Текст книги "Гарем Императора Неживых(СИ)"
Автор книги: Александра Денница
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Мою родную страну уничтожили, семью вырезали, а меня отправили в гарем к Императору. Император – человек жестокий, своенравный, властный и кровожадный. Да и человек ли он вообще?.. НЕ ДО КОНЦА ВЫЧИЩЕН ТЕКСТ.
Денница Александра
Глава 1.
Глава 2.
Денница Александра
Гарем Императора Неживых
Глава 1.
Когда ты обижен – беги к родне. Они помогут и успокоят. Когда нет родни – беги к друзьям. Они помогут и успокоят. Когда нет ни друзей, ни родни – посмотри на себя. Возможно, все проблемы в тебе.
Почему-то я никогда не обращала внимания на лучики раннего солнца. Они такие радостные, веселые, спокойные и свободные.
Свободные...
Даже у верных слуг Солнца есть свобода, пусть и ограниченная, но есть, а у меня нет. Нет и никогда, наверное, не будет.
Несколько месяцев назад я спокойно жила у себя в Амортоке, в городе Грабуре, на окраинах. Аморток довольно-таки маленькая страна в Империи. Климат там суровый, поэтому платим Императору мы тем, что добываем разные руды и привозим во владения Императора меха животных.
В Амортоке почти весь год идут то снега, то холодные дожди. Вести с такой страной политические дела неохота, а вот политические интриги – азартно интересно.
В Империю входит восемьдесят три государства, четырнадцать королевств и двадцать три страны, ранее бывшие колониями. Аморток среди всех вышеперечисленных имел самые малые территории. Мы находились на грани. И это еще при том, что Аморток не имел защиты ни одного государства или королевства. Раньше мои родные земли были колониями, а сейчас просто...просто Император то ли забыл про нас, то ли ему было все равно.
Мой отец охотник. Был охотником, вернее. Он учил меня выживать в любых условиях, ставить капканы, ловить дичь и ориентироваться в местности по природе. Папа запомнился мне добрым мужчиной, с морщинами и яркими, живыми глазами. Помню, что у него был небольшой животик, что он любил выпить пива по субботам, что он сам готовил себе еду из мяса, еще и приговаривал, что разделывать и жарить бывшую животинку – дело не женское. Только почему-то меня он все равно всем прелестям разделки животного учил.
А еще у меня был брат. Рион – жизнерадостный, умный и самый завидный жених всего Грабура. По вечерам он играл или на виолончели, или на гуслях, или на гитаре. Светловолосый, с песчаными глазами и хитрой, как у дикой лисы, глазами. Он мертв. Я видела его холодный труп. До сих пор мне по ночам снится неестественно вывернутое тело, рана от плеча до бедра, нож по рукоять в грудной клетке и разрез от уха до уха.
Ему было всего двадцать четыре. У него была девушка, и они ждали детей.
Мама умерла рано. Скорее всего ей повезло, что она всего этого не видела. Ее я помню плохо, только размытые образы из далекого детства. Остался только медальон с открывающейся крышкой, под которой лежат ее две старые фотографии. Одно фото – это она в семнадцать лет в фиолетовом платье, второе фото – это я, Рион, папа и она. Семья.
Умерла мама, когда мне было восемь лет.
Труп папы я не видела. Да и не перенесла бы я – точно бы наложила на себя руки.
По указу Императора Черные всадники вторглись в Аморток. Всех девушек, детей и работоспособных переправили в Сенесу, а там распределили кого куда: кого-то на шахты, кого-то в интернаты, кого-то по разным городам на разные работы, кого-то в рабство, кого-то в гарем к Императору. Конкретно меня – именно к Императору.
Первые дни я помню, как в тумане. Плакала много, голова потом болела, еще в лечебницу попала, потому что сознание потеряла. Потом меня многие девушки, тоже являющиеся наложницами Императора, меня невзлюбили.
По большей степени в гареме все были златовласыми красотками. Я была черноволосой, как любая северянка из Амортока. А меня невзлюбили конкретно и из-за внешности, и из-за моего образа жизни. С первых дней ко мне в гареме смотрительницы и лекари относились более лучше, чем к остальным. Жалели, больше давали еды в столовой, делали поблажки. Мне было приятно, но к жалости я всё рано отношусь не так хорошо, как остальные. Жалость – слабость.
Дворец Императора был невозможно огромным. Семнадцать этажей, девять блоков, двадцать башен и еще небольшие домики в округе для слуш. Еще было несколько садов, рощ, рек и озер. Дальше расстилались ковры темно-зеленых лесов, где было запрещено охотиться без ведома и дозволения Императора.
Мы, наложницы, жили ближе к корпусу Императора. На каждой девушке на левой руке был надет металлический браслет с выгравированным драконом, а на краях браслета были каемочки разного цвета.
Золотой цвет – это фаворитки Императора, у них были самые роскошные апартаменты.
Красный цвет – это наложницы рангом пониже, у них не три комнаты, как у любимец Императора, а всего лишь две, но тоже довольно-таки красивые.
Зеленый цвет уже у наложниц с одной комнатой.
А с синим цветом, как у меня, наложницы жили в подвалах, где зачастую не было даже окон. Это те, кто Императору не понравился, но выкидывать жалко. Ну, или те, кто еще не побывал в ложе у нашего повелителя.
Моя комната... моя тюремная камера. Одна жесткая койка, небольшой шкафчик с выданной смотрительницами одеждой, стул и стол. В другой комнате душевая кабинка и прочие туалетные принадлежности.
Но в этих комнатах можно было не чахнуть весь день. Нам разрешали выходить на верхние этажи, где есть библиотеки и комнаты, где можно было заняться любимым делом. Шить, вышивать и готовить я нормально не умела, а на улицу с луком и мечом меня уж точно не пустят.
Я с детства красиво рисовала карикатуры животных и маленькие картинки. Папа учил. Поэтому и выпросила у смотрительницы Ингинессы холсты, краски и карандаши. Нарисовала я за ночь трех белочек на ветке дуба. Красиво вышло, жалко только, что плохо видно в свете, отдаваемым от свечек и керосиновой лампы. Подарила этих белочек как раз Ингинессе. Столько благодарности и тепла от чужого человека я еще ни разу в жизни не видела.
Вроде бы вчера была свободной пташкой в родных краях, а сегодня я в стальной клетке с витиеватыми золотыми узорами.
Быстро, однако, меняется жизнь.
Кадыньям можно было выходить в сад. Дальше сада – никуда.
Кадынья... это означает и любовницу, и жену, и прислужницу, и наложницу. Этот термин я вычитала давно в старой и потертой со временем книжкой матери. Тогда мне это слово в голову очень сильно врезалось.
Я все надеялась, что меня не вызовут к Императору на ночь. По рассказам некоторых девушек Император был в постели жестоким, на нежность не предрасположен. И возвращались оттуда, пусть и с радостными улыбками на лице, но с шрамами и красными полосами на спине.
Часто Император брал к себе в покои по несколько девушек. Истории Его любовниц вгоняли меня в краску – уж очень интимными и развратными казались эти рассказы.
Что я знаю об Императоре? Ну, он жестокий, красивый, расчетливый, властный. Имя Его, которое нельзя было при Нем произносить – Анариэль.
Спустя несколько дней после того, как меня привезли во дворец (я все равно называю его в мыслях замком), мне дали листок с краткими инструкциями – "Правила хорошего тона при Императоре". Меня тогда еще спросили, знаю ли я международный язык и умею ли я читать.
Я надеялась, я умоляла судьбу, чтобы про меня в гареме забыли. Кажется, молитвы мои никто не услышал.
Смотрительницы наши, золотые женщины, пытались время от времени всем помочь. Старались сделать так, чтобы мы от одиночества с ума не посходили, или чтобы мы вены себе не резали.
Что касаемо меня, то мне было очень хорошо и без Императора. Не хотелось иметь красные полосы после развлечений и ночи безудержного секса с Ним.
Я как вкопанная спустилась в подземелье. Отдаленно подумала, что неяркие блики от фонарей почему-то напоминают мне тени деревьев и людей. От страха привиделось.
– И... и что мне надеть? – я с полными слез глазами посмотрела на смотрительницу. Женщина преклонных лет поджала губы и сожалением посмотрела на меня.
– Платье, но лучше рубашку и не слишком длинную юбку. Император... он лоялен к тем, у кого в первый всё в первый раз.
В итоге я напялила на себя нежно-фиалковое платье до колена. Слезы сами собой полились из глаз.
"А ты что, милочка, думала, что на Небесах живешь?" – прошептал мне мой внутренний голосок.
– Госпожа смотрительница, скажите, а обязательно меня? .. Может, кто-то другой? Кто-то, кто уже был? Фаворитки его... Мариша, Алои, Аля, Кентрия...
– Понимаешь, девочка моя, – смотрительница, тяжело вздохнув, села на мою койку, – Император питается эмоциями. Те девушки, чьи имена ты только что назвала, его боготворят, то есть фактически являются послушными рабынями, зависящими только от него. Эмоции тут, сама понимаешь, слабые, ничтожные, потому Императору и нужна невинная дева.
– А другие...
– А ты тут единственная девственница, Аиришка.
Глава 2.
Текст не вычищен до конца.
Многие насильники вовсе не являются больными людьми. Это личности, которые верят, что могут безнаказанно навязать свою волю другим.
Тед Банди.
Шла я в покои Императора, как на эшафот. Взгляд постоянно скользил по стенам из темного мрамора. А ведь это только третий этаж, а комната моего повелителя находилась на семнадцатом и занимала весь этаж, включая остальные семнадцатые в других блоках.
Потом стены поменяли свою структуру – они были больше не из мрамора, а из мне незнакомого, но очень красивого черного камня. Где-то я со смотрительницей Круинсой (узнала ее имя несколько минут назад, когда мы выбирались из подземелья) проходила среди больших залов. В этом корпусе замка я еще не была. Все корпуса соединялись с собой или мостами, или подземными ходами. Я с леди Круинсой шла сюда через подземный ход.
– Скажи, девочка моя, ты ведь с Севера? Внешность у тебя больно странная: волосы, как у девушек с Юга, лицо северянки и походка северянки. И глаза у тебя, девонька, редкие – каре-зеленые, в столице таких ни у кого нет.
– Леди Круинса, да, я с Севера. Моя мать была с Антромпа, это на Юго-Западе, потому такой цвет волос – черный. А глаза... обычные. У моих друзей точно такие же, – сказала я и осеклась. Нет больше у меня друзей. Погибли все. Из-за Императора.
Шмыгнув носом, я начала глубоко дышать. Часто помогает сдержать рыдания. Проверенный способ.
– У моего брата цвет глаз интересный – желтый, как у оборотней. Но он человеком был.
Сама леди Круинса была с Востока. Характерен именно для Востока светло-русый цвет волос с золотыми завитушками на конце. Глаза у леди ярко-зеленые с красными крапинками. Не человек.
– Простите, леди, если вопрос покажется Вам грубым, но кто Вы? Не человек же, – опять глянула на нее. Тонкие губы дрогнули в едва заметной усмешке.
– Наполовину человек я, девонька. Ведьма. А кто такая ведьма?
– Ребенок человека и демона, – потрясенно сказала я. Я представляла себе ведьм как-то по-другому.
Ведьм в Амортоке у нас не было. Только пару-тройку оборотней, несколько вампиров, одна колдунья и десять целителей. Все. Остальные все люди. Даже я, несмотря на внешность и родословную, человек. Во мне капелька крови магианн-целительниц.
– Скажите, леди Круинса, а что Вы можете делать?
Улыбка смотрительницы поблекла мгновенно. Она резко остановилась. Поскольку я шла наравне с ней, я сделала еще два шага вперед.
– Аириса, – она дернула меня за локоть, чтобы я подошла поближе, – никогда, слышишь? – никогда не спрашивай о способностях у Императора. Если бы Император был человеком, я бы сказала, что он страшный человек, Аириса. Он... понимаешь, девонька, он может всей нечистью управлять. Дьявола страшнее! Аириса, умоляю, не зли его никак. Ты первая девушка, которая заинтересовалась чем-то другим, а не только своей участью. Знаешь, почему те наложницы боготворят его, Аиришка? Потому что он, когда выпивает силы, привязывает эмоционально к себе человека. Если стержень сильный, то человек привяжется к нему сильнее, но эмоции его все равно будут слабее, мутнее. Аириса, не делай ложных выводов по отношению к Императору – он только с вида добрый, но, затронув хрупкую грань, он может и уничтожить, Аириса. Я тебе это говорю только потому, чтобы ты не поддавалась его чарам. Быть верной собачонкой на привязи – это не самая худшая судьбу у наложниц.
Пока леди это шептала, ее лоб покрылся испариной. Волновалась. Ей было страшно. Мне тоже.
Она вздохнула через полураскрытый рот, отшатнулась от меня и быстрым шагом направилась наверх.
– Об этом разговоре – никому.
Больше она ни о чем не говорила.
***
Добравшись на шестнадцатый этаж, я устала. Сильно устала, как и ведьма-смотрительница. Видимо, сказалось то, что я давно не слежу за фигурой – появилась легкая отдышка. Впрочем, моей сопровождающей было еще хуже.
– Леди Круинса, Вам нехорошо? – женщина уперлась руками в стену, пытаясь нормально вздохнуть.
– Да-да, девонька, уже лучше, – она мне слабо улыбнулась.
– Глубокий вдох и выдох. Помогает.
Лестница на семнадцатый этаж была какой-то другой, не такой, как все остальные. Более изысканнее, красивее.
– Дальше сама.
– Как сама? – я глянула на лестницу. Нет, так точно не получится. Я же не знаю, где сейчас Император. Там, на том этаже, столько комнат и коридоров...
– Аиришка, на верхний этаж имеет доступ только Император и люди, которых Он пригласил. Если бы Он тебя не пригласил, лестницы бы сейчас не было. Если бы даже я ступила на первую ступень, сработали бы охранные амулеты, и пришлось бы мне совсем несладко. Магическое, тут все магическое.
– Спасибо большое, леди Круинса. А обратно я вернусь сама?
– Я получу приказ тебя забрать или сегодня поздним вечером, или за полночь.
Облегченно выдохнула. Хотя бы не всю ночь тут буду, а несколько часов.
– Благодарю.
***
Поднималась на верхний этаж я, держась за перила. Меня немного потряхивало то ли от страха, то ли волнения, а может и от всего этого вместе.
Коридор был пустым и холодным. Безлюдный, неживой.
И куда мне теперь идти? Назад, думаю, не надо – чересчур опасно для моего здоровья, тем более, что лестница магическим образом уже начала свертываться в коврик. Кажется, это последний источник света, где заканчивались ступеньки. Эта прорезь сейчас закроется, а тут, к сожалению, нет ни факелов, ни светильников.
Не зная, куда себя деть, я пошла направо, лишь немного ориентируясь на светлых мотыльков – бабочек, которые светятся в темноте. Благо, что тут еще стояла какая-никакая полутьма, поэтому я никуда не врежусь. Надеюсь.
Про себя я четко решила, что в покоях Императора я буду молчать. Не просить, не умолять, не кричать, а просто молчать. Гордость, наверное, не позволит сделать другого. Моя семья, друзья... все они погибли от руки Императора. Просто из-за того, что ему стала невыгодна наша земля, из-за того, что мы приносим лишь убытки.
Если бы я была наивной дурочкой, я бы сказала, что Императору я это никогда не прощу. А ему нужно вообще мое прощение? Он может по щелчку пальцев уничтожить все, что меня окружает.
Главное – не расплакаться, потому что плакать хочется сильно. Мама мне говорила, что человек плачет по двум причинам: либо от обиды, либо от жалости к себе. Сейчас я не знала, что послужило причиной моим слезам. Думаю, и то, и другое.
Когда я отошла шагов на двадцать от ступенек, я послышала сзади скрип. Скрип был такой, словно грузный человек прошелся по некрепким половицам, вот только тут пол каменный, поэтому о дереве не могло быть и речи.
Резко повернулась, и никого сзади нет. Страх холодком пробежал по спине. Как назло на стенах ничего из оружия не висело. А мне бы или арбалет, или меч.
– Страшно? – прошипели буквально мне на ухо. От неожиданности я вскрикнула и быстро повернулась к той стороне, куда держала путь. НИ-КО-ГО.
Сжала кулаки и встала в обороняющуюся стойку. Может, привидение или дух разыгрался, может, демон какой-то.
– Думаешь, победишь меня? – и снова шипение, только оно словно разносилось откуда-то сверху. Что же за монстр ты такой?
Резко вскинула голову наверх. Зеркальный потолок, и я вижу себя в нем, только какую-то неправильную, потерянную. И бледную, как саму Смерть.
Было страшно смотреть на себя вот так вот. Казалось, что это что-то потустороннее, загадочное, ужасающее и неправильное.
– И долго тебя будет ждать хозяин? – вздрогнула от голоса, но в зеркале так никого и не увидела. Может, это из-за освещения ничего не разглядеть, может, из-за черной магии. – Анариэль ждать не любит, красссотка.
Сердце замерло. ЕГО имя нельзя было произносить при нем. Поправочка: лучше вообще Его имя не произносить ни при каких обстоятельствах. А этот неизвестный произнес.
– Кто Вы? – мой собственный голос показался мне чужим. Безразличным, но в то же время слегка напуганным. – Покажитесь.
– Мррр, не могу, – ласково прошептал этот зверь, урча, как кот. – Я охраняю Императора, красссотка, так что можешь не беспокоиться. Ты хорошенькая, тебя я пропущу.
Почему-то усиленно стала воспроизводить в памяти разговоры других наложниц. Они что-то этого монстра не упоминали.
– Как Вас зовут?
– Тебя это интересует, красавица?
– Не так сильно, – честно призналась. Стало не так... страшно, в душе осталась только обреченность. Может, этот монстр меня по доброте душевной убьет? Наивно, конечно, но шанс все же есть.
– Уильям. Меня зовут Уильям. Можно просто Уилл, красотка.
– Я Аириса.
– Ммм... имя северное. С какого края к нам приехала, милая девушка?
– Аморток, – и сама себе горько усмехнулась. Хочу домой. К маме, к папе, к брату. На тот свет тоже подойдет.
– Оу, сочувствую, – и голос такой извиняющийся. Черт! Я тут застряла.
– Прошу, проводите меня туда, куда меня вызвали.
Не хотелось говорить в "покои Императора". Не хотелось просто, и всё.
– Иди прямо, дальше я буду тебе указывать дорогу. Обычно Анариэльчик сам выходит встречать своих наложниц, а сегодня у него дел много. Заработался, наверное.
Меня позабавило то, как Уилл называл моего хозяина. Скорее всего, ему потом от Императора достанется.
Или монстр решил меня подбодрить?
Шла я тихо, стараясь передвигаться бесшумно, но в этой леденящей душу тишине слышалось даже мое хриплое дыхание и шелест ткани платья.
Хорошо, что к этому платью кринолин не нужен. Иначе бы от волнения и неудобства умерла – не люблю я платья, кринолины, юбки и панталоны, которые больше походят на легкие штаны.
Дойдя до поворота, я, по указанию незримого монстра, свернула направо. Тут, к моему удивлению, было как-то более светлей.
– Дальше идешь, никуда не сворачиваешь. Увидишь впереди высокую белую дверь с выжженным на ней драконом, как у тебя на браслете. Туда и иди.
Кивнула, надеясь, что Уилл увидит. Шла я, казалось, еще медленнее. Что уж говорить – я шла так, будто иду на собственную казнь. Надеюсь, все пройдет быстро, и я ничего особо не почувствую.
Наивно, Аиришка, наивно.
Остановилась перед большой белой дверью. Не хочется стучаться. Страшно. Пару раз глубоко вздохнув, я вытерла потные ладошки о подол платья, и, всхлипнув, два раза стукнула кулачком в дверь.
Она распахнулась быстро, с какой-то долью остервенения, будто бы хозяин был в ярости. Я вся сжалась. Яркий свет резал глаза, стало вдруг холодно.
Большая кровать на возвышении, письменный стол с кипой бумаг, несколько кресел и камин. Довольно-таки недурно. Плюс еще несколько шкафов с книгами и одеждой...
Входить или не входить? Думаю, раз Император не позвал, значит, не стоит.
– Быстрее, – грубый, но громкий голос заставил меня вздрогнуть.
Зашла в покои, склонив голову вниз. Нас учили, что при появлении высокопоставленного господина надо делать или реверанс, или склонять голову вниз.
Ну, ничего, я выберусь отсюда. Обязательно выберусь!
А я правила часто нарушала, потому глаза осмелилась все-таки поднять.
Взгляд зацепился на склоненную над столом голову. Черные взъерошенные волосы растрепались еще сильнее, когда Император резко поднял голову и посмотрел прямо мне в глаза. Жуть. Как будто в душу заглядывает – мурашки по коже прошлись, дыхание сперло. Тут же склонила голову еще ниже. А ведь уже зря – все равно Он видел, что я на него смотрю. Жаль только, что лицо разглядеть не удалось.
Тихий смешок.
Сжала губы, понимая, что отступать некуда. Уилл навряд ли придет, да и зачем ему?
– Подними уже головку, девушка черновласая, – хриплый насмешливый голос. Насмешливый, но уверенный.
Несмело выполнила приказ. Испугалась.
Озадаченно посмотрела на Императора. Нос с горбинкой, твердый волевой подбородок, подтянутые скулы, глаза – левый карий, правый – темно-синий. Неординарная внешность. Думаю, если он встанет, то я не буду дсотавать ему и до плеча, несмотря на мой немалый рост.
Обычно все девушки хрупки, женственны и нежны, а я выросла высокой, боевой и изворотливой. Почему изворотливой, а не хитрой? Ну, хитрости во мне нет ни гроша, хотя брат и отец называли меня лисичкой. А тут я со своим ростом на фоне Императора терялась.
Император красивый, но жестокий.
– Ваше Величество... – я забыла, как обращаться к Императору, но, надеюсь, что так, – Вы меня вызывали?
– Ты сама проницательность, милая, – он мягко улыбнулся. И в этой улыбке не было ни капли нежности или доброты.
От страха сглотнула. Сцепила руки за спиной.
– Долго думаешь, милая. Имя хотя бы скажи.
– Аириса.
– Ммм... на кроватку ложись.
На негнущихся ногах подошла к посели. Легла, завернувшись в одеяло, и, наверное, поступило очень неправильно или смешно, потому что Император теперь смотрел на меня удивленно-озадаченно.
Лежать под одеялом в платье было трудно.
Я затаила дыхание.
– Ла-а-адно, лисенок, так тоже сойдет.
Ирония судьбы.
И что-то в этом тоне мне совсем не понравилось. Совсем-совсем.
Я не заметила, как он очутился рядом. Казалось, прошло всего одно мгновение, а Он уже рядом.
Темно-коричневые брюки и мятая, не застегнутая на две верхние пуговицы прозрачно-рубашка делали Его вид небрежным.
– Лисичка, переворачивайся на животик. И из одеялка тоже вылезь.
Откинув теплую ткань в сторону, я с вселенским ужасом в глазах посмотрела на Императора. Какие же у него странные глаза! Разноцветные!
Себе под живот положила тонкую шелковую подушку. Мало ли что.
Головой уткнулась в стену. Дышу через рот.
Почувствовала, как две большие горячие ладони скользнули по ногам к животу, задирая подол платья. Стало холодно.
– Сладенькая моя, – промурлыкал Император мне на ушко, – расслабься, иначе будет больно.
Руки покинули мое тело. Император резко дернул алую ленточку, что держала мои волосы в косе. Пряди черных завитков рассыпались по плечам и простыне.
В следующую секунду ткань легкого платья разорвалась, и я всей кожей почувствовала холодок.
Ладонь Императора накрыло то место, которое вообще не имела право трогать. Я дернулась, но меня тут же придавили всем весом.
Указательный палец скользнул вовнутрь, раздвигая мягкие складочки. Проник чуть глубже и наткнулся на преграду.
"А ты тут единственная девственница, Аиришка".
К первому пальцу прибавился второй. Они задвигались туда-сюда, все так же упираясь в девственную плеву. Движения – рваные, резкие, – были мне неприятны.
Наконец, эта пытка закончилась. Император приподнял меня за бедра, и я ощутила, как Его теплая плоть упирается мне в лоно.
– Не надо, пожалуйста, – всхлипнула я.
Я всегда относилась к сексу, как к должному. Не понимала, почему девушки из столицы хранили свою невинность, как самое ценное, что есть в их жизни. А сейчас вдруг осознала, что первый раз лучше проводить с любимым, а не вот так вот.
Локтями уперлась в постель. Знаю, что сейчас будет плохо. Очень плохо.
Закусила нижнюю губу почти до крови. На глазах навернулись слезы.
Член зашел вглубь лишь ненамного, словно Император давал почувствовать, каково это – ощущать чужую плоть в себе. Впрочем, привыкала я совсем чуть-чуть – через несколько секунд Император ворвался в меня до конца одним большим, яростным рывком.
Я то ли захрипела, то ли закричала. Боль была неожиданно резкой, пульсирующей.
– Лисичка, мне нужны теплые, светлые эмоции, а не твой нервный срыв. Расслабься и получай удовольствие, – и снова мурлыкающие нотки в голосе.
Я ненавидела Его за то, что Он распорядился уничтожить мою страну, бывшую когда-то колонией. Да, мы практически не приносили пользы Империи, но и не сильно на нее наживались. МЫ, простые люди, никому не мешали.
А теперь враг всего человечества, страх всех темных существ меня насилует. И я у него в гареме.
О том, что Император не человек, мог не догадаться только идиот. Впрочем, Он никогда сам не рассказывал, кто Он на самом деле. Горько усмехнулась – я лежу под чудовищем и думаю о том, как оно пришло к власти и что оно вообще такое.
Император почему-то не двигался, замер, поглаживая меня по спине и ягодицам. Не скажу, что было приятно, но хотя бы не так зябко и противно. Успокаивал, видимо.
– Лисенок, а теперь послушай меня, – прошептал Он мне на ухо, – ты ведь не хочешь, чтобы страдали другие, не так ли? Я ведь могу просто пойти в какой-то любой город и грубо оттрахать всю женскую часть населения. Хочешь так, а?
Сжала кулаки, еще раз напоминая себе, что Он – не человек. Попыталась расслабить мышцы ног. Получилось.
Первый удар – болезненный, но аккуратный; второй уже более легкий, но все же осторожный: третий сильнее...
Выйдя из меня почти до конца, он врывался вновь, до упора. Горячик руки сжали мои бедра сильнее, буквально насаживая со всей мощью меня на член Императора.
Мои подружки говорили о неземном удовольствии. Пока я чувствую только неземное отвращение.
– Ну ладно, – прошипел Он, выходя из меня, – сама напросилась.
Я не поняла, что случилось дальше – меня как будто подняли в воздух и прижали к стенке темные силы. Опять рывок – и я волшебным образом оказалась сидящей на коленях на кровати. Потом вокруг меня появилась фиолетовая дымка, руки сами поднялись, холодные стальные путы обвили их, дергая чуть вверх. Очнулась я, понимая, что стою на коленях, ноги широко разведены, а руки вздернуты вверх цепью.
– Ох, чуть не забыл!
Тело словно налилось свинцом после этих слов. Пошевелиться я не смогла. Вот же демон!
Взглянула на Императора. Странно, но он был снова одет. Наверное, с помощью чар.
Он подошел к деревянному шкафу с выжженным на его поверхности скрещенными мечами.
– Обожаю этот способ, лисичка.
Император вытащил оттуда зеленую склянку. Разноцветные глаза насмешливо поглядели на меня.
– Можешь стонать – я не против.
Откупорив бутылочку, Император погрузил туда палец. В склянке оказалась то ли мазь, то ли... нет, все-таки мазь.
"Почему я почти ничего не чувствую?" – сама себе задала я вопрос. Эмоции как будто приглушались.
В два шага оказавшись рядом, Император забрался на кровать с коленями. Сел напротив меня.
Он положил склянку на прикроватную тумбочку поверх нескольких синих папок. Рукой, на которой была мазь, осторожно притронулась к моей груди, чуть сжимая. Пальцы сжали сосок, вертя его в разные стороны. Потом ладонь скользнула ниже, ощупывая плоский животик, затем притронулась к моему лону.
Три пальца вошли вовнутрь, поглаживая стенки валагища. Император, как будто одичав, стал быстро и яростно двигать пальцами туда-сюда.
– Лисенок, я назвал эту мазь "муки сладости". Сейчас будет приятно, – промурлыкал Император.
Отстранившись, он со странным блеском в глазах посмотрел на меня.
Места, где касалась рука, стали слегка покалывать.
Я, наверное, была красной, как рак. Неприятно, отвратно, ужасно, стыдно.
Закрыла глаза.
Вдох.
Горячая ладонь Императора ударила по валагищу, задевая клитор. Дернулась.
Выдох.
Снова удар. Сильнее.
Вдох-выдох.
Пальцы с силой сжали бедра и ноги; Император приблизился ко мне, и я оказалась прижатой к его телу. Почувствовала, как член упирается мне в лоно.
Открыла глаза.
Снова Он без одежды. Магия, демон ее подери!
– А вот сейчас можешь и кричать, и стонать, и молить о пощаде.
Почему-то, когда Он оказался во мне, я почувствовала горячую волну желания. Захотелось двигаться чуть быстрее, насаживаться со всей силой...
Горячая волна желания затопила меня с головой.
Стон сам собой сорвался с моих губ.
– Давай, лисенок, быстрее.
После этих слов нежность испарилась. Казалось, что Император был сосредоточен на грубых, рваных, резких толчках. И что самое ужасное – мне это нравилось.
Нравилось!
Через несколько минут этой сладостной пытки Он остановился, с силой прижимая мое тело к себе. Сначала не поняла зачем, а потом осознала, что он кончал.
– Ммм, лисичка, а ты так и не закончила, – Он, чуть отстранившись, улыбнулся.
Цепь, что обвивала мои руки, исчезла, и я, обессиленная, но все еще возбужденная возбужденная, повалилась на мужское тело. Император, издеваясь, намотал мои волосы на кулак и приподня вверх.
Снова перевернув меня на живот, он примостился сзади. Я, продолжая хрипло дышать от переизбытка эмоций, положила голову на ослабевшие и затекшие руки.
В этот раз Император двигался быстро. Сама того не осознавая, начала просить его двигаться быстрее, упорнее.
Никогда не испытывала таких ярких чувств, будто тебя взял в плен какой-то дурман.
Сладкий комочек внутри рос, заполняя собой все, а потом он лопнул, и весь мир разлетелся на тысячи осколков.
После этого, уже проваливаясь в негу, краем глаз заметила, что этот нечеловек небрежно укрывает меня простыней. Почудилось, наверное.
Утром я проснулась в гордом одиночестве среди холодных стен. В душе бушевала пустота – съедала изнутри, заставляла чувствовать себя неприязненной всему миру, заставляя жалеть о прошлом и о том, что я не погибла тогда, когда свою честь отстаивали мои брат и отец.
Брат...
У Риона была жена – Матриаса. Восточная дева с характерным загаром и узковатым разрезом глаз. Если бы не Император, то у Матриасы родился ребеночек, Рион бы стал отцом, а я тетей.
Я еще втайне надеялась, что родится девочка. Хотела раньше племянницу, а теперь... даже жить теперь не хочется.
Встречают по одежке, провожают по уму.
Покинув свою комнату, я пошла на третий этаж в гостиную, смежную с библиотекой и чайной. Чайная в замке – это нечто, такого обычно не бывает.
Ходила я разбитой и подавленной. Потом, когда мне встретилась смотрительницы Илиаса, мне объяснили, что после секса с Императором у наложницы выкачивают много сил и эмоций, поэтому на следующий день для нас характерна сонливость, усталость, боль во всем теле и плохое настроение.
Со мной из других наложниц плюс-минус нормально разговаривала только Кателлиниара , милая сноба. Худенькая, низенькая, с испуганными карими, как у олененка, глазами. Святость, одним словом.
Мы не были подругами, скорее всего знакомыми.
Она вела свой дневник, где записывала свои наблюдения. Как-то раз я попросила ее дать его почитать. Никогда бы не подумала, что девушка с хрупким телосложением и невинным личиком будет интересоваться механикой!
