Текст книги "Бесноватый Цесаревич-2"

Автор книги: Александр Яманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

–Пусть погавкают. Вы записывайте фамилии самых рьяных, вызовем потом в суд и поспрашиваем с чего это они так защищают вора и убийцу. Что с новой полицией, есть от неё какая-то польза?

–Здесь всё неоднозначно, – взял слово Некрасов, – Вроде удалось начать работать и есть небольшой успех. В Новгороде всё ясно, осталась Управа благочиния, только штат увеличили, и работать стали иначе. Но в уездах тамошние дворяне, которые ранее занимались полицейским надзором, жалуются губернатору. Не хотят терять тёплые места, ведь им за это денежка шла. Некоторые требуют оставить их главными над полицией в своих уездах, не везде же есть полицмейстеры. Но скорее всего, боятся власть потерять, слухи ведь разные ходят. Говорят, Император хочет провести судебную реформу и создать всесословный суд. А здесь губернатор со своим изменением полиции, вот и потянулись просители в Новгород. Боятся дворяне за свои привилегии, а дело Арцыбашева только повод. У сыщика нашего тоже всё не слава богу. Сначала вроде рады были, устроили секретарём, других свободных должностей не было. Но потом Кузнецов видать копнул слишком глубоко, начали сторониться и поручать какие-то глупости. Может, ничего там особого он и не нашёл, но опасаются такого человека рядом иметь. Полицмейстер – то старый остался, служит давно и наверняка какие – то грешки за ним водятся, вот и выживают нашего сыщика.

–Ничего страшного. Такие люди – это ценный актив, не понадобится губернии, будет на нас работать. А копать придётся глубоко, никто из участников шайки не должен уйти от возмездия. Ладно, позже ознакомлюсь более детально со всеми подробностями. Богдан, – обращаюсь к Фитцнеру, – по нашему второму делу ты всё продумал? Сможем мы удивить кое-кого и при этом обойтись без лишних крайностей? А то очень уж хочется, кое – кого по носу щёлкнуть.

–Мы хорошо обдумали ошибки, которые сделали при захвате купца. Будем ещё готовиться и думаю должны справиться.

–Тогда завтра встречаемся в усадьбе. Я поехал к подполковнику и далее к губернатору. Павел Иванович, отправьте посыльного к Митусову, передайте, что я сам посещу его. У него наверняка много документов, не тащить же их все с собой.

–Константин Павлович, – спросил Некрасов перед уходом, – Вы ничего не рассказали о Краузе. Вам удалось встретить его в Москве?

–Нет, перехватили его ближе к Твери. Сначала подумал, что наш немец к какому-то каравану прибился, но оказалось, это он так подготовился. Запасливый товарищ, на десяти возах еле своё добро разместил.

–Он мне здесь всю плешь проел, – хохотнул Некрасов, – Подводы ему самые лучшие найди, людей для охраны и сопровождения тоже, ещё и двух мастеров и кузнеца собой повёз. Станков каких-то с инструментами только 4 воза. Но Эрик Альфредович человек бывалый, хотя и в облаках летает. Люди с ним поехали надёжные, на месте обратится к властям, чтобы выделили дополнительную защиту. Думаю, не нужно за него беспокоиться, он своё дело сделает.

Будем надеяться. Я сам не ожидал от Краузе такой основательности. В обычной жизни учёный производит впечатление человека неприспособленного к жизни и погруженного исключительно в свои минералы. Но к экспедиции он подготовился грамотно, чувствуется большой опыт.

А вот чем хорош фон Миллер, так это своей адекватностью и прогрессивностью. Адекватность выражалась в том, что он не считал солдат живым скотом и в меру своих сил старался заботиться о нижних чинах. Прогресс выражался в том, что подполковник был очень образованным человеком в военной сфере, постоянно читал чьи-то труды. Иногда собирал офицеров и разбирал минувшие сражения с детальным анализом. К моему предложению с казармами и полосой он отнёсся очень серьёзно. Военный городок ударно строился, а полоса уже была готова. У моей роты завтра как раз по плану её прохождение. Посмотрим, что в итоге получилось, и как будут выглядеть мои солдаты.

Общались с фон Миллером минут тридцать. Вкратце рассказал про коронацию, награждения, приёмы и наш турнир. Информация из Москвы ещё не дошла, вот мне и пришлось рассказывать как свидетелю событий. Обсудили предстоящий приезд Императора и сошлись во мнении, что ему должно понравиться. После окончания работ по строительству городка, на которых посменно были задействованы все солдаты, проводились постоянные учения по строевой подготовке. На полосу отводился один день в неделю. Подполковник где-то раздобыл рубахи, штаны и какие-то поршни[1], в общем, обеспечил солдат запасной и рабочей одеждой. При нынешней интенсивности не выдержит никакая форма. Поэтому строевая подготовка шла от чужих глаз подальше, дабы не травмировать неподготовленную публику специфическим одеянием солдат.

–Скажите, Карл Карлович, к вам тоже приходят делегации дворян с просьбой отпустить помещика Арцыбашева?

–Приходили два раза. В первый раз я объяснил, что пока идёт следствие и ввиду тяжести обвинений, упомянутый помещик будет находиться на гауптвахте. Но народ здесь какой-то непонятливый, через день заявились ещё большей толпой. Отправил к ним офицера и десяток солдат с предупреждением, чтобы в течение трёх минут их не было около полковых изб. В противном случае пригрозил прописать шпицрутенов прямо там же. Удивительно, но разошлись, вернее, побежали жаловаться губернатору, – ответил фон Миллер и захохотал.

–Я же прекрасно вижу важность этого дела. Речь идёт об обвинении в убийстве дворянина, нападении на офицеров императорской армии и ограблении государственной конторы. Дело должны в трибунал передать или создать особую комиссию, компетенции земского суда может и не хватить.

Вот понимай, как знаешь. Убийство дворянина это тяжкое преступление, как и нападение на питейную контору. А десятки убитых купцов, приказчиков и возниц как бы не считается чем-то ужасным. И ведь подполковник говорит это совершенно искренне. Мне такого отношения не понять, надеюсь, Павел тоже отнесется более серьёзно. В любом случае дело до него дойдёт, и окончательный вердикт будет выносить именно Император.

С двойственным впечатлением вышел от фон Миллера и выдвинулся к губернатору. А город тем временем бурлил. Стройка такого масштаба привлекла множество людей. Ещё и в Кремле начали мостить дорожки, там тоже было многолюдно. Ещё также заметил несколько новостроек и это без учёта строительства кулибинского КБ. Естественно, за подрядчиками и строителями, в город потянулись торговцы с мастерами разных профессий. Радовало, что именно я стал причиной этих перемен.

Около дома губернатора всё было тихо и спокойно. Кстати, мостить начали и нашу сторону, чувствуется, что Митусов серьёзно взялся за благоустройство.

–Вы так красочно описываете события, происходившие в Москве, что я даже мысленно перенеслась в Кремль, Царицыно и Головинский дворец, – в несвойственной для себя романтической манере подвела итог моему рассказу жена губернатора.

Как я и предполагал, после обеда меня взяла в оборот Мария Степановна и частично её супруг. В отличие от фон Миллера здесь пришлось описывать всё в подробностях и отвечать на множество вопросов. Понятно, что выросшая в столице Митусова, скучает по обществу и придворной жизни, поэтому стоически отвечал и описывал всё в деталях. Хозяйка дома, уже окончательно оправилась от родов и выглядела прямо как молоденькая девушка. Наверняка уже мечтает о поездке в Питер и тамошних приёмах. А пока она поила меня каким-то изумительным чаем с травами и угощала отличной выпечкой.

–Пётр Петрович, – обращаюсь к губернатору, – Вы наверняка хотели меня видеть не только для того, чтобы накормить чудесным обедом.

–Я в замешательстве, Ваше Высочество. Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. С одной стороны, Арцыбашев пойман в момент нападения на офицеров императорской армии. Его подручные уже дали показания и были найдены предметы, которые могли принадлежать пропавшим людям. С другой стороны, местное дворянство просто категорически отказывается верить в вину помещика. И если бы не обыск, который был проведён совместно полицмейстером и представителем Тайной экспедиции, то ситуация могла стать взрывоопасной. Только два дня назад, меня перестали беспокоить родственники и друзья Арцыбашева. Даже несмотря на приведённые доказательства, они настаивают на освобождении обвиняемого и проведении земского суда. Я не поддаюсь этому давлению, но нужно понимать, что мне здесь ещё жить и работать.

–И кто же из них самый настойчивый?

–В первую очередь это Мусин-Пушкины и связанные с ними родственными узами фамилии. Вторым просителем и весьма настойчивым, является губернский предводитель дворянства подполковник Демидов[2], а далее уже все понемногу. У меня такое ощущение, что дворянство губернии в полном составе задалось целью выступить в защиту Арцыбашева.

–Какое поразительное единение, – чувствую, что начинаю звереть, – Господин Демидов живёт в Новгороде? Хорошо. Занимайтесь спокойно своими делами. Скоро приезд Императора и вы должны быть готовы показать плоды своего труда. Перестаньте думать об этой ситуации с дворянским паломничеством, теперь это моя забота.

На улице я немного успокоился, но ситуация бесила до невозможности. Человек обвиняется в многочисленных убийствах, а местные дворяне усиленно делают вид, что ничего не произошло. Видишь ли, надо отпустить болезного под домашний арест. Это же невместно держать его на полковой гауптвахте. Ничего, будем делать прививку от вседозволенности и потери чувства меры.

На удивление с Демидовым договорились сразу. Здоровый такой дядька, с шикарными усами и армейской выправкой. Сейчас подполковник был в отставке, не сошёлся во мнении с начальством и был отправлен в Новгород. Но он мечтал о возвращении на службу, так как не видел себя вне армии. Я обрисовал ему ситуацию, рассказал о своём участии в поимке убийцы и ещё намекнул на неудовольствие Императора. Демидов был человеком, в общем-то, простым и действовал с подачи местных дворян, не разобравшись в сути вопроса. Когда же он понял, что можно выслужиться перед Павлом, который будет детально знакомиться с делом, то у меня сразу появился верный союзник. Договорились, что послезавтра состоится совместная поездка полицмейстера, следователя Тайной экспедиции и представителя дворянства в поместье Арцыбашева для более детального осмотра и допроса свидетелей. Я же решил ехать инкогнито, взяв с собой охрану, десяток солдат и сыщика. Буду изображать роль сопровождения важной комиссии. Прямо в кабинете хозяина написали записку Митусову с просьбой помочь в организации поездки. Перед уходом решил поглумиться над местными дворянами.

–Алексей Иванович, вы понимаете, что просители могли выставить вас в неприглядном свете перед Его Величеством? Не знаю, чем они руководствовались, но если вина Арцыбашева будет доказана, то вас могли отправить служить куда-нибудь в Иркутск или Охотск. А что, там тоже нужны грамотные офицеры.

Судя по нахмуренным бровям и усиленному мыслительному процессу, о такой подлянке он не подумал.

–Я не предполагал такое развитие событий. Меня действительно ввели в заблуждение, – ответил Демидов, – Но раз вы спрашиваете, значит, хотите что-то предложить в отношении данных господ?

–Мы найдём следы преступлений, я вам обещаю. Есть у меня один человечек, у которого нюх лучше охотничьей собаки. А вы со своей стороны, будете вызывать самых активных просителей для приватной беседы. Затем представите им неопровержимые доказательства и предложите явиться в суд для дачи показаний.

–Для каких показаний? – не понял Демидов.

–Не являются ли данные просители соучастниками преступлений помещика. Если грамотно спрашивать, то найдём к чему придраться. А далее сами понимаете, можно отправиться и на каторгу или в ссылку. Вдруг кто-то вёл финансовые дела с разбойником, покупал у него вещи или ещё что-то. От этого уже просто так не отвертеться и урон для репутации будет колоссальный. Главное – припугните их посильнее.

–Всё равно не понимаю зачем?

–Поверьте, все эти просители отнюдь не дураки. За Арцыбашева они просят из-за дворянской солидарности и родственных отношений. Но они пока не понимают, что если суд будет в присутствии Императора, то никаких поблажек на происхождение не будет. Все знают про характер моего отца, кто же не слышал, что у него обострённое понятие о чести. Никто не захочет выступать ответчиком на таком суде. Значит, они не только испугаются, но и будут готовы заплатить за ваше беспокойство. В общем, сумму определите сами исходя из дохода просителей. Мзду вы не берёте, значит, отправите их к губернаторскому казначею делать «добровольные» взносы в фонд благоустройства города.

Демидов ржал так, что в кабинет забежал его секретарь. Я сегодня прямо как юморист в ударе, развеселил сразу двух подполковников. Вообще, с вменяемыми военными проще всего иметь дело. Да, грубоваты и иногда простоваты в манерах, но лучше они, чем всякие бездельники и заумные паразиты. За просителей теперь можно быть спокойным. Они не только понесут деньги в губернскую казну, но ещё и побегут, опережая друг друга, выражать свою дружбу и почтение чете Митусовых. Настроение стремительно улучшалось, как мало нужно человеку для счастья!

На следующий день с утра пораньше навестил усадьбу. Пробежался с десятком, из тех, кто был здоров. Выдохся на первой версте, далее осилил ещё одну и еле-еле добрался до усадьбы. Руппрехт осуждающе посмотрел на мои мучения, но не стал меня сегодня трогать. Пока я мылся, прибежали остальные бойцы. Времени было мало, поэтому собрал всех в тренировочном зале. Подошли даже Анвар с ещё одним раненым солдатом.

–Обсуждать ошибки с захватом разбойников, нет смысла. Первый раз и всякое может случиться. Хотел поговорить о павшем воине Акакии. Вы непросто какой-то взвод и даже непросто егеря. Вы – летучие егеря.

–Как вы сказали, Константин Павлович? Летучие егеря? – отношения во взводе были простые, без всякой уставщицы, поэтому Фитцнер мог позволить себе меня перебить.

–Совершенно верно, господин прапорщик. Тихо налетели, кого надо захватили, кого нужно устранили, нагнали страху и также незаметно исчезли.

На самом деле название я придумал только что, но судя по лицам, оно пришлось ко двору.

–Если название не понравится, значит, придумаете своё. Я сейчас о другом. Егерь – это не просто солдат, а совершенно новый вид войск. Более того, уже скоро, попасть в наш взвод будет дано не каждому. Вы пока в начале пути, но через несколько лет убедитесь в моей правоте. Но пока вы металл, которому требуется обработка мастера. Только после огромного труда и превозмогания самих себя, вы должны превратиться в настоящее произведение военного искусства. Это как обычная фузея и штуцер работы великого мастера, который бьёт точно на расстояние в три раза больше. И мы не должны забывать ни одного своего сослуживца.

Народ слушал меня внимательно, но не совсем понимал. Думаю, только Первушин с Фитцнером догадывались, куда я клоню. Но они и знали гораздо больше о создаваемом взводе.

–Взвод должен стать не просто местом службы, а самым настоящим братством по оружию. Поэтому забота об увечных и семьях убитых, должна быть такой же, как в обычной семье. Акакий Пуков, наш первый павший товарищ и мы не имеем права забывать ни его, ни его семью. Надо завести книгу взвода и записывать туда погибших, а так же ваши главные успехи, как индивидуальные, так и общие. Все успехи записывать не получится, но некоторые необходимо.

Вот здесь народ проникся, офицеры точно. Понимаю, что это риск создавать такую часть, по сути, касту или секту. Но мне нужны свои люди, плюс надо думать о кадровом резерве. Где мне находить грамотных, а главное, верных людей для будущих проектов? Только смущает меня фамилия нашего первого павшего.

–А откуда у Акакия такая необычная фамилия? – спрашиваю всех, ни к кому персонально не обращаясь.

–Так это, из деревни Пуково он родом, что под Псковом, – отвечает Василий, самый старший из солдат.

–А там нет рядом какой-нибудь речки или ручья, чтобы название было поблагозвучнее?

–Как не быть, есть речка Липня, а рядом Белка, – отвечает этот эрудит.

–Так и запишем в книгу взвода, что первого павшего в поимке особо опасного разбойника, звали Акакий Липнёв. Далее, надо будет послать в деревню, откуда был родом наш товарищ человека, лучше кого-то из помощников моего управляющего Шульца. Пусть на месте посмотрит, как живёт семья покойного. Вдруг родители уже совсем старые, или брат помер и семья без кормильца. Корову там с лошадью купить или инструментов каких-нибудь привезти, топоры, лопаты и чего там ещё крестьянам в хозяйстве нужно. Денег тоже надо выделить и сообщить, что у семьи этой теперь есть защитники, дабы всякие охочие до чужого добра на него не покушались. Более того, немного позже, каждый летучий егерь, сможет оказать помощь своей семье.

Здесь народ завис окончательно. Если офицеры просто не могли понять, для чего нужна такая благотворительность, то солдаты тем более. Из них с самого первого дня вышибали любое воспоминание о прежней жизни и внушали, что теперь они не какое-то сиволапое дерьмо, а солдаты императорской армии. И метод этот был действенным, солдаты считали себя выше не только крестьян, но и мещан. А если поступит приказ, то будут стрелять, куда прикажет офицер с унтером и не думать ребёнок перед ним или женщина. Но летучие егеря – это не просто армейская часть, а особая. Это я и буду внушать своим людям при любой удобной возможности.

–Василий, а ты, откуда столько знаешь про Акакия и его деревню?

–Так это, я родом с Дна, село так называется. От нас недалеко и до Пуково.

Хорошо, что не из деревни Большая Жопа или Старые Ебени, сегодня меня уже ничем не удивить.

После усадьбы заехал к Кулибину и компании. КБ строилось ударными темпами, что не могло не радовать. Все изобретатели и инженеры были заняты, главное пообещали результат к приезду Императора. Более того, Иван Петрович припахал даже инженера – водопроводчика, который обещал мне канализацию. С некоторыми вещами Мартин помог, например, сделал мне душ и слив воды. Для кухни тоже собрал несколько приспособлений на радость повару. Но работы по канализации и водопроводу упирались в отсутствие труб, так что пока буду гадить в горшок, и умываться без централизованной подачи воды. А Кулибину он пригодился, быстро построил водяное колесо, которое приспособил для лесопилки, интересное получилось сооружение. Сейчас голландец мудрил чего-то с печью для производства кирпичей. В общем, человек полезный, ещё и мастер на все руки.

Прохождение полосы препятствий прошло как-то буднично. Сразу понятно, что Томас Фитцнер давно гоняет солдат, и они уже потренировались на малой полосе, которую разбили около усадьбы. Фон Миллер был рад и очень высоко оценил новинку для подготовки солдат. Плохо, что другие роты не могли похвастаться подобным прогрессом, но это дело наживное.

Возвращение в Новгород получилось исключительно приятным, если не брать в расчёт погибшего Пукова. На завтра у нас запланирована поездка в поместье к Арцыбашеву. Выдвигаемся большой делегаций, причём я еду как поручик сопровождения по фамилии Гольштейн[3]. Надеюсь, когда Павлу донесут об этом, у него не случится очередная истерика. Опять захотелось похулиганить, уж очень было хорошее настроение. Ничего не могу с собой поделать. Знал бы, как изменится моя жизнь и я сам после этой поездки.

Часть-2.

Стою, борюсь со спазмами, но заставляю себя смотреть и не пропускать, ни единого момента. Рядом со мной Дугин, Игнатьев, братья, Богдан, Первушин, доктор Вольф и Кузнецов молча взирают на это непотребство. Напротив расположились новгородский полицмейстер, его уездный коллега, местный дворянский судебный заседатель, коллежский секретарь из Тайной экспедиции и их помощники. Небольшая группка местных крестьян, в основном старухи и дети стоят в сторонке. Перед ними расположились трое егерей, чтобы не было никаких эксцессов.

Кузнецов как чуял и попросил взять из Новгорода несколько нормальных лопат. Вот ими сейчас вгрызались во влажную землю двое дворовых и кучер, углубившись примерно на аршин. Только что копателям пришлось нацепить на нос тряпки смоченные уксусом, лёгкий запах гнили начал ощущаться уже рядом с ямой. Вслед за ними мы тоже надели эти аналоги респиратора. Опять подсуетился наш новгородский Шерлок. Нет, этого кадра я никому не отдам, такие самородки редкость во все времена. Уверен, что сыщик давно обо всём догадался и сейчас ждёт только подтверждения своим выводам. Надо спросить у него, когда всё закончится.

Через некоторое время крестьян сменили солдаты и с помощью верёвок вытащили из ямы свёрток. Ткань ещё не успела сгнить, и пришлось её разрезать. Жуткий смрад, от которого не могла защитить повязка, просто валил с ног. Первым не выдержал полицмейстер и оросил окрестности сегодняшним завтраком. К нему сразу присоединился уездный коллега с дворянином. Какие хрупкие полицаи в это время, однако. Один из солдат развернул холстину и произнёс:

–Так это, девка здесь господин поручик. Вон коса, какая знатная и сохранилась она, ещё не сгнила до костей. И вот крестик нашёл, – солдат протягивает деревянный крест на какой-то верёвочке.

Я посмотрел на уже порядком разложившееся тело. Но ещё можно было рассмотреть, что убитая девушка, вернее, совсем девчонка. Русая толстая коса, обляпанная грязью, перевязанная полусгнившей синей ленточкой, рубаха, от которой остались лишь рваные обрывки, рука, согнутая под неестественным углом, явно сломанная в нескольких местах, почерневшие и полусгнившие ступни, трогательные и беззащитные в своей миниатюрности. Горло сдавило судорогой, стало трудно дышать и отнюдь не из-за запаха. Ненависть. Всепоглощающая ненависть рвалась наружу, угрожая затопить моё сознание и прорвать плотину, которой я с трудом отгородился от безумия Константина.

–Настенька, – раздаётся полный боли детский крик.

К нам подбегает местный мальчик Ваня, с которого всё и началось. Его перехватывает Савва, прижимает к себе и говорит:

–Не тронь, заразу можно подцепить и помереть. Видишь, у дядьки солдата рукавицы надеты и тебе нельзя без защиты.

Мальчик пытался вырываться, но потом обмяк и только всхлипывал, растирая слёзы. Некоторое время в полной тишине он рассматривал разлагающийся труп, когда-то бывшей его сестрой, а потом отчаянно и с надрывом закричал в сторону кучера:

–Ты говорил, жива она, дядька Анисим. Продали Настеньку доброй помещице в Псков. Иуда ты и душегуб, будь ты проклят.

Ваня попытался броситься на звероватого, обросшего светлой бородой кучера. Плотный такой мужик, хотя и невысокий, очень непохожий на местных задохликов. Питается явно не только пустыми щами и кашей на воде. На нём приличный такой кафтан, на ногах самые настоящие ботинки, что для местной босой и лапотной публики, одетой в рванину, недостижимый признак богатства. Кучер сначала дёрнулся как от удара, его поросячие глазки забегали, не то в поисках поддержки, не то возможности побега. Затем принял решение и начал кричать в ответ:

–Чего ты брешешь, сучье семя. Сбежала эта блядина с каким-нибудь разбойником, все знали, что она на передок слаба. И не смей мне тут перед важными господами напраслину наводить, запорю до смерти, ублюдок ты неблагодарный. Кормили вас с сестрой, поили и чем ты отплатить за доброту хочешь?

–Как же так? – полные непонимания и слёз глаза смотрели на меня, – Настенька не такая. Сказывали, продали её, будто надоела она барыне. И врёт дядька Анисим, если бы не сродственники наши, то померли бы давно с голоду от барских объедков. Они скотину и то лучше кормят. А собаки барчука каждый день мясо едят.

–Господа, чего мы устраиваем здесь театральную трагедию? Всё и так ясно, девка сбежала да попалась в руки к разбойному люду. Она не первая и не последняя. Не обвинять же в этом кучера уважаемой Анны Ильиничны. А спрашивать надо с того, кто донёс о месте погребения. Может, и найдём виновных, поспрашиваем для начала хорошенько, они мне всё расскажут, – с какой-то глумливой улыбкой поддержал кучера дворянский заседатель, – И с этого мелкого подлеца тоже спросим со всем старанием, может это он и продал сестру татям.

Картинка мира дёрнулась, красная пелена затмила моё сознание. Только что стоял, хорошо видел происходящие события и вдруг какие-то невнятные силуэты, и звуки раздающиеся будто издалека. Ощущение, что уши заложило ватой, а сам я попал в густой кисель и пытаюсь из него вырваться. Вроде чего-то даже орал или скорее рычал. В себя я пришёл рывком, чувствую, кто-то меня крепко держит. Лицо пылает, сердце колотится как после пробежки, а в голове каша из мешанины мыслей. Напротив стоят испуганные заседатель с кучером. За ними расположился Игнатьев, который переместился туда только что. Остальные представители нашей комиссии, благоразумно сделали несколько шагов в сторону.

–Ваше Высочество, нельзя. Не простят, не стоит оно того. Сошлют или того хуже, -повторял по кругу одну и туже фразу Дугин, который и держал меня, обхватив руками. Силён собака, чуть рёбра не переломал.

–Отпусти меня, Пётр я в порядке.

Освободившись, посмотрел ещё раз на присутствующих. В общем-то, ничего не изменилось, только мои люди обступили меня, готовые помешать добраться до высокородного придурка.

Глубоко вздохнул, и меня самого чуть не вырвало, как изнеженных полицаев. С трудом подавил спазмы от зловония, исходящего от лежащего рядом трупа, на который старался не смотреть. Будто гвоздём царапнул по сердцу вид одинокого плачущего мальчика, стоящего рядом с телом сестры. Главное – опять не впасть в неконтролируемое безумие. Обернулся к кучеру, под моим взглядом его глазки забегали ещё быстрее, в мою сторону он старался не смотреть.

–Говори, борода. Если скажешь правду, то суд примет это как добровольную помощь и смягчит наказание.

Глазки опять заметались и остановились на заседателе, ища поддержки. Тот не заставил себя долго ждать.

–Это какое-то недоразумение. Верить грязному крепостному мальчишке и вообще это сущее беззаконие. Должно быть проведено самое тщательное расследование и в первую очередь надо строго допросить того, кто указал на захоронение.

Я кивнул стоящему справа Савве, тот быстро подскочил к дворянину и ударил его в печень. Жирная туша рухнула на колени, но Савва не дал ему падать дальше, перехватил за шею и встал сзади. Ильин без всяких знаков прислонил клинок к веку кучера и тоже заставил его встать на колени.

–Ты всё равно расскажешь, только это займёт немного больше времени, – прошипел я кучеру, не обращая внимания на заседателя, которого начала бить нервная дрожь.

Как бы не сомлел болезный или не помер. До этого идиота только начало доходить, кто я такой и что он был на волоске от смерти. Убивать я его не собираюсь, но кто мешает прописать ему хороших плетей? Благо Павел восстановил телесные наказания дворян, а причину найдём, это дело нехитрое.

Тонкая струйка крови потекла по лицу кучера – это мой псевдолакей решил добавить оппоненту желания покаяться. Я, честно говоря, сам испугался своей реакции и ненависти, которая меня просто переполняла. Но уже взял себя в руки и не собирался бросаться на подонков. Вот только мой взгляд не сулил ничего хорошего. Анисим сразу поплыл и начал рассказывать, а Небаров, наконец удалось вспомнить фамилию судебного заседателя, смотрел на меня как бандерлоги на Каа.

Сижу на раскладном стульчике, кстати, производства одной из вновь организованных новгородских артелей и анализирую прошедшие события.

До Дубков добрались на третий день в конце дня. Вечером было не до знакомств, все завалились спать в отведённых комнатах. Усадьба у семейства Арцыбашевых была основательной, видно, что недавно её перестраивали. И вообще парк, само здание, дворовые пристройки, псарня с гавкающими собаками, аккуратные дорожки, ведущие в огород, производили очень приятное впечатление, чувствовался порядок и крепкая хозяйская рука. Большие оконные рамы с цельными, а не составными стёклами намекали на немалый достаток. Немного напрягало странное поведение дворовых людей. Часть из них излишне лебезила в попытках показать свою услужливость гостям, а кто-то шарахался от нас как от прокажённых.

Анна Ильинична Арцыбашева оказалась высокой дамой аскетичного склада. Худая, одетая в серое платье, с вечно поджатыми губами и каким-то показным выражением скорби на лице. Я не верил помещице ни на грамм, весь её внешний вид и поведение кричали о лицемерии и фальши. Сынок тоже был ещё тем экземпляром. Эдакий недоросль-пузанчик лет семнадцати, тоже довольно высокий. Но в отличие от мамаши светловолосый и совсем непохожий на неё чертами лица, наверное, в папашу удался. Его поведение, глупые улыбочки, идиотское хихиканье по поводу и без, бесило меня с каждой минутой всё сильнее. Я понимаю, что дворяне сейчас люди свободные и службой не обременены, но молодёжь, с которой мне приходилось встречаться, была совсем иного склада. Они отличались воспитанием, манерами и образованностью, несмотря на юные годы. Из разговоров выяснилось, что дитятко интересуется исключительно псовой охотой и ни о чём другом говорить неспособно. Вот тебе и становой хребет Империи в лице мелкопоместных и провинциальных дворян. Это не хребет, а какой-то жирный хрящ.

Хозяйка усиленно делала вид, что повод, по которому прибыла наша делегация, её не касается. Обыск уже проводился ранее, и кое-что из мелочей было обнаружено. Но тогда среди проверяющих не было Кузнецова и в данный момент мы искали в основном свидетелей, кто мог рассказать новые подробности жизни двуличного помещика.

Я ещё с вечера попросил Дугина походить по окрестностям и присмотреться. Можно было и братьев отправить на разведку, но больно вид у них был воинственный. А Пётр даже в дорожном костюме, напоминающем одеяние казаков, но немного мною переделанное, выглядел вполне себе мирно, а главное – умел располагать к себе людей. Он-то и набрел на мальчика Ваню, который жил у родни в деревне, расположенной в двух верстах от помещичьей усадьбы. Вернее, мальчик сам искал контакта и подошёл к Дугину.

Краткая история в изложении мальчика была такова. В усадьбе за последний год пропало три девушки. По словам помещицы, они были проданы за ненадобностью. Иван с сестрой Анастасией были детьми дворового крестьянина вдовца. После смерти отца они остались при поместье, выполняли всякую работу. Потом вдруг Ивана отослали к брату отца в деревню, а сестру оставили прислуживать по дому. От одной из дворовых баб он и узнал, что на сестру положил глаз наш барчук-недоросль Володя Арцыбашев. Последний раз, когда Иван встречался с сестрой на Покров, она была совсем поникшая и просила брата больше не появляться в усадьбе. А через неделю, её вроде как продали. От той же бабы Иван узнал, что Настя мертва и про место, где её закопали.