Текст книги "Бесноватый Цесаревич (СИ)"

Автор книги: Александр Яманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 8

16 августа – 23 сентября 1796 года, Российская Империя, Санкт-Петербург.

Двор в этом году вернулся в Петербург раньше обычного. Собственно причина этих изменений ехала сейчас со мной в Зимний дворец. Императрица решила дать приём и бал в честь дня рождения Юлии, 15 лет как-никак. Бедная именинница вся извелась и издёргалась. Чего нервничать я не пойму? Платье ей заранее заказала сама Екатерина, украшений тоже хватало, надарили до и после свадьбы. Но куда там, затерроризировала всех окружающих от служанок до гофмейстера, ещё и мне досталось. Пришлось, чуть ли не в приказном порядке попросить не беспокоить меня разговорами о нарядах. Обиделась не на шутку, до сих пор дуется.

Ехать до Зимнего дворца было три минуты. Лучше пешком дойти, но боюсь, что такой поступок точно бы никто не понял. Прозвище Костя – дурачок, гарантировано навсегда.

Приехали заранее, думал пообщаться с Александром и Лизой, хотя виделись с ними теперь регулярно. Фонд стал реальностью, особенно после одобрения Императрицы. Постепенно у дам сложился свой круг, который планировал и претворял в жизнь идеи фонда. Пока всё ограничивалось созданием новых игр и изготовлением петанка, Уно и Разбойников. Эти три игры пользовались ажиотажным спросом, даже каким-то безумным. Для петанка оставили название «русские шары», с Уно и Разбойниками вопросов по названию не было. Управляющим хозяйства фонда назначили пока Астафьева. Казначея в приказном порядке получили от Екатерины. Она внесла самую большую сумму и её опасения, что деньги уйдут не по назначению, были понятны. Присланный немец Иоганн Хофманн выглядел как бухгалтер и вёл себя как бухгалтер. Дело своё знал на отлично, что сразу почувствовали наши дамы, не знакомые ранее с грамотной организацией рабочего процесса. Кроме Головиной, конечно, но Варвара сейчас впала в иную крайность, под названием русская история, и особо в дела управления фондом не вникала.

За прошедшие дни получилось осуществить часть своих планов. Самое главное, начал посещать кадетский корпус. Достаточно быстро удалось убедить Кутузова, который руководил корпусом, что в этом нет никакого подвоха и мне действительно нужны знания. Ранее не было принято, чтобы представители правящего дома учились в корпусе. Неординарный человек Михаил Илларионович, его лекции по военному искусству впечатлили даже меня. Чёрт, но какой он подхалим. Понятно, что время такое и не один Кутузов этим грешил, но светлый лик великого полководца был смазан. Ещё сильнее напрягало навязчивое внимание кадетов, несколько раз чуть было не нахамил особо навязчивым. Постепенно привык, и самое главное привыкли ко мне. Ни с кем близко общаться не начал, пока присматривался. Вёл себя скромно, попросил называть меня кадет Романов. Сначала преподаватели не поняли такого фамильярного подхода, особенно Кутузов. Не вписывалось это в их монархические скрепы.

Параллельно развивали бизнес с Астафьевым. Взвалил я на него много всего и Семён показал, что не зря я его выбрал. Работу типографии он наладил моментально. Оборудование приобрели у голландского купца, коих в столице тьма. Голландцы вроде как примкнули к французам в их противостоянии с Англией, но это не мешало им торговать со всем миром. В России вообще ничего не изменилось, они своих позиций не потеряли и не собирались. Лавка, которую я планировал преобразовать в букинистический магазин, начала давать доход сразу. Продукции на полках практически не было, заказы расписаны на несколько недель вперёд и Астафьев больше контролировал процесс отгрузки. Желающих подсуетиться и урвать лишнее с целью перепродажи, было хоть отбавляй, но мы их сразу отсекали. Решили остановиться на нескольких купцах, торгующих в разных городах, проверим их в деле, и можно будет работать через них. Товар им пока не отгружали, его просто не было в нужном количестве. Было несколько подходов от иностранных купцов, к чему мы подготовились заранее. В печати уже были карты с описанием на нескольких языках. Так же напечатали инструкции для игры в Разбойников и русские шары.

А вот работа с нашими дамами стала для Астафьева серьёзным испытанием. Благо я сразу запретил, чтобы его вызывали в Царское Село, а то затаскают по пустякам. Это мне плевать на личности правящего семейства и высшей аристократии, но для купца они были небожителями, попробуй сказать что-то поперёк. Постепенно Семён приноровился и даже начал спорить, когда понимал абсурдность идей оппонентов.

Все обсуждения шли у нас в Мраморном дворце, заодно общались чаще с Александром. Идей у актива фонда в лице Юли, Лизы, Шаховской, Жегулиной, Натальи Голицыной, Головиной и примкнувшим к ним Анне Толстой[1] с фрейлинами Лизы, было очень много. Хотели запустить сразу игры, журнал и много чего. Пришлось направить их энергию в мирное русло, ибо они зашли в тупик. Увлёк всю компанию разработкой игры «Вокруг Света». Работы там действительно много, заодно переводили игру на французский, немецкий и английский. Если бить, то сразу по площадям. Определённую пенку собёрем, а далее как получится. В любом случае англичане и прочие немцы начнут копировать наши игры, от этого никуда не деться.

Я тоже ускоренно внедрял свои прожекты. Достаточно быстро организовали с Астафьевым производство канцелярских товаров. Блокноты, тетради, скрепки, ножницы, а главное – папки для документов с металлическим зажимом. Только с дыроколом для папок решили не мудрить, шило тоже неплохой помощник в документообороте. После того как народ осознал преимущества канцелярских новинок, то с прилавков смели всё, что мы успели изготовить. Мануфактура изначально планировалась с учётом расширения, но я не ожидал, что придётся делать это буквально через неделю после начала работы. Сделали подарочные версии блокнотов для Екатерины и участников нашего кружка. Из канцелярии императрицы сразу пришёл запрос на папки и скрепки. Наши дамы тоже оценили удобство новинок, но наибольший ажиотаж вызвал личный дневник производства мануфактуры Астафьева. Специальные дневники для девушек уже были в ходу, но единого формата и внешнего вида пока не внедрили. Мы же стандартизировали размер, сделали красивую обложку, разлиновали страницы, вложили закладку. Получилось очень красиво и необычно. Это натолкнуло меня на мысль, что нужно браться за изготовление ежедневников, но пока просто не было нужных кадров. С форматом бумаги мудрить не стали. Взяли за основу длину листа в английский фут, тетради и дневники форматом в полфута, получилось, что-то типа А-4 и А-5. Далее время само всё расставит на свои места. Астафьев подключил к работе своего брата, он просто физически не мог успеть за всеми работами. На канцелярское направление нужно было ставить отдельного человека и расширять ассортимент. Пока дела вёл сам Семён, но решили искать управляющего, который хоть немного разбирается в производстве. А вот с такими людьми в нынешней России был самый натуральный дефицит. Посоветовал Астафьеву просто переманить нужного человека, предложив более высокий оклад. По мнению Семёна, такие действия были чреваты ответной реакцией от купцов и дворян. Кому понравится, когда у них уводят ценного сотрудника. Он всё никак не мог понять, что не нужно бояться происков и обид конкурентов, когда ты работаешь на внука Императрицы. Мне на недовольство работодателей было плевать, от хорошего хозяина работник просто так не уйдёт.

Пока шёл поиск помещений, начали подбирать персонал для приютов. К моему удивлению, с поиском кадров и вообще многими организационными вопросами помогла Браницкая. Понятно, что сама она собеседования не проводила, но присланные ею люди были в высшей степени полезны и компетентны. Я сначала думал, что мадам будет только шпионить и докладывать Екатерине, но я ошибался. Браницкая была кем угодно, но не дурой, и пройти мимо такого начинания, с учётом состава участников, было глупо с её стороны. Графине просто нравилась наша компания, что я понял уже позднее. Александра Васильевна сама не на шутку увлеклась русскими шарами, и привела в наш кружок свою старшую дочь Екатерину, которая тоже оказалась поклонницей игры. Приняли дочку Браницкой хорошо, хотя она была моложе всех в нашем кружке. Вообще, у дам на удивление всё складывалось как-то душевно, без дрязг и обид. Наверное, потому – что Лиза с Юлей были особами позитивными и не злыми, а главное, лишёнными политических амбиций. Ещё и Браницкая как представитель Императрицы очень помогала сглаживать острые углы. Всякая придворная шушера быстро поняла, что влияния и денег в фонде не заработаешь и постепенно исчезла.

Надеюсь, что в следующем году запустим газету. Сначала я предложил издавать журнал для детей. Актив фонда мои инициативы не одобрил, и после бурных прений постановил издавать обычную газету, но с приложениями для разной публики. Им виднее, это их эпоха. Поиском кадров для издательства решили пока не заниматься, у меня была своя кандидатура. По моей рекомендации Александр попросил у Екатерины амнистии для Новикова[2], с условием, что он будет работать в издательстве фонда и под присмотром Тайной канцелярии. В любом случае лучше работать на свободе, пусть под надзором, чем сидеть в тюрьме. Заодно я оценил идею шарашек, созданных при Сталине, гениально и, главное, дёшево. Талантливых людей, находящихся в конфронтации с властью всегда хватало, вот и будем черпать из них кадровый резерв. Люди будут заниматься любимым делом, меньше работы для Тайной канцелярии, а фонд в плюсе во всех отношениях. В перспективе надо будет подумать, кого из вольнодумцев и потенциальных заговорщиков отправить на каторгу. После приговора можно предложить им выбор – работа под надзором или ссылка. Думаю мало, кто согласится на путёвку в солнечный Нерчинск[3]. А вот идейных борцов и дураков, которые откажутся не жалко, Сибирь тоже надо заселять.

Прочитал несколько номеров журнала «Трутень», издававшегося ранее Новиковым и понял, что с сатирой и критикой в это время был полный порядок, лишь бы авторы не впадали в крайности. В столице печаталось несколько газет и журналов, понятно, что тиражи несопоставимы с моим временем, но потребность в прессе и книгах была высока. Литература ныне находилась в поре расцвета, что не могло не радовать. Реформа образования дала результат, и количество грамотных людей в стране выросло в несколько раз. Важно, что выросло количество людей, интересующихся литературой. Я, конечно, знал и частично читал Фонвизина, Державина и Сумарокова, но никогда не слышал ранее о таких авторах как Херасков, Дружинин, Майков, Коваленский, Муравьёв, Княжин или Рубан. Но это далеко не весь перечень, писателей и поэтов. Плохо, что большинство из них были увлечены разного рода мистическими течениями и прочими тайными обществами. Познакомился с Крыловым и получил огромное наслаждение от общения с неординарным человеком. Обсудили концепцию журнала для детей и юношей. Тем более Новиков уже издавал подобный журнал до ареста, и это не было новинкой. Будущий классик встретил эту идею с воодушевлением и желанием присоединиться к проекту. Вообще, меня радовало количество людей, увлечённых идеями просвещения.

Очень полезный разговор состоялся с Головиной. Дама она впечатлительная и теперь была увлечена историей русской церкви. Французская приживалка нашла себе новых спонсоров. Варвару же я убедил, чтобы она занялась не только церковью, но и историей Руси. Ну не нравились мне все эти слухи про Миллера[4], который по приказу Екатерины вроде как организовал подтасовку русской истории. Головиной предложил начать с фольклора, собрать сказки, сказания, былины, пословицы и поговорки и издать их для широкой публики. А под прикрытием этой деятельности собирать и другую информацию, которую вроде как стараются скрыть от русского народа. Здесь увлечение тайными обществами сыграло мне на руку. Организовали с графиней что-то типа тайного ордена любителей истории и фольклора Руси нашей матушки. Посоветовал ей найти грамотных людей в Академии наук. Обсудили с ней то, что огромное количество старинных рукописей может находиться в исторических центрах Древней Руси, которые сейчас сошли с политической сцены, такие как Владимир, Суздаль, Волоколамск, Тверь, Псков, Великий Новгород, города Западной Руси, недавно присоединённые к Империи. Весомая часть находится в монастырях, что являлось дополнительной трудностью. Работы там не на год и даже не на пять лет. Но дама она деятельная и пробивная, лучшей кандидатуры сложно придумать. Да и к фольклору я бы не стал относиться снисходительно, сказки и былины тоже неплохой источник информации.

Головина опять была в весьма откровенном платье. Не пойму, она недавно чуть-ли не монахиню из себя строила, а теперь выставляет грудь на всеобщее обозрение. Ей Богу, были бы наедине, не сдержался и проверил её прелести на ощупь.

Вчера Афанасий принёс радостную весть. Каретных дел мастер Иван Силантьев изготовил образец, и рессоры должны быть готовы к зиме. Я в это верю с трудом, там ещё испытаний на много месяцев, но успехи не могли не радовать. Афанасий, после выполнения задачи, отправился по делам земельным. Мы договорились, что теперь он работает моим порученцем. Ничего не изменилось, только теперь он лицо гражданское и с хорошим жалованием. Вместе с ним поехал поручик Алексей Харламов, который уволился из гренадерского полка по состоянию здоровья. Афоня описал мне капитана, как перспективного кадра, других вариантов всё равно не было. Где ещё черпать ресурсы, как не в подшефном мне полку? Особых капиталов Харламов к своим 42 годам не нажил, зато имел пять дочерей и разбирался в земледелии, так как вырос в деревне и помогал матери управлять имением. В общем, готовый специалист с колоссальной мотивацией заработать дочкам на приданое. Направились они в Воронежскую и недавно расформированную Белгородскую губернии, там я решил застолбить земли под будущие хозяйства. Покупать землю, будучи внуком императрицы, я не собирался, разве что за условную цену. В качестве охраны с ними, ехали уволившиеся со службы солдаты гренадерского полка. Ещё не старые и крепкие мужики, которых совместно выбрали Афанасий с капитаном. Перед поездкой Харламов и Афоня много времени провели в Межевом департаменте. Меня интересовали крупные участки пахотных и незанятых земель.

Никак не получалось обзавестись своей охраной. Просто не знал, в каком направлении искать. Были мысли о своей службе безопасности, но пока это только мечты. Вообще, кадровый вопрос стоял первым в повестке дня. Скверный характер Константина и отсутствие шансов на трон, были причиной того, что как серьёзная политическая фигура он не воспринимался. В друзья к нему особо никто не рвался, что может и к лучшему. Поэтому я и находился практически в одиночестве. Имелись у меня некоторые планы на кадетский корпус, но это дело времени. Там всё очень сложно, если уж будущий генералиссимус откровенный подхалим, то, что говорить об обычных подростках, в массе своей из небогатых семей. Разобраться в талантах и полезных качествах кадетов можно, но это потребует времени, которого нет.

Намедни озадачил Дугина поиском людей, которые смогли бы организовать во дворце нормальный водопровод и канализацию. Нужного специалиста нашли быстро, голландец Ян Мартенс был неплохим инженером, занимался как раз водопроводами у себя на Родине. Вопрос упирался в производство труб и насос. Но Ян брался за дело, тем более что нормально устроиться в Питере у него не получилось. Теперь надо будет сломить сопротивление управляющего, который подчинялся канцелярии императрицы. Там весьма прохладно отнеслись к моим идеям перестроить дворец, только из-за того, что я хочу организовать подачу воды и смыв дерьма по трубам. Содержание такой махины, итак обходилось в немалую сумму, а здесь ещё дополнительные траты. Мартенс пока занялся расчётами и изучением производственных мощностей столицы. Я идейный противник против покупки труб в Европы, поэтому подожду, когда мы сможем изготовить их России.

Очень негативно в Зимнем дворце отнеслись к моим увлечениям утренними пробежками. В прежней жизни я предпочитал велосипед, хотя периодически бегал и ходил зимой на лыжах. В новом теле решил не изменять своим привычкам. За неимением велосипеда остановил свой выбор на утренних пробежках, тем более лишняя выносливость в армии не помешает. Бегать я начал сразу, как перестала беспокоить ключица, нога давно уже не болела. К фехтованию и разного рода гимнастическим упражнениям у высшего света никакого неприятия не было, а вот бегать почему-то нельзя. Здесь опять за меня сыграла репутация не совсем адекватного человека. Заодно решил вопрос с более удобной одеждой. Штаны и рубашки для занятий мне пошил собственный портной, а ботинки на шнурках заказал у сапожника, которого нашёл Дугин. Не скажу, что полусапожки со шнуровкой были похожи на кроссовки, но для начала пойдёт. А вот более широкие штаны, тем более с ширинкой были прорывом. Надо их протестировать и потом буду постепенно внедрять, надоело выглядеть как балерин.

Ещё мы достаточно близко сошлись с доктором Блоком. Он уже не вызывал у меня прежнего скепсиса, было понятно, что для своего времени это специалист высшего класса. В свою очередь, мои рассуждения о гигиене очень заинтересовали дока. Так же по моим рекомендациям он заказал у знакомого химика опиумную настойку для операций, которую начал активно применять. Это не наркоз, но болевые ощущения снижались на порядок. Я попросил Блока заняться здоровьем персонала дворца, что в этом времени было исключительным явлением. Доктору объяснил, что это для наших экспериментов по кипячению инструментов, мытью рук и прочих протирок ран спиртом. Блоку понравилась идея с ведением статистики и постоянному наблюдению над подопечными. Я ему даже специальный журнал для записей подарил, разлинованный и в шикарной обложке, мастера Астафьева постарались.

Доктор сделал несколько операций и помог с более лёгкими недомоганиями обитателям дворца и их чадам. Одному из лакеев вырезал рожу, конюху удалил раздробленный палец на ноге, дочери Юлиной служанки наложили шину на сломанную руку. Моё недоумение, почему накладывается шина, а не гипс вогнали дока в ступор. Блок вытянул из меня всё, что я смог вспомнить про гипс и решил немедленно провести эксперимент. Надеюсь, он никому руку или ногу ломать не станет. До сих пор не могу привыкнуть, что естественные для меня вещи, по меркам этого времени практически прорыв в науке. Пациенты тем временем активно шли на поправку, а мой рейтинг среди слуг резко пошёл вверх. Заодно озадачил Блока поиском известного акушера, для продвижения гигиены в его практике. В это время смертность среди рожениц и младенцев была какая-то ужасающая. Постоянно в беседах слышал упоминания, что умерла такая-то или Бог забрал ребёнка у тех-то. И это у дворянства, чего говорить о простых людях, которые о медицине даже не слышали. Док рекомендовал некоего Максимовича – Амбродика[5], по его словам чуть ли не новое светило русской медицины. Я попросил Блока передать свои наблюдения по обработке инструментов и гигиены акушеру. Если мои рекомендации помогут спасти хотя бы несколько человек, то меня уже не зря перенесло в это время.

На одной из встреч с Александром обсудили события в Европе. Ранее брат в беседах со мной не касался политических вопросов. Значит, теперь я включён в список его доверенных людей, что не может не радовать. От него узнал, что сейчас в самом разгаре черногорско-турецкая война. Все эти увлечения созданием греческого королевства со мной во главе, завоеванием проливов и помощи христианам, желательно безвозмездной, меня не особо увлекали. Кто нам даст просто так завоевать проливы? Особое внимание Александра привлекали события в Италии. Там уже всходила звезда Наполеона, известного пока как генерал Бонапарте. Александр считал успехи французов временными, я же предложил ему пари, что австрийцы будут разбиты в ближайшее время. Также обсудили бессмысленную войну с Персией. Реляции оттуда шли самые восторженные. При дворе тоже с повышенной экзальтацией обсуждали эти мнимые победы, тем более что командующим там был Валериан Зубов, брат фаворита императрицы. Александр согласился со мной, что наш главный враг в Азии это Порта и лучше иметь Персию союзником, нежели врагом.

Прокручиваю в уме прошедшие события, параллельно как бы со стороны наблюдаю за сегодняшним праздником. Машинально здороваюсь, улыбаюсь, киваю и говорю какие-то банальности и комплименты. Сам приём, слился для меня в бесконечный поток новых лиц и одинаковых поздравлений моей супруги. Как всегда напрягала духота, исходящая от сотен людей и тысяч горящих свечей, при полном отсутствии кондиционеров. Все гости обвешаны орденами и прочими украшениями и напоминают мне новогодние ёлки. Парики и высокие причёски, бархат и парча, золотое и серебряное шитье, открытые и закрытые платья. Если не брать в расчёт более низкий рост присутствующих, то мне опять вспомнился косплей-карнавал моего времени. Наконец закончилась вступительная часть, Императрица поздравила именинницу и дала отмашку начинать праздник. Мы со светящейся от радости Юлей, открыли бал менуэтом. Далее танцевали уже с разными парами. Второй танец у меня был с Лизой, которая загадочно улыбалась и была не менее радостная, нежели Юля. Я очень опасался за танцевальную часть программы, но тело как-то само включалось при звуке музыки и всех этих полек, вальсов и кадрилей. Юля была в центре внимания и явно наслаждалась праздником. Следующий танец был с Шаховской и опять с Юлей. После восьмого захода на блестящий паркет, я понял, что запыхался и нужен перерыв и подошёл к столику с напитками у окна. Только пригубил бокал с морсом, как появившийся лакей и пригласил меня в комнату, где находилась Императрица. Екатерина тепло приветствовала Юлю, а далее оставила развлекаться танцами более молодую часть публики, удалившись играть в карты со своей компанией.

Сегодня за карточным столом Императрицы были очень интересные партнёры. Если Зубов с Салтыковым старшим мне были особо неинтересны, то князь Безбородко[6] и граф Остерман[7]очень нужные люди. Это, по сути, одни из главных лиц в правительстве Екатерины. Но более всего моё внимание привлёк сухенький и невысокий старичок, с морщинистым лицом и большими голубым глазами. Суворов был очень похож на свои портреты, разве, что черты лица более резкие. За всё время моего пребывания в теле Константина, меня ни один человек особо не тронул за душу. Было ощущение, что я участник какого-то исторического фильма. Даже Екатерина, которая производила сильное впечатление, по большому счёту оставила двойственные впечатления. Я перенервничал и вообще был близок к провалу, но сама личность Императрицы меня не вгоняла в трепет. Может это наследство реципиента, который вообще мало кого уважал. Но здесь я почувствовал необъяснимый восторг, будто подросток перед своим поп-идолом. Опять полезли эмоции прежнего Константина, который был изрядным милитаристом и поклонником великого полководца. И моих собственных эмоций хватало, я тоже большой поклонник личности Александра Васильевича. С трудом удалось удержать свою стандартную маску, но внутри меня всё бурлило. Фельдмаршалов в мире было много, только Суворов был один.

– Как тебе приём, Константин? – задаёт вопрос Императрица.

Публика почтительно внимает. Сегодня Екатерина при полном параде – пышное платье, диадема, колье, на руках браслеты и перстни. В общем, владычица Руси во всей своей красе, только скипетра не хватает.

– Спасибо, Ваше Величество. Всё замечательно, Анне тоже очень нравится.

– Такая милая девочка, мне в радость сделать ей маленький подарок, – изображает добрую бабушку Екатерина, – вот только ты всё меньше и меньше радуешь меня.

На выпад в мой адрес решил не отвечать. Публика, почувствовавшая назревающий конфликт, с явным удовольствием наблюдала за этим спектаклем. Мне тоже было интересно узнать, что задумала Екатерина.

– Откуда эти странные выходки? Бегаешь в непотребном виде по парку и пугаешь народ, носишься с каким-то безумным прожектом водопровода. Ещё ведёшь крамольные беседы и бросаешь тень на матушку нашу церковь, – Екатерина перекрестилась, за ней повторили все присутствующие, и продолжила, – А может ты берешь пример с дядюшки Фредди[8]? Тот тоже любил бегать голым по лесу и трясти своим неработающим отростком. Он говорят, ещё любил своих юных барабанщиков, вместо того, чтобы посещать спальню супруги. А что, начни бегать нагишом под барабанную дробь, обрадуй меня грешную.

Я молчал, и принципиально креститься не стал. Ждал продолжения этого шоу.

– Ты хочешь, чтобы тебя считали безумцем? Или бесноватым? Может, ты решил стать почётным водовозом? А что? Внук Императрицы Российской по прозвищу Водовоз. Как обрадуются в Европе, когда узнают, – Екатерина произнесла это с саркастической улыбкой и многие присутствующие дружно заулыбались и захихикали, – Ты совсем отбился от рук. Я решила, что тебе нужно покинуть столицу и привести в порядок свои мысли. Поедешь служить. И не в гвардию, а в простой пехотный полк в небольшом чине. Посмотрим, годишься ли ты хоть на что-то.

Умом понимаю, что это театральная постановка, но не могу сдержать своих эмоций. Чувствую, как кровь прилила к лицу, наверняка морда у меня сейчас красная как помидор. Ещё и не очень недобрая усмешка, которую я не могу убрать, дополняет мой образ. Это точно наследие взрывного характера реципиента. С другой стороны, глядя на моё злое лицо, никто не подумает, что перед ними ломают комедию.

– Александр Васильевич, – обратилась Екатерина к Суворову, – Посоветуй, в какой полк отправить этого неуча.

Публика уже не сдерживалась и начала смеяться. В залу подтянулся ещё народ, от чего стало совсем душно.

– Отправь матушка его в Выборгский мушкетёрский полк. Командует им подполковник фон Миллер. Вояка он справный и служба у него поставлена получше многих. Полк квартирует в Новгороде, всего вёрст двести от столицы. С одной стороны Константин Павлович под присмотром, с другой вызвать его в столицу можно быстро, – Суворов говорил спокойно и без эмоций, но у меня складывалось впечатление, что он мне сейчас подмигнёт.

– Если Александр Васильевич хвалит полк, то дело там действительно поставлено правильно. Решено. Даю тебе неделю на сборы и отправляйся служить в звании прапорщика, как положено выпускникам кадетского корпуса, – произнесла Екатерина и посмотрела на Суворова.

– Слышал я, что Константин Павлович имеет склонность к наукам, в том числе и воинским. Генерал Кутузов отзывался о кадете Романове весьма лестно, – улыбнулся Суворов, – Может, отправим его матушка поручиком? А далее коль себя проявит, то можно давать капитана и на роту ставить, а то и на батальон.

– Да будет так! Поручик Выборгского мушкетёрского полка Константин Романов звучит неплохо. Ступай, – посмотрела на меня грозно императрица.

– Стой, – слышу уже в спину приказ Екатерины и оборачиваюсь, – Даже ненароком не смей больше хулить церковь, как католическую и тем более православную. А теперь иди.

Это как раз понятно. Екатерина очень много сделала, чтобы сгладить последствия раздела Речи Посполитой. Многие поляки получили посты и прочие милости. Было заключено немало браков между польской и русской аристократией. И здесь я весь такой борец с католичеством. А поляки, австрийцы с испанцами и есть оплот этого самого католичества. Австрийцы вообще наши главные союзники уже семьдесят лет, что для истории чуть ли не рекорд, хотя я в гробу видел таких союзников. Понятно, что это пассаж предназначался больше для австрийского посла и польских дворян.

В полной тишине выхожу из залы, которая уже заполнилась под завязку. Расталкивать никого не пришлось, публика сама организовала мне коридор, но горячее дыхание, стоящих вплотную людей ощущал буквально всем телом. Ухмылки и откровенное злорадство на многих лицах не вызвали у меня никакой реакции. А вот полные слёз глаза Юли и бледная как мел Лиза, резанули как ножом по венам. Александр стоял рядом с ними, но по его лицу нельзя было прочитать никаких эмоций.

– Я пройдусь пешком до дворца. Вам лучше остаться, пока не закончится праздник, – произнёс я с улыбкой Юле.

Воспитание не позволяло ей разрыдаться, но она была близка к срыву. Я немного покрутил головой, показывая, что нельзя проявлять эмоции. Юля девушка умная, поймёт. Кивнул Лизе с братом и пошёл далее, сквозь ещё более уплотнившийся коридор из придворных.

Дорога к выходу показалось мне бесконечной. Десятки лиц, яркая одежда, спёртый воздух с запахом духов вперемежку с потом, перешёптывания и презрительные взгляды, нервный смех. Я не обращал внимания ни на что. С трудом душил и прятал внутри себя бешенство, которое меня просто распирало. Странная реакция, опять лезет подсознание прежнего Константина. Я с пониманием отношусь к обструкции от Екатерины. Зарвался и наговорил много лишнего. Она обязана была отреагировать. У выхода понял, что не помню, где моя шляпа. Но тут как джинн из бутылки, возник Дугин с моей двууголкой. Вышел на улицу, вздохнул свежий сентябрьский ветер, отмахнулся от кареты, дверцу которой уже распахнул лакей и медленно пошёл в сторону Мраморного дворца. Постепенно успокоился и начал анализировать прошедшие события.

[1] Графиня Анна Ивановна Толстая (урождённая княжна Барятинская; 5 декабря 1772 – 12 апреля 1825) – сестра действительного камергера князя И. И. Барятинского, жена гофмаршала Н. А. Толстого; близкая приятельница императрицы Елизаветы Алексеевны и мемуаристки графини В. Н. Головиной.

[2] Николай Иванович Новиков (27 апреля 1744 -31 июля 1818) – русский просветитель, журналист, издатель, критик и общественный деятель, собиратель древностей, одна из крупнейших фигур эпохи Просвещения в России. Арестован и посажен в Шлиссельбургскую крепость.

[3] Нерчинск – город в Забайкальском крае России. Административный центр Нерчинского района, образует городское поселение Нерчинское. Долгое время Нерчинск был местом политической каторги и ссылки.

[4] Герхард Фридрих Миллер (29 октября 1705 – 11 октября 1783) – русско-немецкий историограф, естествоиспытатель и путешественник. Действительный член Императорской Академии наук и художеств в Санкт-Петербурге.

[5] Нестор Максимович Амбодик-Максимович (27 октября 1744 -24 июля 1812) – российский учёный-медик, биолог и переводчик; статский советник. Один из основоположников российской акушерской и педиатрической школ. Автор первого русскоязычного руководства по фитотерапии.