Текст книги "Вестник Черной Луны (СИ)"

Автор книги: Александр Андрейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вестник чёрной Луны. ОТРЫВОК ТРИНАДЦАТЫЙ

(Согласно ортодоксальной трактовке Авестийской астрологической Школы, Черная Луна есть показатель темной кармы, всех злых дел и грехов человека. Черная Луна (апогей лунной орбиты) есть выход бессознательного, лунного начала в человеке, не поддающийся контролю ума.)

2010 год

Автор : Андрейко Александр Юрьевич

… небо на горизонте. И корабль его утонул, но крысы, сошедшие в город пошли в каждый дом и сеяли смерть, что подобно косарю собирала урожай на поле. Чума прошла по городам и не было спасенья ни на море, ни на суше. Миллионы погибли, но ещё не конец это был.

ОТРЫВОК ТРИНАДЦАТЫЙ

Глава 1

– Вась! А Вась? Ты б не пил столько. Идти скоро, а ты никакой. Третий стакан уже приговорил. – затянула Лариса. Лариса – жена местного шахтёра Василия. Если говорить по справедливости, то ей уже давно надо бы медаль давать за Лучшую жену столетия. Про таких говорят в пословицах самыми лестными словами, мол и с конём справиться, и в избу горящую если надо, и поесть приготовит и в остальном – лучше некуда. Кроме этого у Ларисы был потрясающий дар добиваться от Василия того, что она хотела без искр от столкновения двух кремнелобых характеров. Прерогативу упрямо высекать искры лбами, она без всякого сожаления об утерянном удовольствии оставила баранам и ослам, обитающим по окрестностям.

Да Василий пил. Не раз и не два ей приходилось приводить домой его полубесчувственное тело, найденное под забором на другой стороне посёлка. Тем не менее в их семье подобные эксцессы, случались не так уж и часто. Казалось, что у Ларисы был какой – то особый потусторонний магнетизм, отклонявший мужа от бутылки. Судя по всему, здесь проявлялась совокупность её ума и тонкого понимания психологии. Стеснённому обстоятельствами Василию приходилось добирать «норму» на работе, но это было ещё сложнее, чем выносить осуждающий взгляд жены.

– Сосед – то наш, Петруха уже неделю из запоя не выходит ! – откликнулся Василий, добавляя в интонацию насмешливые нотки. Расчет был прост, как трусы за рубь двадцать. Не напиваясь до беспамятства уже целую неделю, Василий считал себя в праве получить положенные дивиденды. Тем не менее в глубине души он понимал, что Ларису такая жалкая попытка не проймёт. Она всё равно придумает сотню обоснованных причин, почему ему нельзя пить, причём не станет опускаться до банального – « пить вредно». Так случилось и на этот раз.

– Начальник у тебя – та ещё скотина. Уволит и не на что водку тебе будет покупать. Дружки – то твои хоть и пьют, но на смену ходят трезвые и вкалывают там – будь здоров, а у тебя уже предупреждение на этом месяце. – спокойно отмахнулась она.

Поняв, что жена, как впрочем и обычно, чертовски права, Василий чуть шатаясь встал из – за стола, захватил с окна свою пыльную оранжевую каску с фонариком и побрёл на « любимую работу».

Чёрная горка, была самым типичным во всей стране недроразрабатывающим посёлком . Две тысячи народу населения, из которых почти половина пропадали в недрах земли в три рабочие смены, не видя там солнечного света. Если же брать в общем и целом, то вся здешняя экономика держалась на угле, который казалось был повсюду. Его громадные, сверкающие новым антрацитом (Антрацит – самый древний из ископаемых углей, уголь наиболее высокой степени углефикации) горы и навалы выработанной породы закрывали собой весь вид на западный горизонт, отчего сумерки в части посёлка наступали пораньше. Он хрустел чёрной крошкой на городских улицах и забивал легкие шахтёров не хуже сигарет навсегда оставаясь с тем, кто хоть раз спускался вниз. Уголь воевал с Солнцем, которое покинуло его на добрые четыре сотни миллионов лет, мстительно сверкая своей полированной ночной чернотой и отбирая у мирного населения целых полтора световых часа. Никто уже давно и не помнил умника, решившего поставить город восточнее выработок, но среди народа до сих пор ходили шутки в его адрес – «вот де учудил кто – то». Но на этом местный колорит не кончался. Нигде на просторах всей необъятной Родины, не было таких глубоких шахт. Нигде нельзя было найти такого качественного угля. Именно из – за наличия антрацита высочайшего качества, добыча угля здесь и оставалась рентабельной. Шахтеры шутили, что он звенит, словно монеты в кармане, когда судьба заставляет кого – нибудь из них мчаться на всех парах в единственный на весь посёлок магазин и покупать очередной прохладный пузырь « Задушевной» (весьма неплохой и дешёвый сорт местной водки). Ещё в окрестностях находился какой – то старый военный бункер. Он уже давно не функционировал, но вход в него ещё лет десять назад охранял караул, а потом калитку просто и незамысловато взорвали, причём так, что даже местные любители мародёрства не смогли докопаться до чего – то стоящего и несолоно хлебавши махнули на это дело своей загребущей рукой. Глушь, пустая степь на сотни километров вокруг. Ни телевидения, ни радио. Когда – то здесь хотели поставить радиовышку, но из –за какой – то местной аномалии электромагнитного поля, ничего не получилось. Народ ворчал, что всё это из – за военных, но на том и замолкал. Во – первых не докажешь, а во вторых даже если так… В общем я думаю вы поняли. Так и жили. В таких условиях особую ценность приобретали газеты, которые исправно доставлялись раз в неделю на грузовом поезде, приезжавшем за углём, в почтовом вагоне. Ввиду данного обстоятельства посёлок Чёрная горка был, наверное , одним из самых читающих в стране.

Василий тем временем, чуть шатаясь, добрёл до места работы, махнул вахтенному на входе и прошел во двор объекта, где уже собиралась шумная толпа очередной смены. Старший смены – пузатый мужик по имени Григорий Александрович, а в простонародье Гришка – жук проверял смену по списку, пытаясь переорать гул громадной толпы и временами советуясь с несколькими бригадирами. В ходе этого процесса, кто – то в толпе курил, кто –то пересказывал приятелям все бородатые анекдоты, какие он только слышал за всю свою жизнь, кто – то напряжённо пялился на Гришку, ожидая когда тот крикнет его имя, чтобы ответить и тут же присоединиться к болтающей массе.

Незаметно, словно диверсант в тылу врага, Василий прокрался к своим – туда, где стояла его бригада.

– Васёк ! Здорово! Ты как ? Пошли тяпнем после смены? А ? – полетело с всех сторон .

– Больно смотреть, как его Лариска мордует. Помочь надо груз с души снять! – кричал Валерка – главный друг и собутыльник Василия.

Прийти тихо не получилось и Василий с опасением заметил, как его бригадир – Денис Харченко, идёт в его сторону, очевидно желая убедиться в том, что непутёвый подчинённый достаточно трезв, чтобы обеспечить собственную безопасность на работе. Стремление похвальное, но все шахтёры – то уже давно знали, что правила безопасности писал какой – то мудак, который « ни черта не смыслит», поэтому в шахте можно иногда и выпить. Непреложным табу, с которым соглашались все, всегда было и оставалось лишь курение. Уж чего – чего, а взрыва метана всегда боялись, как самого огня.

Сжавшись и внутренне приготовившись к очередному «выносу мозгов» Василий стал ждать начала экзекуции, но в это время Гришка окликнул Дениса и тот, лишь скользнув по Василию взглядом, пошёл обратно. Бригада была в сборе.

Посовещавшись о чём – то, бригадиры повели смену на спуск. В который уже раз на памяти Василия под ногами знакомо затрещала угольная крошка, знаменуя начало пути в недра Земли.

Шахту номер три, в которой трудился Василий, в народе называли Чёртовой глоткой. Угольные пласты залегали на глубине без малого два километра под углом в десять градусов и постепенно уходили ещё ниже. На глубине ста метров начинался трещиноватый водоносный известняк и если бы не каскады мощных водоотливных насосов, то шахту со всем её содержимым могло затопить за трое суток. Ещё одной прелестью глубин была действительно чертовски адская температура, значение которой неминуемо перевалило бы за пятьдесят пять градусов, если бы человек разумный не постарался и тут. Мощнейшие и наишумнейшие механизмы вентилирования держали её в пределах курортных тридцати градусов.

Громадная толща пород , постоянно нависающая над головой всё ещё продолжала давить на сознание, но за прошедшие со дня первого знакомства с недрами три года, Василий научился держать эмоции под контролем. Главное не думать, что вся эта масса (два километра) вдруг ни с того ни с его может рухнуть на тебя, раздробив кости в муку… или основной ствол шахты рухнет и выхода назад не будет. От обвала выйдут из строя коммуникации водоосушеия или вентиляции и ты либо сваришься, либо утонешь… или метан взорвется….

– Бррррр! – Василий тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли и ругая себя за то, что поддался внутренней слабости. Он уже и сам не помнил, почему выбрал именно эту профессию . Может была в этом постоянном риске какая – то великая романтика, которую порой понимают все, читая про великих мореплавателей, рискующих жизнью ради географических открытий, играя в карты на последние деньги и заливая спиртным серую обыденность. Трудно полностью определённо сказать . Здесь было что – то безотчётное. То, чего не понять прагматичной частью ума.

Подъёмник тем временем начал свой монотонный путь вниз, занимающий целых семь минут.

Харченко, ехавший со своей бригадой, время от времени бросал косые взгляды на Василия, а тот смотрел в пол и старался не дышать. Минуты тянулись бесконечно долго . И если бы не Валерка, постоянно отвлекавший внимание толпы своими бесконечными разговорами, то бригадир точно спросил бы что с Василием такое, а там и до второго предупреждения недалеко. Слава богу, что друган к нему с разговорами не пристал, видно понял, что сейчас не самое подходящее время.

Послышался глухой толчок и кабина лифта остановилась, тряхнув своих пассажиров. Решётчатая дверь открылась и народ шустро, чтобы не задерживать смену, повалил на выход в объятия черноты шахты, жидко разбавленной лампами низковольтного освещения. После восьми часов под землёй при температуре в три десятка градусов и в постоянном нервном напряжении за задержку могли и спросить, причём весьма серьёзно.

В нижней части основного ствола шахты было оборудовано несколько помещений. В одном из них хранили (или всем говорили, что хранили) резервные самоспасатели. Самоспасатель – это такая штука, типа противогаза, только действующая по замкнутому циклу. Если что случиться – задымление или густая пыль от завала попрёт, то спасение только в нем. Во время смены их постоянно носят с собой, передавая сменщику, как защитный тотем от смерти. По правилам безопасности исправных аппаратов должно быть больше, чем надо, но Василий, да и многие из шахтёров догадывались, что работающих дай бог половина, а из тех, что сработают дай Бог половина выдаст половину положенного срока регенерации кислорода. Такая вот рулетка жизни и смерти. Правда в данный момент Василий не задумывался об этом. Находясь в шахте он привык думать о совершенно отстранённых вещах: о своей лучшей зимней рыбалке, когда за утро вытащил аж четырех судаков от трех до пяти кило, о предстоящей через пять дней зарплате , о Лариске, и как самый сильный отвлекающий образ – тёща, Наталья Фёдоровна, приезжает к ним в гости и заводит свою эндомозговую гипердестропилу.

– Брррррррррр! – в ужасе тряхнул головой Василий и вернулся в реальный мир. За своими размышлениями он совсем не заметил, как протопал всю основную штольню и свернул с бригадой в одну из боковых. Здесь кипела работа. Громадный угольный комбайн вгрызался в угольные пласты, поделывая проход в толще горных пород и кроша их на камни, величиной с два кулака. Хоть в чём – то технический прогресс облегчал труд людей, тем не менее это было ещё далеко не всё. Раздробленный песчаник и уголь захламлял весь конец штольни, а около десяти шахтёров вывозили уголь и пустую породу с помощью тачанок на конвейер основной штольни. В этом смысле процесс работы на этой шахте оставался довольно допотопным, но рабочих это мало заботило. Ручной труд создавал обилие рабочих мест, а чего ещё людям надо?

В это время старая смена заметила приближение новой и работа ветки на некоторое время остановилась.

– Эй Харча! Вы на пять минут задержались! Бить вас сегодня будем, если не проставитесь. – крикнул Стопка – Степан Ваньков – бригадир первой смены пятой ветки, расплываясь в приветственной улыбке и выбрасывая вперед ладонь для рукопожатия. Шутка, похоже удалась. Опоздание на пять минут по всем правилам не могло быть чем – то серьёзным и Харченко охотно ответил на подначку.

– Нет, нет , нет ! У тебя же работа вредная, а ты хочешь, чтоб мы самолично вам почки сажали ? Мы вам лучше что – нибудь полезное для здоровья купим – лейкопластыря например…

– Медицинского спирта тогда хотя бы возьми. Им лучше мелкие царапинки врачевать. – усмехнулся Стёпа.

– Ну уж нет. Вы же даже применить правильно его не сумеете, а по сему – лейкопластырь и точка. Лучше с вас медицинский, а мы придём и вместе с вами разберёмся, какой метод лечения наиболее прогрессивен. – не уступал Харченко.

– Значит как обычно – фифти – фифти. Жду вас со смены. – улыбнулся Степан и начал уводить своих шахтеров, похожих сейчас более всего на адских чертей.

– Ну чего встали белоснежки ? Занимаем рабочие места, согласно купленным билетам! – крикнул Денис , выдавая подчинённым самоспасатели, оставленные предыдущей сменой. Себе, как водиться он взял самый последний.

Забирая дыхалки, шахтёры расползались по своим рабочим местам. Валерка, как самый квалифицированный из смены, занял место у «руля» угольного комбайна. Остальные, в том числе и Василий, разобрали тачанки и лопаты и принялись, пока ещё бодро, возить уголь на конвейер.

– Стой. – притормозил Василия Денис, после того, как вручил ему самоспасатель. – Вижу опять синий на работу пришёл. Ещё в лифте заметил. Влепить бы тебе второе предупреждение и если не уволить, так тринадцатой лишить, да Валерка за тебя очень просил. Короче ещё раз поймаю – точно без тринахи будешь и плевать мне, какие у тебя в семье финансовые трудности. Понял, надеюсь ? – Харченко выразительно посмотрел на Василия и дождавшись кивка отпустил его, продолжив выдавать дыхалки.

– Заметил, гад. –тем не менее беззлобно, подумал Василий. Внутренне он всё же был благодарен бригадиру за нежданную доброту и для себя зарёкся не пить перед сменой. Ситуация между тем складывалась интересная. Дома Василий пить не мог. Пьяным появляться тоже. Выносить немой укор Ларисиных глаз было не легче, чем выслушивать Дениса, хотя жена ему за всю жизнь не сказала ни одного резкого слова. В этом – то и была загвоздка. Напиваясь в очередной раз и видя, как она молча тащит его домой было невыносимо. Хоть бы слово грубое сказала, а так… Василий неизменно чувствовал себя последней сволочью, и рука со стаканом замирала на пол пути.

– Теперь ещё один друг – благодеятель выискался. – удручённо думал он, в очередной раз повторяя свою карусель с тачанкой. Туда – обратно, туда – обратно. Единственное колесо древнего, как мир устройства , то жалобно скрипело под тяжестью породы, то убаюкивающее шуршало, вращаясь налегке. Конвейерная работа вообще очень способствует уходу в себя. Мозг начинает, словно жить какой – то собственной жизнью, пока тело трудиться. Не замечаешь, как пролетает смена, но и к делам мирским возвращаешся не сразу. Это, как если бы кто – то работал за тебя, а ты в это время смотрел бы телевизор, а от телика как правило оторваться трудно…

Проходили часы. Смена перевалила за половину и начинала чувствоваться усталость. Народ за тачанками ползал, как сонные мухи и даже Валерка уже не первый раз напряжённо вытирал пот со лба, размазывая угольную пыль по всему фэйсу и превращая её в грязевую крем – маску. Уголь в этом месте шёл особенно хорошо. Пласт был сильно трещиноватый, но совсем не содержал метан, что немного озадачивало Дениса, однако над ним висела норма выработки за смену да и знал он, что скажет инженер шахты. Денис на секунду смоделировал в голове этот разговор, ярко представив стоящего перед собой стодвадцатикилограммового Виктора Геннадьевича (это при росте в метр восемьдесят) – Дэн, ну ты чё дурак такое спрашивать ? Нет метана, так и ладушки! Работайте на здоровье и радуйтесь . – Ничего не оставалось, как продолжать делать своё дело.

– Инициатива дело наказуемое . – подумал Денис , смотря, как Василий с непробиваемым видом везёт очередную тачанку породы, не обращая внимания на суету, начавшуюся возле угольного комбайна. Вся смена, кроме Василия, побросала работу и убежала в конец штольни.

– Интересно. Если бы тут взрыв случился, он бы заметил ? – с интересом подумал Денис и пошёл к общему скоплению. Там действительно было куда как интереснее, чем за угольной тачанкой. Игорь – один из рабочих, махал руками Валерке – Мол – «сдай назад». Валерка орал на всех подряд, крича, чтоб расступились, но все упрямо лезли в конец штольни, будто там было мёдом намазано. Судя по всему комбайн наткнулся на какую – то пустоту и застрял в ней. На памяти Дениса, такое уже случалось.

Подойдя к месту происшествия Денис увидел, что всё именно так как он предполагал .

– Вот невезуха, блин ! – выругался он полушёпотом. Пустота могла оказаться чем угодно – от скопления газа до простой полости, которая ни к селу, ник городу. Если всё так, то продеться идти к инженеру шахты, менять направление разработки и так далее… О выполнении нормы точно можно позабыть и о премии, конечно тоже.

– Расступись ! Вы дадите ему выехать или нет ? – заорал Денис.

Народ нехотя начал расползаться врассыпную и Валерка , почувствовав свободу рванул агрегат назад. Во все стороны брызнуло чёрное крошево и комбайн отполз обратно. Потолочные крепления тревожно затрещали, но выдержали. Взглядам шахтеров открылся черный провал какой – то полости. Денис подошёл ближе и посветил внутрь фонариком. Все кто мог ринулись за ним и даже Василий крутился где – то позади толпы, выйдя из режима автоматического выполнения рутины.

Это была пещера, образованная судя по всему подземной рекой. Песчаник и глина постепенно вымывались, образуя полости в известняке, неизвестно почему соседствовавшим с угольными залежами. Видно в этом месте торфяное болото, в котором и суждено было родиться местному антрациту, заканчивалось. Возможно в него впадала река, которая со сменой геологических эпох стала подземной, а затем вся каверна, вместе с тектоническим пластом, ушла на глубину ниже грунтовых вод. Из своих скромных познаний Денис знал, что подобные пещеры называються карстовыми. Ещё он знал, что открывшие такой геологический памятник навсегда будут вписаны в историю, а Денис был совсем не из тех, кому чуждо честолюбие.

– Надо проверить что там! – сказал Денис. Вы представляете себе, что там можно найти? – Он обвел взглядом присутствующих, ища в их глазах понимания, но толпа лишь опасливо косилась на потрескивающий временами потолок. –Вот ты, Игорь ! – обратился он к шахтеру, который первым подбежал к застрявшему комбайну. – Такой шанс один раз в жизни бывает, а то и реже ! Уж на наш серый век точно. Щас мы сообщим о ней – сюда толпа геологов набежит и нас в сторону ототрут. Приедет пресса. Им скажут – вот те нашли… Они к нам, а мы и слова сказать о ней не можем, а какой – нибудь шут гороховый, который штаны протирал, навешает им лапши вместо нас и всё… Будет пещера не Имени Харченко и Сорокина, а Ботаническая! Ребята, ну вы чё ? – распинался Харченко, отчаянно махая руками в сторону чернеющего прохода.

– Денис… Ты это… Прав, конечно, но я туда не пойду. Мы пласты потревожили, а подпорок ещё ни хрена нет. Ты извини, но мне ещё семью кормить… – проговорил Игорь, виновато разводя руками и отходя в сторону. Остальная масса народа, похоже разделяла его мнение. В гуще толпы все увереннее слышалось :

– Та ну его…

– Без нас разберутся !

– И на хрена мне, чтоб моим именем пещеру какую – то называли ? – слышалось то тут, то сям.

Денис всё понял. Горное дело всегда было и будет одним из самых опасных занятий, из тех, что придумывал себе человек, но занятием имеющем конкретную и приземлённую цель. Лишний раз рисковать здесь своей шеей никто не согласится. Местный народ ходит по твердой почве и ему нет нужды в крыльях, даруемых высокой мечтой. Таких людей, как Денис здесь было мало. Никто не ходит под землю, ради необъяснимого притяжения романтики риска… или почти никто.

– Я пойду ! – крикнул, пробившийся сквозь толпу Василий.

Пару секунд все молчали, а потом со всех сторон полетели выкрики .

– Да ты чего, Вась ? Завалит и поминай как звали! Бригадир у нас больно рисковый, так ты хоть головой думай ! – кричал Лёха, дом которого в городе, находился через дорогу от дома Василия.

– Не лазь Василий! Не нашего это ума дело ! Наше дело деньги зарабатывать. Понимаешь? Уголь нагружать – возить, нагружать – возить. – забубнил в самое ухо Василию Инокентич – один из самых старых шахтёров. Возможно если бы не эта последняя фраза, то Василий послушался бы Лёху, но теперь в его сознании поднялась яростная волна противодействия. Он вспомнил свою работу – скрип тележки восемь часов подряд со сменой обстановки, только когда надо сходить по природной нужде, конвейер, от одного вида которого уже тошнило и решительно шагнул к Денису.

– Ну чё? Спускаемся ? – спросил он у своего бригадира, который впервые смотрел на него не как на подчинённого, а как на равного себе, и понял – Конечно Да , дружище! – Правда вместо этого Денис бросил ему :

–Тащи канат ! – после чего снова стал светить фонарём в темноту пещеры.

Забравшись в кабину угольного комбайна, Василий стал ворошить кучи хлама, состоящего из промасленных и просто грязных тряпок, пары пустых пластиковых бутылок и, должно быть выпавших у Валерки из кармана, спичек, валявшихся на полу в полном беспорядке. Канат нашёлся за сиденьем водителя. Неизвестно зачем он там валялся, наверное, на всякий случай. Точно так же, порой ,у русского человека не бывает каких – то совершенно необходимых вещей, вроде огнетушителя или гаечного ключа, видно в надежде на авось – выручалку, испокон веков спасавшую всех наших дураков. Тем не менее канат был найден и надёжно привязан всем заботливым коллективом к рабочей части угледобывающей машины. Василий стоял и смотрел, как верёвка улетела вниз, скрывшись в черноте.

– Ты вниз светил ? Далеко до низа лезть ? – поинтересовался Василий у подошедшего сбоку Дениса, который отходил, чтобы снять самоспасатель, с которым было бы неудобно лезть вниз.

– Не дрейфь ! Не больше двадцати метров. – бросил Денис , позеленевшему от таких слов Василию, который прикинул, что это должно быть не менее семи этажей. Отступать , правда уже было некуда. Сам напросился.

– Я лезу первым, а потом подстрахую тебя снизу, если что. Ты тоже спасатель оставь, а то точно сорвешься. – сказал Денис и начал спускаться, отдав Василию ручной фонарь. Самому ему вполне хватало для спуска фонарика на каске. Собравшаяся толпа напряжённо смотрела, как их бригадир болтается на канате на высоте пяти этажей. Тем не менее Денису было не занимать ловкости и уже через три минуты, он крикнул, что у него все нормально и можно спускаться второму человеку.

Постояв немного у края и трижды перекрестившись, Василий полез вниз, перекинув ремень ручного фонаря через плечо так, что при спуске он раскачивался из стороны в сторону, и луч света мелькал в темноте, как семафор. Не будучи таким ловким, как бригадир, Василий несколько раз чуть не сорвался с каната, когда подошвы сапог соскальзывали вниз по гладкому известняку. Тогда из его горла вырывался сдавленный крик, мешавшийся с восклицаниями сгрудившихся наверху коллег.

– Ну ты и акробат ! – саркастически бросил Денис, когда Василий почувствовал под ногами твёрдую почву.

– Боюсь высоты. Просто… – ответил Василий. – Слава богу бригадир отвёл фонарик и не видит, какой у меня ошалелый взгляд. – подумал он про себя.

Тем временем, забрав у Василия мощный ручной фонарь, Денис начал исследовать гигантский грот в который они попали.

Карстовая ниша в которой они находились, по всей видимости когда – то была подземным озером, о чём свидетельствовали горизонтальные полосы соляных наслоений, обозначавших кромку воды, менявшую свой уровень с течением времени. Из ниши бывшего озера выходило три больших грота и ещё один – маленький. С потолка, висевшего над головой двух шахтёров, свисали причудливые сталактиты гигантской величины, напоминавшие длинные пики. Казалось – чуть тронь их сбоку рукой и они отломятся и полетят вниз. Проведя лучом фонарика по полу пещеры, Денис и вправду увидел несколько упавших каменных сосулек, раскрошившихся о каменный пол пещеры.

За два часа Василий, вместе со своим бригадиром, осмотрел основной зал и начала всех выходов из него. Первый из них уходил ещё ниже, постепенно сужаясь и делаясь выше. Два других крупных грота шли вверх. Один из них в скором времени разделялся на два рукава, но дальше шахтёры идти не стали. Второй шёл вверх, но через сотню метров образовывал резкий порог, высотой в четыре метра, забраться на который было проблематично. И здесь пришлось отступить назад. Оставался лишь самый маленький проход, но в него можно было протиснуться только ползком.

– Эх! Красота –то какая ! – воскликнул Денис. И добавил, повернувшись к Василию. – Ты знаешь, что во всём мире нет пещер, глубже двух с небольшим километров ? Да это ж величайшее геологическое открытие за последние несколько десятков лет точно ! Туристы в город попрут. Весь посёлок заживёт по – другому , а о нас с тобой будут в школьных учебниках писать. Весь мир узнает твоё имя ! Слышь , Васян? А ? – восторгу Дениса не было предела и мало помалу Василий тоже сбросил с себя оцепенение, которое у него поневоле вызывала глубина и начал разделять радость своего бригадира.

– Это ж надо ? А он ведь прав. – подумал он про себя. В его душе зашевелились ребяческие струны, которые умирают во взрослом человеке, когда он понимает, что ничего необычного и чудесного в его серой, как мышиная шкура жизни, уже не произойдёт, что надо работать, хороня своё время за повседневной рутиной изо дня в день. Нагружать – возить, нагружать – возить…

– Брррр! – тряхнул головой спутник Дениса, разгоняя мысли, теснящиеся в голове, словно надоедливая мошкара.

– Ты чего ? – спросил Денис.

– Да так. Мысли всякие лезут. – отмахнулся Василий, рассматривая вход в штольню, тускло светящийся на фоне сплошной стены пещеры.

– Ну если мысли думаешь, то хорошо. Я вот тоже… – договорить Денис не успел. Тишину пещеры разорвал оглушительный взрыв, громкость которого в замкнутом помещении увеличилась в несколько раз. С потолка посыпались обломки камня, один из которых больно ударил Василия по плечу. Упав и схватившись за него рукой, он начал кататься по полу, но Денис рывком поднял его на ноги и заставил бежать в сторону двух больших гротов, уходивших наверх. Позади них неистово бушевал рёв каменного обвала. Исполинские своды, сотни миллионов лет державшие над собой двухкилометровую тяжесть пород , наконец отпустили свой груз и теперь их титанический расслабленный вздох означал, что пути назад уже нет.

Глава 2

– Как завалило ? – глаза Ларисы сделались круглыми, словно две монеты. Она молча села и минуты две просто вникала в смысл слов, сказанных Валеркой.

– Так вот завалило! Уж не знаю как, но через два часа после того, как они в какую – то пещеру полезли, вокруг образовалось человек пятнадцать спецназа. Нас всех выгнали из штольни, а потом вообще забрали куда – то к ним на базу. Допросили всех, чем – то обработали, осмотрели, на какой – то хреновине просветили и начали отпускать. Меня с Лёхой – первого. Там у них ещё половина наших сидит. С меня неразглашение взяли, так что если что, я тебе ничего не говорил . Лады ? Тока не реви пожалуйста. У самого душа не на месте. Давай… Прости. Мне ещё дома хоть надо показаться, а то во всём посёлке паника. Как бы мои там с ума не сошли, а то со смены надо было вернуться семь часов назад. – Валера в нерешительности постоял на месте и пошёл к выходу. – Если что – сразу звони – добавил он, обернувшись перед порогом.

В это время Лариса впервые снова подняла на него глаза.

– Ты думаешь их не откопают ? Даже не будут пытаться ? – тихо спросила она.

Валера ничего не ответил, а просто молча стоял .

– Не знаю. – наконец нашел, что соврать он, не сильно надеясь на успех. Лариса распознает ложь, даже если стараться её обмануть. Затем он вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. На душе у него было плохо. Даже очень плохо.

***********

Фонарь светил всё хуже и хуже. Казалось, что набегающая со всех сторон тьма поглощает твой личный мир. Пространство, в пределах которого ты можешь чувствовать, существовать, просто находиться. Денис отключил свой фонарик на каске и сказал тоже самое сделать Василию, чтобы не расходовать все батареи сразу, тем не менее нехватка освещения была не самой страшной проблемой, которая вырисовывалась на горизонте. Василий с ужасом думал о том, что у них нет ни капли воды, нехватка которой уже начинала чувствоваться. Стояла ужаснейшая жара, и от неё тела обоих шахтёров покрылись испариной, а ведь это тоже потеря воды. О таких отдалённых перспективах, как найти еду и выбраться на поверхность, он даже боялся помыслить. Их перспективы на жизнь, из радужных и оптимистических в одночасье превратились в бесплотные и почти неощутимые, словно дым от потухшей спички.

Денис молчал. Василий знал, что он считает себя виновным в произошедшем с ними, но настроение было таким поганым, что уже не хотелось кого – то утешать. Кроме того никто его в пещеру не тянул.

– Сам пошёл, да ещё как ! Вприпрыжку ! Неужели бригадир этого не понимает ? Их вина равнозначна и каждый должен нести лишь свой собственный крест, но Денис, кажется другого мнения на этот счёт. – мысли в голове Василия уже не образовывали стройного хоровода, как раньше. Переживания не позволяли им полностью завладеть вниманием своего хозяина и тот шёл вперёд, напряжённо всматриваясь во тьму простирающегося перед ним подземного хода, созданного ему на беду великой природной силой. Хорошо, ещё, что этот рукав пещеры пока – что не дробился на несколько более мелких разветвлений.

– Тогда вообще труба . – безотчётно прошептал он. В голове возникали картины того, как они с Денисом протискиваются в проход не шире входа в собачью конуру, как земля и стены давят на них со всех сторон, как замирает дрожащее дыхание и ноют уставшие мышцы. У них третьи сутки нет воды и совершенно нет сил…