355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александра Бракен » Жуткая история Проспера Реддинга » Текст книги (страница 4)
Жуткая история Проспера Реддинга
  • Текст добавлен: 12 марта 2020, 21:00

Текст книги "Жуткая история Проспера Реддинга"


Автор книги: Александра Бракен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Меня зовут Нелл, – прошипела девочка сквозь зубы. И правда: она действительно была гораздо больше похожа на Нелл, чем на Корнелию.

– Они… – начал я и тут же осекся. – Стоп… Что вообще случилось?

Вместо ответа незнакомец взял меня за левое запястье. Повязка набухла от крови.

– Железо, – сказал он, отпуская мою руку, – проклятый клинок. Есть вероятность, что полностью твоя рана никогда не заживет, но мы сделаем, что сможем.

– Кто вы? – спросил я, наконец, найдя нужный вопрос.

– Я твой дядя Барнабас, – улыбнулся мужчина. – Но не думаю, что ты когда-нибудь обо мне слышал.

О, я не только слышал, но и все двенадцать лет жизни пытался понять, как ему удалось исчезнуть с родового дерева. За все это время папа всего пару раз упоминал о своем брате, да и то вскользь. И никаких историй типа «Когда мы были маленькими, то ходили рыбачить на речку за домом». И никаких: «А что твой дядя скажет об этом?» И никто никого не поздравлял с днем рождения.

В бабушкином присутствии никто не осмеливался даже мысленно произносить его имя. Мама утверждала, что папа очень любит своего брата, но мне что-то не верилось. Если кого-то любишь, разве будешь слушать того, кто запрещает общаться с ним?

– Ой!

– О, да, – помотал головой Барнабас. – Слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Никто и не говорил, что вы умерли, – заверил его я. – Говорили, что вы официант в каком-то казино в Вегасе, а еще пытались устроиться на подтанцовку в шоу «Битлз», или торгуете своими фото в костюме эльфа в самом сомнительном районе города.

Наша монстро-бабушка считала, что все это хуже смерти. Лицо дяди Барнабаса пошло красными пятнами.

– Как… изобретательно.

Наступила тишина. Я долго смотрел на него. У Барнабаса был тонкий длинный нос, нехарактерный для нашей семьи. Густые брови, высокие скулы, квадратная челюсть с колючей светлой щетиной. Мы с Прю совсем не были похожи на близнецов, но я удивился тому, насколько дядя Барнабас не было похож на папу. И дело не только во внешности, но и в том, как они себя держали. Мой папа Перси сантиметров на десять выше, у него темные волосы и карие глаза (у меня такие же). В нем чувствуется врожденная уверенность в себе, чего о дяде не скажешь – тот вел себя так, будто по нему ползала армия огненных муравьев.

Я только раз мельком видел его фотографию у дедушки в кабинете, но этот человек… вполне мог быть дядей Барнабасом. Вполне.

– Если он – это вы, – начал я, поворачиваясь к Нелл. – Ты-то кто?

Она открыла рот, но Барнабас ее опередил:

– Нелл – моя дочь. Мы с ней… недавно познакомились, после безвременной кончины ее матушки.

В этот момент я смотрел на Нелл. Самоуверенность исчезла с ее лица, всего на мгновение уступив место боли, но я успел заметить.

Конечно, она была расстроена. Она потеряла маму. Что может быть хуже? Я не видел маму всего три дня и уже соскучился. Я и представить себе не мог, что больше никогда ее не увижу.

Жаба вился у ее ног, словно пытаясь утешить.

– Хорошо, – сказал я. – А я что здесь делаю?

Дядя Барнабас кивнул Нелл, и они как-то странно переглянулись. Потом она молча встала, подошла к кроватям и запрыгнула на одну из них, чтобы дотянуться до огромного семейного древа Реддингов.

– Думаю, лучше начать с самого начала, – сказал дядя Барнабас. – Скажи, Проспер, что ты знаешь о семейном проклятии?

Глава 9
Душегуб

– Я знаю, что оно… Она появилась на свет в 1945 году, ненавидит щенков и на досуге пыталась зарезать в подвале собственных внуков.

Дядя Барнабас смотрел на меня довольно долго, так что я успел подумать, что он унаследовал от бабушки ген смейся-только-если-кому-то-больно.

Но вдруг он широко улыбнулся. И засмеялся так, что диван затрясся. Нелл сидела рядом с ним, сложив руки на груди, и смотрела в стену.

– Хорошо, что ты так серьезно к этому относишься, – пробормотала она. – На что я только надеялась? Ты же Реддинг.

– Юмор у тебя отцовский, это точно, – сказал дядя Барнабас, похрюкивая.

«Да, но и только», – подумал я, и мне сразу стало немного жаль себя. Словно в ответ на мои мысли, в окно ворвался порыв ветра и зазвенел бутылками на полке, заставив их дрожать и дребезжать. Я обхватил себя за плечи и с трудом выговорил:

– Мама и папа… не знают, где я! Они вообще не знают, что случилось!

«Хватай сестру! Убегайте прямо сейчас!».

А я даже этого не смог. Я закрыл лицо руками, глаза защипало. Как они будут сердиться! Если с Прю что-то случилось, я себе этого никогда не прощу.

Дядя Барнабас положил мне руку на плечо, пытаясь утешить.

– Они знают, что ты с нами, и в безопасности, – сказал он.

– Я вас не знаю, вы меня тоже, – сказал я, отшатываясь от него и пытаясь не упасть. – Я даже не уверен, что вы не врете!

– Ты просто не помнишь меня, Проспер, зато я тебя помню. Ты был совсем маленьким, а я приезжал в Редхуд, чтобы хоть издали на тебя посмотреть. В последний раз я видел тебя за несколько дней до Рождества. Тебе было пять лет. – Он говорил мягко, но плечо мое сжимал крепко. – Твоей сестре я принес книги, а тебе – набор для рисования, и оставил снаружи. Я был слишком взволнован, чтобы войти в дом, кроме того, ты тогда был в больнице, у сестры.

– Так это вы мне подарили? – спросил я. Я нашел этот набор несколько лет спустя, когда рылся в кладовке. На коробке все еще была широкая красно-зеленая лента и ярлычок с моим именем. Почему-то – и явно против бабушкиной воли – родители его не выбросили. Может быть, потому что это был подарок папиного брата.

Дядя Барнабас кивнул и тепло улыбнулся. Он повернулся к девочке:

– Кор… Нелл, будь добра, принеси письмо.

Секунду она в замешательстве смотрела на него. Жаба забрался в шкаф, в один из выдвинутых ящиков, и лениво пожевывал траву, которая там росла. Он громко мурлыкнул и несколько раз указал хвостом на стол. И только когда его крылышки затрепетали, а дядя Барнабас так и сидел, как ни в чем не бывало, я вспомнил, что Нелл сказала: обычные люди не видят сквозь… как это?.. чары?

Значит, летучий котенок – это ее секрет, догадался я. Мне стало интересно, правда ли дядя видит всего лишь обычного черного котенка.

Нелл издала какой-то тихий звук и кивнула, пробираясь к столу. Она копалась в свитках и книгах с измятыми страницами, и наконец достала какой-то конверт. Вынув из него письмо, она, не глядя, сунула его мне под нос.

В начале письма стояло мое имя. Из моей головы прямо в сердце как будто пробежал ток. Я узнал папин почерк. Обычно аккуратные и одинаковые буквы скакали по листку вкривь и вкось, как будто он писал второпях: «Я надеялся, что до этого не дойдет, но твоя бабушка отказывается прислушиваться к здравому смыслу. Мы с мамой пытались сделать так, чтобы тебя или Прю, с кем бы из вас это ни случилось, увезли в безопасное место – туда, где она не сможет вас найти. Пожалуйста, слушайся дядю Барнабаса и веди себя хорошо. Каким бы невероятным ни казалось то, что он скажет, это правда. Он сделает все, что в его силах, чтобы помочь. Мы пока не можем приехать к тебе, как и ты к нам. Слишком опасно. Не звони и не пиши нам. Никому не говори, как тебя зовут. Будь терпеливым, ничего не бойся».

И подпись, его обычная короткая и деловая подпись. Никаких «Люблю, твой папа». Возможно, он хотел еще раз подтвердить, что это действительно он. Я провел пальцем по словам «Перси Реддинг», не понимая, отчего кровь стынет в жилах.

– Почему письмо? Не звонок? Не электронная почта?

– Это все из-за бабушки, – сказал дядя Барнабас. – Перси знал, что она следит за вами, и ее люди читают вашу переписку и прослушивают звонки. У меня нет ни телефона, ни интернета – для нашей общей безопасности. И это единственный выход.

Это казалось правдоподобным. Когда у тебя больше денег, чем у Билла Гейтса, и куча свободного времени, в чужую жизнь ты можешь вторгаться на совершенно ином уровне. Вот так бабушка и стала суперзлодеем, оставив далеко позади уровень злодея обыкновенного.

Нелл, кажется, хотела уйти, но вдруг остановилась и вмешалась в разговор:

– Может, хватит уже с ним нянчиться? Расскажи о древнем демоне, который в него вселился.

Я закатил глаза:

– Да-да, а ты у нас ведьма. Хватит уже, давай ближе к реальности.

Но как только я это сказал, тут же вспомнил, как сильно меня побили невидимые кулаки. По коже и волосам Нелл побежали электрические разряды, глаза превратились в щелочки. Я отодвинулся подальше.

Похоже, она и правда ведьма. Ой.

– Проспер, – дядя громко откашлялся. – То, что я сейчас расскажу, может тебя… шокировать. Поверить в это непросто, но ты должен меня выслушать.

Выслушать? Это я могу. Занавески надулись от сквозняка, впустив в комнату несколько кроваво-красных листьев. Я снова почувствовал легкий запах корицы, осенней листвы и дыма. И заставил себя не думать о Редхуде.

– Твоя… То есть, наша, семья, – сказал Барнабас, поглядывая на фамильное древо, – заключила сделку с дьяволом.

Ага, ясно, опять то же самое.

– Знаю, – сказал я, придерживая раненую руку. – Ее зовут Катерина Вестбрук-Реддинг.

Но дядя Барнабас больше не смеялся.

– Хотел бы и я пошутить, но подумай о том, откуда взялось богатство Реддингов. Все эти деньги, власть и влияние пришли к нам потому, что Онор Реддинг заключил сделку с демоном. С диаволом, как говорили в 1693 году.

– Ладно, – сказал я, вспомнив галерею снимков, гравюр и газетных вырезок на чердаке. – С диаволом.

– Таких демонов называют душегубами. Они заключают с человеком договор и дают ему то, что он просит. В обмен на душу. Ее демон забирает после того, как человек умрет. – Дядя Барнабас замолчал, и я не мог понять, то ли это для большего эффекта, то ли он ждал, пока мой мозг с этим справится. Я с трудом слышал его сквозь непрерывное бум-бум-бум. Стук сердца и скрип полок с засыхающими травами заглушали его слова. – Онор Реддинг променял души своих родственников и всех жителей Редхуда на неиссякаемое богатство.

Осенью дни становятся все короче. В наступившей тишине темнота обрушилась на нас в мгновение ока. Чердак стал больше похож на гроб, чем на комнату. И мы будто сидели и ждали того, кто опустит крышку.

Нелл щелкнула пальцами, зажглись три лампы. Это сбило меня с мысли. Я моргнул.

– Я же говорил, все это может шокировать. – Дядя Барнабас смотрел то на меня, то на свои костлявые руки. – Может, хочешь чего-нибудь успокаивающего? Чаю? Есть немного бренди…

– Мне двенадцать, – напомнил я.

– Да, точно, конечно…

Нелл сворачивала семейное древо. Я смотрел, как имена родственников исчезают ветка за веткой, пока не скрылось и мое.

– Это правда, – сказала Нелл. – Звучит безумно, потому что это и есть самое настоящее безумие. Что-то мне кажется, никто не удосужился рассказать тебе всю историю Редхуда. Например, про Белгрейвов. Знакомая фамилия?

Дядя Барнабас сжал губы так сильно, что они побелели.

– А, Белгрейвы!

– Я слышал о них, – сказал я. – В прошлом году нам преподавали историю Редхуда. Белгрейвы были известной семьей. Вместе с Реддингами приплыли из Англии и основали Редхуд в 1687 году.

Дядя Барнабас кивнул.

– Эти семьи соперничали. Онор Реддинг чего только не делал, чтобы уничтожить Дэниела Белгрейва: портил его урожай, распространял лживые слухи, крал переписку. А Белгрейвы все равно процветали. И как тебе известно, город тогда назывался вовсе не Редхудом.

– Ага, – сказал я, пытаясь всем своим видом показать, что я прекрасно об этом знал. Что все это мне приходилось слушать буквально каждый день, всю мою жизнь, с самого рождения. – Он назывался Южный Порт.

– Да, и как только Белгрейвов вышвырнули, Онор, чье имя значит «честь», сразу переименовал город… м-м, в свою честь.

– Значит, он выгнал их из города, заключив сделку с дьяволом? – спросил я, даже не пытаясь скрыть, что считаю это полной ерундой.

– С диаволом, – поправила Нелл.

– Да, конечно, с диаволом, – сказал я, пытаясь не обращать внимания на отчетливый привкус пепла на языке, появившийся, когда я произнес это слово. – А при чем тут мы с Прю?

– Сейчас расскажу, – ответил Барнабас, поднимаясь. Он прошел в уголок, который напоминал кухню, и порылся в коробках с чаем. Мне пришлось ждать, пока он поставит чашку с водой кружиться в микроволновке. Только тогда он продолжил рассказ: – Чтобы обойти Белгрейвов, Онор обратился к очень древней магии, о которой он узнал из старинных семейных преданий. Он призвал душегуба.

Дядя Барнабас подошел к нам, в руке он держал картинку, которую снял со стены.

Я взял ее, и еще до того, как посмотрел на нее, почувствовал, что меня мутит от страха. Трое мужчин и женщина стоят вокруг костра, подняв руки, а над ними в клубах дыма проплывает крылатый демон с раздвоенным языком.

– В то время колонисты называли колдовством и чертовщиной все, что их пугало. Они не понимали, что дьявол, о котором говорят священники, не имеет с этим ничего общего. Магия существует гораздо дольше, чем мы можем себе представить. Границы миров – нашего и иных – для нее ничего не значат.

– Это как… интернет?

Дядя Барнабас поперхнулся чаем и закашлялся.

– Скорее, как параллельный мир или другое измерение. Души, которые туда уходят, никогда не возвращаются, а демонам о своем мире говорить запрещено. Так что наверняка мы ничего не знаем: рассказать некому.

Заговорила Нелл:

– Существует четыре мира или четыре королевства. Наверху, – она указала вверх, – четвертое королевство, мир людей. – Потом взмахнула рукой пониже: – Третье королевство – это мир демонов. – Она опустила руку еще ниже: – Второе королевство – мир призраков или теней. И первый, самый нижний, мир – королевство древних. Эта загадочная раса создала магию, когда не было еще ничего, кроме тьмы, и установила равновесие между мирами.

– Нижний мир? В смысле, они живут в мантии Земли?

– Нет! – Нелл закатила глаза. – Измерения, Проспер! Другие миры лежат слоями под нашим миром.

Дядя Барнабас взмахнул рукой между нами, прекращая спор.

– Никто не знает, что представляют собой древние. В давние времена им поклонялись, как богам. Но они больше не покидают свое измерение. Все, что мы знаем, – они первыми появились в этом мире, и чтобы защитить его от демонов-разрушителей, создали для них отдельный мир. Люди и демоны не могут существовать вместе, это нарушает баланс между измерениями и разрушает миры.

– М-м, понятно, – сказал я, хотя в голове у меня была каша. – Это все очень круто, но давайте вернемся к душегубам. Как эти существа могут жить в нашем мире, если они демоны или кто там?..

– Когда умирает злой человек, – ответил дядя Барнабас, – его душа-тень отправляется в королевство призраков. Но, если человек при жизни заключил сделку с диаволом, его тень отправляется в королевство демонов и будет прислуживать им, оставаясь в вечном рабстве.

– Существуют сотни разных демонов, – сказала Нелл, – но заключать такие сделки могут только демоны-душегубы.

– Зачем вообще нужны эти сделки? – спросил я. Мне очень не нравилось то, что я слышал. В это же невозможно поверить… Впрочем, как и в то, что случилось в подвале.

– Я слышал о разных сделках с разными условиями. В том договоре, который подписали Онор Реддинг и Аластор, было прописано вечное рабство всей семьи в обмен неиссякаемое богатство и постоянный успех Реддингов, – сказал дядя Барнабас. – Можно сказать, что они наказывают людей, исполняя их собственные желания.

Нелл добавила:

– Это как фея-крестная с подвохом, или джинн с ценником. Их работа – собирать души, которые будут служить демонам в их мире. Душегубы могут заколдовать человека, вложить ему в голову любую идею, наслать болезни, и все такое. Заключив сделку, они не возвращаются в свой мир, а кормятся бедами тех, кто становится жертвой человека, подписавшего контракт.

Ну, конечно, Онор. Идеальный образ непогрешимого, храброго, умнейшего, несгибаемого человека, которым нам всю жизнь тыкали в лицо. Он был идеалом, который следовало превзойти, или хотя бы достичь его уровня. Он был для нашей семьи всем – тем благодаря кому она вообще выжила. Я должен был догадаться. Никто не может быть настолько идеальным.

Он отчаялся и не хотел потерпеть неудачу. Хоть что-то в нем нашлось такое, благодаря чему он становился похож на реального человека, и переставал быть только лицом с выцветшего портрета в холле.

И тут я вдруг понял, куда свернет история.

– А что… Что случилось с Белгрейвами?

– Часть погибла во время эпидемии, которая случилась первой же зимой, – жестко ответил дядя Барнабас. – Остальные умерли от голода, после того как урожай за одну ночь превратился в пепел.

– Господи! – Моя семья никогда не была эталоном доброты, но это уже слишком. – Однако я все равно не понимаю, почему я здесь, и что вчера случилось.

– Я же сказала… – начала Нелл, но дядя Барнабас жестом остановил ее.

– Мы почти добрались до этого. – Он сделал глоток чаю. – Ты, конечно, знаешь, что случилось в Салеме?

– Конечно! Это же колыбель Национальной Гвардии!

Дядя Барнабас склонил голову и посмотрел на меня с презрением. Господи, как с ними тяжело!

– Но это правда, – сказал я, скрестив руки на груди. – Ну ладно, ладно. Я знаю про охоту на ведьм. И еще я знаю, что такое бывало и в Дэнверсе, Ипсвиче и Андовере, а не только в Салеме, – добавил я, когда Нелл уже собиралась меня поправить.

– Долгие годы, – продолжил недовольным тоном дядя Барнабас. – Реддинги процветали благодаря сделке с душегубом, и никаких проблем не было. Но люди начали что-то подозревать, слухи крепли. А когда девочки в Салеме начали всех подряд обвинять в сговоре с дьяволом, сам можешь представить, как забеспокоились те, кто и вправду был связан с колдовством. Охота на ведьм разгоралась, процессы начались по всему Массачусетсу. Все было очень плохо.

Я уставился на его чашку с надписью «Колдовской отвар» и улыбающейся ведьмой. Вероятно, в 1690-е годы она бы не улыбалась, а висела на дереве с веревкой на шее.

– У Реддингов никогда не пропадал урожай, их не страшили болезни, и даже с индейцами они не враждовали. И они сильнее, чем остальные, чувствовали, как вокруг них черными тучами сгущается подозрение. – Дядя Барнабас покачал головой. – И они сделали то, что, по их мнению, должно было спасти их от ареста, обвинений и смерти. Они нарушили контракт.

Но оказалось, что разорвать контракт с душегубом не так просто. Это вам не порвать бумажку или щелкнуть пальцами. Диавола невозможно подкупить. Приходится обращаться к услугам настоящей ведьмы.

– В те времена нанимать ведьму было невероятно опасно, – продолжил дядя, развалившись на диване. Кажется, он не был особо впечатлен хитростью Онора Реддинга. – Но им повезло: они нашли Гудвайф Пруфрок. Она сотворила для них заклинание и заперла демона в человеческом теле.

– Зачем? – спросил я.

– Единственный способ разорвать контракт с демоном – это убить его. Душегубы существуют в нашем мире только как тени, они неуязвимы. Но душегуб, запертый в человеческом теле, становится смертным.

– Ага, значит, они взяли Алехандро…

– Аластора, – поправила Нелл.

Ну, извините, я не запомнил пафосное имя вашего воображаемого диавола.

– В общем, бедный Ал попал в ловушку: его заперли в чьем-то теле. В чьем?

Если честно, я мало что понял в этой истории. Но тут у меня появилось предчувствие, что если нужно убить демона, – гипотетически, конечно, ведь их же не существует, да? – вероятно, придется убить и того человека, внутри которого он заперт.

Дядя Барнабас пожал плечами.

– Пруфрок нашла какую-то служанку, до которой никому не было дела.

О, нет!

– М-м, вы серьезно? – спросил я, приступив к уничтожению любых, даже мимолетных, хороших воспоминаний об Оноре Реддинге. И еще одна жуткая мыслишка проскользнула в мой мозг и вгрызлась прямо в него. – Но эта служанка… она же… выжила, да?

Дядя Барнабас покачал головой.

– Как она умерла? – прошептал я.

– А как в то время убивали ведьм? – мрачно спросила Нелл.

О, нет!

– Ну, вешали… топили… забрасывали камнями?..

«Только не говорите, что ее сожгли! Только не говорите, что ее сожгли…»

– Ее привязали к столбу и сожгли, – сказал дядя Барнабас.

Я закрыл лицо руками и застонал:

– О, не-е-ет!

Есть еще одна вещь, которой вы, наверное, не знаете о Дне Основателей и костре. Вообще-то в этот день празднуется не основание Редхуда, а изменение судьбы, которая отвернулась от одной семьи и повернулась к другой, после чего город сменил название. Легенда, которую помнят не очень хорошо и постоянно дополняют какими-то фантазиями насчет перерождения, гласит: Онор сжег на костре некий объект, который считался проклятым. И когда он сгорел…

– Нет, нет, нет…

Получается, даже костер был гнусным! Официально заявляю: в Редхуде никогда не было ничего хорошего, кроме Тихих пирожных. А зная правду о моей семье, могу предположить, что сначала их делали из сердец младенцев, а не из тыквенных листьев.

– Только не надо делать вид, что ты действительно расстроен, – холодно сказала Нелл. – Разве слуги для вас не невидимки? Они ведь нужны только затем, чтобы полировать столовое серебро?

Меня накрыло волной гнева.

– Ты ничего не знаешь о моей семье! И да, я расстроен! Она была ни в чем не виновата, и не должна была умереть из-за того, что какой-то чувак испугался и наделал ужасную ошибку…

– Ребята, ребята, – вмешался дядя Барнабас. – Мы же все на одной стороне. Произошло ужасное преступление. Важно то, что случилось дальше. Нелл, хочешь рассказать?

Она все еще недоверчиво смотрела на меня, будто пыталась найти подтверждение того, что я вру. Но все-таки кивнула.

– С заклинанием что-то пошло не так. Перед тем, как служанка умерла, демон Аластор предупредил Реддингов, что выживет и дождется времени, когда сможет вернуться в этот мир и переродиться в одном из потомков Онора Реддинга. Тогда он вернет себе силу и отберет все, что когда-то дал им.

Нет, это чересчур странно, так не бывает…

Но то, что творилось с той книгой в подвале – разве это нормально?

– Стоп, стоп, стоп, – сказал я. – Что значит – он смог вернуться? Как это?

Нелл беспокойно заерзала. Ей, видимо, не очень хотелось отвечать.

– Магия ведьмы привязана к ее кровной линии, и заклинание длится, пока ее потомки ходят по земле. Мы считаем, что он напитался болью и страхом служанки, и эта сила позволила ему спрятаться между мирами, где он и обитал, как тень, между жизнью и смертью. Пока был жив хоть один потомок ведьмы Пруфрок, Аластор не мог вернуться, если только не собирался тут же умереть.

– И сколько их осталось? – прошептал я. – Сколько у нее живых потомков?

– Ни одного, – сказала Нелл. – Последний умер тринадцать лет назад.

– Ох, ну, мне же всего двенадцать, – сказал я, – значит, это не я.

– Но у тебя день рождения через пару недель, да? – мягко спросил дядя Барнабас.

Да. Именно так.

Мое сердце ударилось о ребра. Я дрожал от страха.

– Гуди Пруфрок объяснила, что, скорее всего, ему понадобится тринадцать лет питаться энергией хозяина, чтобы обрести полную силу, выбраться наружу и отомстить Реддингам. Ты не чувствовал все эти годы необычной усталости? Или странной слабости?

Я не мог говорить, просто кивнул.

– Твоя бабушка времени не теряла, и проверяла каждого члена семьи, когда ему или ей исполнялось тринадцать лет, чтобы понять, не этот ли проклят. Время шло, и она все больше убеждалась в том, что предположение Пруфрок верно, и время будет примерно то, которое она предсказала. Члены семьи, которые спустилась с тобой в подвал… Все они уверены, что смерть душегуба спасет их от разорения, и они не остановятся ни перед чем, чтобы защитить себя и свое богатство. Только вы с сестрой оставались непроверенными. Ваши родители отказывались верить, считали эту историю абсурдной выдумкой, мифом. Но хитрая старуха понимала, что нужно торопиться.

– Что это была за книга? – спросил я. Ладони стали совсем мокрыми от пота, но я не хотел, чтобы дядя или Нелл увидели, как я их вытираю. – Это и было испытание, да? Я смог прочитать, а Прю нет.

– Это был гримуар Гуди Пруфрок, ее книга заклинаний. Она была заколдована так, чтобы ни один демон не мог до нее дотронуться, тем более – уничтожить.

– И когда я ее взял, и она загорелась, когда появились буквы… – Мои слова опережали мысли. – Они поняли, что…

– Проклятый Реддинг – это ты, – просто сказала Нелл.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю