Текст книги "Город Старица и местночтимая подвижница Пелагия"

Автор книги: Александр Шитков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

РОДИНА ПЕРВОГО ПАТРИАРХА

Земля старицкая… Она занимает южную часть Тверской области. Холмистая местность изрезана здесь живописными речными долинами. Центр края – Старица – стоит на двух довольно крутых берегах великой русской реки Волги.

Немного найдется в России городов, переживших, подобно Старице, многие века и не утративших при этом своего первоначального облика. Как старинная книга, он сумел сохранить свои древние страницы, позволяющие и сегодня, спустя более чем семь столетий, почувствовать аромат ушедших веков, проследить нерасторжимую связь времен, увидеть основные черты материальной и духовной жизни русской провинции.

Обращаясь к прошлому Старицкого края, обычно вспоминают знаменитых местных уроженцев, имена которых занесены в книгу славы России и мира. В Старице в 1746 году родился выдающийся русский ученый механик-самоучка Лев Федорович Сабакин. Уроженец села Коледино Петр Егорович Чистяков, впоследствии адмирал военно-морского флота, фактически закрепил за Россией Южные Курильские острова. В селе Чудово в 1795 году родился Дамиан Кононов (Дамаскин) – видный деятель Русской Православной Церкви, который 42 года был настоятелем Спасо-Преображенского монастыря на Валааме. Главный дирижер Киевского оперного театра и Ленинградского театра оперы и балета Константин Арсеньевич Симеонов – уроженец села Казнаково. Уроженец этого же села Николай Геннадьевич Казнаков – генерал-губернатор Западно-Сибирского края, почетный гражданин городов Бердичева и Омска. Публицист и философ Иван Гаврилович Головин – родом из села Архангельское. Один основоположников современной архитектуры, представитель конструктивизма Иван Ильи Леонидов – уроженец деревни Власиха. Доктор исторических наук, первый декан исторического факультета Калининского педагогического института Анатолий Николаевич Вершинский – родом из села Игуменки.

Старицкий край – родина многих известных писателей, деятелей искусств: талантливый певец Государственного хора СССР Иван Петрович Донин – уроженец села Броды. На Вознесенской улице города Старицы (ныне улица имени адмирала Октябрьского) родились братья Пейсины, – Абрам стал композитором, а Илья – писателем. Талантливый поэт Николай Иванович Тряпкин родился в деревне Саблино, а роднчя деревня писателя-фронтовика Виктора Александровича Курочкина – Кушниково. Большой вклад в градостроительство Старицы и Тверской губернии в XVIII–XIX веках внес уроженец города Матвей Алексеевич Чернятин.

Многое напоминает и воинской доблести старичан. В Старицком уезде родился герой обороны Севастополя, вице-адмирал Владимир Алексеевич Корнилов, погибший в 1854 году, и один из руководителей обороны Севастополя в Великой Отечественной войне, командующий Черноморским флотом адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский. Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза Матвей Васильевич Захаров – родом из деревни Войлово. Шестнадцать Героев Советского Союза дала и воспитала старицкая земля в годы Великой Отечественной войны, а солдаты Алексей Федорович Гудков и Василий Александрович Петров стали полными Кавалерами орденов Славы.

Старицкая земля – край многовековой государственно-политической и культурной истории, насыщенный именами и событиями, известными далеко за его пределами.

Хотя первое зафиксированное в летописях упоминание о Старице относится к 1297 году, когда «срублен бысть городок на Волзе, ко Зубцеву на Старице», духовной же основой для появления именно здесь древнего городища стал Свято-Успенский монастырь, устроенный здесь намного ранее иноками Киево-Печерского монастыря. Стягиваясь на колокольный благовест, вокруг монастырских стен начали селиться кузнецы и ремесленники. Старица постепенно становится мощной крепостью и одним из социально-экономических центров Суздальского княжества. В XIV веке здесь начали добывать уникальный «старицкий мрамор». Из летописных источников известно, что белый старицкий камень использовался для строительства домов, храмов, крепостных стен не только на территории тверской земли, но и в таких городах как Москва, Владимир, Смоленск, Каргополь, Нижний Новгород, а позднее для строительства северной столицы – Санкт-Петербурга.

С укреплением Москвы как стольного града централизованного Российского государства значение Тверского княжества в государственно-политической жизни Руси стало искусственно принижаться. Один из самых устойчивых стереотипов, в котором воспитаны на протяжении веков многие и многие поколения россиян, – что именно Москва начала собирание русских земель. Но, опираясь на исторические документы, сегодня со всей очевидностью надо констатировать, что процесс объединения русских земель был начат Михаилом Ярославичем Тверским, которого первым стали величать «Великим князем всеа Руси». Именно он на нашей старицкой земле совершил величайший подвиг, когда 22 декабря 1317 года в местечке Бортенево были разгромлены объединенные московские и татаро-монгольские войска.

В XVI веке Старица по духовной грамоте великого князя Московского Ивана III была отписана в удел младшему сыну Андрею, который принял титул князя Старицкого. Но благодаря этому неординарному событию, Старица, небольшой тверской городок на Волге, получит как бы второе рождение, заявит о себе и станет играть особую роль в Российском государстве. Князь Андрей Иванович создал здесь удельную думу наподобие московской. Старицкие войска под его руководством неоднократно участвовали в военных походах. Но, пожалуй, самым ярким явлением деятельности князя Андрея Ивановича было возрождение жемчужины города – Свято-Успенского, монастыря. В 1530 году князь построил в нем белокаменный Успенский собор. В XVI столетии монастырь стал одним из центров духовной жизни центральной России. Именно в Старице, в дворянском роду Садыревых-Полевых, родился отрок Григорий, будущий архиепископ Казанский Герман, впоследствии причисленный клику святых. Во времена его служения архимандритом Свято-Успенского монастыря сюда был принят на воспитание посадский отрок Иоанн, ставший в 1589 году первым Патриархом Московским и всея Руси Иовом. Здесь же начинал свое монашеское служение и будущий настоятель Троице-Сергиева монастыря архимандрит Дионисий, поднявший в 1610 году знамя освободительной борьбы против поляков и благословивший войска князя Пожарского на изгнание их из Москвы. Вот какое яркое созвездие подвижников веры дал Свято-Успенский монастырь в XVI столетии.

Сын князя Андрея Ивановича Владимир окажется единственным потомком Ивана III по мужской линии, имевший право претендовать на великокняжеский престол. Однако нельзя однобоко представлять деятельность князя Владимира Старицкого только как фигуры, на протяжении многих лет являвшейся «знаменем антиправительственных сил». Князь Владимир Андреевич был одним из выдающихся полководцев XVI века. Благодаря полководческому таланту и верной службе на благо Отечества, он поднялся до самых вершин тогдашней военной иерархии.

Князь Владимир Старицкий внес определенный вклад и в Тверскую культуру, построив великолепный Борисоглебский собор – один из замечательных памятников шатрового зодчества XVI столетия.

В это же время в удельном княжестве развивается искусство лицевого шитья. Здесь особая роль принадлежит Евфросинии, жене князя Андрея Ивановича Старицкого. Все дошедшие до нас плаща-ницы, выполненные в мастерской княгини, позволяют исследователям говорить о «стиле Старицких» – таком же ярком явлении в русском декоративном искусстве XVI века, каким для XV века явилось шитье Софьи Палеолог, а для XVII века – произведения Строгановских светлиц.

Во второй половине XVI века Старица стала вотчиной царя Ивана Грозного. Посетивший ее государь буквально влюбился в этот живописнейший городок над Волгой, дав ему ласковое прозвание – «Любим-город». Суровый администратор и политик, Грозный был глубоко православным человеком, и с радостью уединился в местном Свято-Успенском монастыре, вознося вместе с простыми монахами молитвы Господу и выпрашивая у Него прощения за свою – нередко понуждаемую интересами державы – жестокость. В 1570 году Иваном Васильевичем была построена Введенская церковь Свято-Успенского монастыря.

Все политические дела временно перешли в «бывшую удельную столицу», в город Старицу. Здесь зазвучала иностранная речь. В 1581 году, в ходе Ливонской войны, сюда к Ивану Грозному прибыл на переговоры о мире посол Папы римского Григория XIII иезуит Антонио Поссевино. Итогом состоявшихся переговоров явилось перемирие, заключенное между Москвой и Польшей в январе 1583 года.

Со смертью царя Ивана Васильевича Грозного «бывшая удельная столица», город Старица, становится обыкновенным провинциальным городком, сохранившим, однако, свой неповторимый облик и исторический ландшафт.

В XVIII–XIX веках Тверской край, находившийся на пути между Москвой и Петербургом, получил своеобразное культурно-историческое развитие. Именно здесь лучшие московские и петербургские архитекторы строили великолепные здания. Именно в Тверской губернии сосредоточилось множество дворянских усадеб, принадлежащих жителям обеих столиц и, соответственно, здесь были особо ощутимы элементы столичной культуры. Характерный пример – Преображенская церковь в селе Красном, построенная в 1 790 году. На первый взгляд она воспринимается даже не как культовое сооружение, а просто как прекрасное произведение архитектуры. Создал это празднично-нарядное здание архитектор Ю.М. Фельтен, несколько ранее построивший знаменитую церковь Чесменского дворца в Петербурге. Между церквами в селе Красном и в Чесменском дворце – поразительное сходство. Однако зодчий не просто повторил свой прежний шедевр, а создал новое оригинальное сооружение. Цоколь, узорные детали фасада, обрамление портала, окна типа «готическая роза», наличники дверей и окон – выполнены из белого старицкого камня. Здание поэтому выглядит теплее, изысканнее петербургской церкви, детали для которой были изготовлены из металла и гипса.

В XIX веке Старица стала центром культурной жизни уезда, чем особенно отличались дворянские усадьбы, памятные и по сей день именами местных уроженцев, приезжих владельцев и постоянных гостей. Сюда неоднократно приезжал любивший эти края Александр Сергеевич Пушкин, подолгу гостивший у своих друзей Вульфов в Бернове и Малинниках, или у Панафидиных в Курово-Покровском. Здесь он работал над VII главой «Евгения Онегина», писал свой неоконченный «Роман в письмах», «Посвящение» к поэме «Полтава», стихотворения «Анчар», «Зимнее утро», «Цветок», «Ответ Катенину», «Зима. Что делать нам в деревне?..», «Ответ Готовцевой», «В прохладе сладостной фонтанов», «Поэт и толпа», поэму «Тазит». Здесь, рядом с Берновской усадьбой, находится тот самый омут, темные воды которого подтолкнули Пушкина к написанию драмы «Русалка», а на городском кладбище самой Старицы и доныне еще можно видеть мраморное надгробие на могиле девицы Машеньки Борисовой, послужившей ему прототипом для создания образа героини «Капитанской дочки».

Неподалеку от Старицы, в деревне Коноплино, жил в своем имении писатель Иван Иванович Лажечников, создавший здесь своего «Басурмана», а через некоторое время начавший работать над романом «Колдун на Сухаревой башне». В самом городе до сих стоит здание, где в 1834 году Иван Иванович, будучи директором народных училищ Тверской губернии, открывал Старицкое уездное училище.

В селе Ивановское участником Отечественной войны 1812 года Дмитрием Шелеховым была организована первая в России сельскохозяйственная школа. В своем имении Чукавино до конца дней жил Иван Великопольский, входившим в литературные круги, знакомым с Пушкиным, Аксаковым, Гоголем, Белинским, причем последний приезжал к нему в усадьбу 1836 году. В имении Валентиновка проживал известный русский социолог и философ-позитивист Евгений де Роберти, профессор университетов в Брюсселе и Петербурге. Его имя вошло в советский энциклопедический словарь.

На старицкой земле работал художник Исаак Левитан, здесь бывали писатели Федор Глинка и Александр Островский, останавливался в 1824 году император Александр I, начинал свою актерскую деятельность Николай Румянцев, – будущий известный клоун Карандаш, – и многие, многие другие.

Удивительный старицкий край был родиной и последним пристанищем многих российских губернаторов. Среди них Тимофей Иванович Тутолмин, первый Тверской наместник, впоследствии генерал-губернатор Москвы, проживавший в имении Новое; Александр Васильевич Поликарпов, первый гражданский губернатор Тверской губернии, похоронен в селе Панафидино; в имении Ивановское-Братково до конца своих дней проживал Дмитрий Иванович Ермолаев, бывший вице-губернатор Казанский и Вятский; в ограде Успенской церкви села Берново покоится прах Орловского губернатора Ивана Петровича Вульфа; из родового имения Иваьовское вышли два губернатора– Алексей Михайлович Корнилов, губернатор Тобольска и Иркутска, и его сын Александр Алексеевич, губернатор Киева, Тобольска и Вятки.

Архитектурное наследие Старицы и Старицкого края издавна привлекало внимание многих русских художников. В храмах Старицы и уезда трудились живописцы Симбиров, Шишкин, Гусев, Чириков, Кочеров, Масленников и другие.

Старицкий край по праву может гордиться давней краеведческой традицией и ее близостью к высоким сферам науки, литературы и искусства. 22 июня 1884 года в Твери начала свою деятельность ученая архивная комиссия, куда входили выдающиеся тверские ученые-историки, писатели и просто любители старины. Одним из таких был Иван Петрович Крылов, которого можно по праву называть пионером старицкого краеведения. Именно он стоял у истоков многих славных дел – это и проведение археологических раскопок, и создание музея местного края, и издание первой старицкой газеты «Старицкое Поволжье», и выпуск девяти книг по истории местного края. Благодаря стараниям Ивана Крылова, в Старицу в 1903 году прибудет около 50-ти участников Второго Губернского Археологического съезда, делегатами которого были директор Общего Архива Министерства Императорского Двора А.В. Половцев, профессора И.А. Шляпкин, И.Я. Гурлянд и Б.А. Тураев и многие другие. Специально к этому дню в одной из комнат Духовного училища (ныне здесь здание Педагогического училища) Крылов устроит небольшую выставку предметов местной старины. Позднее Иван Петрович Крылов будет пожалован званием потомственного Почетного гражданина города Старицы.

Старица может гордиться и тем, что именно здесь в 1911 году стал издаваться один из первых в России историко-краеведческих журналов «Тверская Старина», у истоков которого стояли И. П. Крылов и старичанин Анатолий Вершинский. В журнале печатались старицкие краеведы: полковник Ф.И. Зубарев, игумен Арсений, священник Ушаков.

Старицкие места тесно связаны с фамилией Клодтов – художников, скульпторов, живших в имении Сущево. В 1919 году во главе старицкого музея оказался Евгений Александрович Клодт, собравший богатейшую картинную галерея – это работы М.П. и М.К. Клодтов, Айвазовского, Семирадского, Рокотова. Кипренского, Левитана, Боровиковского, привезенные из местных усадеб.

Видным деятелем науки в советское время стал Николай Иванович Булеев, уроженец деревни Борисово, доктор физико-математических наук, заслуженный деятель науки и техники. Из крестьянской семьи, из села Броды, вышел заслуженный артист России Иван Петрович Донин. Живопись нашего земляка, члена-корреспондента Академии художеств, лауреата Государственной премии России имени Репина, Ефима Ивановича Зверькова, уроженца села Нестерове, получила всеобщее признание. Известный архитектор, которым гордится старицкая земля, Иван Ильич Леонидов – уроженец деревни Власиха. Василий Алексеевич Комиссаров, ученый-биолог, доктор сельскохозяйственных наук – родился в селе Ягодино. Уроженец села Первитино Юрий Федорович Ралль стал вице-адмиралом Балтийского флота.

Со старицкой землей связаны также имена людей трудового подвига. Это два Героя Социалистического Труда – Алексей Иванович Иванов, бывший председатель колхоза «Октябрь», и Антонина Ивановна Смирнова – бывший преподаватель Старицкого педагогического училища.

Я намеренно приостанавливаю перечень имен, известных и дорогих памяти каждого старичанина – со многими из них читателю предстоит встретиться на страницах этой книги. Но обязательно должен напомнить, что Старица – эта такая же наша общерусская духовная Родина, как Радонеж или Оптина Пустынь. Именно здесь начинал свое монашеское служение будущий первый Патриарх Московский и всея Руси Иов. Старица – это и наш исток, и наша общая боль, которую лечить надо всем миром, как раньше строили храмы. Никакой проблемы «малых городов» в дореволюционной России не существовало. И даже более того – то, что сегодня для нашего Центра стало обузой, было для него во все предшествующие столетия опорой. Свидетельство тому – история более чем семивековой жизни маленького городка Старицы – одного из тех, в которых, как в капельке воды, отразились основные черты материальной и духовной жизни русской провинции. И если мы не остановим процесс забвения «малых городов» России, то скоро не останется и самой России.

ВОЗРОЖДЕНИЕ УСПЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ СТАРИЦКИМИ КНЯЗЬЯМИ

Особую, неповторимую страницу в историю города Старицы и Свято-Успенского монастыря вписал XVI век. И связана она, в первую очередь, с деятельностью старицких князей, одного из знатнейшего русского рода XVI столетия, потомков Рюриковичей, и внесенные в святцы три имени Свято-Успенского монастыря – Герман, Иов и Дионисий.

Сегодня сложно сказать о том, какова была бы дальнейшая история Свято-Успенского монастыря и города Старицы, если бы по духовной грамоте великого князя Московского Ивана III в 1504 году не была отписана младшему сыну Андрею, который принял титул князя Старицкого. Но именно благодаря этому событию тверской городок на Волге Старица получит как бы второе рождение, по новому заявит о себе, и будет играть особую роль в российском государстве XVI столетия.

В первой четверти XVI столетия князь Андрей Иванович Стариц-кий возродил древний монастырь, перенеся его на новое место. Он поместил его напротив древнего городища, ближе к реке Волге, что было сделано в стратегических целях – монастырь охранял беззащитный посад правого берега реки Волги.

Сейчас, когда смотришь с холма на монастырские сооружения, они кажутся небольшими и приземистыми. Здания утеряли оборонительные признаки и имеют вполне мирный вид. Подойдя к ним, поражаешься четкой завершенности форм, какому-то стилистическому единству всех построек, хотя принадлежат они разным историческим периодам. Нас сразу же захватывает дыхание того большого и мужественного искусства, которым в совершенстве владели наши предки. Почти каждый век вносил свои черты в архитектурные формы ансамбля, который сегодня удивляет совершенством пропорций, затейливостью выдумки.

Искусство неизвестных русских мастеров XVI века поражает. Они словно спешили наверстать упущенное время за почти три века иноземного ига.

Это была эпоха пробуждения творческих сил народа. Никогда прежде, пожалуй, не ощущалась так остро потребность в национальном самоутверждении и выявлении индивидуальности художника, причастности своего времени к истории России и личной за нее ответственности. К старому возвращались не более, чем в любое другое время. Вдохновенно искали новые пути.

Главная монастырская постройка – Успенский белокаменный собор, построенный в 1530 году. С него началось создание нового ансамбля Свято-Успенского монастыря, отвечавшего возросшему политическому, экономическому, культурному значению города Старицы.

Собор стоит в глубине двора, среди монашеских могил и каменных надгробий, в окружении более поздних сооружений. Исследовательница старины О. Д. Балдина писала: «При возведении собора, да и других зданий, княжеском'у зодчему пришлось решать нелегкую задачу – надо было поставить будущий собор так, чтобы он зрительно не потерялся рядом с высоким городищем, с его стенами и башнями, с его церквями и хоромами».1 К тому же, как подобало преемнику древнего монастырского храма, собор должен был быть в меру торжествен и великолепен. Ведь сооружался ли по заказу одного из сыновей великого князя Московского Ивана III – князя Андрея Старицкого.

Несмотря на то, что в плане собор был достаточно традиционен, несколько вытянут с запада на восток, имеет четыре довольно массивных внутренних столба и три апсиды, он представляет оригинальный памятник русского зодчего первой половины XVI столетия. Своеобразие собора заключается в его внешнем облике, который определяется сложной пирамидальной композицией. Зодчий выделил центральную главу храма, поставив ее на восьмигранный постамент, некогда украшенный килевидными кокошниками. Угловые же части храма он понизил, завершив их самостоятельными главами, также имеющими в своем основании декоративные кокошники.

Рассматривая декоративные детали в убранстве Старицкого собора, невольно подмечаешь общие черты с Успенским собором Московского Кремля. Много общего содержится, по словам той же исследовательницы монастыря О. Д. Балдиной, «в настенном поясе из тонких удлиненных колонок, в перспективном килевидном портале с сильно выдающимися вперед капителями».2 Видимо, знаменитый Московский Успенский собор, возведенный отцом (1475–1479), еще с детства поразил воображение старицкого князя Андрея Ивановича.

Под собором – большой подклет, сложенный из белого камня, он предназначался, возможно, для погребения княжеской семьи и настоятелей. Позднее, во время пребывания царя Ивана Грозного в Старице, здесь был устроен подземный ход, прорытый, якобы, «под Волгой, с выходом к городскому Борисоглебскому собору»/ Поиски потайного хода в XIX веке местным любителем древностей Иваном Петровичем Крыловым так и не увенчались успехом.4

Собор очень светлый и просторный. Сын князя Андрея Ивановича – князь Владимир Старицкий украсил внутри собора стены и устроил трехъярусный иконостас. В ризницу были даны вкладом ценные богослужебные книги, церковные сосуды и шитые пелены. В числе вкладов находилась плащаница, шитая золотом и серебром по красному шелку, с дарственной надписью от любимой царя жены Ивана Грозного – княгини Анастасии Романовой,-

Несколько позже Успенского собора, в 1570 году, по велению царя Ивана Грозного выстроена была Введенская церковь с огромной трапезной палатой в два этажа. Вверху расположен большой трапезный зал, к которому с северо-востока примыкает теплая церковь. Над ней возносится высокий каменный шатер. Внизу – обширные помещения для поварни, кладовых, погребов. Также как в московской Грановитой палате, своды трапезной опираются на мощный квадратный столб. В 1802 году с севера к церкви пристроили паперть, а еще позже с южной стороны – палату, где находилась монастырская ризница.

По «Историческому описанию….» игуменом Арсением, в Старицком Свято-Успенском монастыре в XVI веке были построены: «… церковь кирпичная над Святыми воротами во имя святого Василия Анкирского; деревянная колокольня, срублена была в клетку; три каменных корпуса для настоятеля и братии…»6

В 1535 году в семье старицкого князя родился Владимир. Вот как об этом написал летописец: «Того же лета 7043 (1535 год – А. Ш.) июля в 9 день родися князю Андрею Ивановичю в Старице сын Володимер».7

Когда Владимиру было два года, его отец, князь Андрей Иванович, в 1537 году поднял мятеж против правительницы Елены Глинской, которая в период малолетства Ивана IV фактически возглавляла руководство страной, ведь как гласит Псковская летопись, после смерти великого князя Василия III, отца Ивана IV, правление государством было поручено «душеприказчикам», среди которых был и князь Андрей Старицкий. s Началась борьба за власть. Одну из главных ролей стал играть фаворит Елены Глинской князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский. «С его помощью правительство совершило подлинный переворот, – пишет историк А. Л. Юрганов, – удалив из опекунского совета приближенных к великокняжескому двору».9

В этот период к власти пришли группировки князей и бояр, часто сменявшие друг друга. Доносы сопровождались кровавыми расправами. Одной из первых жертв стал дядя молодого великого князя Дмитровский князь Юрий. Князю Андрею Ивановичу пришлось Укрыться в своем Старицком уделе. Живя там, Андрей постоянно ждал опалы. Вместе с ним все время находилась жена Ефросиния, которая наверняка была вовлечена в дворцовые интриги. Чуткая и преданная жена, она видела, как переживал князь, как затаился он в своем уделе, стараясь не привлекать к себе никакого внимания.

Князь Андрей Старицкий, сидя безвылазно в своем уделе, по-видимому, хотел постепенно отойти от «государевых дел». Но это ни в коем образом не входило в планы Москвы. Началась «дипломатическая» игра, которую затеяла Елена Глинская и ее боярское окружение. Слухи и доносы постоянно шли в Москву на удельного старицкого князя. Обе стороны как бы проверяли друг друга и одновременно ждали, кто первым не выдержит. Не выдержал старицкий князь Андрей.

Вывод его войск из Старицы 2 мая 1537 года на православный праздник князей Бориса и Глеба, «невинно убиенных» еще в XI веке их братом Святополком, прозванным на Руси за коварство «Окоян-ным», совсем не случаен: князь Андрей тем самым подчеркивал, что он не хочет повторить злополучную судьбу князей-мучеников.

Что это – мятеж? Неужто удельная Старица собиралась померяться силой с самой Москвой?

В Москве действительно поняли всю опасность и серьезность старицкого мятежа, ведь князь Андрей с мятежным войском двинулся в сторону Великого Новгорода. Великокняжеские войска бросились, в буквальном смысле слова, вдогонку, так как новгородцы, объединенные со Старицей, представляли для Москвы очень серьезную силу.

Но новгородцы не поддержали князя Старицкого, после чего он оказался в безвыходном положении. Из Новгорода навстречу мятежникам был послан отряд воеводы И. Бутурлина, оснащенный артиллерией, а в тылу старицких мятежников уже ждали правительственные войска.

Итак, старицкие войска были окружены, и поражение их стало неминуемо. Единственно верным шагом для них были переговоры, на что они и решились, рассчитывая на прощение и свободу. Думается, что и для правительственных войск это было более приемлемым, чем открытое сражение, в котором все решали бы случай и личное мужество. Да и к тому же нельзя было учитыватьсложное международное положение, требовавшее военной мощи, а не ослабления в международной борьбе.

Надо сказать и о том, что фаворит Елены Глинской Овчина-Оболенский укрепил в мятежниках веру в помилование: «поцеловал крест», и говорил, что волос не упадет с головы князя Андрея Ивановича, если он добровольно приедет в Москву. Поверив в эти слова, 1 июня мятежники в сопровождении московских воевод прибыли в Москву. Елена Глинская разыграла удивление: как мог боярин Иван Овчина дать такое обещание сам, «с великим князем не обослався». И для виду наложила на него опалу. А князя Андрея Старицкого сразу же схватили и бросили «в заточение на смерть». На узника надели некое подобие железной маски – тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме. Перед тем, как похоронить князя Андрея Ивановича, пришлось оттирать на теле умершего следы от железных оков. Его положили в усыпальнице великих и удельных князей – Архангельском соборе Московского Кремля, там, где покоились опальные, рядом с братом Юрием, умершим в той же тюрьме.10

Жену Андрея – Ефросинию Хованскую посадили «на Берсеневский двор, а малолетнего Владимира сперва держали отдельно от матери и только потом ей отдали в тын»," то сеть в место заключения, огороженное тыном.

Через год скоропостижно скончалась Елена Глинская. По мнению иностранцев, она была отравлена. Восьмилетний мальчишка Иван IV – круглый сирота. Он восседает на троне в шапке Мономаха, со скипетром и державой, а вокруг – ожесточенная борьба боярских кланов за власть.

В 1541 году к власти пришли Вельские, которые освободили из заключения многих опальных князей и бояр. А 29 декабря были освобождены из заключения жена и малолетний сын удельного князя Андрея Старицкого. Вот что мы читаем в летописи об этих событиях: «По печалованию отца своего Иоасафа митрополита и бояр своих, князя Владимира Андреевича и матери его княгиню Ефросинию, княже Андреевскую жену Ивановича, из нятства выпустил и велел бытии князю Владимиру на отца его дворе на княже Андреевском Ивановича с матерью. Очи свои им дал видети, да вотчину ему отца его отдал, и велел у него бытии бояром иным и дворецкому, и детем боярским дворовым, не отцовским».12 Таким образом, после бурных событий, проходивших в годы малолетства Владимира, старицкий удел сохранился, а его малолетний владелец, двоюродный брат Ивана IV, оказался единственным потомком Ивана III по боковой линии, имевшим право претендовать на великокняжеский престол.

Детство Владимира прошло, в основном, при дворе великого князя. Можно сделать вывод о том, что, оставаясь в Москве, старицкий князь, лишенный на некоторое время материнской любви, был лишен и детских забав. В чинных великокняжеских покоях испокон веку витал дух Домостроя, а это значит, что жизнь во дворце подчинена была раз и навсегда установленному порядку. Князь Владимир часами высиживал на долгих церемониях, послушно исполнял утомительные, бессмысленные в его глазах ритуалы. В мае 1542 года на целую неделю старицкий князь вместе с Иваном IV, боярами и князьями выезжал «к живоначальной Троице в Сергиев монастырь помолитися», а в декабре этот же кортеж выезжал молиться «в Боровеск, и в Можайск, и на Волок…»13 И так продолжалось несколько лет. Как сообщает Постниковский летописец, Владимир побывает в 1546 году на Коломне, а на следующий год из Троице-Сергиева монастыря вместе с царем Иваном IV они приедут в город Старицу.14 По всей видимости – это первый приезд великого князя в наш древний город.

Родственные доверительные узы Старицких с великокняжеским домом в это время были настолько крепки, что царь Иван Васильевич во время походов на Казань смело доверяет двоюродному брату командовать центральными полками русской армии.

Постепенно князь Владимир овладеет военным искусством и, как покажут дальнейшие события, царь Иван Грозный часто будет поручать самые ответственные боевые дела старицкому князю. Ум стратега сочетался в нем с большим личным мужеством, обстоятельной рассудительностью. Особенно это все проявится в знаменитом последнем походе на Казанское ханство в 1552 году.