Текст книги "Мастер Исхода"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава десятая
Еще один сюрприз неправильной планеты

Океан был внизу. Над скалистым берегом, заваленным плавником и прочим океанским мусором, поднимался отвесный гранитный клиф почти стометровый высоты.

Мне было любопытно спуститься вниз и поглядеть, что именно выносят волны.

Но Мишка только глянул – и сразу стало ясно, что он не склонен заниматься альпинизмом.

А Марфа, в свою очередь, дала понять, что не собирается подниматься в небо, когда оно так и кишит здоровенными зубастыми тварями. В последнее время к нам привязалась целая банда птеродактилей, подметавших все, что оставалось после наших трапез, и серьезно присматривавшихся к Марфе: не сойдет ли за десерт?

Поначалу я опасался, что свора стервятников привлечет к нам внимание крупных хищников, но пока обходилось. Может, потому, что дичи в здешней саванне было просто немерено. Сотни тысяч тонн бронированного и полубронированного мяса. Здесь постоянно кто-то кого-то жрал. Причем в титанических масштабах.

Но, передвигаясь скрытно, под прикрытием растительности, можно было двигаться вперед. Хотя, признаться, мне уже порядком надоело находиться в постоянной готовности к бегству.

В собственной стае летающих тварей было и свое преимущество: считая нас своей личной собственностью, они гнали прочь других потребителей падали. Именно поэтому я не пытался от них избавиться.

Трава вдоль клифа была в самый раз: и всё видно, и спрятаться можно при необходимости. Поэтому я счел не слишком большим риском двинуться вдоль обрыва, время от времени поглядывая вниз. В перспективе я рассчитывал выйти к какой-нибудь реке с качественной древесиной вдоль берегов. И попробовать сварганить что-нибудь плавучее. Нет, я понимал, что путешествие по океану на плоту, тримаране или грубом подобии баркаса (ничего лучшего с моим скудным набором инструментов не сделать) – чистой воды авантюра. Но у меня такой характер, что не действовать я просто не могу. Эх, не скоро из меня выйдет Пророк!

Кое-что внизу привлекло мое внимание. С полдюжины птеродактилей вилось над нагромождением скал, обнаженных отливом.

Пара падальщиков из нашего эскорта немедленно спикировала вниз: поглядеть, что там такое.

Мне тоже стало любопытно. Я переглянулся с Лакомкой и стал разматывать ременный трос.

Мишка рыкнул неодобрительно.

– Да ладно, мы ненадолго, – сказал я ему. – Одна нога здесь, другая там, не нервничай.

Нет, чутье меня не обмануло. Спускаться стоило. Я понял это, когда увидел, что именно привлекло внимание падальщиков.

Видимо, его принесло сюда уже мертвым. Труп застрял в щели между скалами, и зубастым стервятникам было довольно трудно до него добраться. Тем не менее его уже порядочно объели. Однако не настолько, чтобы я не мог его опознать. Оскользаясь на мокрых водорослях, я спустился вниз и, стараясь не дышать, изучил его во всех подробностях. Сомнений не было. Как и никакой возможности отнести его к подвиду ихтиозавров. Застрявшее между камней тело некогда было дельфином. Теплокровным млекопитающим. Таким же, как я или Лакомка. Этого не могло быть в мире ящеров. Но это – было.

Следующие два дня, пока мы двигались вдоль клифа, я интенсивно размышлял, пытаясь переварить увиденное. И придумать какое-нибудь приемлемое объяснение. Единственное, чем отличается эта Земля от прочих, – отсутствие наклона оси вращения. Вечное лето на экваторе, вечная весна – в средних широтах, и вечная стужа – ближе к полюсам. Но это лишь то, что лежит на поверхности. Как такая стабильность будет влиять на атмосферные потоки, на тектонические явления… Короче говоря, эта планета – настоящий подарок геофизикам. Если ее когда-нибудь освоят настолько, что ученые смогут здесь заниматься наукой, не опасаясь, что какой-нибудь эратозавр примется откусывать ученые головы…

Я ломал голову над увиденным, даже не подозревая, что «неправильная планета» приготовила мне еще один сюрприз. Такой, что все прежние выглядели в сравнении с ним пустяковыми розыгрышами.

Это случилось на третий день, ранним утром, когда мы, наконец, нашли свою реку. Прекрасную реку, немножко бурную, зато с отличными деревьями по берегам, впадающую в небольшую живописную бухту, которую в цивилизованном мире непременно сделали бы курортом.

Здешние края трудно было назвать цивилизованным миром, но в этой очаровательной бухте кое-какие признаки цивилизации наблюдались. Я бы сказал, очевидные признаки.

Метрах в двадцати от покрытого белым песочком берега на синем зеркале залива стоял самый настоящий парусник.

Первой моей реакцией было – вскочить и заорать: ведь я наконец-то нашел своих. Но я вовремя вспомнил, что нахожусь на неправильной планете. И радость свою придержал. На корабле мог быть кто угодно. Например, зеленоголовые ящеры. Почему бы и нет? Судя по истории Земли-Исходной, сосуществование развитых цивилизаций и дикарских племен – нормальное явление. И такое же нормальное явление – активно-агрессивная реакция на чужаков.

Все-таки я не зря учился на Земле-Исходной. Знание истории планеты-прародительницы еще никому не мешало.

Не следует также забывать об умершем в муках Пророке по имени Шу Дам. Можно ли допустить, что Пророка съели зеленоголовые умники?

Маловероятно. Но – возможно. Вдруг по каким-то причинам Шу Дам не смог как следует восстановиться? Скажем, случайно лишил жизни кого-то из колонистов и вновь потерял Дар. Отняв человеческую жизнь, Одаренный надолго и основательно теряет связь с Высшим. Правда, только если убивает, так сказать, собственноручно. Если я, к примеру, захочу кого-то убить – мне достаточно лишь пожелать. И мои зверушки все сделают сами.

На песочке у воды не наблюдалось никакого шевеления. На кораблике – тоже. Во всяком случае, я ничего разглядеть не смог. Эх, как мне не хватало способности видеть глазами Марфы!

Зато я вполне оценил сам кораблик. И одобрил его строителей. Примитивно, но добротно. Длина – метров десять—пятнадцать. Единственная мачта – метров шесть—семь высотой. Еще мне удалось разглядеть торчащие над бортами черенки весел – шесть пар, и еще одно – кормовое. И ничего, что суденышко это выглядело довольно примитивным. На подобных корытцах наши отважные предки с Земли-Исходной ухитрялись пересекать не то что моря – океаны.

Кто же все-таки сюда пожаловал?

Можно было спуститься вниз, однако я посчитал это преждевременным. Сначала надо выяснить, кто такие здешние мореплаватели.

Кое-как, особенно не надеясь на успех, я попытался объяснить Марфе, кого мы ищем. Упирал главным образом на то, что нужные особи должны что-то держать в конечностях. У зеленоголовых неплохой природный арсенал, и всё же копье и лук обладают изрядными преимуществами перед зубами и когтями.

Озадаченная Марфа ушла в воздушный поиск. Наземным занялась Лакомка. Из нас троих она была приспособлена для этого наилучшим образом. А мы с Мишкой остались на пригорке – наблюдать за бухтой.

Нашла Лакомка. Причем довольно быстро, потому что хозяева парусника ушли совсем недалеко. Марфа могла бы обнаружить их еще быстрее, но я дал ей неправильные вводные. Это выяснилось сразу же, как только я (из укрытия, разумеется) увидел храбрых мореплавателей. Узнал я их сразу. Это было нетрудно, потому что они оказались людьми. Точнее, издали они выглядели совсем как люди. Невероятно отважные люди.

Мы, вернее я с Лакомкой, взобрались на подходящее дерево (или как там называлось это ветвистое растение) и получили возможность наблюдать храбрецов во всей красе.

Их было немного, чуть больше дюжины. Точнее определить было непросто – они всё время двигались: то ныряли в траву, то выскакивали из нее, будто пробки из бутылки шампанского. Прыгали довольно высоко – метра на полтора, так что рассмотреть их я смог достаточно хорошо. Черные (или очень загорелые), с курчавыми головами и «правильным» набором конечностей. Ростом примерно с меня или малость покороче. Голые по пояс, а ниже одетые в некое подобие коротких штанов. Была ли на них обувь, рассмотреть не удалось. Но оружия у них определенно не было. Зато храбрости хватало. Нужно иметь очень крепкие нервы и изрядное мужество, чтобы дразнить сидящую на яйцах хищную динозавриху весом тонны этак в две.

Понятно, почему у них не было оружия. Завалить такую тварь с помощью копий – работа для самоубийц. Здоровенная башка, покрытая какими-то костными наростами, полный зубищ контейнер-утилизатор, который выполнял роль пасти, передние лапы, достаточно длинные, чтобы сцапать глупца, подобравшегося ближе, чем на три метра. И вдобавок – невероятная для такой громадины шустрость.

Единственное, что спасало храбрецов, так это то, что динозавриха вынуждена была держаться поблизости от своей кладки.

Понятно, почему. Целью безбашенных моряков были именно яйца.

Яйца лежали аккуратной кучкой посреди вытоптанного пятна. То есть уже не слишком аккуратной, потому что время от времени кому-то из прыгунов удавалось подобраться достаточно близко, чтобы ухватить яичко (весящее килограммов восемь) и попытаться уволочь его подальше. Динозавриха, даже увлеченная процессом преследования другого храбреца, продолжала каким-то внутренним чутьем держать кладку под контролем. Как только похититель хватал яйцо, она стремительно разворачивалась и бросалась на него. Тот, разумеется, яйцо тут же выпускал и удирал со всех ног. Динозавриха подхватывала яйцо… А в это время другой храбрец…

Так продолжалось минут десять. Потом я обратил внимание на то, что расстояние, на которое удавалось унести яйца, всё увеличивается. То ли тысячекилограммовая мамаша подустала, то ли у воришек был свой стратегический план. Словом, в один прекрасный момент, когда динозавриха удалилась от кладки метров на тридцать, к яичной кучке подбежали сразу четверо. Схватив по яйцу, они кинулись в разные стороны. Динозавриха, оказавшаяся в положении буриданова осла, растерялась, очень огорчилась, уселась на оставшиеся яйца и испустила могучий инфразвуковой рев.

Храбрые моряки враз перестали прыгать и помчались в сторону залива. Вероятно, четыре яйца, которые они несли по очереди, моряки сочли достаточной добычей.

Храбрецы уже почти достигли ущелья, когда я понял, что ошибся в определении причины их поспешного отступления. Причина появилась внезапно и сокрушительно. И топотала так, что я услышал ее за полкилометра. Эти полкилометра «причина» преодолела секунд за сорок. Чудовищный динозавр (раза в два больше ограбленной мамаши) несся, словно спринтер, пригнув голову, высоко задрав хвост, десятиметровыми прыжками.

Первого моряка (точнее, последнего) он догнал так легко, как борзая догоняет домашнего кролика. «Контейнер» открылся, закрылся – и моряка не стало. Та же участь постигла второго, третьего… На каждого динозавр тратил не более секунды. Впрочем, для улепетывающих моряков каждая секунда имела значение. Кстати, яйца они не бросили.

Четвертый морячок подпрыгнул, вцепился в древовидный ствол и быстро-быстро полез наверх. Динозавр не стал за ним тянуться. Он мотнул башкой – и страшный удар так встряхнул «дерево», что бедный человечек оторвался и полетел вниз. Динозавр подхватил его на лету, слопал… И задумался.

Дело в том, что остальные успели-таки добраться до ущелья и, соответственно, исчезли из виду.

Динозавр задрал хвост еще выше, громко пыхтя, обследовал траву, выпрямился, подумал еще немного – и направился к подруге.

А я спустился с дерева и пошел знакомиться с храбрыми мореплавателями. Если это не одичавшие колонисты (что сомнительно), то я становлюсь первооткрывателем аж двух разумных рас. Притом – на одной планете. А ведь расам этим полагалось бы быть разнесенными во времени лет этак на пятьдесят. Миллионов, разумеется.

Хотя вполне возможно, что это тоже колония. Вот только чья?

Посоветоваться мне было не с кем, поэтому я решил идти напрямик. Как говаривал мой инструктор по контактам: «Чтобы контакт был успешен, надо его осуществить». Правда, это был инструктор по силовым контактам.

А еще меня очень интересовало: зачем героям-аборигенам яйца хищного динозавра? Если в качестве дорожных припасов, то им проще было бы лопать друг друга. Обошлось бы дешевле.

Глава одиннадцатая
Храбрые моряки с нетрадиционной реакцией на кошек

Яспустился в ущелье, когда уцелевшие мореплаватели как раз вытаскивали спрятанную в мангровых зарослях лодку.

Меня, прыгающего с корня на корень (в реку соваться я не рискнул, мало ли…), заметили сразу. Темнокожие любители яиц были храбрыми, но не беспечными. Пока пятеро волокли лодку (что-то типа вместительной байдарки), другие чутко сканировали окрестности. На сей раз Марфа бы их точно опознала: в руках у мореходов были короткие копья с довольно широкими металлическими (похоже, бронзовыми) наконечниками.

На мое появление они среагировали четко. Негромкий свист – и пятеро, что тащили лодку, тут же оставили это занятие, схватились за оружие и принялись высматривать что-то в зарослях за моей спиной.

Я продолжал свой спуск, пока не оказался на песке. Теперь у меня появилась возможность детальнее разглядеть мореходов. Нет, к негроидной расе они не относились. Скорее, черно-белый замес с преобладанием европейской крови. Похоже на тех колонистов, которых повел за собой Шу Дам?

Возможно. Хотя в той колонии, насколько я помню, должно быть не менее трети азиатов… Впрочем, сейчас мы…

– Здорово, парни! – произнес я по-русски.

Не поняли.

– Hay, guys! – повторил я по-английски.

С тем же результатом.

Китайского они тоже не знали. Равно как и французского.

Нет, это точно не колонисты. Если у меня оставались какие-то сомнения, то они исчезли, когда пятеро из восьми двинулись ко мне, окружая и с самым недвусмысленным видом поигрывая копьями.

– Мир, братья по разуму, мир! – воскликнул я, роняя собственное оружие на песок и поднимая руки ладонями вперед.

Будем надеяться, что хоть язык жестов у нас совпадает.

Не совпало. Пятеро продолжали надвигаться, а двое остальных поспешно загрузили драгоценные (?) яйца в лодку и поволокли ее к воде. Последний морячок продолжал контролировать периметр. Словом, команда работала слаженно и четко.

Тем временем пятерка подошла ко мне вплотную. Я не очень-то испугался. Парни, безусловно, крепкие и ловкие (судя по их играм с динозаврихой), но я все-таки Мастер Исхода.

Впрочем, в драку лезть я не торопился. Мне нужен был мирный, а не силовой контакт.

Один из моряков пинком отбросил мое оружие, другой сунул мне наконечник прямо под подбородок.

Я стоял спокойно.

Ребятки забеспокоились, заозирались. Мимика у них была очень выразительная, так что и без слов было ясно: ребятки пытаются сообразить, отчего я такой храбрый. Не потому ли, что в соседних кустах засела группа поддержки?

Так оно и было. Но я был уверен: Лакомку они точно не обнаружат.

Моряки обменялись несколькими фразами. Язык у них был красивый: певучий, изобилующий обертонами. Потом один из них, похоже, старший, моего роста крепыш и с косым шрамом поперек живота, рыкнул что-то совсем не мелодично. Задал мне вопрос.

– Извини, браток, не понимаю, – развел я руками.

Старший рыкнул снова, и другой морячок взмахнул копьем…

А вот это уже грубо. Желание меня прикончить я угадываю интуитивно. Уклон с уходом вниз, короткий удар в бедро (нож-крюк из динозаврьего когтя остался у меня на поясе – и пригодился), уход вправо-вперед – выход из кольца…

Не тут-то было. Парни довольно ловко сместились, и я снова оказался в окружении. Правда, теперь их оставалось четверо. Пятый остался на песке, баюкая парализованную ногу. Я ткнул ножом неглубоко, но в правильное место.

Нет, очень грамотные ребятки. Сразу увеличили дистанцию, чтобы лишить меня преимущества ближнего боя. Я сделал максимально свирепую рожу и уставился на вожака. Попытался надавить на него эмпатически, но, увы, – способности мои были почти на нуле.

Вожак не испугался. Тоже оскалился, выдал нехорошую такую ухмылочку, и я понял: сейчас меня со всей серьезностью начнут убивать.

Но – не срослось. Один из тех, что оставались при лодке, вдруг дико завопил.

Мои противники обернулись…

Ага, появилась Лакомка. Сама, без зова. Видимо, из любопытства. Конечно, Мишка выглядит внушительнее, да и копья эти ему – как зубочистки. Но Лакомка – тоже далеко не ангел.

Модифицированная пантера махнула сразу метров на пять, припала к песку и продемонстрировала неплохой набор зубок. Драться она пока не собиралась. Так, пугнуть. Моя кошечка поняла, что я не хочу гасить мореплавателей. Реши она, что коричневые парни по-настоящему мне угрожают, тратить время на демонстрацию силы Лакомка не стала бы.

Да, с «пугнуть» у нее вышло просто замечательно. Даже слишком.

Реакция храбрых моряков меня потрясла. Я ожидал, что они вступят в решительный бой (что такое даже очень большая кошка в сравнении с хищным динозавром?), но геройские парни повели себя… Ну отнюдь не геройски.

Миг – и они уже лежат на песке, ничком, побросав оружие. Все, включая тех, что оставались при лодке.

Картина: кушайте нас, как хотите.

Признаться, я был ошарашен. Вероятно, Лакомка тоже.

Она перестала скалиться, подошла к старшему, понюхала всклокоченную голову, пихнула лапой. Тот даже головы не поднял, забормотал что-то по-своему, судя по тону – очень униженно.

М-да, вот тебе и храбрецы… Нет, что-то здесь не так.

Я шагнул к лидеру охотничьей команды, ухватил за плечи и рывком поставил на ноги.

Куда только делся властный взгляд и гордая осанка? Человек передо мной выглядел как нашкодивший щенок: ежился, в глаза не смотрел и всем своим видом выражал смирение и раскаяние.

Я не понимал ровно ничего. Но результат меня устраивал. Меня не убили, и я никого не убил. Кроме того, можно было не сомневаться, что эти славные ребятки не откажутся взять нас пассажирами.

Я указал Лакомке на моряка, которому уколол ногу.

Лакомка величественно приблизилась, слизнула кровь… Даже в такой напряженной ситуации парень не шелохнулся. Только затрясся крупной дрожью. Видимо, решил, что сейчас его начнут есть.

Лакомка не отказала себе в удовольствии помучить беднягу: дала почувствовать, какие у нее острые клыки. Правда, рану обработала на совесть. В слюне моей багиры содержится целый комплекс антисептиков, природных и благоприобретенных. Так что, когда она закончила, опасность заражения крови парню не угрожала.

Привлеченные лежащими телами, к пляжу слетались зубастые стервятники. Пора было убираться, пока к крылатым падальщикам не присоединятся сухопутные.

Знаками я объяснил вожаку мореходов, чтобы тот поднимал свою перепуганную команду, а сам свистнул, созывая свою.

Первой явилась Марфа. Рухнула с неба на песок и заковыляла ко мне, мрачно кося на морячков.

Было бы эффектней, если бы она опустилась мне на плечо, но, учитывая ее размеры, вес и, главное, коготки, которыми можно без труда вскрыть банку термоконсервов, мне уютнее, когда моя птичка не использует меня в качестве насеста.

Последним заявился Мишка. Очень гордый, потому что – с добычей. Приволок какую-то стокилограммовую зверушку, похожую на кожистую черепаху. Моряков он проигнорировал. Уложил добычу у моих ног. Лакомка понюхала, одобрительно фыркнула, одним движением челюстей снесла кусок черепашьего хвоста и проглотила.

Моряки вновь окоченели. Если бы не мой запрет, они бы снова рухнули на песок. Но преклонение следовало отложить до более безопасного места. Даже удивительно, что к нам до сих пор не наведалась какая-нибудь ходячая камнедробилка.

Я жестами отдал команду – и экипаж парусника засуетился.

Первым рейсом отправились двое моряков (все же до чего крепкие ребята – мускулатура так и играет), мы с Лакомкой, Марфа и, само собой, яйца.

На всякий случай я попросил Лакомку присмотреть, чтобы моя птичка не скушала будущих ящеров. Пернатая лентяйка яички любит.

На корабле не было никого, если не считать парочки мелких морских птиц… Тьфу, птеродактилей. При нашем появлении они проявили некоторое недовольство, но тут появилась Марфа – и птеродактили ретировались.

Я перебрался через борт. Суденышко было довольно простое. Беспалубное, с поперечными банками и кормой, крытой какой-то черной шкурой. Технически оно напоминало плетеную соломенную лодочку, причем соломинки было толщиной с мою руку, проминались под пальцами и упругостью напоминали эластичный пластик. Настил на дне лодки был похож на циновку, но в основе имел тот же самый упругий тростник, только толщиной с мизинец.

Когда мы с Лакомкой оказались внутри, лодка чуть просела и закачалась. Не очень сильно. Судя по всему, у суденышка имелся утяжеленный киль.

Храбрые охотники очень аккуратно перенесли яйца в лодку и спрятали под шкуру. Там, кстати, имелось что-то вроде гнезд. Как раз под яйца. Получается, именно яйца были целью вояжа?

Один из моряков отправился к берегу, другой, не тратя времени даром, принялся разматывать парус. Я пощупал материал… Ага, знакомая вещица. Растянутая почти до прозрачности перепонка птеродактиля.

Подтянулись остальные моряки. В три приема привезли длинные бамбуковые трубки. В каждой – литров пять воды. Это правильно. Вода нам понадобится. Пить морскую воду в моей команде приспособлен только Мишка. Он, кстати, до сих пор торчал на берегу. Ободрал с «черепахи» панцирь и уже ополовинил тушку.

Моряки принайтовали байдарку, затем их лидер показал знаками, что намерен поднять парус. Я кивнул.

Тем временем Мишка сообразил, что мы собирается уплывать, ухватил остатки добычи, плюхнулся в воду и поплыл. У судна он оказался раньше, чем моряки подняли парус. Сначала на дно лодки плюхнулось килограммов тридцать «черепашатины», потом, к ужасу моряков, на нее взобрался мой шестисоткилограммовый балу. Надо отдать Мишке должное, вспрыгнул он очень аккуратно. Со стороны кормы и так мягко, что суденышко почти не закачалось. Только просело еще на пяток сантиметров.

Я жестами успокоил экипаж. Парус наполнился ветром, и судно довольно проворно пошло прочь от берега. Марфа тут же взлетела и уселась на рею. Рея, к счастью, выдержала.

Что ж, пришло время пассажирам знакомиться с экипажем.

Я потыкал себя в грудь и объявил:

– Владимир!

Лидер повторил мой жест и сообщил:

– Фти!

Ну вот и познакомились, решил я.

Однако нет. Капитан указал поочередно на каждого из членов экипажа и повторил: «Фти!»

Вот и догадывайся, что это: название народа, профессия или просто фамилия. Все члены экипажа были довольно похожи, так что вполне могли быть родственниками.

Ну да ладно. Времени у нас много, так что с языком разберемся. Главное – мы плывем на север. Или – на юг. Не зная здешних созвездий, я понятия не имел, приближаюсь я к цели – или удаляюсь.