Текст книги "Наследник Синей Бороды (СИ)"
Автор книги: Александра Дракула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Проклятое наследство ==========
Похороны – это всегда печально, особенно если приходится класть в могилу любимого брата. А между тем, Фердинанд был младше него на сто шестьдесят четыре года, хотя, судя по надгробному камню, – всего на четыре года. И этот костнословный адвокат посмел назвать покойного последней преградой для Септимиу! А затем торжественно огласил наследство герцога Жиля де Рэ. Септ слушал сухопарого старикана с кислой миной, его не интересовали ни обширные угодья, ни деньги, ни раритетные автомобили, которые завещал Синяя Борода. Впрочем, теперь Септимиу де Рэ, единственный оставшийся в живых сын Жиля, и сам официально Синяя Борода. А этого в завещании почему-то не указали.
Септ не прекращал думать о брате. Фердинанд так страдал от того образа жизни, который был вынужден вести. После каждого убийства он звонил Септимиу на другой конец света и плакался в трубку. Но брат ничем не мог ему помочь, все утешения были тщетны. Так уж угораздило шестерых сыновей Синей Бороды унаследовать его проклятье. Страх жертв продлевал им жизнь. Как вампир, питающийся кровью и возвращающий себе красоту, так и те, кто носил фамилию де Рэ, пили чужую энергию. Стоило только замешкаться с питанием и попытаться довести себя до истощения, их охватывало безумие. И тогда вместо одной жертвы гибли многие. Но всё же умереть демоны могли. Только какие условия нужны для этого – никто так и не понял, ибо умершие молчали. С тех пор, как умер отец, почти все братья мечтали свести счёты с жизнью. Все, кроме Тобиаса, старшего брата, который, по иронии, погиб первым. Он единственный действительно хотел получить наследство отца, которым с с этого момента владел Септ.
Подписавшись где надо и заплатив пошлину, Септимиу забрал необходимые бумаги, сложил их в свой чёрный дипломат и молча удалился. Ему было противно видеть алчный блеск в глазах нотариуса. Он, очевидно, считал такое огромное состояние большой удачей. Но Септ знал – город, где жил его отец проклят, деньги пахнут кровью, даже находясь на банковских счетах, а автомобили хранят ароматы духов наивных девушек, которые пропадали во владениях Синей Бороды. Септ вышел на улицу и закурил сигарету, что делал крайне редко. Мелко моросящий дождь напомнил ему о доме, куда пора было вернуться. Самолёт с рейсом Грац-Лондон, на который Септимиу заблаговременно приобрёл билеты, вылетал через три часа.
Докурив сигарету, Септ бросил окурок в лужу и поймал такси. Сказав название аэропорта, мужчина устроился на заднем сидении жёлтой машины. Через большую часть города такси промчало без труда, но ближе к аэропорту образовалась пробка. На это Септимиу и рассчитывал. Ему было нужно время подумать. Глядя в окно автомобиля на усиливающийся дождь, Септ отчётливо вспомнил тот дождливый день, когда отец рассказал ему сказку…
Жил-был в XV веке герцог Жиль де Рэ. Он был щедрым и добрым хозяином маленького поселения Лью Тиро* в окрестностях портового городка Шербур-Октевиль во Франции. Почему же поселение так называлось, раз его хозяин слыл хорошим господином? А всё потому что любить он не умел, и все женщины, что входили в его дом, никогда не возвращались из него прежними. Жиль был домашним тираном и редкостным собственником, и заподозрив своих избранниц в неверности, всячески бил и унижал их. Страх в их глазах и мученические стоны возбуждали его желание, и после избиений он жестоко их насиловал.
Лишь одна женщина могла терпеть характер де Рэ, но на неё он руку никогда не поднимал. То была Корентайн – управляющая его дома и любовница Жиля. С ней он был всегда нежен и ласков, будто она имела над ним власть. Она никогда не давала ему повода для ревности, потому что всегда была рядом в нужный момент. Но жениться на ней Жиль не мог, потому что Корентайн происходила от простого люда.
В один тёмный вечер Корентайн пришла к своему повелителю и объявила, что собирается замуж. Жиль был готов разозлиться на это предательство, но женщина мягко успокоила его. Она сказала, что их связь порочит имя Жиля и честь её самой. И для того, чтобы развеять подозрения жителей Лью Тиро, она выйдет замуж за равного себе, один раз исполнит свой супружеский долг, но ребёнка родит только от возлюбленного герцога. И когда дитя появится на свет, её новоиспечённый супруг, разумеется не бесплатно, станет их сообщником и сохранит тайну. Ребёнок будет в безопасности, никто не посмеет упрекнуть замужнюю Корентайн во грехе, даже если дитя будет похоже на Жиля как две капли воды. А уж давать ли своему бастарду наследство, любить ли его, пусть герцог решает сам.
Герцога де Рэ терзали сомнения. Он не хотел делить свою возлюбленную с кем-то ещё. Но наутро, после ночи страсти, когда Жиль проснулся рядом с Корентайн, он не смог ей отказать. Вскоре Корентайн вышла замуж за личного ювелира герцога.
В ту ночь, когда Корентайн первый раз легла в кровать к своему новому мужу, Жиль был как на иголках. Его сжигала ревность, и вино не могло потушить этот пожар. Он представлял, как тонкие пальцы ювелира трогают мягкие груди Корентайн, как его губы покрывают её нежный рот, и как его мерзкий отросток входит в сокровенное ложе, которое раньше принадлежало только Жилю. С такими мыслями герцог не мог уснуть.
Не совладав со своей ревностью, герцог де Рэ оделся и спустился в гостиную. Там он снял со стены свою саблю и отправился в дом ювелира. Вломившись в чужое жилище и поднявшись на второй этаж, Жиль застал хозяина дома и Корентайн в постели. Дверь в спальню была не заперта, поэтому любовники ничего не услышали. Мужчина лежал на Корентайн сверху и судорожно дрыгался, противно стоная. Не долго думая Жиль подкрался к кровати и одним метким ударом обезглавил ювелира. Столкнув мёртвое тело на пол, Жиль безумными глазами посмотрел на обнажённую изменницу, решая, как поступить дальше.
Перепуганная Корентайн, сминая окровавленные простыни, умоляла герцога остановиться. Она созналась, что уже беременна от него, поэтому торопилась с замужеством. Но в своей злобе Жиль был глух к её словам. Ругая и проклиная изменницу, он вонзил саблю в низ живота Корентайн, чтобы разом покончить и с ней, и с ребёнком, если таковой существовал.
Однако увидев, как его возлюбленная истекает кровью, злоба Жиля тут же исчерпала себя. Герцог де Рэ раскаялся в содеянном, но было поздно. Вытащив саблю из её тела, он взял возлюбленную на руки и стал бесконечно просить прощения. Но Корентайн, бледная как мел, не отвечала. Лишь когда он хотел оставить её и кинуться за лекарем, женщина, из последних сил окунула левую ладонь в собственную кровь, что скопилась меж её сомкнутых бёдер, и провела по подбородку Жиля. Последние слова Корентайн были словами проклятия на весь род де Рэ. И в тот момент, когда Корентайн испустила дух, на месте кровавого следа у герцога выросла синяя борода.
Так Жиль де Рэ был проклят своей любовницей и стал демоном. С тех пор насилие стало не просто желанием, а неотъемлемой частью его жизни и жизни всех кого он породил…
– С вас пять с половиной евро за поездку, месье, – какой-то голос грубо вырвал Септа из воспоминаний.
– Что? – переспросил Септимиу, пытаясь вспомнить, где находится.
– Аэропорт, месье, просыпайтесь, с вас пять с половиной евро, – терпеливо повторил таксист.
– Благодарю, – отозвался Септ, вытаскивая две банкноты по пять евро из кармана. Он передал их водителю. – Сдачи не надо.
Забрав дипломат с сидения, Септимиу вышел на улицу. Воздух был свеж, асфальт покрывали лужи, а на Грац медленно опускался туман. Дождь закончился.
***
Септ смог оказаться у себя дома только рано утром на следующий день. Его нынешняя жена Мэделин сейчас спала на втором этаже. Она вставала не раньше десяти часов по выходным. Септимиу сам любил поваляться подольше утром, завтракать прямо в постели и никуда не спешить. Ведь в браке его внутренний демон, и это было известно всем носившим родовое имя де Рэ, терпеливо нагуливает аппетит, как питон, готовящийся проглотить слишком большую жертву, а после поглощения, надолго замирает, переваривая энергию и подыскивая новую еду. Моменты счастья оттягивали тот приступ безумия, в порыве которого он убьёт Мэделин, напитается её страхом вдоволь, выставит всё как несчастный случай, а затем снова переедет куда подальше.
Септимиу купил себе двухэтажный домик в Англии только три года назад. До этого он жил в десятке разных мест, но впервые город так импонировал ему. Дождливая и мрачная погода туманного Альбиона была мужчине по душе. Септу не хотелось бы покидать Лондон, когда всё случится, но жить там, где всё будет напоминать о его истинной сущности – невозможно. Конечно, он будет чист перед законом – судебно-медицинская экспертиза не покажет ничего подозрительного, кроме внезапного разрыва сердца и лёгких жертвы. Это был результат поглощения предсмертного крика и последнего дыхания, в котором растворена пропитанная ужасом душа жертвы, столь аппетитная для демона. А после очередных похорон Септ поменяет паспорт и вновь, словно никогда ранее не был женат, словно ему всего двадцать шесть лет, отправится на поиски новой жизни, чтобы загубить и её. И так целую вечность.
Бросив дипломат в гостиной, Септимиу как можно тише поднялся на второй этаж. Он меньше всего хотел разбудить Мэд, чтобы не пришлось разговаривать и рассказывать как всё прошло. Он миновал бледно-жёлтую дверь спальни и сразу прошёл в ванную комнату, что находилась в конце коридора. Мэд предпочитала ту ванную, которая примыкала к их комнате, а Септ чаще пользовался этой. Нельзя было, чтобы жена узнала его маленькую тайну.
Заперев за собой дверь, Септимиу разделся догола и сбросил всю одежду в стиральную машину. Мужчина повернулся и встретился с глазу на глаз со своим отражением в большом зеркале. Почти ничего не поменялось – те же иссиня-чёрные волосы, мягко окаймляющие лицо, те же голубые глаза под которыми залегли глубокие тени, та же бледная кожа… И синий ёжик волос под носом и на подбородке. И когда успела отрасти…
«Ну, здравствуй, старый приятель», – Септ улыбнулся, но оскал отражения был гораздо ужаснее оригинала. Это демон предупреждал его о грядущем голоде. – «Зеркало-зеркало, на стене, кто всех прекрасней в этой стране?»
Но зеркало, разумеется, не обладало никакой волшебной силой. Хотя, ему бы не помешало. Если уж на белом свете разгуливает Синяя Борода, почему бы не быть Белоснежке, Спящей Красавице, Русалочке и остальным сказочным персонажам? Может стоит поискать их?
Септ рассмеялся в кулак своим мыслям. Но радость длилась недолго – смех застрял комом в горле. Мужчина открыл стенной шкафчик и вытащил свой старый набор для бритья. Он добавил воды в позолоченную пиалу, взбил помазком мыльную пену и нанёс на свой подбородок и под нос. Затем Септимиу взял опасную бритву с гравировкой на лезвии и серебряной рукоятью и несколькими точными движениями сбрил синюю щетину.
А когда-то этой самой бритвой он вскрывал себе вены и пробовал перерезать горло – ничего не помогло. Раны затягивались как по волшебству. Септимиу устало вздохнул, промыл бритву и помазок в раковине, и убрал его с глаз подальше. После чего, решив, что он заслужил отдых, Септ налил себе ванну с мыльной пеной и погрузился в приятные ощущения, что дарила тёплая вода.
***
– И ты унаследовал такое состояние! – глаза Мэделин горели азартными огоньками не меньше, чем у нотариуса. Женщина даже не могла есть, а лишь пожирала взглядом заветные бумажки.
Вместо ответа Септ раздражённо закатил глаза и продолжил завтрак. Пока он ест сандвич и его рот забит, Мэд, быть может, повременит с расспросами. Септимиу уже тысячу раз пожалел, что бросил дипломат на видном месте.
И ведь утро так хорошо начиналось. Мэделин проснулась в хорошем настроении. Обнаружив в постели возвратившегося с поездки мужа, она разбудила его интимными поцелуями, и у них был божественный секс. После акта страсти супруги ещё час лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь моментом. Человеческая часть души Септимиу старалась запомнить это светлое время. Мэд хоть и не была красавицей, в общепринятом смысле слова, может имела пару лишних килограмм, отложившихся на бёдрах и животе, но ухаживала за собой и умела угодить мужу. Септу нравились огненно-рыжие волосы жены, пусть это был и не её натуральный цвет, зато карие миндалевидные глаза и веснушки по всему телу определённо были её родные. Их было хорошо видно на светлой коже, которая никогда не хотела загорать. Хотя загореть, живя в Лондоне было проблематично.
– Дорогая, давай прекратим этот разговор, – как можно спокойнее попросил Септимиу, видя, как супруга перебирает нотариальные бумаги, словно деньги вдруг посыпятся с них прямо на пол.
– Септи, не ворчи, – отмахнулась Мэд, пытаясь одновременно изучать документы и пить остывающий чай. – Я беру отпуск через месяц. Как ты думаешь, наш адвокат сможет закончить оформление наследства к тому времени? Я очень хочу провести хотя бы недельку в этом твоём райском местечке. Это в Нормандии, да?
– Да, в окрестностях Шербура-Октевиля, – ответил Септимиу, закончив завтрак кружкой чёрного кофе. – И Лью Тиро – не рай.
– Кстати, почему так странно называется? – поинтересовалась Мэделин и, оставив, наконец, нотариальные бумаги, приступила к овощным сандвичам.
– Узнаешь, – хмыкнул Септ себе под нос. Мужчина инстинктивно потёр свой гладкий подбородок. – Ты ещё узнаешь о моём отце…
Комментарий к Проклятое наследство
*lieu tyran [лью тиро] (франц.) – место тирана
========== Дом, в котором родилось зло ==========
Целый месяц Септимиу де Рэ каждый вечер после работы обсуждал с женой поездку в Лью Тиро. Он пытался избежать возвращения в родное имение и использовал для этого все средства – уговоры, обещания дать что-то взамен и угрозы. Три раза ему приходилось сбривать синюю щетину, и Септ понимал – как только он переступит порог родового жилища, Мэд не долго останется ходить по этой земле. Всё решил их семейный нотариус. За три дня до отпуска он позвонил им домой и радостно сообщил, что Септимиу де Рэ официально является владельцем всего имущества своего покойного отца.
На следующий день, отрабатывая последнюю перед отпуском смену, воодушевлённая Мэделин заказала билеты на рейс Лондон-Сити – Шербур-Мопертю. Ей удалось урвать последние билеты на первый день их отпуска, о чём она незамедлительно сообщила мужу в романтичном sms-сообщении. Конечно, билеты были в бизнес-класс, но с унаследованными деньгами они могли себе такое позволить. И в этот же вечер супруги де Рэ отметили предстоящую поездку романтичным ужином, который закончился ночью страсти.
Все выходные Мэделин порхала по дому, убираясь и складывая чемоданы. Она была так воодушевлена путешествием, что совершенно не замечала, где пропадал её муж. Эти два дня Септимиу предпочёл держаться подальше от супруги. Он чувствовал подступающий гнев. Септа бесила её строптивость, её педантичность, её манера убираться. Однако вечером, обойдя все местные пабы и бильярдные клубы, он возвращался домой, чтобы не дай Бог не начать искать признаки измены.
***
Свой первый день отпуска Септимиу встретил совершенно не выспавшимся. Рейс был утренним, и супругам де Рэ пришлось встать до рассвета, чтобы не опоздать на самолёт.
Но и после жутко утомительной регистрации, когда Септимиу занял заветное место в самолёте, вздремнуть ему не дали. Расположившись рядом Мэделин начала расспрашивать мужа о знаменитом Жиле де Рэ и поместье Лью Тиро, которое он прославил. Септ потёр свой подбородок – он пока оставался гладким, и это было странным, учитывая, что жена начинала раздражать. Впрочем, он сам обещал поведать Мэд эту историю, поэтому смягчился, попросил стюардессу принести ему чёрный подслащённый кофе, и начал безбожно врать.
В его рассказе Жиль был далеко не первым носителем родового имени, получивший в наследство от предков Лью Тиро и титул герцога. Он был женат лишь единожды, и эта женщина, родив пятерых сыновей-погодок, скончалась, рожая шестого. Похоронив любимую супругу, Жиль ещё несколько раз пытался завести отношения с женщинами, но они не выносили его скверного характера. По его словам Жиль выходил не таким уж тираном, просто слегка эксцентричным джентльменом. Испытав неудачу в любви, Жиль посвятил себя приумножению семейного богатства и воспитанию сыновей. Но его дети скоро выросли, оставив отца в Лью Тиро одного. Никто из шестерых братьев не ожидал, что дышащий здоровьем отец так скоро умрёт. Жиль умер от разрыва сердца, но обстоятельства, предшествующие смерти, выяснить не удалось.
После такого рассказа Мэд была раздосадована и возмущена. Она явно ожидала услышать что-то более интригующее и пикантное. А ещё, отчитала Септа за то, что он так плохо относится и к покойному отцу и к родовому гнезду. Септ лишь вымучено улыбался. Это была приемлемая ложь. Но отчего-то подсознание не давало Септимиу покоя. «Наш маленький Септи опять врёт!» – то и дело раздавался в его голове голос, так похожий на голос Редмунда – его старшего брата. Ред любил уличать всех во лжи, обладая даром особой проницательности. Однако и Реду приходилось врать, чтобы скрыть свою истинную сущность.
Остаток полёта прошёл в молчании и Септимиу, наконец, смог задремать. Ему снились братья.
***
Выйдя из аэропорта Шербур-Мопертю в город, Септ чувствовал себя гораздо лучше. Он отдохнул, а Мэделин, которая предвкушала интересную поездку, думала о чём-то своём и не донимала мужа болтовнёй. И поездка действительно началась интересно. Таксисты один за другим отказывались ехать, стоило только им услышать название поместья. Септимиу ухмылялся: слава Синей Бороды не померкла за столько веков – это было поразительно. Лишь один водитель согласился отвезти супругов в Лью Тиро и то, лишь за дополнительную плату.
От аэропорта до заброшенного поместья было сорок пять минут езды. Всё это время Септимиу молчал. Он не знал, что его ждёт в том доме, где он родился и достиг совершеннолетия. Последние его воспоминания были ужасными. Жиль де Рэ, в отличие от некоторых своих сыновей, жертв не жалел. Прежде, чем убить своих жертв, он долго пытал их, а когда оставалась лишь оболочка, лишённая жизненной силы, издевался над трупами и хранил, словно охотничьи трофеи. Все ведь знают про красную комнату в подвале и маленький заколдованный ключик, который её отпирает? Септ поёжился, вспоминая об этой комнате.
Благо, Мэд молчала тоже. Она любовалась пейзажами французского города, затем бескрайними полями, покрытыми пожелтевшей травой, колышущейся на ветру. Женщина уже размышляла, как чудесно проведёт отпуск с любимым мужем, вдали от людей и цивилизации. Видя её мечтательный взгляд в зеркало заднего вида, таксист только вздыхал и качал головой. Он знал все легенды о Лью Тиро, жившем там аристократе и людях, которых никто никогда не видел больше. Мужчина, украдкой поглядывал и на Септимиу, словно пытался углядеть на его лице синие волоски. Но это было бесполезно – молодой человек побрился прямо перед вылетом в туалете аэропорта.
Таксист высадил их на въезде в Лью Тиро. И как бы не возмущалась Мэделин, мужчина отказался довезти их до особняка. Септимиу сдержанно поблагодарил водителя, оплатил ему дорогу с надбавкой и забрал чемоданы из багажника.
– Ничего страшного, – сказал Септ и нежно поцеловал Мэд в щёку, взяв оба чемодана за выдвижные ручки. – Мы можем и прогуляться. К тому же, на сколько я помню, в этом городке ужасно узкие улочки, он бы не смог развернуться.
– Ну, хорошо, подышать свежим воздухом с дороги не помешает, – миролюбиво произнесла женщина. Она перекинула ремешок своей сумки через голову и пошла по дорожке из красного щербатого камня, ведущей в Лью Тиро.
Септимиу следовал за супругой, везя за собой их багаж. Лью Тиро будто застрял где-то в шестнадцатом-семнадцатом веках. Входом в городок служила высокая полукруглая арка из красного камня. Некогда город был окружён каменной стеной, а в арке находились массивные деревянные ворота, отделяющие Лью Тиро от остального мира. Теперь стена была разрушена практически до основания, а подгнившие створки сняли. Через весь город проходила узкая, разветвляющаяся на две улочки дорожка. Двухэтажные, некогда жилые дома все были одинаковы – красные черепичные крыши, серые стены, деревянные подгнившие ставни на окнах, на которых облупилась краска, и одинаковые стальные номерки возле покосившихся дверей – всего пятьдесят домов и ещё пара опустевших торговых лавок. Заплутать тут было нельзя, как и спрятаться. Там, где улочки сходились воедино, находилась площадь с недействующим фонтаном в виде двух влюбленных, держащих чашу.
«Это чаша полна страха несчастной жертвы, которую ты хочешь выпить, отец», – усмехнулся Септ, когда Мэд залюбовалась скульптурой.
С одной стороны площади находилась небольшая церквушка с колокольней, а прямо напротив неё – трёхэтажный особняк де Рэ. Это было самое высокое здание Лью Тиро, которое казалось ещё выше, благодаря остроконечным шпилям на двух башнях и каминным трубам. Туда и направились супруги.
Песок, которым были покрыты ступени, громко шуршал под подошвами обуви Мэд и Септа – у особняка Синей Бороды давно не было посетителей. Поднявшись на последнюю из десяти ступеней, Септимиу отставил чемоданы и достал из кармана пальто связку старых ржавых ключей. Все увесистые, большие, каждый из них отпирал лишь одну дверь в доме. И среди этих металлических гигантов выделялся проклятый золотой ключик, размером с половину мизинца. Септ старался не думать о красной комнате в подземелье и отпер дверь особняка. Створки дверей заело, но после того, как Септимиу подтолкнул их плечом, они открылась с отвратительным грохотом и скрипом. Заглянув внутрь мужчина испуганно отпрянул.
– Что с тобой? – настороженно поинтересовалась Мэд, заглядывая в полумрак дома.
– Ничего… – раздражённо отмахнулся Септимиу. – Я просто устал, мне показалось…
И в самом деле, не мог же Септ признаться, что на секунду узрел в холле призрак своего отца, ибо обстановка осталась прежней. Точно такой же, какой была в день отъезда Септимиу. Те же вазы китайского фарфора, расставленные у каждой двери, те же массивные часы возле лестницы, ведущей на балкон второго этажа… Последний раз Септ был здесь половину века назад. Столько воды утекло, но вот, переступив порог родового гнезда, мужчина снова услышал плач Фердинанда, которого он покидал, и раскатистый смех Жиля де Рэ и его слова: «Ты думаешь, что проклятье останется здесь, если ты уйдёшь? Оно будет следовать за тобой по пятам, куда бы ты не бежал!» Конечно, Синяя Борода знал, о чём говорит. Возможно, когда-то он и сам пытался убежать от рока, но рок настигал его, ведь Лью Тиро – это не место, это демон, что поглотил их души по приказу прекрасной госпожи Корентайн.
– Какая красота! – Мэделин была в восторге. Её каблучки стучали по плиткам на полу, наполняя дом новой жизнью. – Смахнуть пыль, потом сделать ремонт и этот особнячок превратится в нашу загородную резиденцию. Как же здорово будет приглашать сюда родственников, друзей и коллег по работе! А потом Лью Тиро и вовсе можно будет превратить в экзотический курорт для любителей спокойного отдыха. Я уже представляю, как это будет восхитительно!
– Не торопись, дорогая, нам бы самим сначала освоиться, – напомнил ей Септимиу и пронёс чемоданы в дом. После этого мужчина закрыл за собой дверь, и супруги оказались практически лишены света.
– Я не понимаю, чем ты не доволен, любимый, – Мэд неодобрительно покачала головой. – Ты же теперь герцог, – женщина подошла к нему и крепко обняла. – А я твоя герцогиня. Герцогиня Мэдэлин де Рэ. Звучит, не правда ли?
– Да, всё отлично, – рассеянно произнёс Септ, обнимая супругу. Но его взгляд остановился на стене над лестницей. Там на краске чётко был заметен след от портрета. Портрета, на котором был запечатлён Жиль де Рэ во всей своей красе с синей бородой.
***
Остаток дня прошёл в трудах. Едва разложив вещи в спальне на третьем этаже и пообедав привезённой с собой едой, Мэд потащила мужа наводить порядок. За столько лет без хозяина, особняк де Рэ покрылся пылью и пришёл в упадок.
Первым делом Септимиу и Мэделин проверили мебель, скрытую под белыми плотными покрывалами. К счастью, столы, стулья, диваны и шкафы остались нетронутыми временем. Мэд была в восторге, а Септ, как человек много лет занимающийся оценкой антиквариата, был доволен вкусом своего отца. Многие предметы обстановки он видел впервые – они появились после его отъезда.
Мэд переоделась в домашние брюки и футболку, спрятала волосы под платком, надела стоптанные кроссовки и принялась за уборку. В кладовке на первом этаже она нашла всё необходимое для этого – вёдра, швабры, тряпки и мётлы. Септ прошёлся по всем этажам, открывая ставни на окнах и отпирая двери. Он заметил, что в его покоях, и спальнях его братьев, и в отцовском кабинете отсутствовали портреты, а ведь их в замке было много – по одному на каждого сына, по одному на каждую жену Жиля, портрет самого хозяина замка и нетленный портрет прекрасной Корентайн. Найдя исчезновение портретов весьма странным, Септ спустился в подвал, чтобы включить водопровод и электричество. К счастью, Жиль де Рэ не гнушался прогресса, и снабдил Лью Тиро тем и другим.
Возвращаясь на первый этаж, Септимиу замер на нижней ступени и поёжился. По коридорам гулял ветер и дул он из глубины подземелья. Оттуда, где находилось сосредоточение зла – кровавая комната Синей Бороды. Септ достал связку ключей из кармана. Маленький золотой ключик так и сверкал в его руках, зазывая отпереть дверь, за которой скрывал свои тайны Жиль де Рэ.
– Септимиу, дорогой, ты там уснул? – раздался издали голос Мэделин. Она стояла в дверном проёме с ведром и тряпкой в руках, на верхней ступени лестницы, ведущей в подземелье.
Септ мигом спрятал ключи в карман и поднялся к жене. Мужчина вздохнул с облегчением – в этот раз Мэд появилась как нельзя кстати.
– Нет, я немного задумался, – ответил Септимиу с улыбкой и поцеловал жену в грязную от пыли щёку. – Ну как, свет и вода есть?
– Да, – ответила Мэделин, поставив ведро с грязной водой на пол. – Только почти везде надо заменить лампочки, а вода ржавая – не умыться, не прибраться толком, не приготовить еду.
– Ничего, потерпим, я помогу тебе, – Септимиу обнял женщину за плечи и поднял ведро, полное красноватой тёмной воды. – Я знаю, где должны лежать свечи, а снаружи должен быть колодец, если он ещё не пересох.
– Люблю тебя, мой милый герцог, – промурлыкала Мэд и отправилась к лестнице, ведущей на верхние этажи, на ступенях которой она оставила швабру и метлу.
– Я тоже люблю тебя, дорогая, – устало произнёс Септ, но всё же пошёл за женой, неся ведро с водой.
***
В кровать они легли далеко за полночь. Мэделин уснула сразу, едва пожелав Септу спокойной ночи, а он ещё долго ворочался, чтобы потом забыться. Но воспоминания, которые мучили его весь день, пробрались и в сны молодого герцога.
Это был 1961. В тот год Фердинанду, младшему сыну Жиля де Рэ исполнилось пятьдесят лет, а самому Септимиу – двести четырнадцать. Их дни рождения стояли в календаре очень близко – они оба были рождены в августе, а посему один большой летний праздник устраивался в их честь. И все члены клана, которые разъезжались из родового гнезда, чтобы насытить своих демонов, снова возвращались в Лью Тиро. В том числе и именинники.
Септимиу был седьмым ребёнком Жиля, поэтому его так назвали*, но лишь четвёртым живым ребёнком. Один из его старших братьев родился мёртвым, двое сестёр были загублены Синей Бородой, случайно или преднамеренно.
Септ благосклонно относился ко всем своим братьям, но Фердинанд, самый младший, был его любимчиком. 164 года была разница между ними, но их души были едины с того самого момента, как Септимиу впервые взял младенца Ферди на руки. Впрочем, младшего де Рэ любили все, даже сам Жиль, которому эта любовь не помешала убить мать Фердинанда, как и всех остальных своих жён.
Септимиу и Фердинанд были братьями не только по крови, но и по духу. Они единственные в своей семье действительно страдали от проклятия Корентайн, но единственные не проклинали её память. Септ и Ферди даже молились ей, надеясь, что ведунья услышит и смилуется над ними, но это было тщетно.
И вот в день рождения, когда все братья и Жиль собрались за праздничным столом, Септ, подняв тост, вместо поздравлений, твёрдо заявил, что собирается покинуть Лью Тиро, чтобы отправиться путешествовать по миру, и быть может найти способ избавиться от проклятия. Раскатистый хохот Жиля сотряс стены гостиной. Ферди смотрел на брата широко раскрытыми от удивления глазами. Остальные братья молчали.
«Я что, сказал что-то смешное?!» – негодуя воскликнул Септимиу, бросая свой бокал об пол. Он хотел, чтобы отец прекратил этот издевательский смех. И звон разбившегося стакана подействовал.
«Ты не выглядишь серьёзнее, когда бьёшь мои дорогие сервизы», – ровным тоном произнёс Жиль, положив одну руку на свой округлый живот, а другой поглаживая свою бороду, естественно, синюю. Жиль брился только тогда, когда предстояло сыграть очередную свадьбу.
«Зато я всерьёз намерен уехать из Лью Тиро. Может быть, навсегда».
«И куда же ты поедешь? Где бы ты ни был, тебе придётся ублажать своего демона. И в очередной раз позорно бежать, сбривая на ходу синие волоски со своего подбородка, – усмехнулся глава семьи снова. – Все твои братья, даже наш сентиментальный Фердинанд (Ферди в этот момент пристыжённо опустил голову, как побитый пёс), совершив акт убийства, возвращаются в Лью Тиро. В этом доме родилось зло, объединившее нас, в этом доме ему хорошо и комфортно дожидаться следующей „кормёжки“. Или я неправ? А ты решил стать бродягой?»
«Я решил стать свободным, – руки Септимиу сжались в кулаки. В чём-то отец был прав, но сын был слишком горд, чтобы с ним согласиться. – Пусть мой демон мучает меня, но я посмотрю весь мир, прежде, чем вернусь сюда!»
«Ну и катись к чёртовой матери, – процедил сквозь зубы Жиль. – Я больше не хочу тебя здесь видеть! Убирайся!»
«Приятного аппетита», – бросил на прощание Септимиу, и вылетел из гостиной.
Он слышал скрип стула – это Фердинанд хотел пойти за ним, но отец приказал ему оставаться на месте. Конечно, Ферди послушался, но Септ не винил его за мягкость характера. Септимиу поднялся в свою комнату, где на кровати лежал чемодан, с которым он приехал. Из платяного шкафа он достал большой саквояж и начал без разбору запихивать в него свои вещи. Через двадцать минут, с двумя полными сумками, Септимиу уже стоял в холле особняка, готовясь покинуть родовое гнездо. В тот момент его окрикнул Фердинанд.
