Текст книги "Последнее лето ярла Ульфа (СИ)"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 10
(окончание) – глава 11

На ту сторону Волхова мы переправлялись уже не на рыбачьем корыте, а на моем драккаре. Дальше по берегу оказался вполне приличный причал, так что на борт мы поднялись с максимальным комфортом. Ну, если не считать того, что нас так накормили-напоили, что животик у Зари сейчас тянул этак на шестой-седьмой месяц беременности.

Делегацию «спасителей Нового Города» возглавляли некий уважаемый огнищанин и бывший, еще от старого Города сотский[1] Добран Уховерт. Длинный худой мужичина лет сорока с явной примесью мерянской крови, черной лопатообразной бородой и увесистой серебряной гривной на шее. Мне он не понравился, я ему тоже, надо полагать, но это было не важно, потому что вторым и главным предводителем переговорщиков стал Рулав. Да, за ним народу было в разы поменьше, чем в ополченских сводных полках, но зато это были не какие-нибудь охотники, а профи: сводная дружина из изборских, плесковских и еще каких-то вассальных городков-княжеств помельче. Солидная такая дружина: копий под тысячу. А ведь это не основная ударная сила. Ударная ушла с Трувором. Да уж, изрядно окрепли за эти годы варяжские правители. Может, не так уж страшен им теперь Рагнарсон?

– Ты, это, не серчай, княже, что я на тебя крысился, – Ставок, тоже вошедший в делегацию, подсел поближе ко мне. Выговор у него был интересный. Я его еще с того первого раза, когда мы этот город в Гостомыслово лоно возвращали, запомнил. Больше такого нигде не слышал. – Я ж думал: ты нурман, а ты вон как. На-ка вот, будет тебе крошево хлебать!

Ух ты! Ложка. И непростая. Серебряная да с выпуклым орнаментом. И тоже непростым – волком.

– Добрый подарок!

Отказываться неприлично, да и желания нет. Но всякий подарок требует отдарка. В принципе, не обязательно. Но так по обычаю. Браслет с руки снять? Неравномерно выйдет. Они же у меня золотые. О! Око за око!

– Прими и ты тогда в знак дружбы! – Я вытащил из кармашка на сапоге свою личную ложку. Само собой, тоже не простую. Из французской добычи. Серебряную. Размером поменьше, зато с изрядной золотой чеканкой на ручке.

– Знатная! – Ставок, тоже не чинясь, принял подарок. – Лестно такое. Буду ясти и о тебе вспомнати. И ты не забудь: есть у тебя друг в Плескове.

Мы еще немного поговорили. И я не без удивления узнал, что за эти годы Плесков тоже порядочно разросся. И ни под кого не лег. С тем же Изборском только дружил и числился младшим союзником. Дань, правда, платил, но небольшую и не просто так, а за то, что Трувор Плесков опекал и помощь подкидывал при необходимости.

А вот с Новым Городом у плесковских не ладилось. У меня даже появилось подозрение, что они пришли сюда не столько помогать, сколько пограбить.

Пока я общался со Ставком, Рулав угодил в радостную компанию старых друзей. Те же Медвежонок со Стюрмиром знали варяга подольше меня, да и из остальных многие были ему не чужими. Это еще варяжская молодежь базировалась сейчас на другом драккаре, а то Рулава бы вообще заобнимали.

Огнищанин и его группа поддержки косились на эту радость настороженно. Мы же по виду чистые нурманы, причем наиболее неприятного сорта: элита. С такими, как мы, правильное поведение – бежать без оглядки.

А тут еще Ставок-плесковец со мной явно скорешился. Сейчас погогочут, помнут друг другу богатырские загривки… И начнут злодейски пытать беспомощных новгородских граждан. А бежать-то некуда. Не в Волхов же прыгать?

Угадав по выражениям лиц, что почтенная делегация перепугана почти до расслабления сфинктеров, я подошел к Любору и поинтересовался:

– Ты чем их так напугал, тысяцкий?

– Я? Да ничем не пугал.

Но смутился.

– Вот что, новгородец, иди-ка ты к своим и успокой. Скажи им, что я лично обещаю после переговоров доставить их обратно, причем целиком, а не по частям. Я – на вашей стороне. Главное, чтобы лишнего не наговорили. Потому что если ляпнут что-нибудь Скульду, то он им запросто пятки поджарит. И я его остановить не смогу. Сам видел, сколько у него воев. К тебе то же относится. Помалкивай. Говорить будет Рулав. Он таких знает. А ты ведь не только собой рискуешь. У тебя в Новгороде семья.

Любор засопел от возмущения… Но взял себя в руки и кивнул.

Я знал его слабое место. То же, что и у меня.

– Выкуп! – первым делом заявил Скульд. – Тысяча марок серебром!

Вообще-то мы так не договаривались. Но пусть попытается. Тем более двадцать пять процентов от этой тысячи ему придется отдать мне.

– Ярл! Тебе нужна тысяча марок, так возьми ее! – Рулав улыбался. – Вот хоть весь этот дом забирай! – Варяг широким жестом обозначил детинец. – Бери и оставайся. Князь Рюрик не сумел защитить наш город, но ты-то сумеешь. Будешь нас оборонять, войско в бой водить, а мы твоих людей кормить будем, женщин дадим, с утварью поможем. Оставайся, ярл! У нас земля щедрая. Серебра в наших лесах не водится, зато водится серебро живое. Будешь наши корабли на полдень водить хоть до самого Миклагарда. Оставайся! Тебе здесь понравится!

Щедрое предложение. Особенно от человека, который к Новгороду – никаким боком. Но никто из новгородских его не оспорил. Кто-то не знал языка викингов, кого-то, как Любора, предупредили отдельно: помалкивай.

Скульд опешил. Он уж точно не ждал, что его на княжение позовут. И мне показалось, он даже призадумался на секунду. Не принять ли?

Но я его уже немного знал. Сутулый не из тех, кто оберегает мирный люд от грабителей. Он сам грабитель. Может быть, когда-нибудь, лет через пятнадцать, он на такое и согласится. Но не сегодня. Сегодня ему надо как-то отреагировать. И как, если на вопрос: «Хотите, чтобы я ушел?», тебе отвечают: «Оставайся, дорогой! Это замечательно!»

– Хорошо, восемьсот марок! – нашелся Скульд.

– Тысяча! Ежегодно. Каждую осень после сбора урожая. И кормление каждую седмицу. Зерно. Мясо. Пиво! По бочонку на каждого!

О да. Легко предлагать, когда не собираешься платить.

Скульд оглянулся на своих вождей: кормчих, хольдов…

Некоторых предложение заинтересовало. И они не стали этого скрывать. Когда мы с Рулавом обсуждали линию будущих переговоров, этот аспект тоже учитывался. Каждый викинг знает: слава – это хорошо. Но со временем многие начинают исповедовать истину, изложенную в более поздние времена замечательным писателем Сэмюэлем Клеменсом: «Если слава придет с деньгами, пусть придет слава. Если слава придет без денег, пусть придут деньги».

Сутулому надо было срочно сказать что-то вдохновляющее, пока его хирдманы не сформировали единое мнение.

– Не интересно! – бросил он надменно. – Нас ждут английские земли, возделанные, полные послушных трэлей. Зачем нам этот городишко среди диких лесов?

– Значит, мы зря собрались? – Рулав изобразил разочарование. – Ты уйдешь?

– Конечно, я уйду! – раздраженно бросил Скульд. Потом все же уточнил: – Хочешь сказать, что вы пришли сюда не для того, чтобы драться?

– Драться? – Рулав столь же успешно изобразил удивление. – Зачем? За что?

– Он думает, – вступил в игру я, – что ты новгородец.

Рулав засмеялся, расправил усы.

– Я варяг, – сказал он. – Воевода конунга Изборск-гарда. А здесь я… Так, мимо шел. А вот он, – жест в сторону Ставка, – из гарда Плесков. Только ты туда и захочешь – не доберешься. Разве что любишь корабли на себе носить.

– И много таскать? – заинтересовался Скульд.

– Тысячу двойных шагов примерно. Только обычных, а не тех, что делаешь, когда драккар волоком тащишь.

Я знал, что, в принципе, добраться до Плескова можно и попроще, но спорить не стал. Зачем?

– А вот он, – кивок на богатого огнищанина Добрана, – он вроде здешний, новгородский. Одаль у него в здешних лесах. А в гард он торговать приходит и с того долю власти здешней платит. Но не думай, что он против того, чтобы ты эти власти проредил. Не будет их – и платить некому. А торг всяко останется. Ну что, берешь Хольмгард под руку или отказываешься?

Молодец варяг. Все выдал как по-писаному. Я бы и сам лучше не сделал.

– Да ну… – Скульд махнул рукой. – Ты мне вот что скажи: знаешь конунга Хрёрека Сокола?

Внезапно получилось. Но Рулав и тут не сплоховал.

– Знаю. К франкам с ним ходил. Только здесь его иначе зовут: князь Рюрик.

Последние слова Рулав произнес медленно, почти по слогам.

Об этом мы с ним тоже договорились. Какой смысл скрывать то, что уже известно? А доверия к Рулаву сразу прибавится.

– А где он сейчас? – невзначай поинтересовался Скульд. Очень невзначай. Даже глядел в сторону.

– На юг ушел. С малым хирдом, – не моргнув глазом, сообщил Рулав.

– А насколько этот хирд мал?

Рулав изобразил задумчивость:

– Сотен пять-шесть, думаю. Его люди сейчас в основном по гардам сидят, вот таким, как этот. Путь к романам держат. Так-то у него сейчас много воинов. Тысяч пять, наверное. И кораблей за сотню. Но не такие, как твои. Таких мало. Может, десятка два. И люди тоже разные. Иных и дренгами не назовешь, но есть и такие, что мне не уступят.

– Судя по здешним, я бы так не сказал, – выдал брезгливую гримасу Скульд.

Ожидаемо. Так что эту подачу мы тоже предусмотрели.

– Так здесь не Хрёрековы люди были, а Турбоя. Турбой ему поклялся служить и служил. Со своим хирдом. А прежде он другому конунгу служил, а вот он, – Рулав показал на меня, – конунга этого прибил позорно.

– Позорно? – удивился Сутулый. – Почему?

– Жену мою похитил, – честно ответил я.

– У моего брата такие жены, что их все время украсть норовят! – захохотал Медвежонок. – Ульф похитителей потом ловит и казнит. Если успевает! – И снова заржал.

– А если не успевает? – спросил Скульд.

– Тогда жены сами справляются. Старшая, к примеру, сконского ярла не из последних мечом убила. Моя сестра, кстати. Ты ее тоже видел.

– Баба? Мечом? Быть не может! – воскликнул кто-то из хольдов Сутулого. – Там, небось, еще кто-то был!

– Был, – охотно согласился Свартхёвди. – С ярлом два хускарла. Одного, правда, Стюрмир прикончил, но он попозже подоспел. Ярл к этому времени уже к Одину отправился. Ну да не мне об этом рассказывать. Это к нашему скальду тебе надо. Тьёдар тебе эту сагу споет, если хорошо попросишь. К примеру, за столом богатым, под доброе пиво.

– Не тот ли это Тьёдар, что Сагу о Волке и Медведе сочинил? – уточнил кто-то.

– Тот самый. А сага эта – о нас с братом! – Медвежонок аж бороду задрал от чувства собственной важности. – Но тогда мы вовремя успели. Не пришлось моей сестрице мужскую работу делать.

Зашумели храбрые викинги. Даже вопрос о том, кто будет править Новгородом, на второй план отошел. Ну да. Пожрать, выпить и послушать славную историю – это у нас в приоритете.

Скульд же напоминать своим о цели этой встречи не стал. То, что идея осесть в здешнем торговом узле – гарде понравилась многим его людям, ярл не забыл. Но сам к такому повороту судьбы готов не был. Задумался, конечно…

Но, взвесив плюсы и минусы, отказался.

Тем не менее официальные переговоры были прерваны, так и не завершившись.

И продолжились неофициально уже за столом, накрытым от щедрот новгородского общества. И под пивко стороны окончательно договорились. Скульд уходит из города. Вместе со всем награб… В общем, со всем, что у него есть, и с запасом провизии. Солидным запасом. Недели на две автономного плавания.

А еще с ним ухожу я. С хирдом, разумеется. Но уже без «прицепа» в виде Кольгрима. Наш сосед отправлялся домой. Решил, что с него хватит. Я не отговаривал. Если, вернувшись, он продаст меха германским купцам, то заработает впятеро против вложенного. Так что мы квиты. Он помог моей семье выжить, я помог ему, и без того не бедному, стать охренительно богатым. Пусть уплывает.

А уходим мы на юг. С целями сугубо торговыми. Так было сказано, и даже было правдой, потому что торговая политика викингов была предельно проста. Платить серебром только тогда, когда нельзя заплатить железом.

Новгородцы и прочие местные нурманскую повадку знали, но переживать по этому поводу не собирались. Из Новгорода Скульд уберется, а проблемы, к примеру, Полоцка пусть волнуют половчан.

Глава одиннадцатая, в которой Ульф Хвити отказывается от союза со Скульдом

Перед тем как перебраться в Днепр, Скульд решил заглянуть в Полоцк. Видимо, рассчитывал обобрать его, как недавно Новгород.

Но полочане оказались поумнее и в город Скульда не пустили. Но на конфликт нарываться они тоже не стали. Отговорившись теснотой внутри стен, накрыли столы снаружи.

Организовал застолье лично наследник – уже знакомый мне княжич Честа.

Юноша повзрослел, заматерел и даже виду не подал, что в прошлом у нас с ним были разногласия. Вели себя полоцкие подчеркнуто вежливо. Не только накормили, но даже и с собой одарили всяким полезным в дороге. И человека с нами отправляли, который должен был объявить на контролируемом Полоцком волоке, что для нашего войска процедура волочения будет бесплатной.

Очень благоразумная политика. Подари человеку то, что он и так возьмет бесплатно. Это я о волоке. Касательно Полоцка, то взять его штурмом было можно, но не без потерь.

Стоял Полоцк хорошо. На слиянии двух рек. И пусть стены у него были пониже и потоньше новгородских, но тоже неплохие. А главное, настрой у полочан был боевой, и рулил ими не наместник или горластые вечники, а полноценный князь. И ярл решил поберечь людей. Тем более страндхуг, а следовательно, уважение он получил.

Да и я в его «миролюбии» поучаствовал, поскольку всю дорогу рассказывал, какие богатые города ждут нас там, на юге.

Потому мысленно Скульд уже грабил Киев. Что ему какой-то там Полоцк.

А еще мы узнали, что Рюрик – в Смоленске. И войско с ним изрядное. По количеству несколько превосходящее наше со Скульдом воинство. И по качеству нельзя сказать, что сильно уступающее. Минимум три четверти – варяги и оваряжившиеся скандинавы.

Скульд задумался. В начале нашего вика он чувствовал себя непобедимым Тором среди коротышек-цвергов. Теперь же осознал, что его мощнейшее по нынешним меркам войско – не всесокрушающий молот Тора, а пусть и вполне достойное, но никак не абсолютное оружие.

Сомнениями он, естественно, поделился со мной.

Взобрался на палубу «Клыка Фреки», который неторопливо плыл над землей, влекомый бычьей упряжкой, угостился моим пивом и поделился.

Нет, в жилетку он плакаться не стал. Всего лишь пожелал знать мое мнение: как бы ему Рюрика порешить?

И у меня был готов ответ.

– Что нам поручил Сигурд? Вернуть «Слейпнира», – напомнил я.

– И наказать похитителя, – мрачно уточнил Скульд. – И я это сделаю.

– Допустим, – согласился я. – Допустим, ты, – я сразу решил обособиться от будущей драки, – ты сумеешь разбить Хрёрека. Допустим. Но сколько у тебя после этого останется людей?

– Много, – буркнул Сутулый. – Мы – лучшие.

– Верю, – согласился я. – Но половину хирдманов ты, скорее всего, потеряешь. И что дальше?

– Оставшиеся станут богаче.

Вот он, настоящий оптимизм викинга.

– Не думаю. Потому что часть кораблей тебе точно придется оставить. На румы посадить некого будет.

– На буксир возьму, – парировал Скульд.

– Тебе морем возвращаться, – напомнил я. – А если непогода?

– Будет шторм, буду решать.

– А если тебе…

– Почему ты говоришь «тебе»? – возмутился Сутулый. – Ты не со мной, что ли?

– С чего бы? – Я пожал плечами. – Меня просили вернуть драккар, а не захватить Гардарику. То, что ты решил побить Хрёрека, это твое желание. Так что тебе и объясняться с Сигурдом за то, что данный тебе хирд ополовинил. Своей выгоды я в этом не вижу. Я ведь тоже людей потеряю, и мне тоже придется оставить один из кораблей. Это если повезет и мы победим. А что потом? Сигурд подарит мне три драккара за «Пенногривого», два я тебе должен отдать. Да и тот, что получу, мне только продать и останется. И добычу потеряю и людей только для того, чтобы вместо моего проверенного корабля получить какой-то другой? Скорее всего, похуже, чем тот, что у меня был. А ты, Скульд, я думаю, и того не получишь. Даже если я отдам тебе драккары Сигурда, он наверняка заберет их обратно. Взамен тех, что ты оставишь здесь. Так что нет, ярл, я не с тобой. Зачем мне это нужно? Ни чести, ни добычи. Я даже больше тебе скажу, ярл: схватишься с Хрёреком – на Сёлунд больше не вернешься.

– Я его разобью, даже не сомневайся! – заявил Скульд.

– Разобьешь, – согласился я. – А он вскорости новое войско соберет. На своей-то земле.

– И новое разобью! – заверил Скульд.

– Может быть. Но сколько у тебя после этого людей останется? И сколько ты на волоках потеряешь? Корабли-то тащить самому придется, не то что сейчас. А они, – я кивнул вниз, где волочане-кривичи как раз подкладывали новые валки, – не помогать вам будут, а стрелы пускать.

– Убьем всех, – буркнул Скульд.

– Всех не получится. Их слишком много. И леса кругом. Нет, ярл, это они вас убивать будут. И даже если за одного своего ты возьмешь троих местных, счет будет не в твою пользу.

– Они не воины, – попытался отмахнуться Сутулый. – Выпущу кишки десятку-другому – уймутся.

– Может быть. Но их тут по лесам тысячи тысяч!

Тут я немного преувеличил, ну да откуда Скульду знать?

– И все – разных племен. Друг друга не любят, но ради тебя могут и подружиться. Соберут свой тинг, ополчатся и навалятся всей силой. А Хрёрек их возглавит.

– Если я его не убью, – буркнул Сутулый.

– Убьешь – другой найдется.

Скульд замолчал. Задумался.

Потом встал резко, бросил:

– Я тебя услышал, Ульф-ярл.

И махнул через борт с трехметровой высоты.

– Надеюсь, что так, – пробормотал я.

Хотя я в любом случае ничего не теряю. Сцепится Скульд с Рюриком – их проблемы.

Но это вряд ли.

Что бы там ни надумал Сутулый, есть еще Рюрик. А этот точно не захочет свою дружину в бессмысленной битве положить.

Хотя «бесплатный талон на волочение» касался и меня тоже, я, в отличие от Скульда, работникам волока заплатил. Щедро.

Это оценили. Местный староста сообщил, что всегда будет рад видеть меня на подконтрольной ему территории. Более того: его дом – мой дом.

И это не в переносном, а в прямом смысле. В следующий раз я и мои бойцы расположатся на его подворье.

Мелочь, а приятно.

А еще приятнее, что мы наконец-то добрались до Днепра и наши драккары из сухопутных черепах вновь превратились в драконов.

Но ненадолго. Прямо по курсу Смоленск.

И Рюрик, который нас там ждет.

В последнем я не сомневался. У него информаторы точно не хуже, чем у нас. Следовательно, он уже знает, кто его ищет и зачем.

– Не станет он с нами драться, – заверил меня Медвежонок. – Запрется в Смоленске. Думаю, уже все припасы с окрестных сел внутрь свезли. Город с такой защитой Сутулому не взять. Потопчется под стенами до осени, и уйдет восвояси.

Но мой брат ошибся.

Не стал Рюрик садиться в осаду. Пассивное сопротивление – не его стиль. Локи не прячется. Локи расставляет ловчие сети.

[1] Для удобства читателя я ввожу разделение между гражданскими и военными лидерами: сотский — – лидер гражданский, как правило — – выборный, а сотник — – лидер военный.

Главы 12 и 13

Глава двенадцатая. Князь Рюрик против ярла Скульда

– Ты великий воин, Скульд-ярл! Рад, что ты здесь!

Сильный ход.

Каковы бы ни были отношения князя-конунга и Сигурда Змееглазого, для Сутулого Рюрик оставался тем, кем он был по праву рождения. Носителем божественной крови. Инглингом. Пусть крови этой было не больше, чем пыльцы у Рюрика на сапогах, но она была. И грубая лесть подействовала. Хамить Сутулый не стал. Сообщил более-менее нейтрально:

– Я здесь как человек Сигурда Рагнарсона. Он послал меня узнать: где его драккар?

Никаких «всех убьем!». Молодец.

– Мне повезло, – усмехнулся Рюрик. – В прошлый раз его посылка была более смертоносной. – Князь потер грудь. – Она едва меня не убила.

– Я тоже умею убивать, – не удержался Скульд.

– Как и все мы, – угроза Рюрика не смутила. – Тогда на стороне Сигурда была сила, а на моей – лишь расположение богов.

– Я тоже был там, где тебя едва не прикончили, – напомнил Скульд. – И ты потерял все свои корабли. Полагаешь, это боги тебя поддержали?

– Да, – согласился Рюрик. – Боги. У меня было три корабля. Кнорр и два драккара, больший из которых был меньше меньшего из кораблей Сигурда. А кораблей тех, как ты помнишь, было восемь. И напали они так быстро, что мои люди не успели надеть брони.

Я обратил внимание: Рюрик сказал не «вы», а «они». И этим «они» элегантно так отделил Сутулого от Сигурда.

– Восемь кораблей и тысяча воинов вроде тех, кто сейчас с тобой, – продолжал Рюрик. – Нас же тогда было чуть больше двух сотен. Но мы все равно отправили на дно два драккара Сигурда! И богам это настолько понравилось, что они даровали мне жизнь!

– Почему ты так думаешь?

Я видел: Сутулый напряженно размышлял. Переваривал аргументы собеседника. Веские аргументы. Да, тот бой вроде бы выиграл Змееглазый. Но что это за выигрыш, когда ты потерял больше, чем твой враг?

– Копье Сигурда ударило мне в грудь, – напомнил Рюрик. – Знаешь ли ты хотя бы еще один случай, когда брошенное Рагнарсоном копье не пробивало цель насквозь?

– Пожалуй, нет, – признал Скульд.

– Вот почему я уверен, что боги на моей стороне, – твердо заявил Рюрик. – И это они подарили мне тот драккар. «Слейпнир пенногривый». Хорошее имя для такого корабля. Подходящее для подарка богов.

– Это драккар Сигурда, – не очень уверенно возразил Сутулый и поглядел на меня, ожидая подтверждения. Но я сказал другое:

– Помнишь, ярл, что сказали Сигурду жрецы Одина? Боги забрали «Пенногривого». Сигурд обиделся на жрецов. Не поверил. А они, похоже, правду сказали. А на «Слейпнира пенногривого» выбор пал, я думаю, из-за имени. «Слейпнир» же.

Рюрик кивнул мне благодарно.

– Один, – сказал он. – Хочешь пойти против его воли? Не страшно?

– Значит, драккар ты не отдашь, – сделал напрашивающийся вывод Скульд.

– Как можно отдать дар богов? – удивился Рюрик. – Ты бы отдал?

– Но Сигурд…

– Сигурд не смог меня победить, когда у него было вчетверо больше воинов и восемь драккаров против двух моих, – напомнил Рюрик. – Посмотри туда, – он показал на стоявшие на берегу реки шатры. – Что ты видишь?

– Твое войско. И твои корабли.

– Сегодня их побольше, чем тогда. Верно?

– Да, – признал ярл.

– И ты надеешься сделать то, с чем не справился Рагнарсон, когда был вчетверо сильнее?

Иронии в его голосе было столько, что, будь она пивом, хватило бы не на один бочонок.

– Я мог бы попробовать, – сказал Сутулый задумчиво. – Должен попробовать, верно?

Что ж, в хитрости Скульду точно не откажешь. Взял да и переложил ответственность за собственное решение на Рюрика. «Попробуй убеди меня, что я не прав».

И Рюрик не разочаровал.

– Должен? – поднял он бровь. – Кому? Сигурду Рагнарсону? А может, своим хирдманам?

– Они и его хирдманы тоже. А я – его ярл…

И опять та же вопросительная интонация. Он оценил противника. И не забыл то, что я ему говорил вчера. Даже если ему удастся разбить численно превосходящего противника, что дальше? Что останется от хирда после такой битвы? Как с теми, кто останется, возвращаться по враждебной территории? И драккары, которые придется либо сжечь, либо подарить потенциальному противнику.

А еще и богов придется учитывать. Если Один даже Сигурда Рагнарсона не поддержал, то с чего бы Одноглазому выступить на стороне какого-то ярла?

Сутулый задал вопрос…

И Рюрик опять не сплоховал.

– Здесь нет Сигурда Рагнарсона, – сказал он. – Здесь не его земля. Здесь Гардарика. Здесь я конунг. И как конунг этой земли я предлагаю тебе выбор, Скульд-ярл. Бессмысленно погибнуть в битве за то, чего ты никогда не получишь, или принять от меня богатство и славу, которую наши боги и боги этой земли даруют всем, кто сражается под моим знаменем. Решай, ярл Скульд. Судьба твоих людей и твоих потомков сегодня в твоей руке.

– О каком богатстве ты говоришь? – оживился Сутулый.

Если даже кровь можно компенсировать деньгами, то что мешает принять серебро за потерянный драккар? Хорошая добыча, часть которой можно отдать Сигурду, запросто примирит Рагнарсона с потерей одного-единственного драккара.

– Есть здесь, на юге, народ, который ест с золота и одевается в шелка, – интригующе проговорил Рюрик. – Их владения больше, чем все земли данов. Их кони лучше тех, на которых скачут франкские шевалье, и украшают уздечки драгоценными камнями…

– О каком народе ты говоришь? – облизнув губы, хрипло спросил Скульд.

– Хузары! – сказал Рюрик. – Сейчас их называют так. Но если все будет, как я задумал, очень скоро от них даже имени не останется.

Рюрик не стал благодарить меня за поддержку. Словами. Но отдарился неплохо.

Не только подогнал из Смоленска продовольствие, причем совершенно бесплатно, но и выделил десяток шатров, которых вполне хватило для тех, кто предпочел ткань небу над головой.

Неплохая компенсация за то, что нам не предложили разместиться в городе.

Я не в претензии. В конце концов, и сам Рюрик тоже квартировал не в городе, а на свежем воздухе, а пожелай я или мои парни заглянуть в Смоленск, почему бы и нет? Только не все вместе, а ограниченным контингентом.

Эту информацию донес до меня лично Рюрик.

– Мой младший брат Дир опасается, как бы его со стола не сковырнули, – с иронией сообщил Рюрик. – Уважь его, Ульф-ярл. Он тебя еще с прошлого раза побаивается.

Хорошая формулировка. Сформулировать запрет так, чтобы тот выглядел лестью, это и есть искусство дипломатии.

Интересно, что он Сутулому преподнес?

Жизнь на берегах Днепра била ключом. Еще бы. Такая толпа вооруженного народа собралась. Вооруженного и небедного. Простой люд, желавший подзаработать, тоже времени не терял. Минимум в трех местах развернулись спонтанные ярмарки, где торговали всем: от гвоздей до путан. Вояки местные и пришлые не скупились. И развлекались в традиционном стиле. Пили-ели, состязались, совокуплялись, отплясывали национальные танцы… По мне, так неплохая замена кровопролитию.

Мы с Вихорьком ничего покупать не собирались, но побродить по лагерю Рюриковых бойцов было полезно. Можно и боевой потенциал прикинуть, и со знакомыми парой слов переброситься: новостями обменяться.

– Здравия! – Мой сын махнул рукой кому-то в толпе. Потом повернулся ко мне, спросил: – Пойду поздороваюсь, отец?

– Кто там? – поинтересовался я.

– Стег Измор со своими. Помнишь такого?

Ну еще бы.

– Пойдем вместе, – решил я.

Такого человека стоит поприветствовать лично. Пусть он и отказался идти ко мне в команду, но мы все равно расстались почти по-приятельски. И чуйка говорит: не простой он человек, Стег Измор.

– Ярл!

– Стег!

– Привет, стрелок! Помню тебя, – Измор похлопал по плечу Вихорька.

– Еще бы ты меня забыл! – засмеялся тот. – Небось тех, что утер тебе нос, можно по пальцам пересчитать.

– Одной руки много будет, – уточнил Стег.

Выглядел он точно так же, как и во время нашей последней встречи. Разве что украшений прибавилось, усы стали подлиннее и лицом немного посветлел. Не цветом кожи. Мрака в душе поубавилось. Уж не знаю как, но я это почувствовал.

– Сумел вернуть долг? – спросил я негромко.

Измор ответил не сразу. Сначала посверлил меня взглядом.

– Отчасти. Малой части.

– Мертвых не вернешь, – слова приходили ко мне сами, – а живые… Живые живут.

– Точно знаешь? – напрягся Измор.

Вихорек, говоривший что-то одному из Изморовых соратников, умолк и посмотрел на меня. Соратник, кажется, его звали Ябирь, тоже на меня уставился.

– Клясться не стану, – я покачал головой. – Но… возможно.

– Если так, то я у тебя в долгу, – бросил Стег. – Рад встрече, ярл!

Махнул своим, и команда загадочных варягов целеустремленно рванула куда-то вглубь стана.

– И что это было, отец? – спросил Вихорек.

– Иногда делаешь такое, что и сам не можешь объяснить, – уклонился я от ответа. Тем более что и сам его не знал.

– Виги! – К нам почти бегом чесали варяжские отпрыски Хуцин, Ануд и мой шурин Вильд Труворович.

Они так спешили, что даже меня не сразу заметили.

– Ярл!

Смутились.

– Что стряслось? – спросил Вихорек.

– Нас смоленские на поединок вызвали!

Вот не хватало.

– Всех убьем! – тут же отреагировал мой сын.

Вот оно, дурное влияние Медвежонка.

– Не, не убивать! В мяч! Скиди сказал: ты старшим будешь.

– А он сам?

Мой сын был самоуверенным перцем, но субординацию понимал. Равно как и то, что во всем, кроме стрельбы, Скиди его опережал. Пока опережал.

– Так они только с нами, с варягами то есть. А сами, между прочим, из норегов! Скиди сказал: пусть молодые сначала нас с земли сгонят. Докажут, что не только тюлених по своим фьордам протыкать могут.

– Так и сказал?

– В точности!

Молодые заржали. Умение словесно унизить оппонента, причем так, чтобы это нельзя было счесть прямым оскорблением, входит в пакет первоочередных достоинств скандинавского воина.

Норегов, бросивших вызов варяжатам, мне показали. Издали.

Ничего так парнишки. Молодые, задорные…

И оппозиционные к нынешнему почти главному норвежскому конунгу Хальфдану Черному.

Это я поручил Витмиду аккуратно навести справки, и он навел. Через старых приятелей, Рюриковых данов. Те сказали, до местных норегов дошли сведения о том, что мой брат женат на дочери Черного, и это их взбутетенило.

– Так почему тогда они к варяжским молодым пришли? – удивился я. – Вот Свартхёвди и предложили бы мячик покидать.

Витмид ухмыльнулся. Ну да. Прикопаться к Свартхёвди. Это я так пошутил, наверное. Медвежонок мало того что сам берсерк, так еще и сдружился с Бирниром. А за Бирниром постоянно таскается не меньше дюжины промухоморенных воинов Одина. Самых стремных, потому что Бирнир Бесстрашный желал иметь их при себе. Для пригляду. Потому что так и ищут, кого бы порешить.

Чтобы сунуться к такой компании и сказать что-то неуважительное, надо самому быть берсерком, причем берсерком-суицидником.

– Тогда могли бы и ко мне обратиться, – заметил я.

А вот не могли. Не рискнули.

Витмиду сказали, меня в Смоленске шибко не любят, да, но еще больше боятся.

Вот с чего бы? Да, пару лет назад мы немного повеселились на здешнем Сварожьем капище. Обобрали Перунова конкурента подчистую, при этом взяв в плен чуть ли не всю боевую и торговую (разница невелика) верхушку города. А потом еще и прогнули смоленского князя Дира, как сопливого отрока.

Правды ради надо отметить, что прогибал Дира Рюрик, а не я. Да и капище мы потрошили вместе с Трувором и его варягами, однако коварная молва сделала ответственным за богопротивную акцию меня одного. Молва – она такая. Особенно если ее чуток подкорректировать.

Уверен, без Рюрика и тут не обошлось, потому что к нему смоленские относились благожелательнее. Впрочем, не настолько благожелательнее, чтобы впустить его воинство в город.

Ну, недолюбливают, и ладно. «Долюбить» всяко не рискнут. Хотя лично я был бы не против. У меня к Диру тоже имелся зуб. Крупный такой. Размером с клык саблезубого тигра.

Эта паскудина, смоленский князь, косвенно поучаствовал в похищении Зари, и ответа не понес. Симметричного ответа, я имею в виду. Финансовый ущерб и унижение за такое, на мой взгляд, маловато.