355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Зорич » Пилот-девица » Текст книги (страница 10)
Пилот-девица
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 18:38

Текст книги "Пилот-девица"


Автор книги: Александр Зорич



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14. Битва за урожай

Май, 2621 г.

Город Рита

Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия



Ворота Прибежища Душ имени Счастливой Звезды оказались заперты.

Дядя Толя нажал на кнопку звонка.

В окошке видеосвязи возникла набрякшая пивом рожа охранника Дастама.

– Пропустите нас, пожалуйста. И хорошо бы побыстрее, – попросил дядя Толя.

– Не велено.

– В смысле "не велено"? Мы же ваши работники! Ты что, не узнал?

– Узнал. Но у меня приказ никого не впускать. И не выпускать.

– Ты думаешь, мы там мутировали за те пятнадцать минут, что на разведку ходили?

– Это тоже вероятно, – серьезно отвечал Дастам.

– Мне кажется, ты слишком близко к сердцу принимаешь успехи галактической генной инженерии. Сам подумай, как можно за пятнадцать минут мутировать? Это только в фильмах можно, да и то если режиссер дегенерат.

Не понятно, как долго длилось бы это препирательство, если бы за спиной охранника не возникло лицо молодого физрука, Фархада Шакиба.

– Пропустить их! – грозно потребовал Фархад.

Однако воспользоваться гостеприимством физрука ни Василисе, ни дяде Толе было не суждено.

Потому что в следующий миг во всем районе вырубило электричество – всего-то четверть часа назад вроде бы восстановленное.

Вырубило всё и сразу.

Погасло окошко видеосвязи.

Заклинило ворота.

Омертвела красиво подсвеченная неоновая вывеска в нише над воротами Прибежища.

Даже Василиса – не будучи зависимой от инфосетей девушкой, которая и часу не может прожить без уютного электронного блозика – и та была опечалена этим обстоятельством.

– Как там чадушки малые без света? – вздохнула она. – Испугались, поди.

– Не грузись, Вася. У них там наверняка генератор есть на случай таких событий. Сейчас его включат – и снова мультики свои дебильные про героев, пускающих под откос вражеские монорельсы, смотреть начнут...

Василисе так хотелось верить оптимистическому прогнозу дяди Толи! Ведь за сотни часов, проведенные на местной кухне, она успела полюбить своих кареглазых питомцев...


Следуя боевому чутью дяди Толи, они двинулись вдоль высокого забора Биозавода.

– Ну не может здесь не быть дырки, – бормотал, а точнее по-шамански заклинал реальность дядя Толя. – Если есть забор, значит есть и дырка! Это закон мироздания!

– Может, это у русских закон мироздания. А у клонов какие-то другие законы! –предположила Василиса. – Вот, к примеру, у них ни одного кушанья нет, на наши похожего! На перловке с пшеном, считай, сижу!

– Не выдумывай, егоза. В отличие от тебя, я с клонами сто лет знаком. Это попервой только кажется, что у них полушария в мозгу перепутались, что печень у них слева, а сердце справа... А как узнаешь их накоротке – наши люди! И пьют как лоси, – последние слова дядя Толя проговорил уже шепотом, потому что успел усвоить: его дионисийских пристрастий Василиса не только не разделяет, но и не одобряет!

В продолжение этого культуроведческого разговора они то и дело бросали опасливые взгляды в сторону впечатляющих джипсианских машин.

Громадины, вращая своими диковинными пурпурными и алыми шарами-колесами, успели сожрать добрую половину всех фермерских посевов вместе с грунтом, на котором эти посевы произрастали!

А один комбайн уже подобрался вплотную к окопам, где залегли клонские солдаты!

Но надо отдать должное инопланетному комбайнеру: он, похоже, чуял, что существа в яме перед ним вооружены и очень опасны. Поэтому он, повернув, вел комбайн вдоль клонских позиций, ни на что сидельцев не провоцируя.

Заглядевшись на злую землеядную диковину, Василиса не заметила, как пара джипсов-гребешков совсем низко и очень медленно прошла над оградой Прибежища Душ, после чего зависла... прямо у нее над макушкой!

А когда заметила – вдруг уловив дуновение теплого ветерка и унюхав тревожный запах лежалых пестицидов – то заорала так, что едва не вылетели последние, оставшиеся невредимыми после подземных толчков стекла в Педкомбинате!

Не разбирая дороги, Василиса побежала прочь, сама не понимая куда, лишь бы подальше от этих страшных, хищных штуковин.

Она, может, добежала бы и до комбайна, или до самого берега моря-окияна, взбреди ей такое в голову – ведь сил у нее было мама не горюй! Но случился на пути отчаянной муромчанки окоп, куда она, ничтоже сумняшися, свалилась.

Василиса обнаружила себя стоящей на четвереньках на теплой, еще мягкой рыжей земле. Перед ее носом чернела тренога станкового пулемета.

На нее глазели трое рослых молодых мужчин в полевой форме егерского корпуса "Атуран".

Никто из военных не решался первым заговорить с отважной, но явно не вполне психически адекватной девушкой с внешностью натерпевшейся иностранки.

К счастью, русоволосая незнакомка заговорила сама.

– А эти... как их... птицы уже улетели? – спросила она, кое-как вставая и приглаживая косы.

Переводчик споро перевел ее слова на фарси.

– Какие... птицы? – аккуратно осведомился командир пулеметного расчета, делая шаг в направлении девушки.

– Ну те... на гребень для волос похожие... которые над головами виснут.

Командир цокнул языком и закивал, показывая девушке, что понимает, о каких "птицах" идет речь.

– Всё в руках Ахура-Мазды, о прекраснейшая. А птицы – они, похоже, пока улетать не собираются, – грустно констатировал он. – Но сдается мне, они не так опасны, как выглядят... Сами посудите – они не стреляют... Ничего плохого не делают...

В этот момент к ним в окоп сполз одышливый немолодой мужчина с землистым лицом и красным носом.

– Ну ты урвала, егоза, – проворчал дядя Толя, потирая занывшую поясницу. – Не угонишься за тобой, честное слово!

Потом он перевел взгляд на клонских солдат и с вежливой дураковатостью кивнул каждому по отдельности. Мол, наше вам с кисточкой.


Поскольку окоп казался самым безопасным местом в окрестностях Прибежища Душ, дядя Толя с Василисой решили пока остаться в нем, благо пулеметный расчет не возражал.

Даже так: солдаты не просто "не возражали". Они были в восторге от того, что им, во-первых, есть теперь кого защищать, а, во-вторых, есть перед кем красоваться мощью своего оружия, богатством экипировки, военной выправкой и рассудительностью, свойственными всем элитным войскам Великой Конкордии.

Особенно старался командир пулеметчиков – старший сержант Бабур, жгучий неженатый брюнет, имеющий значок рекордиста-двенадцатиборца и подержанную спортивную авиетку.

– А вот этот пулемет... Поглядите-ка на него, прекрасная Василиса! Он имеет калибр пятнадцать миллиметров и вес пули сто граммов. А благодаря своей выдающейся скорострельности каждую минуту он направляет на врага шестьдесят килограммов смертоносного вольфрамового вихря со скоростью два километра в секунду!

Василиса лишь ахала и зачарованно кивала.

В ее родной поселковой школе не проходили ни километры в секунду, ни вольфрам, ни калибр. Пятнадцать миллиметров – это много или мало?

Но женская интуиция подсказывала ей, что все это очень и очень круто.

Она легкомысленно улыбалась поющему соловьем неженатому брюнету, стреляя глазами так, как учила ее подруга Голуба, по золотому правилу "в угол, на нос, на предмет".

– А вот это, – сержант Бабур потряс перед Василисой трубой такого же темно-оливкого цвета, какой по странному совпадению имели пятисотметровые свечки инопланетян, воцарившиеся над ландшафтом. – Это – душа ближнего боя... Наш дорогой брат... Мы называем его Пламенный Привет из Хосрова. Он бьет на двести метров! Немного? Да! Зато – связкой термических боеприпасов! Температура в фокусе горения – четыре тысячи градусов. Это огненный ад! Плавится любая броня! А человек за секунду закипает! Горе тому, кто осмелится встать на его пути!

– На пути? У этой трубы? – переспросила перепуганная Василиса.

– Да-да, у трубы, – ласково улыбался чему-то своему сержант Бабур.

– А можно еще спросить? – киногенично хлопая ресницами, промолвила Василиса. – Почему вы, если у вас в руках такое мощное оружие, не перестреляете этих ужасных птиц?! Почему эти штуки жрут вашу землю? Пугают ваших детей?

Сержант Бабур помедлил с ответом – как видно, выбирал выражения покорректнее.

– Приказа не было стрелять. Вот в чем дело, – наконец вымолвил он. И, после недолгих колебаний, пояснил:

– Я бы этого гада на красных шарах уже трижды из пулемета распилил... А на тех летающих исчадий Ангра-Манью напустил бы наши истребители! Но командование категорически не разрешает открывать огонь.

– Но почему? – в голосе Василисы звучали и недоумение, и возмущение, и даже обида ребенка, которого лишили мирового зрелища, где упитанное, импозантное добро с кулаками разбирает на запчасти всё еще могучее, но обреченное зло.

Сержант Бабур посерьезнел.

– Говорят, там, на орбите, соотношение сил пока не в нашу пользу. Этих гадов много, а у нас только шесть кораблей и меньше сотни флуггеров... Вот подтянем еще сил – тогда будем мускулами играть... А пока надо сидеть тихо и джипсов не провоцировать.

Последняя тирада заставила оживиться дядю Толю, который с безучастным видом дул горячий клонский грог с имбирем и жевал эвкалиптовую жвачку из солдатского пайка.

– Джипсы? Ты сказал джипсы? – спросил он у сержанта.

– Сказал, а что? Знаком ты с ними, что ли?

– Я-то нет, – как-то вдруг весь потух дядя Толя. – Но кореш мой, точнее как кореш... черт один... Чарли Небраска его звали... говорил, что безбашенные эти джипсы – как триста чоругов. Но чоругов – тех хоть иногда понять можно. А джипсов вообще хрен поймешь.

– Загадочные такие? – уточнил сержант Бабур.

– Вроде того.


Пока Василиса, дядя Толя и сержант вели эти содержательные разговоры, там, за пределами безопасного окопа, разворачивалась вторая часть драмы вторжения.

– Сержант, там фермеры приехали. Не желаете посмотреть? – осторожно осведомился рядовой Кумар, глядя на начальника своими выразительными восточными глазами.

– Не желаю, но придется, – проворчал сержант, выглядывая из окопа.

Разумеется, Василиса с дядей Толей тоже высунулись поглазеть.

Совсем недалеко от них, метрах в ста к юго-востоку, зеленел неправильный четырехугольник чудом уцелевшей фермерской делянки.

Делянка была засеяна высоким растением с пушистыми белыми стеблями и мелкими кремово-розовыми цветами. Если судить по полному отсутствию сорняков, сложному каркасу поливной системы и двум дорогим кибер-садовникам, это была наверняка очень ценная полевая культура.

Туда-то, к кремово-розовым цветочкам, и прикатили фермеры на своих тракторах.

Тракторов было три – престарелых, грязно-желтых, размалеванных криворукими сельскими мазилами.

Фермеров было пятеро. Два постарше, седобородых, два помладше, похожих на охранника Дастама как две капли воды. И один совсем еще подросток – сутулый, нескладный, большеголовый.

Жестикулируя и выкрикивая что-то очень агрессивное, фермеры выстроили трактора неким подобием бастионного редута. И, похватавшись за ружья, заняли, так сказать, оборону.

Ветер дул от них в сторону пулеметного окопа. Судя по доносившимся обрывкам воплей, главным врагом фермеров был джипсианский комбайн – адская машина на пурпурных шарах.

– Так я и думал. Притащились сено свое охранять, – с печальной ухмылкой аристократа изрек сержант Бабур и ласково посмотрел на Василису.

– Это не сено, господин сержант, – робко вставил рядовой Кумар, – а наотарский женьшень, очень ценное растение. Килограмм сушеных клубней под тысячу динаров может потянуть у закупщиков.

На лице сержанта промелькнула гримаса удивления. Которую, однако, он быстро спрятал. Надо же казаться прекрасной даме всеведущим!

– Ценный? Тем хуже, – заключил сержант. – Значит переубедить крестьян не упорствовать в своих заблуждениях будет очень сложно.

– А на что их переубеждать? – пожал плечами потомственный пофигист дядя Толя. – Упорствуют себе и упорствуют...

Сержант хотел ответить дяде Толе, но внезапный и очень резкий маневр комбайна, который, казалось, мирно проползет стороной, заставил сержанта схватиться за бинокль и за рацию одновременно.

Эта сержантская рация имела режим громкоговорителя, которым и воспользовался Бабур. Надавив соответствующую кнопку, он грозно зарычал:

– Внимание фермерам на делянке наотарского женьшеня! С вами говорит старший сержант Бабур егерского корпуса "Атуран"! Я убедительно прошу вас отойти под защиту моих бойцов в окоп, который вы видите слева сзади от себя! Повторяю: внимание фермерам...

Старший из фермеров обернулся и, приложив ладони рупором ко рту, закричал, люто вращая глазами:

– Мы на своей земле! Никуда не уйдем!

Сержант понял, что психатаку надо бы повторить. Но в более мягкой форме – поскольку контингент явно не в себе.

– Друзья! Я не настаиваю насчет окопа! Можете оставаться там, где вам больше нравится! Но я предупреждаю вас: стрелять нельзя ни в коем случае!

– Если эта тварь сожрет наши посевы, мы разорены! Не указывай нам, что делать, солдат! – не менее люто прокричал бородатый фермер.

Василиса вздохнула.

Всё это было знакомо ей слишком хорошо.

Более того, произойди нечто подобное в окрестностях ее родного Красноселья, ее отец с братьями вели бы себя так же, как эти фермеры. О чем она и заявила во всеуслышание, хотя была уверена, что ее никто не слушает.

Правда, таких красивых и хорошо вооруженных егерей в Красноселье если бы кто и прислал, так только московиты. Но московиты еще за несколько лет до объявления муромской незалежности такими широкими жестами радовать сельчан отчего-то перестали... И об этом Василиса почла за лучшее промолчать.


Джипсианский комбайн на алых шарах был уже совсем близко от желтых фермерских тракторов.

Так близко, что еще две секунды – и срезаемый машиной пришельцев верхний слой почвы обещал отправиться вместе с тракторами прямо в ее биохимический реактор, который располагался внутри, за загрузочными устройствами, которые Василиса называла "пастью".

Нескладный подросток вскинул к плечу охотничье ружье времен зари колонизации.

– Нет! – прокричал Бабур.

Но подросток выстрелил. И еще раз выстрелил.

Было так тихо, что выстрелы прогремели едва ли не на всю планету.

Василиса вздрогнула от неожиданности.

Дядя Толя крепко выматерился.

– Бэджад, не надо, не стреляй! – это кричал отец подростка, небритый мужчина с потухшим взглядом.

Комбайн замер на месте.

– Расчет к бою, – буднично скомандовал сержант.

Рядовой Кумар занял место наводчика – за рукоятками пулемета с расположенной между ними спусковой клавишей.

Второй номер расчета – справа от него. В его ведении находились металлические ящики с патронами и запасной ствол.

Сам сержант Бабур, пробормотав "помогите нам, Ахура-Мазда и Вэртрагна" принялся аккуратно выкладывать перед собой на специальную полку перед бруствером весь своей богатый арсенал: всережимную винтовку, пистолет-пулемет, четыре гранаты и трубу Пламенного Привета из Хосрова.

Про Василису он больше не вспоминал. Не до девчонок ему теперь было.

Интуиция не подвела сержанта.

Комбайн джипсов, неожиданно уподобившись раненому зверю, завыл, да так громко, что у нежной Василисы едва не лопнули барабанные перепонки.

Продолжая реветь, комбайн рванул вперед. Учитывая разницу в размерах, он легко опрокинул и смял все три желтых трактора.

Две фигурки, нелепо взмахнув руками, исчезли в складках сминаемого железа.

Трем другим фермерам повезло больше – они успели по-мышиному прыснуть в стороны.

Был среди дающих стрекача и четырнадцатилетний Бэджад Саванэ, первым открывший огонь в тот роковой день.

(Именем Бэджада Саванэ впоследствии назовут десятки конкордианских учреждений, улиц, площадей. Однако сам Бэджад уже не узнает этого: его судьба – погибнуть на следующий день, во время взрыва транспортного корабля, эвакуирующего из Риты последних счастливчиков.)

Комбайн джипсов между тем набрал такую скорость, что стал похож на катер-глиссер.

По обе стороны от его землеройного рыла ударили в небо многометровые "буруны" – фонтаны ценнейшего наотарского чернозема.

Ревела вражеская машина тоже подобающим глиссеру образом – надсадно, меняя тон с раздражающего на непереносимый.

Ко всему прочему, от комбайна в грунте расходились такие ударные волны, что Василиса едва не откусила себе язык.

Медлить нельзя было ни секунды. Опытный сержант Бабур прекрасно понимал это. Он скомандовал:

– По инопланетному захватчику – длинными очередями! Огонь на поражение!

Кумар только того и ждал.

Пулемет завыл, безжалостно вспарывая слуховые нервы.

Василиса зажала уши руками. И зачем-то зажмурила глаза.

То же сделал и старый лис дядя Толя.

Однако довольно быстро любопытство пересилило страх увидеть что-то настолько страшное, что идти с этим по жизни и сохранять при том беспечный вид будет решительно невозможно. Василиса открыла глаза...

Пулеметный расчет почти сразу нащупал уязвимое место вражеской машины.

Им оказались хитроумные гибкие приводные тяги, идущие от корпуса к шарам-колесам.

Расписывая Василисе возможности своего пулемета, сержант Бабур ничуть не преувеличивал – гиперзвуковой вольфрамовый шквал буквально пропиливал любую преграду на метры вглубь. В результате несколькими удачными очередями егеря смогли перерубить десяток полупрозрачных труб с тягами по правому борту комбайна.

Три шара-колеса замерли.

Влекомая могучей инерцией, машина развернулась почти на сто восемьдесят градусов, наполовину засыпав окоп комьями земли. Но, к счастью, комбайну так и не удалось достать пятерку отважных своими носовыми ногощупальцами!

Используя выгодный момент, сержант тут же разрядил свою чудо-трубу.

Пламенный Привет из Хосрова с хищным шипением вгрызся в корму комбайна, похожую на носок стоптанного домашнего тапка.

Поскольку это был всего лишь агрегат для сбора сырья, а вовсе не космический линкор с его многометровым супербронированием, Привет из Хосрова запомнился всем присутствующим своей, да простится автору такой каламбур, проникновенностью.

Безжалостно испаряя материю, боевые элементы преодолели, уже внутри комбайна, инертный мешок биореактора и вгрызлись в центральный энергетический узел, где спокойно себе делились изотопы америция, снабжая комбайн энергией.

С громким хлопком лопнули скорлупа главного кожуха и труба с теплоносителем – жидким натрием.

Раскаленные струи щелочного металла ударили во все стороны с напором кумулятивного песта. Но главное совершил внутренний гидравлический удар, который буквально разорвал комбайн пополам.

– Хвала Ахура-Мазде и ниспосланному им Вэртрагне! – с чувством провозвестил сержант Бабур. Однако команды прекратить огонь не дал.

А потому рядовой Кумар – он был рад стараться – состроив демоническую гримасу, продолжил кромсать комбайн на лоскуты очередями.

А третий боец, имя которого ни Василиса, ни дядя Толя так и не узнали, сменив очередной патронный ящик на новый, принялся вдруг подскакивать на месте и клекотать, как хищная птица. Было видно, что вся тройка егерей испытывает пресловутое "опьянение боем"...


Дальнейшие события, увы, были совсем не такими радостными и победными.

Инцидент с комбайном запустил необратимую реакцию полномасштабного сражения. Все шесть десятков комбайнов, до того момента умиротворенно пожиравших фермерские угодья на пять метров вглубь, радикально изменили линию поведения.

Несколькими плотными группами они атаковали ближайших людей и постройки.

Часть комбайнов обрушилась на дома фермеров. Остальные – на позиции егерей "Атурана".

Конкордианские солдаты, в отличие от фермеров, могли за себя постоять. Так же, как и сержант Бабур. Поэтому комбайны джипсов, оставив перед окопами егерей шесть туш, исходящих радиацией, дымом и шипучими струями натрия, повернули на северо-запад.

Они устремились к городу Рита.

И тогда гражданскому населению Наотара пришлось испить чашу горя до дна...

Комбайны пожирали машины, деревья, вминали в грунт дома.

Комбайны поглощали беззащитные, оставшиеся без охраны стада вместе с загонами и коровниками.

Комбайны поганили водохранилища, разрушали тщательно выстроенные ирригационные сети.

В конце концов, они совершенно не делали различий для скота и людей. Машины пришельцев с одинаковым прагматичным равнодушием проглатывали и детскую коляску с ее обитателем, и заблудившуюся козу, и семейство чванливых индеек, и болонку престарелого пехлевана вместе с пехлеваном...

Конечно, против комбайнов были сразу же нацелены не только все сухопутные части с приданными им вертолетами, но и флуггеры военно-космических сил.

Штурмовики и оснащенные ракетами "воздух-поверхность" торпедоносцы "Фраваши" покинули зону ожидания и немедленно атаковали.

Увы, здесь доблестных пилотов Великой Конкордии ожидал первый сюрприз: если комбайны не располагали каким-либо дальнобойным оружием против наземных целей, то против воздушных в их арсенале нашлось кое-что действенное!

В корме каждого комбайна обнаружились три гибких хобота.

Они проворно сопровождали воздушные цели и стремились поразить их при помощи сверхзвуковой струи какого-то едкого химиката!

Вместе с агрессивной жидкостью хоботы изрыгали потоки круглых камешков, которые на дистанции в несколько сотен метров вполне уверенно сбивали летящие в комбайны ракеты!

Выходило, что для надежного поражения комбайна требуются усилия двух-трех флуггеров одновременно. А это немало!

Но самым неприятным сюрпризом стали джипсианские флуггеры-гребешки.

Они бесшумно, как гигантские летучие мыши, носились над полем брани, осыпая конкордианские машины частыми импульсами рентгеновских лазеров.

Нахальные бестии были вполне уязвимы для ответного огня истребителей. Да только вот попасть в постоянно меняющую курс вертлявую цель было трудновато даже для самых опытных пилотов! Даже для самых совершенных самонаводящихся ракет!

Двенадцать минут головокружительной собачьей свалки – и на огромном пространстве от набитого ядовитыми гадами моря до разгромленных фермерских хозяйств остались догорать тридцать восемь конкордианских флуггеров. (Огромное количество – если учесть, что за предыдущий год во всех стычках с пиратами и трапперами Конкордия потеряла лишь полторы дюжины машин.)


Пока Василиса и дядя Толя отсиживались в окопе под защитой старшего сержанта Бабура, к западу от Прибежища Душ имени Счастливой Звезды приземлился долгожданный эвакотранспорт – как видно, звезда и впрямь оказалась счастливой.

Три тяжелых транспортных вертолета "Ченда" и пятнадцать винтокрылых машин поменьше сели где смогли, поближе к детям. Одни – на футбольное поле, другие – на дорогу между Педагогическим комбинатом и Биозаводом.

Они приняли на борт ясли и детский сад. За младенцами до года и эмбрионами обещали прислать медицинские вертолеты с особыми прибамбасами – таких на всю Конкордию было от силы штук двадцать.

После чего гуманитарная армада благополучно отбыла – благо их прикрывала огромная стая боевых вертолетов: штурмовиков и истребителей.

Выстроившись в три яруса, винтокрылые хищники открыли ураганный огонь такой мощи, что сбили сразу два гребешка – они случайно попали в сектор обстрела.

Однако на этом полоса незамутненного везения Прибежища Душ окончилась.

И началась... нет, не полоса невезения.

Скорее уж полоса везения... замутненного.

Следующую порцию эвакуационных машин в виде военно-транспортных флуггеров "Ларх" гребешки перехватили. И сбили сразу пять машин из шести.

Над полями, над комбайнами, над окопами "Атурана" повисли разноцветные купола парашютов – это спасались сбитые пилоты.

Обломок одного из "Лархов", рассыпая фейерверки искр, рухнул прямо за пулеметным окопом сержанта Бабура. Он легко, точно мячик, отскочил от земли и приземлился на ограду Прибежища Душ.

В заборе образовался пролом немалой ширины – в нем легко разминулись бы два товарных состава.

Обернувшемуся на грохот дяде Толе это происшествие подсказало очень своевременную мысль:

– В заборе дыра! Можно укрыться в школе! Драпаем! Быстро!

Однако дисциплинированный сержант не спешил соглашаться.

– Но зачем? У нас очень надежный окоп! К тому же у меня приказ держать позицию!

– Зачем бросать?! – вытаращил глаза дядя Толя. – Ты спрашиваешь меня зачем, сержант?! А затем, что после того как вы распистонили этот комбайн, – дядя Толя очень дидактично одной рукой указал на дымящиеся половинки механической туши, а другой на счетчик Гейгера с цветовой индикацией, встроенный в крупнокалиберный клонский пулемет вместе с баллистическим парсером и метеодатчиками, – тут у нас радиация как в эпицентре ядерного взрыва! А с нами, между прочим, женщины, будущие матери. Да и мы, между прочим, свои причиндалы не на свалке нашли! Я лично еще жениться бы не возражал... На какой-нибудь вдовице симпатичной...

Несколько секунд сержант молчал, обдумывая услышанное. Наконец он выдавил:

– Признаю этот аргумент достаточно весомым. Я и мои товарищи, конечно, сможем вытерпеть и не такое. Родина сделала из нас закаленных бойцов! Но вы... – сержант Бабур взглядом приласкал сгорбленную страхом фигурку Василисы. – Но вас... В общем, вас я одних туда не отпущу! Поэтому вы отправитесь туда под нашей защитой!

И рядовой Кумар, и его товарищ были рады принятому командиром решению.

Василисе даже показалось, что они и сами уже давно мечтают побыстрее куда-нибудь убраться. Но только, в отличие от дяди Толи, не смеют высовываться с такими пораженческими предложениями.

Однако сказать было легче, чем сделать.

Для транспортировки тяжелого пулемета расчет старшего сержанта Бабура располагал квадроциклом. Навьючив его треногой и телом пулемета раздельно, оба рядовых отправились к пролому в стене школы первыми.

За ними побежали Василиса, дядя Толя и прикрывавший их сержант.

К счастью, и комбайнам, и гребешкам на пятерку жалких людишек было искренне наплевать.

Каких-то пять минут животного страха – и дядя Толя уже заколотил ногой в дверь центрального входа. Не дождавшись реакции, он высадил – с подозрительным хладнокровием и даже где-то профессионализмом – стеклянную дверь, после чего открыл замок изнутри.

– Милости просим, гости дорогие, – проворчал он, давая дорогу вначале Василисе, а затем и клонским солдатам.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю