматься, меня заставили именно ее слова.
В это утро у меня не было желания вставать с кровати. Если дома у меня была возможность игнорировать Криса, то сидя в одной машине вряд ли. Это странно, то, что похода в тюрьму я не боялась, но вот оказаться близко к Крису, очень.
Я оделась как можно скромнее и мешковатее. Огромный балахон, старые джинсы, кроссовки, волосы, убранные наверх заколкой, в общем, глядя на меня, можно было с уверенностью сказать, что день не задался.
Я спустилась вниз и села на диван, дожидаясь Криса. Он спустился примерно через полчаса и, забежав на кухню взять закрытую пачку сигарет, вышел на улицу, даже не взглянув на меня. В сердце опять неприятно кольнуло. Такое его поведение оправдывалось тем, что он в безопасности, а от этого мне становилось намного легче. Я пошла за ним, молча села в машину и уставилась вперед. Утреннее солнце светило мне в глаза и я щурилась. Рядом сидел Крис, хранивший гробовое молчание, а мне по-честному так было даже проще.
Машина вырулила на трассу, и мы помчались вперед, маневрируя между другими автомобилями. Я была почти уверена, что Крис нарушил сейчас скоростной режим, но мне было слишком паршиво, чтобы думать о таких вещах. Насколько мне было известно, у охотников был целый отдел занимающийся улаживанием подобных вопросов. Они оплачивали штрафы, восстанавливали отнятые права и так далее. Волшебники были не самыми законопослушными на свете людьми.
Доехали мы во много-много быстрее, чем в прошлые разы. Видимо Крису, как и мне совершенно не хотелось проводить лишние минуты в обществе друг друга. Однако, когда я было решила, что тишина отныне наша манера общения, он заговорил.
– Когда закончишь, иди в зал тренировок, я буду тебя ждать. И если они поведут тебя к паукам, немедленно позвони мне, хорошо? – говорил он спокойно и размеренно, но были слышны какие-то нотки заботы.
На душе потеплело, и я кивнула. На стоянке я вышла из машины у входа в какой-то коридор, в котором я раньше ни разу не была, меня уже ждала женщина.
На вид ей было не больше двадцати, но глаза были холодными и серьезными, как будто она прожила долгую и тяжелую жизнь. Она была высокой и очень худой. Ребра выпирали вперед, а скулы на худом лице, казались очень широкими. Одета она была просто: майка светло сиреневого цвета, черные свободные штаны и балетки, сходные по цвету с майкой. Ее нельзя было назвать красивой, но и далеко не уродливой. Светлые волосы казалось, выцвели на солнце, глаза, не выражавшие никакой радости, были им в тон. Она как-то угловато кивнула Крису и повернулась ко мне.
Крис наградил меня напоследок странно теплым взглядом и ушел в зал, мы остались с блондинкой наедине.
– Я Мойра, я должна проводить тебя и объяснить, почему нам понадобилась твоя помощь.
Она «шестерка».
Мойра тем временем открыла картой ключом дверь, и мы пошли по длинному коридору со стальными стенами, освещенным одинаковыми флуоресцентными лампами.
– Ты должна помочь Луизе Март. Ей сорок восемь лет, рост сто шестьдесят восемь.
Зачем мне ее рост? Я повернула голову к моей провожатой с целью задать этот вопрос, но вскоре поняла, что она читает из папки. Скорее всего, ей не разрешили со мной говорить. Логично, две «шестерки» в тюремном блоке без хозяев.
– Вес пятьдесят семь килограммов. Глаза голубые. Ее хозяин умер, но оставил ей задание. Она должна передать какие-то сведения. Луиза Март была и является ясновидящей.
Ясновидящие? В мире магов они имели почти такие же функции, как и в мире обычных людей, с той лишь разницей, что не были шарлатанами. Они считывали ауры, мысли и чувства людей, то есть они знали о человеке все просто глядя ему в глаза.
– Луизе Март, хозяин перед смертью дал приказ, она должна сказать что-то «шестерке» с определенными качествами. Пока ты была в больничном отсеке, мы проверяли «шестерок», из всех находящихся там, Луиза выбрала тебя. Твоя задача выслушать ее, а потом рассказать нам, что ты услышала. Женщина умрет, как только выполнит последний приказ. Мы хотели убить ее, но, у ее хозяина есть право на последнее желание.
Последний приказ? Умрет? Ужас какой-то, бедная женщина должна умереть, как только что-то расскажет мне? И почему мне?
Мойра остановилась перед стеклянной дверью и посмотрела на меня пустым взглядом.
– Вопросы?
Куча вопросов. Миллионы.
– А почему вы не цепляете на меня жучки, чтобы я не соврала об услышанном?
– Условия приказа Луизы, сковывают наши возможности, но если возникнут вопросы, мы просто попросим отдать приказ твоего хозяина.
Ясно. У меня не было возможности солгать, меня даже за человека, пуская в эту комнату, не принимали. Диктофон.
Мойра открыла дверь, и я вошла в небольшую комнату. Из мебели тут была односпальная кровать и инвалидное кресло, в котором и сидела Луиза. Ее лицо было в морщинах, хотя я и знала ее возраст, мне она казалась намного старше.
– После смерти хозяина процессы старения становятся намного быстрее.
Я вздрогнула, Луиза обращалась ко мне, она знала, о чем я думаю.
– Естественно я в курсе твоих мыслей, я же чертова ясновидящая! – ее голос был одновременно возмущенным и насмешливым, но глаза оставались добрыми и я невольно улыбнулась.
– Почему вы выбрали меня? – я знала, что задавать этот вопрос вслух не имеет смысла, но проблема заключалась в том, что я молчать в разговорах не привыкла.
– Из-за твоего хозяина.
Крис? Причем тут он?
– Ох, сколько вопросов, давно не видела такое количество у «шестерок». Я и правда не ошиблась.
Лицо женщины блистало самодовольством, а я никак не могла понять, к чему она клонит.
– Ну, солнышко, я прожила жизнь, хоть я выгляжу не на свой возраст, но я все понимаю – она странно улыбалась – Пару недель назад я и та безыдейная кукла, что привела тебя, искали кандидаток в больничном блоке. Видишь ли, Говард, мой хозяин, агитировал за освобождение нас. Таких, как ты, я и та кукла – пренебрежение в ее голосе было странным, ее поведение в корни расходилось с поведением «шестерок» – Так вот, ходили мы по блоку, искали и наткнулись на твою палату. Твой хозяин был внутри, нас даже не заметил, он менял тебе сны. Представляешь? Где это видано?
В голове всколыхнулись воспоминания, тот сон про сад его рук дело?
– Конечно его! Ты думала, от местных лекарств бывают такие грезы? Тут лечение дрянь, меня напичкали какими-то таблетками, чтобы не дать мне загнуться, но от них даже не весело!
Я не удержалась и хихикнула, эта женщина хоть и страдала явным себялюбием, была очень забавной и эксцентричной особой.
– Удивительно, в твоем пареньке столько гнева, любви, жажды, амбиций и страсти, а все упиралось в девушку на больничной койке.
У меня бешено заколотилось сердце, чтобы не собиралась рассказать мне эта женщина, но я почему-то была склонна ей верить. Наверное, от части, потому что мне польстили ее слова, про Криса, даже не знаю почему.
– Так вот. Говард Сайлас, был моим хозяином долгие двадцать лет, пока не проиграл борьбу с раком крови две недели назад.
Говард Сайлас? Я знала это имя, заноза в заднице моего отца. Мой родитель, в основном занимался тем, что проталкивал разные законодательства и получал за это огромные деньги. Проблема заключалась в том, что помимо идей о повышение таможенных пошлин на экзотические травы и животных, ввозящихся на территорию США, мой отец занимался и тем, что восхвалял систему отбора. Алан Лерой был сторонников жесткого отсева «шестерок» и контроля, за ними государством, а не хозяевами, а вот Говард Сайлас напротив, был сторонником контроля частного, а в идеале упразднения приказного порядка. Некоторые считали его психом, некоторые проповедником, некоторые врагом, но именно благодаря его действиям, «шестерок» начали лечить, некоторым даже позволяли обучаться далее. В каком-то смысле мой допуск на тренировки выездной группы и даже нахождение здесь без сопроводителя его заслуга. Наверное, Луиза была такой именно, благодаря Говарду Сайласу.
– Знаешь лично мое мнение, что Говард мог бы прожить еще долгие годы, но никто не любит бунтарей. Даже твоя подруга Ронда Спайс в немилости, хотя гибриды поразительные существа.
Откуда…
– Я ясновидящая, я просканировала тебя еще, когда ты была в больнице, да ну, сколько же еще вопросов в твоей симпатичной головке?
– Простите – пробурчала я, но Луиза уже не слушала.
Она улыбнулась мне и продолжила, все, что она говорила, она говорила не со зла.
– Ладно, то, что я хочу тебе сказать, это результат того, что ты и твой хозяин моя надежда на нормальное будущее волшебного сообщества. Ну как в Гарри Поттере, только там проблема в одном злом маге, а тут целая куча коррумпированных выскочек с чувством собственной значимости, как у хреновых поп-звезд.
Я снова хохотнула и Луиза расслабилась. Она залезла в карман своего халата и закурила, чем сильно мне напомнила Перчик.
– Ну, а что? От курения то я точно уже не умру. Так вот, ты знаешь, что представляет связь сама по себе? Ну откуда взялись хозяева, «шестерки»?
Я помотала головой, с детства меня учили не задавать подобных вопросов, если они и возникали, то роились у меня в голове, но никак не выходили наружу. Сейчас в компании этой дамы, они даже внутри моего мозга не были защищены.
– Естественно, все вдруг решили, что если кто-то управляет другим, то это нормально. Черта с два! Когда Говард только начинал свою политическую карьеру мы поехали на две недели на маленький островок в тихом океане, я уж и позабыла, как он называется. Мы хотели побыть вдвоем, вдали от разных проклятущих осуждающих взглядов. Знаю, ты не осудишь меня, сама-то ты и твой хозяин испытываете друг к другу больше чем чувства положенные тебе системой.
Я невольно оглянулась, пытаясь найти камеру или записывающее устройство. Если Луиза говорила правду, то она и Говард Сайлас были любовниками, а если врала. То все это ради того чтобы вывести меня на чистую воду.
– Успокойся, девочка, Говард научился отдавать грамотные приказания. Если бы нас подслушивали, то я бы физически не смогла открыть рта.
Я успокоилась, я почему-то безоговорочно верила ей.
– Ладно, суть не в этом. Так вот там была деревня, полностью населенная магами. Мы и подумать не могли, что такие в этом мире остались. Но к «шестеркам» там относились не так как принято, на «шестерках» были женаты или замужем их хозяева и у них даже были дети. Сначала нам, казалось это неправильным. Да и в такие времена, нам и друг друга любить было страшно. Однако, как только мы вернулись, я начала как проклятая рыскать по архивам в поисках подобных примеров. Не нашла ничего, кроме, небольшой черной книжки. Это был дневник одного путешественника по странам Африки. Он нашел племя и доказательства того, что связь не пустой звук. Это основание, если хочешь, называй стебель ковена.
Ковен это сообщество ведьм и ведьмаков, но я никогда не встречалась с этим определением в книгах волшебников. Я видела этот термин в человеческих книгах. Мама всегда говорила, что ковены чушь собачья. Детская сказка.
– Ковен начинает строиться на связи двух волшебников. Один «Разум» другой «Душа». В твоем случае паренек «Разум», поэтому он тебя контролирует, но ты для него «Душа» ты его груз который уравновешивает. Он наполняет тебя мыслями, а ты его чувствами. Говард и я всю жизнь положили на то, чтобы доказать существование ковенов, но проблема в том, что кто-то пытается скрыть наличие подобного. Они и придумали отборы, когда люди получают неограниченную власть, им уже не интересно на чем она базируется. Будь это король, взошедший на престол восстанием или женщина, сделавшая из мужа подкаблучника. Старшие маги, не спрашивают когда получили власть, а младшие настолько разбиты, что не сопротивляются. Связь не односторонняя, но кому-то выгодно чтобы все так думали. Ты меня понимаешь, Денни?
Я сидела как громом пораженная. Слова звучали бессмысленно и как бред одержимого.
– Зачем Говард хотел, чтобы вы это рассказали мне? – голос дрожал, а сердце сжала ладонь ледяного ужаса.
– Это не должно умереть с нами, ты и твой парень надежда, понимаешь?
– Он мне не парень.
– Ложь. Ты желаешь его, а он тебя, ты знаешь это, но тебе страшно. Думаешь, отходя от него, ты защищаешь кого-то? Нет, ты просто боишься сопротивляться власти.
– Боюсь. Но если изменить что-то было не под силу видному политическому деятелю, почему вы думаете, что под силу мне?
Луиза глубоко затянулась сигаретой.
– Говард был хороший человек, но мы так и не смогли сделать связь двусторонней из-за его сомнений и страха. Он помогал «шестеркам», он не обижал меня и любил меня. Он не женился и у него не появилось детей, он не сделал мне больно и находился рядом когда это было нужно. Он почти не приказывал мне. Но проблема не в том, насколько хорош человек, а в том насколько сильна его вера, понимаешь? А ты и твой хозяин, вы сильные и вы оба верите. Оба желаете, именно поэтому Говард отдал мне приказ. Он не хотел, чтобы знание умерло с нами. А я устала бороться в одиночку, я хочу смерти. Хочу туда за грань, если она существует, там я буду с ним, и мы будем вместе.
Мне стало ее жалко, в ее глазах появилось новое выражение, она скорбела. Она по-настоящему любила Говарда Сайласа, но я не могла поверить ее словам.
– Я знаю, что тебе велели подать отчет о нашем разговоре, но прошу тебя, солги. Умоляю. Неужели ты не понимаешь, что «шестерок» нельзя любить по определенной причине? Скажи им то, что они хотят услышать, но молчи о связи. Прошу!
Я медленно встала со стула и на трясущихся ногах направилась к двери.
– Денни я выполнила приказ, у меня остался час может меньше, время идет, и я прошу тебя, не дай идеям и цели моей жизни так бездарно умереть под натиском предубеждений.
Я слабо кивнула и вышла, не веря тому, что совру в самом сердце системы в сердце главного корпуса охотников. В том, в котором я когда-то мечтала работать.
Мойра встретила меня не одна. Неужели они подслушивали? Рядом с ней стоял мужчина лет сорока. Я видела его когда-то давно на приеме, который устраивал мой отец. Его звали Сеймур Гриффин и, несмотря на фамилию из мультсериала, он был очень опасным человеком. Я знала, что «шестерок» он ненавидит, он даже как-то произнес тост, где недвусмысленно намекал, на то, что вполне в настроении проталкивать идею казни для нас, если мы попробуем бунтовать. Мойра была его «шестеркой», бедняжка. В моих глазах тоже бы, наверное, появилось подобное выражение, будь моим хозяином такой человек.
Он протянул мне листок, на котором были строчки для имени и фамилии, а также с указанием имени моего хозяина. Мне велели писать отчет прямо у него на глазах. Стоя опираясь на стену, корявым подчерком я выводила слова.
Фамилия: Лерой.
Имя: Гардения.
Фамилия старшего мага: Стоун.
Имя старшего мага: Кристофер.
Отчет:…
Я медлила, что они хотят услышать, но не связь?
Но тут в голову мне пришла мысль, они ненавидят Говарда Сайласа.
Говард Сайлас решил посмертно признаться в романтических отношениях со своей «шестеркой». Я писала быстро, и буквы скакали, я старалась не думать о том, что на самом деле сегодня узнала.
Отчет у меня забрал Гриффин и едва заметно кивнул своей подчиненной. В ее руках мелькнул пистолет, и она резко открыла дверь в комнату. Раздался выстрел и я вздрогнула. По коридорам пошло гулять эхо и все стихло. Вместе с Луизой Март эхо покинуло эти комнаты.
Сеймур повел меня в тренировочный зал. Почему он делал это сам, я поняла только, когда он протянул листок Кристоферу.
– У меня есть основания не верить в слова твоей подчиненной?
Крис пробежался по строчкам, и мельком взглянул на меня. В душе у меня все содрогалось не то от звука выстрела, не то от волнения. Сердце билось так, что я думала, Сеймур Гриффин услышит и тут же поймет, что я что-то скрываю. Мой хозяин покачал головой и вернул листок.
– Нет, она честная. Что ей было велено сделать? Просто пересказать разговор с «шестеркой» Говарда? Тогда не думаю, что она лжет. Она никогда их не видела до этого.
Он говорил правду, Говард Сайлас не был желанным гостем в нашем доме.
– Хорошо если возникнут вопросы, мы придем к тебе, и ты прикажешь девчонке все рассказать.
Крис кивнул. Волшебники не доверяли детекторам лжи, но вот на связь полагались безоговорочно.
Я посидела в зале, наблюдая за тренировкой еще около получаса, но Крис видимо увидев выражение моего лица, сказал Фрее, что сегодня уйдет раньше. Та понимающе кивнула, и мы вышли наружу под пристальным взглядом Чарны.
До машины мы шли быстро, а Крис выглядел странно удрученным и каким-то злым. Я не могла его почувствовать, он опять скрылся.
Заговорил он, только когда мы выехали наружу. За окном проносились дома типичные для пригорода и деревья, а Крис вжимал педаль газа в пол, что я боялась, как бы он кого не сбил.
– О чем ты соврала?
– Что?
– Денни, я задал вопрос. Говард Сайлас слишком многое вложил в эту свою партию по защите прав «шестерок», он никогда бы не признался в подобном. Что на самом деле там произошло?
Я начала рассказ, который затянулся и о том, как Луизу убили, Крис узнал уже только, когда мы переступили порог дома.
– Зачем ты солгала? – он кричал – Ты понимаешь, что с тобой могут сделать, если узнают?
– Но я же не лгала, я сказала только часть правды.
Крис в гневе ударил по столу.
– Ты «шестерка»! Для тебя нет понятия половина правды, ты либо лжешь, либо нет! – он успокоился, но желваки на щеках угрожающе ходили.
– Крис я не могла им сказать правду! Говард не давал ей умереть две недели. Она слабела и старела с бешеной скоростью, только ради этого. Она любила его и хотела, чтобы об этом узнал кто-то вроде меня, а не там наверху! Крис, у нее тоже есть право на последнее желание, ну прошу тебя, поверь, я просто не смогла! – слезы брызнули из глаз, а Крис повернулся ко мне и со странным выражением посмотрел на меня.
